Противница одиночества

Глава 10

Индиго вытерла руки фартуком и оглядела живописное собрание местных жителей, пришедших, как всегда, ранним вечером на ее кулинарные курсы, несмотря на проливной дождь.

Ноги гудели, болела спина, ведь она целый день провела на ногах, однако в душе поселилось спокойствие. Ее согревало чувство гордости за своих учеников. Индиго снова окинула взглядом стол, уставленный питательными, полезными блюдами, источавшими восхитительный аромат. Все это они приготовили за какие-то полчаса и смогут с легкостью повторить дома.

Ее поддерживала и помогала упорно работать дальше заслуженная гордость на лицах людей, раньше не веривших в то, что они способны приготовить хоть что-то съедобное, не то что блюдо, которым не стыдно будет угостить друзей или близких.

Кухня в задней части кафе не была оборудована для подобных уроков, плит и всего остального хватало максимум на пятерых, но Индиго надеялась, что после поступления гранта (она мысленно скрестила пальцы, молясь о том, чтобы деньги все-таки дали) им удастся докупить недостающее. Тогда можно будет взять в группу новых учеников.

— Вы сегодня прекрасно потрудились. Мне приятно видеть, что вы все стали гораздо увереннее, чем на первых занятиях, — заявила она, лучась улыбкой.

— Мы рады, что ты вернулась, Индиго, нам не хватало твоей дивной улыбки, пока ты шаталась по Италии, — отозвался с другого конца кухни Рон, один из джентльменов, посещавших занятия уже два месяца. Он задорно подмигнул ей. Впервые появившись здесь, Рон был мрачным, грубым типом, с которым невозможно иметь дело — так его подкосила смерть любимой жены. Но постепенно он завел друзей, выбрался из своей раковины и стал частью группы. Индиго даже заподозрила, что между ним и единственной леди, приходившей сюда по вечерам, возникло романтическое увлечение. Они часто шушукались о чем-то за работой, склонившись друг к другу.

Отогнав грусть, немедленно вернувшуюся при мысли о собственной не сложившейся личной жизни, она подмигнула в ответ и указала на стол:

— Можете начинать убирать посуду, наше время почти истекло. Не знаю, как насчет вас, но мне не терпится быстрее добраться до дома и поесть. Фантастические ароматы ваших великолепных блюд за эти двадцать минут пробудили зверский аппетит.

Было по-прежнему тяжело говорить веселым тоном, когда на сердце повисла тяжесть. Но каким-то чудом она и с этим справлялась.

Индиго начали расспрашивать о том, как она провела отпуск, и ей пришлось старательно притворяться беззаботной и отдохнувшей, ловко избегая упоминаний о Жюльене. Надо было делать вид, что она хорошо повеселилась и обрела новые силы. И вроде бы нужное впечатление произвести удалось.

Колокольчику входа громко звякнул. Индиго вопросительно взглянула на подругу и помощницу по кухне по имени Лейси. Они обменялись улыбками.

— Пойду посмотрю, кто там, и скажу, что мы уже закрыты, — Лейси двинулась к двери.

Взяв со стола стопку грязных мисок, Индиго направилась к посудомоечной машине. Надо ускориться с уборкой, было бы неплохо вернуться домой немного раньше и принять ванну, чтобы успокоиться и расслабиться. Обернувшись, она увидела, как Лейси входит в кухню, а за ней следует мужчина.

Высокий, светловолосый, с потрясающими светло-карими глазами.

— Жюльен?! — выдохнула Индиго, не спеша верить собственным глазам. Она плохо спала после возвращения, страдая от бессонницы. Мысли об обаятельном французе по-прежнему не давали покоя. И теперь на мгновение девушке показалось, что это галлюцинация, нарисованная воспаленным сознанием, чтобы помучить ее.

Жюльен медленно двинулся к ней с кривой ухмылкой, которую она так хорошо знала, заставляя сердце биться чаще.

— Что… что ты здесь делаешь? — запинаясь, спросила Индиго.

— Я слышал, ты ведешь кулинарные курсы для мужчин, у которых больше нет жен.

Индиго моргнула, глядя на него, немало удивленная столь странным ответом.

— Обычно для вдовцов, — неуверенно отозвалась она. Повисло напряженное молчание. — Но думаю, мы можем в виде исключения включить в нее и разведенных, — наконец договорила Индиго, не желая, чтобы ученики сочли ее грубой и неприветливой.

