Радости жизни

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Трейс стоял на коленях позади огромного ящика. Фиби присела рядом с ним, изо всех сил вцепившись в его руку. Никогда раньше она не испытывала такого страха. Черт возьми, сегодня Малыш был более подозрителен и насторожен, чем вчера, и проверял каждый шум, как будто боялся, что в трюме прячется полиция.

Сегодня Трейсу пришлось покинуть квартиру Фиби до того, как она проснулась, так как предстояло сделать очень много. Он начал день с того, что зашел к Мэнни и уволился. Трейс не мог бы смотреть Фиби в глаза, если бы продолжал работать в этом бульварном листке, а он хотел смотреть ей в глаза вечно. Работу же он найдет, это больше не беспокоило Трейса. Затем он пошел в ювелирный магазин.

Улыбаясь своим мыслям, Трейс поднес левую руку Фиби к своим губам и поцеловал ее средний пальчик. Она с удивлением взглянула на него, и Трейс подмигнул в ответ. Фиби поймет все очень скоро.

Размышления Трейса о будущем были прерваны, когда Джой задал вопрос:

– Этот ящик куда ставить, Малыш?

Трейс осторожно выглянул. Фиби смотрела через его плечо.

– Тащи его к Реналдо.

Малыш указал на комнату, такую же, как та, где Фиби и Трейс скрывались вчера вечером. Всего было три таких комнаты. Двери каждой были широко открыты, и свет из них освещал трюм. Потом Малыш приказал:

– Бобби, тащи свой ящик к Делефлуенте. И вы, оба, вытряхните из ящиков землю на те столы, которые мистер В поставил там.

– Мы этой землей перемажемся, как садовники, – проворчал Джой.

Малыш грубо выругался и велел замолчать. Джой и Бобби скоро вернулись, и Малыш указал Бобби на следующий ящик, сбитый из широких планок с большими промежутками.

– Этот – в комнату мистера В. Будь осторожен. Мистер В сам скоро спустится, чтобы посадить эти ростки.

Когда Бобби поднял ящик, из него начала капать вода.

Трейс вопросительно поглядел на Фиби. Она кивнула в ответ. По крайней мере подтвердилась их догадка про растения, хотя возможности увидеть их пока не было. Вдруг Трейс заметил, что глаза Фиби стали огромными, и она указала на что-то, находящееся позади Трейса. Что-то маленькое и темное выпало из ящика, пока Бобби тащил его. Что ж, подумал Трейс с улыбкой, все может быть не так уж плохо, в конце концов. Проклятье, Фиби оказалась намного удачливее, чем он думал вчера. Малыш указал на другой ящик.

– Джой, мистер В велел принести этот ящик наверх. Он хочет сделать еще больше соуса. Мистер В ждет тебя на кухне. – Малыш заговорил громче, чтобы оба его помощника могли слышать, но внезапно замолк. Глаза его сузились, и он огляделся вокруг.

– У меня странное чувство – будто за нами кто-то следит, – сказал он встревоженно и замолчал, потом проворчал что-то и покачал головой. – Бобби, ты остаешься здесь и начинаешь все устраивать. Мистер В сказал, что они должны быть на столе, и побыстрее. Если даже с одним из его малюток что-то случится, вы за это ответите. И я хочу, чтобы ни одна из этих комнат не оставалась без присмотра до субботнего вечера. Поняли, придурки? Когда Реналдо и Делефлуенте прибудут сюда завтра, они привезут своих людей. К их приезду все должно быть сделано.

Вскоре Малыш и Джой ушли. Бобби выругался и возвратился в комнату мистера В. Через минуту Трейс услышал звук земли, падающей на стол.

– Жди здесь, – прошептал Трейс Фиби.

Он тихо подполз к маленькому темному предмету на палубе, поднял его и провел пальцем по влажной поверхности. Ощутив мягкую структуру влажного листа, он улыбнулся и положил его в карман.

Вернувшись назад к Фиби, Трейс приложил палец к губам, чтобы она не задала вопрос прямо сейчас. Он взял ее за руку и вывел из укрытия.

