Рассвет Оникса

— Мы пытаемся, но… — раздался женский голос. Страх, прозвучавший в ее голосе, передался мне, и я почувствовал, как дрожь охватывает мое тело.

— Нет, — вздохнул он. Это был почти всхлип.

— Может, и нет…

Самая настоящая, самая пронзительная агония, которую я когда-либо испытывала, пронзила мою грудь, кости, пальцы ног, саму мою душу.

Я закричала в перегретой комнате кровавым, гортанным воплем. Пот капал с моих бровей и застилал глаза.

Я не могла этого вынести. Я не могла, я не могла, я не могла…

— Нет! — прорычал он, и на этот раз клубы скрученных черных теней заполнили шатровую ткань кровати, заглушив весь свет и заливая комнату черной полутьмой.

Призраки в одно мгновение заглушили мои страдания. То, что было мукой, чистой мукой, теперь стало… ничем. Онемение, холод, ничто. Я потянулась к Кейну, испытывая облегчение и смятение, но нашла лишь быстрое и тяжелое успокоение сна, когда мои глаза закрылись.

***

Резкая боль пронзила мою спину. Я открыла глаза и оказалась в незнакомом месте.

Или, что еще хуже, в слишком знакомом месте, где я не была уже много лет.

Я смотрела на темный деревянный пол в рабочем сарае Пауэлла. Не было смысла смотреть на дверь или окна. Я знала, что они заперты, что я в ловушке внутри. Я приготовилась к новому удару боли, но его не последовало. Я подняла голову и тут же пожалела об этом. Пауэлл стоял надо мной с ярко-красным лицом и рычанием, подняв ремень.

— Слабая девчонка, — сказал он, брызгая слюной. Слезы полились по моим щекам, сопли пузырились у носа.

— Я трижды просил тебя на этой неделе не играть на кухне, — сказал он, и его голос гулко отдавался от стен холодного пустого сарая. Я не хотела трусить, но ничего не мог с собой поделать. Я сжалась в комок, надеясь, что моя спина скоро перестанет пульсировать от боли. Я знала, что лучше не говорить.

— Ты меня бесишь. Заставляешь меня учить тебя таким образом. — Он был прав. Он обижал только меня, потому что я была хуже всех. Почему я не могу быть сильнее? Умнее? Я ненавидела, что все, что он говорил обо мне, было правдой.

— Ты — яд в нашей семье, Арвен. Ты убиваешь свою мать.

Когда он поднял руку, чтобы ударить меня снова, я закричала, умоляя его остановиться, но никто меня не услышал.

***

— Шшш, Арвен. Никто не причинит тебе вреда. С тобой все будет хорошо.

Я всхлипывала и рыдала, плача от боли.

Пожалуйста, прекрати, думала я. Я больше не могу.

— Что прекратить? Арвен? — Он был взбешен. Испуган.

Но и я тоже.

***

Кровать была похожа на шелковую ванну, окутывая меня простынями и оставляя невесомой. На кровати с четырьмя столбиками лежали слои нитей, а в карманах проглядывали мерцающие огоньки. Я не замечала раньше камина, но переменчивое, танцующее сквозь балдахин пламя успокаивало. Откуда-то из инструмента доносилась медленная колыбельная. Призрачные и завораживающие ноты витали по комнате, словно лунный свет. Мне захотелось петь. Или, может быть, плакать.

— Ты проснулась, — сказал Кейн из угла комнаты, который я не могла увидеть.

Мои глаза наполнились слезами от мягкого звука его голоса.

Меланхоличная песня прекратилась, и я услышала, как он положил что-то на пол.

Что я видела перед тем, как потерять сознание? Образы черного, похожего на туман дыма, окутывающего меня, убаюкивающего во сне, были туманны, но я знала, что видела их. Ощущения — они не были похожи ни на что, что я чувствовала раньше. Не как магия, не как зелье. Как будто что-то просочилось в мою душу и облегчило мои страдания. Это было какое-то темное и извращенное милосердие.

Кейн медленно подошел ко мне и провел своей прохладной ладонью по моему лбу. Это было восхитительно. Я прильнула к нему, как животное, и потерлась горячим лицом о его руку.

— У меня есть для тебя кое-что еще лучше.

Я хныкала от потери контакта. Кровать сдвинулась и Кейн оказался рядом со мной, притянув мое тело к себе и положив холодный компресс на мой лоб. Это было похоже на рай, и я отвернула лицо, чтобы он мог провести рукой по шее, плечам, рукам…

Мои глаза распахнулись.

— Что на мне надето? — Я слышала, как невнятно я произношу слова.

Кейн покраснел. Он был таким милым.

— Спасибо, пташка. Ты в одной из моих рубашек. Это была все, что у меня было.

Я уткнулась лицом в его тело, прижимая к груди свое ноющее запястье на его груди.

— Ты теплый, — сказала я.

— Не такой теплый, как ты. Твой жар не спадает.

Я хмыкнула.

— Арвен, — продолжил он. — Почему ты была в лесу сегодня ночью? — Он сделал паузу. Его несчастные глаза были полны страдания. — Я мог потерять тебя.

Он прижал мое запястье к себе, как будто оно было очень хрупким. Мое сердце заколотилось.

— Я пытался найти тебя. — Я подняла глаза и встретила страдальческим выражением лица. Я протянула руку к его взъерошенным бровям и коснулась его виска.

— Все в порядке, я достала то, что мне было нужно.

— И что же это было?

— Для моей матери. Чтобы исцелить ее.

Кейн кивнул, но я могла сказать, что он не понимает, о чем я говорю.

— Спи, пташка. Я буду рядом.

Так я и сделала.

***

Я проснулась от вздрагиваний и задыханий. Оглядевшись в поисках источника, я поняла, что эти гротескные звуки исходят от меня. Был полдень, и я чувствовала себя как свинья, жарящаяся на вертеле. Я вцепилась в простыни и стала ворочаться, ища хоть какое-то облегчение от гор одеял, поглотивших меня целиком. Я перекатилась на твердое тело и по знакомому запаху поняла, что это Кейн. Он пах как потное кедровое дерево. Если бы его облили виски и подожгли.

