Продам киску. Дорого

Глава 3

Глава 3

Это он кого трофеем назвал? Кота моего? Не дождется! Пушистый и так на лапах еле держится, да и я бы не отказалась от тарелки щей или каши. Утро выдалось напряженным, а, судя по солнцу, уже день в разгаре.

Правда, долго размышлять на приятные темы не пришлось. Сияющий тоннель закончился довольно быстро, и мы с серым выпали на полянку, плотно укрытую мягким ковром из лесных трав.

Ровное, круглое, словно блюдце, пространство окружали толстые стволы деревьев. Вроде и знакомые сосны, кедры, изредка березы, но в то же время незнакомые. Не росли у нас такие исполины. Этим навскидку минимум по полтысячи лет натикало, а может и поболе. По всему выходило, что мир мы с котом не сменили, но перенеслись в другое место, и не факт, что безопасное.

Однако, вокруг пахло медом и поздней земляникой, мирно жужжали пчелки, перелетая с цветка на цветок, а в чистом небе улыбалось по-осеннему ласковое солнышко.

Зверь, израсходовав последние силы, лежал рядом. Чуть поднимающиеся от слабого дыхания бока убедили меня в том, что бедолага все еще жив, и пора действовать.

Хорошо, что «пора», весь вопрос – как? Места я не знала, познаний в ветеринарии не имела, да и вообще никогда питомцев не заводила. Этот сам случайно завелся.

- Все у нас хорошо будет, - произнесла я, больше убеждая себя, чем успокаивая лункса.

Надо же, «лункс»! Никогда прежде не слышала подобного названия.

Я отпила из фляжки, влила пару колпачков в рот зверю и поднялась на ноги.

- Осмотрюсь, - сообщила я другу по несчастью.

Однако, далеко идти не пришлось. Из-за ближайшей сосны ко мне шагнул старец. Знаете, такой, как в русских сказках: высокий, худой, борода и волосы длинные, словно иней, белые. Одет в льняную рубаху до пят, подпоясан расшитым кушаком. Орнамент несложный, но каждый символ особый, обрядовый. Мне когда-то бабушка рассказывала про обережную вышивку. Опирался незнакомец на толстый деревянный посох, увенчанный рогатой головой неизвестного мне зверя. Впрочем, вид у старика был не злой, несмотря на отсутствие улыбки, располагающий. Наверное, поэтому я решила заговорить с ним:

- Здравствуйте, дедушка!

- И тебе не хворать, - откликнулся он.

Начало положено. Никто на меня не напал, не отругал. Напротив, даже пожелали здоровья.

- Я тут заплутала немного. Не подскажете, как пройти до ближайшего населенного пункта?

- ЧуднО говоришь, девка, - покачал седой головой дед. – Вроде и по-нашему, а чудно выходит.

Признаться, я тоже обратила внимание, что говорю как-то не так, только понять не могла, что именно меня удивляет, пока старик не заговорил. Оказывается, я задала вопрос на том самом диалекте, на котором общались незнакомцы в лесу, и седовласый тоже. Чудеса да и только!

- Это не я, оно само как-то выходит, - чуть виновато улыбнулась я, хотя сказала абсолютную правду.

- Вижу, что само. Вижу, - неожиданно для меня заявил дед и шагнул на полянку.

Я же… Не то чтобы испугалась, но напряглась, осторожно отступив к коту. Встречных опасалась, а зверь мне пока ничего плохого не сделал.

- Кто там у тебя? – остановился старец.

И что прикажете отвечать на это? Интуиция подсказывала, что говорить нужно как на суде – правду, только правду и ничего кроме правды. Но я пошла не прямым путем, а немного его искривила. И да, приврала самую капельку.

- Питомец мой. Нам бы к ветеринару!

Волхв, а именно его напоминал незнакомец, снова покачал головой и уже бодрее зашагал к нам. На ходу он ворчал себе под нос слова, от которых у меня мурашки проступали на коже:

- Чудно… Населенный пук… веретенару… Чудно-о-о-о-о…

Мамочки мои! И я… Я присела рядом с котом, положила ладонь на теплую шерстку и… зажмурилась. Будь, что будет. Все равно без лункса не побегу, а с ним не смогу.

