Прощай, Нью-Йорк?

Глава 65

Мы с Джеком выбрали церковь Винсента Феррера, когда прогуливались по Верхнему Ист-Сайду пару месяцев назад. Мы ни слова друг другу не сказали, когда увидели её, мы просто замерли, смотря на величественно возвышающееся здание, которое таит в себе сотни секретов, счастливых улыбок, слёз и прощённых грехов.

Массивный фасад, серый кирпич, внушающие размеры, сложность архитектурной постройки… внешний вид церкви напомнил нам с Джеком нашу историю, наши с ним отношения. Они были такими сложными, такими же тяжёлыми и пугающими.

И мы тогда безмолвно посмотрели друг на друга и просто кивнули. Мне не было важно в какой именно церкви мы с Джеком обменяемся клятвами, мне бывало важно лишь то, что свою клятву я дам именно ему, именно Джеку.

Яркое солнце и лёгкий тёплый майский ветер скрываются за дверью, когда я переступаю порог церкви, в которой гораздо темнее, чем на улице.

— Ну наконец-то! — едва ли не в ту же секунду налетает на меня весьма встревоженный Адам. Кажется, я всё же заставила всех поволноваться. — Ты опоздала на собственную свадьбу!

Он выглядит как и обычно, Адам довольно часто носит костюмы и сейчас в чёрном смокинге он смотрится как и всегда слишком хорошо, лишь взволнованное выражение лица мне в нём сейчас необычно.

— Ну, без меня же не начали? — едва сдерживаю смех я, улыбаясь, и Адам глубоко вздыхает, не отрывая от меня взгляда, который с каждой секундой становится всё осмысленнее и осмысленнее.

— У меня нет слов, Олдридж, — выдыхает он успокоившись, и, к сожалению, я замечаю как поник его взгляд. — Выглядишь потрясающе. Ты очень красивая, — спокойно говорит Адам, кивая мне. — Но нам, правда, нужно торопиться, пока Джек не поднял на уши весь город.

Адам тянет меня за руку к себе, и я беру его под локоть.

Да, я попросила его проводить меня до алтаря. И Адам согласился. Я не хотела идти к алтарю одна, от этого мне было бы ещё хуже, чем перед показом в той комнате, я это понимала. Я помню, как чувствовала себя на свадьбе с Брайаном, было паршиво, но, кончено, не только из-за того, что я шла к алтарю одна. Конечно, я могла попросить об это отца Джека или даже Джессики, например, или даже самого Бадди, но… почему-то я хотела, чтобы это сделал именно Адам. Но я боялась просить его, боялась, что я могу оскорбить его этой просьбой, но Адам наоборот сказал, что это честь для него.

— Я ведь даже не опоздала! — шепчу я, пока мы подходим к всё ещё закрытым дверям, которые приведут меня прямиком к Джеку.

— Одна минута задержки и Фостер уже был готов вызывать ФБР, — усмехается Адам, останавливаясь у дверей, которые вот-вот должны открыть. — Джек сегодня весь день себе места не находил, а когда ты опоздала на целую минуту… он очень за тебя переживал, мне едва удалось удержать его и не пустить на показ, — говорит он, смотря на меня взглядом голубых глаз.

— Спасибо, — шепчу я, сжимая его руку.

— Готова, Клэр? — улыбается Адам не заостряя внимания на нашу близость, на наше уединение, он как и обещал стал для меня лишь другом. Я выдыхаю, сбрасывая с плеч последнее напряжение.

— Да, — киваю я, чувствуя, как замерло сердце и массивные деревянные двери распахиваются прямо перед нами, открывая путь в залитый светом зал.

Джек.

Нервно ходя из стороны в сторону я уже, кажется, в десятый раз ослабеваю свои наручные часы, слишком уж они давят на запястье.

— Джек, ты готов? — заглядывает в комнату Джессика, держа за руку Изабеллу.

— Кларисса приехала? — ужасно нервничая спрашиваю я, обернувшись на подругу.

— Она будет через двадцать минут, в двенадцать, как и обещала, но ты должен выйти раньше, помнишь? — терпеливо и довольно спокойно отвечает мне она, едва сдерживая довольную улыбку. Джессику забавляет то насколько сильно я сейчас волнуюсь. — Ты же знаешь, что всё хорошо! Я в курсе, что ты постоянно на связи с охраной с показа.

Она права. Мне только минуту назад доложили, что всё хорошо и нет никаких поводов для волнения.

— Где Адам? — со смирением в голосе спрашиваю я.

— Он внизу, мне его позвать? У тебя ещё есть около пятнадцати минут, — отвечает мне Джесс, и я молча киваю ей. Мне нужно поговорить с другом. — Сейчас, — улыбается мне она и закрывает дверь.

Я вновь обращаюсь к зеркалу, опять поправляя часы и запонки на рубашке. Честно сказать, не думал, что буду так сильно волноваться, и я не могу понять из-за чего именно вызвано это волнение. С Клэр всё хорошо, я это знаю, свадьбы, как таковой, я уж точно не боюсь и не волнуюсь по поводу нашего с Клэр обручения, тогда что со мной происходит? Почему моё сердце бьётся так быстро, что я и пульса сосчитать не могу? Может, это страх и волнение из-за того что я не понаслышке знаю, что даже если сейчас всё хорошо, это не гарантия того, что всё будет хорошо и дальше? Я лучше многих знаю, что всё может пойти к чёрту в самый неожиданный, в самый последний момент, что всё может испортиться… опять. Так может, я боюсь того, что вновь могу всё потерять?

— Фостер? — заходит в комнату Адам.

Мы находимся на втором этаже церкви Винсента Феррера, где мы с Клэр должны пожениться примерно через двадцать минут.

— Ты же в курсе, что у меня есть имя, верно? — немного раздражённо спрашиваю я, но Адам лишь усмехается. Серьёзно, он слишком часто зовёт меня по фамилии, а я его никогда.

— Мне тебя подбодрить? Дать совет или… зачем ты меня позвал? Мы и так проверил вместе всю прошлую ночь, — многозначительно подмигивает он, а затем заливается громким смехом. Что за идиот.