— Это тот молодой человек, которого ты встретила в отпуске и старательно не упоминала в своих рассказах? — спросила Марджери, единственная одинокая женщина из группы, и ее глаза озорно заблестели.

Казалось, все разом начали многозначительно переглядываться, обмениваясь понимающими кивками.

Они что, обсуждали ее между собой всякий раз, когда она выходила из комнаты?

Индиго вздохнула, чувствуя себя в ловушке, совершенно не готовая разбираться одновременно с ними и с Жюльеном. И главное, где? В собственной кухне, которую привыкла считать убежищем!

— Это Жюльен, — сдалась она, махнув рукой в его сторону. — И да, мы познакомились в Италии.

Последовал нестройный обмен дружескими приветствиями.

Пытаясь собрать остатки сил и говорить по-прежнему весело и дружелюбно, Индиго повернулась к нежданному гостю.

— Боюсь, на сегодня мы уже закончили, осталась только уборка. Но если хочешь прийти в другой раз, уверена, мы найдем для тебя место в группе.

В его глазах горела непонятная ей решимость.

— Вообще-то я надеялся сегодня проводить тебя домой, — сообщил Жюльен, подойдя чуть ближе. — Мне нужно кое-что тебе сказать, и я предпочел бы сделать это не на виду у многочисленных своеобразных и весьма ярких персонажей, — он указал на них рукой. — Не обижайтесь, пожалуйста.

— И в мыслях не было, — отозвалась Марджери с другого конца комнаты, одобрительно улыбнувшись ему.

— Да, Индиго, ты тогда ступай, — вмешалась Лейси. — Я сама прослежу за уборкой и запру кафе перед уходом.

Индиго открыла было рот, чтобы возразить, но все как один покачали головами, глядя на нее.

— Иди, пообщайся немного со своим другом, — проворчал Рон, махнув рукой в сторону двери.

Похоже, выбора нет. Они явно не позволят ей остаться. А ведь Индиго казалось, что она здесь главная.

— Ладно, — устало улыбнулась она, сдавшись, затем сняла фартук и повесила его на один из свободных крючков на стене. Быстро вымыла руки и направилась в небольшой офис за кухней взять сумочку и плащ. Там она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, надеясь унять волнение и достойно встретить все испытания, которые могут ожидать ее сегодня вечером. Она не будет радоваться тому, что он приехал. Казалось, что она не выдержит новых разочарований.

Когда девушка вернулась, Жюльен беззаботно болтал с Лейси, которая стояла, прислонившись к столу, и смотрела на него большими глазами, полными тепла и радушия.

Ясное дело, очаровал всех, не успев войти.

— Все, я готова, — совершенно спокойно сказала она. подойдя к ним, старательно сдерживая эмоции. — Спасибо. Лейси.

— Хорошего вам вечера, — отозвалась подруга, исподтишка выразительно просигналив бровями вверх-вниз, дескать, не упусти шанс.

Индиго нахмурилась в ответ, слишком остро ощущая присутствие Жюльена.

— До встречи на следующей неделе! — попрощалась она с остальными учениками, искренне надеясь, что лицо не раскраснелось, хотя, по ощущениям, щеки полыхали. Они все помахали и улыбнулись в ответ, продолжая с интересом наблюдать за ней, пока она не подтолкнула Жюльена к двери. Вышли они под тихий гул голосов. Вне всякого сомнения, едва дверь за ними закроется, сразу начнется жаркое обсуждение происшедшего.

Вдохнув влажный вечерний воздух, Индиго повернулась к Жюльену и скрестила руки на груди. Так странно видеть его здесь, в ее городе. Одет француз был столь же безукоризненно, как всегда, внизу живота екнуло, когда она впервые с момента встречи как следует рассмотрела его. Он был таким красивым, стоял рядом с ней спокойно, невозмутимо, словно и не было в его жизни ровным счетом никаких проблем. Но ведь это наверняка не так. Индиго усомнилась в том, что ей удастся пройти через это испытание, не утратив хладнокровия.

— Так в чем дело? Почему ты здесь?

Жюльен вздохнул и огляделся, словно собираясь с силами.

— Пройдемся немного?

— А здесь ты не можешь мне рассказать? — Индиго цеплялась за последнюю соломинку, которая еще оставалась. Нужно контролировать ситуацию, хотя бы в мелочах, пусть даже это будет место для разговора.

Жюльен скрестил руки на груди и нахмурился, уставившись в землю. Индиго впервые запоздало обратила внимание на то, что в одной руке он держит пластиковый пакет из магазина. Интересно, что в нем? Вряд ли Жюльен упаковал туда смену одежды.

