Пропавшая

Глава 23

Проснулась от громкого стука в дверь. Резко подскочила, ошалело оглядываясь. Стучали уже отчаянно, и даже слышался женский голос. Я накинула кое-как платье и бросилась к дверям. Рывком открыла ее и прибалдела — передо мной стояли Ежин и его мать. Лица встревоженные, в руках корзина и узел.

— Проходите, — прохрипела я, и откашлялась, — Что случилось?

— Ох, — присела на стул мать Ежина, — аресты кругом. Надо бежать. Мы к тебе по приказу моего брата. Он ждет нас в порту. Скорее!

Ничего не понимая из ее слов, я помотала головой.

— Постой, постой! Давай по порядку. Какие такие аресты? Почему бежать и куда?

Ежин придержал за плечо мать и начал сам.

— Понимаете, сегодня в ночь пропал главный пленник королевства, какой-то большой маг империи. Говорят, что ему кто-то помог, принес специальные пилки для распиливания магбраслетов, сдерживающие магию. А уж цепи и решетки были ему на раз при такой-то силе. Открыл портал и был таков. И теперь ищут, кто бы это мог быть. Наш дядя прибежал скоро, так как арестовывают в первую очередь тех, кто работал в тюрьме — всех подряд, даже кухонных работников. Сказал, что надо сбегать срочно, так как можем пострадать даже и мы, несмотря на родство с Верховным. Никого не пощадят. И зачем-то послал за вами, сказал, чтобы обязательно вас прихватить. Будем пробираться на материк и там постараемся затеряться. У нас есть кое-что с собой и там не будем бедствовать. Попросим убежища. Они всех принимают. Тем более вы лекарка, а мы старый да малый, как говорится, — и он криво улыбнулся, — все лучше, чем здесь. Тем более при таком правителе и сейчас при повальных арестах. Потом, вероятно, разберутся, но можем и ни за что погибнуть.

Я сидела, открыв рот.

— Надо же, — судорожно размышляла, пока слушала Ежина, — как быстро принц все сделал. А, и правда, он же сильный маг — перепилил и вот. Потом раз — и портал, два и его фьють! Нет! Если бы могла открыть дверь, уже бы была с ним и не только в империи. Но как же я забыла про ключ! Он же показывал! Хотя, как бы смогла вынуть из его кармана, а на столе его не было. Нет, все-таки не судьба еще, наверно, нам встречаться. Не судьба.

Дальше мои мысли были нарушены.

— Вы слышите меня, Лана?

Его вопрос услышала тогда, когда парень тронул меня за плечо. Очнулась и кивнула.

— Да-да, — проговорила озадачено, — согласна идти. Просто еще не проснулась. Подождите немного, переоденусь и соберусь. Я мигом.

Через полчаса, мы пробирались малолюдными улицами к порту, туда, где нас должен ждать дядя Ежина. Два раза натыкались на стражу и уходили переулками. И все же добрались.

За сараями, в маленькой бухте, где притулились лодки рыбаков, ожидала такая же, с двумя мужчинами. Увидев нас, один из них поднялся и махнул рукой. Это был дядя Ежина. Мы быстро спустились с невысокого берега по тропинке к кромке воды. Дядя, выскочив нам навстречу, быстро заговорил:

— Сейчас вы залезаете в лодку, и мой товарищ отвезет вас на корабль, который скоро отправляется в империю. Не волнуйтесь, — улыбнулся, на вскинувшуюся было женщину, — я скоро вернусь. Мне еще надо встретить одного человека. Он обещался показать и проводить в нужное место уже на территории империи, чтобы нас не схватили, как шпионов. Постараюсь быстро.

Подхватив сначала сестру, а потом и меня на руки, перенес в лодку и помог залезть парню. Махнув рукой гребцу, повернулся и побежал по берегу. Вскоре его фигура исчезла из вида.

Больше мы его не видели. Никогда. Что с ним стало, жив ли, нам неизвестно.

Мы подплыли к небольшому кораблю, скорее торговому, нежели пиратскому, и поднялись на борт. Наш лодочник отчалил назад, а нас проводили в трюм и показали место, где можно было устроиться. Не комфортно, правда, но терпимо. Часть трюма была ограждена и делилась на небольшие каморки, похожие на каюты, только без удобств и без дверей. Вместо них проемы завешивались тряпкой, довольно плотной. В самих «каютах» висели люльки для спанья и небольшой топчан. Около него принайтован к полу небольшой стол, скорее высокая короткая лавка, где стоял фонарь со свечой внутри. На топчане в скрутке мы нашли подушки и одеяла. Все было влажным и пахло затхлостью. Но это было лучше, чем грязный пол тюремной камеры!

Разместившись, я и Ежин вышли наружу, нам еще надо было спросить, где клозет и как нам столоваться. Кроме того, сидеть в душном и дурно пахнувшем трюме еще то удовольствие, лучше уж на слегка покачивающейся палубе. При том, мы ждали дядю и выглядывали его.

Над водой стоял легкий туман, утренняя заря еще не высушила капли воды в воздухе, и поэтому было влажно и зябко. Я куталась в плащ, что прихватила с собой и была довольна этим подарком от дочки старосты.

— Вот и пригодилось, — хмыкала я, тоскливо, — Хоть это прихватила и сейчас было кстати.

Мой узелок с пожитками был мал, да и что брать с собой при таком побеге. Разве только, как и мои товарищи, Ежин и его мать, с золото и драгоценности. Но их у меня было немного. Собирались стремительно, даже не успели позаботиться о еде.

— Вдруг здесь кормить не обязались? Как доплывем? — думала я, всматриваясь вдаль, где должен был уже показаться дядя с приятелем.

