Рассвет Оникса

Король Рэйвенвуд в задумчивости почесал челюсть.

— Возможно, ты знаешь мои намерения даже лучше, чем я сам. таком случае я приношу свои самые пылкие извинения, — сказал он низким голосом. И в его глазах появилось новое выражение — такое, какого я раньше в них не видела.

Я стояла, ошеломленная. Это было настоящее извинение? От него?

Король и его люди начали двигаться мимо меня, по коридору и, несомненно, к воротам замка. Но я не могла отказаться от второй части своего плана. Мне нужно было найти место, где рос борроурут.

— Вообще-то я знаю, как ты можешь загладить свою вину. — Он отвернулся, давая мне возможность продолжить. Я знала, что этот ублюдок борется с желанием приподнять бровь, признавая свою вину.

— Могу я присоединиться к вам сегодня?

— Нет, — процедил Гриффин.

— Но…

— Конечно. — Кейн улыбнулся. Гриффин пробормотал что-то себе под нос и направился в коридор.

Я лучезарно улыбнулась королю, показывая ему все, что в моих силах, — это очень много значит для меня.

— Я обещаю, что не буду докучать, — заверила я его. — Я очень покладистая.

Глава 11

— Ни за какие Камни, — я резко топнула ногой, чтобы подчеркнуть это.

Кейн закатил глаза.

— Как хочешь, — и направился к конюшне.

Его люди расседлывали лошадей вокруг нас. Стоял редкий солнечный день, намекающий на приближение лета. Теплый ветерок гулял по сосновому лесу, наполняя конюшни знакомым сладким и освежающим ароматом. Хотя каждое утро я тренировалась с Даганом, характер занятий не оставлял возможности оценить окружающую обстановку. У меня уже несколько недель не было времени насладиться природой, и я жаждала почувствовать траву между пальцами ног и солнце на лице.

Не говоря уже о том, что мне каким-то образом удалось уговорить Кейна взять меня с собой в лес, а это был единственный способ найти остатки борроурута. Это был мой шанс, и я не могла упустить его из-за одной неприятной прогулки верхом.

Я обратилась к Камням с просьбой дать мне силы и последовала за Кейном.

— Отлично! — позвал я его. — Ладно. Но знайте, что в свое время я объездила немало лошадей. Не понимаю, почему вы обращаетесь со мной как с ребенком.

Он ничего не сказал, но терпеливо стоял и ждал, пока я сяду. Я сделала это с легкостью, едва не ударив короля по лицу, когда поднималась. Мне показалось, что я услышала, как он хихикнул, прежде чем запрыгнуть, но все мысли вылетели у меня из головы, как только он уселся позади меня.

Его теплая, внушительная фигура обхватила меня сзади, как широкая ладонь обхватывает крошечный камешек. В нос ударил пьянящий аромат пихты, кожи и мяты, когда его сильные мускулистые руки обхватили меня, чтобы взять поводья. Я откинулась назад в его непроизвольных объятиях. Правда, деваться мне было некуда.

— Удобно, пташка? — пробормотал он возле моего уха. Я закрыла глаза, не думая.

— Нет, — прозвучал сонный хриплый голос, и я в тревоге распахнула глаза. Кейн рассмеялся — чувственный звук, напоминающий о постельных принадлежностях и мягком жужжании, — и повел нашу лошадь рядом с остальными мужчинами.

Камни, он всегда был таким самоуверенным.

Ненавижу его.

Гриффин оценил нас, нахмурившись.

— Вы двое выглядите уютно.

— Я сказала ему, что могу ехать одна. — Не знаю, почему мне понадобилось оправдывать свое положение перед этими людьми — все они знали о моей ненависти к королю. Видели мою вспышку в тронном зале. Но я не хотела, чтобы они считали меня слабой.

Это была мысль, которая не приходила мне в голову раньше, а теперь приходила постоянно.

— И я сказал ей, что если она сможет защитить себя, то отпущу. Отправляемся.

Мне стало интересно, знает ли он о моих утренних занятиях с Даганом. Но прежде чем я успела спросить, мы с Кейном стремительно понеслись, а мужчины последовали за нами в строю через ворота Шэдоухолда.

Я приготовилась к встрече с ужасными тварями и смертоносными поворотами Сумеречного Леса, но в ярком свете дня сплетенные деревья оказались не такими пугающими. Я задавалась вопросом, почему раньше лес казался мне таким страшным, и надеялась, что это никак не связано с легендами, окружающими ошеломляюще смертоносного человека, прижавшегося к моей спине. Каждый раз, когда в нем вспыхивал гнев, я напоминала себе о плане: быть сговорчивой, найти борроурут, пережить сегодняшний день, а затем игнорировать Кейна до конца вечности. Я внимательно следила за мерцающими остатками борроурута, стараясь запомнить все вокруг.

В ночь затмения мне все равно придется снова идти сюда, а значит, в конце концов, придется рассказать кому-то о своем плане — даже если лес окажется не таким страшным, как я ожидала, я не могу рисковать безопасностью своей семьи, нарушив сделку с Кейном и тайком выбравшись наружу. Но это была проблема на два месяца вперед. Может, к тому времени его уже кто-нибудь убьет. Девушка может мечтать…

Высокие сосны и ивы, узловатые вязы, прячущиеся в укромных уголках, и голубые полевые цветы — все они уходили корнями в зеленую траву и пучки мха, разбросанные по лесной подстилке. Пока мы ехали по лесу, в густой листве деревьев пробивались солнечные лучи.

Это было совсем не похоже на лес моего дома в Янтарном, который круглый год был золотым и ржаво-алым. Листья падали, как дождь, каждое утро и хрустели под ногами каждую ночь. Я никогда раньше не видела столько зелени — глазам было почти больно.

Кейн молчал во время нашей поездки, несмотря на интимную обстановку. Я ждала похабных шуток и отвратительных прикосновений, но он был почти… неловко сдержан. Я хотела нарушить напряженное молчание, но не могла придумать, что сказать приятного. Было странно прижиматься так близко к человеку, к которому я испытывала такую ненависть.

Особенно потому, что его руки, плотно обхватившие меня, были словно железные полосы жара, и мне отчаянно требовалось отвлечься от них.

— Ты часто совершаешь неспешные прогулки в лес после обеда? — наконец спросила я.

— Я немного занят, чтобы отвлекаться.

Я закатила глаза.

— Чем именно занят? Спать с женщинами и убивать людей ради развлечения?

Его голос был похож на глубокое, довольное мурлыканье.

— Не искушай меня, пташка.

Я сглотнула, борясь с сердцем, которое застряло у меня в горле. Я не хотела знать, какой из этих двух вариантов был для него соблазнительным.

Покладистая, верно.

— Итак, какова цель сегодняшней прогулки? — попыталась я.

— Зачем ты вообще напросилась, если не знаешь?

Справедливый вопрос. Я постаралась быть получестной.

— Мне нужно было выбраться из замка. На меня все так давило.

— Ты часто это испытываешь, не так ли?

Значит, самовлюбленный король был наблюдателен.

— Да. Я не люблю сидеть в ловушке. У меня… неприятная реакция.

— Я помню твою первую ночь в камере.

Я постаралась не зажмуриться от тяжести, сжимающей грудь, которая сопровождала это воспоминание. Или о Кейне, когда он притворялся кем-то другим. Это бесило, я все еще не понимала, почему он так долго мне лгал.

Покладистая, покладистая, покладистая.

Райдер был очарователен на протяжении девятнадцати лет. Я потерпеть один день.

— Я так и не поблагодарила тебя. За то, что перевел меня в комнату для слуг и отпустил Барни с поста.

— Мне показалось, что это разумное наказание за попытку сбежать. — В его голосе послышалась язвительная улыбка.

— По правде говоря, я предупредила тебя, что подумываю об этом.

— Нет, — укорил он. — Ты искала помощи. Ты сказала мне об этом как другу.

Напоминание о моей глупости было подобно обливанию ледяной водой. И что-то еще… маленькая, странная боль защемила мое сердце. За ту близость, которую я чувствовала к нему в ту последнюю ночь перед тем, как сбежать и узнать правду.

— Да, — призналась я. — Мы были почти друзьями, не так ли?

— Ммм, — пробормотал он. — Друзьями.

— Почему ты пришел в мою камеру той ночью, все еще скрывая свою истинную личность?

Его голос стал как бритва.

— Может, я хотел узнать, не собираешься ли ты бежать?

— Если бы ты хотел, чтобы я этого не делала, ты бы мог лучше меня охранять, — огрызнулась я.

— Точно. Как легко удержать от побега того, кто смертельно боится оказаться в заточении.

Предательское удивление расцвело в моей груди при мысли о том, что он изо всех сил старается сдержать мою тревогу. Я посмотрела на лес перед нами, солнечные лучи пробивались сквозь изумрудную листву. Если в этом человеке была хоть капля доброты, которую я упустила, то мне придется найти способ использовать ее в своих интересах.

— В любом случае, это не имело значения, — продолжил он. — Ты даже не дошла до моих дозорных.

— Дозорные?

— Каждую ночь после твоего признания в лазарете я выставлял стражу по периметру леса. Если бы ты добралась до них, они бы тебя остановили. Но, конечно, ты этого не сделала. — Костяшки его пальцев побелели от напряжения на поводьях, а тело напряглось позади меня.

— Верно.

Минуты пронзительного молчания тянулись, пока мы ехали через высоченные деревья, ветви которых словно сплелись воедино.

— Осмелюсь ли я спросить, где сейчас Берт?

— Я бы не стал, — сказал он, и его низкий голос словно кинжал прикоснулся к моей щеке. Но я почувствовала, как он придвинулся еще ближе, и его рука, протянувшаяся по моему животу, прижала меня к нему.

Поездка была долгой, и я уже начала уставать от нашей близости. Но я больше не могла держаться прямо — спина начала болеть, колени и бедра болели от того, что я ухватилась за лошадь, чтобы удержаться в вертикальном положении. Я осторожно прислонилась к Кейну, совсем чуть-чуть, и позволила своей голове лечь ему на грудь.

Он вздрогнул, и я хотела сказать, Мне это нравится не больше, чем тебе, но побоялась его несомненно самоуверенного ответа.

Наконец лошадь Гриффина обогнала нашу. Проезжая мимо, он бросил в мою сторону колкий взгляд, и я неловко выпрямилась, моя спина заныла в знак протеста.

Когда Кейн заговорил, его голос был немного хриплым.

— Не обращай на него внимания.

— Думаю, он меня ненавидит, — пошутила я, но это прозвучало без юмора.

— Он обижен не на тебя, пташка.

Я хотела спросить, что он имеет в виду, но мы уже вышли на поляну.

Открытая поляна была светлее, чем на нашем пути к ней, залитая лучами солнца, которые высвечивали насекомых и порхающих тварей, лениво дрейфующих на ветерке.

Но позади меня Кейн затих, и вдалеке я увидела причину этого.

Похоже, это были последствия какого-то нападения. Грязь и камни валялись вокруг, словно кого-то тащили туда-сюда. Мы приблизились, и я заметила кровь на траве. Я молилась, чтобы грязные, мясистые массы среди листьев не оказались внутренностями, но я достаточно долго работала с военными травмами, чтобы понять, что это пустая молитва.

Кейн пришпорил нашу лошадь, а Гриффин сошел с коня. Остальные мужчины остановились позади нас.

— Что здесь произошло? — вздохнула я.

— Это мы и пытаемся выяснить, — сказал Гриффин, подходя ближе к месту происшествия среди высокой, помятой травы.

Кейн и остальные мужчины слезли с лошадей, чтобы посмотреть поближе. Я последовала их примеру, слушая, как мужчины оценивают место происшествия на тихих тонах.

Мой желудок опускался все ниже и ниже, чем ближе я смотрела на кровавые ошметки.

Мари не шутила, говоря о существах, скрывающихся в этом лесу. Я даже не представляла, что могло так изувечить человека, чтобы оставить после себя такое зрелище.

Я выкинула эту мысль из головы.

Пока мужчины отвлеклись, мне нужно было осмотреть лес в поисках норы. По дороге сюда я не заметила никаких следов, но теперь, оказавшись на земле, я могла бы обнаружить их гораздо лучше. Что тут сложного? Найти остатки, запомнить место, найти способ безопасно вернуться сюда к затмению.

Легко.

Я проскользнула за горстку деревьев и осмотрел лесную землю. Трава была высокой и неухоженной, и было трудно видеть среди клевера, мертвых листьев и крошечных ползающих жучков, похожих на маленькие семена.

Но за углом одного толстого дуба что-то отразило луч солнечного света. Я перевела взгляд на Кейна, но он, Гриффин и остальные все еще осматривали место нападения, обсуждая, что, по их мнению, произошло.

Я пригнулась за дубом и опустилась на колени. Корни дерева были покрыты слизью и мерцающей жижей. Если только здесь не происходила какая-то интимная близость единорогов, в которую я не хотела быть посвященным, то в ночь затмения здесь будет расти борроурут. Адреналин забурлил в моем организме. После стольких лет я наконец-то нашла то, что действительно могло помочь исцелить мою мать.

Я встал и попытался запомнить местность. Примерно в двадцати шагах от поляны, под самым большим дубом, а сама поляна находилась в тридцати минутах езды на лошади в лесу, к востоку от хранилища.

Я смогу найти это место снова.

— Думаю, мы закончили, — услышала я слова Кейна. — Арвен, что ты делаешь?

Я напряглась и обогнула дуб.

— Просто смотрю на цветы.

Солдаты послушались приказа и снова вскочили на своих коней. Я вздохнула, осознав, что возвращаюсь в Шэдоухолд. День был великолепный, лес уже не казался таким страшным, и я отдала бы почти все, чтобы пропустить еще один весенний день, проведенный в моей комнате.

Взгляд Кейна задержался на мне.

— Что там?

Мое лицо покраснело. Какая глупость — беспокоиться о себе.

— Ничего. — Я направилась обратно к нашей лошади. Но Кейн остался на месте.

— Проверь меня.

Я настороженно наблюдала за ним. Сегодня он был нехарактерно добр ко мне. Я была уверена, что это какая-то уловка, но, возможно, моя попытка очаровать его сработала лучше, чем я надеялась.

Ничего не вышло.

— Я хотела… остаться. Ненадолго.

— Остаться, — повторил он. — В лесу?