— А что в сумке? — выпалила она, не в силах сдержать любопытство.

— Увидишь, — отозвался он, одарив ее загадочной улыбкой.

— Вот как? Ты мне не скажешь?

— Non. Тебе придется подождать. Вот когда доберемся до твоей квартиры, все покажу. Я не готов делать это на улице.

Индиго раздраженно фыркнула:

— И после этого ты называешь упрямой меня!

Вздохнув, она снова посмотрела на него, прочла на красивом лице решимость и кивнула, решив не настаивать. Да и выставить его за порог она в любом случае не сможет. Похоже, ей наконец представился шанс понять, что на самом деле происходит с Жюльеном. Этот вопрос мучил ее с их последней встречи, и только получив ответ, она сможет двигаться дальше.

— Ладно, твоя взяла. — Индиго жестом указала направление: — Нам туда.

От кафе до ее квартиры они дошли всего за две минуты. Не говоря ни слова, прогулялись вдоль шумного шоссе, обходя лужи, оставленные ранним дождем.

— Здесь я и живу. — сообщила она, когда они добрались до конца улицы.

Жюльен вошел в подъезд следом за ней. Сюда Индиго переехала после того, как ее бросил Гэвин. Она жила на верхнем этаже длинного дома, надстроенного дополнительно, и очень этому радовалась. Можно было засыпать, глядя на яркий свет звезд, видневшихся через огромные окна на скате крыши.

— Нам на самый верх. — Она открыла дверь подъезда и направилась вверх по лестнице. Потом не сразу смогла вставить ключ в замок, слишком сильно дрожали руки. Жюльен стоял так близко, что она чувствовала манящий запах его парфюма, и начала тихонько дышать ртом, чтобы хоть таким образом справиться с внезапно нахлынувшим желанием повернуться к нему, притянуть к себе и обнять.

Наконец открыв дверь, Индиго провела его на кухню и предложила сесть за небольшой столик, стоявший в центре.

Кровь пульсировала в ушах, пока она с бешено бьющимся сердцем ждала рассказа о том, что привело его сюда.

— Уже были новости о вашем гранте? — вежливо спросил он, в очередной раз приведя ее в замешательство.

Неужели до сих пор сердится на то, что она отказалась взять деньги? Индиго искренне понадеялась, что Жюльен приехал не для того, чтобы еще раз попытаться ее уговорить. Она не жалела о принятом решении, твердо веря, что все уладится и без его помощи. Как-нибудь иначе.

— Пока нет. Надеюсь, скоро будут новости.

— Наверное, тяжело ждать, не имея возможности повлиять на ситуацию.

Она пожала плечами.

— Да, как ты знаешь, в данный момент с деньгами у меня напряженные отношения.

Он улыбнулся:

— Тут мы с тобой солидарны.

Что он хочет этим сказать?

— У тебя что, тоже финансовые проблемы? — ничего не понимая, спросила она.

— Нет, но, похоже, деньги сейчас — мой главный враг Они заставляют меня делать глупости.

Повисла напряженная пауза. Индиго ждала, что он продолжит, объяснит что хотел сказать.

Но Жюльен не стал этого делать. Он вдруг поднялся и прошелся по квартире, заглянул в гостиную, осторожно прикасаясь к ее вещам, словно пытаясь запомнить их на ощупь.

— У тебя отличная квартира. Что-то подобное я себе и представлял. Очень похожа на тебя.

— Похожа на меня?

Он кивнул и, обернувшись, посмотрел ей в глаза.

— Изысканная, но уютная.

Индиго не смогла сдержать улыбки.

— Как мило с твоей стороны.

Жюльен снова начал мерить шагами комнату, и Индиго с удивлением поняла, что он нервничает.

Поднявшись, она шагнула к нему.

— Жюльен, может, ты уже просто скажешь то, что собирался? Ты меня просто убиваешь!

Он замер и с виноватым видом повернулся к ней.

Громко вздохнув, подошел ближе.

— Ладно. Прежде всего я хотел извиниться за то, что пытался купить собственную свободу и твое прощение. Это было грубо и эгоистично с моей стороны. Я знал, как сильно ты нуждаешься в деньгах, и было нечестно предлагать тебе выбирать между мной и ими, — он тихо фыркнул. — Впрочем, ты и выбирать не стала. С присущей гордостью отвергла оба варианта.

— Я не хотела оказаться у тебя в долгу, Жюльен. Это уничтожило бы всякую возможность равенства между нами.

