Простые истины

Глава седьмая

Мэг сидела в столовой в полном одиночестве. В руке она сжимала чашку с быстро стынувшим чаем. За окном было пасмурно. Небо посерело, предвещая бурю, слишком раннюю для едва наступившей зимы. День выдался таким же унылым, как и вся неделя. Недавно ей привезли учебники — будто по мановению волшебной палочки — на следующий же день после того, как она изъявила желание продолжить учебу. Мэг годами занималась за кухонным столом, и ей сложно было привыкнуть к строгой обстановке учебной комнаты. Так что она выбрала себе эту маленькую светлую комнатку. Три стены из четырех были застеклены. Эта комнатка обычно поднимала ей настроение, и здесь она чувствовала себя уютно и спокойно.

Сейчас же повсюду были разложены учебники. Мэг силилась вникнуть в договорное право. До визита фэбээровцев оставался еще час. Мэг немного успокаивал материал, который она читала. В договорном праве все логично, это дисциплина основательная, и изменения в ней происходят так медленно, что она кажется незыблемой. Чего не скажешь об обстановке, окружавшей ее.

Как-то утром Мэг и Дэнни в сопровождении Марианны ходили в церковь. Она оказалась причудливым сооружением из серого камня, словно сошедшим со страниц романов Джейн Остин.

Джейми тоже пошла с ними, но без отца. Лукас был занят на работе.

Лукас!

Вспомнив о нем, Мэг испытала неловкость. Хорошо, что он не пошел тогда. Ей и без того нелегко общаться с ним. А уж в церкви, где полно любопытных, глазеющих на нее, новенькую, в их небольшом городке, ей и подавно не скрыть смущения.

Поставив чашку на стол, Мэг опустила голову на крепко сцепленные руки. Ей до сих пор не верилось, что она могла так разоткровенничаться перед Лукасом. Хотя, почему… Когда Мэг рассказывала Лукасу, что ее привлекло в Блейке, она довольно ясно описала себя. Тогда она была еще долговязой девчонкой с острыми локтями и коленками, жаждущая любви и внимания.

Чего ей не хватает до сих пор. Очень не хватает. Уж с собой-то она может быть откровенна. Вот только не стоит снова искать их. Однажды она обожглась и все никак не расплатится за свою ошибку.

Лукас не Блейк. Она поняла с самого первого дня их знакомства. Если бы это оказалось не так, она бы уже знала. Он не воспользовался возможностью, не притворился, будто любит ее. Они вынуждены видеться каждый божий день. Дела сталкивают их друг с другом. Но Лукасу неизменно удается сохранять дистанцию; она даже завидует этой его способности…

За окном забарабанил дождь. Она очнулась от тяжелых дум и глянула в окно. Деревья стояли почти голые. Мэг даже не знала — то ли листья рано облетели, то ли так бывает в этих местах, затерянных в глуши. Тс редкие листочки, что еще оставались, подхватывало порывами ветра и швыряло в фонтан на углу дома, в Дэнни и Джейми, бегущих под дождем к двери на кухню.

Ее взгляд упал на учебники, и она недовольно нахмурилась. С учебой сегодня не клеилось. Время до собеседования еще оставалось, и она занялась бы чем-нибудь приятным, чтобы дать работу и рукам, и голове. Дети только что прибежали из школы. Что может быть лучше чашки горячего шоколада в компании двух ребят? Мэг слышала, как повариха сказала миссис Томпкинс, что собирается за провизией на неделю. Значит, роскошная кухня будет целиком в их распоряжении.

Мэг вышла в холл и, спустившись по лестнице вниз, зашла в туалетную комнату, прихватив два больших полотенца: Дэнни и Джейми явно вымокли до нитки, пока добежали до дома.

