Пылай для меня

Глава 6

Чокнутый Роган и я стояли на краю утеса. Под нами земля находилась так далеко внизу, что казалось, будто сама планета заканчивалась у наших ног. Ветер трепал мои волосы. Он был снова одет в те самые темные штаны и ничего больше. Его торс бугрился мускулами, наполненными непреодолимой, почти дикой силой. Не бессмысленной жестокостью головореза или грубой силой животного, а разумной, норовистой силой человека. Она была повсюду: в линии его широких плеч, в повороте головы на мускулистой шее, в чертах квадратной челюсти. Он повернулся ко мне, и все его тело напряглось, мускулы заходили ходуном, руки были готовы хватать и крушить, глаза были настороже, ничего не упуская из виду, светясь ярко-голубыми проблесками магии. Я могла представить, как он берет меч, и именно с таким выражением лица в одиночку идет по подъемному мосту, чтобы защитить свой замок от орды захватчиков.

Он вселял ужас, а мне хотелось провести руками по его груди и почувствовать твердые кубики его пресса. Я была еще той идиоткой. В нем бурлила магия, свирепая и живая, ручной монстр с хищными зубами. Он направился ко мне, неся ее с собой.

— Расскажи мне об Адаме Пирсе.

Я протянула руку и коснулась его груди. Его кожа была обжигающе горячей. Мускулы напряглись под моими пальцами и меня пронзила дрожь нетерпения. Мне хотелось прижаться к его груди и поцеловать его снизу в подбородок, ощущая вкус пота на языке. Я хотела, чтобы ему это нравилось.

— Что случилось с мальчиком? — спросила я. — Мальчиком, что разрушил город в Мексике? Он все еще внутри?

— Невада! — голос мамы рассек мои грёзы будто нож.

Я села у себя в кровати.

Так. То ли у меня совсем шарики за ролики заехали, то ли Чокнутый Роган был сильным проектором и мог внушать картинки прямиком в мои мысли. И так, и так плохо. Что случилось с мальчиком… пора проверить голову.

— Нева?

— Встаю. — Я выскочила из кровати и распахнула дверь. На пороге стояла мама.

— Твоя бабушка привела своего специалиста. Ты уверена, что хочешь через это пройти?

Я подняла подбородок.

— Да.

— Зачем?

— Ты бы отправилась на войну без оружия?

— А сейчас война, Невада?

Я села на лестницу.

— Ладно, ты была права. Это лишь отчасти связано с папой, а в основном касается сохранения крыши у нас над головой. Это наш дом. Ради него я готова пойти на что угодно. Я договорилась с «МРМ», что в случае моей смерти, вы выкупите название агентства за один доллар.

Ее лицо исказилось.

— Для меня это не важно, Невада. Милая, мне все равно. Я лишь хочу, чтобы с тобой все было в порядке. Ничего из этого не стоит твоей жизни. Я думала, мы были командой.

— Мы и остаемся командой.

— Но ты не рассказала мне. И заставила Берна тебя покрывать.

Я села на ступеньки.

— Я не рассказала тебе, потому что ты поступила бы точно так же, как вчера вечером. Ты бы приказала мне этого не делать. Мы команда, но ты моя мама. Ты сделаешь что угодно, чтобы уберечь меня, но пришло время, когда мне решать — оставаться в безопасности или нет.

Мама немного поразмыслила над этим.

— Ладно. Время пришло.

— Он приходил сюда прошлой ночью, — сказала я. — Адам Пирс.

— Сюда?

Я кивнула.

— Что он хотел?

— Он хотел, чтобы я пошла с ним. Он играет со мной, и я пока не знаю, в чем состоит его игра. Нужно проверить, чтобы сигнализация была включена каждую ночь. Я ему не доверяю. — Я растерла лицо руками. — Теперь я крепко влипла во всю эту историю.

— По собственному выбору, — заметила мама.

— Разве это имеет значение? Не думаю, что могла бы избежать этого, даже если бы захотела. Мам, я даже не могу… Чокнутый Роган был… — Я подняла руки, пытаясь подобрать правильные слова.

— Как противостоять урагану, — подсказала мама.

— Да. Вроде того. Я просто хочу играть на равных. Я люблю тебя. Пожалуйста, не злись на меня.

