Провинциальный роман. Ирина

Глава 11

С того момента, как Ира определилась с подарком и нарядом, в настоящем ее больше не было. Она провалилась в какую-то параллельную реальность мечтаний. Откуда иногда выныривала, чтобы сконцентрироваться на каком-нибудь простейшем действии.

«Что это будет за конкурсная программа? Может быть, зря я согласилась? Или надо было у Ленки попросить программу, тогда бы я подготовилась и сразила бы Макса наповал. Интересно, я рассуждаю, как будто мой роман с ним – дело решенное. Я ведь даже не знаю, как он выглядит! Вот ведь Ленка заморочила мою голову, я фотографию не догадалась попросить. Сижу теперь и не знаю, чего ожидать!.. Зато я могу представить себе все, что угодно.… А если он окажется хуже, чем я нафантазирую, я буду разочарована. Зато буду обрадована, если он окажется лучше!»

Ира прикрыла глаза и попыталась представить себе сцену знакомства. В воздухе разливается нежная мелодия. Я, подхватив подол платья, вступаю в комнату. Сказать, что я ослепительно хороша, значит, ничего не сказать. Сложная прическа с аккуратными локонами, подчеркивают нежный овал моего лица. Великолепная грудь, украшенная фамильными драгоценностями, затянута в тугой корсаж. Хотя блеск драгоценностей в сравнении с блеском моих глаз теряет часть своего великолепия. На мне платье, сшитое по образцу средневекового костюма, я кажусь пришелицей из далекого сказочного прошлого. И только легкий румянец, вызванный волнением, свидетельствует о том, что я не являюсь плодом фантазии. Да, я волнуюсь, потому что оказалась под прицелом многочисленных внимательных глаз. Макс сразу обратил на меня внимание, вскочил и впился в меня страстным взглядом. Он увлечен и в то же время растерян. Стоявшая рядом Ленка, трогает его за локоть. Макс оборачивается к ней, а затем направляется ко мне. В тот момент, когда моя рука касается его ладони, по комнате проносится легкий вздох восхищения, и я отчетливо слышу чей-то шепот: «Какая прекрасная пара…». Я королева! Да, я чувствую себя королевой в окружении вассалов. Ведомая Максом, я иду через всю квартиру и знакомлюсь с присутствующими, ловлю восхищенные взгляды…

– Э-э-э, Ирина Александровна, – оказывается, в кабинет совсем неслышно проникла студентка, в первый момент Ира не смогла вспомнить ее имени. – Вас просил зайти Иван Аркадьевич.

Ира вопросительно посмотрела на студентку, та немного смутилась.

– Извините, что прервала вашу медитацию. Я не знаю, зачем вас вызывают.

– Спасибо, – Ира уже понемногу начала приходить в себя. – Я сейчас зайду. А медитацию я продолжу позже.

Перемещаясь по давно знакомым коридорам, Ира думала о том, что так глубоко она давно не уходила в фантазии: даже не слышала, как вошла эта девочка. Ничего себе! «Надо же куда меня унесло. Я представила себя героиней какого-то дамского сентиментального романа. Наверное, я слишком много их прочитала в свое время. Да, и квартира размерами подозрительно напоминала бальный зал какого-нибудь замка», – Ира улыбнулась своим мыслям.

В кабинете Ивана Аркадьевича оказалась Софья Иосифовна, и речь пошла всего лишь об изменении нагрузки Ирины Александровны. Ей предлагалось взять еще одну группу на информатику. Ира, услышав об этом, облегченно вздохнула, потому что опасалась, что, будучи в таком «выпадающем состоянии», вполне могла сделать что-нибудь не так в каком-нибудь серьезном вопросе. Хотя, с другой стороны, с момента принятия окончательного решения и разговора с Ленкой прошло совсем немного времени, следовательно, она просто не успела бы сделать серьезную глупость за такой короткий промежуток времени. Но чем черт не шутит!

