Пылай для меня

Глава 11

Я проснулась рано. Солнце еще не встало, но небо уже приобрело бледно-перламутровый цвет. Я отлепила пластырь с лица и рук, вытряхнула несколько капель лавандового и гераниевого масла в аромалампу, зажгла под ней свечу, и приняла долгий душ. Я все еще была чистой, но душ обычно помогал мне почувствовать себя лучше. Я стояла под каскадом горячей воды, надеясь смыть с себя все остатки вчерашнего дня. Мне снилось, как я стреляю в людей. В моих снах я убивала их снова и снова, каждая пуля попадала в их головы в замедленном движении, кровь распускалась, как отвратительный красный цветок. На самом деле, все было не так. Вся перестрелка заняла три или четыре минуты. Во сне мой пистолет громыхал, будто гром. В вестибюле же он звучал отчетливо, как хлопушка. Бум-бум. Жизнь оборвалась. Бум-бум. Еще одна.

Я позволила воде бежать по мне, пытаясь понять, как же моей маме удалось это пережить. Как она могла смотреть через прицел, нажимать на курок и забирать чью-то жизнь, а затем делать это снова и снова, и все равно держаться? Я хотела спросить у нее об этом. Был ли в этом какой-то секрет?

Но прошло уже два года с последнего похода мамы в группу поддержки. Ей стало лучше. Мне не стоило ворошить ее старых демонов. Я должна была справиться с этим сама.

Я стояла под душем, пока чувство вины не стало невыносимым. Использовать всю горячую воду тоже было бы некстати. Моим сестрам и кузенам еще нужно принять душ. Я вылезла, обернула одно полотенце вокруг головы, а другое вокруг тела, и посмотрела на свое отражение. Мелкие порезы на лице и руках успешно пережили купание. С порезом на ребрах дело было похуже, и я нанесла на него мазь с антибиотиком. Ойкание и втягивание воздуха мало помогли уменьшить боль. Я залепила пластырем бок, и еще порез на руке, просто на случай, если он еще решит открыться и причинить неудобство.

Как жаль, что у меня нет поблизости бумажных полотенец и скотча. Я закатила глаза. Черт возьми, о чем он вообще думал? Разве он не мультимиллионер? И при этом он перевязывает себя бумажным полотенцем и скотчем. Откуда ему вообще знать, что такое скотч? Может, у него дома была своя версия скотча для Превосходных, вся в золоте и брюликах, на тот случай, если он порежет палец.

Я посмеялась, фыркнула, и засмеялась снова. Я стояла в душе, мокрая с ног до головы, и хохотала, как ненормальная. Душевное здоровье в полном порядке. Я сняла полотенце с головы, потянулась повесить его на крючок у окна и замерла. Окно моей ванной выходило на гараж, и с этого угла я могла видеть царство бабули Фриды во всей его красе. Транспортные средства, накрытые брезентом, и стеллажи с запчастями вдоль стен. А посередине гладкого цементного пола, Чокнутый Роган выводил мелом магический круг. Он начинался как большой пятиугольник, с кругами диаметром в два с половиной фута в каждом углу. Линии разделяли пятиугольник на отдельные части, с глифами, тянущимися вдоль границ. Выглядел рисунок безупречно, с ровными сторонами пятиугольника и круглыми окружностями. Подобное совершенство требовало многих лет практики.

Чокнутый Роган закончил последний глиф, и выпрямился. На нем была та же рубашка и брюки, что и вчера. Он потянулся, поднял одну ногу, затем вторую, и подпрыгнул на месте, будто перепрыгивая невидимую веревку. Какое-то мгновение он стоял, босой, напротив пятиугольника, затем переступил через линию и остановился, повернувшись к моей стороне склада. Глаза закрыты, руки по швам.

«Ключ». Я читала о нем. Это был ритуал, который некоторые великие Дома использовали для перезарядки. Чокнутый Роган истратил всю свою магию, и теперь пытался получить ее обратно. Где-то Адам Пирс, скорее всего, тоже проделывал подобную штуку. Бытовали разные мнения на счет того, что именно делали «Ключи». Кто-то говорил, что они восстанавливали магию, кто-то — что просто перестраивали мага на более высокий уровень. Я видела несколько видео на YouTube, но ни одно из них не было хорошего качества. «Ключи» были тщательно оберегаемым секретом. Каждый был уникальным по отношению к Дому, который его создал.

Чокнутый Роган поднял руки — локти согнуты, руки разведены, глаза закрыты. Я прислонилась к боковой стене. Вариация магической позы. Ладно. Пока ничего интересного. Роган повернул правую руку в сторону, прогнулся в пояснице, расправляя грудную клетку, и одновременно боком шагнул в круг с текучей грацией, словно все его тело вдруг открылось. Он поразительно быстро крутнулся внутри меловых барьеров. Его нога вылетела вперед, обрушив сокрушительный удар на невидимого противника. Руки разрезали воздух справа, затем слева, словно клинки, готовые разрубить злоумышленника.

Внешняя линия круга засветилась бледно-голубым.

Чокнутый Роган развернулся, подпрыгнул, закрутился и переместился во второй круг. Его жесткие пальцы сжались в кулаки, и клинки превратились в молоты, которыми он принялся наносить быстрые, тяжелые удары. Длинные удары сменились короткими и жестокими, его скорость и сила слились в абсолютную мощь. Он был грациозен, как танцор, но при этом беспощадный и умелый, как загнанный в угол убийца.

Засиял второй круг. Несмотря на совершенно спокойное выражение лица, на лбу Рогана выступил пот. Он перешел на третий круг. Его правая рука взлетела вверх, пальцы согнуты. Вчера я видела это же движение, когда он ударил фальшивого пожарника в лицо. Тогда он, вероятно, бил вполсилы, потому что, если бы сделал выпад так же, как сейчас, то мог бы вбить хрящи его носа прямиком в мозг.

В том, как он двигался, была плавная, притягательная грация. Все эти мышцы, которыми я любовалась вчера, были лишь побочным продуктом на пути к цели. А его целью являлась сила. Грубая, смертоносная сила. Все в нем: его невероятная физическая сила, ослепляющая скорость, гибкость, ловкость и выносливость сплелись воедино, чтобы превратиться в почти нечеловеческую жестокость. Крошечные волоски на моих руках встали дыбом. Это было похоже на стремительный танец первобытного бога, и я не могла отвести глаз. Если бы только я могла заполучить его для себя. Как бы это было, подойти к нему, положить руку на плечо и увидеть, как вся эта концентрированная жестокость превращается в желание?

Теперь все пять кругов светились. Он приземлился в пятиугольнике, снова в той же магической позе. Сияние вспыхнуло ярче, а затем испарилось, будто впитавшись в него. Чокнутый Роган вышел из круга, вытер рукой пот со лба, взял с ближайшего транспортера бутылку воды и отпил.

Я выдохнула, даже не заметив, как задержала дыхание, и вздрогнула. Мою левую ногу закололи сотни иголочек — она успела затечь. Я подпрыгнула, подхватила соскальзывающее с меня полотенце, и снова прильнула к окну. Он стоял там же. Взошло солнце, и гараж наполнил золотистый свет, рисуя на полу длинные прямоугольники. В лучах солнца его смуглая кожа сияла. Я не могла видеть его лица, только острый угол щеки, согретой солнцем.

Если бы я очутилась сейчас рядом с ним, я бы позволила ему сделать со мной что угодно прямо на крыше какого-нибудь танка.

Это было выше моих сил. Я выдохнула и постаралась заглушить пульсирующее во мне желание. Чокнутый Роган был недосягаем. Он был из другого мира, у него были другие понятия, и он обещал сделать меня сиротой, если моя мама снова ему пригрозит. Так, последнее сработало. Все тут же вернулось в норму.

Я отошла от окна. Мне нужно было собраться. От общения с Чокнутым Роганом не следовало ожидать ничего, кроме проблем. Нам необходимо было поймать Адама Пирса, вернуть его семье, а затем разойтись в разные стороны.

Когда я спустилась вниз, Чокнутого Рогана нигде не было. Я обнаружила бабулю Фриду в ее гараже. Она прислонилась к транспортеру, над которым работала, и пила свой утренний чай.

— А он нечто, не правда ли? — спросила она тихо.

— Ты видела, как я за ним наблюдала?

Она кивнула и, протянув руку, заправила мне за ухо выбившийся локон.