Я радостно кивнула.

— Там так красиво. И наконец-то тепло. Как ты думаешь, здесь есть пруд? — Я повернулась и прислушалась к журчанию ручейка.

Рот Кейна подергивался в уголках. Он взвешивал, размышлял. Потом сказал просто:

— Ладно, пойдем, поищем тебе пруд. Грифф, встретимся в хранилище.

Гриффин не сделал ни малейшего движения, чтобы уйти.

— Не волнуйся, я приведу его обратно в целости и сохранности, — сказала я с ухмылкой. Я не могла унять искру радости от того, что моя авантюра оправдалась.

— Я чертовски надеюсь на это. У нас только один король, — сказал он. В его словах не было ни капли юмора. С командиром такого никогда не было.

Он твердо стоял на своем, глядя на нас двоих, пока Кейн не сказал:

— Ты слышал девушку. Я буду в надежных руках.

Суровое лицо Гриффина стало маской неохоты, но все же он повернул коня и рысью ускакал, оставив нас с Кейном одних в лесу.

Над головой проносились мелодичные щебетания птиц, а теплый ветерок трепал мои волосы по лицу. Я застенчиво зачесала их назад.

Глаза Кейна задержались на мне.

Поляна вдруг стала слишком маленькой для нас обоих.

Я ерзала под его взглядом. Я понятия не имела, что делать с руками. Интересно, мог ли он это заметить?

Это была поистине ужасная идея. О чем я только думала?

— Пойдем. — Он разбил странную энергию смехом и направился по израненной тропинке между деревьями. Я следовала за ним, сердце все еще гулко стучало в груди.

Обернувшись, я увидела, что его лошадь пасется на поляне, где мы ее оставили.

— Твой конь останется там?

— Да.

— А что, если его найдет одна из живущих здесь тварей?

Кейн перешагнул через торчащий корень дерева и жестом велел мне сделать то же самое.

— С ним все будет в порядке. Он очень быстрый.

— А если кто-то из них найдет нас?

Он остановился и повернулся ко мне лицом.

— У тебя вдруг появилось много вопросов. Ты нервничаешь?

Да.

— Нет, с чего бы мне нервничать?

— Я думал, ты меня боишься, — сказал он, сверкнув глазами.

Так и есть. Но…

— Если бы ты собирался причинить мне боль, думаю, ты бы уже сделал это. — Правда этих слов удивила меня.

Он сверкнул знающей улыбкой и пошел вперед.

Он был слишком красив. Какое несчастье.

Пора сменить тему.

— Что это было там, на поляне?

Я почувствовала, как его энергия изменилась, словно плотное облако, проходящее над летним солнцем. Его шаг замедлился, но он не оглядывался на меня, пока говорил.

— Двое наших людей так и не вернулись с того места, куда я их отправил. Сегодня утром стражник нашел их останки.

Страх свернулся в моем нутре, скользкий и тягучий.

— Ты думаешь, их убило что-то, что живет здесь? Животное? — Монстр?

— Это сложно.

Еще один неответ. Не знаю, чего я ожидала. Мне хотелось бы увидеть его лицо, когда я буду идти за ним по узкой тропинке. Кроме шелеста листьев и щебетания птиц, лес был погружен в тихий покой. Напряжение, терзавшее мои нервы с тех пор, как Гриффин и его люди ушли, усилилось.

Я глубоко вдохнула через нос. Я не могла сейчас просить о возвращении — это было бы слишком большой слабостью.

— Мне очень жаль, — сказала я. — Твоих людях.

Но он не ответил мне.

Мы шли в молчании, пока крутая, укутанная листьями тропинка наконец не открылась. Перед нами расстилалось длинное поле, усеянное нежно-розовым чертополохом и лавандой. Вдали, прижавшись к скалистой горной стене, блестел бирюзовый бассейн.

Сердце мое забилось, тревога на мгновение забылась. Это было прекраснее, чем все, что я видела в Аббингтоне. Да и вообще за всю свою жизнь.

Я посмотрела на Кейна, вспотевшего после нашего похода. Мне больше всего на свете хотелось прорваться сквозь его самодовольную внешность.

— Наперегонки?

Глаза Кейна расширились, и он рассмеялся — настоящим, громким смехом, который, казалось, удивил даже его самого.

— Может, сделаем интереснее?

Хотя мое сердце екнуло от его слов, я игриво приложила палец к губам. Его глаза внимательно проследили за тем, как я поднесла палец ко рту.

— Если я выиграю, ты должна будешь отвечать на любой мой вопрос абсолютно честно.

Он стянул с себя рубашку и снял сапоги. Его широкая грудь была еще более величественной, чем в тот день в лазарете. Когда наши взгляды встретились, мой желудок сам собой перевернулся.

Плохо, плохо, плохо.

Я опустила глаза к своей тяжелой темной одежде и расстегнула корсет.

— Должен сказать, я восхищен твоей решимостью, — сказал он, прищурившись на голубое небо. — Хорошо. Но если я выиграю, — он перевел взгляд на меня, — ты расскажешь мне, почему ты действительно хотела прийти сюда.

Я остановилась на полпути, снимая сапог, и уставилась на него.

— Я не настолько доверчив, как ты думаешь, — добавил он с ухмылкой.

Черт. Теперь я действительно должна была победить.

— Правда за правду, — сказала я. — Звучит справедливо.

Кейн выглядел просто восхищенным, и я позволила уверенности окрасить мой взгляд. Сравнение с его высокомерием вызвало во мне прилив бодрости. Мы стояли и решительно ухмылялись друг другу, как идиоты.

— Начинаем на счет — три. Побеждает тот, кто первым попадет в воду?

Я кивнула.

— Раз. Два. Т…

— Подожди! — Я остановила его. Я не могла бегать в этом толстом шерстяном платье, а наше пари заставило меня почувствовать себя смелой. Мне ужасно хотелось, чтобы он сломался или как-то оступился. Я стянула тяжелое платье через голову, оставшись в сорочке без рукавов и тонком нижнем белье.

Мягкий ветерок овевал мое тело, и я потянулась, как кошка на солнце.

Я почувствовала на себе взгляд Кейна и посмотрела на него. Его затененные глаза пробежались по моим голым пальцам, поднялись по обнаженным икрам и бедрам, прошлись по покрытому шелком животу и груди и остановились на моем лице.

Он выглядел измученным.

— Ты в порядке?

Он покачал головой.

— Злая маленькая пташка.

Я попыталась скрыть улыбку.

Я не понимала, что происходит. Он всегда был привлекательным. И как пленник, и как пациент лазарета, и даже как злой король. Но часть моей жгучей ненависти начала просачиваться сквозь пальцы…

Он прочистил горло.

— Хорошо, прежде чем ты убьешь меня. Раз. Два. Три.

Мы оба взлетели с молниеносной скоростью. Я уперлась руками в бока, когда мои ноги легко приземлились на мшистую траву. Мне казалось, что я бегу по воздуху. Ветер откидывал мои волосы назад и охлаждал нагретые солнцем конечности. Прошло слишком много времени, и я чувствовала себя так, словно вернулась домой. Я вдыхала свежий сосновый воздух.

Волна эйфории нахлынула на меня и подстегнула к ускорению.

Справа от меня Кейн не отставал. Его мышцы напрягались при каждом взмахе мощных рук, и выглядел он примерно так же счастливо, как и я.

Но он набирал скорость.

Я зарылась поглубже, увеличив темп и наклонившись вперед. Это было единственное, в чем я знала толк. Всякий раз, когда я чувствовала себя загнанной в ловушку, одинокой, жалкой… бег напоминал мне, что я могу быть сильной. Все, что мне нужно, — это мои собственные ноги, и я смогу добраться куда угодно. Я с легкостью настигла Кейна и увидела, как на его лице отразился шок.

Это было восхитительно.

До воды оставалось всего несколько ярдов, а мы все еще были почти на одной ноге. Я нажимала все сильнее, пока мои легкие не стали гореть, голени болеть, а сердце колотиться в ушах. Я вспомнила лицо Кейна, когда он увидел, как я раздеваюсь, и почувствовала себя еще сильнее. Я подпрыгнула в воздух всего за секунду до него и с плеском приземлилась в холодную воду.

— Ага! — вскрикнула я, всплывая на поверхность и вытирая воду с лица. — Я выиграла.

Кейн тряхнул волосами, как собака, и попытался смахнуть воду с уха.

— Да, да, я видел, — сказал он, переводя дыхание.

Я ухмыльнулась и снова опустилась в пруд, позволяя прохладной пресной воде щекотать кожу головы.

Он с интересом изучал меня.

— Ты быстрая. Как газель или что-то вроде того.

— Спасибо.

— Наверное, это потому, что ты такая маленькая. Твоим ногам легче справляться с нагрузками, — он показал на свой широкий торс.

Я закатила глаза.

— Ты хвастаешься, Король Рэйвенвуд? Своими мускулистыми формами? — Я скорчила гримасу разочарования.

— Я тронут, что ты заметила.

Я знала, что мы флиртуем. Это было отвратительно. Но я хорошо проводила время. Я уже очень давно не делала ничего подобного.

Он изучал меня, в его глазах блестели искры.

— О чем ты думаешь?

Меня тошнило от полуправды.

— О том, что мне весело. Как-то так.

Выражение лица Кейна говорило о том, что это был лучший ответ, чем он мог надеяться.

Я перешел вброд пруд, разминая конечности и избегая камней и тощих оранжевых рыб.

— Уверен, у тебя полно развлечений, а у меня прошло немного времени. Дома, в городе, превратившемся в использованный носовой платок войны, не так уж и хорошо. Или сидеть в камере в чужом королевстве без близких…

Я не хотела говорить так горько, но, когда ворота правды открыты, их трудно закрыть.

Кейн изучал меня с настороженным интересом, и на его лице появилось что-то похожее на жалость.

— Могу только представить, что ты думаешь о моем выборе. — Он подплыл ко мне ближе, в его серебристых глазах закипала ярость. — На самом деле мне не нужно представлять — ты ведь мне уже сказала, не так ли? — Я тяжело сглотнула и отстранилась от него. — Просто знай… они не делаются без понимания жертвы. Потери, как я уже говорил тебе в тронном зале. Мне не так весело, как ты думаешь.

Должно быть, от прохладной воды по моим конечностям побежали мурашки. Я заставила себя отвести взгляд от его лица, слишком уж искренним оно было. Слишком интимная.

— Чем же ты развлекался, когда был моложе? — Я скучала по тому, что чувствовала всего несколько минут назад. Каким легким и воздушным был наш разговор.

— Мне нравилось играть на лютне. Меня учила мама. Мы занимались этим вместе. — Это казалось счастливым воспоминанием, но когда я подняла на него глаза, он застыл на месте, и выражение его лица было почти расстроенным.

Вот тебе и легкость и воздушность.

— Это был твой трудный вопрос? — спросил он, нахмурив брови. — Кажется, это не слишком большая трата для того ненасытного любопытства, которого я от тебя ожидал.

Кейн подошел ко мне ближе, его широкая грудь вздымалась при каждом движении, а с волос на лицо капали блестящие капли воды. Он откинул их назад, глядя на меня сверху вниз.

— Нет, я…

Я не могла быть так близко к нему. Он был невероятно красив, привлекателен и опасен. Но он шел ко мне, и пруд рябил на его бедрах. Я попятилась назад, скользя ногами по мшистому дну пруда, пока не прижалась спиной к камню позади меня. Водопад со скал сверху стекал по моей спине, как дождь. Кейн положил руки по обе стороны от моей головы и наклонился вперед так, что вода брызнула на его ладони и предплечья, сверкая каплями, как падающие звезды, мерцающие вокруг нас.

Его глаза были полностью зрачкового цвета и смотрели на меня. Прежняя искренность и печаль сменились единым, жгучим вниманием, которое приковалось к моему рту. Я была уверена, что он видит, как пульсирует мое сердце на шее. Я почти дрожала. От страха, но и…

Найдя точку опоры, я встал, чтобы почувствовать твердую почву под ногами и обрести устойчивость…

Но пруд был более мелким из-за камней. Я почувствовала, как моя молочно-белая сорочка прижалась к груди, намокла и прилипла к телу. Я прикрыла острые соски скрещенными руками и посмотрела на Кейна. Его челюсть была плотно сжата, но он уже отвел свои шиферно-серые глаза и смотрел на водопад над нами.

— Не волнуйся, пташка. Я не смотрю.

И снова я ожидала оскорбления, поддразнивания, жестокости, но вместо этого обнаружила внимание. Даже доброту.

Слова вырвались у меня прежде, чем я успел их поймать.

— Освободи меня, — вздохнула я.

— Что? — сказал он, прищурив глаза.

Я почувствовала, как мое лицо покраснело. Но я уже сказала это.

— Пожалуйста, — взмолилась я. — Мне здесь не место. Я тебе почти не нужна. Позволь мне вернуться к своей семье.

Челюсть Кейна напряглась, его грифельные глаза закипели. Он оттолкнулся от камней и отодвинулся от меня.

— Я не могу этого допустить, — прорычал он.

— Почему? — Я поплелась за ним. Я никогда не чувствовала себя такой маленькой. Такой уязвимой. С тех пор как я была маленькой девочкой.

Но я была не выше того, чтобы вымаливать свою жизнь. Сегодня он проявил ко мне доброту. Возможно, какая-то часть его души сочувствовала мне, и я могла бы ее переубедить.

— Пожалуйста, — снова попросила я.

Он открыл было рот, чтобы заговорить, но подумал и снова закрыл его.

На глаза навернулись слезы.

Теперь, когда адреналин от бега, моей просьбы и.… других вещей стал утихать, я заметила солнце, скрывающееся за деревьями, и почувствовала, как мои конечности покрываются мурашками в холодной воде.

— Давай вернемся, — наконец сказал он, глядя на мои дрожащие плечи. — Ты можешь задать мне свой вопрос по дороге домой.

Глава 12

Обратная дорога была в тысячу раз хуже, чем поездка в лес. Одолжив мне свою рубашку, чтобы выжать мои мокрые волосы, мы с Кейном быстро оделись и пошли через лес, менее одетые, чем были до этого.

Он был таким жалким придурком. Игривый, обаятельный и удивительно заботливый, когда хотел, но такой же эгоист, как и они. Я внутренне корила себя за то, что напрасно молила его о своей свободе.