Лишь когда они вышли в коридор, ведущий за кулисы, Фиби спросила:

– Что ты нашел?

Трейс нахмурился.

– Говори тише. Это лист.

Они были слишком близко к успеху, чтобы, потеряв бдительность, рисковать всем. Ее глаза запылали.

– Так я и думала. Чудесно. Дай его мне. Я отвезу его прямо к Алварецу, когда мы доберемся домой. Этого маленького листика хватит, чтобы в полицейской лаборатории установили, какие растения мистер В ввозит контрабандой. Правильно?

Трейс рассеянно кивнул, оглядываясь вокруг. Небезопасно говорить здесь. Черт, кто-то идет.

– Быстрее, – прошептала она. – Дай мне лист.

Трейс отрицательно покачал головой. В это время один из танцоров вышел из-за угла.

– Встретимся в твоей квартире. – Он крепко поцеловал ее и направился в мужскую гримерную. Трейс знал, что Фиби огорчена, но он принесет ей найденный лист сегодня вечером. Правда, Алварецу придется немного подождать, прежде чем Фиби отдаст ему драгоценный лист. У Трейса был план, выполнение которого займет у них с Фиби всю ночь…

Фиби ходила взад и вперед по квартире Тиффани. Трейс немного опаздывал, но беспокоиться только из-за этого не стоило, потому что все остальное шло так, как и было запланировано. Она отдаст Алварецу лист, и скоро станет точно известно, с чем они имеют дело. После этого нужно будет просто потерпеть до субботнего вечера.

Она села на кушетку и глубоко вздохнула. Жалко, что ее личная жизнь не устраивается так же легко. Она вспоминала, как сказала Трейсу, что любит его. Очевидно, у нее тогда помутился рассудок. Фиби застонала, ее обдало жаром, и она растянулась на кушетке. К сожалению, ее слова не изменили ничего, и ей будет только тяжелее, когда они наконец пойдут каждый своим путем. У них с Трейсом нет будущего, как бы она ни хотела этого.

Конечно, она ошиблась, когда долгие девять лет думала, что Трейс бросил ее ради другой женщины. Но если быть честной, то надо признаться самой себе, что где-то в глубине ее души живет боязнь, что так в конечном счете и случится. Мужчины могут влюбляться, но только на время. Особенно такие мужчины, как Трейс. Всегда где-нибудь найдется желающая его женщина, и не одна. Десятки женщин.

Она услышала стук в дверь. Словно гора с плеч свалилась.

– Я так волновалась, – сказала она, распахивая дверь.

За дверью стоял Алварец и внимательно смотрел на нее.

– Я тоже. Где репортер?

У Фиби широко открылся рот.

– Репортер?

Алварец протиснулся мимо нее и прошел в гостиную.

– Не играйте со мной. Я не в настроении. Только скажите мне, должен ли я еще заниматься этим делом, или вы уже разболтали газетчикам все?

Фиби медленно закрыла дверь, пытаясь найти разумный ответ.

– Я не уверена, что знаю, о ком вы говорите…

Алварец прервал ее:

– Знаете. Я говорю о том парне, который провел здесь три ночи. – Детектив прокашлялся. – Все шло хорошо, так что я полагал, что не мое дело выяснять, с кем вы спутались. Я знаю, как ведет себя ваша сестра, и не удивлен, что и вы такая же, как она. – Он покачал головой, явно недовольный собой. – Я не знал, что это за парень, пока не увидел, как он ушел отсюда сегодня утром. Я узнал его, но только сегодня вечером вспомнил, откуда его знаю. Он брал у меня интервью пару лет назад. Он тогда работал в «Вестнике». Я приказал проверить. Теперь он работает в «Наблюдателе», хотя я сомневаюсь, что он пишет про мафию для этого мусорного листка. – Сердце Фиби быстро забилось, но Алварец не дал ей прервать себя. – Ваш любимый мальчик, вероятно, продает свою статью сейчас, пока я говорю с вами.

Она с отчаянием покачала головой.

– Нет, нет. Я уверена, Трейс приедет с минуты на минуту. Он в пути. – Фиби знала, что могла бы все прояснить теперь же или сделать только хуже, начав лгать. – Послушайте, я могу объяснить, – умоляла она. – Не так уж все плохо, как кажется.