— Когда ты успела так вырасти? Когда я успела так постареть?

— Ты не старая, бабуля. Ты еще дашь мне фору.

Она вздохнула.

— Будь осторожна, Невада. Это очень опасный мужчина.

Да неужели.

— Я не планирую провести с ним ни секундой больше необходимого.

Бабуля Фрида задумчиво посмотрела на меня.

— Что?

— Он об этом знает?

— Да, знает. Я сказала ему. Это чисто профессиональное соглашение.

Бабуля Фрида покачала головой и отхлебнула чая.

— Как продвигается расследование, Шерлок?

— Ну, мы обнаружили странное украшение с драгоценными камнями, и при этом едва не взлетели на воздух.

— Какое отношение это имеет к Пирсу?

Я покачала головой.

— Понятия не имею. Но они как-то связаны. Где Чокнутый Роган?

— Пришел Берн и забрал его.

Чем меньше Чокнутый Роган будет общаться с моими кузенами и сестрами, тем лучше.

— Тогда мне стоит пойти и поискать их.

— Думаю, да, — сказала она. — Будь осторожна, Невада.

— Всегда.

— Потому что он не Кевин.

Я повернулась.

— Да неужели, бабуля?

Она отмахнулась рукой.

— Иди уже!

Она была права. Кевин и близко не стоял рядом с Чокнутым Роганом.

Минутой позже я преодолела пять ступенек к Обители Зла. Берн сидел за своим рабочим местом. Чокнутый Роган стоял позади него. Три экрана перед Берном демонстрировали цифровые джунгли Бага во всей их красе. Сам Баг сидел перед центральным монитором, поглаживая Наполеона, развалившегося у него на коленях. Его лицо было расслабленным. Никакого нервного тика. Беспорядочного взгляда. Он был под завязку накачан экузолом.

И как только Рогану удалось заставить его подключиться к системе Берна? Обычно Баг был невероятным параноиком. За два года, что я его знала, он не дал мне даже свой номер телефона.

— …неплохо для домашней системы, — говорил Баг.

— Это у тебя сервер Strix T09x? — спросил Берн.

Баг кивнул.

— Миленько. И Talon-M7?

— Взгляни еще раз, — сказал Баг.

— Сколько экузола тебе это стоило? — пробормотала я Рогану.

— Ты не захочешь знать, — сказал он.

Берн приблизил фрагмент сложного компьютерного оборудования.

— Не может быть.

— Смотри и плачь. — Баг держал собачий бисквит перед Наполеоном. Открыв пасть, собака терпеливо ждала, пока Баг положит туда бисквит.

Берн нахмурился.

— Откуда ты его взял? M8 должен выйти в продажу через два месяца. М9 еще не должен быть даже запущен в производство.

— Они хотят, чтобы вы в это верили. Ждут, чтобы выбросить чип Stryker на рынок. Когда M8 выйдет в продажу, цена взлетит до небес, а потом они обесценятся за месяц, потому что M9 с новым Stryker наводнит рынок. Чл…тра..и.

— Ты продолжаешь повторять это слово, — сказал Чокнутый Роган. — Ты понимаешь, что оно не имеет смысла?

— Почему? — встрепенулся Баг.

— Невозможно тра. ть член, — сказал Чокнутый Роган.

— Но можно тра. ться членом, — возразил Баг.

— Это тавтология, — вклинился Берн.

Этот спор мог длиться часами.

— Баг, ты нашел что-нибудь?

Баг закатил глаза.

— Нет, я просто сижу тут и треплюсь с вами, засранцами (за исключением майора), потому что я — сама общительность, и просто вас всех обожаю. — Его пальцы запорхали над клавиатурой. — Выяснилось, что Первый Национальный хранит два месяца записей с камер наблюдения, сбрасывая их на удаленный сервер каждую ночь. Я перекопал их все, и — вуаля!

На левом мониторе появилась запись с внутренней камеры безопасности банка. Светлый прямоугольник скользнул по экрану и выделил стройную женщину, идущую по полированному полу. Хорошо покрашенные платиновые волосы, белая блузка с массивным золотым ожерельем, серая юбка, кричаще-яркий красный ремень, красные шпильки и дизайнерская сумка. Ее встретил банкир и, когда она повернулась, ее лицо попало в камеру. Ей было около тридцати, с большими серыми глазами с длинными накладными ресницами и тонкими губами. Слишком глянцевая, чтобы продемонстрировать богатство.

— Встречайте Харпер Ларво, — объявил Баг. — Двадцать девять лет, отец Филлип Ларво, мать Линн Ларво, оба риелторы. Не связана с другими Домами. Училась в Академии Филлипса в Андовере, затем в Дартмуте, где со скрипом получила степень по истории искусства — я видел ее вкладыш к диплому, выглядит он печально. Харпер — гармонизатор, как оба ее родителя и дед.

Гармонизаторы в мире магии не имели ничего общего с музыкой. Талантливый гармонизатор мог войти в комнату и придать ей совершенно другое настроение, просто переставив несколько вещей. Среди прочих талантов, этот был не такой уж редкостью. Гармонизаторы обычно работали дизайнерами интерьеров, флористами, модными стилистами — в любой области, где требовалось создать эстетическую красоту.

— Харпер считается Заметной, хотя на деле она не так уж далека от Средней, — сказал Баг. — Неплохо, конечно, но ничего особенного. Ее родители также Заметные, ее дед был Значительным. Ее семья хранит сбережения в Центральном Банке. Все их счета находятся там вот уже пятьдесят лет. Так что же она здесь делает? Нет никаких намеков на открытие ею счета. Более того, мои цыплятки, Харпер практически безработная. Она стажировалась в модном журнале, работала в отеле «Черное и красное» в Далласе, с каким-то Салливаном, который якобы знаменитость, имеет отношение к парочке благотворительных организаций, но, по большей части она тусуется на вечеринках и хорошо выглядит. Как бабочка. Бесполезная, и ничем не выдающаяся.

На экране выскочило полдюжины изображений. Харпер с бокалом шампанского. Харпер, лежащая на столе и игриво болтающая ногами. Харпер на какой-то фотосессии, позирующая на кушетке и дующая губки на камеру.

— И, моя любимая, — объявил Баг.

Изображение заполнило экран. Харпер хихикала, ее яркие блондинистые волосы прижимались к Адаму Пирсу, который выглядел горячим и скучающим в своей фирменной коже. Он обнимал ее одной рукой.

— Когда это было? — спросил Роган.

— Четыре года назад, — сказал Баг.

Видео возобновилось и мы увидели, как Харпер с банковским служащим подходят к лифту. Они шли медленно, клерк говорил, активно жестикулируя, будто объясняя что-то. Двери лифта раскрылись и они исчезли из виду.

— А дальше они пошли в хранилище с ячейками, — объявил Баг.

— Она заказала себе экскурсию по банку, — предположила я. — Ей достаточно было выказать заинтересованность, назначить встречу, и они показали ей весь банк, включая банковское хранилище, где она могла пометить нужную ячейку для Гэвина.

— У тебя есть ее номер? — спросил Чокнутый Роган.

— Да, майор. Отправляю на ваш телефон.

Когда Баг сказал «майор», это звучало так же, как обычно произносят «сэр». До сегодняшнего дня я готова была поклясться, что Баг даже не знает значение слова «уважение».

Чокнутый Роган поднес телефон к уху.

— Это Чокнутый Роган. Жди меня в «Галерее» у фонтана в «Нордстроме» через час.

Он повесил трубку и посмотрел на меня.

— Хочешь присоединиться?

— Конечно.

— Встречаемся через пятнадцать минут у входа. — Он развернулся и вышел.

Я посмотрела на лицо Бага на мониторе.

— Когда мы познакомились, ты сказал мне, что лучше будешь пить сточные воды, чем снова работать с кем-то из военных или Превосходных.

Баг ощетинился.

— И че?

Я ткнула большим пальцем за плечо.

— Он — Превосходный и отставной военный.

— Ты не понимаешь, — сказал Баг. — Он… он — Чокнутый Роган.

— Ох, пощади.

Он помахал мне и Берну.

— Малый, я скоро переезжаю. Если хочешь М9, можешь забирать.

— Это очень щедро, — сказал Берн. — В чем подвох?

— Никакого подвоха. У меня будет кое-что получше, так что не думай, что это по доброте душевной. Это просто поможет мне избежать сжигания всего этого хлама.