К тому же я не могла отвлечься от его груди, прилипшей к моей спине, а платье задралось до середины, чтобы сорочка успела высохнуть. Его руки держали поводья передо мной достаточно невинно, но наблюдать за тем, как он хватается за кожаные ремни, было так чувственно, что у меня подгибались пальцы на ногах. Я остро ощущала его контролируемое дыхание на своей шее и готова была поклясться, что чувствую, как его сердце бьется о мою лопатку. То, как наши ноги были раздвинуты в тандеме по бокам седла, казалось тревожно эротичным, и мне постоянно приходилось отвлекать свой блуждающий разум от откровенно грязных мест.

Я была в ярости на этого мужчину. Меня просто разрывало от гнева. Но в то же время мне хотелось прикоснуться к его шее губами. Это было противоречивое чувство.

Наша лошадь быстро уклонилась в сторону, чтобы избежать упавшего бревна, и рука Кейна плотно прижалась к моему животу, чтобы удержать меня на месте. Его мизинец едва касался нижней части моего живота, но я почувствовала, как в моем сердце зародилась глубокая потребность. Грудь Кейна расширилась, и он издал дрожащий вздох, прежде чем убрать руку, как будто моя тонкая, влажная сорочка была пропитана огнем.

К счастью, мы вскоре добрались до замка, и Кейн сошел с лошади быстрее, чем я когда-либо видела, чтобы он что-то делал, а ведь мы буквально бежали наперегонки. Я подумала, что он мог бы приспособиться, пока я спускалась с лошади, но отвела глаза.

— Спасибо, — сказала я и, повернувшись на пятках, направилась в сторожку.

— Арвен, — позвал он меня. — Подожди!

Я попыталась согнать красную краску со щек и заглянула ему за спину, чтобы увидеть, что он несет мне мои сапоги. Мой взгляд упал на босые пальцы ног.

— Не думаю, что ты собиралась идти босиком, но мне лучше знать, что тебе делать.

— Спасибо. — Меня осенила мысль: голова уже прояснилась от того, что затуманило ее во время нашей поездки. — Я не успела задать свой вопрос.

В его серебряных глазах мелькнуло веселье.

— Я подумал, что ты могла забыть. Продолжай.

Я могла бы спросить о многом. Почему ты вообще объявил войну? Почему Гриффин сегодня был на тебя зол? С кем ты разговаривал в подземелье в ту первую ночь? Для человека, которому нужно заботиться о целом королевстве, ты в высшей степени эгоистичен. Думаю, последнее не было вопросом.

Но то, что я действительно хотела узнать, вырвалось у меня изо рта, как камень, скатывающийся с горного склона.

— Почему ты позволяешь всем — и своим подданным, и жителям Эвенделла — считать тебя чудовищем?

Брови Кейна удивленно вскинулись.

— Ты больше так не думаешь?

— Я не уверена, но ты определенно играешь в эту роль, — честно ответила я.

Его челюсть подрагивала, но глаза были задумчивыми, а не злыми. Он вздохнул, глядя на пасмурное небо над нами. Затем его взгляд опустился на меня.

— Большинство слухов, которые, как я полагаю, ты слышала обо мне, — правда. Я не позволяю уязвимости мешать мне выполнять свои обязанности.

По какой-то причине его слова прозвучали как пощечина.

— Значит, ты считаешь компромисс, милосердие, любовь… уязвимостью? Слабостью?

Казалось, он изо всех сил старается не закатить глаза. Его челюсть напряглась.

— Да, на самом деле. Короли, которыми управляют эмоции, принимают решения, которые вредят их народу. Моя единственная задача — сохранить свое королевство в безопасности.

— Король Гарет — добрый и справедливый король, — сказала я, подняв подбородок. — Он оберегает свой народ и всегда милосерден. Он дает им возможность выбора.

Челюсть Кейна затвердела.

— Я никогда не заставлял своих людей вступать в мою армию.

Мой протест застыл. Но он продолжил, подойдя так близко, что нас разделяло одно дыхание.

— А он обеспечивает безопасность своих людей? — Его глаза впились в мои. — Ты здесь, не так ли? В плену у своего главного врага. Гарет — хнычущий червяк.

Я сжала руки в кулаки.

— Ты излишне жесток.

Он отступил на шаг назад, из его уст вырвался недобрый смех.

— Ты просто многого не знаешь.

— Тогда расскажи мне.

Он вздохнул, но когда его глаза снова нашли мои, они выглядели почти раненными.

— Сколько раз я должен повторять тебе — я не могу.

Я сжала челюсть.

— Наверное, доверие — еще одна из тех досадных слабостей, которым ты не любишь потакать.

Сердце бешено заколотилось в груди. Что я делаю? Стою здесь и снова спорю с ним? Принимать его скрытность на свой счет? Он ничем мне не обязан.

Мне нужна была серьезная помощь.

Я устремилась в сторону крепости и постаралась ничего не почувствовать, когда он не стал меня преследовать.

***

Мой желудок издавал урчащие звуки, когда я поднималась по лестнице по двое, чтобы встретить Мари в большом зале. Ночью замок был жутко красив, по залам разносилась слабая музыка и гул разговоров за ужином. Я ничего не ела с тех пор, как вчера вечером вернулся из Сумеречного Леса, предпочитая забраться в постель и погрузиться в беспокойный сон. И суетливое утро. И беспокойным днем.

Уже вечерело, и я умирала от голода.

— Я наконец-то нашла книгу о Фейри, но там одни детские сказки, — хмыкнула Мари, сдувая с лица рыжий локон, когда я догнал ее в очереди за ужином. Она увлекалась преданиями о Фейри, но литературы об этих существах было очень мало. В некоторых книгах утверждалось, что эти существа вообще являются мифом. Мари пока не была в этом уверена.

— Почему бы не вернуться к исследованиям о ведьмах? Я думала, тебе это нравится. Даган должен скоро перевести этот гримуар, верно? — Может, он поможет мне добыть репейник в ночь затмения? Казалось, он готов помочь Мари, и он был достаточно любезен, чтобы научить меня сражаться на мечах.

Я отошла в сторону, позволяя группе красивых молодых солдат обойти нас. Мари выглядела прекрасно в своем голубом платье и с бантом из черного оникса. Каждый из молодых людей внимательно разглядывал ее, но Мари, казалось, не замечала этого.

Она лишь закатила на меня глаза.

— Ведьмы гораздо менее интересны. Все, что, как нам кажется, мы знаем о Фейри — крылья, заостренные уши, когти, — может оказаться неправдой. Тот факт, что я не могу найти ни одного достоверного текста, сводит меня с ума. Ведьмы — это просто женщины, владеющие несколькими заклинаниями. Это скучно, честно говоря. — Она пожевала губу.

Я сузила глаза.

— Что ты мне не рассказываешь?

— Ничего! — Но оглушительный тон ее голоса говорил об обратном. Мы стояли в редком молчании, пока наконец нам не подали грудинку. Нежная, карамелизированная, пахнущая пряностями и сладостью, — мне не терпелось набить себе лицо. Мы уселись в углу, освещенном пламенем фонарей и светлячками, которые иногда залетали в зал со двора. Их мерцающий свет плясал в озабоченных глазах Мари.

— Если ты не хочешь рассказать мне, что с тобой происходит на самом деле, то как я могу поведать тебе о катастрофе, которой обернулся вчерашний день, проведенный с королем? — Я изобразила искреннее недоумение и откусила огромный кусок.

— Что? Когда?

Я покачала головой, прожевывая.

— Ладно, — согласилась она. — Я пробую некоторые заклинания, и мне… не очень везет.

Мой рот застыл на месте. Мари была ведьмой?

Она сказала так, будто это самая очевидная вещь в мире, но колдовством могли заниматься только те, у кого в роду были ведьмы или колдуны. Магия не была редкостью, но за всю свою жизнь я встретила лишь несколько ведьм. Их заклинания использовались для ремесла или приготовления пищи, иногда для изготовления сонных зелий или тоников на удачу, которые срабатывали лишь в половине случаев. Хотя, зная Мари, я полагала, что она собиралась заниматься не обычным колдовством, а чем-то гораздо более впечатляющим. Гораздо более могущественное.

— Я наконец-то придумала, как решить проблему, но это немного сложно. — Мне показалось, что признание поражения причиняет ей физическую боль.

Но я все еще был зациклен на магической части.

— Заклинания? У тебя в роду есть ведьма?

Она кивнула.

— Моя мать была ведьмой.

Мари мало рассказывала о своей матери, и для человека, который так много говорил, как она, должна была быть причина, по которой эта тема была болезненной. Я хотела узнать, почему и что она от меня скрывает, но проглотила свое любопытство. Я еще не была готова рассказать ей о Пауэлле, поэтому было нечестно лезть на рожон.

— Чем я могу помочь? — спросила я.

Мари покачала головой.

— Ты ничего не можешь сделать.

— Да ладно, я с радостью стану подопытным. Не хочешь попробовать на мне заклинание бодрствования? Я устала.

Она рассмеялась, потом пожевала губу, и я поняла, что если подожду, то велика вероятность того, что она откроется. У меня было подозрение, что секреты недолго хранятся во внутреннем хранилище Мари.

Наконец она уступила, как я и надеялась.

— Хорошо. Мне нужен амулет Бриар. Это реликвия, принадлежавшая одной из величайших ведьм в истории, Бриар Крейтон. Она жила сотни лет назад, но жива и по сей день, такая же справедливая и юная, как и прежде. По крайней мере, я так слышала. Она вложила немало своего колдовства в этот медальон, прежде чем, по слухам, подарила его… Ну, ты можешь догадаться.

Я уже боялась ответа.

— Королю Кейну Рэйвенвуду?

— Да! Очевидно, они были любовниками, когда он был молод.

— Конечно, были. — Я ущипнула себя за переносицу. Я не осуждала Кейна за то, что он спал со столетней ведьмой, которая, вероятно, ни на день не выглядела старше меня, но все же. У меня вдруг ужасно разболелась голова. — Так ты хочешь, чтобы я попросила его об этом?

Глаза Мари чуть не выскочили из ее головы.

— Нет! Святые Камни, Арвен, конечно же, нет. Он никогда не даст ее ни тебе, ни мне.

Я облегченно вздохнула. Слава Камням, потому что я покончила со всем, что связано с…

— Я хочу украсть ее из его кабинета.

Теперь у меня выпучились глаза.

— Скажи мне, что ты не серьезно.

— Ты просила меня быть с тобой честной, — пожала она плечами.

Я помассировала виски. Головная боль превращалась в полноценную мигрень.

— Это слишком опасно, — сказала я. — Король Рэйвенвуд получил бы твою голову за гораздо меньшую цену.

— Он никогда не узнает. Он сегодня в лесу — кузнец сказал мне об этом утром в библиотеке. Самое подходящее время. — Она прикусила губу, а затем обратила на меня умоляющий взгляд. — Единственный шанс.

Чувство вины сжало мой желудок. Я подтолкнула Мари к откровенности. Мы дружили всего несколько недель, но я с абсолютной уверенностью знала, что она собирается осуществить этот идиотский план со мной или без меня. И, по правде говоря, сейчас я чувствовала себя смелее, чем когда-либо прежде. Я пережила много худшего, чем пробираться в кабинет.

— Я сделаю это в любом случае, — сказала Мари, словно прочитав мои мысли.

— Ладно, хорошо, — согласилась я. — Какой у тебя план?

Ответная улыбка Мари была такой чистой, такой радостной, что и у меня на щеках появилась неохотная ухмылка, несмотря на мое изнеможение и страх, что все закончится катастрофой.

— Это будет просто, — засияла она. — А потом ты расскажешь мне о своем дне с королем. Иди за мной.

— Сейчас? — спросила я, но она уже встала и выбежала из большого зала. Я выругалась под нос и запихнул в рот последнюю вилку, прежде чем последовать за ней.

Мы проскочили по широкой каменной лестнице, прошли по галерее над внутренним двором и миновали зельницу, запертого на ночь.

Я старалась замедлить свое неглубокое дыхание, пока мы шли с остервенением.

Мы должны были быстро войти и выйти.

— Откуда ты знаешь, что амулет вообще существует, тем более находится в его кабинете?

— Я прожила здесь всю свою жизнь, Арвен. Я знаю все секреты замка, и даже те, о которых еще не знает сам король.

Отгоняя панику и нервы, мы обогнули еще один угол и оказались в проходе, по которому я раньше не ходила. Здесь была такая же сложная каменная кладка и тенистые уголки, как и в остальной части замка, но он был более узким и освещался меньшим количеством фонарей. Как бы говоря гостям: этот коридор не для вас.

В конце его находились две богато украшенные двери, покрытые чернильной железной резьбой, которые охраняли стоические часовые. Но Мари быстро провела нас мимо них и за последний угол к одинокой выставке. Внутри лежали сокровища, которые я и представить себе не могла: военные доспехи, принадлежавшие первому Королю Оникса, с инкрустированными бриллиантами и аметистами, теснившимися вдоль металлических зубцов. Внизу — бандитское земноводное существо с изящными кружевными крыльями, подвешенное в каком-то консерванте. А еще ниже — массивный когтистый палец гарпии, выше и шире меня на целую голову.

С каждым днем, проведенным в этом королевстве, мое представление об этом континенте, об этом мире расширялось.

— Пойдем, — прошептала она, оттаскивая меня от очаровательных артефактов в стеклянной витрине.

Я повернулась, оглядываясь по сторонам.

— Здесь ничего нет.

Мари прошептала какую-то фразу, и с грохотом, который я почувствовала пальцами ног, ящик, в котором хранились уникальные предметы, сдвинулся и застонал, открыв небольшой анклав.

— Что это было? — прошептала я сквозь стиснутые зубы.

— Секретный пароль, — ответила Мари, затаив дыхание. — Дверь заколдована так, что открывается только после его произнесения.

Как скрытно со стороны Кейна — иметь потайной вход в свои личные кабинеты. Как и подобает человеку, который ценил свои секреты превыше всего.

Мари проскользнула внутрь, и я последовала за ней, сердце бешено колотилось в груди.