Алварец нахмурился и открыл рот, но Фиби заторопилась:

– Вы помните, как я сообщила вам о предсвадебной вечеринке у Кэнди?

Глаза детектива сузились, но он кивнул, и она приняла его молчание за разрешение продолжать.

Фиби сглотнула и стала рассказывать, как случайно встретила Трейса – своего давнего знакомого – и почему ей пришлось действовать с ним заодно.

– Трейс помог мне. На самом деле помог. Он отказался от публикации статьи до конца вашего расследования, так что все прекрасно.

Детектив зевнул.

– А теперь признайтесь, что вы сами не верите этому.

– Верю. Трейс очень много помогал мне с самого начала. Он даже нашел лист от одного из растений, погруженных на «Мираж» сегодня вечером. Трейс сейчас принесет его. О, вам следует знать, что в трюме «Миража» есть три комнаты с кондиционерами. Одна для мистера В, другие две для Реналдо и Делефлуенте. Я собиралась сообщить вам…

Алварец фыркнул, хотя казался уже не таким возмущенным.

– Давайте надеяться, что все это еще имеет значение. Если ваш друг напечатает свою статью в завтрашней газете, Венцара прекратит использовать «Мираж» и придумает другой способ возить контрабанду. И мне придется все начинать сначала. Я не могу узнать, что он делает на том проклятом острове. Он находится за границей. Фиби скрестила руки.

– Трейс скоро будет здесь. Я знаю.

Он впился взглядом в часы на каминной доске.

– Тогда я уверен, что вы не будете возражать, если я подожду его.

Через час Алварец встал.

– Он не придет.

– Подождите, он…

– Он не придет. И то, что он нашел в трюме, уже исчезло. С этого момента и до конца расследования держитесь от него подальше. Потом мне будет безразлично, что, черт возьми, вы будете делать, – сказал детектив, направляясь к двери.

Фиби покачала головой, не желая повторять ошибку, сделанную девять лет назад.

– Я знаю, как все это выглядит, но Трейс не обманет меня. Должно быть, случилось что-то серьезное. Но он будет здесь. Кроме того, я же сказала вам, что он обещал подождать с публикацией статьи, пока вы не расследуете это дело.

– О, он появится, конечно. Без листа. Он потеряет его, или еще что-нибудь случится. Репортер не может не напечатать свою статью. Парень морочит вам голову. Я таких типов знаю. – Алварец поднял руку, когда она собралась спорить. – Только ответьте на один вопрос. Вы знаете, почему он потерял работу в «Вестнике»?

В животе у Фиби стало холодно. Она даже не спросила у Трейса об этом.

– Нет, – ответила она кратко.

Алварец усмехнулся, хотя не казался удивленным.

– Он был с дочерью своего редактора во время рождественской вечеринки. Напился и принудил ее к сексу. В кладовке, на копировальной машине, как я слышал. Отец той женщины позаботился, чтобы Макграу не смог найти работу. Спросите его об этом, когда он объявится.

Фиби уставилась на Алвареца широко распахнутыми глазами, не зная, как ей теперь быть. Девять лет назад она не поверила Трейсу. Сейчас она действительно верила, что Трейс повременит со статьей. Она доверяла ему по вопросам, которые не касались ее сердца. Слова детектива сделали ее не ревнивой, а скорее покорной. Она увидела пример того, почему никогда не могла бы чувствовать себя в безопасности рядом с таким человеком, как Трейс. Фиби чувствовала, что все внутри нее опадает, как воздушный шарик, из которого со свистом выходит воздух. В конце концов, что могла она ответить?

– Наконец-то, – проворчал Трейс, когда замок щелкнул и открылся. Убирая тонкие стальные пластинки в карман, он вошел в квартиру Фиби. Он чувствовал, что она не отозвалась на его стук в дверь совсем не потому, что крепко спала.

Войдя в ее комнату, Трейс взглянул на пустую кровать.

Хотя вечер начался хорошо, потом все пошло не так, как надо.

