Путь Лэйси

Глава 10

Мэтт Дрего с облегчением вздохнул, увидев, что маленький грязный город остался далеко позади. Было приятно вновь очутиться на просторе, вдали от прокуренной закусочной, мрачной гостиничной конуры. Последние три месяца он провел за игрой в покер, и это живо напомнило ему, почему он бросил зарабатывать игрой на жизнь. Часы тянулись безумно долго, воздух в прокуренном помещении был ужасным, а люди — большей частью неудачники, которые надеялись сорвать крупный куш и затем отойти от дел. Но этого никогда не происходило. Азарт проникал в кровь человека, и рано или поздно он терял все, что выиграл, и даже больше.

Тем не менее, Мэтт неплохо заработал. Он и Лэйси были хорошо подготовлены к путешествию. У них были одежда, еда и одеяла, немного денег. Это было приятно.

Мэтт улыбнулся Лэйси, которая ехала рядом. Боже, как она прекрасна! Возможно, это самое лучшее время в его жизни. Месяцы, которые они провели вместе, были подобны райской жизни, он любил свою жену больше, чем мог себе представить.

Лэйси в ответ улыбнулась Мэтту, в ее глазах была безмерная любовь. Она была рада отправиться в путешествие и покинуть этот грязный городок, где они провели всю зиму. Когда они жили в гостинице, ей было тяжело оставаться ночью одной, в то время как Мэтт работал в закусочной. Она беспокоилась о нем, хотя и знала, что он сможет позаботиться о себе сам. Но все равно она не могла не тревожиться, что его могут ранить в драке или убить в перестрелке. Временами, когда он возвращался домой, она чувствовала в его дыхании запах ликера, и ужас охватывал ее. Что, если он начнет пить? Она слишком много пережила из-за отца.

Однажды ночью она излила ему свою душу, умоляя никогда не пить больше. Она сбивчиво говорила, боясь, что он может разозлиться, но чувствовала необходимость рассказать ему о своих переживаниях. После того, как страшные слова были сказаны, Лэйси замерла, затаив дыхание в ожидании его ответа, но он не рассердился. Напротив, Мэтт пообещал, что до конца жизни в рот не возьмет ни капли спиртного, если она этого хочет.

Воспоминание о той ночи даже сейчас согревало ей сердце.

— Сколько времени нам понадобится, чтобы добраться до места? — спросила она.

— Немного.

Так и получилось. Дни были теплые и солнечные, ночи прохладные, с яркими холодными звездами. Рядом с ней всегда был Мэтт, который улыбался ей, любил ее. Ему стоило только взглянуть на нее, и внутри все начинало таять. Сердце билось сильнее, щеки розовели, и она чувствовала, как все ее существо погружается в волны солнечного света. Она расцвела от его ласки, полностью отдаваясь своему чувству и наслаждаясь его любовью. Его руки знали каждый дюйм ее тела, каждый изгиб так же хорошо, как она знала его. Лэйси считала, что подобное чувство, вероятно, ослабнет со временем, но никогда не уставала заниматься с ним любовью, никогда не отвергала его прикосновений. Когда он улыбался, она знала, что никогда не видела раньше более красивого мужчины. Она любила цвет его глаз, вьющиеся волосы, его кожу, ширину его плеч, длину ног, звук его голоса.

В то солнечное апрельское утро они заметили дым. Мэтт остановил лошадь и, прищурившись, стал осматривать местность. У него похолодело внутри от страха, когда из ущелья показалась дюжина индейцев верхом на лошадях.

— Не двигайся, — предупредил он Лэйси и осторожно убрал руки с пояса, где висел револьвер

Индейцы быстро окружили их, пронзая подозрительными и злобными взглядами.

— Вы находитесь на земле Чирикахуа, — на хорошем английском сказал один из воинов. — Что вы здесь делаете?

— Ищем одного человека.

Он изучал ближайшего воина.

— Вы можете помочь нам?

— Возможно.

Глаза индейца задержались на Лэйси.

— Кого вы ищете?

— Белого человека. Воин кивнул.

— В нашей деревне есть белый человек. Он женат на одной из наших женщин.

— Как его зовут?

— Мы знаем его как Бледного Буйвола.

— Как его звали раньше?

— Для нас это не имеет значения.

Его темные глаза снова задержались на Лэйси. Вот уже два лета, как его жена мертва, ее изнасиловали и убили солдаты, напавшие на их деревню, когда большая часть мужчин отсутствовала. С того дня он поклялся мстить каждому белому человеку и каждой белой женщине, с которыми пересечется его путь. Ему понравилась Лэйси. Он решил, что должен любым путем завладеть ею, чтобы получить наслаждение меж ее бедер и услышать, как она будет кричать от страха и боли, как кричала Речная Женщина, когда солдаты насиловали ее. Он невольно улыбнулся, представив себе, как белая женщина корчится под ним, а затем взглянул на Мэтта.