Экраны померкли.

— Чокнутый Роган только что завербовал Бага? — спросила я.

— Похоже на то, — сказал Берн.

Мы уставились друг на друга.

— Ты узнал что-нибудь об украшении? — спросила я.

— Нет. Это странная форма. Я наткнулся на японскую брошь со стрекозой, но не думаю, что это она, — сказал он. — Узор слегка отличается.

— Можешь продолжить искать? Я знаю, это похоже на поиски иголки в стогу сена, но я буду очень, очень благодарна.

— Конечно, — сказал он.

— Я просто не доверяю Чокнутому Рогану. Нам нужно выяснить это самим.

— Не беспокойся, — сказал Берн. — Мы это узнаем. Кстати, у меня есть кое-что для тебя.

Берн открыл ящик и вытянул оттуда пакетик с металлической штучкой.

— Обнаружил это на твоем автомобиле. Стандартный GPS-передатчик.

Теперь понятно, как Роган узнал о моей встрече с Адамом в ботаническом саду. Я вздохнула.

— Ты в порядке? — спросил Берн.

— Да, — соврала я. — Пойду переоденусь. — И прихвачу пистолет.

— Невада, — окликнул он меня. — Заполучить М9 было бы правда круто! Ты ведь не против?

— Если сможешь договориться с Багом, то флаг тебе в руки. Только постарайся не обещать ему то, что не сможешь выполнить.

Я вышла со склада и не поверила своим глазам. Чокнутый Роган ожидал меня за рулем целехонького Рендж Ровера, всего пару часов назад бывшего грудой обугленного металла. Это не могла быть та же машина.

Я увидела, как он смотрит на меня из окна. Этим утром его глаза были необыкновенно голубыми. Уже знакомое чувство проснулось во мне — две части похоти, часть тревоги и остальное — недовольство самой собой. Воздействие всей этой мужественности уже должно было испариться. Я должна была быть невосприимчива. Вместо этого он опять заставил меня обалдеть.

Кандалы, напомнила я себе, сев внутрь.

— Много у тебя Рендж Роверов?

— Несколько, — спокойно ответил он.

— Значит, не так уж страшно, что Адам взорвал один из них?

— У меня их несколько, потому что они мне нравятся.

Я посмотрела на него. Челюсть сжата, рот превратился в прямую, жесткую линию. Глаза под темными бровями излучали холодную, стальную твердость, и я увидела затаившуюся в них злость. Не громогласную, бурную злость, а леденящую ярость. Все мои инстинкты возопили, чтобы я вышла из машины. Сейчас же вышла, и отошла подальше с поднятыми руками.

— А тот Рендж Ровер был моим любимым, — совершенно спокойно продолжил Чокнутый Роган. — Когда мы найдем Пирса, он за это ответит.

Ответит? Если раньше это не было для него чем-то личным, то теперь точно стало таковым.

— Адам Пирс нужен нам живым, — напомнила я. — Ты мне обещал.

— Я помню, — сказал Роган. Было явно, что ему это не по душе. Может, мне повезет, и сегодня Адам будет вести себя тише воды, ниже травы. Потому что, если его сейчас повстречает Роган, то с удовольствием прибьет прямо на месте.

Я пристегнулась и Рендж Ровер выехал на улицу. Нам понадобится сорок пять минут, чтобы добраться до «Галереи».

— Ты знаешь Харпер Ларво?

— Никогда с ней не встречался, — сказал Роган.

— Тогда почему ты так уверен, что она придет?

— Я знаю ее тип.

— Какой еще тип?

— Неудачный вектор.

Я посмотрела на него.

— Ее дед был Значительным, — сказал он. — У него было трое детей. Все они Заметные. А все их дети являются либо Заметными, либо Средними.

— Откуда ты знаешь?

— Пока разглагольствовал Баг, я проверил базу данных Дома. Тогда я не стал упоминать об этом, потому что Баг проделал отличную работу, и это была его минута славы. Нужно давать людям возможность гордиться своей хорошо выполненной работой, и быть им за нее признательным. Так можно получить еще лучшие результаты.

Все, что делал Роган, было движимо продуктивностью, даже его отношение к подчиненным. Довольные работники прилежнее работали, и были более преданны, поэтому он уделял время для признания их заслуг. Интересно, а где стою я на этой лестнице признания? Ведь он наверняка считал меня своей подчиненной. Ладно, я не его работник, и единственное, что мне от него нужно — это Адам Пирс, желательно связанный по рукам и ногам.

— Приблизительно в семидесяти процентах случаев, магия передается от родителей к ребенку без существенных изменений, — сказал Чокнутый Роган. — Несколько потомков, от трех до пяти процентов, демонстрируют внезапный всплеск. Остальные теряют свою магию с каждым поколением. Ты можешь увидеть следы подобного примера в пределах одной семьи. Даже если оба родителя Превосходные, существует вероятность градации силы у их детей. Ты как-то спрашивала у меня, почему я не рассчитывал иметь больше троих детей. Здесь другая причина. Если первый ребенок — Превосходный, существует большая вероятность, что второй ребенок может им и не быть. Все же, большинство Домов предпочитают, чтобы у главы Дома было еще хотя бы двое детей. Знаешь, как это называется?

— Нет.

Он посмотрел на меня с мрачным лицом.

— Запасной план. Дома воюют друг против друга. У нас далеко не всегда высокая продолжительность жизни. Знаешь, почему был зачат Адам?

— Нет. — И я была не уверена, что хочу это знать.

— Потому что Питер, его брат, поздно себя проявил. Его магия не давала о себе знать до его одиннадцатилетия. Они решили, что он был пустышкой, и так у них оставалась одна Татьяна, его сестра, как Превосходная Дома. Если бы кому-то удалось ее убить, Дом Пирсов мог остаться без Превосходного. Поэтому они поспешили сделать еще одного ребенка — так, на всякий случай.

— Звучит очень цинично. И совсем невесело.

— Часто так и бывает, — сказал Роган. — Если эффект убывания магии сохраняется в двух поколениях, эта семейная линия становится неудачным вектором, где каждое новое поколение слабее предыдущего. Дома страшатся лишь одного и только одного: потерять силу. Если я неудачный вектор, то, какая бы девушка ни вышла за меня замуж, она должна понимать, что ее дети будут слабее нее.

Кусочки мозаики сложились воедино.

— Все обходят Харпер десятой дорогой.

— Именно. Ее дед обладал сильной магией, и это позволило ей получить доступ в общество. Вероятно, она появилась как юная, окрыленная дебютантка, уверенная, что повстречает любовь всей своей жизни и станет женой во влиятельном Доме. Спустя годы она поняла, что мужчины встречались, спали с ней, но затем всегда ее бросали. Сейчас ей двадцать девять. Бутон уже давно превратился в розу и начал увядать. Она понимает свое положение, понимает, что брачный союз с любым из Домов невозможен, но по-прежнему отчаянно его желает. Она видела, как ее дед вращался в важных кругах, видела, как ее родителям досталась толика этого влияния, и она готова сделать что угодно, лишь бы вновь очутиться на вершине. Я Превосходный холостяк. Я могущественен, привлекателен и чертовски богат.

— А еще до умопомрачения скромен, — не сдержалась я.

— И это тоже, — даже не моргнул он. — Она придет. Она не может упустить шанс произвести на меня впечатление.

— Это печально. Я очень рада, что я не Превосходная, потому что большинство из вас больные ублюдки.

Чокнутый Роган странно на меня посмотрел.

— У власти есть своя цена. Мы не всегда ее желаем, но нам всегда приходится за нее платить. Вчера ты властвовала над жизнью и смертью. Как ты себя чувствовала?

— Я не хочу об этом говорить.

И уж тем более не собираюсь откровенничать с тобой.

— В первый раз, когда я убил кого-то с близкого расстояния, когда я видел, как жизнь уходит из его глаз, я ждал. Я читал книги, смотрел фильмы, и я знал, как это должно было случиться. Мне должно было стать плохо, должно было вырвать, а затем я бы пережил это. Поэтому я стоял там, ждал, и ничего не почувствовал. И потому решил, что так будет в следующий раз.

— И так было?

— Нет, — ответил он.

— Сколько людей ты убил?

— Не знаю. Я сбился со счета. Это была тяжелая война.