Пойдя на кухню, она не сразу заметила их. Ребята стояли возле ниши в стене, вмещавшей в себя холодильник. Они склонились над полками, высматривая, чего бы поесть. Оба стояли в полном молчании. Наконец, Джейми выпрямилась и закрыла свою дверцу. Она нетерпеливо выстукивала ногой, ожидая Дэнни.

— А мне ничуть не жаль, — Дэнни захлопнул свою дверцу.

— Знаю, — ответила Джейми. — Это-то и плохо.

— Почему? Парень сам напросился.

Дэнни резко обернулся, и Мэг открылось его лицо с рассеченной, распухшей губой. Кровью была забрызгана и разорванная рубашка. Мэг едва не вскрикнула.

— Все так, — согласилась с ним Джейми, — он и правда нарывался. Но не тебе следовало задавать ему взбучку.

— Ладно. — Дэнни заметил мать и замолчал. Не говоря ни слова, он прошел к разделочному столу и шмякнул на него взятое из холодильника съестное. — И кто бы сделал это вместо меня? Ты, Джейми? Ты же поджала хвост, готова была смыться куда подальше. Где же твои хваленые приемчики?

Тут уже Джейми заметила Мэг. Она слегка кивнула ей, рассеянно улыбнувшись, и снова повернулась к Дэнни. Ее худенькая фигурка была сама решимость.

— Хваленые приемчики, как ты выражаешься, слишком ценны, чтобы растрачивать их на малолетнего задиру, которого можно приструнить словами, а то и вовсе не обращать на него внимания.

Мэг прислонилась к косяку двери; у нее отлегло от сердца. Драка в школе. Всего-то, а уж она чего только не передумала, когда увидела сына таким…

— Как это сделала ты?

— Да. И мы почти что отделались от него, но тебе вздумалось погеройствовать.

— Он схватил тебя!

— Все было под контролем.

— Ты любезничала с ним, а такие негодяи, как он, не понимают слов.

Джейми швырнула упаковку йогурта на стол и уперла руки в бока.

— Не все такие, как твой отец, Дэнни.

Последнее застало врасплох всех — и Дэнни, и его мать.

— А откуда… откуда ты знаешь о моем отце?

— Я слышала, что говорил папа своему помощнику Тулли. Они обсуждали меры безопасности — что делать, если твой отец объявится в Авалоне.

— Ну, здорово! — Дэнни гневно воззрился на мать. Мэг прочитала в его взгляде обвинение в предательстве — как могла она выдать их общую тайну. — Полицейский сговор, все ясно. Ну, и кто же из них сдаст меня папаше?

— Никто, — ответила Джейми.

— Ага, так я и поверил! Скажи-ка мне, на что вы с отцом живете в этом городишке? Полицейским в таком захолустье много не платят. У твоего папочки, небось, все схвачено?

Мэг вздрогнула от такого выпада со стороны Дэнни. Придется вмешаться, пока они не зашли совсем далеко. Но прежде чем к Мэг вернулся дар речи, заговорила Джейми.

— Тебе не удастся втянуть меня в ссору, — спокойный голос Джейми был полон достоинства. — Я горжусь своим отцом. Он здесь потому, что хочет этого, и потому, что этого хочу я. Да, мы не так состоятельны, как Карлтоны, но нам хватает. И еще я рада, что мой отец больше не мотается где-то, выслеживая тех, кто взрывает самолеты и школы и… и убивает маленьких детей. А ты, Дэнни, если желаешь подраться со мной, приходи в полицейский участок, в спортивный зал. Там мы сразимся по-честному. А наскакивать на меня только потому, что ты испугался, не надо.

— Испугался? — Мэг увидела, как мягкий выпад Джейми достиг своей цели и Дэнни вспыхнул: — Я испугался?

— Все мы, бывает, боимся. Так мне папа говорил. Я, например, когда пугаюсь, иногда делаю совершенно сумасшедшие вещи.

— Ну а я нет, я просто зол до сумасшествия. — Дэнни поднялся; теперь его лицо оказалось почти вровень с лицом Джейми. — Но и не думал пугаться. Поняла?