Это было похоже на вход в шкатулку с драгоценностями. Под моими ногами расстилался богато украшенный ковер — явно камень из Гранатового или Кварцевого, — раскинувшийся на полу под книжными шкафами, статуями и кожаным диваном с искусно сшитыми плюшевыми подушками. Камин, облицованный камнем, в котором лежат поленья, украшенные остывающими углями, похожими на драгоценные камни. Вазы, переполненные холодными лилиями и фиалками из оникса, которые я так полюбила. Лунный свет проникал сквозь куполообразный стеклянный потолок, который, казалось, без конца тянулся вверх и вверх. Должно быть, это была внутренняя часть спиральной верхушки замка, высокий и острый шпиль, пронзающий облака.

А в центре этого ослепительного уголка стоял большой стол для чтения — деревянный, цвета меди и почти с таким же блеском, и восхитительное черное кожаное кресло, которое так и просилось, чтобы в него опустились четыре когтистые лапы. Стол был завален блестящими книгами, потрепанными свитками и перьями, даже кубок, отброшенный в сторону, все еще оставался в пятнах от вина.

— Ух ты!

— Да, я тоже так сказала, когда впервые увидела.

— Ты приходила сюда раньше? — Мари оказалась более бунтаркой, чем я могла предположить.

— Только раз или два, — сказала она, заглядывая в ящики и на полки. — Может быть, чаще… После того как одна из кухонных служанок разболтала пароль для входа, когда я была моложе, я время от времени пробиралась сюда. В любом случае, он никогда не приезжал в Шэдоухолд. Я просто рыскала вокруг, чтобы посмотреть, какие сокровища собрал король. Или чтобы спрятаться от хулиганов.

Она сказала последнее так небрежно, что я почти не уловил этого. Я хотела было продолжить, но она поспешно подошла к полке, заставленной выветрившимися текстами, и принялась листать их.

— Итак, если ты так легко проникла внутрь, зачем тебе понадобилась моя помощь?

— До меня дошли слухи, что когда король приезжал сюда, он держал здесь своего питомца. Я подумала, что мне может понадобиться запасная пара рук. Но, похоже, мы здесь одни, так что все пройдет без проблем.

Питомец? Мысль о том, что Кейн бегает с широко раскрытыми глазами и пугливым щенком, растопила мое сердце. Я физически вытряхнула эти образы из головы, и мой взгляд упал на маленькую, невыразительную деревянную дверь, приютившуюся в углу.

— Как думаешь, куда она ведет?

— В королевские покои. Но я не знаю, как туда попасть.

Я понимающе хмыкнула, но мысли мои были заняты другим. В мыслях о спальне Кейна было что-то удивительно эротичное. Что он там делал, когда был совершенно один. Как он спал, о ком думал. Я старалась не дрожать.

Наверное, она была похожа на подземелья или тронный зал — все из камня и стали. Темная, холодная комната для темного, холодного человека.

Я услышала, как Мари закатила глаза.

— Ты просто сумасшедший король.

Я покраснела, осознав, что с тоской смотрела на деревянную дверь.

— Хорошо, — она подошла к столу. — Амулет Бриар, где ты?

Не успела я присоединиться к ней, как комнату прорезал истошный крик, похожий на вдовьи причитания.

От этого звука у меня в горле застрял крик, и мы с Мари обернулись, застигнутые врасплох.

Из-за спинки дивана, потягиваясь и словно засыпая, вылетело пернатое существо. Это было странное, упитанное создание, которое уставилось на нас. На первый взгляд оно было похоже на большую сову. Но при ближайшем рассмотрении я отшатнулась от человекоподобных глаз-бусинок и костлявых плеч, сложенных под крыльями с вороньим оперением. Она ползла к нам с нескрываемым восторгом, перебирая длинными ногами и подергивая головой. Как будто сова спарилась с недокормленным демоническим ребенком.

Он остановился, как-то странно глядя на нас, а затем снова закричал, обнажив ряды и ряды острых белых зубов.

— Мари. Это «питомец» Кейна? — Мой голос не был похож на мой собственный.

— Да, можешь отвлечь его? Я почти закончила. — Она рылась в каждом ящике стола, ища медальон. Совообразное существо снова закричало и вытянуло когтистые лапы. Немигающие глаза впились в меня, следя за каждым моим движением.

— Отвлечь его? Мари! — зашипела я.

— Это всего лишь стрикс. Если бы он собирался нас съесть, то уже съел бы.

Я немного разрядила напряжение в зажатых коленях и стиснутых челюстях.

— О. Так они не едят людей?

В ее голосе слышалось эхо — результат того, что ее голова находилась глубоко под полостью дерева.

— Нет, нет. Конечно, едят. Но он еще не ел, так что…

Я втянула дрожащий воздух.

Эта женщина была не в себе.

— Хорошее совиное создание. Какие у тебя красивые клыки. — Это отвлекало? Я попыталась говорить ласково, как бы я говорила с Беллс и Хувс дома. Получилось раздраженно и беззлобно.

Существо только приблизилось. Его глаза стали хищными, а три тонких пальца с уродливыми когтями потянулись наружу. Дыхание стало неровным.

— Мари, давай. Сейчас же.

— Почти… готово… — прохрипела она приглушенным голосом.

Стрикс, все еще глядя кинжалами в мою душу, широко расправил крылья, перья стали черными и гладкими, словно их окунули в масло. Я отпрыгнула назад при виде этого зрелища.

— А! Нашла!

На восклицание Мари совоподобное существо снова оскалило зубы и бросилось на меня.

Сердце заколотилось в ушах, и я побежала к потайному входу, прижимаясь к стене и слабо слыша позади себя негромкое гудение Мари. Порыв ветра, налетевший мне на спину, заставил меня обернуться, и я увидела, как стрикс с придушенным воплем взмыл в воздух, зависнув там и корчась.

Кровоточащие Камни.

Я с облегчением опустилась на пол, опираясь всем телом о скрытую дверь и вдыхая затхлый воздух кабинета.

— Ты это делаешь? — Я указала на стрикса, который пытался спуститься с парящего в воздухе места.

— Да! — воскликнула Мари, подбегая ко мне. На тонкой кожаной веревочке у нее на шее висел фиолетовый драгоценный камень. — Святые Камни! Я чувствую ее силу, не могу поверить.

— Это так здорово. Я очень рада за тебя. Но, — я посмотрела на парящее чудовище, которое надвигалось на нас, но не могло сдвинуться с места. — Что нам делать с ним? Мы не можем оставить его там.

— Конечно, можем.

Я бросила на нее взгляд.

— Нет, мы не можем.

Я не могла так поступить ни с Кейном, ни с этим существом, как бы сильно оно ни хотело съесть мои глазные яблоки и полакомиться моей плотью. По крайней мере, мне казалось, что именно это оно пыталось донести до меня.

— Опусти его, и мы сбежим раньше, чем он нас достанет.

Мари нахмурилась, но решительно прижала амулет к груди. Она сосредоточилась на пищащей сове и начала напевать под нос.

Видеть, как творится магия, всегда было благоговейно, даже когда меня трясло так, что болела челюсть. Неподвижный ветер, легкий гул в воздухе — маленькое заклинание нашей городской портнихи, чтобы достать с высокой полки бутылочку с краской. Короткое заклинание, наложенное барменом на пьяного посетителя, чтобы помочь ему уйти без проблем.

Никогда еще это не выглядело так грубо и вязко, как то, что делала Мари.

Она продолжала напевать, но существо не двигалось с места.

Мы с Мари обменялись обеспокоенными взглядами. Стрикс тоже выглядел обеспокоенным, склонив свою пернатую голову.

За деревянной дверью — той, что вела в спальню Кейна, — послышался стук шагов. Мы все трое вздрогнули от этого звука, и до нас донеслись отфильтрованные звуки, доносившиеся из соседней комнаты.

Затем я услышала его безошибочный голос, приглушенный через дверь.

— И Эрикс, похоже, доволен нашим предложением. Возможно, у нас еще есть союзник. И как раз вовремя.

— Это уж слишком. — Голос Гриффина.

— О, ради Камней, Мари! Попробуй еще раз! — шипела я. Не знаю, что это говорит обо мне, но я боялась столкнуться с Кейном гораздо больше, чем смерти от стрикса.

— Всегда такой жизнерадостный, Командир. Неужели мы не можем добиться хотя бы небольшого успеха?

Гриффин протиснулся сквозь стену.

— Ладно. Но как насчет Амелии?

Непринужденный смех Кейна донесся до меня через дверь.

Мое лицо разгорелось.

Я не хотела больше слышать их разговор. Лицо Мари скривилось, когда она продолжала читать заклинание, хватаясь за амулет на шее.

— Гриф, неужели ты думаешь, что, учитывая все, что сейчас поставлено на карту, ты…

Стрикс громко закричал, хлопая своими колышущимися плюмажами от магического напряжения.

О, Камни. Мое сердце словно подпрыгнуло к горлу. Я задыхалась…

Мы должны были уходить прямо сейчас.

— Что это? — Из комнаты короля к нам доносился равномерный стук сапог стражников.

— Мари! — зашипела я.

Внезапно Мари отпустила стрикса, и существо наполовину упало с потолка на землю, оказавшись в нескольких дюймах от пола с распростертыми крыльями и убийством в глазах. Мы с Мари проскользнули через анклав как раз перед тем, как туда ворвались стражники, иначе совоподобное существо могло бы заполучить нас на ужин.

В коридоре мы облегченно вздохнули и пошли в другую сторону так быстро, как это казалось естественным. Когда мы завернули за угол, я практически вибрировала от злости.

— Мари. Это было…

— Мне очень жаль, Арвен, — сказала она, прежде чем обратить на меня взгляд своих каштановых глаз. — Это было так опасно и совершенно глупо. Я не могу поверить, что ты согласилась на это, честное слово.

Я почувствовала, как ко мне возвращается слишком знакомая головная боль.

— Из-за тебя мы чуть не погибли, — огрызнулась я. — Как ты мог подумать…

Я захлопнула рот, когда мы проходили мимо двух прогуливающихся часовых в освещенном факелами зале. Мы с Мари улыбнулись — тепло, широко и фальшиво, как шарлатаны.

Они прошли мимо нас, и я приготовилась запустить в нее еще, но она остановилась на галерее, глядя на людей, толпившихся во внутреннем дворе под нами.

Она выглядела потрясенной.

Неужели стрикс так напугал ее?

— Мне нужно было достать амулет, — сказала она. Голос был тихий, как секрет. — Я не могла потерпеть неудачу, — она повернулась ко мне лицом, глаза были серьезными. — Быть лучшей во всем и знать все на свете — вот чего я хочу. Не знаю, возможно, это и есть моя главная цель в жизни.

Раздражение все еще терзало мою кожу, но от ее слов у меня тоже защемило сердце.

— Мари, это неправда, и ты это знаешь. Как ты можешь так говорить?

— У меня не было здесь друзей, когда я росла. Это армейская крепость, ради Камней. Детей было очень мало, и из них девочек отправляли на занятия в Уиллоуридж, а мальчиков учили воевать. Думаю, папа никогда не отсылал меня, потому что не хотел, чтобы я оставалась одна.

Образ маленькой, одинокой Мари с рыжими кудрями, занимающими половину лица, над которой издеваются мальчишки-солдаты и которая прячется в богато украшенном кабинете Кейна, вызвал у меня желание обнять ее.

— Моя мать умерла, родив меня. Я никогда не знала ее, но из того, что рассказывал мне о ней папа, я поняла, что она была блестящей ведьмой и хороша во всем остальном. Он был так очарован ею, и каждый день, когда я росла, он говорил мне, как мы похожи.

— Я любила читать, как и она. Мне было так приятно, что у меня есть что-то, чем я могу гордиться. Чувствовать, что мы с ней похожи. Тогда не имело значения, что обо мне думают. У меня был свой ум, как у моей матери, и это было все, что мне было нужно. Я так боялась потерпеть неудачу в этих заклинаниях, Арвен, потерпеть неудачу в том, в чем она была великолепна, на что я решилась, что чуть не убила нас обеих. Мне очень жаль. Я просто не знала, кем стану, если попробую колдовать и не добьюсь успеха.

Вся ярость выплеснулась из меня, как погасшая свеча.

Я могла сопереживать.

Может быть, не с тем невероятным давлением, которое она на себя оказывала, а с детским одиночеством, которое привело к неправильному выбору во взрослой жизни. По правде говоря, если бы в юности я нашла себе занятие, в котором была бы так же хороша, как Мари в академических кругах, то, возможно, выросла бы с таким чувством собственного достоинства и уверенности, как у нее.

Я повернула ее лицом к себе.

— Мари, если бы ты больше никогда не вытаскивала случайные факты из воздуха, не цитировала текст, о котором я никогда не слышала, не осваивала новое заклинание или перевод, я бы не думала о тебе по-другому. Твой блеск и яростная решимость — лишь два из многих и многих качеств, которые делают тебя моим другом.

Ее глаза засияли.

— Спасибо за эти слова.

— Это правда. Я ужасный лжец.

Мы продолжили прогулку, и на этот раз молчание было приятным — ночной коктейль, сопровождавший прекрасный вечер, который почему-то не закончился нашей смертью.

— Итак, — сказала она через несколько минут. — Мы будем говорить о том, что услышали?

Мои щеки покраснели. Амелия.

— Мое эго все еще не оправилось от того факта, что Кейн, похоже, переспал с половиной королевства, включая столетних ведьм, и не проявляет ко мне никакого интереса, — сказала я. Это была шутка, но она прозвучала не так.

Мари крепко схватила меня за руку и повернула к себе.

— Давай не будем следовать этому пути, — сказала она, помрачнев. — Тебе все равно не нужен такой мужчина. Ты его ненавидишь, и не без оснований. — Ее голос был теплым, но твердым. — Ты — яркий свет, Арвен. А он недостоин тебя.

Я кивнула, но сердце сжалось в груди.

Возможно, как я и думала, Мари не могла точно видеть себя, так и я не могла.

Глава 13

Я изо всех сил колотила по дереву, но на коре почти не оставалось вмятин. Даже когда я представляла себе надменное лицо Кейна или кого-то по имени Амелия, мои попытки оставляли лишь царапины на древесине. После всех утренних часов, проведенных со сталью в руках, мне казалось, что моя сила ничуть не улучшилась.

Я вытерла пот с лица и посмотрела на Дагана.

— Это не обучение. Это бесплатная работа. Если тебе нужно больше дров, Оуэн с радостью согласится помочь.