— Очевидно, мне нужно принять ванну, — сказал он, его голос был приправлен сном.

Мне пришлось прекратить это делать — из-за лихорадки я не могла отличить свои мысли от слов. Я бредила, все вокруг расплывалось, и мне казалось, что я что-то бормочу. Черт бы побрал эту лихорадку.

Ответный смех Кейна сотряс матрас под нами. Уф. Неужели я тоже сказала это вслух?

— Почему ты в моей постели? — спросила я. Я хотела сказать язвительности, но вышло как у потерявшегося ребенка.

— Вообще-то, ты в моей постели.

Я осталась при своем мнении.

— Почему я в твоей постели?

Кейн снова рассмеялся, ярким и искренним смехом, который что вызвало ухмылку на моем измученном лице.

— Как хорошо, что ты вернулась, хотя бы ненадолго.

Я не знала, куда себя деть, но все равно улыбнулась.

— Не за что.

— Ты можешь поесть? — Он собрался покинуть кровать в поисках, но я обхватила его руками и ногами, как виноградная лоза.

— Не уходи, — жалобно попросила я. Все было в порядке. Я примирилась с этим после смерти.

— Ты не умерла, Арвен.

Конечно, умерла. Он читал мои мысли, и я была без штанов.

— Я не читаю твои мысли, ты говоришь со мной. И ты без штанов, потому что постоянно снимаешь их, — он указал на пол. Он указал на пол, и я заглянула туда и увидела, что мои кожаные штаны лежат в куче. Я прошептала внутреннюю молитву, благодаря Камни за то, что там не было нижнего белья. Я снова повернулась к нему.

— Я не могу больше держать тебя так, — сказал он. Его тело напряглось. Я не могла понять, приснилось ли мне это. — Но я также не могу отпустить тебя.

— Что это было? — спросила я. — Это… — Я не знала, как объяснить. Извращенная тьма, заполнившая его комнату, словно живые тени.

Но он знал.

— Я хочу поделиться всем, Арвен… но это принесет тебе только новые страдания.

Я приоткрыла один глаз, чтобы взглянуть на него, но он смотрел в окно на солнце, скрывшееся за лесом под нами.

— Я сильнее, чем ты думаешь.

— Нет, пташка. Ты сильнее любого из нас. Только ты так не думаешь.

***

Неуклюжие гиганты вернулись, но на этот раз они привели с собой друзей, которым тоже не хватало ритма. Я потерла виски и попыталась сглотнуть — во рту было как будто вата. Но зрение и мысли были ясными — лихорадка наконец-то прошла.

Я села и потянулась. Каждый сустав в моем теле, от пальцев до шеи, хрустел и ломался от облегчения.

И я почувствовала голод.

Я соскользнула с кровати, ступая босыми ногами по прохладному деревянному полу, и осмотрела комнату, в которой так ярко пахло лилиями. Значит, это были личные покои Кейна. Они оказались более красочными, чем я ожидала. Причудливые голубые шторы и знойно-фиолетовые занавески выделялись на фоне темного деревянного пола, каменных стен и захламленных полок. Стопки исторических книг, о которых он мне рассказывал, обрамляли его кровать. Все было таким обжитым, таким мужским. Совсем не холодно и не стерильно, как я себе представляла.

Балконные двери были открыты, и я вышла на улицу, вдыхая свежий воздух и летнее солнце, как увядший цветок после бури. Я вытянула руки высоко над головой, и ветерок овевал мои бедра и попу.

О, точно. Штанов нет.

Я вернулась в комнату за ними, но кожаные штаны были настолько жесткими и пропитанными грязью, кровью и водой из пруда, что я не смогла их надеть.

За кроватью с балдахином стоял шкаф, заполненный преимущественно черными королевскими нарядами. В дальнем углу стояло зеркало в полный рост. Я приготовилась к худшему и подошла к нему.

В некотором смысле все оказалось не так плохо, как я ожидала. Мои ноги были в основном в порядке, за исключением нескольких царапин и синяков. Я была благодарна за то, что на мне было нижнее белье, закрывающее задницу и большую часть живота. Большая черная туника Кейна сидела на мне скорее как платье, и я вздохнула с облегчением. Одно очко за скромность.

В остальном все было очень, очень плохо.

Мое лицо выглядело ужасно. Как у ненормальной болотной ведьмы. Глазам не хватало их обычного оливкового цвета, я была слишком бледной, а губы потрескались. Швы на щеке пересекали меня, как следы, а нижняя губа все еще была в синяках, оставшихся с ночи взрыва. Даже запястье, несмотря на повязку, было фиолетовым и опухшим.

Я прижала ладонь к щеке и глубоко вздохнула, чувствуя, как кожа снова срастается и выталкивает швы из лица. Я все еще была так слаба, но у меня оставалось достаточно сил, чтобы немного продвинуться в процессе заживления. Через пару дней швы будут едва заметны. Но это было еще не самое худшее.

Пришло время увидеть реальные травмы.

Пуговицы на тунике Кейна было легко расстегнуть, но я с ужасом смотрела на свое отражение. Я не отличалась тщеславием, но знала: какие бы раны я ни получила от волкодлака, они останутся со мной на всю жизнь.

Сняв повязки, я увидела большую рану, которая рассекала меня от ключицы до груди. Целители зашили ее великолепно, и я должна была как-то отблагодарить их.

Впервые кто-то заботился обо мне после ранения. Это было странное утешение — не быть одной, залечивая свои раны.

Но при взгляде на швы у меня в голове промелькнул образ белой ключицы, и я схватилась за богато украшенный шкаф, чтобы устоять на ногах. Я не была брезглива; по моей профессиональной оценке, головокружение скорее всего было вызвано обезвоживанием. Я вернулась в спальню и обнаружила, что Кейн ставит на кровать поднос с завтраком.

— Ты встала, — сказал он, проследив взглядом за моими голыми ногами. На моих губах заиграла ухмылка. Его беззастенчивое разглядывание показалось мне знаком того, что я больше не его пациентка. Я смущенно погладила свои дикие волосы.

— Да, — сказала я. — Что ты принес?

