Пуля

Глава 32

Я не позволила Дамиану идти со мной. Конечно, я не думала, что Джейк попытается причинить мне вред, но на всякий случай, я решила, что мне и Дамиану не стоит подходить на небезопасное расстояние к одному из лучших в ближнем бою убийц в мире. Натаниэль мог бы остаться в живых после моей смерти, но пережить еще и смерть Дамиана у него не было никаких шансов. Я едва не потеряла Натаниэля несколько часов назад. Я бы не стала рисковать. Жан-Клод не пошел по той же причине. Я знала, что охранники подобрали Ричарда, когда он был еще в волчьей форме. Часть из них ждала эвакуатор и делала все возможное, чтобы об этом не сообщили в полицию. Было бы трудно объяснить всю эту кровь на передних сидениях, не упоминая ранение Ричарда. Опять же, для нашего покрытого мехом Супермена было бы проблематично изображать Кларка Кента.

Но прямо сейчас я больше беспокоилась по поводу оборотня, сидящего передо мной за столом, чем по поводу того, что был внизу под землей. Офис Ашера находился над зрительскими местами циркового шатра внутри Цирка Проклятых. Офис скорее напоминал места для представителей прессы во время игры в мяч, но все стекла были завешены шторами, а дверь в задней стене вела в спальню. Приемная по-прежнему выглядела очень просто: письменный стол и стул, два стула для клиентов и небольшой диванчик у одной из стен. Шторы позади стола скрывали дверь в заднюю комнату. Офис выглядел так же, как и тогда, когда я вошла в него первый раз несколько лет назад, когда он еще принадлежал Жан-Клоду. Ашер ничего не привнес в него от себя. Это казалось грустным.

Никки прислонился к стене, ближе ко мне, чем к Джейку, так что другой мужчина должен был пройти мимо него, прежде чем добраться до меня. Джейк выглядел таким же, как я его помнила: короткие темные волосы, слегка загорелое лицо и карие глаза, привлекательный мужественный мужчина, но, несмотря на это, он был почти слишком обычным. В его облике не было ничего примечательного. Даже рост у него был средний. Он сливался с окружающими, но поскольку Арлекин были шпионской организацией, для работы это, вероятно, было хорошо. Вертигры, которые приехали вместе с ним, были его полной противоположностью: привлекательные блондины, высокие, восхитительные, красивые и словно не от мира сего, как будто их только недавно выпустили из клеток.

Джейк опустился на один из стульев для клиентов, глядя на все и ничего одновременно своими карими глазами.

— Ты уверена, что мы можем говорить при нем? — уточнил он.

— Уверена, — ответила я.

Я не считала необходимым объяснять, что Никки — моя Невеста и не сможет повторить ничего из того, что мы сказали, пока я ему не разрешу.

Джейк пожал плечами.

— Я вынужден довериться твоему мнению, так как вверяю тебе этих милых котят.

— Ты — вервольф. Как вокруг тебя оказалось столько вертигров?

— Я знал этих котят всю их жизнь. Я думаю, что им будет безопаснее вместе с тобой.

— Не знаю, Джейк, они могут стать ягнятами на заклание. — Я рассказала ему о попытке покушения на Ричарда.

— Любители, — сказал он.

— Согласна, но они его чуть не убили. Если бы вторая пуля попала ему в сердце, думаю, нам не удалось бы его спасти.

— Думаю, Жан-Клод смог бы сохранить жизнь всем остальным, но волка вы бы потеряли.

Я нахмурилась.

— Ты говоришь об этом, как о чем-то незначительном.

— Я не имел этого в виду, Анита. — Он устало потер глаза, и я поняла, что под его глазами залегли тени, которых там раньше не было.

— Зачем ты здесь, Джейк? Зачем ты привел ко мне вертигров? Мне нужна правда.

— Я на самом деле думаю, что они будут в большей безопасности здесь с тобой, так что вопрос скорее в том, почему я так думаю.

— Сделаем вид, что я его уже задала, теперь ответь.

Он улыбнулся.

— После общения со всеми этими старыми вампирами мне так нравится твоя прямолинейность! Они почти никогда не бывают откровенными.