— Я тоже тебя люблю. Если ты считаешь, что тебе нужно играть на равных, то пусть будет так. Ты взрослая. Это твой выбор. Но у меня с этим будут проблемы. Со всем этим.

Она ушла. Отлично. Она все еще на меня злилась.

Я нашла бабушку и ее «специалиста» в гаражной части склада. Макаров оказался на редкость подтянутым мужчиной немного за шестьдесят, начинающий лысеть, с коротко подстриженными серебристыми волосами. Он сидел на складном стуле и разговаривал с бабушкой, поставив рядом с собой массивный металлический ящик, размером примерно два на два фута, пока темноволосый мужчина моего возраста, выглядевший его точной копией лет сорок назад, ожидал поблизости.

Бабуля заметила меня и махнула мне рукой.

— Значит, это наш кандидат. — Голос Макарова был приправлен сочным русским акцентом. — Сколько тебе лет?

— Двадцать пять.

— Рост?

— Пять футов пять дюймов.(168 см)

— Вес?

— Сто тридцать фунтов.(59 кг)

— Проблемы с сердцем?

— Нет.

— Давление, мигрени, что-нибудь подобное?

— Иногда у меня бывают головные боли, но мигрени случаются редко. Наверное, раз в полгода или около того.

Макаров кивнул, оценивая меня умными зелеными глазами. Он постучал по ящику ногой.

— Это мурена, вот только не рыба. Кто-то говорит растение, кто-то — животное, но весьма примитивное. Это нечто. Мы зовем ее муреной из-за того, что она делает. Мурена прячется в своем логове так, что ты никогда о ней не догадаешься. Она тихо сидит под водой, пока мимо не проплывет рыбка, а затем паф! — Он схватил рукой пригоршню воздуха. — Она бросается и кусает рыбу. Внутри глотки у нее есть вторая пасть, и эта пасть выстреливает наружу, впиваясь в рыбу крючковатыми зубами. — Макаров загреб воздух, изображая пальцами когти.

До этого я не нервничала. Но усилия Макарова не прошли даром.

— Вот как все будет. Снаружи ничего не видно. Проходишь через любой детектор. А затем паф!

— «Паф!» звучит не плохо. — Вроде того.

— Теперь недостатки. Мелким шрифтом. — Макаров подался вперед. — Во-первых, никто не знает, чем именно эта хрень является. Мы залезли в магию и вытащили их наружу, и никто на планете не сможет сказать, что они такое, и откуда взялись. Мы не знаем долгосрочных последствий. Мы только знаем, что имплантируем их вот уже три поколения, и пока ничего. У меня они тоже есть. Я не слышу голосов и не испытываю желания убивать людей. Но всегда есть такая вероятность.

— Я смогу с этим жить.

— Во-вторых, один кандидат из ста двенадцати отторгает мурену. И не всегда с этим справляется. Поэтому здесь Женя. — Он кивнул на блондина. — Он опытный парамедик. Но если твое сердце остановится — то оно остановится. Эх. — Он развел руками.

«Эх» было не той реакцией, которую я ожидала.

— В-третьих, способ их работы. Мурена питается твоей энергией. Ты должна заряжать их своей магией. И это будет больно. Просто чертовски больно. Но когда ты коснешься кого-то, ему будет в сто раз больнее. — Он ухмыльнулся. — Но если сделаешь так несколько раз подряд, то увидишь как перед глазами плавают красные штуковины. Их называют светлячками. Так твое тело будет просить тебя остановиться. Сделаешь так снова — вены в твоей голове взорвутся, — он издал резкий звук, чиркнув большим пальцем себе по шее, — и девять-один-один можно уже не беспокоить. Ты умрешь прямо на месте.

— Как я смогу их зарядить?

— Это мысленно. Я покажу тебе, как только мы их установим.

— Что произойдет, когда я шокирую кого-нибудь?

Макаров сощурил глаза.