Я забралась в постель и заправила непокорный локон за ухо. Ладно, я хотела выглядеть хорошо для него. Может быть, часы лихорадочной, потной, окровавленной Арвен можно стереть при помощи приличной расчески.

— Завтрак. Как рана?

— Она еще причиняет немного дискомфорта, — признала я. — Но лучше, чем я ожидала, учитывая жар. Не хочу знать, что за яд был в когтях зверя. Спасибо тебе, Кейн. За все.

Он только кивнул.

Еда передо мной была аппетитной. Три вареных яйца, два куска клеверного хлеба с кусочком медового масла, нарезанное яблоко и жареная свинина. У меня практически потекли слюнки.

И, честно говоря, это была не единственная аппетитная часть завтрака. Кейн выглядел просто восхитительно. Его рубашка была расстегнута, обнажая небольшую пыль темных, завитых на груди волос. Его черные локоны были откинуты с лица, а лицо покрывала легкая щетина. Я никогда раньше не видела его с волосами на лице. Я сдержала всепоглощающее желание сжать его челюсть в своей руке.

— У тебя борода, — сказала я, набив рот яблоком.

Он наклонил голову и примостился на кровати, положив руку мне на лоб.

Я рассмеялась и прикрыла рот рукой.

— Это не жар говорит. Просто не хватает фильтра. — Меня осенила ужасная мысль: какие унизительные вещи я могла сказать, пока болела. Словно прочитав мои мысли, губы Кейна изогнулись в озорной улыбке. Я вопросительно подняла бровь.

— О, ты даже не хочешь знать, — промурлыкал он.

— Прекрати. Ты лжешь. — Я собиралась возмутиться, но его обаяние превратило мое замечание во флирт. Черт бы его побрал.

— Ты никогда не узнаешь.

— Добавь это в список, — пробормотала я и откусила огромный кусок сладкого хлеба.

Когда он ничего не ответил, я повернулась к нему лицом, но он был погружен в раздумья.

— Я не хотел скрывать от тебя, Арвен. — Мне не нравилось, когда он называл меня по имени. Не то чтобы я полностью понимала это пернатое прозвище, но мне стало ясно, что ‘Арвен’ означает только плохие новости. — Есть некоторые знания, которые принесут тебе только больше боли.

Его слова вызвали в памяти странную силу, которая просочилась из него, когда я умирал, и погрузила меня в состояние, похожее на сон. Сильнее, чем любое лекарство, но не совсем в бессознательное состояние.

Мое дыхание стало поверхностным.

Я отползла назад на кровать, подальше от него.

— Ты…

— Значит, ты это помнишь. — Он сказал, его лицо было торжественным, покорным.

— Что это было? Ты… какой-то колдун? — Но я знала — это была не магия.

Он нахмурился.

— Возможно, если бы я рассказал тебе несколько недель назад, ты бы не умерла.

Я хотела спросить, как эти две вещи связаны между собой.

— Заканчивай есть, — сказал он через минуту. — Давай прогуляемся.

Глава 23

Сады Шэдоухолда радовали мои ослабевшие глаза. Шпалеры из ожидаемых гардений и сирени окружали черные фонтаны с плавающими цветами. Бархатисто-фиолетовые розы цвели рядом со скрученными черными лилиями вуду, а над головой висели неземные фиалки и глицинии. Цветы, которые, как я теперь знала, назывались цветком летучей мыши, драконовым арумом и паучьей орхидеей, цвели в изобилии. Это было готическое проявление красоты, но я полюбила его. Я подумала, что часть меня всегда знала, что в этом месте есть нечто большее, чем ужас.

Кейн шел рядом со мной, но я держалась на расстоянии. Я знала, что он не причинит мне вреда — он только что спас мне жизнь.

Но мне было, мягко говоря, не по себе. Смущение, страх — я чувствовала, что нахожусь на пороге чего-то, о чем не уверена, что хочу знать. Но теперь было уже слишком поздно. Та Арвен, которая предпочла бы оставаться в неведении, наивно ожидая, что все позаботятся о ней, примут за нее решения…

Мысль о такой версии себя доводила меня до тошноты.

Мы шли медленно, впитывая тишину и щебетание птиц. Быстро приняв ванну и надев чистое платье, я встретила его на вечернем воздухе.

А он так и не произнес ни слова.

— Мне нужны ответы, Кейн, — сказала я не без злобы. Но это была правда. Достаточно.

— Я знаю, — сказал он, и решимость исчезла из его глаз. — Мне просто нужно… подумать.

Отлично. Я могу быть терпеливой.

Мы молча прогуливались по саду, пока не прошли мимо тех же мрачных цветов, которые мне кое-что напомнили.

— Белые лилии. В твоей комнате.

Это был не совсем вопрос, но он все равно ответил.

— Я подумал, что они могут напоминать тебе о доме.

Мое сердце заколотилось.

— Так и есть. Спасибо.

Он заколебался.

— Надеюсь, счастливые воспоминания?

Я прокрутила его вопрос в голове.

— В основном.

Когда он ничего не ответил, я подняла глаза. Он наблюдал за мной со странной интенсивностью.

— В чем дело?

— Пока ты спала, ты просила кого-то остановиться. Я подумал, что тебе приснился зверь, который напал на тебя, но потом ты продолжила произносить имя этого человека. — Я видела, что он изо всех сил старается быть мягким, но глаза его были совсем зрачковые. — Я не переставал думать о тех шрамах, которые видел на твоей спине в купальне. Арвен, тебя кто-то обидел?

От доброты в его голосе мне стало не по себе. Я больше не хотела, чтобы меня спасали. Меня жалели.

— Нет. То есть да. Давным-давно, когда я была маленькой. Но сейчас со мной все в порядке. — Я смотрела на него, как он смотрит на меня. — Очевидно, — тупо добавила я.

Кейн выглядел так, будто мог свернуть горы.

— Кто? — Он выдавил из себя это слово.

Я никому не рассказывала об этом уже очень давно. Только Райдеру. Когда я стала достаточно взрослой, чтобы воспоминания казались чужой жизнью. Я взяла с него обещание никогда не рассказывать об этом Ли или нашей матери.