Вернувшись к себе, Ирина взяла себя в руки, решив больше не выпадать из реальности, во всяком случае, на работе. Репутация «препода-не-в-себе» была Ире ни к чему. Ира заняла себя серьезным и ответственным делом – составлением перспективных планов, требовавшем полной концентрации.

Расслабиться Ире не удалось даже в гостях у родителей. Занятий в институте сегодня не было.

Папа, открывший дверь, был слегка навеселе. Ира отметила, что в последнее время это происходит довольно часто. Папа недавно купил машину и, как старый советский автолюбитель, массу времени стал проводить в гараже. Познакомился с местными старожилами, во всех смыслах влился в их тесную компанию. Стал принимать самое активное участие во всех общественных мероприятиях гаражного кооператива. Процесс планирования гаражной жизни немыслим без пиво-водочного сопровождения. А также каждое мероприятие, независимо от степени его успешности, требовалось отметить. Поэтому активистам были необходимы здоровая печень и железные почки, коими, к сожалению, папа похвастаться не мог.

– Привет, дочка! – дыхнув пивным перегаром, папа потянулся обнять дочь.

– Привет! – поморщившись, Ира все же решила не нагнетать атмосферу, делая папе замечания.

– Как дела обстоят на педагогическом фронте?

– Как дела гаражные?

Это был привычный ничего не значащий обмен любезностями.

– Мужики говорят, что нам нужен депутат в горсовет от нашего кооператива.

– …

– Угадай, на чьей кандидатуре они остановились? – папа так хитро улыбался, что не оставалось никаких сомнений, что же это была за кандидатура.

– У вас в кооперативе очень много достойных и уважаемых людей, поэтому выбрать самого достойного, наверняка, было невероятно сложной задачей, – Ира решила подыграть папе.

– Да, но это непростое решение было найдено… – теперь папа улыбался самодовольно.

– Кто же это мог быть? Дай секунду, я подумаю! Так, так, так… – Ира полностью вжилась в роль. – Сдается мне, что я вижу перед собой этого достойнейшего и уважаемейшего кандидата.

– Вот! Вот, моя дочь! Мать, послушай, что она говорит! Вот моя надежда и опора! Не то, что некоторым, побубнить бы только! – папа сделал недовольный жест в сторону кухни. С кухни донеслось что-то невнятно-недовольное. – Скажи своей матери, что зря она меня сейчас не ценит! Потом поздно будет!

– Папа я люблю тебя и маму люблю, поэтому не желаю вникать в ваши разногласия.

– Ох, если бы меня в самом деле в этом доме любили…

– Папа, не спекулируй на моей дочерней любви!

– Ну, вот уже и ты туда же… – папа горестно махнул рукой.

– Скажи-ка лучше, где наша мелкая?

– Наша мелкая, скажешь тоже! Бурная личная жизнь у нашей мелкой!

– В самом деле?

– Ага, то один под балконом серенады поет, то другой на мотоцикле под окнами газует и свистит.

– Здорово, что Ариша пользуется таким успехом, будет из кого выбирать!

– Где это видано, чтобы порядочная девушка на свист бежала? Вот скажи мне, где это видано? Чем вообще нынешние девушки думают?

– Папа… – Ира укоризненно посмотрела на отца.

– Когда тебе шестнадцать было, вокруг тебя тоже толпами увивались. Где они сейчас?

– …

– Молчишь? То-то и оно, что сказать нечего! А поменьше бы бегала на свист, глядишь, была бы замужем!

– Папа… – Ира была задета словами отца, растерялась, не знала, что ему ответить. Ей было обидно от того, что он так думает. Слезы навернулись на глаза. Спасение пришло из кухни в лице мамы.

– Ты что несешь-то? Ты думаешь, что говоришь?

– А что? Меня все про внуков спрашивают, почему я краснеть должен? Как я должен объяснять, почему мою дочь никто замуж не зовет? Да еще намеки терпеть, что она с чуркой связалась!

– Папа!

– Что папа? Что папа? Ты накуролесила, а я красней! – идея изобразить мученика, безвинно страдающего, похоже, очень понравилась папе.