Его слова продолжили крутиться у меня в голове. Он поделился со мной чем-то личным. Может, он этого и не поймет, но я ощутила потребность рассказать ему об этом. Мне нужно было кому-то выговориться.

— Мне кажется, что я утратила часть себя, — сказала я. — Внутри меня большая дыра, словно что-то жестоко вырвали оттуда. Сегодня я чистила зубы и думала о тех двух мужчинах и женщине. Они больше никогда не будут чистить зубы. Никогда не позавтракают. Никогда не поприветствуют свою мать. Они никогда не смогут делать любые простые вещи. По моей вине. Я нажала на курок. Я понимаю, что они пытались сделать со мной то же самое, но я чувствую себя виноватой и скорблю о них и о себе. Какая-то часть меня утрачена навсегда. Я снова хочу быть целой, но знаю, что этого никогда не случится.

— Что будет, если вместо Харпер мы повстречаем засаду и какой-то громила наставит на тебя пистолет? — спросил он.

— Я выстрелю в него, — сказала я. — Позже, мне может быть плохо, но я с этим справлюсь. Помогло бы знать, почему. Почему они хотят убивать? Что такого важного, что Адам сжигает целое офисное здание, только чтобы отвлечь внимание?

— Хороший вопрос, — заметил Роган.

— Все это — банк, офисная башня, команда людей — кажется слишком сложным для Адама. — Это чувство преследовало меня с момента, когда я увидела команду пожарников, идущих к башне. — Ему не нравится работать. Все же произошедшее хорошо организовано и тщательно спланировано. Адам не из тех парней, кто станет заморачиваться с подобным планированием.

Чокнутый Роган с хирургической точностью сменил дорожную полосу.

— Еще много лет назад меня научили нанимать только лучших. Своих людей я тщательно отбираю. Они компетентны, хорошо обучены и прилежны, и сейчас они прочесывают весь город. В моем распоряжении значительные ресурсы, включая связи с людьми, управляющими преступным миром Хьюстона.

Я не хотела знать, как он ими обзавелся.

— Я рассказываю тебе это не для того, чтобы похвастать. У меня есть требования. Когда я хочу кого-то найти, его приводят ко мне в считанные часы. — Чокнутый Роган посмотрел на меня. — Я не могу найти Адама Пирса.

На какое-то мгновение маска спокойствия отступила и я взглянула на него настоящего. Он был не просто раздосадован. Он был в ярости.

— Он передвигается по городу словно призрак, — продолжил он. — Появляется и исчезает по собственному желанию.

Теперь я поняла, почему он сосредоточился на мне. Все его люди оплошали, а тут вот она я, покупаю футболки Адаму Пирсу.

— Думаешь, его скрывает маг иллюзии? — спросила я. По-настоящему сильные иллюзионисты могли искажать реальность.

— Не один маг. Его прикрывает целая команда. Сокрытие движущейся цели требует скоординированных усилий и специальных тренировок. Команда, с которой мы расправились в башне, тоже были как следует обучены. — Чокнутый Роган поморщился. — У Пирса нет связей или знаний, чтобы провернуть операцию подобного масштаба. У него нет финансирования, он не знает нужных людей, и даже если бы он умудрился найти финансовую поддержку и связи, никто бы не воспринял его всерьез.

Он был прав.

— Адаму такое даже в голову бы не пришло. Он не командный игрок. Кто-то другой должен дергать его за ниточки. — Меня охватило беспокойство. — Кто может оказывать такое влияние на Адама? Его собственная семья не в состоянии его контролировать.

Чокнутый Роган помрачнел.

— Я не знаю. Возможно, Харпер сможет нам это сказать.

Мы продолжили путь в тишине.

— Я хочу получить хоть какое-то оправдание смертям этих людей, — сказала я тихо. — Я хочу знать, почему.

— Обещаю тебе, мы это узнаем, — произнес Роган.

Я и без магии понимала, что он говорил всерьез.

Хьюстонская «Галерея» была крупнейшим торговым центром в Техасе. В ней были сотни магазинов — «Нордстром», «Сакс», два отдельных «Мейси» — и каток, открытый круглый год. Она была построена в конце 60-х Джеральдом Д. Хайнсом, который в свою очередь разжился этой идеей у Гленна Г. МакКарти, легендарного хьюстонского старателя и нефтяника, известного, как Бриллиантовый Гленн. Со своего открытия в 1970, торговый центр пережил несколько расширений. Мы направлялись в новейшее крыло, Галерею IV.

Перед нами раскинулся торговый центр: два этажа магазинов, сплошное стекло, светлая плитка и огромные сводчатые стеклянные крыши, которые опирались на белые арки. Мы шли непринужденным шагом. Я снова одела джинсы и блузку, взяла любимую сумочку из коричневой кожи, легкую и маленькую, которую удобно носить через плечо. В ней было видоизмененное переднее отделение, которое позволяло мне вытащить оружие за считанные секунды.

Я взяла «Кахр» PM9. Пять с половиной дюймов в длину, весом около фунта, и с шестизарядным магазином. У него не было ударника, так что он не зацепится, когда я буду вытаскивать пистолет из сумочки, зато был внешний предохранитель, что заставляло чувствовать себя лучше. Если все пойдет не так, план А подразумевал убегать, ни в кого не стреляя. По плану Б я доставала оружие и заставляла человека отступить, в этом случае последнее, что мне нужно — случайный выстрел. Только план С подразумевал открытие стрельбы, а, учитывая, где мы находились, я должна быть абсолютно уверена, что смогу нажать на курок, не подстрелив невинного человека.

Чокнутый Роган шел рядом со мной. На нем был серый костюм с черной рубашкой, воротник которой он оставил распахнутым. Одежда, которую он носил, не была ни вычурной, ни броской. Она просто была отменно пошита, и сидела на нем как влитая. Нам нужно было лучше скоординироваться. Мы точно не подходили друг другу, но Галерея была домом для разномастной толпы. Молодые мамочки прогуливались со своими карапузами в колясках, теряясь среди компаний подростков с голубыми, фиолетовыми и розовыми волосами. Напротив нас, две женщины средних лет в дорогих брючных костюмах, с лицами, разглаженными магией почти до пластикового совершенства, нырнули в магазин, едва избежав столкновения с мужчиной в бейсболке и перемазанных краской шортах.

Молодая женщина, проходя мимо нас, взглянула на Рогана, и замедлила шаг. Мы продолжили идти и я увидела ее отражение в зеркальном дисплее. Она продолжала смотреть на него, по-женски оценивая. Справа, двое мужчин вышли из магазина и остановились, провожая Чокнутого Рогана тем же самым одобрительным взглядом. Парень помладше подмигнул мне.

А впрочем, не важно, что на нас надето — люди все равно будут обращать внимание. Чокнутый Роган не был самым красивым мужчиной в Галерее, но эта мужественная… аура? Атмосфера? Что бы это ни было, оно волнами исходило от него. Это было в линии его плеч, в том, как он шел, словно не было ничего, с чем он не смог бы справиться. Это было в легкой шершавости его кожи. В жестком взгляде его глаз. Он выделялся в море стандартных иллюзорных лиц и люди концентрировались на нем.

Мы миновали магазин подарков, торгующий букетами цветов в хрустальных вазах. В центральных букетах были гвоздики — большие, ажурные бутоны, нежно-розовые в середине, с бледной окантовкой по краю лепестков. Я любила гвоздики. Они были утонченными, но удивительно стойкими. В то время, как розы в вазе увядали, гвоздики продолжали цвести. И я любила их запах — нежный, свежий, чуть пряный аромат.

— В чем дело? — спросил Роган.

Я поняла, что смотрю на цветы дольше положенного.

— Ничего. Мне просто нравятся гвоздики.

Фонтан у «Нордстрома» находился на первом этаже и представлял собой круглую чашу, в центре которой возвышались растения. Кольцо белых светильников окружало растения, мягко светясь под водой. Около фонтана стояла блондинка. Она была одета в платье из переплетенных, блестящих, темно-фиолетовых лент, которые образовывали сложную сетку на плечах. Я понятия не имела, как она в него влезла, но, надо отдать должное, позировать женщина умела.