Правда за правду, возможно.

Я взяла себя в руки.

— Мой отчим Пауэлл бил меня. Я не знаю, за что. Думаю, он ненавидел меня, потому что я была не его. Это не очень хорошая причина. Но иногда люди просто хотят отдать свою боль кому-то другому и используют любое оправдание, которое только могут найти. Моя семья никогда не знала.

— Почему? — спросил он.

— Моя мать постоянно болела; я знала, что она не может жить без него. Я не могла взвалить это на нее. Ли была слишком молода, чтобы нести бремя. Райдер и Пауэлл были так близки. Я могла быстро залечить свои сломанные кости и шрамы.

— И где теперь это жалкое создание? Со своей семьей?

Я покачала головой.

— Он умер много лет назад. Инсульт.

— Жаль. — Глаза Кейна затуманились.

Я бросила на него вопросительный взгляд.

— Ублюдок слишком легко отделался, — сказал он, опустив взгляд и сжав челюсти. Когда я ничего не ответила, он добавил: — Мне жаль, что тебе пришлось страдать в одиночестве. Мне жаль, что тебе вообще пришлось страдать. — И снова эта болезненная мягкость.

— Спасибо, — сказала я. И я это имел в виду. — Но теперь твоя очередь. Хватит тянуть время. — Я напрягся. — Что я видел?

Он скрестил руки на груди, чего я никогда от него не видела, а затем так же быстро опустил их. Он провел рукой по своим вороным волосам.

Я сдержала желание физически выбить из него ответы.

— В свою защиту скажу, — наконец сказал он. — Ты была пьяна.

Я ждала, когда это будет иметь хоть какой-то смысл.

— Мне показалось, что в винном погребе было неподходящее время, чтобы рассказать тебе об этом. И, — вздохнул Кейн. — Я не хотел тебя пугать.

Его слова произвели обратный эффект: в моем нутре зашевелился страх, но я сохранила спокойный взгляд.

— Ты помнишь восстание против Короля Фейри, — сказал он, и я кивнула. — Его организовала небольшая группа, которая хотела спасти королевство. Разрушить непроницаемые стены и освободить тех, кто в них находится. Попытка… Ее возглавил сын Лазаря.

— Сын Короля Фейри пытался свергнуть собственного отца?

— Вообще-то, оба его сына пытались. Но да, восстание возглавил его младший.

Крошечный когтистый комок ужаса нежно заскребся по моему позвоночнику.

— И как это связано с тем, что я видела?

Кейн сжал челюсти, в его глазах мелькнул стыд:

— Это был я. Я сын Лазаря, Арвен.

Но я не слышала его из-за грохота в ушах.

— Арвен? — сказал Кейн, изучая меня.

Кейн был Фейри?

Существа, которых я боялась в детстве. Истории, призванные напугать и шокировать, рассказанные у костра. Существо, в существовании которого я была так уверена, что оно вообще не существовало до двух ночей назад, теперь стояло прямо передо мной?

Слова сорвались с моих губ:

— Ты сражался против собственного отца?

Глаза Кейна яростно смотрели на меня, ища что-то.

— Я пытался. Но не смог.

Его выражение лица было нечитаемым. Я запустила дрожащие руки в свободную юбку.

— Это была худшая ошибка в моей жизни. Она стоила мне и моим близким всего, что им было дорого. Большинству из них она стоила жизни.

Его горечь, его ярость просочились наружу, как чернила в воду.

Он говорил, что причинил боль тем, кого любил, но это… Это было…

— Я ненавижу Лазаря сильнее, чем, боюсь, ты даже можешь себе представить. Я отомщу за тех, кого мы потеряли, и спасу этот смертный континент, Арвен. Я должен это сделать. Это не вопрос если — только когда.

Я кивнула головой. Я верила ему — как же иначе? Я никогда не видела никого более твердого в своих намерениях.

Но я все еще была в полном оцепенении.

— Твои люди знают, кто ты? Знает ли твое королевство?

Он сделал взволнованный вдох, словно пытаясь успокоиться, а затем покачал головой.

— Значит, то, что я увидела, когда была… — Я проглотила слово, умирая. — Это был лайт?

— Да. У каждого Фейри своя вариация, так что это не всегда будет выглядеть так. В моем есть что-то… темное. Что-то, что я унаследовал от материнской ведьмы. Я стараюсь использовать силу как можно реже. — Лицо Кейна едва скрывало отвращение.

— Но ты использовал ее прошлой ночью. На мне, — сказала я.

— Чтобы заглушить боль, страдания. Да. — Он посмотрел на меня, глаза были ясными. — И я бы сделал это снова. Сотни раз.

— Спасибо, — прошептала я.

Он только кивнул.

Я потерла виски и уставилась на раскинувшиеся перед нами живые изгороди. Легкий летний ветер трепал мои юбки вокруг щиколоток.

Меня осенило, что Кейну, вероятно, больше ста лет. Наплыв информации за последние несколько дней в сочетании с моим хрупким физическим состоянием приближал меня к психическому срыву.

— Ты на удивление хорошо все это воспринимаешь, — сказал он.

Я повернулась к нему, разглядывая его молодое лицо, гладкую кожу, крепкую челюсть.

— Сколько тебе лет?

Он прикрыл улыбку рукой, потирая щетину.

— Около двухсот пятнадцати. — У меня открылся рот. — Честно говоря, за эти годы я потерял счет годам.

Я покачала головой, пытаясь разогнать мысли.

— Когда было восстание? Как давно ты правишь Ониксовым Королевством?

— Я покинул Царство Фейри с теми немногими, кого смог вытащить, пятьдесят лет назад. Я принял Оникс от тогдашнего короля, пожилого монарха, у которого не было живого наследника. Часть ‘роли’, как ты ее назвала, — тайна, предчувствие — я создал вместе со своими ближайшими советниками именно по этой причине.

— Значит, никто не узнает, как ты выглядишь, и не заметит, когда ты не начнешь стареть.

— Верно, — сказал он.

— А как насчет твоих союзников? Король Эрикс и Принцесса Амелия?