– Краснеть ты разучился еще лет двадцать назад! – вступила мама. – Ира, иди на кухню, нечего тут стоять, как оплеванной.

– Да идите вы все со своей бабьей солидарностью! Думаешь, твои бабы за спиной не хихикают над тобой! Вон Полькина дочь-то страшна, как моя жизнь, а замуж сходила!

– Да, уж, конечно, лучше за алкаша замуж выйти! А ты знаешь, что Дашка разводится уже? Нет? Вот так-то! Никому такие, как ты, алкаши не нужны!

– Я, значит, алкаш?

– У тебя сомнения?

– Вот значит как? Хорошо, тогда я сейчас врежу тебе по пьяному делу, давно хотел!

– Саша! Прекрати немедля!!!

Услышав испуганный крик матери, Ира вскочила, как подброшенная, и побежала в коридор. Увиденная картина потрясла Иру до глубины души. Ей никогда не приходило, что отец когда-либо сможет поднять руку на мать. Конечно, разногласия между ними иногда случались, но разрешались, они, как правило, мирным путем. Папа замахнулся на маму, взятым с полки ириным зонтиком, мама перехватила его руку, не допустив удара. Ира бросилась между ними.

– Папа, что ты делаешь?! Отдай мой зонтик! Ты его сломаешь! Я промокну по дороге домой! – Ира не вполне соображала, что она несет. Сейчас главным было разрушить эту ужасную картинку: папа собирается ударить маму.

Абсурдные фразы Иры отрезвляюще подействовали на отца. Он опустил руки, раздраженно бросил зонт на полку и, фыркнув, пошел в зал. Через пару секунд раздался шум работающего телевизора. Ира растерянно посмотрела на мать. Теперь слезы стояли в глазах мамы. Мать молча вернулась в кухню. Ира отправилась за ней. Молчание затягивалась. Ире казалось, что прервать его должна мать. Мама, по-видимому, не собиралась каким-либо образом комментировать то, что произошло. Наконец, Ира не выдержала.

– Мама, – позвала она.

Ответом ей было молчание.

– Мама, как такое могло произойти?

– Ира, – мама тяжело вздохнула. – Я не думаю, что готова обсуждать это с кем-либо… И с тобой тоже не готова.

Ира поднялась с табуретки, обняла мать за плечи.

– Мама, я люблю тебя… Для меня важно понять, что происходит. Я всего несколько месяцев не живу здесь, поэтому я в растерянности…

– Ира, я уже сказала, что не буду говорить об этом, во всяком случае, сейчас. Я должна прийти в себя. Для меня происходящее тоже в новинку, хотя, предпосылки и намеки, конечно, уже были… Да только я закрывала на них глаза.

– Мама…

– Ира, будет лучше, если ты пойдешь сейчас домой! – мама слегка повысила голос, было заметно, как она взвинчена.

– Как ты останешься с ним дома одна?

– Я уже большая девочка, как ты понимаешь, – к матери начала возвращаться ее привычная манера речи. Ира почувствовала почти физически, как мать от нее закрывается.

– Тогда я пойду домой.

– Да, так будет лучше. Извини, что семейного ужина не получилось. Хочешь, положу тебе котлет и салат с собой?

– Я хороших перспектив никогда не супротив, – грустно улыбнулась Ира.

Взяв сверток, Ира, не прощаясь с папой, делать этого не хотелось, ушла из квартиры родителей. Мысли были самые мрачные.

Родители не были влюбленными романтиками, но их отношения всегда отличались спокойствием и корректным обращением. Увиденное сегодня потрясло Ирину. Неужели два человека, когда-то любившие друг друга, могут возненавидеть? Что для этого нужно? Где гарантии того, что то же самое не произойдет со мной… Что могло бы довести меня до того, чтобы я ударила человека? Ира попыталась представить свою семейную ссору с Максом через несколько лет семейной жизни.

– … сейчас не время для таких разговоров.

– Время для таких разговоров давно прошло! Я хочу знать, почему моя жена собирается уйти от меня!