Даган захихикал, и новизна этого смеха еще не улетучилась. Казалось, ничто не доставляет ему столько радости, как эти утренние занятия. Я не могла понять, то ли он втайне восхищается моим обучением, то ли просто садист. Скорее всего, и то и другое.

— Сделай еще четыре удара, и на этом закончим.

Я передернула плечами и еще четыре раза ударила топором по дереву, оставив в нем неглубокую трещину.

— Вот так, — похвалил он. — Это уже кое-что. Когда-нибудь мы его свалим.

— Я все еще не понимаю, какое отношение это имеет к бою на мечах.

Даган предложил мне свой меч в обмен на топор, который я держала в руках. Я согласилась и тут же почувствовала, как моя рука потянулась к земле.

— Даган! — Я задохнулась. — Из чего сделан твой меч? Из кирпичей? — Я не могла удержать его даже двумя руками, не говоря уже об искусном владении им одной.

— Меч, с которым ты тренировалась, предназначен для ребенка. В лучшем случае пяти-шести лет. — У меня практически отвисла челюсть. — Тебе нужно больше силы, чтобы вскоре ты смогла пользоваться настоящим мечом.

Я уважала его стремление к самообороне, но его срочность меня настораживала. Неужели он думал, что так скоро я снова окажусь в опасности?

Несмотря на дрожь, пробежавшую по телу, я была благодарна за напоминание о том, что не стоит устраиваться здесь слишком комфортно — Оникс все еще опасен.

— Прости, я не хотела жаловаться. Я просто немного устала.

Вчера поздно вечером я вылечила двух раненых солдат, вернувшихся с задания со значительными ножевыми ранениями, и это выбило из меня почти все силы.

Я опустила меч и прислонилась спиной к поваленному дереву. Даган пристально смотрел на меня, в его выражении сквозили сочувствие и любопытство.

— Ты устаешь, когда работаешь в зельнице?

Я знала, что на моем лице написано замешательство.

— Иногда часы бывают долгими… а что?

— Я не об этом. — Даган отвел меч назад, проведя лезвием по ладони.

— Даган! Что… — Я потянулась за мечом, но он отмахнулся от меня.

— Вот, исцели.

Я сузила глаза, но выполнила его просьбу. Взяв его мозолистую руку в свою, я закрыла глаза и почувствовала знакомое покалывание в пальцах.

— Теперь я хочу, чтобы ты попробовала кое-что новое. Не черпай силу изнутри, а попробуй использовать то, что тебя окружает.

— Что вокруг меня? — Мои глаза распахнулись, и я осмотрела окрестности. — Например, ты? Мой меч?

— Не совсем. Иногда это вода. Иногда земля. Я думаю, что для тебя это атмосфера. Так что постарайся втянуть в мою ладонь сам воздух вокруг тебя, если сможешь.

— Даган, — зародилась в моей груди осторожная надежда. — Ты знаешь, что это за силы? Я всю жизнь хотела понять. Если ты что-то знаешь, ты должен мне сказать. — Я умоляюще посмотрела на него.

В Аббингтоне не было библиотек и ученых, поэтому, исчерпав все способы исследования, я отказалась от попыток понять эту часть себя. Несколько недель назад я даже обыскала библиотеку Шэдоухолда, но безрезультатно. Я говорила себе, что так будет лучше — что я предпочитаю ничего не знать.

Но глаза Дагана лишь сканировали поле вокруг нас.

— Эта техника помогла другим в их колдовстве. Вот и все. Я надеялась, что стоит попробовать.

Я знала, что он что-то скрывает от меня. Он не был таким плохим лжецом, как я, но это было близко. Я знала, что ведьмы никогда не черпали свою силу из воздуха, воды или земли. Мари, рассказывая мне о своих новых навыках, ясно дала понять, что сила ведьмы исходит из ее рода.

Однако, когда он больше ничего не сказал, я сдалась и попробовала. Попытка не повредит, верно? Я представила, как втягиваю воздух вокруг себя в его ладонь, запечатывая маленькую речку крови, которая вылилась наружу. Мои пальцы дернулись, и я с трепетом наблюдала за тем, как его рука снова находит путь к восстановлению, не оставляя меня без сил и головокружения.

— Как…?

Губы Дагана растянулись в понимающей улыбке.

— Хорошо. Если это может помочь, дай мне знать.

А потом он пошел обратно в замок.

***

Я была так измучена, что с трудом дошла до своей комнаты. Я собиралась набрать горячую ванну и наполнить ее солями из зельницы, чтобы облегчить боль в мышцах. Еще одной гранью моих странных способностей была способность быстро исцеляться. Я никогда не болела подолгу, а порезы превращались в шрамы за одну ночь. Одна долгая ванна — и к завтрашнему дню я был как новенький.

День выдался на редкость пасмурным, несмотря на приближение лета, и в моей личной комнате для мытья было тускло и тихо. Я зажгла два фонаря и несколько свечей, чтобы осветить пространство, и начала кипятить воду. Белый фарфор ванны с когтеточкой потрескался, на нем то тут, то там проступала ржавчина, но я успел в нее влюбиться. В Аббингтоне у нас была общая баня, которой пользовались почти исключительно подростки, желавшие понежиться вдали от назойливых глаз родителей.

Я постаралась запомнить то мимолетное предчувствие, которое испытала сегодня во время тренировки с Даганом, — напоминание о том, что не стоит полностью терять бдительность. Но моя жизнь здесь, в Шэдоухолде, оказалась куда более достойной, чем я могла себе представить. Я даже поймала себя на том, что забываю о заговорах и схемах побега, наслаждаюсь обществом Мари и Дагана, даже Барни, когда вижу его в большом зале.

Я подавила чувство вины, которое скреблось в моем сердце.

Я выживала.

Это было все, что я могла сделать. Чувство вины не покидало меня с тех пор, как мы украли амулет Бриар. Я надеялась, что Кейн не заметит и не станет преследовать Мари за это.

Какая-то часть меня надеялась, что он не почувствует себя преданным.

Ирония была настолько нелепой, что у меня чуть не разболелась голова.

Как только вода стала почти обжигающей, я налила ее в ванну и сняла с себя испачканные потом и грязью кожанки. Я погрузила один мозоленный палец в парную воду. Не было ни одной части тела, которая бы не болела от утренних упражнений.

Даган определенно был садистом.

Я добавила соли, и прозрачная вода стала белоснежной и молочно-мягкой, с божественным запахом эвкалипта и лилий. Я опускалась в ванну дюйм за дюймом, и по крайней мере половина напряжения покинула мое тело, как пар от чашки чая на зимнем воздухе. Я погрузилась в воду и вынула ноги, упираясь ими в бортик ванны в позе, подобающей королеве.

У меня также болели ноги после бега с Кейном. Давно я так не напрягала мышцы, но ноющие ноги были куда приятнее, чем этот синяк на всем теле после тренировки. Мысли о дне, проведенном с Кейном, вызывали самые разные противоречивые чувства. Его раздражающее высокомерие. Наш спор. Его позиция в отношении любви и доверия. Но также и его готовность взять меня с собой в лес, просто потому что мне нужно было выбраться. Наше игривое пари. Наш заплыв.

Поездка обратно в замок…

Мысль о том, что он стоит позади меня, сверкая на закате, и, возможно, даже твердеет от ощущения моего тела в его объятиях… Я не хотела испытывать к нему никакие чувства, но ничего не могла с собой поделать. Воспоминания вызвали у меня острую боль в сердцевине, а соски запульсировали даже в теплой воде.

Одна, в уединенной ванной комнате, в окружении тусклого света свечей, я позволила себе провести рукой по животу и между ног. Это было совершенно другое чувство, когда я думала о Кейне, а не о Халдене — желание было таким чистым и требовательным, что я не могла оставить его без ответа. Я вспомнила злую ухмылку Кейна, его глубокий и хриплый смех и то, как он почти прижал меня к камням в пруду.

Я задумалась о том, что могло бы произойти, если бы я не была так сосредоточена на побеге. А что, если бы я вообще сняла нижнюю часть одежды? Смог бы он сдержаться? Или же он стал бы овладевать мной, поглощая меня целиком, пока мы не стали бы одним целым?

Я представила, как его руки хватают меня, вырывают стон из моих губ, шепчут мне на ухо, что мои самые интимные звуки делают с ним. Я растирала круги между ног, чувствуя, как давление нарастает по всему телу, как желание зарождается в животе.

Я желала его.

Я хотела, чтобы он прикоснулся ко мне, так отчаянно, что это было всепоглощающе. Я поднесла другую руку к груди и нежно помассировала ее, думая о его руках, их силе и о том, какими будут его грубые прикосновения. Он был таким опасным, таким смертоносным. Мне было стыдно и мучительно от того, как сильно он меня возбуждал.

Как только я представила Кейна, его имя сорвалось с моих губ в тихом вздохе. Даже в воде я чувствовала, как в центре моего тела собирается влага, и медленно ввела один палец внутрь. Я застонала, зажмурив глаза от удовольствия, по мере того как нарастала разрядка. Вытащив палец почти до кончика, а затем снова погрузив его в себя, я представила, что это рука Кейна, использующая меня, играющая со мной, выжимающая крики из моего горла и слезы экстаза из моих глаз. Будет ли он грубым? Челюсти сжаты, руки наказывают, требуя стон за стоном, всхлип за всхлипом… или злой король будет удивительно нежен? Сдерживая себя, боясь слишком сильно толкнуться, дрожа от необходимости держать себя в руках… Мои фантазии не давали покоя. Я была так близко, что почти чувствовала его язык на своей шее, его ворчание на меня, то, как…

От моих грязных фантазий меня отвлек звук тяжелых шагов, доносящихся из моей спальни.

Страх пронзил меня насквозь.

Я встала, обливая пол водой, приготовившись к тому, что может появиться в дверях ванной. Я огляделась в поисках какого-нибудь оружия и схватила ближайший подсвечник.

— Арвен? Ты… — Кейн ворвался в комнату, держа меч в ножнах, но остановился, увидев мою мокрую и обнаженную фигуру. Он издал гортанный звук, похожий на хныканье, и быстро отвернулся.

— Черт, — его голос надломился, и он прочистил горло. — Прости.

Я опустилась в ванну с небрежным плеском, чтобы скрыть свое тело.

— Что ты здесь делаешь? Почему не постучал? — спросила я, но это прозвучало как вопль.

— Я шел задать тебе вопрос, а потом услышал… я подумал, что ты ранена, — сказал он стене, все еще стоя лицом ко мне. — Неважно.

Я скривилась. Мне все еще было жарко — от температуры, от смущения, от… Я выкинула из головы образы похотливых глаз Кейна и приоткрытых, бездыханных губ.

— Ну, я в порядке. А теперь можешь повернуться обратно.

Кейн медленно повернулся ко мне лицом. Я обхватила руками грудь, а ванна покрывала все остальное тело. Соли сделали воду непрозрачной, словно покрывало из белой жидкости. Почему-то он выглядел почти таким же смущенным, как и я.

В голове пронеслась ужасная мысль, и все остальные выветрились.

— Почему ты решил, что я ранена? — Я старалась не показаться истеричкой.

— Мне показалось, что я услышал… — Теперь его щеки действительно раскраснелись. Я не могла понять, от чего это произошло — от возбуждения или от стыда. Может, и от того, и от другого.

Я быстро пришла в себя.

— Не будь грубым, Кейн. Я просто устала, Даган учит меня сражаться на мечах. Разве у тебя никогда не болели мышцы? Или ты родился с высеченными Камнями?

Уф. Я перестаралась.

Он немного расслабился, и его волчья ухмылка вернулась. Он прислонился к стене.

— Кое-кто сегодня с утра в хорошем настроении.

Я покачала головой и закрыла глаза, улегшись в ванну. Я позволила теплой воде подняться по моей шее и успокоить меня, прежде чем снова посмотреть на него.

— Приятно пахнет. — Он подошел ближе, но держался на почтительном расстоянии. Я не была уверена, ценю ли я это или ненавижу больше всего на свете.

— Соль ароматизирована белыми лилиями. Это мой любимый цветок.

Он улыбнулся новой улыбкой, расслабленной и приятной, которую я редко у него видела. У меня перехватило дыхание.

— Правда? У нас в Ониксе их не так много.

— Я знаю, — сказала я. — Мама говорила мне, что они цветут только в Янтарном. Вот почему это мое второе имя, она сказала, что я родилась в окружении этих цветов.

— Арвен Лили Валондэйл, — размышлял он. Мое имя на его губах было похоже на молитву, если только молитва может быть греховно мучительной и чувственной. Этого было достаточно, чтобы заставить меня хныкать.

Я прочистила горло.

— Откуда ты знаешь мою фамилию?

Он цокнул языком, покачав головой в игривом порицании, и моя грудь напряглась в ответ. Черт бы его побрал. Он не должен делать ничего, что заставило бы меня смотреть на его рот.

— Ты думаешь, я позволяю заключенным свободно разгуливать в моем хранилище, не проведя исследования?

Он подошел ближе, и у меня сжался низ живота. Я все еще была такой голой.

Он должен был уйти.

— В последний раз, когда я проверяла, ванна была частным помещением, а не общей. Почему ты вообще оказался в моей комнате?

Кейн придвинулся ко мне и встал на колени, чтобы не видеть ванну. Когда мы оказались на уровне глаз, он сказал:

— Я хотел спросить… — он почесал челюсть.

Ужасная мысль пришла мне в голову слишком поздно. Неужели он знал, что в его кабинете были мы с Мари? Поэтому ли он был здесь? Понял ли он, что амулет Бриар пропал? Я постаралась придать своему лицу безразличное выражение.

Он вздохнул.

— Не могла бы ты присоединиться ко мне завтра вечером. Думаю, это поможет тебе лучше понять это королевство.

Удивление было преуменьшением. Я опустилась в ванну, чтобы выиграть немного времени.

— С чего бы это?

— Потому что я тебе говорю?

Я нахмурилась.

Он рассмеялся теплым и искренним смехом, словно я была уморительно смешной.

— Да, я не думал, что это много значит. Как насчет того, что это облегчит твое ненасытное любопытство по поводу меня, этого королевства и войны, о которой у тебя столько мнений.

— Отлично, — я почти улыбнулась. Он меня раскусил.

— Хорошо, — усмехнулся он. — Я попрошу Барни привести тебя.