— Они знают. И о моем роде, и о намерениях Лазаря. Они планируют сражаться против него. Ради Эвенделла.

Напоминание о надвигающейся гибели всего континента было подобно ледяной воде, текущей по моим венам. Бежать было действительно некуда. Невозможно спасти всех.

Что бы ни случилось, кто бы ни победил, очень, очень многим суждено было умереть.

Он скорчил гримасу, словно следя за ходом моих мыслей.

— Времени осталось мало. Наемники из Царства Фейри придут за мной, а Лазарь готовится к войне. — Кейн сглотнул. — Вот кто напал на тебя в лесу.

Я замерла на полушаге.

— Волк был… наемником Фейри? — Мысль о том, что я убила Фейри, показалась мне больной шуткой. — Этого не может быть.

— Очень сильные Фейри обладают способностью переходить в форму существа. Это невероятно редкое явление и требует огромного количества лайта. Представляю, как Лазарь сокрушается, что потерял одного из них с такой силы. В его армии осталось не больше сотни. — Я подумала, не гордость ли это светилась в глазах Кейна.

— Вот что убило твоего человека в Сумеречном Лесу. Когда ты взял меня с собой?

— Да. А еще то, что ‘откусило от меня кусочек’, как ты сказала в тот день в лазарете. — Он улыбнулся воспоминаниям. — Наемники моего отца приходят за мной уже несколько месяцев. — Все эти загадочные травмы, которые никто не мог мне объяснить… Укус Лэнса, рана Барни в ту первую ночь… — Мы убили всех, кого могли, чтобы они не сообщили о моем местонахождении, но мы можем сдерживать их лишь до поры до времени.

Мысль о том, что они придут за Кейном, вытеснила краску с моего лица.

— Боюсь, дальше будет хуже.

Я напряглась.

— Откуда я мог знать, что произойдет?

— Янтарное Королевство захватило Гранатовое.

Весь сад затих вместе с моим сердцем. Моя семья — они были там.

— Моя семья отплыла в Гранатовое. По крайней мере, они планировали плыть именно туда. Ты должен отвести меня туда. Чтобы найти их.

Выражение лица Кейна смягчилось.

— Мои шпионы уже близко. Как только я найду твою семью, я доставлю тебя к ним. Но я боюсь, что Лазарь может быть достаточно уверен в себе, чтобы напасть сейчас. У него две армии смертных. — Кейн взял меня за руки. Я не вздрогнула от его прикосновения, а его глаза, казалось, заметили это и стали теплыми. От его широких рук тепло разливалось по всему телу. — Ты не можешь оставаться здесь больше ни дня, Арвен. В замке больше не будет безопасно ни тебе, ни кому-либо другому. Он придет за мной. В любой день, я в этом уверен.

Я тяжело сглотнула. Лазарь не мог заполучить Кейна — все остальные мысли вылетели у меня из головы, кроме этой. Он не мог заполучить его.

— Но, как ты знаешь, Перидот и Оникс заключили союз. Сегодня вечером ты должна отправиться в столицу Перидота — Бухту Сирены, где ты будешь в безопасности. Гриффин отвезет тебя.

— Гриффин? — У меня свело желудок. — А как же ты?

— Я присоединюсь к вам, когда смогу.

Затем он отпустил меня, и я соскучилась по его прикосновениям, как по теплу в зимнюю стужу.

— Куда ты уходишь?

— Думаю, на сегодня достаточно откровенности. — Он попытался улыбнуться, но улыбка не достигла его глаз.

— Но теперь ты мне все рассказал? Больше никаких секретов? Я больше не могу так жить, Кейн. Особенно сейчас. Мне нужно знать, что это все.

Он прижал мягкий поцелуй к моему лбу. Кедровое дерево и свежая мята притупили мои чувства.

— Да.

Тяжесть, которой я не ожидала, поднялась с моей груди. Несколько недель назад он сказал мне, что не любит доверять другим, и что он не может доверять мне. И все же медленно, мучительно медленно он впустил меня. Осознание того, что он изменил свое мнение ради меня одной — позволил мне разделить с ним это бремя, — полностью раскололо меня.

Я вздохнула так глубоко, что у меня заболели легкие.

Когда мы обогнули ту же изгородь, что и раньше, я заметила, что горстка солдат выстроилась нам навстречу. Гриффин стоял среди них во главе, его лицо было стоически спокойным.

— Сейчас? — Знакомый приступ паники охватил меня. Мне было страшно оставлять его. Огромность моих чувств к Кейну захлестнула меня, как ливень. Я чуть не упала — все это время я думала, что вообще не способна на такие чувства. Я думала, что Пауэлл так основательно испортил меня, что я никогда не смогу почувствовать ничего похожего на это. И все же…

Брови Кейна сошлись от боли при виде моей мольбы.

— Да, сейчас.

— Подожди, — мне пришлось взять под контроль свое бешено колотящееся сердце. — Пожалуйста, Мари может пойти со мной? — Я не могла оставить ее здесь, если замок может пасть.

— Я попрошу Гриффина послать за ней.

Он внимательно наблюдал за мной, сведя брови, и в его выражении было что-то настороженное.

Мне уже было все равно, насколько жалко я выгляжу, насколько слаба, насколько напугана. Как нелепо было влюбляться в смертоносного, захватывающего дух Короля Фейри.

— Увидимся ли мы снова? — сказала я.

Мне казалось, что я могу расплакаться.

Кейн выглядел так, будто слышал, как разрывается мое сердце.

— Надеюсь, пташка.

Я протянула руку, чтобы потрогать темную щетину, выросшую на его челюсти и шее. Небольшие мешки под глазами. С запозданием я поняла, что он совсем развалился.

Осторожно, словно я была диким животным, он провел рукой по моей щеке. Я смутно ощущала горстку солдат, которые вдруг обнаружили, что их ботинки очень интересны.

— Я должен сказать тебе последнюю вещь.

Его глаза не отрывались от моего лица.

— В тот день я ошибался, когда говорил, что ты считаешь себя менее ценной, чем твой брат. Ты сделала героический выбор в ту ночь, когда пришла сюда. Это потребовало огромного мужества. Я долгое время был королем, и редко, если вообще когда-либо, видел такое даже от своих величайших воинов.

