Пуля

Глава 45

Мое белье не подошло к платью, поэтому я надела симпатичный черный лифчик и трусики. Туфли были с трехдюймовыми каблуками, немного пошире обычных шпилек, и, Слава Богу, с закрытыми носами и полностью черные, как и платье. Только каблуки были серебристыми, что бросалось в глаза в первую очередь. Менг Дье достала из сумки пару чулок, чтобы я во время ходьбы не стерла ноги. Черные прозрачные чулки в сочетании с прозрачным платьем очень напоминали комплект дамского белья. Я не желала выглядеть как шлюха, но когда прошла несколько ярдов, оказалось, что эти туфли можно носить без чулок.

Кардинал нанесла косметику за рекордное время. У нее было даже зеркало, поэтому я смогла увидеть, что она сделала мои глаза большими и выразительными; помада была красной, столь глубокого и богатого оттенка, что казалось, она будет отвлекать внимание от того, что я говорю. Правда, моя грудь в свою очередь могла бы отвлечь любого гетеросексуального мужчину в комнате от созерцания моего лица. Мое отражение в зеркале выглядело чересчур притягательным и совершенным, чтобы абсолютно спокойно войти в комнату, полную незнакомцев, но я больше не возмущалась. Мика добился того, чего хотел. Я держала рот на замке и просто дала возможность двум женщинам делать свою работу. Кроме того, платье не скрывало мою задницу, поэтому выставленная напоказ грудь была наименьшей из моих проблем. Одним из интересных побочных эффектов прозрачного платья стало то, что теперь был виден каждый укус вампира. У меня была куча шрамов, которые я получила во время выполнения своих служебных обязанностей, но укусы привлекали больше внимания. В конце концов, они были новыми. Я начала носить стринги с тех пор, как обнаружила, что они вполне удобны, и сейчас моя задница фактически была голой, но хотя бы передняя часть была прикрыта черным лоскутком ткани. У меня в коллекции были и более откровенные стринги, с узором. Вот они были бы намного хуже, ну, или, по крайне мере, я себя так успокаивала.

Я отдала свое оружие Никки, Нечестивцу и Истине. Они посменно находились рядом со мной и Жан-Клодом. Золотая цепочка с амулетом на конце была единственной драгоценностью, которую я оставила в качестве украшения. Без оружия или креста я чувствовала себя совсем раздетой. Но Жан-Клоду, возможно, пришлось бы применить несколько серьезных вампирских сил, чтобы помочь мне приручить тигров, и было бы не очень хорошо, если бы святой предмет внезапно засветился.

Золотые тигры и сам Джейк собирались держаться в стороне, не привлекая особого внимания, пока мы не сделаем остальных тигров нашими, потому что мы были совершенно уверены, что среди них есть шпионы. Так как даже Арлекин никогда не видел всех своих без масок, не каждый знал, как выглядят остальные, поэтому была высокая вероятность того, что Джейк не узнает возможных шпионов в лицо. Это была одна из тех вещей, которые делали Арлекин настолько эффективным даже по отношению друг к другу.

Большая столовая начинала свою жизнь в качестве бара, незаконно торгующего спиртными напитками в то время, когда на них был наложен запрет по всей территории страны. Это была огромная, созданная природой пещера с газовыми лампами на стенах, дающими мягкий, теплый свет по всему помещению. Большой стол со стоящими на нем свечами был сдвинут на одну сторону комнаты, поэтому единственными источниками света в этой большой пещере были газовые лампы и свечи. Света было достаточно, чтобы все было видно, но он был мягким и рассеянным, и создавал много теней, как будто освещающее комнату пламя заполняло ее одновременно и светом, и тьмой.

Если бы не свет и тени, это был бы обыкновенный прием, на котором все вокруг стоят, потягивают напитки, закусывают и ведут беседы. Я ненавидела светскую беседу на приемах, главным образом, потому что никогда не умела ее поддерживать, но все мужчины моей жизни делали это с легкостью. Пока Жан-Клод, или Мика, или Натаниэль, или Ашер, или Джейсон, стоящие рядом, разговаривали, я просто улыбалась и кивала. Это все, что я могла сделать в данном случае.