— Тогда откровенность в обмен на откровенность, Джейк, — сказала я.

— Они — не жертвы нападения, Анита. Они — чистокровные тигры.

— Ты сказал, что у них нет клана. У всех чистокровных он есть.

— У одного цвета клана нет.

Я нахмурилась.

— У нас только один синий тигр, поэтому у Цинрика нет своего собственного клана, но у всех остальных они есть.

Он покачал головой.

— У желтых — нет.

— Потому что последний желтый тигр умер здесь, в Сент-Луисе, после того как она убила одного из наших людей и сделала все, чтобы убить еще больше.

— В том числе и тебя, — сказал он.

Я кивнула.

— В том числе меня.

— Она принадлежала одному из Арлекина, — произнес он тихо.

Я моргнула.

— Последнее, что я слышала, что правила запрещают произносить это слово вслух, пока они сами с нами не связались. Иными словами, произносить это вслух равносильно смертному приговору.

— Но ты знаешь, что я — животное зова у одного из Арлекина.

Я кивнула.

— Большинство не помнит того, что ты раскрылся. Даже самые мощные оборотни-охранники ведут себя как обычные люди, словно ты поимел их мозги и заставил их все забыть.

— Хозяин решил, что так будет лучше.

— Ты обращаешься к нам официально?

— И да, и нет. Я здесь в качестве агента кое-кого из Арлекина, но у меня нет разрешения Совета находиться в Сент-Луисе.

— Продолжай.

Он едва заметно улыбнулся.

— Другие стали бы задавать вопросы, и уж, по крайней мере, были бы удивлены моим рассказом о том, что собственные шпионы, полицейские и палачи Совета вампиров порвали с ним.

— Скажем так, некоторые члены Совета навещали нас удаленно.

— Значит, ты знаешь, что произошло, — сказал он.

— Расскажи мне то, что знаешь, а я расскажу то, что знаем мы, и тогда станет ясно, насколько глубоко мы в дерьме на самом деле.

Он кивнул, его улыбка увяла.

— Мать Всей Тьмы не умерла.

Я кивнула.

— Она была у вас, — сказал он, выпрямившись, так как сидел почти полулежа.

— Что-то вроде того.

— Когда она почувствовала, что бомба уничтожила ее тело, она направила свою сущность на поиски дома. И обрела благодатную почву в лице некоторых членов Совета. Однажды, так давно, что большинство уже не помнит, именно этим и являлся Совет, Анита. Они собирались, чтобы восседать в своих великих креслах, но большая темная тайна заключалась в том, что как только они занимали свои места в Совете, ими завладевала Мать. Некоторых ей было захватывать сложнее, чем других, но она поглощала их всех. Совет только притворялся, что голосует и действует справедливо, а в действительности они все были ее марионетками.

Я сделала глубокий вдох, медленно выдохнула и кивнула:

— Я не удивлена.

— Кажется, только Странник свободен от нее, он и его человек-слуга сами управляют своими жизнями. Они где-то скрываются, даже мы не знаем, где именно.

— Кто-то из Арлекина все еще поддерживает ее?

Он кивнул головой.

— Мы находимся в состоянии войны друг с другом. Это очень тихая, маленькая смертельная война, больше похожая на серию убийств, но мы находимся в конфликте друг с другом.

— Неужели вы думаете, что мы можем спрятать вас от одних из самых величайших воинов и убийц, которые когда-либо жили? Мы хороши, Джейк, но я не уверена, что кто-то из нас хорош настолько.

— Нет, я пришел предложить свое оружие и свою силу, чтобы помочь укрепить вашу оборону, а не наоборот.

— Ты думаешь, другие из Арлекина придут за нами?

— Я знаю, что они придут.

— Когда? — поинтересовалась я.

— Это зависит от того, насколько быстро мы сможем убить тех, кто хочет убить тебя. Если наша сторона потеряет много людей, они придут за тобой. Сейчас они рассматривают других из Арлекина, как наибольшую угрозу. Как только нас нейтрализуют, займутся тобой.

— Тогда мы просто обязаны вам помочь, ребята.

Он улыбнулся.

— Я пришел сюда не для этого, Анита. Мы будем жить или умрем, как и всегда, обходясь своими собственными силами.