«Мираж» вернулся в порт, и Трейс отправился домой, чтобы принять душ и переодеться. Через полчаса он направился прямо к Фиби с двумя дюжинами роз в руке и бриллиантовым кольцом в переднем кармане кожаной куртки. Но тут-то все и началось. Полагая, что у него много времени, он решил купить бутылку шампанского, но на стоянке возле магазина проехал по осколкам пивной бутылки и проколол шину.

Затем он измучился, пытаясь сменить колесо. Проклятые болты не сдвигались ни на йоту, как бы сильно он ни тянул. Понимая, что уже непростительно опаздывает, он вынул сотовый телефон, чтобы позвонить Фиби, но уронил его от неожиданности, когда несколько молодых женщин из проезжавшего мимо кабриолета закричали:

– Красавец Морей! Красавец Морей!

Телефон выскользнул на мостовую и был немедленно раздавлен промчавшимся грузовиком.

Лишь через два часа Трейс смог продолжить поездку, и тут он вспомнил про лист, который забыл вынуть из кармана брюк, когда переодевался. Трейс решил, что Алварец может подождать и до утра. После этого все было относительно легко. Короткая заминка у запертой двери, и вот он стоит у двери ванной, в которой Фиби выплакивает свое сердце.

Трейс положил букет и поставил вино на комод.

Войдя в ванную, он увидел через запотевшее стекло ее силуэт. Его сердце подскочило к горлу.

– Фиби?

Да, она плакала. Она рыдала. И это было из-за него. Не в силах ждать ни секунды дольше, Трейс скинул куртку и открыл стеклянную дверь в душевую кабину. Фиби стояла в углу и казалась крошечной. Глаза у нее были красными и опухшими, и Трейс мог только сказать:

– О, котенок…

Ее голос прерывался рыданиями.

– Ч-ч-что ты тут делаешь? – Слезы текли у нее по щекам и смешивались с водой, льющейся на ее тело.

Конечно, он сейчас промокнет до нитки, но он не мог позволить ей плакать ни секунды больше. Пытаясь улыбаться, он поддразнил ее, входя внутрь кабинки:

– «Здесь» значит «здесь, с тобой в душе» или «здесь, в твоей квартире»?

Она ответила странно безразличным и тихим голосом:

– И то, и другое. Я не ждала тебя.

Трейс причмокнул языком и придвинулся к ней, но она уклонилась от его прикосновения, и у него в животе все сжалось. Девять лет назад он не стал бороться за нее, но на сей раз сделает все, чтобы она его выслушала. Он прижался к ней всем телом.

– Ты должна позволить мне все объяснить.

– Пожалуйста, не надо. Я сделала глупость, поверив, что ты будешь ждать с твоей статьей. Что ж, понимаю тебя. Я не должна была просить об этом. – В ее голосе звучали усталость и смирение, и это испугало его еще больше.

– Не говори так. Я хотел, чтобы сегодня вечером все было безупречно, но вместо этого все пошло не так, как надо. Я не врал, когда обещал помочь тебе. И не собираюсь продавать мою статью, пока ты не сделаешь все, что нужно полиции. Да, я опоздал, но все же пришел. Посмотри на меня. – Он мог чувствовать, как бьется ее сердце. – Я проколол колесо, и потребовалась вечность, чтобы сменить его, а потом ты не открывала дверь. Потратил впустую еще двадцать минут, ковыряясь в проклятом замке. Но я все сделаю для тебя, обещаю.

Безжизненным голосом она спросила:

– Почему ты не позвонил?

– Потому, что мой сотовый телефон попал под грузовик.

Фиби кротко взглянула в его глаза, и стало ясно, что она не ожидала такого ответа.

– О, ты принес лист? Выругавшись, он потер затылок.

– Нет, я оставил его в других брюках. Я хотел надеть что-то более торжественное, чем джинсы, и забыл про лист – Он жестом показал на черную масляную полосу на своей белой рубашке. – Я знаю, все это звучит так, будто я пытаюсь оправдаться, но я клянусь…

Фиби покачала головой и печально улыбнулась.