Прошла секунда… Вторая… Третья…

Ничего не происходило, только природа безмятежно шелестела вокруг, поражая своей привычностью, размеренностью и неторопливостью.

От такого диссонанса, несовпадения ожидаемого и происходящего, я распахнула глаза и едва не упала рядом с котом. От неожиданности, конечно.

Волхв сидел совсем рядом на корточках, неподалеку лежал небрежно брошенный в траву посох, а свою ладонь старец распростер над зверем. От руки шло чуть слабое зеленоватое сияние, а по шкурке кота блуждали зеленые искорки, не причиняя ни ему, ни шерсти никакого вреда.

Конечно, после порталов в какую только магическую чепуху не поверишь, но смотрелось все же странно, непривычно и волшебно.

- Что это вы делаете? – вырвалось у меня.

- Подпитываю, как могу, - не поворачиваясь, ответил волхв. Все его внимание было сосредоточено на животном. – Беру понемногу у землицы, да в зверя твоего вливаю. Тут главное – точность, и мало плохо, и много нехорошо. Так-то.

Я сразу посмотрела на вторую руку деда. Она действительно лежала на открытом участке земли между двумя кочками. На нем даже трава не росла. Может и не врет. Тем более, кот расслабился и задышал ровнее. Его пушистый бок поднимался ритмично и как-то спокойно.

- Спасибо вам, - тихо сказала я, не найдя больше других слов.

- Рано благодарностями-то сорить, пока дело не сделано, - усмехнулся он, у меня же внутри все от его слов похолодело.

- Не помогает лечение? – с беспокойством спросила я, хотя, казалось, лункс стал выглядеть лучше.

- Мое-то помогает, - сообщил мне старик и ошарашил: - Ему твоя магия надобна, чтобы в себя прийти, да окрепнуть как ранее.

Моя? Магия? Конечно, со мной разные загадочные события сегодня происходили, но так это случайности были… Наверное…

Однако, вспомнив тучу, которая вдруг возникла над головой в норе, под корневищем огромного поваленного дерева, я вдруг засомневалась. Явление, противоречащее всем законам физики, исполнившее то, что я думала в ту минуту – это не могло быть простым совпадением, а вот магией – вполне.

- Думаете, у меня есть собственная магия? – поинтересовалась я, наблюдая, как сияние под ладонью деда меркнет, и он осторожно убирает от кота руку.

Волхв поднял свой посох, трижды стукнул о землю, и лункс, так и не пришедший пока в себя, взлетел на добрые полметра над травкой.

- Идем, перенесем кота твоего ко мне, да и тебе силы подкрепить надобно, а по дороге и поговорить можно, - сказал он и отправился к тропинке, притаившейся за большим деревом.

И лункс полетел следом. Плавно так парил, без усилий и лишних травм об кочки и лесные коряги. Эх, если бы я умела что-нибудь подобное, может, и коту сейчас было бы лучше.

А ведь у меня оставалась надежда на то, что я какой-никакой магией владею. Чем больше об этом думала, тем больше склонялась к тому, что переход открыла я, а не какие-то силы природы.

- Как вас зовут, дедушка? – крикнула я, ускоряя шаг, чтобы догнать прежде всего своего кота и уж потом нашего добровольного помощника.

- Спасом кличут, - ответил он. – Это, кто знает. А кто не знают, те ведуном зовут али знахарем.

Говорит, словно только-только из русской сказки вышел. Старый Антип тоже иногда изъяснялся витиевато, как писание читал, но все же не так. Или я привыкла к нему за столько лет? В любом случае, было нечто схожее между волхвом иного мира и бабушкиным соседом. Едва уловимое, мимолетное – то ли мудрость в глазах, то ли манера поддерживать диалог, не давая прямых ответов. Но мне это нравилось. Вроде и попала в чужой мир, а сейчас, наедине со Спасом, чувствую себя как дома.

- А меня Маргарита зовут, - вздохнула я.

- Ритта, - произнес старик. – Красиво. Сияющая жемчужина – дитя света. Подходит.

- Куда подходит? – растерялась я.