Она стояла расслаблено, но немного изогнувшись назад, одна нога повернута внутрь и указывает на другую — несколько неудобная поза, которую так любят модные журналы. Платье облегало ее, как перчатка, еще на четверть дюйма плотнее, и оно было бы вульгарным. Ее фигура была идеальной: тонкая талия, стройные и загорелые ноги, пышные, но не чрезмерно, грудь и бедра. Она перекрасила волосы из платинового в мягкий розоватый блонд, и они колечками спадали ей на плечи. Ее макияж был свежим и безупречным. Слишком безупречным. Харпер наложила иллюзию, прежде чем с нами встретиться. Ничего слишком уж очевидного, но у человеческой кожи обычно есть поры.

— Как я могу помочь тебе понять, что она лжет? — тихо спросил Роган.

— Вопросы на «да» или «нет» лучше всего, — сказала я.

Чокнутый Роган остановился у зоны отдыха прямо вблизи фонтана, и сел. Я села рядом с ним.

Харпер медленно, как кошка, подошла к нам, ее плетеные золотые сандалии на высоком каблуке слегка цокали по плиточному полу.

— Роган, я полагаю. — Ее голос ей соответствовал — гортанный. Она скользнула на стул напротив Рогана и закинула длинную загорелую ногу поверх другой, выставляя напоказ приличную часть бедра. Она оглядела его сверху донизу медленным, бесстыдным взглядом, и улыбнулась. — Мне нравится.

Это добром не кончится.

Харпер бегло взглянула на меня и повернулась к Рогану.

— Чем могу быть полезна, Чокнутый Роган?

Он откинулся на стуле.

— Когда ты помечала ячейку в хранилище Первого Национального Банка, ты знала, что Пирс намеревался взорвать банк?

Прямо по больному месту. Ну, ладно.

Харпер улыбнулась.

— Ты позвал меня сюда поговорить об Адаме? Я бы лучше поговорила о тебе. Чем ты занимался все эти годы?

— Спрошу еще раз: ты знала, что Адам собирался поджечь банк? — повторил Роган.

— А если я не отвечу? — подняла бровь Харпер. — Ты сделаешь со мной кое-что? Говорят, ты тактиль. — Она взглянула на меня. — Он тактиль?

— Не знаю, — сказала я. Я понятия не имела, что такое тактиль.

— О. У вас не было секса. — Глаза Харпер заблестели. — Не расстраивайся. Думаю, он просто не часто посещает трущобы.

Трущобы? Вот спасибо.

Харпер окинула меня придирчивым взглядом.

— Волосы выкрашены неплохо, а все прочее оставляет желать лучшего. Особенно обувь. Я бы дала тебе пару советов, но, боюсь, и они тебе не помогут.

В этот момент я поняла, какой была Харпер. Она принадлежала к тем женщинам, которые оценивали других женщин по тому, какие мужчины были рядом с ними. Я пришла с Чокнутым Роганом и сначала она была не уверена, являюсь я ее соперницей или нет. Теперь она поняла, что мы не были парой, но решила деморализовать меня на всякий случаи. И на самом деле это было печально.

— Отвечай на мой вопрос, — сказал Роган. Его глаза потемнели. Он начинал раздражаться.

— Я встречалась как-то с тактилем, — промурлыкала Харпер. — Рамирез из семьи Эспиноза. Он, конечно, был не твоего уровня, но это было… опытом. Он мог снять меня одежду одной силой мысли. А ты можешь? — Она склонила голову набок. — Можешь снять с меня одежду, не касаясь?

Чокнутый Роган подался вперед и его угрюмая гримаса внезапно осветилась улыбкой.

— Конечно, милая.

Ой-ой. Я уже слышала этот тон раньше, как раз перед тем, как Пичи размазало стеной.

— Покажи мне, — сказала она. — А затем я расскажу тебе об Адаме.

Ничего себе. Перед ней сидел опаснейший Превосходный, которого она знала всего секунд тридцать — и вот она уже готова отдаться ему прямо здесь. Боже, да она и правда в отчаянии. Мне стало даже немного стыдно за Харпер Ларво.

Чокнутый Роган откинулся на спинку стула и улыбнулся. Он смотрел на нее так, будто бы она уже была обнаженной и принадлежала ему. Харпер улыбнулась в ответ, сверкнув белоснежными зубами. И почему мне вдруг резко захотелось окатить их обоих водой из фонтана?

Харпер охнула.

— Чувствовалось ли это так же? — спросил Чокнутый Роган.

Она охнула снова, делая прерывистые вдохи. На ее щеках вспыхнул румянец. Что-то явно происходило. Я понятия не имела, что именно, но, похоже, ей это нравилось.

Ленты, пересекающиеся на ее плечах, соскользнули, двигаясь друг против друга сами по себе. Они расплелись, повернулись, влево, вправо… Харпер сглотнула и широко открыла глаза с расширившимися зрачками.

— Коснись меня снова, — выдохнула она.

Еще одна лента вплелась к остальным. Неужели он и правда собирался раздеть ее прямо здесь? Я проследила за их движениями. Он не собирался снять с нее одежду, как она думала. Он сплетал из лент петлю вокруг ее шеи.

— Не смей.

Чокнутый Роган не обратил на меня внимания.

— Я серьезно. Прекрати.

— Не вмешивайся, — отрезал он.

— Если ты слишком стеснительная, можешь пойти подождать у фонтана, — пробормотала Харпер и снова взглянула на Рогана из-под полуприкрытых век. — Не ожидала, что ты наймешь ханжу. Ты интересный мужчина… полный… о, мой Бог… сюрпризов.

Лямки перекрутились еще раз.

— Роган!

Харпер наклонилась вперед, потянувшись, как гибкая кошка в ожидании ласки хозяина. Она говорила быстро, словно задыхаясь.

— Дай ей сто баксов и скажи что-нибудь купить, так она оставит нас в покое… Еще, Роган. Еще…

Петля туго затянулась, врезаясь в шею Харпер. Она стала задыхаться, хватая ртом воздух.

— Ты не можешь ее задушить.

— Конечно, могу, — ответил он.

Харпер вцепилась в платье, царапая себе шею в попытке стянуть его с горла.

Я вытащила из сумочки пистолет и направила в ногу Рогана.

— Отпусти ее или я выстрелю.

Чокнутый Роган повернулся ко мне.

— Ты выстрелишь в меня? — Он выглядел слегка озадаченным.

— Чтобы спасти ей жизнь — да. — Пусть это и значило, что секундой позже он меня уничтожит. — Отпусти ее.

Лицо Харпер стало пунцово-красным. Она трепыхалась из последних сил.

Чокнутый Роган посмотрел на меня. Смотреть в его глаза было все равно, что смотреть в глаза дракону.

Я сняла свой «Кахр» с предохранителя.

— Пожалуйста, отпусти ее.

Петля вокруг горла Харпер опала. Она откинулась на стуле, глотая воздух хриплыми вдохами. На ее глазах навернулись слезы.

— Смотри на меня. — Чокнутый Роган наклонился вперед. Его слова источали угрозу и презрение.

— Ты знала, что Адам взорвет здание?

— Да! — прохрипела Харпер. — Да, я знала, больной ублюдок!

Правда.

— Ты знаешь, что было в банковской ячейке?

— Нет!

Правда.

— Ты знаешь, что было в здании рядом с тем, что поджег вчера Адам? — спросила я.

— Нет!

Правда.

На нас смотрели люди. Кровь стала собираться в царапинах Харпер на шее, где она себя поранила.

— Ты знаешь, что планирует Адам?

Она зыркнула на меня.

— Ты думаешь, Адам что-то планирует? Он лишь хочет жечь всякое дерьмо! Адам просто прославленная корова О'Рейли. Всего лишь пешка. Ты и понятия не имеешь, что грядет. Скоро случится Изменение, и тогда важно будет только то, на чьей ты стороне. Я заработала себе место. Я была на правильной стороне. Я буду на вершине. Ты — ты, долбанная сука, будешь гнить в аду вместе со своим гребаным извращенцем! Надеюсь, вы будете страдать.

Харпер вскочила на ноги и побежала прочь, всхлипывая. Большой бигборд с городским пейзажем, висевший на мосту второго этажа, немного сместился, поворачиваясь к ней и готовясь вот-вот слететь с моста. Если он упадет на нее…

Я коснулась руки Рогана.

— Не смей.

Щит замер. Харпер забежала под мост, удаляясь вглубь здания, прижав телефон к уху. Я вернула предохранитель на место и убрала пистолет.

— Ты бы выстрелила в меня из-за нее? — спросил Чокнутый Роган.