– Я уже сказала тебе. Я все понимаю. – Она мягко засмеялась. – Даже допускаю, что ты говоришь мне правду. Но на самом деле это уже не имеет значения.

– Не имеет? – Он повысил голос. – Как ты можешь говорить это? Если ты любишь меня, значит, все имеет значение. – Она не отвечала, и каждый мускул в его теле напрягся. – Ты ведь не соврала, правда же? Когда сказала, что любишь меня? – Он обнял ее за плечи. – Фиби?

– Да. Конечно, я сказала правду… – Ее голос прервался. – Я люблю тебя, но это ничего не меняет. Этого недостаточно. Мы не можем просто отвернуться от…

– Недостаточно? – перебил Трейс, обнимая ее еще крепче. – Ты сумасшедшая. Это больше чем достаточно. Лучше быть не может. – Она попробовала вырваться, и он вдруг понял: – Вот в чем дело! Ты хочешь услышать слова? Ты не уверена в моих чувствах и хочешь услышать слова. – Он засмеялся и обнял ее. – Я люблю тебя, котенок. – Он крепко поцеловал ее, улыбнулся и сказал: – Я никогда не говорил эти слова ни одной женщине, кроме матери. Ну, возможно, еще сестрам, да и то в день рождения. Но никому больше. Я хранил их для тебя. Я люблю тебя. – Она застонала и покачала головой. – Я люблю тебя, – шептал он, – так… черт возьми… сильно. – И Трейс поцеловал ее в губы. – Позволь мне доказать тебе это.

Фиби начала было отрицательно качать головой, но вдруг застонала, и у нее вырвалось:

– Докажи мне это. – Беспокойство прозвучало в ее голосе, как будто она не хотела дать себе время, чтобы передумать. – Прямо сейчас, – ей не хватало воздуха. – Не жди.

Но он не хотел, чтобы ею двигало отчаяние.

– Ш-ш-ш, – успокоил он ее. – Нет никакой спешки… я докажу тебе снова, и снова, и снова. – Его слова звучали, как волшебная песня, и за каждым словом следовал долгий поцелуй. Сегодняшний вечер принадлежит им. Он будет ласкать ее. Он подарит ей такое наслаждение, что в мире не останется ничего и никого, кроме них. И тогда они сольются воедино. Ничего важнее в жизни у него не осталось.

Фиби не хватало воздуха. Ее горло и глаза горели. Его слова отдавались эхом у нее в уме. Он любит ее, он любит ее… Но он же не знает ее. Совсем не знает. Женщины, которую Трейс любит – вернее, ему кажется, что любит, – не существует в природе. Он видит перед собой храбрую и бойкую особу, готовую за один миг прожить целую жизнь, не беспокоясь о последствиях. Но это же только выдумка, представление, шоу. Это шоу может продлиться еще немного, но ясно, что в конце концов эта особа превратится в прежнюю скучную, рассудительную Фиби, какой она и была дома, до приезда в Майами.

– Не плачь, – шептал Трейс.

Фиби подняла подбородок и положила руки ему на грудь. Теперь она знает, что он любит ее, и это только увеличило ее решимость закончить все теперь же, иначе будет слишком поздно. Тянуть до бесконечности было бы слишком жестоко для них обоих. Она и так уже разрешила себе слишком привязаться к нему, начала строить глупые планы, желая изменить себя и жить в любви. В любви, для которой ничто не имеет значения.

– Пожалуйста, не плачь. – Трейс поцеловал ее глаза, нос, подбородок. Затем вытянул руку, чтобы выключить воду. – Пойдем, вытрем тебя. – Он взял ее за руку, повел из душа и случайно увидел в зеркале свое отражение. Улыбаясь, он сказал: – Ты и эта ванная – такое сочетание уже второй раз губит мою одежду. – Он сбросил ботинки. Остальное скоро последовало за ними, образовав мокрую кучу на полу.

Пока он вел ее к вешалке с полотенцами, она пожирала взглядом каждый дюйм его влажной кожи. Это было их последним свиданием, и она чувствовала ужасную потребность запомнить мельчайшие подробности так, чтобы вспоминать их позже, когда будет одна.