- Не «куда», а «кому». – Исправил мой вопрос Спас. – Сути твоей подходит, и магии, стало быть, тоже.

Ага. Значит, магия у меня есть. Это радовало, потому что означало, что я смогу помочь коту. Вот только помог бы кто, да научил…

Я уж не надеялась, что знахарь хоть что-нибудь пояснит, но он заговорил. Причем, рассказывать стал непринужденно, будто мы были знакомы очень давно.

- Странница ты. Странница и есть, - произнес старик. – Дар редкий, ответственный, очень сильный. Надо думать, ты и сама о нем не ведала, коли спросила, но, даже не зная о том, смогла переход открыть к тому, кто помочь сможет да науке обучить. Сама прошла и кота перетащила. Дремавшая сила проснулась, теперь надобно ее принять. Иные глаголят – усмирить, а по мне, так это глупости одни. Приручить, подружиться – это правильнее. Усмиренные рабы того и гляди против хозяев бунтуют, да наперекор что-то сделать норовят. Сколько лишних сил надобно потратить, чтобы их в постоянном страхе держать… А друзья сами придут на выручку. Так-то, девица Ритта.

Любопытно рассуждал о магии дед, и слова его грели теплотой и уютом. Он сказал, что мы с лунксом попали в правильное место. Означает ли это, что знахарь мне поможет спасти странного котенка?

- Мне бы лунксу помочь… - робко напомнила я.

- Никуда твой кот боле не денется, раз принял тебя и слился. До завтра отдохнет, а потом и займемся. Тебе и самой силенок накопить не мешает. Заходи, гостьей будешь, - сказал Спас и свернул с тропинки прямо в кусты.

Гостьей? Куда идти? Землянка у него там, что ли?

Выбирать мне не приходится, тем более за дедом свернул и парящий лункс. Ничего не оставалось, как отправиться следом.

И, сделав буквально несколько шагов, я удивленно распахнула глаза. Передо мной стоял добротный, сложенный из толстых бревен, дом. Я бы даже назвала его теремом, поскольку резные наличники делали его очень нарядным, даже сказочным. По двору, огороженному частоколом, гуляли куры. В небольшом прудике плескались гуси и утки, крякая на спокойно дремлющего пса. Вроде ничего необычного, если не считать, что с тропинки я не видела никакого строения.

Магия – не иначе…

- Заговор на доброе сердце, - словно подслушав мои мысли, пояснил Спас. – Я ведь отказать не могу, мягкий под старость стал, а помогать злым да алчным – дело дурное. Вот и спрятался от них в глуши. Кто за добром пришел – отыщут, а кто недоброе замыслил – стороной пройдет. Да ты не стой, проходи в дом.

Сам же он поднялся по ступеням на высокое крыльцо и теперь держал массивную деревянную дверь открытой, чтобы в нее влетела моя куртка с котом, спящим на ней.

Глупо отказываться от приглашения, тем более Спас мне очень нравился.

В просторной комнате стояла русская печь, расписанная обережными узорами, украшенная полочками, с расставленными на них тарелками. У печи орудовала прихватом немолодая, но еще очень сильная женщина, тоже одетая в домотканую рубаху, расшитую богаче, чем дедова. Единственным дополнением в ее наряде был фартук из более грубой и темной ткани. Оно и понятно, учитывая, чем хозяйка занималась.

- Прасковея, ты только посмотри, каких я тебе гостей привел, - произнес Спас.

Женщина всплеснула руками, охнула и присела на лавку.

- Ты кто ж такая будешь, девонька? – спросила она, на лункса же посмотрела с улыбкой, словно увидела радугу в облаках.

- Ну чего расселась, как неживая? – возмутился Спас. – Никогда странниц с магическими котами не видала? Подай ей ополоснуться, да собери нам на стол.

Ворчал волхв так, для порядку, а вот жена его, хоть и поднялась, но исполнять просьбы мужа не спешила, продолжая изучать мое лицо.

Она перевела взгляд на старика и подбоченилась:

- Как не знать? – заявила Прасковея. – Знавала я одну странницу – Веренею Гардэн – невесту погибшего сына эрцгерцога Каорского! Глаза-то разуй, старый!