Он кивнул, и по выражению его лица она увидела: он понял, что она хотела этим сказать.

— Похоже, за последние годы у меня появилась плохая привычка пытаться решить любую проблему с помощью денег, быстро и безболезненно. С моей стороны это грубый, невежливый шаг, и я теперь понимаю, почему ты обиделась. Прошу прощения.

Словно с плеч сняли тяжелый груз.

— Извинение принято.

Жюльен смотрел на женщину, которую полюбил, и знал, если он хочет вернуть ее, придется рассказать обо всем без прикрас. Он должен объяснить, почему вел себя именно так и что произошло с ним до того, как они познакомились. Но теперь, когда пришло время все объяснить, ему никак не удавалось найти верные слова. Индиго может посчитать его последним ничтожеством.

Именно поэтому он никому ничего не рассказывал, когда стало очевидно, что их брак с Селиной на грани распада. Его останавливал стыд, заставляя держать все в себе, где-то между грудной клеткой и горлом, словно тугой ком, как пробку, втолкнули слишком глубоко, и вытащить его было уже невозможно.

— Я хочу рассказать тебе, почему в Италии со мной было так тяжело, — наконец произнес он. — Чтобы ты поняла, что мое поведение вызвано не твоими действиями или бездействием.

Беспокойство и опасение, промелькнувшие в серых глазах, заставили его сердце забиться быстрее, и он с тревогой наблюдал за тем, как Индиго проходит в комнату и тяжело опускается на небольшой красный диванчик, обтянутый бархатом, словно ноги вдруг отказались ее держать.

— Ладно. Продолжай, — тихо попросила она.

Жюльен тоже сел и повернулся к ней. Убедившись по серьезному выражению лица в том, что завладел ее безраздельным вниманием, он начал свое жалкое повествование.

Индиго смотрела на него с опаской, и Жюльен начал опасаться, что после этого признания, пожалуй, она больше не захочет его видеть.

— С моей бывшей женой, Селиной, — начал он, решив сначала осветить факты и надеясь, что дальше рассказ пойдет сам собой, — я познакомился на свадьбе нашего общего друга, на которую мы оба опоздали. Мы осторожно, на цыпочках, прокрались в церковь, каким-то образом ухитрились сбить огромную цветочную композицию и сорвать службу в ключевой момент. Как ты догадываешься, популярностью на празднике мы после этого не пользовались, зато положение изгоев нас быстро сблизило.

— А ваш общий друг с тобой вообще разговаривает? — с улыбкой спросила Индиго.

Жюльен скривился. Неловкость помешала ему разделить этот момент веселья, но, по крайней мере, Индиго чувствовала себя достаточно комфортно рядом с ним, чтобы поддразнивать, как раньше.

— Только по делу.

— Прости, что прервала, продолжай, — она небрежно взмахнула рукой.

— К тому моменту я уже так много работал, что у моих отношений с женщинами — вполне достойными, кстати говоря, — просто не было шансов на выживание. И по мере того как мои друзья женились и шли вперед, я стал понимать, что топчусь на месте, поставив карьеру во главу угла и забыв о личной жизни. Я осознал: если не предприму что-то. останусь одиноким стариком.

Индиго поджала под себя ноги, устраиваясь удобнее на диване. Жюльен последовал ее примеру и откинулся на спинку.

— С Селиной я впервые почувствовал, что меня может ждать очень интересное будущее. Мы начали регулярно встречаться, хотя под «встречаться» я скорее понимаю «проводить много времени в постели». У нас были бурные, страстные отношения, она как ураган ворвалась в мою жизнь и все перевернула с ног на голову. В ней ключом била бешеная энергия, которая влекла и будоражила меня. Селина импульсивный, творческий, интересный человек. В ней есть все, чего лишен я. Но при этом она оставалась нервной, легко возбудимой и, похоже, чувствовала себя на высоте, только когда внимание окружающих принадлежало ей безраздельно. Теперь-то я вижу все это с высоты опыта, но тогда ничего не замечал.

Он помолчал какое-то время, погрузившись в воспоминания о том, что считал самым страстным и необычным приключением в своей рутинной жизни до тех пор, пока не встретил Индиго и не понял, что такое настоящая страсть.

— И что случилось потом? — мягко поинтересовалась девушка.

Жюльен вздохнул:

— Мы слишком быстро решили пожениться. — Он снова сделал глубокий вдох, медленно выдохнул. — Тогда я считал, что поступаю правильно, но на деле совершил огромную ошибку.

— Что ты имеешь в виду под «поступаю правильно»?