— Это твоя женщина?

Мэтт кивнул. От него не укрылось вожделение в глазах апачи, когда тот смотрел на Лэйси.

— Я дам тебе за нее шесть пони.

— Это моя жена, — сказал Мэтт. — Она не продается.

— Я хочу, чтобы она стала моей женщиной, — решительно сказал воин.

Внезапно у него в руках оказалась винтовка. Он нацелил ее в грудь Мэтта. Другие воины тоже достали оружие и наблюдали, что будет дальше.

— Мэтт!

— Не вмешивайся, Лэйси, — предостерегающе сказал Мэтт. Он сжал руки в кулаки, не отрывая глаз от воина, который, видимо, был главным среди индейцев.

Воин криво усмехнулся. Белый человек боялся, но этого не было видно по его лицу, только крепко сжатые кулаки и выступивший на лбу пот говорили об этом. Убить его сейчас было бы слишком рано и слишком легко. Лучше оставить его живым, дать помучиться, ожидая наступления смерти, пытая его понемногу каждый день.

— Мы поедем в деревню, — решил воин, отобрав у Мэтта винтовку и пояс с револьвером. — Возможно, я смогу убедить тебя продать мне женщину. А если нет…

Воин пожал плечами.

«Если нет, — подумал Мэтт, — он всегда может убить меня и забрать ее в любом случае».

Воин усмехнулся. Повернув лошадь, он направился в лагерь апачей.

Лэйси следом за Мэттом въезжала в индейское селение, и ее охватил страх, когда их со всех сторон окружили индейцы. Мэтта стащили с лошади и привязали к толстому столбу в центре лагеря. Когда Лэйси попыталась подойти к нему, ее схватили и отвели в крытую ветвями хижину.

— Ты останешься здесь, — предупредил воин. — Даже не пытайся выйти.

— Что вы собираетесь сделать с моим мужем?

Воин улыбнулся:

— Я хочу убедить его, что разумнее было бы дать мне то, чего я хочу.

— А если он откажется?

Воин снова улыбнулся. В его улыбке сквозила неприкрытая жестокость.

— Если он умеет думать, то не откажется.

— Пожалуйста, отпустите нас. Мы не хотим вам зла.

Воин ничего не ответил, повернулся и вышел из хижины.

Лэйси стояла посреди хижины, и мысли вихрем кружились у нее в голове. Что с ними будет? На мгновение ее охватило волнение при мысли, что, возможно, где-то здесь ее отец, но в следующую минуту она почувствовала страх за жизнь Мэтта. Опустившись на колени, она выглянула из-под полога жилища. Немедленно в поле зрения появились ноги в мокасинах, как будто кто-то ходил взад-вперед около хижины. Значит, ее охраняют.

Вскочив на ноги, она стала мерить шагами комнату, а мысли носились в голове, как мышь в лабиринте. Что теперь будет? Она металась до тех пор, пока не заболели ноги, затем бессильно опустилась на кучу тряпья. Через несколько секунд она уже спала.

Мэтт взглядом обвел деревню, его глаза и уши впитывали звуки и запахи лагеря. Его мать родилась и выросла в подобной деревне. Он изучал проходящих мимо женщин. Смеялась ли его мать так же, как смеются эти женщины? Любила ли она Сола Дрего или ненавидела его за то, что он был белым? Если бы она выжила, Мэтт мог вырасти в деревне, очень похожей на эту. Он мог никогда не узнать другой жизни.

Он наблюдал, как несколько мальчиков стреляли в шкуру кролика, прикрепленную к стволу дерева. Каково было бы вырасти здесь, с детства быть обученным охоте, идти по следу и сражаться? Он посмотрел на свою кожу. Он был почти такой же смуглый, как индейцы. У него были черные и длинные волосы. И только глаза выдавали, что в его жилах течет кровь белого человека.

Его взгляд устремился к хижине, куда отвели Лэйси. Со времени их прибытия сюда прошло уже три часа, но никто не входил в жилище. Если бы он мог пойти к ней и успокоить. Он подумал, что она, наверное, смертельно испугана. И для этого были все основания. Они попали в чертовски затруднительное положение, в этом не было никакого сомнения. Он размышлял, что бы сказали индейцы, если бы он сообщил им, что он наполовину апачи. Поверят ли они ему или обвинят во лжи и попытке спасти свою шкуру.