— Зависит от того, какой силой ты обладаешь и насколько сильно хочешь ему навредить. Ты сама их контролируешь. Они сертифицированы, как нелетальное оружие и предназначены для коррекции поведения, а не прямой самообороны. Любой кандидат вплоть до Заметного магического ранга вполне безопасен. Ты шокируешь плохого парня, он прекращает свой беспредел, катается по земле, пока ты пинаешь его по ребрам, но в итоге вы оба расходитесь по домам. Значительные маги известны тем, что могут вызывать у людей конвульсии.

— А как насчет Превосходных? — раздался голос мамы.

Я едва не подпрыгнула. Я не слышала, как она вошла.

— Насколько мне известно, ни у одного Превосходного их нет. Превосходные в них не нуждаются. У них есть их собственная магия, и они заняты ее применением, а не прогоном новобранцев через учебный лагерь или возней с магами на поле боя. — Макаров посмотрел на мою маму. — Давненько не виделись, сержант первого класса. Как нога?

— Все еще на месте, старший сержант.

Он кивнул. — Рад слышать.

— Если убьешь мою дочь, живым отсюда не выйдешь, — сказала мама.

— Приму это к сведению. — Макаров повернулся ко мне. — Так да или нет?

— Сколько это будет нам стоить? — спросила я.

— Это между мной и твоей бабушкой. Я задолжал ей услугу.

Я сделала глубокий вдох.

— Да.

Макаров встал и вытащил маркер из кармана.

— Хорошо. Ты ела?

— Нет.

— Даже лучше.

Тридцать минут спустя каждый дюйм моих рук покрывали тайные знаки. Женя замерил мои жизненные показатели, затем притащил большое кресло, и они с Макаровым меня к нему привязали.

— Будет больно?

— Можешь не сомневаться.

У старшего сержанта был отвратительный подход к клиентам. Он вытащил коробок кошерной соли из Жениной сумки и насыпал простой круг вокруг стула.

— На всякий случай.

— На случай чего?

— На случай, если мурены взбесятся. — Он поставил металлическую коробку в круг соли, вставил в замок большой, старомодный ключ, и со щелчком отомкнул его. Воздух наполнил легкий запах корицы.

Ящик раскрылся. Макаров рявкнул что-то на языке, которого я не понимала. Его левая рука загорелась голубым, словно ее окутал сияющий, прозрачный свет. Пальцы вытянулись, костяшки стали больше и выразительнее. Поверх ногтей выскользнули когти. Он полез в ящик своей новой демонической рукой и выудил оттуда тонкую ленту бледно-зеленого света. У нее не было ни ног, ни головы, ни хвоста. Просто полоска света дюймов в семь длиной и дюйм шириной. Она затрепыхалась в его кулаке.

Макаров принялся что-то бормотать, поднося ее поближе.

Может быть, это не такая хорошая идея.

Макаров шлепнул свет на мое обнаженное предплечье, прямо между глифов на коже. Ощущение было как от кипящего масла. Я закричала. Свет выпустил щупальцеподобные корни и вгрызся в мою кожу. Боль пронзила меня, словно скальпель, облитый кислотой. Я боролась с ним, но он прорывал себе дорогу под мою кожу, в мою плоть, погружаясь все глубже и глубже. Я задергалась на стуле, пытаясь сбросить его с себя. Если бы я только могла освободить руку, то тут же выдрала бы его из себя.

Мама отвернулась, ее лицо исказилось от боли.

Боль изнутри опалила руку, вырвав новый крик. Магия сжимала тело. Мне казалось, что слон уселся мне на грудь. Я продолжала кричать до тех пор, пока он, наконец, не проскользнул в кость и не успокоился там. Обессиленная, я обмякла на стуле.

Боль утихла. У меня на лбу выступил пот.

Макаров поднял мой подборок своей правой, человеческой рукой, и заглянул мне в глаза.

— Жива?

— Жива, — прохрипела я.

— Хорошо. Теперь правая рука.

Казалось, прошла вечность, прежде чем они отвязали меня. Знаки на коже исчезли, словно поглощенные магией. Руки все еще болели, как будто я сделала слишком много отжиманий или носила что-то очень тяжелое днем раньше, но боль была ничтожной по сравнению с той, что была в начале. Подобное я чувствую каждый день.

— А теперь проведем маленькую демонстрацию. — Макаров махнул Жене. Блондин подошел и встал рядом со мной.

— Представь силу, перетекающую от плеча в правую руку.