По ее тону Жюльен сразу понял, что она сделала верные выводы.

Он повернулся к ней с невеселой улыбкой.

— Oui, она была беременна.

Индиго не отвела взгляд. Жюльен увидел, как ее горло нервно дернулось, она с трудом сглотнула.

— А. Ясно. Что ж, ты поступил как честный человек.

— Да, мой отец бросил мать, когда она забеременела, и ей пришлось пройти через многое в поисках денег и поддержки, чтобы достойно вырастить меня. Ей пришлось очень нелегко. Я не хотел, чтобы Селина страдала так же, хотел быть рядом с моим ребенком. Я много лет работал, чтобы обрести успех, поэтому вполне мог содержать семью, если бы она у меня появилась. Все получилось неожиданно и внезапно, но я подумал — и что с того? Это мой ребенок, я готов жениться на этой женщине, чтобы мы могли жить все вместе.

— Так у тебя есть ребенок? — тихо удивилась Индиго.

Жюльен покачал головой и отвел взгляд, уставившись на печатную копию картины «Маки» Моне, висевшую на стене. Яркие цвета странным образом успокоили его и придали сил.

— Non. Мы потеряли ребенка через несколько недель после свадьбы.

Жюльен снова взглянул на Индиго. У нее на лице были написаны такая боль и сострадание, что у него все перевернулось в душе.

— О боже, Жюльен, мне так жаль это слышать.

Он кивнул, принимая сочувствие.

— Но наши отношения разрушились не только из-за выкидыша. У меня возникло ощущение, что, едва мы поженились, Селина отказалась от своей индивидуальности, будто ей больше не к чему было стремиться, нечего достигать. Она сразу написала заявление об увольнении, и я стал ее миром. Такое отношение душило меня. Она требовала моего безраздельного внимания, я пытался дать ей все, что было в моих силах. Она могла звонить мне по десять — двадцать раз на дню или приехать в разгар важных совещаний и устроить истерику, если у меня не было времени поговорить с ней.

— А это было до выкидыша или после? — уточнила Индиго.

— До. После стало еще хуже.

Индиго ничего не сказала, только кивнула, словно поняла, что он имел в виду.

— Потом, когда мы потеряли ребенка, Селина начала требовать, чтобы я вообще не выходил из дома. Стала одержима желанием забеременеть вновь, дошло до того, что секс уже не приносил ни малейшего удовольствия, а я превратился для нее в машину по производству детишек. Она злилась на меня, если я говорил, что слишком устал или не в настроении. Когда я предложил немного подождать, прежде чем продолжить попытки завести ребенка, дать нам обоим время прийти в себя, она на меня разозлилась. Очень разозлилась.

Жюльен потер лицо руками, чувствуя, как нарастает слишком хорошо знакомое напряжение.

— Я пытался просить ее подруг поговорить с ней, поддержать, сделать то, чего не удалось мне, — произнес он, желая дать понять, что он не такой уж бессердечный тип. — Однако Селина обрубила порывы, с ходу заявив, что никто не сможет понять, как ей плохо. Она уже очень давно не разговаривала с родителями — серьезно поругалась с отцом в восемнадцать лет, поэтому на них надеяться тоже было бесполезно. И она отказывалась посещать психолога. Хотела, чтобы я все исправил, а я понятия не имел, как снова сделать ее счастливой. Ситуация ухудшалась. Я стал все чаще задерживаться на работе и игнорировать ее звонки, просто чтобы побыть в одиночестве.

Теперь слова словно лились сами, словно долгое время копились под тяжким гнетом, а теперь в единый миг вырвались на свободу.

— Тогда она перестала со мной разговаривать, наверное, желая наказать, и моя жизнь вне работы превратилась в сплошной безмолвный кошмар. Я стал проводить еще больше времени вне дома, чтобы не думать постоянно о том, что в моей жизни пошло наперекосяк.

— Жюльен, это просто ужасно. — Индиго коротко коснулась его руки, и ощущение ее теплых пальцев немного его успокоило. Но только на мгновение.

— Да, это был далеко не лучший год в моей жизни.

— И кто решил покончить с этим?

— Она. В один прекрасный момент, ни с того ни с сего, Селина заявила утром, что хочет развестись, а потом ушла и не вернулась.

— Должно быть, тебе было очень тяжело.

— Если честно, я бы не сказал, что действительно пытался ее удерживать, — Жюльен вздохнул и взъерошил волосы. — Я ведь не любил ее.

— Жюльен.