Мэтт раздумывал, в то время как солнце медленно двигалось по небосклону. Пот выступил у него на лбу, струился по спине, рукам и ногам. Он умирал от жажды, но вряд ли ему дадут хоть глоток воды, даже если он унизится, чтобы попросить об этом.

Прошел еще один час, другой, и солнце теперь было в зените. Деревня замерла. Воины развалились в тени своих жилищ, играя в кости и болтая с соседями. Женщины уложили детей. Собаки лежали, растянувшись в тени. Лошади лениво смахивали мух.

Мэтт закрыл глаза от испепеляющего солнечного света. Все его тело было мокрым от пота. В горле было горячо и сухо, как в пустыне в середине июля, и он подумал, что запросто продал бы свою душу всего лишь за один глоток ледяной воды. Жара разморила его, ему смертельно хотелось лечь и поспать хотя бы несколько минут. Прислонившись затылком к столбу, он урывками дремал.

Вечером женщины стали готовить пищу. Желудок Мэтта громко заурчал, когда аромат жареного мяса защекотал его ноздри. Индейцы проходили мимо, занимались своими делами, как будто его здесь и не было. За деревней дюжина молодых храбрецов устроила скачки на лошадях. Несколько молодых девушек прошли к реке за водой, и их темные глаза с любопытством скользнули по нему. Малыши с громким визгом гонялись друг за другом вокруг хижин, а маленькие девочки с оленьими глазами семенили, вцепившись в материнский подол, или играли с куклами, сделанными из кукурузных початков и полосок сырой кожи. Пожилая женщина с чашей тушеного мяса в руках прошла к хижине, где держали Лэйси. «Что ж, хотя бы ее накормят», — с облегчением подумал Мэтт.

Поздним вечером воин, который взял Мэтта в плен, с важным видом подошел к нему. Мэтт раздраженно подумал, что индеец выглядит сытым и весьма довольным собой, и приготовился к самому худшему.

— Меня зовут Высокое Желтое Облако, — высокомерно произнес воин. — Мои храбрость и мудрость хорошо известны в округе. На моем счету много побед над врагом. И я хочу, чтобы твоя жена стала моей женщиной. Я спрашиваю тебя еще раз, ты продашь ее мне?

— Повторяю тебе еще раз, что не продам. Высокое Желтое Облако кивнул, но его глаза потемнели от злости.

— Завтра я снова приду в это же время, чтобы узнать, не изменил ли ты свое решение.

— Не теряй понапрасну время, — отрезал Мэтт, но его слова повисли в воздухе.

Лэйси слепо смотрела на вход в хижину. Время тянулось очень медленно. За весь день она не видела никого кроме старой женщины, которая принесла ей немного еды. Лэйси жадно поела, но это было много часов назад, и сейчас она снова чувствовала голод и жажду. Она беспокоилась за Мэтта. Хорошо ли с ним обращаются?

Она встала и снова начала мерить шагами хижину. Это ужасно — не знать, что с ними будет дальше. Она уже размышляла, стоит ли ей рискнуть и выйти на улицу, когда вошла старая индианка. В одной руке она несла чашу с вареным мясом и овощами, а в другой держала тунику из оленьей кожи и мокасины. Она жестами объяснила Лэйси, что та должна поесть, а затем сменить одежду.

Лэйси согласно кивнула, индианка одарила ее беззубой улыбкой и вышла из хижины.

Еда была обильной и вкусной. Лэйси все съела, но не отказалась бы и еще. Она со вздохом отставила в сторону пустую чашку и взяла тунику. Она была сделана из оленьей кожи кремового цвета и была невероятно мягкой на ощупь. Нерешительно Лэйси сняла свое платье и натянула тунику. Верх был немного тесен в груди, но юбка опускалась ниже колен. Мокасины были мягкими и удобными.

Она только закончила переодеваться, как в хижину вошел Высокое Желтое Облако. Его темные глаза одобрительно скользнули по Лэйси.

— Ты очень красивая, — сказал он. — Мои люди будут завидовать, когда я сделаю тебя своей женщиной.

— Твоей женщиной! — воскликнула Лэйси. — Я никогда не буду твоей.

Высокое Желтое Облако снисходительно улыбнулся. Ему нравились горячие женщины.

— Где Мэтт? — решительно спросила Лэйси. — Где мой муж?

— С ним все в порядке, пока.

— Что это значит?

— Пусть тебя это не волнует, — отрезал индеец. — Завтра я пришлю за тобой Небесную Женщину, чтобы она отвела тебя помыться к реке. Ты хочешь этого?