Я представила волну зеленого света, скользящую по моей руке в кулак.

— Подожди. Первый раз всегда занимает чуть больше времени.

Я стояла, представляя густое сияние и чувствуя себя по-дурацки.

Что-то изменилось внутри моей руки. Снаружи ничего не происходило, но я почувствовала легкое покалывание в кончиках пальцев.

— Готова? — спросил Макаров.

— Да.

— А теперь ласково похлопай Женю по плечу.

Я потянулась и схватила Женю за плечо. Ослепляющая боль пронзила мою руку, ударив прямо в грудь. Крошечные разряды молний заплясали по моим рукам, пронизывая кожу. У Жени закатились глаза. Боль обрушилась на меня, и я согнулась пополам. Гул раскатился по моему черепу, отдавая в зубы. Ауч.

Макаров оттолкнул меня в сторону. Я отступила, и Женя рухнул на пол. Из его рта повалила густая белая пена, а ноги беспорядочно замолотили пол. Только не это. Макаров упал на колени и сунул свою демоническую руку прямиком в грудь Жени. Конвульсии замедлились. Медленно, Макаров извлек свои когтистые пальцы. Женя открыл глаза.

— Живой-то, герой? — спросил Макаров. Блондин кивнул. Макаров повернулся ко мне, посмотрел на мое лицо, затем повернулся к Фриде.

— Мне нужно с тобой поговорить.

Они отошли на другой конец склада. Я достала Жене бутылку воды из бабулиного холодильника и усадила его так, чтобы он мог пить.

— Мне очень жаль.

— Ничего страшного. — Он взял бутылку и отпил из нее длинными, жадными глотками. — Только жжет немного. Я просто полежу тут пару минут. — Женя лег обратно.

Напротив нас Макаров с бабулей Фридой о чем-то спорили. Макаров указывал на меня. Я вытянула шею, пытаясь подслушать. Что-то вроде «нужно было мне сказать».

Макаров сделал невозмутимое лицо и направился ко мне. Бабушка потопала за ним. Русский сократил дистанцию между нами.

— Слушай сюда и слушай внимательно. Не используй их ни на ком, слабее Значительного уровня, поняла меня? Ты можешь убить кого-нибудь, а я не хочу, чтобы их души были на моей совести.

Он подобрал свой ящик и вышел вон. Женя поднялся на ноги и последовал за ним.

Бабуля Фрида проводила его взглядом, скрестив руки на груди.

— Что происходит? — спросила мама.

Бабуля Фрида покачала головой.

— Чокнутые русские. Не обращайте внимания. Просто будь осторожна с шокерами, Нева.

Мои зубы все еще ныли.

— Я и не планировала оглушать ими случайных людей на улице.

Мой телефон зазвонил на столе. Я никогда не уходила далеко без него, даже в доме. Я взяла трубку. Неизвестный номер. Какая прелесть.

— Невада Бейлор.

— Мне нужно с тобой поговорить, — произнес Чокнутый Роган по телефону. — Встретимся за обедом.

Мой пульс участился, тело вытянулось в струнку, а мозг на мгновение отказал, пытаясь справиться с воздействием его голоса. Я бы влепила себе пощечину — вот только мама с бабушкой и так уже считали меня свихнувшейся, а причинение себе вреда только укрепило бы их мнение.

— Конечно, дай только подумать. — Эй, а мой голос все еще работает. — Мне стоит захватить в этот раз свои наручники? Или у тебя более масштабные планы, вроде извращенных ролевых игр (откуда я вообще взяла эти ролевые игры?) — где в итоге я окажусь порезанной на мелкие кусочки в каком-то холодильнике? Я могу прямо сейчас размозжить себе голову из пистолета и сэкономить тебе кучу времени.

— Ты закончила? — спросил он.

— Только начала. — По телефону я была даже слишком смелой.

— Обед, мисс Бейлор. Сосредоточьтесь. Выберете место.

— Кажется, у тебя создалось впечатление, будто я на тебя работаю, и ты можешь раздавать мне приказы. Давай я это исправлю, — я нажала кнопку отбоя.

Бабуля посмотрела на маму.

— Она только что бросила трубку, разговаривая с Чокнутым Роганом?