Но сочувствие сейчас было совершенно ни к чему. Он считал, что не заслужил его.

— Ей нужно было большее. Мое понимание. Я знал, что она никак не может справиться с болью утраты после выкидыша, но отталкивал ее, потому что тоже не понимал, как пережить происшедшее. Я ее подвел.

Жюльен почувствовал, как Индиго пододвинулась ближе.

— Не нужно так думать. Вам обоим пришлось очень нелегко. Похоже, она не выдержала, сдалась и хотела, чтобы ты решил и свои, и ее проблемы. Не нужно чувствовать себя виноватым в том, что ты не справился с такой ношей. На мой взгляд, ты сделал все, что в твоих силах.

— Я предложил Селине очень щедрую сумму при разводе, чтобы быстрее покончить с этим. По крайней мере, ей больше никогда не придется работать. Я решил эту проблему с помощью денег, — он тяжело вздохнул. — И до сих пор чувствую облегчение, освободившись от нее. Я ужасный человек, верно?

Покосившись на Индиго. Жюльен прочел в серых глазах понимание, которое согрело его.

По дороге в Лондон он с ужасом думал о том, как Индиго воспримет его рассказ. Пару раз едва не повернул обратно. Но понимал, что, если хочет быть с этой женщиной, нужно набраться храбрости и рассказать все как есть.

— Это не делает тебя ужасным человеком. Это делает тебя просто человеком, — Индиго легонько сжала его руку. — И, на мой взгляд, после того как вы потеряли ребенка, вашим отношениям, по сути, пришел конец. Уже нечего было сохранять.

Он взял другую ее руку, неподвижно лежавшую на коленях, в свою. Их пальцы переплелись, и Жюльен почувствовал, как Индиго вздрогнула. Понимание того, что она относится к услышанному так же, как и он сам, придало ему сил и смелости продолжить.

— Oui. Вскоре после свадьбы стало ясно, что у нас очень мало общего. Мы мыслили по-разному, по-разному реагировали на одни и те же события. Словом, оказались полной противоположностью друг друга. Узнав, что Селина беременна, я сказал себе, что все эти различия не имеют значения, потому что нас будет связывать ребенок.

— Судя по тому, что ты мне рассказал, даже если бы ребенок родился, ваш брак, скорее всего, распался. Тогда ты бы чувствовал себя виноватым за то, что лишил сына или дочь нормальной полноценной семьи.

— Возможно, — признал Жюльен, позволяя словам Индиго запечатлеться в сознании. Ему стало легче после того, как он высказал все, что уже давным-давно не давало ему покоя.

— Ты с кем-нибудь говорил об этом? С психологом или другом?

— Non.

— Почему нет?

— Потому что я в полном порядке.

— Но ты тоже потерял ребенка.

— Я в порядке.

— Теперь понятно, — Индиго сочувственно посмотрела на него.

Жюльен озадаченно воззрился на нее:

— Что понятно?

— Откуда взялось такое стремление к одиночеству в Италии. Ты хотел таким образом наказать себя изматывающей прогулкой по побережью в полном одиночестве. Потому что до сих пор винишь себя в том, что не сделал большего, чтобы предотвратить развод.

— Правда, побыть в одиночестве мне так и не удалось, — он заставил себя иронично усмехнуться.

— Возможно, в глубине души ты понимал, что ничего не смог бы исправить, но при этом все равно считал, что заслужил наказание.

— Ну и, разумеется, не смог держаться подальше от тебя, как бы ни старался.

— Я этому очень рада, — прошептала Индиго, глядя ему в глаза, и в этот момент Жюльен понял, что не ошибся, приехав сюда. Она любит его так же сильно, как он ее. Жюльен видел это чувство в ее глазах, оно было написано у нее на лице.

И ему отчаянно хотелось показать Индиго, как много она для него значит. Позаботиться о ней.

— Хочешь есть? — спросил он. — Ты, наверное, голодна, проработав целый день на кухне.

— Немного, — с удивленной улыбкой признала Индиго.

— Вот и хорошо, потому что я ухитрился заполучить рецепт той пасты, которая так тебе понравилась в пляжном ресторанчике в Нерано. У меня с собой все ингредиенты. — И он указал на черный пакет из магазина, который остался на кухонном столе.

Индиго уставилась на него, потрясенная этим откровением.

— Ты сумел убедить их открыть секрет фирменного блюда?!

— Oui.

— И хочешь приготовить эту пасту для меня?

— Именно.

Девушка настороженно воззрилась на него, видимо, по-прежнему не понимая, зачем он приехал.