— Так чего же вы хотите от нас?

— В зависимости от того, чем закончится наша личная вражда с другими из Арлекина, кто-то из нас или придет к вам на помощь или будет шпионить за вами. Есть несколько тех, кто более нейтрален, потому что они не верят, что ты и Жан-Клод и ваши два триумвирата могут быть Мастером Тигров.

Я уставилась на него.

— Вы, ребята, снова прослушивали наши телефоны?

Он усмехнулся.

— Нет, ваши веркрысы сейчас очень эффективно отлавливают подслушивающие устройства.

— Мы, может быть, немного тугодумы, но учимся с первого раза.

Внезапно его голос стал полностью серьезным.

— Последние из оставшихся, кроме рыжих и белых, тигры принадлежат Арлекину в качестве животных зова. Когда Мать Тьмы обрела силу Отца Дня, она дала часть этой силы нам. С ее помощью мы получили тигров. Твой синий мальчик не последний синий тигр, есть еще одна, но она занята борьбой за свою жизнь вместе с ее хозяином, так что вскоре ваш подросток из Вегаса может действительно стать последним синим тигром на свете.

— Она и ее хозяин на нашей стороне?

— Да, — ответил он.

— Итак, у вас есть черный тигр или даже два, — сказала я.

— Один. У нас было два, но когда Отец Дня частично восстановил свою власть, он призвал Себастьяна к себе.

— Странно, Себастьян никогда не говорил, что был одним из вас, ребята. — Я ощутила легкую волну гнева, потому что позволила ему уйти, хотя могла бы передать его в руки полиции или просто оставить.

— Себастьян одновременно был и не был одним из нас. Он должен был быть, но Отец Дня действительно был его хозяином, поэтому Мать Всей Тьмы не доверяла ему. Она позволила ему жить, но у него никого не было. Я и мой Мастер следили за ним, но в течение долгого времени он был сам по себе.

— Скажи мне, кто на нашей стороне, а кто — нет, Джейк.

— Мастер оставшихся черных тигров не на вашей стороне. У нас есть один золотой тигр-самец, он и его хозяин согласились стать на вашу сторону, если мы сможем доказать им, что ты можешь быть Мастером Тигров.

— Как мы это сделаем? — поинтересовалась я.

— Забавно, что ты спрашиваешь.

— Еще один непрямой ответ или вопрос, и я разозлюсь.

— Извини. — Он приподнялся и чуть встряхнулся, как птица, расправляющая перья. — Когда Мать Всей Тьмы заявила, что золотой клан должен быть уничтожен, мы спрятали некоторых из них. Мы помогли им бежать в разные части мира, в том числе и в Новый Свет. Мы помогали им скрываться в ожидании другого Мастера Тигров. Такого, который не был бы злым.

— Или сексуальным садистом, — добавила я.

Он едва заметно улыбнулся.

— И это тоже.

— Другие кланы считают, что золотой уничтожен, и все, что от него осталось — это штамм ликантропии внутри меня, — сказала я.

— Они ошибаются.

— Вы прятали золотых тигров со времен первого императора Китая, это 22 сотни лет. Вы рассчитывали на такой долгий срок?

— Мы надеялись все это время.

Мои брови приподнялись от удивления.

— Это чертовски длинный срок.

— Когда живешь вечно и не стареешь, есть время надеяться.

Я не знала, что ответить, так что просто пожала плечами.

— Так ты говоришь, что тигры, которых ты привел с собой, — золотые, желтые, или как там их.

Он кивнул.

— Они — самые чистокровные из своей линии, каких нам удалось сохранить. Некоторые из них, как и твой Домино, принадлежат более чем одному клану. Мы обнаружили, что от скрещивания выживших после нападения и золотых тигров получаются, в основном, чистокровные тигры.

— Я - американка, Джейк. Это означает, что значение чистой крови явно переоценено. Мы нация, рожденная в "плавильном котле".

— У тигров все по-другому. Для них это важно.

— Итак, я выбираю одного и что дальше?

— Установи с ними связь, Анита. Ласкай их, трахай их, поимей их мозги, или что ты обычно делаешь, когда получаешь тигра зова.