— Ты не можешь просто так убивать людей.

— Почему нет?

— Потому что это аморально. Она человек, живое, дышащее существо.

— Аморально для кого? — спросил он.

— Для большинства людей. Это противозаконно.

— А кто сообщит об этом закону? — спросил он. — Я мог бы свернуть ей шею и забросить ее на одну из этих арок над нами. Никто бы ее не нашел, пока с нее не начали бы отваливаться куски плоти.

— Все равно это неправильно. Ты не можешь убивать людей только потому, что они тебя раздражают.

— Ты все повторяешь «не можешь», — заметил он.

— Ты не должен. — Такое чувство, будто я разговаривала с пришельцем.

Он откинулся назад и пристально на меня посмотрел.

— Я помог тебе и защитил тебя. Более того, ты нуждаешься во мне, чтобы задержать Пирса. Таким образом, у тебя есть как личный, так и финансовый интерес в рабочих отношениях со мной. Я важен для тебя. Она же тебя оскорбила и унизила. Харпер совершенно бесполезный человек. Через пять лет она будет делать то же самое, порхать из клуба в клуб, снабжать таблоиды сплетнями, и жаловаться друзьям на свою мать. Правда, клубы уже не будут такими роскошными, а таблоиды не будут упоминать о ней так часто. Она ничего не привносит в этот мир.

— Ты пытаешься заставить меня чувствовать вину за то, что защищала ее? — спросила я.

— Нет, я пытаюсь понять. Ты не злишься на нее.

— Я злюсь на тех людей, которые внушили ей, что ее единственная цель в жизни — привязать себя к кому-то с лучшей магией. Меня раздражает она сама, потому что она считает, что, имея чуть больше денег, она может позволить себе унижать других людей. Но она мне ничем не угрожает. Роган, я управляю собственным бизнесом. Я хорошо разбираюсь в своей работе. Я достаточно успешна, чтобы сохранить крышу у нас над головой и заслужить уважение среди коллег. Моя семья беззаветно меня любит. И если какой-то незнакомый мужчина позвонит мне и прикажет куда-то явиться, я не брошу все и не побегу к нему. Я свободна. Я сама строю свою жизнь и сама делаю свой выбор. Я не пытаюсь отчаянно добиться одобрения людей, считающих меня недостойной, потому что я не обладаю достаточной магией или не соответствую их ожиданиям. Ты не думаешь, что если бы Харпер хоть минуту побыла честной сама с собой, она захотела бы стать мной?

— Ты ее слишком переоцениваешь. Она может изменить свою жизнь, стоит ей только пожелать, — сказал он.

— Ты все равно не можешь ее убить.

— Нет, могу. Пока в этом не было необходимости, потому что мне нужна была информация, но твой довод, что я не должен, безоснователен. Ты понимаешь, что она участвовала в поджоге, из-за которого погиб человек?

— Ты не можешь убить ее, потому что это противозаконно. Потому что ты живешь в этой стране и ее законы касаются и тебя, в независимости от того, какой магией ты обладаешь. Мы позволим полиции самой с этим разобраться. У нас есть судебная система. Потому что убийства случайных людей, только потому, что они сделали что-то, что тебе не понравилось, превращают тебя в плохого парня.

Его губы дрогнули. В его глазах мелькнула легкая, веселая искорка и Чокнутый Роган рассмеялся.

Я всплеснула руками и поднялась на ноги.

— Мой разговор с тобой окончен.

Он встал, посмеиваясь.

— Мы могли бы вытащить из нее больше информации, если бы ты дала мне придушить ее чуть дольше.

— Полагаю, мы получили ровно столько, сколько собирались. Ты унизил ее. Я думаю, вы как-то обжимались, а потом ты чуть не убил ее. У нее останутся шрамы на всю жизнь.

— А если бы она попыталась задушить меня?

— Я бы выстрелила в нее. Хотя сначала бы предупредила. Не знаю. — Я нахмурилась. — Теперь мы знаем, что она в деле. Но она не знает, что было в ячейке.

— Вероятно, ей сказали ровно столько, сколько требовалось, чтобы ее завлечь, — сказал Роган. — Все равно, мы могли узнать от нее больше.

Я покачала головой.

— Что? — спросил он.

— Роган, я не идиотка. К этому времени ты уже наверняка успел напичкать ее автомобиль и дом жучками, установить прослушку на телефон, и запустить вирус-шпион в ее компьютер. Ты угрожал ей, и знаешь, что она пожалуется на тебя своему боссу, а твои люди подслушают разговор.

Он рассмеялся снова.

Я вытащила телефон и напечатала Берну сообщение с просьбой поискать в сети упоминания об Изменении. Затем я остановилась. Она сказала, что Адам был просто прославленной коровой О'Рейли. Интересно, может она имела в виду О'Лири? Возможно, кто-то назвал так Адама, а она неправильно услышала?

Мы направились к ближайшему выходу. Толпа поредела. Здесь были только он и я.

— Что такое тактиль? — Мне, правда, не стоило у него об этом спрашивать.

Его лицо стало невыразительным, он не отвечал.

Должно быть, я поставила его в неудобное положение.

— Забудь. Я понимаю, это что-то личное. Мне не стоило спрашивать.

— Нет, я просто думаю, как бы это получше объяснить, — сказал Роган. — Мой отец пережил девять покушений на убийство. У Дома Роганов всегда хватало врагов. Если мы видим угрозу, то можем с ней расправиться, но не всегда удается заметить снайпера, скрывающегося в тени. Мой отец был одержим идеей компенсировать то, что он воспринимал как слабость. Он хотел ребенка с телепатической магией в дополнение к его телекинетическим силам, поэтому после тщательного отбора, он нашел мою мать. У нее был слабый телекинетический талант, но вместе с тем она была очень сильным эмпатом. Мой отец исколесил всю Европу, чтобы найти правильную комбинацию генов.

— Откуда была твоя мать?

— Испания. Она была из басков. Мой отец хотел, чтобы у меня был вторичный талант, телекинетическое предчувствие, когда человек чувствует, когда за ним наблюдают или следят. Но моя телекинетическая магия оказалась слишком сильной, поэтому вместо этого я стал тактилем. Я могу заставить тебя почувствовать прикосновение. — Он замолчал. — Было бы проще, если бы я показал тебе. Позволишь?

Да.

— Нет.

Позволить Рогану себя коснуться было плохой затеей.

Мы продолжили идти. Как бы это все-таки было?

— Это больно?

— Нет.

Как же это чувствуется?

Не будет ли это как… ох, черт.

— Ладно.

Я остановилась. Мы стояли напротив маленького алькова. Вокруг никого не было. Даже если я опозорюсь, никто ничего не заметит.

— Только раз.

Моего затылка коснулось мягкое тепло. Я никогда не чувствовала ничего подобного. Словно бы кто-то коснулся меня нагретой норковой рукавичкой, но касание не было мягким, оно было твердым. Словно… словно…

Тепло быстро скользнуло вниз по шее, вдоль позвоночника, зажигая огнем каждый нерв, прежде чем растаять в пояснице, и его отголоски посылали по телу импульсы. Мое тело запело. Он играл на мне, словно я была гитарой. Я хотела его, и хотела сейчас.

— Это было… — Я увидела его глаза и потеряла дар речи.

Из них исчезла вся жесткость. Они были живыми и светились изнутри.

— Ты меня хочешь.

— Что?

Магическое тепло разлилось по моим плечам, превращаясь в чистое блаженство.

— Я чувствую ответную реакцию. — Он шагнул ко мне, ухмыляясь. — Невада, ты врунья.

Ой-ёй. Я попятилась.

— Какую еще ответную реакцию?

— Когда я так делаю… — Горячее прикосновение перескочило с моей спины на ребра. Я ахнула. Святой боже. — …то, что ты чувствуешь, возвращается ко мне. Частично я эмпат.

— Об этом ты не говорил. — Мое сердце готовилось вот-вот выскочить из груди, и я не могла понять, было это из-за тревоги, похоти, или гремучей смеси того и другого.

Он ухмыльнулся, подходя ближе.

— Чем больше распаляешься ты, тем больше распаляюсь я. А ты горишь.

Моя спина уперлась в стену. Он приближался ко мне с почти пугающей настойчивостью. Его мускулистое тело загнало меня в тупик.