— Пытаешься очаровать меня своими кулинарными навыками? — с сомнением поинтересовалась она, подтвердив его подозрения.

— Сначала попробуй то, что я приготовлю, а потом сама скажешь, можно ли этим кого-то очаровать. У меня меньше опыта, чем у тебя. Если честно, я редко готовлю. — Жюльен одарил ее усмешкой. — Но зато не боюсь трудностей.

— Я уверена, будет очень вкусно, — заявила Индиго. Широко открытые серые глаза выражали неприкрытое изумление. — Но буду рада помочь.

Она начала было подниматься с дивана, но ее остановило резкое:

— Non. — Жюльен погрозил ей пальцем, вынуждая остаться на месте. — Ты сидишь и отдыхаешь. Я принесу тебе бокал вина, можешь посмотреть, как я готовлю.

Индиго, изрядно озадаченная происходящим, тем не менее с удовольствием наблюдала за тем, как Жюльен открывает бутылку дорогого вина, роется в шкафах в поисках бокалов, а найдя их, наливает щедрую порцию охлажденного благородного напитка в один из них и вручает его ей. Затем француз вернулся к кухонному столу и принялся доставать продукты из сумки.

Было что-то потрясающее в том, чтобы смотреть, как он ходит по ее кухне и готовит ужин. Только для нее. Для разнообразия побыть той, о ком заботятся.

— Я переезжаю в Лондон, Индиго, — вдруг сказал Жюльен, забросив пасту в кастрюлю с кипящей водой. — Решил открыть здесь филиал компании, который сосредоточится на поиске недорогих домов для людей, впервые покупающих жилье, и для семей с невысоким уровнем дохода.

Она изумленно уставилась на него:

— Ничего себе! Здорово!

Жюльен переезжает? В Лондон?! От этой новости сердце пропустило удар.

Он одарил ее ослепительной улыбкой:

— Это ты меня вдохновила.

— Я?!

— Да, ты. Послушав твои рассказы о благотворительном кафе для малоимущих, я понял, что слишком долго думал только о прибыли. Я тоже хочу помогать людям, изменять их жизнь к лучшему. И думаю, это лучший способ найти применение моим знаниям и навыкам.

— По-моему, это чудесная идея, Жюльен. Правда, я думала, ты любишь Париж.

— Люблю, но там нет тебя.

Эти слова эхом отдались в голове. Индиго на секунду показалось, что они завибрировали под черепной коробкой. Даже голова закружилась.

— Ты переезжаешь сюда ради меня?

— Oui. Если мы хотим дать нашим отношениям шанс, нужно жить в одном городе. Мы ведь очень занятые люди.

Индиго уставилась на него. Мысли путались, но в душе набирал силу крохотный росток надежды.

— В любом случае, ты убедила меня, пока мы были в Италии, что Лондон немногим хуже Парижа. — Жюльен прервал манипуляции у плиты и подошел к Индиго. — И уехать туда на выходные будет несложно, если вдруг потребуется мое присутствие для решения деловых вопросов. Я смогу показать тебе мои любимые места в городе. Мне бы очень этого хотелось.

Он сел рядом с ней и взял ее за руки.

— А если у нас ничего не получится? — настороженно спросила Индиго, не в силах отогнать воспоминания о том, к чему привели ее отношения с Гэвином. Она не хотела, чтобы Жюльен отказался из-за нее от всего, что любит, если при этом еще и останется несчастным.

— Кто-то однажды сказал мне, что нужно сохранять позитивный подход и надеяться на лучшее, тогда все обязательно получится.

— Кто-то однажды сказал мне, что это полная ерунда, — напомнила она.

— Тот парень был идиотом.

Она закрыла глаза и улыбнулась. Открыв их снова, встретилась взглядом с Жюльеном, который смотрел на нее очень и очень серьезно.

— Я достаточно долго пробыл в одиночестве, чтобы успеть подумать обо всем и разобраться в себе. Когда мы разговаривали на Капри, я боялся, до боли боялся, что не смогу уделять тебе достаточно внимания, дать то, чего ты заслуживаешь. Не смогу сохранять позитивный подход, который так важен для тебя, что ты начнешь обижаться на меня за мрачность и эгоизм. Я не хотел, чтобы ты считала меня таким, хотел показать тебе себя настоящего, а не ту развалину, которой я был, когда мы впервые встретились. Я ушел от тебя с огромным трудом, но мне нужно было обрести уверенность в том, что справлюсь.

— Теперь ты уверен?