— Я также могу сделать их своими Невестами.

— Как твоего верльва, — продолжил Джейк.

Я пыталась сохранить нейтральное выражение лица.

— Как ты узнал?

— Слухи, которые ты только что подтвердила. Плюс я видел других Невест на протяжении столетий, у них есть определенный запах.

Никки пошевелился у стены, как будто хотел что-то сказать, но тут же вернулся в прежнее положение, как хороший телохранитель, видимый, но неслышный.

— Думаю, ты должна стать Мастером для одного из тигров так же, как стала для твоего волка и леопарда. Я не думаю, что кого-нибудь впечатлит, если ты сделаешь одного из них Невестой.

— Ты забыл о другом моем льве, — произнесла я, изучая его лицо, но как бы по-человечески он ни выглядел, я знала, что после нескольких веков можно было достаточно хорошо отполировать умение не показывать свои мысли.

— Никаких игр, Анита. Мы слышали, что случилось с вашим местным Рексом. Мы знаем, что вам нужен новый Рекс, и что ты не выбрала льва зова, что было одной из причин раздора с твоим старым Рексом.

— Вы внедрили к нам шпионов, — возмутилась я.

— Наши шпионы повсюду, Анита, не думай, что ты особенная.

— О, я так не думаю, поверь мне.

— Мать Всей Тьмы пытается снова сделать Совет своими марионетками. Мы должны остановить ее.

— Как? Как бороться с тем, у кого даже нет собственного тела? Как бороться с тем, что может переходить из одного тела в другое? — поинтересовалась я.

— Нужно быть достаточно мощным, чтобы отрезать ее от каждого тела, в свою очередь, пока она не станет ничем иным, кроме духа и злобы. Мы считаем, что тогда она исчезнет.

— Но вы не знаете, — отметила я.

— Если бы я сказал, что мы уверены, ты бы поняла, что я лгу.

— Как мы ее отрежем от их тел?

— Также, как ты отрезала ее от Белль Морт.

— Никто из той комнаты не мог тебе об этом сказать.

— Белль рассказала нам, Анита. Она обратилась к нам, чтобы мы спрятали ее.

Я просто уставилась на него.

— Чему ты удивляешься?

— Я не уверена, но, Джейк, чтобы освободить Белль Морт, мы использовали силы ее собственной линии. Ничьей больше силой мы не обладаем.

— Ну и кто теперь лжет?

— Я не лгу.

— Анита, ты обладаешь силой каждой линии, которая на вас нападала. Ты коллекционируешь вампирские силы, как бабочек. После того, как на вас напал Мастер Зверей, ты можешь призывать любых оборотней. Дракон едва коснулся тебя издали, и теперь ты можешь питаться гневом. Я слышал, ты даже выполнила ее замечательный трюк, позволяющий резать вампиров, словно стеклом, используя против них их собственную ауру.

— Только один раз, и управлял нашим метафизическим автобусом Жан-Клод.

— Мы хотим, чтобы он тоже получил силы, Анита. Он должен быть достаточно мощным.

— Достаточно для чего? — поинтересовалась я.

— Для того, чтобы возглавить Совет в Америке.

Я покачала головой.

— Черт, новости действительно распространяются быстро. У вас, должно быть, есть шпионы в каждом крупном городе.

— Не в каждом, но в достаточно мощных, чтобы быть полезными, есть.

— Итак, я выбираю из мальчиков. Для кого тогда девушка-тигр?

— Ты можешь выбрать кого угодно, но, зная твои предпочтения, девушка скорее для Жан-Клода.

— Скорее — что это значит?

— Это значит, будет лучше, если тебе будут нравиться все в твоем кругу силы. В основе вашей линии силы лежит секс, похоть, даже любовь, так что если тебе будут нравиться все, с кем ты спишь, это будет только плюсом. Может быть, для тебя — даже необходимостью.

— Ну и как это работает? Мне что, просто выйти отсюда и выбрать самого симпатичного? Это не то же самое, что выбирать котят из помета, Джейк.