Я повернулась и потянулась за мантией, когда услышала его резкий вдох. Повернувшись к нему спиной, я ждала, что он скажет, но уже знала, что будет дальше.

Он выглядел потрясенным.

— У тебя шрамы. — Он сказал это так, словно мог кулаками ломать железо.

Несмотря на горячую воду, по моей спине пробежала дрожь.

— Да, — это все, что я смогла вымолвить. Это была не та часть моей жизни, которой я хотела бы поделиться с кем-то, особенно с ним.

— Кто это с тобой сделал? — спросил он низким тоном, который я едва расслышала.

Перед моим мысленным взором возникли образы Пауэлла и его ремня.

Я покраснела.

— Это было очень давно.

Словно понимая, как на меня действуют воспоминания, он не стал настаивать, за что я была ему благодарна. Вместо этого он сглотнул и задержал взгляд на моих глазах.

Когда я не отвела взгляд, он наклонился чуть ближе, и я не смогла прочитать выражение его лица. Его челюсть по-прежнему была твердой, как гранит.

Пространство между нами пульсировало медленной, мучительной энергией.

Мое сердце все еще болело.

Наши лица были слишком близко, несмотря на то, что я была обнажена. И как близка я была к тому, чтобы кончить всего несколько мгновений назад. Я чувствовала его кожаный, лесной запах, и он действовал на разум.

Я провела языком по нижней губе и увидела, как он вздрогнул — как будто это движение причинило ему боль. Его глаза стали полностью черными, без единого зрачка. В них не осталось и унции того грифельно-серых, которые обычно смотрели на меня. Они провели линию по моей шее, по ключицам, по груди, которая была прижата друг к другу под сложенными руками. Его губы слегка приоткрылись.

Но он не опустил взгляд, и я почувствовала одновременно облегчение и разочарование.

Я наклонила лицо к нему. Я хотела, чтобы он поцеловал меня. Я могла признаться себе в этом — я хотела его губ больше, чем своего следующего вздоха.

Но он нахмурил брови, покачал головой, прочистил горло и встал.

— Мне очень жаль, — сказал он, после чего вышел из ванной, не сказав больше ни слова и оставив меня, затаившую дыхание.

Глава 14

Я последовала за Барни в море палаток. В ясном ночном небе сияла полная луна, освещая его милое и такое знакомое лицо. Я была ошеломлена, поняв, что соскучилась по этому милому, пухлому человеку.

Я одолжила у Мари платье и несколько черных лент, которые так часто украшают волосы женщин Оникса. Я понятия не имела, что хотел увидеть Кейн, да и она тоже. Она предположила, что, возможно, он собирается взять меня с собой на передовую и показать мне реалии войны, чтобы я поняла, почему он правит так жестоко. Я не могла представить себе ничего более ужасного.

Даган оказался еще менее полезен. Я лишь сообщила, что Король попросил меня присоединиться к нему в тот вечер, и, конечно, умолчала обо всех этих желаниях и агрессивных взглядах, которые, казалось, одолевали нас обоих в последние несколько дней. Однако у меня было ощущение, что Даган знает, что происходит что-то еще. Каждый раз, когда я говорила о Кейне, мои щеки становились горячими. Когда я спросила, не знает ли он, почему Король может пожелать, чтобы я присоединилась к нему сегодня вечером, он лишь закатил глаза и оставил меня в зельнице одну до конца дня. Напоминание: не спрашивать у Дагана совета по поводу отношений.

Под треск костра мы с Барни проходили мимо мужчин, готовивших рагу, игравших в карты и пивших эль. Солдаты, которые еще несколько недель назад внушали мне такой страх, теперь казались Райдером и его друзьями — игривыми, бойкими и слишком молодыми.

Мы обогнули шумный угол и наткнулись на высокий мрачный шатер. Скорее, это был павильон, украшенный серебряной филигранью вокруг входа и знаменами с эмблемой Оникса на каждой стороне.

Я узнала это место, и меня охватила тошнота.

Позади нас находилось то самое место, где Берт пытался напасть на меня. Должно быть, Кейн был в этой самой палатке в ту ночь, когда услышал мою борьбу. Я содрогнулась, подумав о том, что могло бы случиться, если бы его не было рядом. Во мне расцвела благодарность за обучение. Если бы в ту ночь у меня был с собой меч и я умела им владеть, я могла бы хотя бы дать отпор.

Палатка оказалась совсем не такой, как я ожидала, когда вошла в нее. В центре комнаты висела большая карта Эвенделла, на которой были разбросаны различные фрагменты, представляющие многочисленные батальоны каждого королевства. Кожаные кресла и меха песочных и шоколадных оттенков заполняли все остальное пространство, а также готические фонари и черные свечи, освещавшие комнату ирисовым светом.

Мужчины и женщины держали медные чаши и ели клеверный хлеб, курицу и стейк. Имбирь, цитрусовые, ром и гвоздика витали в воздухе, смешиваясь с гарденией и сиренью — самыми распространенными цветами оникса, как я выяснил. Светящиеся лампы создавали теплую, приятную атмосферу.

Я запоздало поняла, что прижимаю руки к сердцу от благоговения и.… волнения.

Барни подвел меня к Кейну, восседавшему на бархатном троне. Сбоку от него сидел мужчина со смуглой кожей и сильной челюстью, которого я не узнала.

— Леди Арвен, Ваше Величество.

Кейн встал, чтобы поприветствовать меня. Сегодня он был одет как настоящий король — черные одежды, несколько серебряных колец, волосы зачесаны назад, а голову опоясывала изящная корона из ветвей оникса. От его вида захватывало дух.

Я проглотила остатки смущения от нашего вчерашнего почти поцелуя в ванной и поприветствовала его простым реверансом. Кейн медленно осмотрел меня от сапог до черной ленты, в его глазах плясали искорки. Мне было интересно, заметил ли он, что я одета как одна из них.

Но его обычная игривость и обаяние сегодня отсутствовали. Ни кокетливых комментариев, ни остроумного подшучивания.

— Я рад, что ты смогла присоединиться к нам, — сказал он. — Я на минутку. Пожалуйста, присаживайся. — Он указал на бархатное кресло сливового цвета рядом с собой, а затем возобновил горячий разговор с мужчиной справа от себя.

Я боролась с желанием взглянуть на небольшое море знати, заполнившее шатер. Их взгляды, любопытные, но в то же время и властные, впивались мне в спину, как острия сотен мечей. Вместо этого я посмотрела на другую сторону, где сидел мой самый большой поклонник, Гриффин. Я хотела спросить у него или у Кейна, что это такое, но он тоже был вовлечен в разговор, который я боялась прервать. Я пожалела, что Барни все еще здесь.

Уставившись на свои руки, я прислушалась к разговорам вокруг. Кейн обсуждал мирный договор с территориями Опала, но я улавливала лишь отдельные слова. В комнате становилось все шумнее и беспокойнее.

Слева от меня Гриффин вел удивительно веселую беседу с красивой светловолосой женщиной. Было удивительно видеть, как Гриффин смеется, когда он всегда был таким стоическим рядом со мной. На самом деле у него была теплая и дружелюбная улыбка, когда он хотел ее показать.

— Дикая, да?

Я повернулась к Кейну.

— Кажется, я впервые вижу его зубы. По крайней мере, не тогда, когда он обнажает их передо мной.

Кейн ухмыльнулся, но это не отразилось на его глазах. Сегодня он явно о чем-то задумался.

— Как я уже сказал, дело не в тебе, а во мне.

Я понимающе хмыкнула, но больше ничего не сказала. Может, Гриффин и Кейн и не были братьями, но между ними явно существовало какое-то глубоко укоренившееся, почти семейное напряжение, в которое я не собиралась вмешиваться.

Командир встал, и толпа болтающих сановников затихла, обратив на него свое внимание.

— Сегодняшнее собрание касается территорий Опала, — сказал он. — Янтарное нелегально проводит солдат через Полуночный Перевал Опала. Из-за этого они быстрее добираются до наших людей.

Мое сердце с треском упало в желудок.

О, нет.

Мои глаза метнулись к Кейну, но он смотрел на своего командира.

Я перебирала в уме все, что знала о Полуночном Перевале, о договоре. Эту информацию я узнала еще в детстве на уроках труда. Земли Опал были свободны и не зависели ни от одного правителя. Это было дикое и скалистое королевство с множеством различных племен и кланов. Если я правильно помнила, несколько десятилетий назад эти территории совместно подписали мирный договор с остальными восемью королевствами, согласно которому они объявлялись нейтральными в любых военных действиях.

К сожалению, Опал и Перидот оказались в самом центре конфликта Янтарного и Ониксового. Солдатам с обеих сторон приходилось обходить их через Минеральное Море и Розовый Кварц, что занимало гораздо больше времени, чем прокладывать прямую линию через Опал.

Мое волнение по поводу присоединения к этому собранию быстро улеглось в желудке, превратившись в серьезное беспокойство. Что они сделают с янтарными солдатами? Насколько безжалостными они будут?

Или им все равно? Возможно, это была проблема Опал.

— Спасибо всем, кто присоединился к нам, — закончил Гриффин. — Собрание открыто.

Почти сразу же поднялся грузный мужчина с внушительной бородой.

— Мой Король, я уже говорил это раньше, но с радостью повторю еще раз. Если Янтарное может нарушать правила территорий без последствий, то и мы можем. Давайте отправим туда наших людей сегодня ночью. Выровняем ситуацию. Сейчас нет времени обсуждать альтернативные варианты.

Блондинка, сидевшая рядом с Гриффином, насмешливо хмыкнула и встала лицом к Кейну. В ее глазах была мольба.

— Ваше Величество, при всем уважении к Сэру Филипу, действия Янтарного не остаются без последствий. Мои шпионы слышали, что соседние земли со дня на день начнут нападение на Короля Гарета в отместку за то, что он использовал их земли как кратчайший путь и пошел против договора. Это поможет нашему делу. Не будем же мы испытывать на себе их ярость.

Сэр Филипп провел рукой по лицу. Казалось, эти двое уже спорили об этом.

— Если мы пойдем туда, — продолжала она. — Мы лишь навлечем опасность на королевство и заставим пролить еще больше крови в Опале.

Кейн впервые заговорил.

— Леди Клейо права: мы не идем через Опал из уважения, а не из страха. Янтарные могут быть ублюдками, но мы — нет.

Опал заключил договор, чтобы обезопасить свои земли и людей, и я не верила, что Гарет пренебрежет этим ради собственной выгоды. Это больше походило на Кейна, если вообще на кого-то.

Мужчина рядом с Кейном встал, его баритональный голос пронесся по собранию, привлекая внимание.

— Я посоветовал нашему королю встретиться с вождями различных племен и кланов, чтобы заключить новый договор, позволяющий безопасный проход только Ониксу. Если мы хотим отправить волну войск навстречу Янтарному, нам понадобится их помощь.

И Сэр Филипп, и Леди Клейо почти в унисон закатили глаза. Клейо заговорила первая.

— Лейтенант Эрдли, чтобы выследить каждого лидера, даже с нашими лучшими офицерами разведки, потребуются месяцы. Это время, которого у нас нет.

В моем нутре зашевелилось беспокойство. Я не хотела причинять вред своему королевству, но я хотел помочь избежать кровопролития. Отсутствие высокопоставленных лиц, выступивших против плана Филипа по уничтожению людей, беспокоило меня. Если бы они воспользовались его планом, тысячи ониксовых, опаловых и янтарных жизней были бы потеряны в течение ближайших нескольких дней.

Но эта ситуация напомнила мне кое о чем…

Когда я не хотела, чтобы лекарство слишком быстро воздействовало на нервную систему, я добавляла в свои составы определенные травы или элементы, которые действовали как блокаторы, позволяя лекарству найти другие пути через организм, а его действие длилось дольше для пациента.

Именно это и было нужно Ониксу. Что-то, что могло бы блокировать Янтарных солдат, заставив их покинуть перевал. Если проход через Опал будет занимать столько же времени, сколько и другие маршруты, они перестанут считать его коротким путем и вообще покинут территорию.

Мой взгляд упал на Кейна. Откинувшись назад, скрестив ноги и сцепив руки на коленях, он был воплощением спокойствия. Пришлось признать, что я ошибалась, полагая, что он единолично управляет королевством. Он давал каждому дворянину, лейтенанту и сановнику при дворе шанс высказать свои мысли и вместе прийти к решению. Это было удивительно справедливо.

Словно почувствовав мой пристальный взгляд, Кейн повернулся и посмотрел мне в глаза. Он жеманно помахал мне пальцами. Я улыбнулась, но покачала головой — не поздоровалась. Я указала на группу, а потом на себя. Он поднял бровь, но один раз кивнул в знак подозрительного одобрения.

В животе у меня забурлило от волнения, и я вцепилась руками в платье, чтобы подавить их дрожь.

Когда кудрявая пожилая женщина закончила высказывать свое мнение о размещении людей Оникса на границе Опала и Янтарного, а Гриффин отверг эту идею как бесполезную трату войск, я сделала еще один глубокий вдох и встала.

— Добрый вечер, — начала я. В комнате воцарилась тишина. Казалось, все смотрели на Кейна, ища его одобрения. Я тоже повернулась к нему. Он наблюдал за мной с тем же отстраненным выражением лица, что и на протяжении всего собрания, но не сделал ни единого движения, чтобы остановить меня.

— У меня нет военной подготовки, — сказала я, обернувшись к небольшой толпе. — Я не дворянка и за всю свою жизнь видела только две карты нашего континента. — Рядом со мной Гриффин положил голову на руки. Кейн подавил смех, глядя на своего командира.

— Тогда что ты здесь делаешь? — спросил хрипловатый голос с другой стороны палатки. В голосе слышался юмор, и я напрягся, но не смог разглядеть, кто это сказал. Мои щеки разгорелись, пот заструился по волосам.

Кейн бросил на мужчину взгляд, полный яда.

— Не думаю, что леди закончила говорить. В ее присутствии вам следовало бы попридержать язык.

Последовало гробовое молчание.

Но его слова подкрепили меня, и я продолжила, на этот раз голос уже не так дрожал.

— Было бы целесообразно сделать Полуночный Перевал неэффективным.

Несмотря на сухость во рту и в горле, я тщетно пыталась сглотнуть. Я ждала гула разногласий, но все, что я чувствовала, — это их взгляды, задерживающиеся на мне в ожидании продолжения. Не было никакой возможности взглянуть на Кейна в поисках одобрения, не проявив при этом слабости.