- Чего-о-о-о? – протянул дед и нахмурился.

- Глаза говорю, разуй, да на гостью нашу погляди. Никого она тебе не напоминает? А ты ведь, плесень старая тогда за ней волочился, всю горницу слюной заляпал, на девичьи прелести любуясь!

И женщина замахнулась на Спаса расшитым полотенцем. Тот увернулся, пытаясь рукой прикрыться от шуточных ударов жены. Я же почувствовала себя неловко.

- Нам бы совсем не хотелось вас стеснять… - робко заметила я, наблюдая за баталией.

- Полноте, шальная баба! – пытался спастись бегством Спас, но полотенце его доставало в любой точке комнаты, как по волшебству. – Помогал я ей! Помогал, ничего боле!

- Знаю я, как ты ей помогал! – полотенце вновь нашло цель.

- Память… Память только и подправил! Она сама просила! – уже вполне серьезно отвечал ей Спас.

- Не знала, что память поправляют на пышной груди девичьей! – бушевала Прасковея. Впрочем, она на мгновение утихла, и приветливо улыбнулась мне. – Ступай пока к умывальнику, а я этому аспиду прошлое-то припомню, душу отведу, и кормить тебя буду.

И что тут скажешь? Влезешь в разговор – неудобно, не влезешь – неудобно вдвойне. Лункс спал и, кажется, неплохо себя чувствовал в отличие от меня, ибо я не хотела становиться центром семейных разборок. Самое время развести руками и сказать: «Ребята, давайте жить дружно».

- Тише, гром! – изловчился старец и поймал Прасковею в охапку. – Никого роднее тебя у меня с роду не было и уже не будет.

Он чмокнул женщину в щеку, и та зарделась, аки маков цвет, снова огрев мужа полотенцем, но уже беззлобно, для профилактики.

- Уйди, леший… Мне вон дитенка покормить надобно.

Прасковея вывернулась и пошла к печи, едва не приплясывая. Чувствовалось, что внимание Спаса женщине очень приятно.

- Кот, наверное, тоже голодный? – спросила я у деда, но ответила мне Прасковея, ловко орудуя ухватом.

- Ему считай сейчас акромя твоей магии и не нужно ничего, - сказала она, выставляя на стол один дымящийся горшок за другим.

- Нет у меня магии, - грустно ответила я.

- Как так? – удивилась хозяйка. – Коли не было бы, то и кот тебя не выбрал.

На столе появился темный каравай, деревянная плошка яблок, крынка молока и масла. Только после этого Прасковея сняла крышки с чугунков. В одном, по всей видимости, варилась полбяная каша с грибами и корешками разными, а в другом - томились щи.

В животе неприлично заурчало, а тошнота подкатила к горлу настолько сильная, что пришлось сделать пару вдохов.

- А ну марш за стол! – скомандовала женщина… нам.

Дедок развел руками, дескать, хочешь - не хочешь, а слушаться придется. Тут уж ничего не попишешь. Сел сам и усадил меня рядом, вручив деревянную ложку. Прасковея устроилась напротив и подала мужу хлеб и нож с длинным лезвием.

- Ты чьих будешь, девонька? – спросила она, пока старец отрезал толстые ароматные ломти.

- Я Маргарита, - снова представилась я, поскольку Спас этого не сделал.

- Ритта она, Ритта, - поправил волхв.

- Леди Маргарита, значит, - кивнула женщина.

- Ничего это не значит! В нашем мире никаких ледей нет. Вернее, есть в других странах, а у нас все господа, хотя иногда все еще товарищи.

- Господа… Товарищи… Странница всегда титул носит. А что из другого мира, так это сразу в глаза бросается. Ничего, все равно придется жить по нашим законам. Что уж тут поделать? Попала – зачерпывай полной ложкой, - вздохнула Прасковея и подвинула ко мне нарезанные ломти.

- Что зачерпывать? – спросила я, все еще не решаясь приступить к ужину.

- Это уж как повезет. И радости, и горести. Ты и сама скоро во всем разберешься, раз зверь тебе отозвался. А пока ешь, набирайся сил. После нам все расскажешь.