— Да, — угрюмо ответила Лэйси. Отказ вертелся у нее на языке, но это лишило бы ее возможности сделать то, что ей хотелось. Кроме того, если она выйдет наружу, то, возможно, увидит Мэтта.

— Хорошо. Тебе нужно еще что-нибудь?

— Да, я… — щеки Лэйси густо покраснели. Ей очень хотелось справить нужду, но внутри жилища для этого не было никакой возможности.

— В чем дело? — спросил, нахмурившись, Высокое Желтое Облако.

— Мне нужно… выйти наружу.

— А-а, — в глазах воина было понимание. — Пойдем, я отведу тебя.

—Ты?

— Я не буду смотреть, — заверил ее Высокое Желтое Облако.

— Ладно, — с сомнением согласилась Лэйси и последовала за воином апачей из хижины. Она кинула быстрый взгляд в сторону Мэтта. Он был до сих пор привязан к дереву в центре лагеря. Его подбородок покоился на груди. Казалось, он крепко спит.

— Проходи, — грубо приказал индеец.

— Могу я поговорить с мужем?

— Нет.

Лэйси с возмущением подумала, что нет смысла спорить, если с ней разговаривают таким тоном, и последовала за своим мучителем к маленькой чахлой рощице за деревней.

— Я подожду тебя здесь, — сказал воин. — Только не задерживайся. И не пытайся убежать. Если ты это сделаешь, бледнолицый заплатит за это.

Кивнув, Лэйси прошла на несколько ярдов дальше, в темноту. Где же тот белый человек, о котором говорил апачи? Ах, если бы это был ее отец!

Позднее, вернувшись в жилище, она растянулась на куче тряпок и закрыла глаза. Что они собираются сделать с ними? Почему Высокое Желтое Облако хочет жениться на ней? Она ведь не индианка. Почему он хочет жениться на чужестранке? И Мэтт. Что случится с Мэттом, если он откажется продать ее? Лэйси содрогнулась. А что она будет делать, если Мэтт продаст ее этому индейцу? Но он никогда не сделает это. Где же ее отец?

Мэтт Дрего поднял голову. Утро. Каким-то образом ему удалось поспать ночью, но он до сих пор чувствовал усталость. Его руки и ноги налились свинцом, а рот был сухой, как вата. Он был голоден. Чертовски голоден. Его мучила такая жажда, что он смог бы осушить всю Миссури.

Он нахмурился, увидев подошедшего к нему индейца.

— Как тебе спалось, бледнолицый? — с кривой усмешкой спросил Высокое Желтое Облако.

— Неплохо, — с сарказмом ответил Мэтт. — Я спал, как ребенок.

— Так ты продашь мне свою женщину?

— Нет.

Высокое Желтое Облако помедлил.

— Я терпеливый человек, но не слишком. Тебе лучше дать мне то, чего я хочу.

Мэтт упрямо покачал головой.

— Нет.

— Ты ничего не добьешься этим, — уверенно сказал воин. — В конце концов, она станет моей.

— Никогда, — пробормотал Мэтт вслед ушедшему индейцу. — Никогда, пока я жив.

И это, подумал Мэтт, было для индейца тузом в колоде. Если он будет продолжать упорствовать, то единственное, что апачи будет вынужден сделать, — это лишить его жизни. И Лэйси станет вдовой. У нее будет небольшой выбор: либо выйти замуж за индейца, либо стать его рабыней.

Солнце поднималось все выше, и силы Мэтта таяли. Жара и льющийся с него пот высасывали последние остатки сил. Он жадно смотрел на узкую голубую полоску реки, которая блестела позади деревни, смертельно завидуя женщинам и детям, которые играли у кромки воды или спасались от жары в чистой холодной глубине реки.

Его ноги устали под тяжестью тела, и не было никакой надежды на лучшее. Он не мог сесть, он мог лишь час за часом стоять на ногах. Временами он дремал, но во сне его преследовал образ Лэйси, которую обнимает другой мужчина.

На закате воин снова пришел посмотреть на Мэтта.

— Я хочу твою женщину, — сказал он. — Я дам тебе свободу, пищу и воду. Что ты на это скажешь?

— Нет.

Высокое Желтое Облако мрачно кивнул и вытащил из ножен, сделанных из козлиной шкуры, свой нож. Он подошел к ближайшему костру, раскалил докрасна лезвие ножа и вернулся к Мэтту. Он поднял его рубашку и приложил раскаленный металл к животу Мэтта. Тошнотворно сладкий запах горящей человеческой плоти наполнил воздух.