На этот раз Мэг пришлось вмешаться.

— Дэнни, — мягко окликнула она сына.

Он резко обернулся к ней. Но тут в дверях рядом с Мэг возникла Марианна, и Дэнни несколько смягчился.

— Зол, — повторил он. — Просто… зол — и все тут. — Он схватил свою новую куртку со спинки стула и выскочил из кухни обратно под дождь.

Мэг кинулась было за ним, но Марианна мягко коснулась ее руки.

— Пусть. На улице не так холодно, не простудится, а больше ему ничего не грозит.

Мэг понимала, что Марианна права, но душа ее волновалась за сына — тому было больно.

— Ему необходимо побыть одному, — тихо убеждала ее Марианна. — Мне кажется, Дэнни считает, что вырос из того возраста, когда мама ходила за ним по пятам.

— Извините меня, миссис Уилсон, — произнесла Джейми.

— За что? — удивилась Мэг. — За то, что ты повела себя как взрослая, умная женщина?

Девочка нахмурилась.

— Видно, не такая уж умная. Я хотела, чтобы он задумался, а не сбегал.

— Ему и в самом деле не мешает подумать, Джейми. — Мэг покачала головой. Пора что-то делать со все возраставшей враждебностью Дэнни. Иначе вскоре во всем городке у него будут одни враги. — А я зашла просто так… думала приготовить горячего шоколада. Думала… может, вы оба составите мне компанию?

Джейми задорно улыбнулась.

— Конечно! От шоколада я никогда не откажусь. Но вы не заняты?

— Нет, я… — Или занята?

— Сдается мне, сейчас у вас, Мэг, не будет на это времени. — Марианна сняла с руки Мэг позабытые полотенца и положила их на стол. — Томми попросила меня разыскать вас. Они уже здесь.

Мэг отправилась в кабинет, Марианна пошла с ней. Они шли молча, но Мэг было очень спокойно рядом с Марианной. Разговор не будет тяжелым, Мэг знала об этом. Вдруг она остановилась, как раз перед главным холлом. Слова Джейми, все слова Джейми, прокрутились в ее мозгу. Выходит, ее первое впечатление от Лукаса оказалось верным. С самого начала она вообразила гладиатора со шрамами, полученными в сражениях. Который всю свою жизнь занимался тем, что предупреждал убийства и вставал на сторону тех, кто не мог постоять сам за себя. Страшно подумать, какие опасности окружали его!

— Мэг! — обернувшись, тихонько позвала се Марианна.

— Это правда? — вырвалось у Мэг.

— Что именно?

— О Лукасе. То, что сказала Джейми?

Марианна замялась; она внимательно посмотрела на Мэг.

— Да, — ответила она, — правда.

В кабинете се ожидал только один фэбээровец. С ним был Лукас. Завидев Мэг, незнакомец, до того говоривший с Лукасом, замолчал. Марианна мягко, но решительно дала понять Мэг, что та пойдет без нее. И ушла.

— Мисс Уилсон, — приветствовал ее агент, и Мэг уловила тот же легкий южный акцент, что и у Лукаса. — Я — Трент Доусон. Рад, что мы, наконец, встретились. Я побеседую с вами и постараюсь сделать так, чтобы беседа оказалась как можно менее болезненной для вас.

Как можно менее болезненной! Но это не значит, что совсем безболезненной. Мэг уже успела уяснить это сегодня. Но могло быть и хуже, гораздо, гораздо хуже. Трент Доусон добивался от нее воспоминаний — того, чего у нее не было. Он намеревался распутать дело, которому уже не один десяток лет, и думал, будто ключ к разгадке у нее.

— Не помню, — наконец, не выдержала она, отвернувшись к окну, за которым дождь поливал все сильнее и сильнее. — Разве вы не понимаете, что, помни я хоть что-нибудь, я бы непременно рассказала вам? Похитители лишили жизни двух человек и исковеркали жизнь мою и моего брата. Разве не желаю я, чтобы их наказали? Но я правда, правда ничем не могу помочь.

