Пуля

Глава 19

Все гостевые ванные комнаты были очень белые и современные, и совершенные, но когда я стояла в белой кафельной душевой кабине, мне было на это плевать. Вода была горячей, что было и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что горячая вода помогала побороть задеревенелость от лежания на холодных камнях в течение нескольких часов, а плохо потому, что вода обнаруживала каждое болезненное место, каждый синяк. Следы от укусов были единственными видимыми ранами, но по ощущениям, я вся должна была покрыться синяками. Хотя, может, и нет. Может быть, быстрое заживление устранит большинство синяков так же, как и вампирские укусы. Синяки — всего лишь разрывы кровеносных капилляров под кожей, но получала ли я такое их количество до всех вампирских меток? Я стояла под горячим душем и не могла вспомнить.

Почему-то меня беспокоило то, что я была не в состоянии вспомнить, получала ли я столько ушибов когда-либо раньше. Глупо, но это так. Я чувствовала, как сила скользит по моей коже. Вода внезапно стала слишком горячей. Я повернула кран вниз так, что пошла холодная. Жар был не в воде, он был от силы. Я знала этот вкус — Хейвен. Моя львица посмотрела на меня, и на секунду я увидела, как она оторвала свою морду от водоема, из которого пила. Словно поместив свое человеческое тело под воду, я также смогла визуализировать в воде мою львицу. Странное двойное видение заставило меня протянуть руку. Я дотронулась до прохладной, гладкой плитки, и это помогло мне обрести устойчивость. Я была здесь, в душе. Я была человеком. Я не была львом, пьющим из какого-то водоема посреди жаркой, высушенной солнцем саванны. Дерьмо. Ощущение было таким, словно мир льва стал более реальным, чем раньше, и это произошло не из-за Хейвена, а из-за львов и целительства, которое мы провели вместе с ними. Что-то из этого сделало мою львицу более "реальной".

Она зарычала низким грудным звуком. Мы не любили его, как прежде. Но у симпатии к нему не было ничего общего с желанием. Его сила прошлась, как теплая ладонь, по моей голой коже, и все холодные души в мире не могли ничего поделать с этой мощью. Она была невероятной. Почти любой другой мужчина в моей жизни постучал бы, но я услышала, как повернулась ручка. Он просто пытался войти ко мне. Но я заперла дверь. Старые привычки отмирают с трудом.

— Анита, это Хейвен, открой дверь, — позвал он с другой стороны двери.

Одна из причин, по которой я была в душе в одиночестве, заключалась в том, что поскольку Натаниэль, Дамиан и Мика проснулись, я не знала, с кем идти в душ, так что в какой-то странной попытке быть справедливой я пошла одна. Теперь это не казалось мне такой уж хорошей идеей. Я не думала, что Хейвен так быстро очнется. После того, как я ощутила его силу вчера вечером, мне следовало это предвидеть. Блядь.

— Анита, открой дверь.

— Мне просто нужно промыть волосы, и я закончу. Дай мне минуту и сможешь принять душ.

— Мы можем принять душ вместе, — предложил он.

Я знала, что это плохая идея. Я закончила со своими волосами в рекордный срок и выключила воду. Тишина казалась более громкой, чем следовало. Я схватила одно из мягких белых полотенец и, обернув его вокруг своих волос, стала вытирать тело другим полотенцем. Я очень сильно хотела одеться и ругала себя последними словами, что так легко оставила поиски своего оружия. Но в гостиной был такой беспорядок… Так как многие из нас были вооружены, кобуры и оружие были разбросаны среди бессознательных тел, как акционные призы в коробке с крекерами.

Дверь затрещала, будто он прислонился к ней.

— Похоже, ты не хочешь разделить со мной душ, — протянул он.

— Нет, — сказала я. Я уже достаточно высохла. Я потянулась за одеждой, которую оставила сложенной сбоку на раковине, проклиная себя за то, что взяла вещи, но не захватила никакого запасного оружия. Боялась ли я Хейвена? Не совсем так, но я была меньше и не так сильна. Есть разница между «бояться» и «быть осторожной». Или так я себе говорила, когда натягивала на еще слегка влажную кожу нижнее белье и джинсы.

Предупреждение Огги звучало в моей голове. Мне нужно было сделать Хейвена своим львом. Мне нужно было сделать его настолько же своим, насколько был Мика, но станет ли он от этого вести себя, как следует? Это моя "магия" сделала Мику таким отзывчивым, или он просто таким был? Я не могла себе представить Хейвена настолько же разумным, как мой Нимир-Радж. Мика все улучшал и облегчал. Хейвен делал прямо противоположное. Если привязать его ко мне крепче метафизически, ничего не изменится. Я даже могла привязать его к себе, как привязала Никки, и тогда он будет моим настолько, что это не позволит ему вести себя плохо. Но я считала то, что я сделала с Никки, злом.

Хейвен видел себя моим королем, но у меня уже был король в моей жизни. Он был тяжелее Мики фунтов на 100, и в драке он бы выиграл, но иногда, чтобы заполучить девушку, нужна вовсе не драка.

Я думала о том, что он сделал с Ноэлем и Тревисом. Я думала о том, что он пытался сделать с Натаниэлем и Микой в то единственное утро после того, как он остался на ночь в моем доме, в одну из последних ночей, когда мы все остались там. Я думала о том, что, когда я порезала его вчера вечером, я пыталась его убить. Я решила, что он слишком опасен, чтобы пытаться ранить его. Казалось, мне не следовало спать с ним, если я действительно в это верила. Но секс был единственным способом, с помощью которого я могла его контролировать. Это был мой единственный туз в этой метафизической силовой игре. Ебать. Или, в этом случае — не ебать.

— Если бы я хотел войти, я мог бы просто взломать дверь, — проговорил он.

Я надела лифчик, перевернув его задом наперед, чтобы застегнуть крючки, затем прокрутила его обратно, чтобы скользнуть руками в лямки.

— Да, я тоже. Это внутренние двери. Они не предназначены для того, чтобы выдерживать большую силу.

Он хлопнул по двери так, что она затрещала.

— Ты не позволишь мне даже этого, не так ли?

Я, наконец, надела черную футболку. Осталось только натянуть сапоги, и я была бы одета.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, — фыркнула я.

Он хлопнул по двери еще раз, и тогда я почувствовала, что он уходит. Секунду я размышляла, вернется ли он назад, чтобы снести ее, но ничего не произошло. Было тихо, как в старом фильме. Слишком тихо.

Я могла бы решить, что он ушел, но я чувствовала его по другую сторону двери. Я ощущала его, как гудящую в воздухе энергию. Он не убрался. Нам предстоял разговор. Но я не могла себе представить никакой приятной темы для беседы с ним. Твою мать!