— Ты же сказал, что такие как Бадди тебя не интересуют…

— Заткнись! — тут же прерывает меня друг, даже не дав мне договорить свою колкость. Да, в тот раз, когда мы привезли Жози домой и у нас была небольшая вечеринка, Бадди попытался приударить за Адамом, и одним вечером это не ограничилось, он едва ли не буквально преследовал его несколько дней, чем сильно напугал Адама. — Я же шучу, а ты на больное давишь! — вновь наигранно выражается друг. — Ладно, извини. Ты в порядке?

— Не знаю, — качаю головой я, вновь начиная ходить из стороны в сторону. — Мне не по себе.

— Не хочешь жениться на Клэр? Пере…

— Даже не мечтай об этом, — усмехаюсь я, взглянув на Адама, а он не скрывая эмоций, лишь кивает, разочарованно поджимая губы.

— Нормально, что ты волнуешься, ты ведь уже через полчаса станешь чьим-то мужем, обзаведёшься обязанностями…

— Но не впервые же, а тогда такого точно не было, — опускаю взгляд я. — Может, что-то…

— Нет, всё так, — перебивает меня Адам, и я резко останавливаюсь удивившись его серьёзному тону, а затем и выражению лица.

Вся насмешка, все шутки и вся несерьёзность вдруг пропали с лица друга, он внезапно стал необыкновенно серьёзен, что бывает довольно редко.

— Кларисса не Молли, в этом всё дело, — наконец говорит он после небольшой паузы. — На Молли тебе было плевать, тогда Клэр уехала и тебе вообще было мало до чего дела, тебя едва встормошил ребёнок, а свадьба… тебе же было всё равно, поэтому ты и не волновался. А сейчас всё не так. Клэр ты любишь, и в отличии от первого раза, сейчас ты этого хочешь, хотел уже давно, поэтому и волнуешься, тебе это не безразлично, тебе не всё равно как всё пройдёт.

В комнате повисает недолгая, но гробовая тишина. Как глупо или может быть просто смешно. Сейчас в этой комнате находятся два лучших друга, которые в своей жизни любили только двух девушек… одних и тех же. Сначала Диана, а потом Клэр, и почему так выходит, что они обе выбирали меня?

— Я надеюсь, ты не думаешь, что я страдаю и убиваюсь из-за вашей свадьбы. Всё в прошлом. Я забыл и хочу, чтобы и вы забыли о том, что у меня к Клэр были какие-то чувства, — всё ещё через чур серьёзно говорит Адам. — Я рад за вас, рад абсолютно искренне.

В дверь вдруг стучат, и уже через секунду в комнату заглядывает отец.

— Я…

— Я уже ухожу, — перебивает его Адам, обернувшись, а затем он подходит ко мне, чтобы молча обнять и похлопать меня по плечу.

— У вас всё нормально? — спрашивает папа, когда Адам уходит, оставив нас двоих.

— Да, — киваю я.

— Хорошо, — задумчиво кивает он, ненадолго замолчав.

— Хочешь дать совет напоследок? — едва заметно улыбаюсь я.

— Ты и сам всё знаешь… наверное, даже лучше меня, — вдруг отвечает отец. — Я хочу извиниться.

Нас вновь окутывает тишина, и и так едва заметная улыбка вовсе пропадает с моего лица. Почему именно сегодня все вокруг такие серьёзные? Сначала Адам, теперь и отец, с которым мы никогда не обсуждали темы, которые, кажется, обсудим прямо сейчас.

— Извиниться? — практически проглатываю это слово я.

— Знаю, я не очень хороший отец, — кивает он, а я не свожу с него пристального взгляда. Детские травмы и детские обиды, как все знают, самые сильные. — Знаю, что всё изменилось, когда мы переехали в штаты, что я стал холоднее, но я хотел лишь защитить вас с мамой, думал только об этом и совсем забыл о том, что тебе нужен отец, нужна семья, а не просто золотая клетка.

— Я простил тебя, уже давно, — довольно сухо говорю я, не понимая, почему не хочу, чтобы он говорил дальше. Наверное, потому что я ждал этих извинений или хоть каких-то слов от него ещё много лет назад.

— Это же не так, верно? — Я молчу, не люблю, когда лезут в душу, особенно, когда исправить уже ничего нельзя. — Я не прошу тебя простить меня в эту же секунду за мою холодность к тебе, за то, что я не проявлял к тебе, Джек, своей отцовской любви, что не брал тебя на футбол, не учил играть в мяч, как все нормальные отцы. Я прошу тебя не о сию же секундном прощении, сын, а я прошу тебя хотя бы попытаться идти мне навстречу, — смотрит на меня папа и, наверное, я впервые вижу в его глазах искренность, сожаление и желание многое исправить. — Я не хотел давить на тебя насчёт женитьбы на Молли, но мы с мамой посчитали, что Кларисса уже в прошлом, что всё уже окончательно закончилось, что она не вернётся, что ничего уже не вернётся и мы не хотели, чтобы ты так и остался один со своей болью. Мы хотели помочь тебе забыть её… и всё. Но я безусловно рад, что Кларисса вернулась, что сейчас всё сложилось так, как оно сложилось. Я действительно вижу как ты с ней меняешься. Теперь я могу сравнить какой ты с Клариссой и какой с Молли, например. Разница колоссальная, и мне жаль, что я увидел её только сейчас, нужно было держаться за Клариссу с самого начала, этим многого можно было бы избежать. Мне жаль, прости меня, Джек… надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня за всё, что было.

Неправильно вот так стоять друг напротив друга и просто молчать. Детская травма от отца, который практически всё моё детство вёл себя как просто сосед по дому, а не родной отец остаётся со мной до сих пор. Мне удалось скрыть эту обиду под слоем равнодушия к отцу, со временем я принял тот факт, что отцу на меня плевать и начал вести себя точно также. Равнодушие — иногда хуже ненависти. Но не так давно, перед тем как Клэр уехала, я начал понимать отца. Он стал таким холодным, потому что действительно хотел защитить меня и маму, он чувствовал сильнейшую вину за то, что к нам в дом ворвались, за то, что они сделали с мамой и со мной. Мы были его слабым местом, которым те люди и воспользовались. У меня с Клэр была подобная ситуация, и я также стал ко всему безразличен только немного в другой форме и я никого не защищал, я лишь разрушал, потому что защищать мне больше было не кого.