— Oui. Охваченный паникой при мысли, что потерял тебя навсегда, я сообразил, что данная перспектива сделает меня куда более несчастным, чем все страхи и сомнения. Поэтому теперь я знаю, что справлюсь.

Индиго сглотнула, ощутив знакомое жжение в горле, только на сей раз причиной подступивших слез стало всепоглощающее счастье.

Он наклонился вперед, погладил большими пальцами тыльную сторону ее ладоней.

— Я думал о тебе каждый день с тех пор, как мы расстались, Индиго. Каждый день, каждую минуту. То, что возникло между нами, казалось таким правильным, как бы я ни пытался убедить себя, что это не так. С Селиной я никогда не испытывал ничего подобного, впрочем, как и ни с кем другим. С момента нашей встречи я знал, что так должно быть.

— Я тоже, — прошептала Индиго.

Жюльен улыбнулся, в светло-карих глазах вспыхнуло облегчение.

— Я хочу остаться с тобой, чтобы мы могли дать настоящий шанс нашим отношениям. Если ты тоже этого хочешь. Что скажешь? Судьба еще оставила мне шанс?

Индиго была счастлива, услышав это, но по-прежнему не могла побороть глубоко укоренившиеся страхи, снова ожившие в душе.

— В чем дело? — спросил Жюльен, явно почувствовав ее колебания.

— Я боюсь, что, если буду слишком часто спорить с тобой, тебе однажды это надоест.

— Ты про свой дух противоречия и готовность бороться до конца? Мне нравится то, как ты защищаешь себя и все, что тебе дорого.

Индиго почувствовала, как уголки губ невольно растягиваются в улыбке.

— А если я снова стану эгоцентричной? Мне нужно будет сосредоточиться на кафе, чтобы его не закрыли, и, возможно, я не всегда буду рядом, когда понадоблюсь тебе.

— Хочешь сказать, собираешься для разнообразия поставить свои проблемы превыше чужих? Вместо того чтобы вечно заботиться о чувствах окружающих, как ты обычно делаешь? Думаю, это я переживу, — он озорно усмехнулся. — Я хочу стать твоей опорой, Индиго, поддерживать тебя. Не деньгами, — торопливо добавил он, увидев выражение ее лица. — Просто находиться рядом, когда я тебе нужен. Да я готов жить в картонной коробке, только рядом с тобой! Деньги, ценности, имущество не имеют больше никакого значения, это лишь пустой звук. У меня слишком много и того и другого, и если моя обеспеченность тебе не по душе, можешь помочь вложить их так, чтобы по-настоящему помочь другим людям.

Индиго уставилась на него:

— И ты правда готов это сделать?

— Да. Ради женщины, которую люблю.

— Любишь, — она с трудом произнесла это слово, горло сжалось, на глазах выступили слезы радости.

— Oui, — кивнул Жюльен. — Я тебя люблю.

— Ох, слава богу! — воскликнула Индиго. — Я тоже тебя люблю.

В светло-карих глазах замерцало счастье, когда он поднял руку и провел по ярко-алым волосам, притягивая Индиго к себе, чтобы прильнуть к ее губам. Жюльен поцеловал ее с такой страстью, что она забыла, как дышать.

Когда он наконец отстранился, девушка едва не застонала от разочарования, пока он не обхватил ее лицо руками и не посмотрел в глаза пристально и серьезно:

— Да, я люблю тебя, Индиго. Люблю за твою силу и целеустремленность. За щедрость. Даже когда тебе, казалось бы, уже нечего дать другим. За доброту к одному странному французу, которому было нужно, чтобы кто-то заинтересовался им и дал понять, что он тоже может что-то предложить людям. Вот за что я люблю тебя. Ты напоминаешь мне о моих собственных хороших качествах, о которых я уже забыл. Ты тот человек, с которым я смогу прожить долго и счастливо. Теперь я в это верю.

— И я тоже.

Вот и хорошо.

Он снова ее поцеловал, на сей раз глубже, дольше и неспешнее.

— Я хочу, чтобы у нас было все, Индиго, — прошептал Жюльен, целуя ее нос и глаза. — Дом, семья. — целуя нос и щеки, — будущее. — Он отстранился и улыбнулся, пристально глядя на нее. — Но больше всего мне нужна ты сама. Она испытала прилив чистого, безоблачного счастья, услышав эти слова и преисполнившись уверенности, что именно так все должно быть.

Это ее судьба, и она сможет дать ему все, чего он захочет.

И даже больше.

Гораздо больше.