Мои глаза встретились с его глазами сквозь облако слез.

— Ты проявила храбрость, когда у тебя не было надежды, что она тебя спасет. Знаешь ты об этом или нет, Арвен, но в тебе есть дикая сила. Тебе не нужен ни Райдер, ни Даган, ни я, ни кто-либо другой, чтобы заботиться о себе. Помни об этом. Тебя достаточно.

Его слова были молитвой, разрушительной и придающей силы одновременно. Мы были в нескольких сантиметрах друг от друга, и я чувствовала щекотку его дыхания на своих губах, а его пальцы перебирали мои еще влажные волосы. Кейн внимательно изучал меня, сведя брови вместе, и неуверенно обхватил второй рукой мою талию. Его глаза снова поискали мои, словно желая убедиться без тени сомнения, что я тоже этого хочу. Я надеялась, что он видит, что я никогда в жизни ничего не хотела так сильно, как этого мужчину.

Он издал дрожащий вздох и с неожиданной нежностью приблизил свой рот к моему.

Когда наши губы встретились, он издал гортанный вздох, словно не дышал несколько дней, а может быть, даже лет. Он ждал этого момента с нетерпением. Я ощущала, как его рот обволакивает мой, как он крепко обнимает меня, и знала, что он чувствует то же самое. Это было даже лучше, чем я могла мечтать.

Его губы были мягкими, влажными и ищущими. Он не торопился, смакуя и нежно лаская мои губы своими, вызывая дрожь в каждом нервном окончании моего тела. Когда его хватка на моих волосах ослабла настолько, что он притянул меня ближе, я зажглась и застонала. Мои пальцы нежно, мягко, болезненно скользнули по его шее, и из его рта в мой вырвался стон. Я поймала его нижнюю губу между зубами и присосалась — мне хотелось еще одного из этих низких, урчащих мужских звуков. Я хотела его больше, чем воздуха в своих легких.

Как будто почувствовав, как я жажду его, он углубил поцелуй, и его нежность сменилась чем-то более страстным и отчаянным. Он переместил руку с моей талии на лицо, притянул мою челюсть ближе и нежно провел языком по моим губам. Я не могла сдержать вздох, и в этот момент я почувствовала коварную усмешку в его груди.

А потом все закончилось.

Он отступил назад, его губы были слегка приоткрыты, грудь тяжело вздымалась, и он лишь мельком взглянул на меня с такой страстью, что у меня и без того подкашивались ноги. Я ощутила, как его уход лишил меня опоры. Я покачнулась, потеряв равновесие, и смотрела, как он уходит, слишком быстро.

Глава 24

Меня готовили заживо. Ониксовое лето было неумолимым, и тепло усиливалось в нашей душной карете. Гриффин и четверо других воинов заверили нас с Мари, что до Перидота всего неделя пути, но уже на второй день нам показалось, что потребуется больше времени.

Когда я спросила Гриффина, почему мы снова не летим на драконе, он ответил, что дракон — ‘скорее символ могущества Оникса, чем средство передвижения’, в своей фирменной сухой манере.

Тем не менее на драконе было бы не так жарко.

Пока Мари спала, я наблюдала за проплывающими мимо пейзажами Оникса через окно кареты. Я была потрясена, обнаружив, что скучаю по Шэдоухолду. Может быть, дело в постоянном запахе сирени в воздухе или в готической библиотеке с ее коваными люстрами. Гардения на фоне камня. Бархатные кресла и ухмылка Кейна.

Я скучала по своей работе в зельнице и по всем лицам, которые, скорее всего, никогда больше не увижу. По нахмуренным бровям Дагана. Я не могла перестать думать о том, как сражалась с существом Фейри и победила, используя все, чему он меня научил. Интересно, смогу ли я когда-нибудь рассказать ему о своей битве? Он бы так гордился. Я даже не успела попрощаться.

Мгновения после ухода Кейна прошли как в тумане. Гриффин отправил со мной солдат, а я, побросав немногочисленные пожитки в мешок, кружилась по комнате, как торнадо. Борроурут все еще был надежно спрятан в моем сумке через плечо, и я собрала оставшиеся ингредиенты для снадобья в зельнице, прежде чем нас поспешно вывели из замка.

В нашу первую ночь в карете я во всем призналась Мари, мастерски сыграли в догонялки. Мы рассказали о надвигающейся гибели континента, уроке истории Фейри, ужасной ране, нанесенной волком, бессмертии Кейна и его общей нечеловечности, а также о глубоко неуместных уголках моего сознания, которые жаждут раздеть его и покрыть поцелуями с головы до ног.

Мари, конечно, не была такой солнечной, как обычно. Услышав новость о начале войны — подробности, связанные с Фейри, держались в секрете, — ее отец отправился в небольшой городок за пределами столицы, чтобы собрать свою сестру и шестерых ее детей. Мари не знала, встретит ли он ее в Перидоте, и старалась не думать об этом.

Но больше всего я скучала по Кейну. Прошло всего два дня, а я уже знала, что не столько скучаю по нему, сколько готовлюсь к этому. Казалось маловероятным, что он приедет ко мне в Перидот в ближайшее время, когда на горизонте замаячит война с его отцом. В моем сердце разверзлась пропасть, и мне казалось, что я тону в ней.

Карета медленно остановилась, пробудив меня от тоски, а Мари — от сна. Солнце уже село, и мы остановились перед странным, однобоким трактиром с соломенной крышей.

— Где мы? — спросила я из окна.

— Змеиный Источник, и не шумите, — сказал Гриффин, привязал лошадь и направился внутрь.

— Он такой властный, — сказала Мари, распуская свои рыжие кудри. После сна они выглядели немного растрепанными, придавая ей слегка неопрятный вид. — Подашь мне мои книги? И этот плащ? Давай, поторопись, — добавила она, выходя на улицу в тусклый вечерний зной.

Я закатила глаза.

***

В трактире было жарко и непривычно пусто. Гриффин, Мари и я ели поздний ужин за шатким деревянным столом. Мы были одни, если не считать храпящего пожилого мужчины с усами до плеч и двух буйных местных парней, которые пили уже по пятой рюмке за ночь.