А мне это и не нужно было.

Это была хорошая идея. Я знала, что это так.

— Это не только помешает Янтарным солдатам добраться до наших границ быстрее, чем мы до их, но и окажет услугу территориям Опала. Мы будем бесплатно удерживать войну на их земле, и позже, возможно, они будут рады оказать нам ответную услугу.

— Мы можем использовать дракона и наших гидр, — добавил дворянин справа от меня. — Это будет быстрее и более скрытно, чем если бы батальон перевозил блокаду.

— Наши рудные залежи будут работать на блокирование прохода. У них не хватит людей, чтобы убрать их с дороги, — добавил Гриффин, погрузившись в раздумья.

Гордость согревала мои кости, пока я сидела. Я не могла не смотреть на Кейна. Он продолжал наблюдать за ходом дискуссии, но кивнул мне, и в его глазах заиграла улыбка.

Клейо встала следом.

— Спасибо…?

— Арвен, — ответила я.

— Спасибо, Арвен, — улыбнулась она. — Это неплохая идея. У меня есть несколько шпионов в Опале. Они могли бы выследить…

Клейо прервали тяжелые сапоги, шагавшие к палатке.

По собранию пронесся обеспокоенный ропот, и я почувствовала, как в глубине моего живота зашевелился ужас.

Семь закованных в броню солдат Оникса протиснулись сквозь створки шатра и промаршировали прямо через собрание по дорожке, ведущей к Кейну.

Король вскочил со своего кресла с таким страхом, какого я никогда не видела в его глазах.

Мое горло сжалось, и я боролась за то, чтобы ничего не проглотить.

Солдат, чьи доспехи были усыпаны серебром, заговорил с Кейном тихим голосом. Я узнала доспехи, но не человека, и поняла, что он, должно быть, занял место Лейтенанта Берта.

Я ждала, ждала и ждала.

В атмосфере царило жуткое предвкушение.

Но как только они обменялись парой слов, плечи Кейна расслабились. И мои последовали его примеру. Что бы ни происходило, это было не то, чего он боялся. Мимолетное облегчение пришло и ушло, прежде чем Кейн предстал перед советом.

— На сегодня хватит. Леди Клейо, проследите, чтобы ваши шпионы убедились, что проход очищен. Если понадобится, задействуйте Эрикса. Мои люди приступят к сбору и транспортировке руды. — С этими словами весь шатер в считанные минуты очистился, остались только Кейн, Гриффин, лейтенант Эрдли и солдаты.

И я.

Гриффин приказал людям накрыть военный стол. Я ждала, что кто-нибудь скажет мне, что делать или куда идти, но никаких указаний не последовало. Кейн кивнул лейтенанту, тот вышел из палатки и вернулся с еще тремя солдатами Оникса.

От увиденного зрелища желудок скрутило тошнотой, и я впилась ногтями в деревянные ручки своего кресла. Каждый солдат держал по человеку, чьи руки и ноги были скованы цепями, а на голове висел мешок.

Я быстро вдохнула — пленники.

Они были военнопленными.

Кейн обратил внимание на людей, которых заставили встать перед ним на колени.

Лейтенант прочистил горло.

— Эти три Янтарных солдата были обнаружены в нашей крепости, когда пытались проникнуть в хранилище. Они убили шестерых наших людей и троих посторонних. Я полагаю, что они являются специализированной командой Короля Гарета. Как вы хотите поступить, мой Король?

На лице Кейна была чистая сталь. Холодная, спокойная ярость. В нем не осталось ни капли того человека, которого я узнала. Он выглядел олицетворением смерти и насилия, и меня охватил страх. Не за себя, а за тех, кто стоял перед ним на коленях.

— Снимите, — приказал он, и солдаты сняли с мужчин капюшоны.

Я чуть не упала в обморок.

Передо мной стоял Халден, грязный, с окровавленным носом и корчащийся в агонии.

Глава 15

Не задумываясь, я двинулась к нему с протянутыми руками.

Нет, нет, нет, нет…

Гриффин схватил меня за руку, оттаскивая назад.

— Что, по-твоему, ты делаешь? — прошептал он.

Я чувствовала себя не в своей тарелке. В палатке было слишком жарко, свечи душили.

— Я знаю его! — прошептала я в ответ. — Он мой друг, это должна быть какая-то ошибка.

Я не могла поверить, что он жив. И здесь, в Ониксе. И заключен в тюрьму. И…

Гриффин крепче сжал мою руку.

— Ты должна уйти отсюда, сейчас же. — Он шагнул ко мне, прикрывая меня собой, но было уже слишком поздно.

— Арвен? — прохрипел Халден. Его волосы были грязной копной на голове, окрашенной в красный цвет кровью. Нос распух, на щеке синяк, но карие глаза выглядели так же, как и в тот день, когда он ушел на битву. Круглые, искренние и страдающие.

— Заткнись. — Солдат, стоявший позади него, ударил его по затылку.

— Прекрати! — Мне было невыносимо видеть Халдена в таком состоянии. Я снова бросилась вперед.

Кейн повернулся ко мне.

— Ты знаешь этого мальчишку?

Прежде чем я успела заговорить, Халден ответил.

— Она собиралась стать моей женой.

Я застыла на месте.

И все в палатке тоже.

Халден, ты, проклятый Камнями идиот.

Кейн выглядел совершенно взбешенным, и даже Гриффин побледнел.

— Нет, это не… Это не совсем… — Слова не успевали доходить до моего мозга.

Кейн даже не стал ждать, пока я закончу. Он подошел к Халдену, жутко спокойный.

— Ты любишь эту женщину?

Халден пылко посмотрел прямо на меня.

— Больше всего на свете.

Кровоточащие. Камни.

Кейн отрывисто кивнул.

— Хорошо. — Затем он обратился к солдатам, стоявшим позади Халдена: — Убейте его.

— Нет! — крикнула я.

Кто-нибудь еще слышал этот звон в ушах? Что происходило прямо сейчас?

— Ты с ума сошел? — взмолилась я.

Но Кейн уже перестал смотреть на меня. Он подошел к своему кожаному креслу и взял бокал с темной жидкостью, медленно потягивая ее. Неторопливо, пока я боролась.

Солдаты начали оттаскивать Халдена и двух других молодых людей.

— Остановитесь! — закричала я. — Сейчас же!

Но Гриффин держал меня за руку, как за металлический наручник. Он даже не собирался удерживать меня.

Кейн изучал мое лицо, холодное и бесчувственное, когда на глаза навернулись слезы. Мальчик справа от Халдена начал умолять, а тот, что слева, спустил мочу по ноге, покачиваясь. Кейн ничего не говорил, пока я искренне рыдала.

Нет, нет, нет. Пожалуйста, нет…

Наконец Гриффин вмешался.

— Мой Король. Могу ли я предложить обсудить преимущества сохранения жизни хотя бы одного из этих грызунов? Они могут обладать ценной информацией. Может, пусть гниют в подземелье, пока мы совещаемся?

Кейн закатил глаза и напряг челюсти, сделав еще один глоток своего напитка, но в конце концов кивнул лейтенанту.

— Как пожелает командир. Отведите их пока в подземелье.

Все трое пленников выдохнули. Глаза Халдена не отрывались от моих. Он что-то пробормотал мне, прежде чем его вытащили из палатки, но я не могла ничего разглядеть сквозь муть соленой воды в глазах. Кейн, похоже, уловил, о чем идет речь, и с отвращением усмехнулся.

— Все на выход, — с рычанием сказал Кейн. Комната быстро опустела, остались только Кейн, Гриффин и я.

Я собиралась набить морду жестокому и скучающему Кейну.

Гриффин отпустил мою руку, и я бросилась на него.

— Ты чудовище. Что с тобой не так? — прорычала я. — Ты собирался убить этих мальчиков? Они же почти мужчины! И ты знал, что я знаю его? Заботился о нем? Я даже смотреть на тебя не могу. — Я едва сдержалась, чтобы не запустить кулаком в его высокомерное, презрительное лицо. Я больше не опущусь до его уровня.

Кейн изучал меня с жестоким безразличием. Единственным признаком его ярости были руки, сжатые в кулаки, кожа на костяшках которых побелела от напряжения.

— Они убили моих людей. Они убили невинных. Тебя это не беспокоит? — спросил он с тихим ядом.

Я покачала головой.

— Ты ничего не знаешь наверняка. Ты без раздумий приговорил их к смерти. Как может тот, кто правит королевством, быть таким импульсивным?

— Вообще-то целительница права, — перебил Гриффин. — Это было в высшей степени глупо, мой друг.

Я не могла поверить своим ушам.

— Спасибо! — Я снова повернулась к королю, подчеркивая. — Мы не можем просто убивать людей, когда нам вздумается, Кейн.

Гриффин покачал головой.

— Нет, теперь мы просто обязаны их убить.

— Именно. Что? — Я снова повернулся к Гриффину. — Почему?

Гриффин вздохнул и налил себе стакан виски.

— Кейн только что показал свою силу. Твой любовник испытал его, и он потерпел неудачу. Теперь все трое мужчин знают, что король Ониксового Королевства заботится о своей целительнице, и это дает Кейну слабину. Они не смогут жить, зная эту информацию, мне очень жаль.

У меня голова шла кругом. Слишком много всего происходило. Прав ли Гриффин? Неужели насилие Кейна вызвано тем, что Халден намекнул, что мы с ним любили друг друга еще в Аббингтоне? И сделал ли Халден это специально? В надежде спасти свою шкуру? Неужели за те несколько минут, что он провел здесь, он каким-то образом узнал, что Кейн ценит меня?

Я была идиоткой. Конечно, он так и думал. Иначе зачем бы я оказалась в этом шатре с армией Короля, сидя прямо рядом с Кейном, в платье из Оникса, с черными лентами в волосах, попивая лавандовое виски вместе с остальными… если бы Кейн не ценил меня?

Я была грязной предательницей.

Я опустилась в кожаное кресло и уставилась в пол. Кейн повернулся к Гриффину.

— Они были ходячими мертвецами, неважно. Если они добрались до хранилища, то уже слишком много знают, чтобы им можно было вернуться к Гарету.

Я начала плакать.

Я ничего не могла с собой поделать. Я уже давно не вспоминала о Халдене, но это не означало, что я хотела видеть его мертвым.

Это было слишком ужасно, чтобы представить себе конец его жизни. И в этом каким-то образом виновата я.

Кейн смотрел на меня с тихой яростью.

— Мне жаль, Арвен. За человека, которого ты любишь.

Я в ярости посмотрела на него сквозь слезы.

— Я никогда не говорила, что влюблена в его. Он один из моих самых старых друзей с детства. Один из лучших друзей моего брата.

— Неудивительно, что он тоже вор, — пробормотал Гриффин в свой бокал. Я проигнорировала его.

— Он мне как член семьи, — продолжила я. — Я не видела его с того дня, как его отправили сражаться с твоими солдатами в твоей кровопролитной, бессмысленной войне!

У меня начиналась истерика, пульс стучал в ушах.

— Но он влюблен в тебя и планирует жениться на тебе? — надавил Кейн.

— Не в этом дело!

— Мне любопытно.

Очень плохо, подумала я. Но я глубоко вздохнула. Как всегда говорила моя мама, на мед больше мух, чем на уксус. Если когда-либо и было время, чтобы выудить из Кейна его лучшую часть, ту версию, что была в тот день на пруду, то это был именно этот момент.

— Да, прекрасно. У нас были романтические отношения. Но потом он уехал, и я не думала, что когда-нибудь увижу его снова. Я думала, что это было просто ради забавы, а не потому, что он так обо мне думал.

Кейн слегка смягчился.

— Как он мог не думать?

— Пожалуйста, — взмолилась я. — Не убивай его.

Гриффина затошнило.

— Думаю, целительнице пора вернуться в свою комнату, не так ли?

***

После беспокойного сна я проснулась до рассвета и спустилась по лестнице. Мой плащ боролся с утренней прохладой, а в руки дул горячий воздух. Я захватила с собой несколько кусков хлеба, сушеное мясо, иглу и несколько бинтов и завернула их в мех, которым было обмотано мое тело.

Мне нужно было найти способ увидеться с Халденом, и я решила, что, если буду держаться как можно ближе к правде, это будет лучшим способом.

— Доброе утро, — поприветствовала я молодого охранника. — Просто навещаю заключенного.

— Какого заключенного?

Я притворилась смущенной.

— Матиса. Того, у которого гноится рана. — Достаточно времени, проведенного в королевстве, где правит лжец, и ложь теперь давалась мне легко.

— Кто ты?

— Я Арвен. Целительница. Командир Гриффин прислал меня сюда, чтобы я зашила Матиса. — Я помахала охраннику своими медицинскими принадлежностями.

Его брови сошлись, губы сжались в сомнении.

— Ладно, как хочешь, — сказала я со вздохом. — В любом случае я не хочу работать так рано. — Я повернулась, чтобы уйти, но потом обернулась. — Если Матис умрет от потери крови раньше, чем они смогут получить от него информацию, просто скажи Командиру Гриффину, что не узнал тюремного целителя. Уверена, он поймет. Он такой теплый, всепрощающий человек.

Я начала идти, затаив дыхание. После нескольких ворчаний охранник наконец крикнул мне вслед.

— Хорошо, хорошо, только побыстрее.

Я обрадовалась, но нацепила на лицо маску безразличия, прежде чем повернуться.

— Спасибо, это не займет много времени.

Внутри камеры было так же сыро и убого, как я помнила. Мое сердце болело за Халдена — в этих стенах я чувствовала себя самой безнадежной.

Я нашла его камеру быстрее, чем могла надеяться. Его белокурые волосы выделялись среди всего серого. Он спал вповалку, дрожа и перепачканный засохшей кровью. Я шипела его имя, пока он не проснулся.

— Арвен, что ты здесь делаешь? — Он выглядел ужасно. Его глаз опух, а на подбородке расцвел синяк размером с кабачок.

— Я принесла тебе кое-что.

Я достала тайно принесенные вещи и просунула их сквозь решетку, совсем не похоже на то, что Кейн сделал для меня так давно. Я вытеснила это воспоминание из головы.

Халден потянулся за свертком, и его ушибленные костяшки пальцев сомкнулись на моих. У меня руки чесались обнять его, утешить.