У Мэтта прервалось дыхание, когда его тело содрогнулось от нестерпимой боли.

Высокое Желтое Облако без слов раскалил лезвие во второй раз. Мэтт уставился на пылающую сталь, и его внутренности сжались от страха, когда индеец вновь направился к нему.

— Твоя женщина, — сказал воин.

— Нет, — выдавил Мэтт сквозь стиснутые зубы, когда нож снова коснулся его плоти. — Ты можешь сжечь каждый дюйм моего тела, но она моя жена, и я не брошу ее.

— Я верю тебе, — сказал Высокое Желтое Облако. Он взглянул на Мэтта с невольным восхищением. — Ты смелый человек. Смелый, но глупый. Мне придется убить тебя для того, чтобы взять то, чего я хочу.

— Если ты убьешь меня, она навсегда возненавидит тебя.

— Мне не нужна ее любовь, — возразил воин. — Я хочу только подчинить себе ее волю, посеять мое семя в ее животе. Я думаю, что она даст мне сыновей. Много сыновей.

Он кивнул самому себе.

— Готовься к смерти, бледнолицый. Я слишком долго оставлял тебя в живых. Сегодня вечером она станет моей.

Мэтт встрепенулся, страх за свою собственную жизнь поглотила тревога за Лэйси. Он рвался из веревок, которыми был привязан к столбу, с единственной целью освободиться и убить этого человека, который говорил о Лэйси, как о кобыле для зачатия потомства, как о ком-то, кого можно использовать и оскорблять. Внезапно в его затуманенном мозгу появилась идея. Расправив плечи, он свирепо посмотрел на Высокое Желтое Облако.

— Ты позоришь наш народ, — сказал он с достоинством, которое смог изобразить в подобном положении.

Высокое Желтое Облако нахмурился.

— Что ты хочешь сказать?

— В моих жилах течет кровь Динехов, — надменно заявил Мэтт.

— Ты лжешь!

— Я говорю правду. Моя мать была дочерью Чирикахуа. Ее звали Колибри.

— Мне ничего не говорит это имя, — возразил Высокое Желтое Облако. — Но если ты утверждаешь, что ты нашей крови, то я буду сражаться с тобой за женщину.

— Это меня устраивает, — ответил Мэтт.

Индеец по-волчьи усмехнулся. Никто в деревне не владел ножом и копьем лучше, чем он.

— Мы будем сражаться, — самоуверенно заявил он. — И ты проиграешь.

— Может быть, и так, — ответил Мэтт. — А может быть, и нет.

— Мы будем сражаться сейчас, — решил воин. — Сегодня ночью она будет греть мою постель.

— Я ничего не ел и не пил два дня, — заметил Мэтт. — Как насчет тридцати минут на то, чтобы я смог поесть и размять ноги?

— Как хочешь, — самодовольно согласился Высокое Желтое Облако. — Но это тебе не поможет.

Воин разрезал веревки и сказал Мэтту:

— Я прикажу одной из женщин принести тебе что-нибудь поесть. Не пытайся увидеть свою женщину или уйти отсюда.

Мэтт кивнул, и Высокое Желтое Облако направился к своему жилищу. Оставшись один, Мэтт стал разминать руки и ноги. Он до сих пор чувствовал тупую боль от ожогов на животе, но сейчас это было неважно. Он несколько минут ходил взад и вперед. Старая индианка принесла ему полдюжины ломтиков холодной оленины и маленькую бутыль из тыквы с холодной водой. Усевшись спиной к столбу, Мэтт начал медленно жевать пищу и потягивать маленькими глотками воду. Было бы неразумно проглотить все залпом, чтобы пища осела в желудке тяжелым комом.

Он съел только половину мяса и выпил половину воды, а затем вылил остатки себе на руки и лицо. Затем он прислонил голову к столбу и закрыл глаза, стараясь расслабиться.

Пятнадцать минут спустя Высокое Желтое Облако бросил нож на колени Мэтта.

— Поднимайся. Пора.

Мэтт с приглушенным стоном встал на ноги. Единственным его желанием было поспать. На мгновение ему захотелось попросить Высокое Желтое Облако отложить бой до завтра, но он знал, что воин откажет. Лучше придержать язык и сохранить гордость, чем просить о милости и получить отказ.

Оглянувшись вокруг, Мэтт увидел, что большинство индейцев собралось в центре лагеря, чтобы посмотреть на бой. Сердце замерло у него в груди, когда он заметил Лэйси, стоящую в стороне в окружении двух апачей. «Конечно, — горько подумал Мэтт, — Высокое Желтое Облако захотел, чтобы она была здесь и увидела его победу».