- Дай ты поесть девочке. Успеешь еще расспросить, - произнес Спас и, взяв хлеб, первым зачерпнул из чугунка щи.

Очевидно, здесь тарелок не подавали, а вся семья ела из одной посуды. Начинал же всегда хозяин, давая понять остальным, что еда нормальная и можно приступать.

- Ешь-ешь, - улыбнулась мне Прасковея. – Вон, сметанку мажь, чесночок бери, а я тебе пока молочка налью. Корову-то мы в лесу не держим, да наша Двурожка не хуже дает.

- Двурожка, - удивилась я. – Это какое-то животное?

Я рассудила так: если здесь есть лунксы, то могут быть и другие странные создания. Хотя… куры, утки и гуси показались мне вполне обычными.

- Животное, - рассмеялась хозяйка. – Коза наша, зовут ее так. У нее вторая пара рогов не отросла, вот Двурожкой и зовем.

- А что, обычно у коз четыре рога? – тихо спросила я, отчаянно беспокоясь за свой рассудок.

- Вообще-то, пять, - авторитетно заявил Спас. – Но уж коли не отросла вторая пара, то пятый и подавно не проклюнулся. Обычно они маленькие, на самом темечке, коронкой. А у нашей два, зато длинные, в рост пошли.

То есть, выходило, что по земным меркам Двурожка – коза обыкновенная, одна штука. И волхв с женой ее любят, а может еще и жалеют за дефективность. Все равно, что курица с одной лапой – яйца нести не мешает и ладно.

- Совсем ты гостью заговорил, старый! – шикнула Прасковея на мужа, словно не сама меня только что отвлекала вопросами.

Впрочем, мне и самой было все в диковинку. А уж сходство имени «Веренея» и «Вера» так и вовсе настораживало. Бабушку же в лесу нашли, без памяти, а дед тоже ее видел и память потерял, женился сразу. Я как-то подсчитывала месяца со дня свадьбы до рождения отца. И что-то у меня не сильно сходилось. Не выжил бы в глуши такой недоношенный ребенок, а баба Вера даже в роддом не ездила. Так в своей избушке и родила.

Это что же выходит… у меня здесь родственники найтись могут? Как там Спас сказал? Веренея Гардэн была невестой погибшего сына какого-то там герцога? Нет, уж. Лучше от всего этого держаться подальше. Бабушкин жених умер, сама она бежала без оглядки… От кого? Почему? Чертовщина какая-то!

Пока я размышляла, потянулась ложкой к чугунку со щами, а затем направила ее в рот и застонала:

- М-м-м-м-м…

- Обожглась, что ли? – всполошились хозяева.

Я замотала головой. Еда, конечно, была горячая, но стон вырвался сам собой – от наслаждения. Вкус насыщенного мясного бульона мешался с ароматом кореньев и трав, томленая квашенная капустка давала кислинку, а незнакомая крупа, очень напоминающая полбу, придавала похлебке густоты. В общем, это был такой фейерверк вкуса, что я наслаждалась каждым мгновением.

- Никогда такой вкуснятины не ела, - призналась я.

Прасковея зарделась, довольная похвалой.

- Вот-вот пироги доспеют. Ешь досыта, а уж потом и поговорим, - сказала она, подливая в глиняную кружку Двурожкиного молока.

Ели дружно. Переговаривались в основном Спас и его жена. Ну, как переговаривались… Скорее уж, переругивались и подтрунивали друг над другом. Сразу видно, что эти люди прожили вместе счастливую жизнь, имели много общих воспоминаний и радовались каждому дню.

Когда стол опустел, а Прасковея смела последние крошки, Спас посмотрел на меня и велел:

- Ну, сказывай. Да все без утайки, раз тебя сама магия ко мне прислала.

Его жена пристроилась на лавке рядышком, подперла кулаком щеку и тоже приготовилась слушать. Вообще, нравились они мне. От них будто свет исходил, а я как мотылек летела на него, не боясь обжечься, и чувствовала себя совсем как в детстве у бабушки.