Но все было спокойно. Корабль покачивался, команда суетилась, все надеялись на скорый отплыв.

Вскоре показалась лодка, и это был тот, наш прежний гребец и при том один. Причалив к борту, он вскарабкался по веревочной лестнице, и что-то быстро рассказывал капитану, размахивая руками. Тот хмурился и поглядывал на нас. Потом отдал команду, матросы забегали, начали поднимать паруса и корабль тронулся с места.

Я ахнула.

— А как же дядя?

Бросились к лодочнику. И тот поведал нам печальную историю.

— Через своих, — начал он, виновато поглядывая на нас, — я узнал, что вашего дядю и его товарища, которого тот ждал, арестовали в порту и повезли в тюрьму. Он был под подозрением и поэтому его вычислили. А я быстро бросился к своей лодке. И вот теперь только одна дорога — вперед, к чужим берегам. Только что нас там ждет? — он тяжело вздохнул, — Хотя и здесь тоже ничего хорошего.

Он покачал головой и ушел, понурившись и опустив плечи. А мы, постояв еще немного, переварив плохое известие, пошли к трюму, где нас ждала Ежина мать.

— Как-то она примет эту новость? Все же брат.

Как ни странно, она быстро пришла в себя, после того, как ахнула и слегка всплакнула. Ведь рядом был ее сын, а это главное для матери. Они сидели обнявшись, и парень что-то тихо говорил ей, поглаживая по руке, а она кивала, соглашаясь. Мне, слава Богу, не пришлось выводить ее из состояния отчаяния и слез. Все обошлось лишь всхлипыванием и молчанием.

Через пару часов наш корабль уже плыл в открытом море, развернув паруса. Морская болезнь внезапно прыгнула на меня и скрутила жестко. Вот уж не ожидала! Меня выворачивало наизнанку, знобило, и я теряла сознание. Через сутки состояние выправилось, и уже могла даже выпить воды, а вскоре и подкрепиться. Оказывается, с моей магической силой, я самостоятельно справилась и восстановила организм. И это было хорошо, а то уже прощалась с внутренностями, так было плохо.

Уже на следующий день, выползла на палубу, подышать свежим воздухом. Со мной вышел и Ежин. Все эти сутки он помогал мне и матери, которая также страдала от морской болезни, правда не так сильно, как я. Она до сих пор лежала, и с нами не пошла, сославшись на слабость.

Мы стояли у борта, и я улыбалась, оглядываясь вокруг. Теперь могла с удовольствием полюбоваться спокойным морем и светлым небом, с яркой половиной огромной планеты, легким трепетом парусов под ветром, если бы не резкие команды капитана, и мельтешением матросов по палубе, которые вносили диссонанс в мое умиротворенное настроение. И все же мне было как-то радостно. Вероятно из-за того, что путь вел в империю.

— Домой, домой! — пела моя душа, — Наконец-то закончатся мои приключения.

Но я была не права. Они продолжались.

Уже поздно вечером, когда солнце садилось за море, над горизонтом показались тучи. Они быстро распространились по всему небу, и усилился ветер. Он рвал паруса и раскачивал судно. Поднялись высокие волны, которые подхватывали корабль и бросали его вверх, а потом тот скатывался вниз.

Эти качели были ужасными и мы со страхом ждали своего конца.

— Когда же это закончится, — отчаянно шептала я, хватаясь за сетку люльки и края топчана.

Но качка продолжалась, а вместе с нею корабль нещадно трещал по швам. Казалось, вот-вот и он развалится на части. И так и случилось. При новой, достаточно сильной волне, судно треснуло и дало течь. Вода быстро подбиралась к нам. Подхватив свои узлы, мы кое-как выбрались на палубу. Но и здесь не было спокойного места. Волна за волной накатывала на корабль, заливая палубу и смывая с него все, что было плохо прикреплено. Матросы суетились возле мачты и груза, закрепляя его, но сильные волны смывали и их и то, что они пытались сохранить. Вскоре под ветром сломалась одна мачта, затем вторая, корабль дал сильный крен и мы полетели в море. Ухнув в воду, я подобралась, и оттолкнулась в сторону. Начала работать руками и ногами. Выскочила из воды, отплевалась и оглянулась: вокруг плавали какие-то обрывки плотной материи на длинных бревнах, вероятно парусов, корзины, сундуки и бочки. Людей не видела. Ухватилась за одно бревно, увитое веревками и толстыми канатами, и прицепилась к нему. Потом заползла на него и легла животом, освобождая голову и грудь от воды, хотя и волны и дождь сверху поливали нещадно. Было страшно и холодно. Я озябла, руки и ноги окоченели.

— Господи, помоги! — обращалась я к своему богу, — Молитв не знаю, но прошу тебя, спаси. Если уж закинул сюда, в этот мир, правда не знаю, зачем и почему, то уж укроти бурю, дай возможность тут жить. Я согласна.

Еще долго бушевала непогода. Я уже прощалась с жизнью, так как почти не чувствовала своего тела, хотя и пыталась помочь магией, согреваясь изнутри. Но качка на высоких волнах, сильный ветер и изматывающие мысли о смерти, не давали возможности сосредоточиться и правильно оценить обстановку. К тому же я не видела и не слышала других людей: ни матросов, ни Ежина с матерью. Где они, спаслись ли или утонули? И где сама.

Так прошло достаточное количество времени — мне показались они вечностью. Я уже ни на что не надеялась, а просто ждала исхода. Просто смирилась.

Всё не вечно и ветер потихоньку утих, волны уже просто слегка качали, и я, уставшая и продрогшая, дремала на обломке мачты, укрывшись куском паруса.

Куда плыла, что будет со мной, я не думала, отдаваясь на волю Бога и моря.