— Я правда тебя простил, ещё до того как Клэр сбежала, где-то в тот год, — киваю я, и я не лгу, но всё же понятно, что не вся боль ушла, что не вся обида испарилась, сомневаюсь, что это вообще хоть когда-нибудь будет возможным. — И сейчас я действительно был бы не против услышать от тебя совет… наставление напоследок, — пытаюсь улыбнуться я.

— Извини, у меня нет для тебя совета, — смеётся папа, и я замечаю как между нами заметно спало напряжение. — Вы с Клариссой уже много чего пережили, намного больше чем большинство уже давно женатых пар, ваши отношения проверены как ничьи другие. И ты знаешь как сохранить их, как сделать их счастливыми. Ты знаешь, что не нужно лгать, что нужно говорить и обговаривать друг с другом каждую казалось бы мелочь, что нужно быть всегда вместе, друг за друга в любой ситуации. Ты это знаешь, поэтому… у меня нет для тебя совета. Я знаю, у вас всё получится, — кивает он, и я первый подаюсь вперёд для объятий. — Просто люби её — это всё моё наставление, — обнимает меня папа, и эти объятия — объятия с моим отцом, которые длятся дольше пяти секунд едва ли не единственные в моей жизни. — Думаю, нам пора, — хлопает меня по спине он.

— Да, Клэр должна вот-вот приехать, — отстраняясь от него, смотрю на свои часы я. — Ты иди, я сейчас спущусь, — киваю я отцу, и он выходит, оставив меня одного.

Все эти разговоры неплохо отвлекли меня от убивающего ожидания, и сейчас мне и вправду уже пора выходить, что я и делаю.

Спустившись вниз к уже открытым дверям, за которыми находится главный зал церкви, за которым находится алтарь, к которому я сейчас направляюсь, и наша семья, самые родные и близки для нас с Клэр люди.

Я замечаю, что больше не волнуюсь, сердцебиение вернулось в нормальный ритм, настроение на порядок улучшилось, и я вот-вот увижу самого важного человека в своей жизни.

Кларисса сама занималась свадьбой, я тоже принимал в этом участие, но скорее формальное. Как она только всё успела?

Я подхожу к дверям в самое время, Джессика замечает меня и кивает дав понять, что мы начинаем.

Сэм вместе с Бадди идут самые первые, и Бадди встанет со стороны Клэр, она захотела, чтобы он был одним из «подружек» невесты, и мне до сих пор от этого смешно. Мы даже шутили, что Бадди пойдёт вместе с Адамом, но думаю, он бы такого точно не вынес и просто бы не пришёл. Адаму повезло, что Клэр захотела, чтобы он довёл её до алтаря, поэтому он остаётся в холле церкви до прихода невесты, а я захожу в зал без своего шафера.

Сейчас в зале звучит спокойная игра на пианино и именно под эти звуки выходят наши друзья. Следом за Сэмом и Бадди идёт одна Джессика как главная подружка невесты.

Как только ребята проходят вперёд, следующим на дорожку ведущую к алтарю выхожу я, краем глаза замечая стоящего в стороне Адама, а значит Клэр ещё нет, и мне кажется, или он начинает волноваться по этому поводу?

Я смотрю вперёд, стараясь откинуть эти мысли подальше и обратить всё своё внимание на людей ждущих и меня и Клэр.

Сама по себе церковь довольно тёмная, высокие потолки, высоко расположенные огромные окна с голубыми витражами дают залу немного света, но при подготовки свадьбы всё это было учтено.

Я обращаю мало внимания на декорации проходя по белой ковровой дорожке ведущей прямиком к едва ли не светящемуся алтарю, который буквально горит сотнями свечей. Я обращаю внимание и кивая приветствую наших сидящих на деревянных скамьях гостей. Я улыбаюсь им в ответ, но думаю, моя улыбка всё же не такая восхищенная как у них. Мы с Клэр пригласили на свадьбу самых близких нам людей едва насобирав пятьдесят человек. И сейчас проходя между двумя рядами наших гостей я вижу только хорошо знакомые лица, которые я действительно рад видеть. Друзья по бизнесу, с которыми Клэр едва знакома, родственники из Англии, друзья Клэр ещё со времён Сиэтла, которых я тоже мало знаю, её секретарша Софи, даже родители Адама приехали, хотя, я сомневался в том, что они примут приглашение, а его сестра так и не приехала. Родители Джессики, Барбара с мужем, Розмари и мои родители сидят на первых рядах как самые близкие для нас люди. И я, наконец, поднимаюсь на небольшое возвышение к алтарю, словно чувствуя небольшой прилив сил.

Рядом со мной стоит Сэм, напротив стоит Джессика, а за ним ничего не смущавшийся Бадди, а между нами священник, и мы ждём, осталось лишь ждать невесту и моего шафера.

Игра на пианино продолжается, тихая, медленная, спокойная, Клэр выбрала эту мелодию, но в отведённом для музыкантов месте стоит ещё несколько человек с инструментами, которые пока бездействуют. Видимо, их вступление будет с приходом моей жены, моей почти жены.

Бросив взгляд на свои часы, я понимаю, что время ровно двенадцать, Клэр обещала приехать в это время, в это время мы договорились начать. И я перевожу напряженный взгляд на закрытую дверь, чувствуя, как волнение моментально добралось до сердца и распространилось по всему телу. И намёка на улыбку больше нет на моём лице, хотя Клэр ещё даже не опоздала, но где она? Почему её всё ещё нет?

— Всё хорошо — шепчет мне Джессика одними лишь губами, заметив моё явное волнение и то, как я сверлю взглядом дверь.

Удивительно как в один момент меня всего сковало, весь хороший настрой испарился и осталось только напряжение. Но я даю Клэр время и жду, но если её не будет ещё хоть пару минут… церемония заканчивается так и не начавшись, и я еду за ней.

— Даже не думай! — вдруг хватает меня за руку Джессика, когда я делаю шаг вперёд. — Подожди ещё минуту.