Если бы я была одна, то, возможно, что-то и утаила бы. Но спасти Лункса для меня сейчас было наиглавнейшей задачей. Бог с ней, с магией, с новым миром, а кот… Кот он мой и точка.

Рассказывала долго. Про землю, про предупреждение деда Антипа, про грозу над мостом и мой странный обморок. Когда повествование дошло до погибшей мамы лункса, Спас особо тщательно расспрашивал про колья в яме, про ветки, кусты и даже зачем-то попросил дважды описать странную лестницу, по которой я выбиралась, волоча на себе кота.

- Темные, - вздохнул он и нахмурился, почесав подбородок через густую бороду.

- Ага, - кивнула я. – Охотник тоже так сказал?

- Кто-о-о? – оживилась Прасковея.

И мне пришлось рассказать, как я вдруг почувствовала шаги, а у охотника шаги были легкими и умелыми. Про то, как начала разбирать тарабарщину и понимать сначала слова, а затем фразы и смысл. Попытка нашего с котом побега, укрытие, сгущающиеся тучи и, наконец, встречу со Спасом на светлой поляне.

- Его люди называли охотника Ваше Лордство или как-то так, я тогда совсем плохо соображала, и руки тряслись. Когда мы уходили через возникшее марево он еще обозвал меня, - не знаю почему, наябедничала на ни в чем неповинного мужчину.

- Как? – спросила хозяйка. Кажется, она так прониклась ко мне симпатией, что ей заранее не нравились люди, способные меня оскорбить.

- Сказал, что мы с котом – редкий трофей.

Прасковея спрятала улыбку, пытаясь сохранить серьезность.

- Что думаешь, мать? Королевские видоки? – спросил у нее Спас.

- Если умирает лункс, они узнают первыми, - ответила Прасковея и тяжело вздохнула.

- Как он хоть выглядел… Лордство это? – спросил Спас.

И как, простите, объяснить богичность Брэда Пита тем, кто ни одного фильма с ним не смотрел и, вообще, не знает, что такое кино.

- Ходил он тихо, будто знал, куда нужно наступить, а где ветка треснет. И шаги у него такие… - я задумалась, а хозяйка широко улыбнулась, словно заподозрила меня в чем-то.

- Ходит и ходит себе, - махнула она рукой. – А из себя каков? Рассказывай!

Сейчас Прасковея напоминала подружку, которой не терпится узнать про друга приятельницы. Если бы я не понимала, что попала в иной мир, и моя судьба здесь неизвестна, а положение непредсказуемо, то, наверное, улыбнулась бы.

- Ну-у-у-у… - протянула я, соображая, как описать мужчину, не выдав своей симпатии.

Хотя, похоже, уже давно выдала, потому что Спас тоже усмехался в усы. По-доброму, конечно, но мне все равно стало неловко. Кровь прилила к щекам, и жар опалил щеки. Пожалуй, последний раз я так смущалась, когда бабушка Вера отчитывала меня за сворованные у деда Антипа яблоки, а он стоял рядом и посмеивался.

- Не смущай ее, мать, - хмыкнул волхв и попросил меня: - Да ты без прикрас расскажи, как есть.

Я выдохнула, собираясь с мыслями, и все же смогла описать:

- Он высокий, русоволосый, стройный. Черты лица правильные, взгляд умный. Был одет в тунику и штаны из кожи с кучей металлических нашивок.

Ага. «Характер нордический, стойкий. Не женат» - припомнилось мне, снова породив нервный смешок. А ведь я не могла с полной уверенностью сказать: женат этот красавчик или холостякует. А может у него гарем или, скажем, он вдовец после пяти браков? Кто ж вот так скажет сходу, что в их мире нормально и приемлемо.

- Хмм… - нахмурился Спас. – Под это описание почитай полмира подогнать можно. Ты припомни, может тебя поразило или удивило что?

Удивило… Да уж, удивило. Моя собственная реакция на совершенно чужого незнакомого мужчину удивила. Понравился он мне, хотя раньше ничего подобного я не испытывала. Нет, конечно, мне нравились ребята. С некоторыми даже встречалась, дружила, ходила на свидания, целовалась, но чтобы вот так, с первой встречи – никогда.