Дамиан, также как и я, не блистал в светских беседах, поэтому держался рядом с Кардинал. Мы помахали друг другу.

Я была рядом с Жан-Клодом, когда мы встретились с Виктором, вертигром и сыном Мастера Лас-Вегаса и королевы белых тигров, Вивианы. Виктор был все таким же высоким, широкоплечим и красивым, его белые волосы были подстрижены очень коротко, одной из тех стрижек, которые выглядят так, словно подстрижен каждый отдельно взятый волосок. Его костюм был дорогим и явно сделанным на заказ, и сидел на нем почти так же хорошо, как выглядел бы на Мике, но немного по-другому. Виктор был сложен скорее как Ричард. Глаза его тигра были насыщенного, глубокого голубого оттенка, более голубые, чем у Криспина. Мне нравились глаза Виктора; фактически, моей белой тигрице нравилось в нем все. Он взял мою руку, когда я предложила ему ее, но в тот момент, когда он дотронулся до меня, я пожалела, что он это сделал. Его сила потекла по моей коже теплой струйкой. На мгновение стало трудно дышать, и я увидела, как расширились его глаза. У него перехватило дыхание, и ему пришлось отпустить мою руку. Он вынужден был сделать над собой усилие, чтобы перестать до меня дотрагиваться.

Он засмеялся неверным голосом.

— Мне кажется, или ты действительно стала еще более очаровательной, чем была год назад?

— Спасибо, я и сама не знаю. — Белой тигрице во мне хотелось прикоснуться к нему. Я неосознанно шагнула вперед. А Виктор отступил на шаг назад, прежде чем смог себя остановить.

— Ты не хочешь представить нас друг другу? — Подошедшая женщина прислонилась к нему тем собственническим способом, который характерен для некоторых девушек.

Моей белой тигрице это не понравилось, и какое-то мгновение мне пришлось бороться с инстинктивным желанием пометить его как мою собственность. Я встречалась с ним дважды, и дважды спала с ним, но только один раз занималась сексом. Я не имела никакого права метить его как своего, но ведь я не собиралась делать именно это? Черт, я и сама не знала.

У женщины были длинные светлые волосы, в основном белые, но с бледно-золотистыми и коричневыми кончиками, и это означало, что у ее белой тигрицы были полосы цвета ее темных локонов. У нее была такая же пышная фигура, как у Вивианы, но она превосходила ее по росту почти на фут. Немного роста ей прибавляли серебряные шпильки, но ноги у нее были гораздо длиннее, чем у меня. Ее платье было тоже серебряным, и облепляло тело так, что вздувалось, когда она двигалась. Ей, как и мне, приходилось надевать под платье лифчик, чтобы не выпадала грудь.

Ее глаза были голубыми, но настолько тусклыми, что казались серыми, а по контуру радужки шла черная линия, повторяя подводку вокруг ее огромных подчеркнутых глаз. Даже с моей точки зрения, эффект был потрясающим.

— Джулия, это — Анита Блейк, леди Жан-Клода.

Джулия протянула мне руку с идеальным французским маникюром. Кончики ее ногтей были покрыты белым лаком. Кардинал отполировала мои ногти и заявила, что они безнадежны. Я действительно о них не заботилась, поэтому я сладко улыбнулась Джулии и протянула ей руку.

Она обхватила своей рукой мою и послала в меня вспышку силы. Моя белая тигрица внезапно поднялась, рыча сквозь мою кожу, не пытаясь вырваться, но распространяясь вокруг меня, словно белый призрак.

Джулия попыталась забрать руку, но я продолжала ее удерживать, и моя тигрица стала перетекать в нее. Я ощутила ее тигрицу, увидела ее бледные полоски и поняла, что она не королева. Она попыталась ударить меня, как обычная девчонка, но я заблокировала ее движение свободной рукой.