— Ну, — сказал Высокое Желтое Облако и пригнулся, втянув подбородок и выставив вперед руку с ножом.

Мэтт машинально принял ту же стойку, и они начали медленно двигаться по кругу. Высокое Желтое Облако сделал несколько резких выпадов в направлении Мэтта, чтобы проверить реакцию бледнолицего, и нашел ее быстрой и точной. Насторожившись, он двигался теперь с большей бдительностью.

Лэйси наблюдала за ними, зачарованная видом двоих мужчин, ведущих смертельный бой. Она знала, что они сражаются за нее, как две собаки за кость, и эта мысль наполнила ее отвращением. Как она сможет жить дальше, если Мэтта убьют из-за нее? Как она сможет перенести, если ему придется убить человека? Ее одолевало желание отвернуться, но она не могла отвести взгляда от этих двоих, которые продолжали кружиться, а их ножи блестели в свете костра, как змеиные клыки. Высокое Желтое Облако был, возможно, на два дюйма ниже Мэтта, но он был крепкий и сильный. Его глаза свирепо сверкали, губы были решительно сжаты, когда он набрасывался на своего противника. На нем не было ничего, кроме набедренной повязки и мокасин.

Мэтт выглядел уставшим, но решительным, когда отражал выпады индейца, и Лэйси терялась в догадках, как долго он сможет противостоять напору апачи. Она знала, что Мэтт совсем мало спал за последние два дня и был в плохой физической форме для такого боя. У нее вырвался приглушенный крик, когда они сошлись вплотную, их ножи искали плоть, и когда они отступили, кровь стала сочиться из неглубоких ран. Снова и снова они сходились, резкий звук их дыхания и звон стали, ударяющей о сталь, раздавались под возгласы толпы.

Мэтт и Высокое Желтое Облако стремительно сошлись вплотную, их тела напряглись, мускулы собрались в комок, бронзовая кожа блестела от пота. Глаза Лэйси наполнились слезами, когда она увидела, как кровь сочится из бока Мэтта. Она отвела взгляд, почувствовав себя плохо при виде крови и от мысли, что его могут убить. У нее перехватило дыхание, когда ее блуждающий взгляд остановился на группе всадников, въезжающих в деревню. Ехавший впереди человек был одет в штаны из оленьей кожи и мокасины. Его лицо загорело до темно-коричневого цвета. Орлиное перо было прикреплено к длинным серым волосам. Но невозможно было ошибиться в том, что этот человек был белым.

— Папа! — она оттолкнула воинов, охранявших ее, и бросилась навстречу отцу.

Ройс Монтана открыл от удивления рот, увидев бегущую к нему Лэйси. Спрыгнув с лошади, он схватил ее в объятия, и слезы затуманили его взор, когда он прижал к себе дочь.

— Лэйси, — пробормотал он, — боже, Лэйси, что ты здесь делаешь?

— Ищу тебя, папа. Останови их, пожалуйста.

Ройс Монтана посмотрел поверх головы дочери на двоих мужчин, сцепившихся в смертельной схватке. Он сразу же узнал Высокое Желтое Облако и предположил, что страх Лэйси относился к тому белому, который, очевидно, сражался за свою жизнь.

— Я не могу остановить это, Лэйси, — печально произнес Ройс Монтана. — Они должны довести бой до конца.

Плечи Лэйси опустились в отчаянии. Бой, казалось, длился уже вечность, хотя на самом деле прошло всего несколько минут. Оба получили уже несколько ран. Везде была кровь, но они продолжали сражаться, рыча и огрызаясь, как голодные волки. Это было жестокое, дикое и отвратительное, но в то же время, странно захватывающее зрелище.

Лэйси отвела взгляд в сторону, когда нож индейца оставил длинную неглубокую рану на правом боку Мэтта. На мгновение она увидела лица воинов, пораженная, как они могут получать удовольствие, видя, что двое мужчин сражаются за свою жизнь. Неужели индейцы настолько примитивные и дикие люди, что их не волнуют вопросы жизни и смерти? Они громко подбадривали Высокое Желтое Облако, когда он ранил Мэтта. С готовностью выражали свое одобрение ловкости Мэтта, когда тот сумел избежать резкого выпада, который мог стоить ему жизни. Смутно она поняла, что воины не были жестокими или хладнокровными. Они ценили мужскую храбрость и умение обращаться с ножом. Она понимала, что хотя Мэтт и был для них врагом, они все равно приветствовали его мужество и ловкость.