— Мэг… — Лукас подошел к ней.

— Все в порядке, — успокоила она Лукаса. — Со мной все в порядке.

Но на самом деле это было не так.

— Вы не согласитесь пройти сеанс гипноза?

— Разве это что-нибудь даст? — засомневался Лукас.

Ничего. Абсолютно ничего. Уж Мэг была уверена в этом.

Она подошла к столу и села. Расстояние, отделявшее теперь се от агента, придавало ей уверенности. А еще воспоминания о том, как она подписывала документы на миллионы долларов. Мэг чувствовала свое могущество.

— Я уже пробовала гипноз, — ответила она. Лукас в удивлении глянул на нее. Она едва удержалась от улыбки. Едва… Но на самом деле веселого было мало. — Несколько лет назад я работала с одной женщиной. Она училась в интернатуре, специализировалась по психологии. Я помогала ей, став объектом ее исследований. Уже тогда в моих ранних детских воспоминаниях обнаружились провалы. Целью ее работы было помочь мне восполнить их.

— И что произошло?

— Я легко поддаюсь гипнозу, — призналась Мэг. — Так мне сказала моя знакомая. Она быстро ввела меня в состояние полусна. Я без запинки отвечала на ее вопросы, испытывала ощущения, которые становились все сильнее и разнообразнее. Мы успешно продвигались вперед, а вернее сказать, назад в моих воспоминаниях… до определенного момента. Дальше я наотрез отказалась вспоминать. Когда она пыталась заставить меня говорить дальше, я просто выходила из транса.

Лукас подошел к ней и положил руку на плечо. Мэг покосилась на нее. Ей вдруг захотелось коснуться его руки, прижаться к нему… Но вместо этого она облокотилась о спинку кресла, прикрыв глаза. Перед ней возникла картинка; она не поняла ее смысла тогда, не понимала и теперь.

— Я сижу в своей комнате в доме Стемплов. Мне приснился дурной сон, и вот я плачу. Мы с моей знакомой так никогда и не смогли вспомнить, что за кошмар приснился мне. В комнате было темно. Какой-то мужчина, мне показалось, уже в возрасте, пытался успокоить меня; я не могла вспомнить его, потому что даже лица не видела. Дверь в комнату приоткрылась, и темноту прорезала полоска света. Тогда-то я рассмотрела комнату. На пороге появилась Одри. Она потребовала от мужчины, чтобы он утихомирил меня, потому что к ним пришли.

— И она не поинтересовалась, что с тобой, почему ты плачешь? — изумился Лукас.

— Наверное, потому, что к ним пришли? — предположил Трент Доусон. — Вы уверены, что она сказала именно так?

— Не совсем так. — Слова Одри навсегда врезались в память Мэг. Она даже не удивилась им, когда впервые вспомнила — они были так похожи на те выражения, которые Одри Стемпл бросала ей. — Она сказала… — Мэг все еще испытывала неловкость при воспоминании, потому и запнулась. Она боролась со стыдом. Но ей-то не безразличен детский плач. Так почему бы не сказать им? — Она сказала: «Ради бога, да заткни же ей глотку. Люди внизу».

Рука Лукаса, лежавшая на ее плече, дернулась. Мэг накрыла ее своей.

— А вы помните, что было до этого? — спросил Доусон.

— Не помню.

— А тот пожилой мужчина… кем он приходился Стемплам?

— Не знаю, — ответила Мэг. — Не знаю.

— А как он выглядел? — спросил Лукас. — Ты помнишь, Мэг? Хоть что-нибудь?

Мэг улыбнулась. Ей не было нужды больше скрывать одиночество детских лет, она не могла дольше скрывать его. В голосе Трента Доусона она услышала все тот же гнев, что и в свое время в голосе Лукаса.