— Отпусти, — потребовала она визгливым, испуганным голосом. Страх означал еду. И еще он означал слабость.

Я готова была отпустить ее, честно, но рядом был Жан-Клод. И он сказал:

— Она начала это, ma petite. Ты должна это закончить.

Я поглядела на него, и моя тигрица, казалось, тоже смотрела на него.

— Она бросила тебе вызов, — пояснил он. — Ответь на него.

Я поглядела мимо женщины на Виктора, который старался не дотронуться до нее даже случайно.

— Ты должна ответить на ее вызов, Анита. Ты — либо королева, либо — нет.

Мое желание ее отпустить растаяло. Мы, ведь, играли, чтобы одна из нас победила.

— Отпусти, — повторила она.

— Заставь меня, — сказала я и почувствовала, что хотя произнесенные мной слова еще были человеческими, моя поза — уже нет. Белая тигрица во мне знала, что Джулия испытывала на мне свою силу; и я повела себя с ней так только потому, что была уверена, что ее тигрица гораздо слабее моей. Джулия уже поняла, что совершила ошибку.

Виктор и Жан-Клод немного от нас отодвинулись, а белые тигры, наоборот, собрались вокруг. Я могла чувствовать других тигров, не белых, как отдаленный гул, но в этот момент я желала именно белых, они были мне необходимы. На этот раз белые.

Джулия попыталась использовать всю свою потустороннюю силу, чтобы сбить меня с ног, но моим любимым видом спорта было дзюдо, и я знала все о рычагах и равновесии. Она дернула меня на себя, я подчинилась, и поэтому внезапно оказалась прямо перед ней, ее рука все еще была зажата в моей. Моя нога оказалась позади ее ног, и в этот же момент я толкнула ее другой рукой, и она упала. Она не умела падать, поэтому сильно ударилась. В мгновение ока я оказалась на ней верхом, оседлав ее талию и сжимая руки. Я не удерживала ее. Я и не смогла бы это сделать одной только силой, но были и другие способы заставить кого-то остаться на полу.

Я наклонилась к ней, лицом к лицу, и она задержала дыхание. Но не из-за близости моего лица расширились ее глаза, и она закричала. А из-за моей тигрицы. Мы толкнули в Джулию свою белую, горячую энергию. Мы вонзили этот поток между ее прекрасных глаз и вызвали ее тигра, как делали это раньше, как тогда, когда мы, я, они вызвали льва Розамунды. Нежная волна меха вытекла из ее кожи вместе с жидкостью, еще секунду назад она была человеком, но в следующее мгновение — только мех, мышцы и морда с серыми с черным ободком глазами.

Она лежала подо мной, все еще в серебристом платье, но обувь была разорвана. Джулия моргнула, и я прижалась к ней своим лбом, продолжая держать ее за руки. Я потерлась щекой о шелковистый мех на ее морде. Она на мгновение застыла подо мной, а затем потерлась об меня в ответ и издала низкое громоподобное мурлыканье.

И один за другим белые тигры столпились вокруг нас и начали тереться своими человеческими лицами об меня и Джулию. Виктор был последним. Он не стал опускаться на колени. Он взял меня на руки, в то время как белые тигры свернулись вокруг его ног. Теперь я могла видеть его тигра, белого и совсем без полос. Большой белый зверь вошел в меня, и мой зверь поднялся к нему, тоже совершенно белый и без полос. Будто он и я были центром теплого, замечательного огня, и каждый тигр у наших ног служил для него топливом. Руки Виктора сплелись вокруг меня, сильно, очень сильно, и энергия начала расти, становясь более густой, более насыщенной, более глубокой, все больше и больше, пока его рот не коснулся моего. Затем мы толкнули нашу силу друг в друга, и его зверь с моим будто поменялись местами, скользнули друг в друга, перемешались и стали одним целым, затем разделились надвое, а потом нас стало много. Я могла чувствовать каждого тигра вокруг нас, и все они были моими, моим топливом и энергией.