— Если бы ты могла закрыть на это глаза, полагаю, самым быстрым и надежным способом было бы, если бы ты и Жан-Клод отвели их всех назад в вашу комнату и решили, какие из них вам нравятся больше всего.

Я просто смотрела на него.

— То есть мы сразу переходим от "Привет, меня зовут Анита, а это — Жан-Клод" к "Давайте все вернемся в нашу комнату и трахнемся"? Разве они не связаны друг с другом, я имею в виду, слишком тесно связаны, чтобы трахать друг друга?

— Им не нужно трахаться друг с другом. Мы хотим, чтобы они трахнули тебя и Жан-Клода, и других ваших мужчин.

— Тогда у вас как-то маловато девочек, — заметила я.

— Мы можем привести больше, если это поможет.

— Значит, кто-то убивает вертигров без клана потому, что они подозревают о том, что ты сделал.

— Кто-то, вероятно, из Арлекина, выяснил, что мы спасли золотых тигров, но они не знают, насколько слабой стала родословная. Так что они просто убивают каждого вертигра, которого им удается обнаружить.

— Я ничего об этом не слышала.

— Они убивают только тех, у кого нет клана. Они знают родословную кланов, и они знают о Цинрике. Они не беспокоятся о них. Пожалуйста, Анита, возьми Натаниэля к ним в постель, или Мику, кого угодно, чтобы чувствовать себя лучше, но у тебя должна быть связь с золотым тигром, и как можно скорее.

— Почему это так важно?

— Потому что когда ты станешь контролировать все цвета, ты получишь астрономическую долю силы, и тигры — тоже.

— Вивиана говорила то же самое.

— Если у тебя появится твой собственный золотой тигр зова, никто не сможет противостоять вам.

— Тогда почему золотая тигрица, которая пыталась меня убить, и ее Мастер не управляли тиграми?

— Потому что она была просто золотой.

— Я думала, золотой автоматически дает все остальные цвета.

— Нет, если он — единственный, то это — просто цвет, как и другие.

— Почему же тогда ты так уверен, что золотой тигр даст мне всех тигров?

— Потому что у тебя уже есть белый и черный.

— Я не уверена, являются ли они тиграми моего зова или чем-то более близким к тому, кем стал Никки, — сказала я.

— Не важно, у тебя есть над ними власть, и над синими.

— Цинрику было 16, и я стала его первой женщиной. Любой 16-летний мальчик был бы связан со мной.

Джейк рассмеялся.

— Я думаю, ты недооцениваешь себя, но это хорошо. Я имею в виду, что ты призываешь все цвета, которые тебе повстречались, в том числе и красный. Даже будучи маленькой королевой, ты смогла призвать всех свободных мужчин по всей стране. Ты чуть не вызвала бунт среди наших золотых мужчин. Они были готовы сесть на автобус или на самолет, да на что угодно, и приехать к тебе. Нам пришлось потратить чертовски много времени, чтобы остановить их. Ни Мастер Соледад, ни она сама не могли призвать всех мужчин.

Я задумалась, потом сказала:

— Мы поможем вам с тиграми, а вы поможете нам с убийцами.

— Этим сейчас занимаются крысы Рафаэля. Если бы ваш Ульфрик упорно не изображал из себя человека, с ним были бы охранники.

— Ему нравится быть нормальным человеком, но я думаю, что он предпочтет иметь охрану, пока ситуация не изменится.

— Возможно, она не изменится до осени, Анита.

— Джейк, если нас непрерывно будут пытаться убить еще два — три месяца, ситуация изменится, потому что в конечном итоге один из нас умрет.

— Ты действительно спокойна, когда говоришь это. Большинство людей боялось бы.

Я пожала плечами.

— Я буду бояться тогда, когда это будет нужно.

— Итак, ты и Жан-Клод и те, кого вы еще захотите включить, примете золотых тигров?

— Если мы боремся с Советом и Матерью Всей Тьмы, мы используем все доступные нам силы.

— Кажется, в прошлый раз, когда я был в городе, ты спорила сильнее.

Я снова пожала плечами.

— Может быть, даже мне надоело спорить.

— Или, может быть, обстоятельства пообтерли тебя, — сказал он.

Теперь была моя очередь едва заметно улыбнуться.