— Роган, — предупредила я. В моей голове проигрывалась снова и снова одна и та же песенка, напевая мне соблазнительным голоском «Роган-Роган-Роган, секс… хочу..»

— Помнишь свой сон? — его голос был низким и властным.

— Роган!

Соблазнительное тепло танцевало вокруг моей шеи.

— Где на мне не было одежды?

Тепло расползлось по мне, касаясь каждого чувствительного нерва на затылке, на ключице, вокруг моих грудей, лаская их, а затем быстро соскальзывая к их вершинам, потягивая за соски, потом вниз, по животу, бокам и ягодицам, вниз между моих ног. Оно было повсюду одновременно, и разливалось по мне каскадом чувственного экстаза, переполняя мои чувства, затуманивая мой разум, и лишая дара речи. Я воспротивилась ему, пытаясь разобраться в своих ощущениях, и проиграла. У меня закружилась голова.

Он был там — мужественный, горячий, сексуальный — такой невероятно сексуальный, и я хотела ощутить его вкус. Я хотела почувствовать на себе его руки. Я хотела, чтобы он прижался к ноющей точке между моих ног.

Его руки сомкнулись вокруг меня. Его лицо было так близко, а глаза соблазняли, порабощая, обещая наслаждение.

— Давай поговорим о том сне, Невада.

Я была в ловушке. Мне было некуда бежать. Если он меня поцелует, я тут же растаю. Я буду стонать и умолять его, и займусь с ним сексом прямо здесь, на виду у всех в Галерее.

Вспышка боли растеклась по моей руке, движимая чистым инстинктом. Я схватила его за плечо. Выстрелила молния, опаляя его.

Агония взорвалась во мне, отрезвляя, будто ледяной душ.

Тело Рогана содрогнулось, словно от удара электрическим током. Это продлилось всего секунду, и я не ударила так сильно, как могла бы. Я училась себя контролировать.

Роган рванулся ко мне, в его глазах пылало бешенство. Послышалось хриплое рычание.

— Ты хотела мне навредить?

— Это должно было привлечь твое внимание. — Я оттолкнула его рукой. — Ты чересчур увлекся.

— «Нет» было бы достаточно.

— Я была не уверена. — Я оттолкнулась от стены и направилась к выходу. — Я сказала «один раз». Это было больше одного. Я хотела, чтобы ты остановился.

— Меня воодушевило, как ты, задыхаясь, стонала мое имя.

Я повернулась на каблуках.

— Я не стонала твое имя. Я в панике хрипела.

— Это был самый сексуальный хрип, какой я только слышал.

— Тебе пора проверить слух.

Мои щеки полыхали.

— Шокеры требуют шести месяцев обучения, и все равно могут убить своих носителей. Зачем ты их имплантировала?

— Потому что ты меня похитил.

— Самая большая глупость, которую я когда-либо слышал.

— Мистер Роган, — сказала я ледяным тоном. — Это мое дело, что я вставляю в свое тело.

Ладно, это прозвучало не очень-то хорошо. Я сдалась и вышла из дверей на солнечный свет. Это было так глупо. Конечно, испытай на мне свое волшебное сексуальное прикосновение, и что произойдет? Мое тело все еще было возбуждено и охвачено желанием и предвкушением. Я совсем опозорилась. Если бы я могла провалиться сквозь землю, я бы это сделала.

— Невада, — окликнул он меня. Его голос был приказывающим и соблазнительным, обещающим все то, чего я хотела.

Ты профессионал. Поэтому и веди себя соответственно. Я собрала всю свою силу воли и постаралась сказать как можно спокойнее.

— Да?

Он нагнал меня.

— Нам нужно об этом поговорить.

— Не о чем говорить, — отрезала я. — Мое тело непроизвольно отреагировало на твою магию. — Я кивнула на постер с «Круши и жги 2» на стене торгового центра, где с двумя пушками в руках красовался Лейф Магнуссон на фоне пламени. — Если бы Лейф оказался посередине этой парковки, мое тело отреагировало бы на его появление точно так же. Но это не означает, что я бы пошла у него на поводу.

Чокнутый Роган окинул Лейфа пренебрежительным взглядом и снова повернулся ко мне.

— Говорят, что признание своей проблемы является первым шагом на пути к ее преодолению.

Он решил сменить тактику. Не сработает.

— Знаешь, в чем моя проблема? В смертоносном Превосходном пирокинетике, которого я должна вернуть его нарциссической семейке.

Мы перешли дорогу, направляясь к длинной парковке. Разделительные полосы с травой и небольшими деревьями делили парковку на аллеи, Чокнутый Роган припарковался в самом конце аллеи у выезда.

— Существует точка зрения, что лучший способ справиться с проблемой — это взглянуть своему страху в лицо, — сказал Роган. — К примеру, если ты боишься змей, то регулярно держа их в руках, сможешь избавиться от своей фобии.

Ага.

— Я не стану держать в руках твою змею.

Он ухмыльнулся.

— Детка, мою змею ты удержать не сможешь.

Вот и приехали. Чокнутый Роган, «Ураган», только что ко мне подкатил. После того, как едва не задушил женщину в публичном месте. Я набрала сообщение Берну «Забери меня возле Галереи IV». О поездке в машине Рогана не могло быть и речи.

Впереди нас на парковку въехал серый внедорожник, и из него вышли трое людей, двое мужчин в шортах и футболках, и женщина в сарафане. Они направились к торговому центру, и вместе с тем, к нам. Они двигались намеренно, четко делая каждый шаг.

Мое чутье завопило об опасности.

— Роган. Трое людей впереди.

— Вижу, — кивнул Роган.

Звук двигателя машины заставил меня оглянуться. Голубой седан проехал по нашей аллее и остановился. Двери распахнулись и из него выскочил мужчина с короткими седеющими волосами, в штанах цвета хаки и белой рубашке, а с другой стороны вышла женщина в белом платье.

Время остановилось. Все произошло одновременно, всего за несколько секунд.

Капот машины оторвался, полетев ребром словно фрисби, рассек женщину и полетел дальше.

Я вытащила пистолет.

Мужчина хлопнул в ладоши и двойной разряд голубой молнии ударил Рогана прямо в грудь.

Я выстрелила два раза. Пули продырявили лицо электрического мага, оставляя в его черепе два влажных красных отверстия.

Роган рухнул вниз словно срубленное дерево.

Верхняя часть тела женщины откинулась назад, открывая рану на ее талии, зияющую будто огромный красный рот. Она упала.

Я выстрелила еще два раза в ветровое стекло.

Машина дала задний ход, переехав дергающееся тело женщины.

Я развернулась и выпустила две оставшихся пули в трех людей, бегущих к нам. Они нырнули за машины.

Я схватила Рогана за ноги и втащила его в узкое пространство между черным «Тахо» и красной «Хондой».

Кто-то снова нажал «играть» на невидимом божественном плеере. Внезапно, время вернулось к привычной скорости. Я достала запасную обойму, вытащила старую и вставила новую на автопилоте. Шесть патронов. Электрический маг и женщина отпали, но оставались еще трое и водитель машины. Шесть пуль, четверо людей. Расчет не в мою пользу.

Страх свернулся внутри меня, будто живое существо. Ноги и руки Рогана тряслись от неконтролируемых спазмов. Господи, пожалуйста, пусть это прекратится. Если мы останемся здесь, то станем легкой добычей. Они шли за нами, а я не имела ни малейшего понятия, какой магией они обладали. Одних пуль против них не хватит.

Я должна была их отвлечь.

Я отложила пистолет и толкнула Рогана, пытаясь задвинуть его под «Тахо». Его тело едва шелохнулось. Он был таким тяжелым. Я уперлась в асфальт. Роган сдвинулся на дюйм. И еще на дюйм. Что он ел на обед, свинцовые кирпичи? Я постаралась приложить все силы. Наконец, мне удалось запихнуть его под машину.

Я схватила пистолет, пригнулась, и побежала вдоль машин в сторону торгового центра, стуча по капотам. Первый, второй, третий… ну, давай же, в ряду были сплошные внедорожники, кадиллаки и БМВ, хоть у кого-то должна быть сигнализация… Четвертый, пятый… мне нужен шум. Я стукнула по следующему капоту, это был потрепанный оранжевый понтиак «Ацтек» с покореженным бампером. Автосигнализация сработала и возмущенно завыла. Серьезно? Куча дорогих тачек и кто-то поставил сигнализацию на «Ацтек»? Ну, ладно, и то хорошо. Я продолжила двигаться, набрала полные легкие воздуха и закричала:

— Помогите! Помогите мне! На помощь!