Тяжелый скрежет металла о металл снова привлек внимание Лэйси, и она взглянула на сражающихся. Она увидела, что Мэтт обессилел. Его движения стали вялыми, реакция замедленной, и она увидела, что он едва не падает с ног. Она прижала руку к горлу, когда Высокое Желтое Облако стремительно приблизился для последнего удара. Но Мэтт чудом восстановил равновесие. Повернувшись, он направил сжатый кулак в челюсть индейца. Высокое Желтое Облако тяжело рухнул на землю, и Мэтт уже стоял над ним. Его грудь тяжело вздымалась, а тело было покрыто кровью и потом. Мэтт приставил острие ножа к горлу воина.

— Жить или умереть, — прошипел Мэтт. — Решай сам.

Высокое Желтое Облако свирепо смотрел на Мэтта, его темные глаза сверкали от злобы и унижения.

— Я буду жить, — хрипло сказал он. — Но знай, бледнолицый, мы еще не закончили. Это случится, когда один из нас будет мертв.

— Можешь говорить что угодно, — с усмешкой ответил Мэтт. — Но если я смог надрать тебе задницу, пробыв два дня без пищи и воды, то подумай, на что я буду способен, когда почувствую себя лучше.

Высокое Желтое Облако подавил в горле крик ненависти.

— Тебе не испугать меня, — презрительно сказал он. — Женщина все равно будет моей.

— Забудь об этом, — устало произнес Мэтт, поднявшись на ноги, и побрел прочь от поверженного воина.

— Мэтт! Мэтт, иди сюда.

Он обернулся на голос Лэйси и увидел, что она стоит рядом с человеком, в котором Мэтт узнал Ройса Монтана. «Что ж, — подумал он, — она была права, что не отказалась от поисков».

Ройс Монтана видел, как лицо дочери озарилось радостью, когда этот человек направился к ним. «Итак, — подумал он, — это случилось. Моя маленькая девочка влюбилась».

— Мэтт, это мой отец. Папа, это Мэтт Дрего. Он мой муж.

— Муж!

Ройс Монтана не смог скрыть удивления.

— И давно?

— Уже несколько месяцев, — сказала Лэйси. — Мы поговорим об этом позже, папа. Мэтт ранен.

— Конечно, — быстро согласился Ройс Монтана. — Пойдем в хижину, там моя женщина позаботится о нем.

— Твоя женщина? — изумленно повторила Лэйси. — Какая женщина?

— Я тоже женился, милая, — сказал Ройс Монтана и повел их к хижине в конце деревни.

Лэйси уставилась на отца. Смутно она помнила, что Высокое Желтое Облако упомянул о том, что белый человек в деревне женился на одной из их женщин. «Великий боже, — с ужасом подумала Лэйси, — он женат на апачи!»

После этого все происходило как во сне. Вслед за Рейсом Монтана они вошли в большую хижину, где их встретила женщина апачи, которая позволила им чувствовать себя как дома. Лэйси наблюдала, как женщина умело обработала раны Мэтта, которые оказались не настолько серьезными, как боялась Лэйси, а затем приготовила для них ужин.

— Это Голубая Ива, — сказал Ройс Монтана, когда они сидели у костра.

— Рада познакомиться с вами, — вежливо ответила Лэйси, хотя она не вполне осознала тот факт, что ее отец женился на индианке.

— Она почти не говорит по-английски, — заметил Рейс, улыбаясь своей жене, — и я не могу полностью говорить на языке апачей, но мы прекрасно общаемся.

— Да, — сухо сказала Лэйси. — Я вижу. Тем не менее, было легко заметить, что Ройс Монтана и Голубая Ива любят друг друга. Лэйси решила, что индианке около тридцати. У нее были длинные прямые черные волосы, красивые миндалевидные глаза и округлое приятное лицо.

Целый час Ройс Монтана рассказывал о том, как апачи захватили его и сделали своим рабом. Он пережил много лишений и унижений до того дня, как спас тонувшего в реке ребенка апачи. Этим героическим поступком он заслужил место в племени и намеревался весной оставить индейцев и вернуться к своему народу. Но долгой холодной зимой он полюбил Голубую Иву, и они поженились.

— Я не могу оставить ее, — сказал Ройс, обнимая жену. — Она не будет счастлива среди белых, а я не буду счастлив без нее, так что… — Он пожал плечами. — Я решил остаться.

Он перевел взгляд с Лэйси на Мэтта и нахмурил брови.

— Я тебя где-то раньше видел, не так ли?

— Да. Мы были попутчиками.

Рейс медленно кивнул.

— Теперь вспомнил. Мы направлялись в Юму. Я думал, тебя схватили индейцы.

— Так и было, но Лэйси спасла мне жизнь.