Постойте. А ведь кое-что меня поразило.

- За несколько минут до того, как я услышала шаги незнакомцев, над лесом пролетел… - тут я сделала паузу, потому что все еще не могла произнести это вслух, опасаясь, что меня примут за сумасшедшую. Однако… если тут пять рогов у козы – норма, то… - Над лесом пролетел дракон.

Не знаю, какой реакции ждала, но она была вполне приемлемая, словно я рассказала о чем-то нормальном, даже будничном.

Прасковея и Спас переглянулись и в унисон кивнули, будто мои слова им сказали о чем-то, понятном только хозяевам. Наверное, так и было, потому что мне задали следующий вопрос:

- А какой был дракон?

Ну, здрасте, приехали! Это я еще пчелу от осы отличу, рыжую лисицу от черно-бурой, а в драконах я вообще ничего не смыслю и видов их не знаю.

- Большой такой, - сказала я и зачем-то добавила: - С крылышками.

Мой ответ рассмешил хозяев так, что от смеха на их глазах выступили слезы.

- Дед, ты слышал? – всхлипывала Прасковея. – Дракон… Большой… С крылышками…

Волхв и сам похрюкивал, утирая рукавом повлажневшие глаза.

Хотелось встать и сказать: «А будете смеяться – совсем ничего не расскажу!»

Однако я сдержалась, поскольку к добрым людям прониклась симпатией и доверием. Да и куда мы с котейкой пойдем, если нам не помогут? Пришлось ждать, пока спонтанное веселье само сойдет на нет.

- Какого цвета хоть дракон-то был? – отсмеявшись, спросил Спас.

- С крылышками… - добавила хозяйка и снова рассмеялась, промакивая уголки глаз краем передника.

- Да ты на нас не серчай, Ритта. Мы же не со зла, - сказал мне волхв. – Не принято у нас так просто о гордых драконах говорить. Только с уважением, почтением глубоким, поскольку светлее расы не найти. И ежели пролетал, а потом шаги раздались, стало быть, он своим людям и открыл дорогу. Из них самые лучшие королевские вИдоки и выходят. Да и правитель наш из них будет. Так какого цвета была его чешуя?

Теперь мне хоть что-то стало понятно.

- Солнце глаза слепило. Рассмотреть было сложно, но отливало красным, - призналась я.

- Медный? – спросила Прасковея у мужа.

Спас огладил бороду и кивнул.

- Похоже он, больше некому. Лукас Эртон – правая королевская длань и главный видок.

- Ну ладно, хватит уж на сегодня разговоров, - решила хозяйка. Ты, дед, пойди баньку растопи, а я пока для Ритты подберу что-нибудь из одежды Муравы. Это дочь наша, в прошлом годе свадьбу справили, а кое-какая одежонка осталась. Ну, идемте, а то вон солнце уж село.

Я обернулась и посмотрела на спящего лункса. Дышал он ровно, бока чуть приподнимались.

- Не волнуйся о нем, - подбодрил меня Спас. – Завтра сил наберешься и начнем помогать коту твоему. Надо же… лункс… Давненько их в Овруче не видывали. Видать мать странницу почуяла, котенка принесла, а сама в темную ловушку и угодила. Аж сердце заходится, как подумаю, какую чистую душу загубили.

И что я поняла из его слов? Во-первых, мне достался какой-то совершенно потрясающий и редкий зверь, о возможностях которого я пока не имела никакого представления. Во-вторых, раз странница, по какому-то роковому стечению обстоятельств, я, то вела самка детеныша навстречу ко мне. Вот, собственно, и все. Зато новых вопросов возникло очень много.

- Овруч – это?.. – спросила я, не сумев подобрать слово для определения.

- Мир наш так зовется. Вот ваш Земля, а наш Овруч, - пояснила Прасковея. – Места же наши Заозерьем зовут. Считай, на околице светлого королевства обитаемся.

- А темные, они кто? – спросила я.

- Об этом в двух словах и не скажешь. Завтра, девонька. Завтра тебе попытаюсь кой-чего рассказать да пояснить, а сегодня тебе отдыхать следует. Ну, ступай, Прасковеюшка тебе поможет.