Я неосознанно сжимаю челюсть и кулаки, пытаясь удержать себя на месте. И я замечаю, как Джессика сама не самым спокойным взглядом смотрит на всё ещё запертую дверь. А вдруг Клэр прямо сейчас нуждается во мне? Что если…

— Она уже должна быть здесь, — говорю ей я, и Джессика смотрит на меня с уже нескрываемым сомнением и даже страхом во взгляде.

— Думаю, она приехала, — вдруг говорит Сэм за моей спиной, и я тут же на него оборачиваюсь, игнорируя уже взволнованные взгляды ничего непонимающих гостей. Возможно, они думают, что Клэр сбежала, передумала, бросила меня, просто не пришла, но я знаю, что это не так. Могло произойти всё, что угодно, но только не это. — Адам же там, наверняка Клэр уже приехала, иначе он бы вышел и сказал тебе, что её всё ещё нет, — говорит Сэм, и это кажется мне вполне логичным, Адам бы мне сообщил, а значит…

Мысль ускользает так и не закончившись, потому что главная дверь прямо впереди меня вдруг открывается, а игра музыканта на пианино словно стала громче.

Все вдруг замолчали, шёпот среди гостей резко прекратился, и даже мои мысли совершенно затихли, но не моё волнительно бьющееся сердце, но теперь это волнение вызвано не страхом, а сладким ожиданием.

И мелодия вдруг меняется, всё тоже пианино, а затем добавляется скрипка, двери до конца открываются, и я вижу как из темноты под руку с моим лучшим другом выходит девушка в белом платье, с длинной, скрывающей её лицо фатой, и с букетом в её руках. Она здесь.

Кларисса.

Помню, как я ломая голову думала как сделать зал светлее, чем, если не закрыть, то немного разбавить высокие серые потолки и такие же серые стены. Я боялась, что моя идея будет смотреться аляписто и даже глупо, но сейчас я понимаю, что не ошиблась.

Мы натянули толстую нить как можно ближе к потолку и на разных уровнях, а сверху прикрепили красиво спадающую вниз атласную ткань разных оттенков бежевого, которая сейчас красиво переливается сама по себе. Светлый, нежный и приятный глазу Атлас спадает с потолка и со стен разбавляя серую композицию церкви, полностью меняя её. Теперь здесь светло, но не только благодаря ткани, но и разноцветным врезкам, которые теперь «играют» совсем иначе, и многочисленным свечам.

Мой день рождения, тот сюрприз для меня от Джека в нашем с ним кафе вдохновил меня не только на мой свадебный букет, но и на нашу свадьбу в целом.

В кафе было много свечей, очень много, и много цветов, и я захотела чего-то подобного сюда, в церковь, но пришлось себя немного ограничить для безопасности.

Но мы добавили большое количество свечей на настенные подставки и больше всего их у нечем незанятой части у алтаря, на том возвышении, на котором он установлен, но сам алтарь мы не тронули из-за большой вероятности задеть свечку платьем и сжечь тут всё. И я заставила здесь всё цветами, которые сразу после церемонии отправятся на выставку, поэтому запах здесь стоит просто прелестный, а цветы самые разные, но в одной цветовой гамме.

Но сейчас я обращаю мало внимания на церковь, на белоснежную ковровую дорожку, по которой я иду, на спадающие вниз ткани, на полюбившуюся мною мелодию, даже на гостей я смотрю лишь мельком сквозь тонкую вуаль. Но трудно не заметить как все вдруг встают приветствую меня, сложно не обратить внимания на их улыбки, сияющие глаза, кто-то даже машет мне рукой, от чего и на моём лице появляется улыбка. Но всё это происходит мгновенно, я лишь пару секунд разглядываю всё вокруг меня, обращая внимание на украшения и гостей, потому что до всего этого мне нет никакого дела.

Я чувствую, как сердце то пропускает один удар и начинает биться быстрее, то замедляет свой ритм, чувствую, что, кажется, слишком сильно сжимаю рукав Адама и свой букет, и я, кажется, не ощущаю пола под ногами, а всё моё тело вдруг покрылось мурашками. А я ещё даже не взглянула на него.

Честно, я боялась, что буду волноваться, что буду чувствовать себя очень не комфортно, когда на меня будут смотреть десятки людей, но сейчас я их даже не замечаю, я смотрю вперёд, поднимаю взгляд и увидев впереди Джека, понимаю, что никого здесь больше нет, что весь остальной мир просто исчез по щелчку пальцев.

Джек Фостер стоит у алтаря в чёрном смокинге, который всегда ему шёл лучше, чем кому-либо другому, он элегантен, красив, Джек притягивает меня к себе словно магнит, его взгляд тёмно-карих глаз обращён только на меня, и мне сложно понять выражение его лица, я вижу его впервые.

Волнение? Нет, Джек спокоен. Восхищение? Возможно. Непонимание? Тоже вполне вероятно. Но я чётко вижу появляющуюся улыбку на его лице, и моя становится чуть шире, моё рвущееся к Джеку сердце подскочило, кровь в моих венах словно становится горячее, и мне вдруг кажется, что я иду уже целую вечность. Но, наверное, ещё и минуты не прошло.

Но мы уже останавливаемся, я поворачиваюсь к Адаму, и он мягко меня обнимает, а я на мгновение прикрываю глаза.

Я не чувствую печали из-за того что моих родителей здесь нет, что не мой отец проводил меня до алтаря, потому что рядом Адам, потому что я шла не одна.

— Будь счастливой, — очень тихо шепчет мне на ухо Адам, и отстранившись от меня, берёт меня за руку и вкладывает мою ладонь в протянутую руку Джека, который уже спустился на ступень ниже.

Адам кивает и поднимается становясь рядом с Джеком, но я едва замечаю это краем глаза, всё моё внимание сейчас приковано к моим чувствам. Как только Джек взял меня за руку я словно перезарядилась, словно внутри меня вспыхнул огонёк, и я тут же подняла взгляд на Джека.

— Привет, — шепчет он, улыбнувшись, пока я поднимаюсь к нему на возвышение.