— И это тоже. Если ты собираешься предложить тигров и Жан-Клоду, почему не пригласил его присоединиться к нашему разговору?

— Он — твой Мастер, Анита, если бы ты хотела, чтобы он присоединился, то пригласила бы его. Если ты хочешь поделиться с ним информацией, тебе достаточно об этом подумать и позволить ему услышать твои мысли. Таким образом, ему удалось поговорить с несколькими из американских Мастеров Городов, пока я рассказывал тебе все это.

— Разделение труда в его лучшем виде, — сказала я и поднялась. Он поднялся вслед за мной. — Познакомь меня со своими тиграми, Джейк.

— Они — не мои, — сказал он.

— Ты знаешь их с рождения. Неужели ты ничего к ним не чувствуешь?

— Я наблюдал, как они растут; конечно, чувствую.

— Тогда как ты можешь предлагать их нам, как будто они не настоящие люди со своей собственной свободой воли?

— Их вырастили для этого момента, Анита.

— Ты говоришь о них, как о животных с фермы.

— Я не это имел в виду, но мы тысячи лет прятали их и защищали не по доброте наших сердец, Анита. Мы делали это, потому что мы в них нуждаемся. Они были нужны нам для того, чтобы передать их тебе, и ты смогла бы ими питаться.

— Мои животные зова — не еда, — возразила я.

— Забавно так думать, но еда — всего лишь энергия, которую ты ешь, а они — энергия, которая питает основу твоей власти и власти Жан-Клода.

— Ты действительно думаешь о них, как о скоте, — поразилась я.

— Мы женили их, разводили их и наблюдали за ними, как за нашим маленьким стадом овец, на протяжении более тысячи лет, Анита. Когда появлялся новый Мастер Тигров, не было никакой гарантии того, что он или она будут добрым Мастером. Нам пришлось отстраниться от них, чтобы, когда придет время, быть готовыми отдать их кому-то. Если бы я любил их, как вы любите детей, я бы не смог этого сделать. Ты понимаешь?

— Я понимаю, что большой плохой волк следил за стадом, в то время как они думали, что ты — овчарка.

— Ты права. Они называют меня дядя Джейк.

— И если бы я была достойным, но жестоким человеком, ты бы все равно предложил их мне, как ягнят на заклание.

Он посмотрел на меня. Карий считается теплым цветом, но в тот момент в его взгляде не было ничего теплого. Он был одним из самых холодных и безжалостных, какие я только видела, а я повидала немало самых разных.

— Да, — сказал он, — Я бы предложил.

— Злой старый дядя Джейк, — сказала я.

Он кивнул.

— Да.

— Я не смогла бы быть злой тетей Анитой, — сказала я.

— Даже ради того, чтобы не позволить Матери Всей Тьмы распространиться по всему миру злом и несущей смерть чумой?

Мне хотелось отвести взгляд, но я заставила себя смотреть ему в глаза. И, наконец, сказала правду.

— Не знаю.

— Нет, знаешь, — возразил он. — Тебе просто не нравится, что твой ответ будет таким же, как и мой.

— Если мы творим зло во имя добра, это все равно зло, Джейк.

— К счастью для меня, в глубине души ты — хороший человек, Анита Блейк. И сделаешь все от тебя зависящее, чтобы не навредить им, так что на этот раз я могу исполнить свой долг и не быть злым. Но я никогда не лгу самому себе. Я знаю, что единственное, почему передавая тебе этих детей, я не совершаю зла, — это твоя собственная врожденная доброта. Но будь ты злейшей сволочью на планете, если бы это спасло остальных, я бы отдал тебе всех моих золотых котят, и тогда это было бы злом.

Он протянул мне руку. Я взяла ее, ожидая, что он ее пожмет, но он поднял ее ко рту и запечатлел короткий поцелуй на моих пальцах.

— Спасибо, что позволила мне исполнить свой долг и при этом не поступать, как долбаный ублюдок, которым, я опасался, мне придется стать.

Он встал и отвернулся, но я успела заметить блеск слез в его глазах. Он сказал, что никогда не лжет себе, но он солгал. Он сказал, что не любит их, как детей, но в тот момент я поняла, что любит.