Макс взорвался, что случалось с ним нередко. Его ярость могла привести в ужас кого угодно! Но я еще в самом начале наших отношений научилась не пасовать перед ним. И сейчас я тоже не собираюсь отступать перед его гневом. Пусть он превосходит меня силой и ростом, но по воинственности я ему не уступлю. Я с вызовом смотрю ему в глаза.

– Я не собираюсь говорить на эту тему, это бесполезно и ни к чему хорошему не приведет.

– Ты хочешь сказать, что мы не в состоянии разрешить твои проблемы?

_ Да, именно это я и хочу сказать!

– Не верю!

– Поверь мне на слово.

– Здесь замешан другой мужчина? Говори, в этом все дело?

– Нет.

– Тогда в чем же? Какая еще проблема может быть настолько безнадежно неразрешимой, что мы не в состоянии вместе справиться с ней?

– Макс, ты ошибаешься.

– Это Женя, водитель из твоей конторы?

– Что-что?

– Ты уходишь от меня к нему? Бросаешь меня, чтобы спать с ним?

И тут я залепляю ему пощечину. Со всего маху. Я первый раз в жизни поднимаю руку на другого человека. В ужасе смотрю, как на его щеке расплывается красное пятно. С еще большим страхом я думаю о том, как он отреагирует… Но Макс улыбается. Я удивленно смотрю на него.

– Ира, твоя реакция говорит мне, что я ошибся! – говорит Макс, раскрывая мне объятия.

Да, о примирениях, гораздо приятнее думать, чем о ссорах. Или это о ссорах приятно думать, потому что за ними следует примирение? Надо же, какая я, оказывается фантазерка. Не зная человека, наградила его взрывным темпераментом. А может быть, мы, бледные северные красавицы, только и мечтаем, что о южных горячих страстях?

Оказавшись в прихожей Ира внимательно и критично осмотрела себя: хороша все-таки! Надо что-то думать с платьем.

Переодевшись, Ира устремилась к шкафу, где лежали отрезы ткани различных фактур и оттенков. Черный креп-атлас – очень хорошо, черный всегда позволяет в выигрышном свете представить стройную фигуру. Но как-то слишком официально. Это ведь не торжественный прием, а дружеская вечеринка. Обязательно кто-нибудь придет в джинсах. Я в черном бархатном платье буду смотреться нелепо. Голубой шелк, – Ира ловко задрапировалась. – Нет, он делает меня этакой невинной наивной девочкой. Хочется добавить искушенности. Глубокий синий цвет – вот оно то, что нужно! Обрадованная Ира закружилась по прихожей. Над моделью я подумаю завтра, или пусть она мне приснится.

Однако уснуть оказалось не так-то просто. Перед глазами настойчиво мельтешили различные вероятные образы Макса. То он представлялся высоким длинноволосым блондином, этакой белокурой бестией, то смуглым кучерявым южанином, подвижным, как ртуть.

Ира сидит на кровати, листая дамский журнал и попивая чай. Спокойная и невозмутимая. Возле ее ног лежит огромный пушистый полуперс. Иногда ее рука слегка касается его шелковистой шерсти.

В комнату врывается Макс, он отнимает у нее журнал, бросает его в сторону. Потом берет из рук чашку с чаем и ставит ее на пол. Одним рывком он поднимает Иру на ноги, чтобы разглядеть ее как следует.

Ира послушно стоит перед ним, хлопая пушистыми ресницами. Каждый волосок на своем месте. Пряди цвета потемневшей меди аккуратно ниспадают ей на плечи. Она накрашена, и полные чувственные губы ее на этот раз пахнут клубникой. На Ире короткий халат, плотно перехваченный на талии тонким пояском, отчего ее грудь высоко поднимается.

Вдруг Ира сделала шаг навстречу, обхватила его шею руками и прильнула губами к его рту. Кончик языка легко танцевал на его губах. Поцелуй настолько захватил их, что они растворились друг в друге, не замечая ничего вокруг. Это удивительно упоительное чувство полета… Как давно я не летала во сне… Во сне? Да, во сне.