— Спасибо. — Он осмотрел вещи и спрятал их в ведро. — Но я не имел в виду, что ты делаешь здесь, в камере. Как ты оказалась в аванпосте Ониксового Королевства?

— Это долгая история. Но я в безопасности. Я расскажу тебе обо всем, когда у нас будет больше времени.

— Сомневаюсь, что у меня вообще осталось много времени.

— Не думай так. Мы что-нибудь придумаем.

Он с любопытством изучал меня.

— Ты кажешься другой.

Я почувствовала, как запылали мои щеки.

— Как это?

Он выглядел неловко.

— Я не уверен. Что они с тобой сделали?

В голосе промелькнуло что-то похожее на оборону. Халден иногда напоминал мне Пауэлла. Заставляя меня чувствовать себя маленькой.

— Ничего. Вообще-то они были удивительно добры. — Это была правда.

— Да, я это видел, — сузил глаза Халден. — Может, ты сможешь образумить короля. Он заботится о тебе, ты же знаешь. Видела бы ты его лицо, когда я назвал тебя своей женой. Он выглядел так, будто я убил его домашнее животное.

По какой-то причине я подумала о стриксе. Губы дрогнули при мысли о том, как Кейн общался с этим мерзким зверем — учил его приходить по зову и показывать трюки. Кровоточащие Камни, как я до сих пор чувствую к этому человеку что-то теплое и влекомое?

Халден. Я должна была сосредоточиться на Халдене.

— Почему ты сказал, что я стану твоей женой? Мы никогда не говорили о таких вещах.

Халден в задумчивости покусал ноготь.

— Я надеялся, что когда вернусь, мы поженимся. — Я ждала, когда он продолжит. — Но когда я увидел тебя там, без цепей, не в качестве слуги, сидящую прямо рядом с королем… Я понял, что ты обладаешь здесь какой-то властью. Я подумал, что если привяжу себя к тебе, то, возможно, буду спасен.

Что-то похожее на беспокойство охватило меня, маслянистое и навязчивое. Значит, Гриффин был прав. Халден оказался на удивление более манипулируемым, чем я думала. Я никогда не знала об этой его стороне. Я догадывалась, что он делает то, что ему нужно, чтобы выжить.

— Может быть. — Я позволила этой мысли затянуться, не зная, как закончить. Я уже не была уверена, что хочу, чтобы Халден был прав, чтобы Кейн так ко мне относился.

— Поверь мне. Если бы он не заботился о тебе, я был бы мертв уже.

Что-то в его утверждении вытеснило краску с моего лица.

— Почему? Что ты сделал?

Халден отшатнулся назад, как будто я дала ему пощечину.

— Что я сделал? Я сражаюсь за наш дом.

Но все же чутье подсказывало мне, что его слова значили больше, чем он собирался со мной поделиться.

— Прошлой ночью. Они сказали, что вы убили трех невинных прохожих. Это правда?

— Арвен, — его глаза были такими раненными. — Конечно, нет. Как ты можешь верить всему, что говорят эти звери? И про меня?

Стыд раскалил мое лицо.

— Я не знаю. Зачем им врать?

Халден снова прикусил ноготь.

— Зачем? Потому что они демоны, Арвен. Они явно уже добрались до тебя. Я не знаю, почему ты здесь, но обещаю, что вытащу тебя. Я же сказал тебе прошлой ночью, что спасу тебя. — Он серьезно посмотрел на меня, и я попыталась почувствовать что-то положительное: надежду, любовь, облегчение. Но все, что я чувствовала, — это тошноту.

— У нас есть план, — продолжил он, кивнув в сторону камеры справа от него, в которой спали двое других янтарных мужчин. — Нам просто нужен какой-то переполох. Ты можешь придумать что-нибудь, что могло бы разбросать охранников?

Я порылась в памяти, но ничего не пришло на ум.

— Здесь довольно толстые стены. Какой у тебя план?

Он покачал головой, словно пытаясь успокоить свои бешеные мысли.

— Как только появится что-то, что может сработать, ты найдешь способ рассказать мне, да? Тогда я смогу все объяснить. И вытащить нас обоих отсюда.

С верхней площадки лестницы в камеру донеслись шаги.

— Да. Я буду держать глаза и уши открытыми. А пока оставайся в живых. — Я повернулась, чтобы бежать.

— Арвен! — прохрипел он. Я обернулась и посмотрела на его руки, обхватившие прутья клетки. — Я очень скучал по тебе.

Я ждала, что мое сердце подпрыгнет от его слов, но этого не произошло.

Вместо этого я почти улыбнулась ему и поспешила выйти, пробираясь по затхлой лестнице мимо молодого охранника.

— Справились? — спросил он.

— Что? — В моей голове все еще бушевали воспоминания о встрече с Халденом. Это было совсем не то, чего я ожидала… — О. О! Да, Мартин полностью исцелен. Спасибо.

— Мартин?

Черт.

— Матис! Упс. Слишком рано для меня, возвращаюсь в постель! — Я поспешила прочь, прежде чем подозрительное выражение его лица успело стать чем-то еще.

На полпути к своей комнате я притормозила, чтобы перевести дух.

Халден не выглядел прежним. Но разве он не говорил то же самое обо мне? Как я могла судить его? Кто знал, какие ужасы он видел на поле боя? Мое сердце болело за него. За все, что ему пришлось пережить.

Пересекая каменный двор, я заметила, как солнце заглянуло за шпили замка. Мягкий ветер с ароматом сирени развевал мои волосы у лица. Несмотря на ужас последних нескольких часов, тихий рассвет принес мне какое-то странное умиротворение.

— Это мое любимое время суток, — раздался позади меня глубокий голос. — Солнце, восходящее над замком, — это как новое начало. Возрождение.

Я закрыла глаза. Сейчас у меня не было душевных сил на этого человека.

— Пожалуйста, — прошептала я. — Оставь меня в покое.

— Я вел себя отвратительно прошлой ночью. Я позволил своей ярости поглотить меня. Это не подобает королю. Или мужчине, если честно.

Я заколебалась, затем повернулась лицом к Кейну.

Мое сердце почти не выдержало его взгляда.

Он выглядел так, словно не спал всю ночь: волосы всклокочены, глаза красные.

И все же он был слишком красив, чтобы на него смотреть.

Когда он смотрел на меня, в его лице читалась усталость.

— Мне очень жаль, — сказал он усталым голосом. — И что бы это ни стоило, на собрании ты была бесподобна. Так же великолепна, как и прекрасна.

Мое предательское сердце попыталось взлететь, но я поймала его и загнала обратно. Никаких теплых чувств к сладкоречивому королю сегодня. Абсолютно никаких.

— Ты следил за мной сегодня утром?

— Нет. — Он сделал паузу. — Но я знаю, что ты ходила к мальчишке. Арвен, он не тот, за кого ты его принимаешь.

Я так устала от того, что многого не знала.

— Правда? Просвети меня.

Кейн озабоченно нахмурил брови. Он тщательно взвесил свои слова, прежде чем ответить.

— Я не уверен, что могу доверять тебе, пташка.

Если бы я закатила глаза еще сильнее, они бы застряли у меня в черепе.

— Ты не можешь мне доверять?

Он горько рассмеялся.

— Я знаю о нашей истории. Но я никогда не лгал тебе.

— Что? А как же весь этот фасад «я тоже пленник»?

— Я не упоминал о своем королевском происхождении, но я никогда не лгал.

— И я не лгала тебе, Кейн.

Он шагнул ближе, и я рефлекторно вздрогнула. Его лицо опустилось.

— Прошлой ночью ты прибыла на совет в цветах Оникса, назвала мой народ и королевство нашим.

Мой желудок скрутило. Он был прав. До захвата Халдена я начинала чувствовать себя частью этих людей. Я неожиданно обрела здесь дом. Кейн заметил перемену в моем отношении и продолжил, с возмущением исказив лицо.

— Затем твой любовник появляется в моем доме, убивает моих людей и пытается забрать то, что принадлежит мне. Ты сражаешься за него, воруешь для него и замышляешь помочь ему сбежать, и скажи мне, что это не ложь?

Мой желудок подскочил к горлу.

— Я думала, ты не следишь за мной.

— У меня глаза по всему замку. Как ты могла ожидать меньшего?

Кейн пронесся мимо меня, от него исходила ярость.

Мое лицо озарилось жаром. Я должна была догадаться, что он никогда не оставит меня без охраны. Я стиснула зубы, борясь с яростью.

— Я не «твоя», между прочим. — Я даже не была уверена, почему сказала это. Я хотела, чтобы ему тоже было больно.

Он повернулся ко мне лицом, но выражение его лица ничего не выдавало.

— Конечно, нет.

— Ты только что сказал: «пытается забрать то, что принадлежит мне».

Кейн оскалился в жестокой ухмылке.

— Ну разве мы не эгоисты? Я вообще-то не имел в виду тебя. А ты бы хотела, чтобы я это была ты?

Слова пронзили сильнее, чем я ожидала.

— Нет, конечно, нет, — сказала я, решительно тряхнув головой, чтобы еще больше доказать свою правоту. — Я даже не знаю тебя.

Уголок его рта искривился в лукавой ухмылке.

— Что ж, когда ты простишь меня за мою вспышку, мы должны будем это исправить.

Я никогда не прощу его за то, что он приговорил Халдена к смерти.

— Значит, ты не собираешься их убивать, даже после того, что сказал Гриффин?

— Пока нет.

***

Обеденный час в большом зале был шумным и полным жизни, но я едва могла поднять глаза от своего рагу из баклажанов и болгарского перца. Мари внимательно наблюдала за мной, как и весь день, пока не выдержала.

— Все в порядке, Арвен. Хватит. Что с тобой происходит?

Я опустила голову на прохладное дерево и издала гортанный звук.

— Прости, я не говорю про несчастье. Поговори со мной.

Я подняла глаза на Мари. Ее покрытое веснушками лицо было строгим, но под ним я чувствовала только сочувствие и тепло. Я вздохнула.

— Это довольно долгая история.

Мари выглядела облегченной.

— Я вся во внимании.

Я рассказала Мари все. О том, как, возможно, даже не осознавая этого, я слегка влюбилась в короля. Как высоко я ценила его военную фору и уважала его эгалитарный¹⁹ процесс. Как я только начинала осваиваться здесь, и с ним, когда Халден попал в плен. Как сильно я презирала его теперь, больше, чем когда-либо прежде. Как Кейн согласился сохранить ему жизнь на время. Как я поняла, что должна помочь Халдену сбежать, пока он не передумал.

— Другого пути нет. Он умрет здесь, если я не помогу ему выбраться.

Мари медленно пережевывала пищу.

— Короля уже несколько недель не видели с женщинами. Говорят уже по всему замку. Интересно, это из-за тебя?

— Да, конечно, — укорила я. — Я ничего такого не слышала.

— Да, потому что ты ни с кем не разговариваешь, кроме меня. Говорю тебе: здесь нет нехватки в красивых женщинах, которые хотели бы стать королевой Оникса. Или просто переспать с ним. Они бросались на него с тех пор, как он появился в крепости. Его репутация была хорошо известна, и они очень разочарованы.

Я старалась каждой клеточкой своего тела ничего не чувствовать.

— Ну, дело не в этом, Мар. Забудь о Кейне. Что насчет Халдена?

Мари закатила глаза.

— Разве я не говорила, что военная тактика короля не была безотказной? А теперь его собственный подданный, — театрально указала она на себя. — Собирается помочь совершить предательство, чтобы спасти жизнь мальчишке. Мы его вытащим, не волнуйтесь.

Я подняла бровь. — Пожалуйста, поделитесь.

Она посмотрела на меня классическим взглядом Мари, в равной степени уверенным в себе и возбужденным.

— На самом деле я весь день умирала от желания рассказать тебе об этом, но ты был не в духе. Я ждала, пока не получу всю гамму восторгов Арвен. В ночь перед затмением сюда приедет Король Эрикс Перидот со своей дочерью. Король Рэйвенвуда устраивает банкет по случаю их приезда. Будет еда, вино, спиртное — все будут вовлечены в веселье, а то и вовсе разобьются!

Должно быть, мне чего-то не хватало. Мари наблюдала за мной, с нетерпением ожидая, когда же я начну испытывать — полный спектр возбуждения.

— Когда этого не произошло, она нетерпеливо продолжила. — Все, включая большинство стражников подземелья! Здесь, посреди леса, мы никогда не устраиваем праздников и торжеств. Они будут заняты, и Халден сможет сбежать.

Я бросила на нее строгий взгляд и огляделась, чтобы убедиться, что никто в большом зале нас не услышал, но шумная толпа обедающих за длинными столами поблизости не давала покоя.

— Упс, — смущенно сказала она.

— Теперь осталось придумать, как рассказать об этом Халдену.

— Думаю, я могу помочь и с этим.

— Мари, ты просто спасение.

— В прямом смысле, да? — рассмеялась она, но я пока не питала достаточно больших надежд, чтобы присоединиться к ней.

Глава 16

В последнее время весь замок был на взводе: слуги торопились и перешептывались, солдаты стали еще более грубыми и готовыми к сражению, чем раньше. Я надеялась, что это лишь следствие подготовки к предстоящим празднествам. Я старалась не думать о том, что надвигается нечто более страшное.

Я не могла спросить Кейна, что происходит, — с подачи Мари я решила забыть о своих сложных чувствах к королю. Он был очаровательным, властным человеком, с хорошим чувством юмора и убийственно кривой ухмылкой, но при этом вспыльчивым, манипулятором и лжецом, не имеющим ни морали, ни сострадания. По-моему, не совсем честный обмен.

Но мое сердце еще не совсем согласилось с новым соглашением, поэтому я избегала его, вплоть до того, что пряталась за колоннами, когда он проходил по коридорам. Не самый зрелый способ поведения, но у меня были проблемы поважнее.

Главное — помочь Халдену.

Я не думала, что смогу пробраться в подземелья во второй раз, особенно если учесть, что Кейн, как он сказал, следит за всем замком, так что прошло несколько недель, а я так и не узнала, как дела у Халдена. Тем не менее я твердо решила помочь ему бежать; я не могла сидеть и ждать, пока Кейн использует его как разменную монету в переговорах с Королем Гаретом или убьет в очередном приступе ревнивой ярости. Надеюсь, ни того, ни другого уже не случилось.