— Привет, — также тихо отвечаю я, наслаждаясь последней секундой теплом его кожи, потому что нам приходится вновь отпустить друг друга, но уже ненадолго.

Я на секунду поворачиваюсь к Джессике, чтобы отдать ей своё букет, и за эту секунду в глазах подруги я вижу столько поддержки, столько счастья за меня, что где-то в сердце что-то словно сжалось.

— Боже, ты такая красивая! — улыбается шепчет мне Джек, словно не веря своим глазам, и мне плохо видно из-за фаты, но неужели в его глазах блестят слёзы?

Эти секунды проходят слишком быстро и нам приходится повернуться к священнику, и он жестом позволяет всем сесть, и музыка умолкает. Я, кажется, задержала дыхание, всё так волнительно и… хорошо. Я совсем не замечаю нашего фотографа и видеооператора, они точно здесь?

Музыка в зале окончательно затихла, гости словно замерли и наш священник — мужчина 50-сяти лет с седыми волосами, в белом одеянии и с доброй улыбкой на лице выжидает несколько тихих секунд прежде чем начать, а я отсчитываю волнительные удары собственного сердца, готовясь услышать самые важные слова в моей жизни.

— Дорогие друзья, мы собрались здесь и сейчас дабы стать свидетелями вступления в брак Клариссы Олдридж и Джека Фостера, что почитается всеми; ибо в него не следует вступать необдуманно, а лишь благоговейно, осмотрительно и торжественно, — начинает говорить священник и его голос громким гулом раздаётся по всему залу, если не по всей церкви. От этого дрожь пробегает по всему телу. — В этом божественном храме судьбам двух людей суждено соединиться. Если кто-либо из присутствующих знает причины, по которым это не может произойти — пусть скажет сейчас или вечно хранит молчание.

В зале повисает гробовая тишина, а моё сердце почему-то замерло, словно кто-то может быть против нашего брака, и, да, есть люди, которые действительно против него, но их здесь точно нет и быть не может.

— Хорошо, — словно с облегчением на сердце и с улыбкой на лице выдыхает священник, вновь обратив свой взгляд на нас с Джеком. — Все присутствующие здесь знают, что эти влюблённые прошли непростой и длинный путь, чтобы быть вместе, но их любовь и понимание всё равно крепли и зрели с каждым днем, а решение связать свои жизни узами брака пришло к ним ещё давно, но исполнить своё желание они смогли только сейчас. И я уверен, что никто в этом храме не сомневается в любви этих людей, в их искреннем желании стать друг для друга мужем и женой, — вновь смотрит на нас священник, а затем снова переводит взгляд на приглашённых гостей, а потом вновь на нас. — Мы говорили с вами и с вашими родителями, и я также уверен в прочности этих чувств, уверен в том, что они готовы вступать в брак, готовы думать не о себе, а о друг друге. И сейчас вы дадите друг другу свои клятвы, и это не просто слова, не просто порыв эмоций, не просто влюблённость. Эти клятвы станут вашей гарантией и при каждой ссоре, при каждом недопонимании вы должны будите вспомнить их и вернуться в этот день, чтобы вспомнить почему мы выбрали друг друга, почему вы полюбили друг друга, — внимательно смотрит на нас священник, вновь замолчав на мгновение. — А теперь прочтите свои клятвы, Кларисса, — обращается ко мне он, и я на мгновение теряюсь.

Я немного волнуюсь, все эти люди здесь хоть и хорошо мне знакомы, но это не имеет смысла, я бы хотела, чтобы мою клятву услышал лишь Джек, но раз мы выбрали с ним прочесть клятву здесь и сейчас, я готова.

Мы с Джеком поворачиваемся друг к другу лицом, и я замечаю дрожь в своих руках, когда Джек берёт мои ладони в свои, и тепло его кожи не только согревает меня, но и успокаивает, я вновь забываю обо всех остальных и вновь наступившее волнение сразу же отступает.

Смотря на Джека, я надеюсь не утонуть в его тёмных глазах напоминающих мне горький шоколад, хотя я готова на это, но чуть позже.

— Джек, — выдыхая, улыбаюсь я, и в ответ получаю его улыбку. Мы оба не верим, что всё это происходит прямо сейчас. — Когда я села писать клятву в моей голове было столько мыслей, я столько всего хотела тебе сказать, во стольком признаться и поклясться, но как только я начала писать, я поняла, что… ты и так всё это прекрасно знаешь, — киваю я, но, разумеется, на этом не заканчиваю. — Мы встретились ровно шесть лет назад, в такой же тёплый майский день, и я не искала отношений, не искала новых знакомств, я не хотела их, но моего желания, конечно же, никто не спросил. Ты мне сразу не понравился, — усмехаюсь и слышу как смеются гости, а Джек с пониманием кивает, не скрывая улыбки, и он продолжает с интересом и вниманием слушать меня, а я неотрывно смотрю ему в глаза. — Твоя наглость, чрезмерная уверенность в себе… всё это отталкивало меня от тебя, но… тем же вечером я уже не могла выкинуть тебя из головы, я не могла перестать думать о тебе, но я не понимала почему, и я ещё долго отрицала все свои чувства к тебе, которые уже не могла контролировать, пока я просто не сдалась. — Я делаю недолгую паузу. — Джек, ты знаешь, я не верю в судьбу и знаешь, что я верю в человека и в его действия. Но… есть какая-то причина, по которой мы встретились тогда, именно тогда, а не днём раньше или позже. А ведь мы могли познакомиться не шесть лет назад, а намного раньше, ведь нашей лучшей подругой была одна девушка, но мы ни разу не встречали друг друга, нас не знакомили, мы не видели друг друга в знакомых компаниях, а встретились сами, мы сами нашли друг друга. И, Джек, я не верю в судьбу, но я верю в нас, верю в то, что мы встретились в самый подходящий для нас обоих момент, в тот момент, когда мы оба были друг к другу готовы. И у нас было много проблем… так много, что и думать страшно! Много непонимания, недоверия и много боли, даже слишком много для всего лишь двоих людей, и мы не раз думали, что вот он наш с тобой конец. — Я снова делаю паузу, всматриваясь в глаза Джека, в которых отражается вся наша история со всеми нашими проблемами. — Но любви оказалось больше, и сотни раз расставшись, мы так и не могли расстаться до конца. — выдыхаю я. — Мы обманывали друг друга, предавали, ненавидели, мы делали друг другу невыносимо больно и в то же время самые счастливые моменты я провела с тобой. Мы делали друг друга самыми счастливыми также хорошо как и делали друг друга самыми несчастными. Но каждый раз, когда я думала, что для нас всё закончилось… вселенная доказывала обратное. Нас тянуло друг к другу с самой первой встречи, притягивало словно магниты и спустя шесть лет это чувство ничуть не убавилось. И у нас были не только плохие моменты, хорошего было больше, с тобой я узнала, что такое любовь, ты мне её показал, ты ею со мной поделился, и я безгранично благодарна тебе за это! Благодарна за каждый момент счастья и поддержки, что ты мне подарил. Ты был со мной всегда, когда я в тебе нуждалась. — В носу вдруг защипало, а к глазам уже подступают слезы, и Джек сильнее сжимает мою ладонь. — Я люблю тебя, Джек! — сквозь слёзы улыбаюсь я. — И я клянусь любить тебя до конца своих дней, клянусь быть тебе поддержкой и опорой, клянусь всегда быть с тобой честной, и я клянусь, что больше никогда тебя не оставлю, клянусь всегда быть рядом с тобой, — говорю я самые важные слова, от которых колит в сердце. — Что бы ты не сделал, о чем бы ты не подумал, клянусь, теперь я всегда буду рядом. Всегда. До самого конца, пока смерть не разлучит нас, но даже тогда, я буду в твоём сердце.