— Мы вот что сделаем. Я дам вам адрес моей знакомой. Дело в том, что она записала все на пленку. И если только за последние четыре года в ее жизни не произошло серьезных перемен, она еще хранит аккуратно подписанные пленки.

Лукас пошел проводить Трента до машины.

— Зачем людям, которые так не любят детей, понадобилось удочерять девочку?

Трент остановился, задержав руку на открытой дверце.

— Укрепить треснувший брак, продвинуться на политическом поприще, обрести положение в семье, в обществе… И это только самые безобидные причины. К счастью, Стемплы не похожи на отпетых негодяев. Судя по всему, они не избивали ее.

— Да. Просто взяли маленькую девочку, которую любили и которой дорожили ее родители, которая получила черт знает какую травму и вдолбили ей, что она никчемный человек.

— Возможно, потребуется еще раз провести сеанс гипноза. Послушаем сначала записи, — решил Трент.

— Любую мало-мальски полезную информацию я тут же передам тебе. Остальное зависит от Мэг.

Лукасу не понравился все понимающий взгляд друга, заметившего его слишком уж живое участие в судьбе Мэг. Не понравилось Лукасу и его подтрунивание.

— Вот как, значит? — отозвался Трент.

Лукас пропустил его слова мимо ушей.

— Может, тебе любопытно будет узнать о работе Пола Слейтера, личного детектива Карлтонов. Стемплы заявили, что настоящая мать Мэг приходится им племянницей. Но Слейтеру ничего не удалось узнать об этой мнимой племяннице. Или у Стемплов теперь иная версия? Детективу удалось разузнать о том самом агентстве, через которое проходила процедура удочерения. Контора самым загадочным образом сгорела. И тут же после пожара агент улизнул в Бразилию.

— Я вижу, тебе это дело покоя не дает, — заметил Трент. — Кажется, тебя тяготит необходимость полагаться на Слейтера и на меня, тебе хотелось бы все делать самому.

— Здесь я нужнее.

— Понимаю. Но неужели этого ты хотел? Ты же знаешь, в ФБР готовы принять тебя без лишних проволочек. И вовсе незачем возвращаться к оперативной работе.

— Дружище, — Лукас хлопнул Трента по плечу и подтолкнул к открытой дверце. — Сделай одолжение, перестань устраивать мою жизнь. Я знаю, чего хочу и чем хочу заниматься.

— Неужто тебе нравится то, что ты сейчас делаешь?

— Давай-давай, — улыбнулся Лукас, но на душе у него было скверно. — Займись этим делом. Сделай карьеру и почивай на лаврах славы. Поверь, мне не нужно ни то, ни другое.

Нет, не нужно, думал про себя Лукас, смотря вслед удаляющейся машине Трента. Он знает, что ему нужно.

Ему нужна Мэг. В жизни ему не хватает Мэг. Она, бывает, улыбнется печальной улыбкой, и ему становится ясно — ей также не хватает его, Лукаса. Ее тонкие, изящные пальцы… их прикосновения лечат его. Рядом с ним Мэг стоит с высоко поднятой головой и мужественно противостоит жизненным невзгодам, от которых никуда не деться. Ему нужна ее любовь, чистая и самозабвенная, о какой он и помыслить не мог.

Его внимание привлекло что-то голубое, видневшееся сквозь потоки дождя. Он пригляделся. Под внушительных размеров елью, рядом с дорогой стоял Дэнни. Несмотря на раскидистые лапы, он до нитки промок. С него стекала вода, но вид у него был гневный и вызывающий.

Взгляд Лукаса пересекся со свирепым взглядом Дэнни. Кое-что прояснилось для Лукаса, когда он разглядел следы недавней школьной драки, о которой уже слышал. Лукас мог бы не церемониться и загнать мальчишку в дом — и правда, не годится ребенку мокнуть под дождем. Он мог бы схватить его за шиворот и втащить под крышу. Мог вообще пройти мимо. Но ни один из этих вариантов не годился. Дэнни еще совсем мальчишка, а уже столько нахлебался в своей жизни. И эта модная фирменная курточка не сделает его жизнь легче. Одно хорошо — у мальчугана вся жизнь еще впереди.