— В этой книге я нашла несколько упоминаний об обществе Фейри, но ничего об источнике энергии, — продолжала Мари, листая переплетенный в кожу фолиант, лежавший на столе рядом с ее тушеным мясом. Она была вне себя от радости, получив новые сведения об истории Фейри, и все последующие часы бодрствования во время путешествия провела за исследованиями.

— Тише, пожалуйста. — Гриффин сжал челюсти, потирая виски. Похоже, он не был поклонником Мари. Тем более, когда после того, как нам потребовалась его консультация по нескольким вопросам, связанным с Фейри, мы признались ему, что она знает о Лазаре и Царстве Фейри. Я подумала, не обижается ли он на то, что приходится нянчиться с предметом привязанности своего короля и ее лучшей подругой, когда назревает такая битва, как эта.

— Я знаю, знаю, тебе так тяжело дается понятие книги. — сказала Мари. — Эти слова, — медленно произнесла она, прежде чем снова повернуться ко мне. Я прикрыла свой смех кусочком картофеля.

— Все, о чем я прошу, — это осторожность. Вы не должны были знать ничего из этого, — Гриффин бросил в мою сторону пристальный взгляд. — И никогда не знаешь, кто может подслушивать.

Мари кивнула в притворной искренности, ее карие глаза были большими и невинными.

— Ты прав. Я думаю, что Спящий за нами работает на врага. Хороший глаз, Командир.

Гриффин уставился на свое рагу, возможно, обдумывая все свои жизненные решения. Я одарила его своей лучшей улыбкой спасибо, что взял ее с собой. Он встал из-за стола, оставив свой ужин.

— Мар, зачем ты его раздражаешь?

Мари снова заглянула в книгу, запихивая ложку в рот.

— Я не хотела.

Я посмотрела на нее.

— В любом случае, — продолжила она, понизив голос. — Я не совсем понимаю, почему из всего, что рассказал Кейн, тебя больше всего интересует лайт. Здесь об этом ничего нет.

Проклятье.

— В этом-то и весь вопрос. Даже если по какой-то маловероятной случайности мы победим этого короля…

— Чего я не вижу.

Я бросила на нее еще один взгляд.

— Извини, — добавила она.

— Даже если бы мы это случилось, десятки тысяч смертных и Фейри живут в адском царстве. Это неправильно. И мы не можем спасти их земли или привести их сюда, не узнав больше о лайте.

Я отодвинула от себя тарелку. Мой желудок заныл, и внезапно оказалось, что нет ничего хуже крахмальной зернистой каши.

Мари недоверчиво посмотрела на меня.

— С каких пор тебя это так волнует? О царстве, о котором ты узнала всего пять дней назад?

Я не могла ей ответить. Я не была уверена. Чувство беспомощности было слишком знакомым. Я испытывала его каждый день, пока не попал в Оникс. Но я научилась жить без семьи. Сражаться на мечах, быть смелым. Я пережила нападение наемника-Фейри. И теперь Кейн полагается на меня, надеется на меня — он называл это неустанным позитивом, — но, несмотря на всю беспомощность, во мне расцветало другое чувство.

Возможно, это была надежда.

***

Лоскутное одеяло грубо прижималось к моей коже, а кровать пахла нафталином и прокисшим бельем. Я перевернулась на другой бок, чтобы проверить, не окажется ли такая поза более удобной.

Но не тут-то было.

Подушка прижималась к щеке, как бы я ее ни откидывала, а застоявшийся воздух постоялого двора душил меня. Я надела сапоги и спустилась по лестнице, не понимая, куда иду.

Снаружи прохладный воздух словно ласкал мое лицо. Я глубоко вдохнула обсидиановую пшеницу и скошенную траву. Я немного влюбилась в суровую землю Оникса. Лемонграсс, сирень, лаванда. Липкие, сладкие ароматы города моего детства теперь казались мне приторными.

Я налила в ладони воды из колодца трактира и побрызгала на лицо. Звук металла о металл удивил меня, и я повернулась, чтобы увидеть вдалеке двух дерущихся мужчин. Когда один из них воззвал к пощаде, мои ноги сами собой начали двигаться.

Еще не наступило утро, поэтому я протерла глаза и прищурилась в тусклом свете, ища какое-нибудь оружие, чтобы остановить их. Все, что я увидела, — это длинный кусок дерева.

Этого будет достаточно.

Я побежала к мужчинам, приготовившись разнимать драку веткой, как вдруг услышала глубокий мужской смех.

Выдох, вырвавшийся у меня, был почти комичным.

Гриффин был без рубашки, с него капал пот. Его светлые волосы прилипли ко лбу. Напротив него сделал выпад молодой солдат, с которым мы путешествовали. Гриффин с легкостью парировал удар сверху, а затем ударил его по голове своим помпоном.

— Ой!

— Меньше разговоров, больше внимания на дистанцию. Ты подходишь слишком близко, — сказал Гриффин. При виде меня его брови взлетели вверх.

— Доброе утро, целитель. — Гриффин увернулся от следующей атаки и другой рукой ударил мальчика в живот.

— Если бы у меня был мой кинжал, Рольф, ты был бы мертв.

Рольф выронил меч и опустился на ближайший тюк сена.

— Хорошо. Я мертв.

— Что это за отношение? — спросил Гриффин, но Рольф уже направился обратно к колодцу, несомненно, за водой и для того, чтобы унять свое уязвленное самолюбие.

— Ты мог бы быть немного помягче с ним, — сказала я, подбирая его выброшенное оружие.

— И чему бы он тогда научился?

Я повертела меч в руках.

— Ты тоже мог бы быть немного снисходительнее к Мари.

Игривая энергия Гриффина изменилась.

— Это она так сказала? Что я был жесток с ней?

Я покачала головой.

— Нет, это я так говорю.

Гриффин хмыкнул, не отвечая.

Я скучала по ощущению стали в своих руках. По той силе, которую я ощущала, когда владела мечом.

— Хочешь заключить пари?

Гриффин поднял на меня потную бровь.