Я не могу смахнуть с лица слёзы из-за того что мы с Джеком держимся за руки, и я не хочу его отпускать, ну, и фата немного мешает. Но это не важно, слёзы высохнут, а этот момент уже навсегда останется в нашей памяти.

— Джек, — негромко говорит священник, и мой без пяти секунд муж, словно просыпается, всё также не сводя с меня взгляда.

— Я написал клятву, заучил её, но, кажется, всё только что вылетело у меня из головы, — смеётся Джек, а затем выдыхает, молча смотря на меня. — Я влюбился в тебя по щелчку пальцев, — говорит он. — Но не сразу это понял. Когда ровно шесть лет назад я вошёл в кафе и увидел за своим любимым столиком девушку, которая старательно, но с недовольным лицом что-то чиркает в своём блокноте… внутри меня словно щёлкнул переключатель, со мной такое было впервые. И мне уже достаточно лет, чтобы знать, что никакой любви с первого взгляда не существует, что всё это все выдумано писателями для наивных подростков, но увидев тебя тогда я больше уже не смог тебя забыть, как бы я не пытался, как бы я этого не хотел, — становится Джек на тон тише. — И ты назвала мне своё ненастоящее имя! — улыбается он, и я усмехаюсь воспоминаниям. Боже, никто не знает эту историю… — Но ты знаешь, для меня это не стало проблемой, это лишь усилило моё желание узнать тебя, понять тебя. Мне нравилось то как ты давала мне отпор, как ты спорила со мной, как отталкивала меня, это казалось мне игрой, в которой я был обязан выиграть и забрать свой приз — тебя. И порой всё было так сложно, что я думал «а стоит ли игра свеч?» и она непременно стоила всего того костра, что мы с тобой сожгли. — Джек делает паузу, и в эти секунды тишины я понимаю, что все вокруг молчат, так тихо… до звона в ушах. Мы с Джеком могли бы рассказать сейчас многое, мы могли бы рассказать про то, что собирались пожениться ещё много лет назад и не однажды, мы могли бы рассказать много разных историй, но зачем? Это наша с ним история, и мы хотим, чтобы она так и оставалась только нашей, со своими секретами, историями, чувствами, бесконечными тайнами и тишиной для других. — Я не знал, что когда-нибудь смогу отказаться от всего что у меня есть ради одного человека, я не думал, что способен на это, я не знал, что кого-то можно так сильно любить. Хоть ты и не первая моя любовь, Клэр, но точно последняя и точно самая сильная. Чем больше времени мы с тобой проводили вместе, чем лучше я тебя узнавала, тем всё больше я понимал чего мне недоставало в жизни, и тем отчетливее я представлял себе наше будущее. Повторюсь, прежде со мной ничего такого не было, я никогда так быстро ни в кого не влюблялся, не строил планы на будущее, я никого не любил, пока не появилась ты, — то есть… я понял, что всё что было «до» было ненастоящим. И я понял, это раньше тебя, — улыбается Джек, — и я был бы полным идиотом, если бы сдался и позволил тебе уйти просто так. И ты права, Кларисса, мы причиняли друг другу такую сильную боль, как никто другой не смог бы, но твоё отсутствие в моей жизни это не просто больно, для меня это невыносимо, — смотрит на меня он, а я слушаю его так, словно мы здесь одни. — Без тебя жизнь не имеет смысла, без тебя её просто нет, и это не пустые слова, это слова проверенные временем, я знаю о чём говорю, — кивает он, сильнее сжав мои ладони. — Ты вдохновляешь меня сама того не замечая, ты веришь в меня, веришь мне, доверяешь мне. Ты излечила меня, хотя временами ранила сильнее всех остальных. Ты защищаешь меня, как бы странно это не звучало, ты всегда идёшь со мной рядом, рука об руку, всегда вместе. Ведь в нашем мире люди врут, постоянно плетут интриги и уничтожают тех, кто стоит у них на пути, и у нас с тобой, пожалуй, получалось едва ли не лучше всех. Но наша проблема была в том, что мы не сразу поняли, что вместе мы намного сильнее, чем по отдельности. — Вновь тишина, сердце замерло, и я бы хотела, чтобы никого здесь сейчас не было кроме нас двоих, я бы хотела сейчас обнять Джека, поцеловать его и… всё, больше мне ничего не нужно. — И, Кларисса Олдридж, я клянусь, что никогда тебя не оставлю, клянусь, что буду любить тебя до конца своих дней, ставить тебя и нашли отношения превыше всего остального. Я клянусь никогда тебя не покидать, клянусь быть честным с тобой и всегда верить тебе, клянусь защищать тебя даже ценой своей жизни, клянусь быть тебе опорой, и обещаю подарить тебе счастливую жизнь со мной, и давай начнём прямо сейчас, — улыбается напоследок Джек, а я словно только что прокатилась на «американских горках» сердце стучит до безумия быстро, и я неуверенно киваю, всё тело словно онемело.