Лукас попытался представить себе, что же может пронять этого ершистого подростка двенадцати лет. Может статься, ничто. Но разве кто пробовал?

— Я тебе не враг.

— Говорите это тому, кого это волнует.

— Только что сказал. — Лукас шагнул по направлению к дому, удаляясь от мальчика. У того был такой вид, будто он готов сигануть при первых же признаках угрозы, пусть даже и мнимой. — Тебя любит мама, и у тебя есть родные, которым ты не безразличен. И они принимают тебя таким, какой ты есть. Но у тебя также могут быть друзья, о которых ты даже и не подозревал.

— Хотите заставить меня дружить с тем, кого сами выберете? За меня все решите?

Нет. Лукас и не думал даже. Но вот кое-кто, с кем Дэнни был знаком в прежней жизни, обязательно поступил бы так. Как бы хотелось Лукасу поговорить с этим Уилсоном с глазу на глаз! Но Лукас тряхнул головой.

— Что я сделаю, так это войду в дом — уж очень льет. Тебе, кстати, тоже советую.

Правильно ли он поступил, размышлял Лукас, оказавшись уже в доме. Самолюбие мальчиков настолько хрупкая штука; они страдают в этом возрасте от гормональной перестройки и непомерного чувства гордости. А Дэнни — особенно, ведь ему пришлось рано повзрослеть и много чего узнать.

Уже дойдя до переднего холла, Лукас услышал за спиной звук тихонько отворяемой наружной двери и осторожные шаги спортивной обуви по отполированному до блеска паркету. Лукас усмехнулся, но и вида не подал, что услышал крадущегося Дэнни.

Сейчас ему, Лукасу, предстоит выдержать еще одно столкновение, прежде чем он со своими желаниями и гордостью уберется вон из этого дома. Иначе он наделает глупостей в отношениях с Мэг.

Мэг вернулась на то самое место у окна, где сидела в ожидании встречи. Она не слышала, как вошел Лукас. Лишь щелчок закрываемой двери и тяжесть облокотившегося о нее тела сказали ей о присутствии постороннего. Мэг обернулась. Взгляд тут же выдал ее с головой — в нем Лукас увидел, как ждала она его возвращения.

— Трент уехал? — спросила она.

— Да.

— Он еще вернется?

— Возможно.

Мэг сникла. Но тут же выпрямилась.

— Спасибо, что побыл со мной.

Что он мог ей ответить? Рад был помочь? Это моя работа? Я буду сопровождать тебя везде, где бы ты пи оказалась?

— Ты держалась молодцом.

— Да уж.

— Я не гожусь для тебя, Мэг. — И кто его только за язык тянул? Но сказанного не вернешь. Он увидел, как помрачнела она. И подумал, что отдал бы половину своей никчемной жизни, только бы вернуть свои слова обратно. — Мэг, я…

Она вскинула голову.

— Полагаю, вы неправильно поняли ситуацию, шериф. — Если бы Лукас не знал ее, он бы поверил, что она всерьез. — Всю жизнь я сама о себе заботилась. Ничего не скажу, я ценю ту помощь, что вы оказали мне, и надеюсь на нее и в будущем, конечно, в рамках ваших обязанностей. Уверяю, что это… это все, чего я жду от вас.

Отлично сказано, Мэг, подумал про себя Лукас. Настолько отлично, что любой другой поверил бы. Возможно, даже сама Мэг верит. Но даже если это все, чего она ждет от него, хочется ей гораздо большего.

— Прошу прощения, — извинился он. — Очевидно, я повел себя не самым достойным образом.

Губы Мэг скривились в горькой усмешке.