— Понятно.

— Я не могу вас винить за то, что вы не прыгаете от радости, узнав, что ваша дочь вышла замуж за человека, осужденного за убийство, — спокойно произнес Мэтт, — но я не убивал того парня, клянусь.

— Извини меня, — сухо ответил Ройс Монтана, — но каждый в том вагоне клялся, что он невиновен.

— Включая вас?

— Нет. Я был виновен, как дьявол.

— Папа!

— Это правда, Лэйси. Я убил Лемюэля Вебстера. В тот момент я был пьян, но это ничего не меняет.

Ройс Монтана погладил руку жены. Его глаза блуждали.

— Это то, с чем мне придется жить до конца своих дней.

Он печально улыбнулся и продолжал с напускной веселостью:

— Хватит на сегодня печальных рассказов. Я рад, что ты здесь, Лэйси. Вы можете пока устроиться у меня. Завтра я поговорю с Хромым Медведем. Это отец Голубой Ивы, к тому же, один из вождей. Уверен, что он позволит вам остаться здесь на некоторое время, если вы этого хотите.

Лэйси с надеждой посмотрела на Мэтта:

— Мы можем остаться, Мэтт. Хотя бы на несколько дней.

— Ты хочешь этого? — Да.

— Значит, решено, — сказал Ройс Монтана. — Я не знаю как вы, но я чертовски устал. Давайте спать.

— Неплохая мысль, — согласился Мэтт. — Я выйду на несколько минут.

— Я тоже, — сказала Лэйси, взяв Мэтта за руку, и вышла вместе с ним из хижины.

— Ты счастлива? — спросил Мэтт.

— Да. Он хорошо выглядит, правда? Я думаю, что здесь, среди индейцев, он живет в согласии с самим собой.

— Хорошо бы, — ответил Мэтт, — но мне от этого не легче. Я ощущаю ужасную боль.

Лэйси подошла к мужу, в ее глазах была тревога.

— Очень сильно болит? — спросила она, нежно коснувшись его рукой.

— Что болит? Ты имеешь в виду ожоги на животе или ножевые раны?

— Мэтт, я серьезно. Сильно болит? — Нет.

Он притянул ее к себе и жадно поцеловал.

— Лэйси…

— Я знаю. Я тоже хочу тебя.

Его губы прижались к ее губам. Лэйси обвила руками шею Мэтта, прижимаясь к нему, обожая каждую частичку его мускулистого тела. Ей казалось, что все ее существо оживает от его прикосновений. Она не возражала, когда он начал развязывать ремешки, которые стягивали ее тунику, и медленно опустил ее на землю. Трава была холодная, но нежные и ласковые прикосновения его рук и губ быстро согрели Лэйси. С тихим вздохом удовольствия она начала раздевать Мэтта. Ее пальцы с наслаждением касались его тела. У него перехватило дыхание, когда она нежно погладила его живот и бедра, а затем начала смело ласкать его.

Лэйси почувствовала себя полной жизненных сил, когда Мэтт накрыл ее своим телом, и содрогнулась от удовольствия, когда он коснулся ее. Время, казалось, остановилось, и она ощутила все, что окружало ее: запах шалфея, влажную траву, на которой лежала, мерцающие звезды, кружащиеся в танце на темном небосклоне, далекий звук барабана. Сердце забилось в груди, и она почувствовала себя дикаркой, первобытной и свободной.

Лэйси вздрогнула, когда руки Мэтта ласково стали гладить ее тело. Его губы впились в нее, поцелуй был длинным, страстным и требовательным. Вначале она старалась сдерживать себя, боясь причинить Мэтту боль, но он, казалось, забыл о своих ранах и обо всем остальном, кроме своего желания обладать ею, чтобы их тела слились воедино. Она закричала, когда его жизненная сила вливалась в нее, и сладострастно застонала, когда одна волна удовольствия за другой накатывались на нее, наполняя сладким экстазом.

Чувствуя себя уставшим и полностью удовлетворенным, Мэтт скатился с Лэйси, но не выпустил ее из своих объятий. Любить ее было подобно бальзаму для души и тела. Это исцеляло его раны и облегчало боль. Прижав ее к себе, он уснул.

— Мэтт? — Лэйси прошептала его имя, не в силах поверить, что он уснул так быстро. Она вспомнила, что он практически не спал эти два дня. Если добавить к этому тяжелый поединок и то, что он был несколько раз ранен, не удивительно, что он так измучен. Она слабо улыбнулась, удивляясь, где он нашел силы, чтобы заниматься с ней любовью.

Так, улыбаясь, она тоже погрузилась в сон.