— Хорошо, — кивает священник, и все сейчас понимают, что вот он тот момент. — Джек Фостер, — важно и громко произносит священник, — берёшь ли ты эту женщину в свои законные жёны, чтобы жить с ней по Божьему установлению в святом браке, будешь ли ты любить, утешать и почитать её и заботиться о ней в болезни и в здравии и отказавшись от всех других, хранить себя только для неё одной, пока смерть не разлучит вас?

— Да, — с напряжением во всём теле, которое я чувствую через его ладони говорит Джек, а я затаиваю дыхание, и сердце словно останавливается.

— Кларисса Олдридж — обращается ко мне священник, но я продолжаю смотреть на Джека, — берёшь ли ты этого мужчину в свои законные мужья, чтобы жить с ним по Божьему установлению в святом браке, будешь ли ты любить, утешать и почитать его и заботиться о нём в болезни и в здравии и отказавшись от всех других, хранить себя только для него одного, пока смерть не разлучит вас?

— Да, — выдыхаю я с лёгкой улыбкой на лице и где-то в груди становится теплее.

— Кольца, — говорит священник, и Адам тут же подаёт их уже повернувшемуся к нему Джеку.

— Джек, повторяйте за мной, — просит священник. — Я Джек Фостер беру тебя, Кларисса Олдридж, в законные жёны, чтобы с этого дня быть с тобой в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, чтобы любить и лелеять тебя, пока смерть не разлучит нас, в чём я тебе клянусь.

Джек повторяет слова и надевает обручальное кольцо на безымянный палец моей левой руки поверх моего помолвочного кольца. Теперь их два.

— Кларисса, повторяйте за мной, — просит священник, и я повторяю за ним и так заученные мной слова.

— Я Кларисса Олдридж беру тебя, Джек Фостер, в законные мужья, чтобы с этого дня быть с тобой в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, чтобы любить и лелеять тебя, пока смерть не разлучит нас, в чём я тебе клянусь, — говорю я и надеваю кольцо на палец Джека, и вновь беру его за руки, слыша, как некоторые из гостей словно плачут, пытаясь сдержать всхлипы.

— Поскольку Джек и Кларисса соединились священными узами брака, чему свидетели Господь и все собравшиеся здесь, и принесли друг другу клятву верности, символом которой является обручальное кольцо, и соединили руки, объявляю их мужем и женой, — раздаётся громкий голос священника в зале, и моё сердце словно ёкает. — Жених, можете поцеловать невесту, — слышу я как улыбается священник, и на моём лице тут же появляется широкая улыбка, музыка вновь заполнила зал, а гости вдруг повставали со своих мест, громко нам аплодируя.

И я смотрю на Джека, на то, как он поднимает мою фату, открывая моё лицо, и уже через мгновение я чувствуя, как он нежно и бережно обнимает меня за талию, аккуратно притягивая меня к себе, обжигая меня своими прикосновениями и делая шаг в мою сторону, склоняясь ко мне с необыкновенной улыбкой на лице и блеском в карих обращённых на меня глазах.

— Наш первый поцелуй, — шепчет он уже у самых моих губы, а я лишь пытаюсь сдержать широкую улыбку, держась за его плечи, и Джек целует меня.

Наверное, странно говорить, что это поцелуй отличается от всех остальных наших поцелуев, но это так, сейчас всё по другому. Теперь мы муж и жена, теперь мы те, кем хотели стать уже давно. Теперь мы друг от друга так просто не уйдём, и этот поцелуй тому доказательство. Этот поцелуй сильнее, в нём больше доверия, больше любви, больше счастья и совсем… совсем нет боли, в отличии от тех поцелуев, что были ещё вчера.

И мне не верится, что всё уже произошло, что мы только поженились, что мы только что стали друг для друга мужем и женой, что мы, наконец, сделали то, к чему шли все эти годы. Мы стали семьёй.

— Ты потрясающая, — выдыхает Джек, но не отстраняясь от меня ни на дюйм. — Мне чертовски повезло.

— Как и мне, — шепчу в ответ я, надеясь, что если Джек меня не услышит из-за музыки, нескончаемых аплодисментов и гула голосов близких нам людей, то он сможет прочитать мои слова по губам.

И я всё ещё даже не взглянула на наших гостей, я ни разу за всю церемонию не посмотрела в зал, кроме того момента, когда я шла к алтарю. Мне не было не до кого дела и это даже немного пугает, но сейчас нам с Джеком всё равно предстоит встретиться лично с каждым нашем гостем, принять их поздравления и просто хорошо провести время. Сегодня наш день, он принадлежит нам и с этого дня мы с Джеком принадлежим друг другу. И мне сложно передать словами свои чувства, сложно описать ту лёгкость внутри, которую я сейчас ощущаю. Мне больше не нужно волноваться, бояться и переживать… всё это ушло в одно мгновение, просто испарилось. Теперь я законная жена Джека Фостера, а он мой законный муж, и никто нас больше не разделит, никто нам больше не помешает, не навредит.

Мы прожили в ожидании этого момента столько лет, но… зная наверняка, что наш конец будет именно таким… я бы ждала его ещё хоть сотню лет. И как всё же удивительно… ровно шесть лет назад в том кафе на Пятой авеню я встретила Джека, и если бы кто-то сказал мне тогда, что я выйду за него замуж… я не то чтобы громко рассмеялась, я бы в это никогда не поверила, я бы посчитала это полным бредом, ведь тот нагловатый парень вызывал у меня только раздражение. Но время идёт и реальность, она другая. Я не только вышла замуж за того парня из кафе в дорогом костюме, я отчаянно сражалась за него, за наши отношения, за его жизнь тогда в больнице, когда он был в коме, за его семью, работу, честь, когда подставлялась играя в покер с мафией, я подставлялась, рисковала, я боролась за право быть с ним с его же семьёй, я терпела постоянные угрозы от его бывшей, я постоянно с ней соперничала, я испытывала невероятную боль от его предательства, от его потери и от наших неудач. Столько всего было… столько сомнений, неуверенности в правильности нашего выбора, ведь всё было против нас, всё постоянно менялось, Боль нас меняла, отчаяние нас меняло, страх менял, и каким-то чудом только наши чувства оставались неизменны.