Идите за мной, ублюдки.

— Помогите!

Между машин выглянул пожилой, седовласый мужчина в очках с проволочной оправой. На его румяном лице застыло недоумение. Он был одет в темные брюки, белую рубашку и темный галстук с узором из красных и золотистых цветов. В правой руке он держал кофейный стаканчик из «Старбакс».

— Вы в порядке? — Он направился ко мне.

Должно быть, ему уже было за шестьдесят. Почему мне не мог подвернуться добрый самаритянин помоложе?

— Здесь небезопасно! — замахала я ему. — Уходите отсюда!

— Что происходит?

— Уходите…

Мужчина выплеснул в меня содержимое стаканчика. Отражая солнце, блеснул шар из свернутой медной проволоки, и угодил мне прямо в грудь. Проволочные нити выстрелили из клубка, опутывая мои руки, ноги и горло, а затем сбили меня с ног, утягивая в сторону между машин. Проволока оплелась вокруг велосипедного багажника на внедорожнике и растянула мои руки. Я повисла между внедорожником и маленьким деревом, растущим на разделительной полосе, едва касаясь носками земли. Проволочная петля вокруг шеи затянулась, лишая воздуха.

Старик прошел между машин и провода из его стакана натянулись.

— Ш-ш-ш, — прошипел он. — Не дергайся, а то будет хуже.

Старик коснулся рукой левого уха. Передатчик. Я не увидела его раньше из-за скрывавших его волос. Дура, дура, дура.

— Она у меня. — Он убрал руку от уха и посмотрел на меня. — Отдай мне пистолет.

Я дернулась, пытаясь глотнуть воздуха. Он не получит от меня пистолета. Ему придется его забрать.

— Ну же. — Старик подставил руку под мой правый кулак. — Просто отпусти. Будь хорошей девочкой.

И не подумаю.

Старик сжал стаканчик и провода натянулись, врезаясь мне в горло. Я попыталась закричать, но вместо этого лишь хрипло засипела.

— Не хочешь по-хорошему? Ладно. — Он встал на цыпочки, потянувшись, и его рука сомкнулась на рукояти «Кахра».

Я выронила пистолет и вцепилась пальцами в его запястье. Боль раскатилась по моему плечу, и я позволила ей перерасти в агонию. Старика пронзила молния и он выгнулся назад, оцепенев. Его глаза закатились, изо рта запузырилась пена. Я отпустила, и он упал на колени, повалившись лицом вниз на тротуар.

Проволока опала. Я шлепнулась на землю, вцепилась ногтями за металлическую петлю на шее и распустила ее. Воздух. Милый воздух. На моих пальцах остались ярко-красные пятна. Моя кровь. Должно быть, проволока меня порезала.

Нужно пошевеливаться. Остальные на подходе. Я подняла глаза.

На меня летел по воздуху серебристый седан. Я видела его предельно ясно, каждую мельчайшую деталь, словно смотрела на огромное цифровое изображение: продолговатые фары, тонированные стекла, блестящий капот, крыша машины, когда она повернулась, прежде чем рухнуть на меня. Нет времени бежать. Слишком поздно.

Я труп.

Я инстинктивно закрылась руками.

Седан замер в шести дюймах от моих пальцев. Он заскрипел, металл изогнулся, и машина взмыла вверх и назад, открывая Чокнутого Рогана. Он был просто невероятно, чертовски зол.

Машина перелетела через него, целясь в нападающих. Женщина в сарафане попыталась уклониться от седана, но тот врезался в нее, сбивая ее с ног.

Я стянула остатки проволоки с лодыжек и запястий, и вскочила на ноги.

Седан подскочил на теле женщины, заскрежетал, развернулся, царапая асфальт, и врезался в более высокого мужчину. Тот рухнул и седан переехал его, расплющивая в лепешку. Машина подскочила и полетела в третьего мужчину, который был одет в темно-синюю футболку. Мужчина подпрыгнул, словно у него были крылья, и оказался на крыше седана, стоя на одной ноге и идеально сохраняя равновесие.

— Ты в порядке? — спросил Роган.

— Жить буду, — прохрипела я и схватила свой пистолет.

Седан взлетел на шесть футов в воздух, вращаясь. Мужчина пробежал по вращающейся машине, как дровосек на соревнованиях по перекатыванию бревен, спрыгнул на ряд припаркованных машин и ринулся на нас, пробегая по машинам, словно по твердой земле.

Я прицелилась в него и нажала на курок. Ветровое стекло белого грузовика справа треснуло. Пуля угодила прямиком в мага и срикошетила в стекло. Прекрасно.

— Маг ветра.

Безумный Роган сложил руки вместе, и резко развел их в стороны. Два капота слетели с ближайших машин и полетели в мага. Аэрокинетик с легкостью увернулся, грациозно, как танцор балета, и взлетел в воздух. Чокнутый Роган бросился вправо. Рядом со мной в асфальте появилась дыра в полфута длиной. Вторая дыра прорезала тротуар на два дюйма ближе к ногам Рогана. Охренеть.

Капоты устремились к нам, закрыв нас, словно щиты.

Любой небольшой объект отскочит от мага ветра. Любой более тяжелый будет слишком медленным, чтобы его сбить. Уловка 22. («Уловка 22», 1961 — название романа американского писателя Джозефа Хеллера. Стало идиомой, обозначающей парадоксальную ситуацию.)

Чокнутый Роган протянул мне мел.

— Нарисуй вокруг меня усилительный круг.

Я взяла мел. Усилительный круг был магической «скорой помощью». Меньший круг вокруг ног мага, больший круг вокруг него, три набора рун. Просто я никогда не пробовала рисовать его на асфальте, пока воздушный маг швырялся в нас невидимыми воздушными лезвиями.

Капот прямо напротив Рогана со скрежетом разлетелся, и на груди Рогана выступила ярко-красная полоса. Он поморщился. Капоты закружились вокруг нас, все быстрее и быстрее.

Я покончила с меньшим кругом. Он был не идеальным, но хотя бы круглым.

Что-то застучало по капотам, напоминая град. Маг не мог нас видеть, но и мы тоже его не видели.

Я закончила второй круг.

Еще один град из лезвий, в этот раз справа. Аэрокинетик взял нас на мушку.

Я вывела руны.

— Готово.

Легкая меловая дымка взвилась от линий в воздух. Роган напрягся, мускулы на его руках вздулись. На шее забилась жилка.

Крышки капотов продолжили вращаться. На месте воздушного мага, я бы попыталась достать нас сверху…

Я подняла глаза. В небе над нами парила грациозная фигура.

— Вверху! — крикнула я.

Аэрокинетик развел руки. Мы были перед ним как на ладони.

Здоровенный автобус врезался в воздушного мага. Я заметила его краем глаза, распластавшегося на ветровом стекле автобуса словно жук, с дико вытаращенными глазами. Автобус рухнул на тротуар напротив «Галереи», на три фута пробив асфальт, и так и остался торчать над землей.

Чокнутый Роган улыбнулся как шкодливый кот, только что удачно стащивший что-то со стола.

— Воздушные маги. Вечно выделываются, пока не двинешь их чем-то тяжелым.

Я уставилась на автобус, как идиотка, застыв с мелом в руках. Автомобильная шина была тяжелой. Он же швырнул гребаный автобус.

Мои запястья и лодыжки кровоточили. Колени тоже — должно быть, я поцарапалась, пока пыталась нарисовать круг. За сегодня я уже успела увидеть, как едва не умерла женщина; я сама застрелила одного человека и убила другого шокерами. Меня душили проволокой и едва не раздавили машиной, и теперь на моем теле не было живого места. Будь моя воля — я бы заехала сегодняшнему дню прямо по роже.

Черный «Цивик» Берна въехал на парковку и свернул, объезжая автобус.

Чокнутый Роган посмотрел вниз на мои линии мелом.

— Самые корявые круги, какие я только видел. Ты рисовала с закрытыми глазами?

Ну все. Я запустила в него мелом, встала, прошла к «Цивику» и села внутрь.

— Берн, поезжай. Пожалуйста.

К чести моего кузена, он ни словом не заикнулся о крови, автобусе или Чокнутом Рогане. Он просто нажал на газ и поехал прямо домой.