— Да, бросила. Ты знала, что прошлой ночью к нашему дому приходил Адам Пирс?

Бабуля округлила глаза.

— Он был здесь?

— Она встречалась с ним на улице.

Бабуля повернулась ко мне.

— Ты сделала хоть одну фотку?

Мой телефон запиликал. Опять неизвестный номер. Я ответила.

— Мое терпение не бесконечно, — фыркнул Роган.

Я сбросила вызов.

— Фотографии или жизнь! — потребовала бабуля.

Я покопалась в телефоне и нашла фото Адама Пирса в мерсеровской футболке.

— Вот.

Бабуля выхватила телефон, когда тот снова зазвонил. Она ответила:

— Она тебе перезвонит. Невада, могу я скинуть себе фотку Адама на почту?

— Сначала ты должна повесить трубку.

Она сбросила вызов и застучала по телефону, печатая указательными пальцами.

— Арабелла с ума сойдет.

Мама вздохнула. Бабуля передала мне телефон.

— Держи свой мобильник.

Опять звонок.

— Да?

Его голос был тихим и отчетливым.

— Если ты опять бросишь трубку, я порежу твою машину на маленькие кусочки и развешу их у тебя на крыше как рождественскую гирлянду.

— Во-первых, уничтожение моей собственности — это преступление, точно так же, как и мое похищение. Во-вторых, каким образом превращение моей машины в фарш должно убедить меня с тобой пообедать? В-третьих, только попробуй тронуть мою машину, и я прострелю тебе башку. Сможешь ли ты отразить пули, если не знаешь об их приближении?

— Я пытаюсь быть терпеливым, — произнес он. — Приходи на обед и мы сможем обменяться информацией или…

— Или что? Мои мама с бабушкой сейчас рядом. Мне дать им трубку, чтобы ты мог лично поугрожать им страшной расправой, если я не явлюсь на обед?

— От этого будет толк?

— Вряд ли.

— Что заставит тебя почувствовать себя в безопасности?

— Не мешало бы начать с извинений.

— Приношу извинения за твое похищение. Обещаю не похищать тебя до, во время, или после обеда. Это деловая встреча. Где тебе было бы удобно со мной встретиться?

Удобно? Воспоминания о его магии все еще прожигали мне мозг. Нельзя чувствовать себе комфортно, когда речь заходит о Рогане. Я могла бы встретиться с ним посреди мэрии, окруженной спецназом, а он запросто мог бы сбросить на нас ядерную бомбу, и при этом даже не вспотеть. Но мне придется с ним поговорить. Он хотел со мной встретиться, а, так или иначе, он получал свое.

— Мисс Бейлор?

— Повиси на линии. Я пытаюсь сообразить место, где нас никто не узнает.

— Если хочешь, я могу подогнать жутковатый фургончик без окон, куда мы сможем забраться и пообедать жирным фастфудом на вынос.

Забраться?

— Соблазнительно, но нет. «Такара», через час…

Он бросил трубку.

Я закатила глаза.

— Считаешь это хорошей идеей? — спросила мама.

— Не знаю. Он упомянул об обмене информацией, поэтому у него может быть что-то для торга. Не думаю, что у меня получится его избежать. «Нет» не для него. Я могу встретиться с ним на моих условиях, или же на его. Его условия я уже прочувствовала на себе, и они мне не понравились. Кроме того, Макаров сказал не использовать шокеры на ком-либо со слабой магией. Чокнутый же Роган — Превосходный. — Я изобразила захват, схватив пальцами воздух.

— Мам? — мама повернулась к бабушке.

— Что?

— Она собирается на обед со своим похитителем!

— Сфоткай его для меня, — подмигнула бабуля.

— Эта семейка сведет меня в могилу, — буркнула мама. — Я еду с тобой. Мама, запри двери и включи сигнализацию. Мы возьмем фургон и баретту.

— А баретты будет достаточно? — спросила бабуля Фрида. — Он разве не заставляет пули отскакивать от его груди?

— Она стреляет пятидесятым калибром со скоростью, вдвое превышающей скорость звука. Пуля поразит еще до того, как он услышит выстрел. — Мама скрестила руки. — Хотела бы я посмотреть, как он ее отразит.