И клянусь, я никогда не думала, что вернусь в Нью-Йорк, а уж тем более, что когда-нибудь вернусь к Джеку, но только если бы, когда я сбежала в Сиэтл мне сказали, что всё будет хорошо, что у нас с Джеком всё будет хорошо, я бы не рассмеялась, на этот раз я бы разрыдалась.

И вот она удивительная штука жизни: ты никогда не знаешь, что с тобой будет уже завтра, ведь может произойти всё, что угодно. И самая незначительная деталь, самое незначительное действие может изменить всю твою жизнь, перевернуть её с ног на голову, и навсегда поменять.

Многое в моей жизни зависело от этого «а если бы» очень многое, едва ли не всё! Если бы я просто не зашла тем днём шесть лет назад в кафе, я бы может и никогда не встретила Джека, и сейчас моя жизнь была бы абсолютно другой, а ведь это просто моё решение попить чая, порисовать… решение абсолютно незначительное но так весомо изменившее мою жизнь. Или… если бы я дождалась звонка от Джека тем вечером, когда на меня напали? Я бы не потеряла ребёнка и моя жизнь также была бы сейчас другой, не было бы ни Брайана, ни Жози, ни Кристофера. И снова, решение остаться в ателье или пойти домой — также незначительно, но опять таки сильно изменившее мою жизнь. Или… если бы я просто не лезла в отношения моей лучшей подруги, я бы никогда не знала Фрэнка Ховарда как не профессора в моём университете и очень многое в моей жизни бы просто не случилось. Одним решением не лезть в личную жизнь Джессики помогло бы мне избежать очень много боли и потерь. А если бы Брайан просто не решил баллотироваться в сенаторы Нью-Йорка, я бы не вернулась сюда, не увидела бы Джека… я бы скорее всего больше никогда бы с ним не встретилась. Или так… если бы мы с Брайаном не летели одним рейсом тогда? Если бы он не познакомился со мной той ночью? Если бы я просто сказала ему «нет»? Тогда вообще чёрт знает где и с кем бы я сейчас была! Чтобы тогда было? Этого я никогда не узнаю, и я не хочу знать. Меня устраивает моё настоящее и плевать, что у меня за спиной огромный багаж из моего прошлого, от которого мне уже никогда не избавиться. Но не всё так плохо, ведь часть этого багажа — бесценный опыт, за который я благодарна.

Мелочи важны, очень важны, каждое наше решение это поворот нашей судьбы, поворот в определенную сторону всей нашей жизни. Ты можешь выйти из дома на пять минут раньше, сесть в маршрутку и встретить любовь всей своей жизни, или наоборот можешь опоздать и оставаться в одиночестве ещё долгое время. Кто-то может просто ошибиться квартирой и вот он — поворот судьбы или просто неудача, свернуть поздним вечером по более освещенной улице и набрести на хулиганов — вновь поворот, или пойти по кратчайшему пути и вернуться домой вовремя без передряг. Такие мелочи происходят с нами каждый день, простые, как нам кажется, неважные решения, мы принимаем в сутки далеко не один раз, а каждый час, едва ли не каждую минуту. Ведь если бы хоть одно моё «если бы» случилось, то и вся моя жизнь сейчас была бы другой. И это пугает, но и также вдохновляет. Всё зависит от случая выбора.

И сейчас я беру за руку человека, которого могла даже не встретить из-за одного простого решения не пить сегодня чай в том кафе на Верхнем Ист-Сайде, а если бы я простудилась, то просто бы осталась дома, но я его встретила и вот, только что вышла за него замуж. И я благодарна вселенной за это моё решение в тот день шесть лет назад, потому что я не представляю своей жизни без Джека, я просто не представляю себя без него. И я не хочу представлять.

Сейчас я полна эмоций, я счастлива, я полна любви, вдохновения, простого наивного и беспечного счастья, потому что я держу за руку человека, которого люблю, пожалуй, больше всего на свете, человека, с которым я хочу провести всю свою жизнь, что я и сделаю, человека, за которого я готова на всё, я держу за руку своего мужа, который прямо сейчас притягивает меня к себе, улыбаясь нашим гостям.

И сегодня я была готова на всё: землетрясение, теракт, что-нибудь ещё такое разрушающее, ведь это «если бы» может произойти в любой момент, даже прямо сейчас… но всё хорошо. Верхний Ист-Сайд сегодня необыкновенно спокоен, кажется, я просто взяла его штурмом сначала показом, а теперь и свадьбой, ну, или он просто смиловался над нами… хотя бы одни раз за все эти годы.

— Дорогая жена, думаю, нам пора, — шепчет мне на ухо Джек, и от его дыхания и слов по шее пробегают мурашки.

— Да, идём, — улыбаюсь я, опять таки сомневаясь, что Джек меня услышал, но он в любом случае понял меня, и мы спускаемся с алтаря, вновь собираясь пройтись по белой ковровой дорожке, но теперь уже вместе.

Нас ждёт хороший день и завтра тоже и послезавтра и на следующей неделе. Теперь каждый наш день будет хорошим.

Стоила ли та боль, те мучения того, что с нами происходит сейчас? Спорный вопрос, и я не знаю, что на него ответить. Не зная каков будет конец я бы отказалась от этой жизни из-за того ужаса, что мне пришлось пережить, но зная каков будет исход… возможно, я бы и сказала, что это путешествие через Ад того стоило, во всяком случае, я старалась наслаждаться путешествием. Да, всё это меня разбило, уничтожило, но и закалило, поэтому если в нашей с Джеком жизни вновь наступит Ад, я буду не только бороться, но и наслаждаться путешествием и принимать решения, потому что то самое «если бы» может наступить в любой момент и изменить всю нашу жизнь.