— Ты слишком много времени проводишь с нашим Королем, — сказал он. Затем, спустя мгновение: — Испытай меня.

— Если я смогу нанести тебе хоть один удар, даже один, ты должен сказать Мари что-нибудь доброе. Искренний комплимент.

Гриффин закатил глаза.

— Мы что, школьники?

Я ухмыльнулась.

— Отлично. Но если у тебя не выйдет, что мне достанется?

Я немного подумала.

— Гриффин, мне кажется, я ничего о тебе не знаю. Вообще ничего. Чего бы ты хотел?

— Тихий ужин сегодня вечером. Если уж мне придется играть роль няньки для вас двоих, пока мы не доберемся до Бухты Сирены, то хотя бы сделай это терпимым.

— Ты ужасен. И скучный.

Теперь настала очередь Гриффина ухмыляться.

— Это мелочи.

Прежде чем я успела ответить, он бросился на меня с мечом наперевес. Я парировала столько ударов, сколько могла, но несколько ударов пришлись по рукам, животу и спине. Похоже, у Гриффина был опыт преподавания: каждый удар был нанесен с таким мастерством, что они со скоростью проносились мимо меня, но приземлялись не более чем жалом. Стиль Гриффина был гораздо быстрее и задиристее, чем у Дагана: он перебрасывал меч из правой руки в левую и перепрыгивал через мои попытки нанести низкие удары.

Десять минут спустя мои ноги едва держали меня на ногах.

— Ладно, ладно, — задыхалась я. — Хватит.

Гриффин оскалился в яростной ухмылке. Я сдула волосы с лица, как взбесившаяся лошадь. Гриффин рассмеялся.

— Не будь такой хмурой. Ты гораздо лучше, чем я ожидал. Старик хорошо тебя обучил.

— Кейн рассказал тебе?

Гриффин кивнул, но за его взглядом было что-то, чего я не мог понять.

— Приведи себя в порядок. Мы отправляемся в путь через час.

Я вздохнула. Вот тебе и сильная, могущественная, убивающая Фейри Арвен.

— Твои движения могут быть более приличными, если еще немного потренируешься. Дай мне знать, если хочешь продолжать тренировки.

Я сделала паузу.

— Я думала, ты меня ненавидишь.

Выражение лица Гриффина почти не изменилось, но его глаза стали торжественными.

— Нет, целитель. Я не ненавижу тебя. — Он вздохнул и сел на кучу сена рядом со мной. Солнце только начало подниматься, и мерцание света выхватывало золотистые пряди в его волосах.

Меня осенила мысль, которую я задавала себе уже несколько месяцев.

— Гриффин, почему ты погнался за Кейном в тот день в лазарете? Он ведь не был сбежавшим заключенным.

На щеках командира заиграла издевательская улыбка. Все-таки странно было видеть, как он ухмыляется.

— Он нуждался в исцелении, но не хотел пока говорить тебе, кто он такой. Мы спорили об этом, — при этих воспоминаниях челюсть Гриффина сжалась. — Он дал мне отмашку.

У меня вырвался смешок.

— Ты погнался за ним?

Однако ухмылка Гриффина исчезла.

— Моя работа — защищать своего короля. А ты… — Он почесал подбородок, пытаясь подобрать слова. — Опасна для него.

Я насмешливо хмыкнула.

— Точно. Великий Кейн Рэйвенвуд, захваченный Арвен из Аббингтона. Я в ужасе.

Гриффин встал.

— Это не повод для смеха. У него не может быть ни одного слабого места, когда он выходит против Лазаря, и все же ты — его. Ничто не может быть более опасным для Эвенделла.

***

В тот вечер, после очередной удушающей поездки в карете, мы остановились в другом маленьком трактире. Этот принадлежал милой, пухлой семье, и в нем сильно пахло свининой.

Ужин был неловким событием. Пока остальные стражники, с которыми мы путешествовали, сидели вокруг неработающего очага — было слишком тепло для одного пламени, — пили эль и рассказывали истории, мы трое сидели в агрессивном молчании, ковыряясь в еде. Мари была, мягко говоря, недовольна моим молчаливым уговором поужинать. Мне пришлось переубедить ее, пообещав три новые книги, когда мы прибудем в Перидот.

Тишина была оглушительной, но взгляды двух моих гостей на ужин были еще хуже. Мари смотрела на Гриффина с яростью промокшей кошки. Гриффин был воплощением самодовольного спокойствия, что только сильнее злило Мари.

Минуты тянулись мучительно. Я ела так быстро, как только могла. Мари смотрела на Гриффина, пока ее гнев не перешел в нечто иное. Ее взгляд переместился, и его спокойствие превратилось в подозрение.

Я не осмеливалась спросить, что происходит.

Внезапно Мари покраснела и посмотрела вниз на свою еду. Казалось, плохо приготовленная свинина в последний момент стала очень аппетитной. Я перевела взгляд со своей свинины на ее, но не увидела ничего примечательного.

Я снова взглянула на Гриффина. Он наблюдал за шоколадными глазами Мари с чем-то похожим на раскаяние.

Он прочистил горло.

— Твои волосы сияют. Как солнце после грозы.

У Мари открылся рот, а Гриффин резко встал, его слишком длинные ноги стукнули по столу, заставив подпрыгнуть столовые приборы. Второй вечер подряд он покидал стол раньше времени.

— Что… это было? — спросила я ее. Она выглядела еще более потрясенной, чем я.

— Понятия не имею, — сказала Мари, впервые за все время, что я ее знаю. Может быть, за всю ее жизнь. Она провела свободным пальцем по своим кудрям и вернулась к ужину.

Глава 25

Я поняла, что мы достигли побережья, еще до того, как открыла глаза. В окно нашей кареты задувал соленый бриз, а температура упала примерно на двадцать градусов.

— Слава Камням, — пробормотала я, с трудом открывая рот после сна.

— Арвен, вставай! — раздался вдалеке голос Мари. Приоткрыв один глаз, я увидела, что она прижалась к боку кареты, высунув голову в окно и щуря глаза от яркого солнца.

— Здесь так красиво, — сказала она.

Я не смогла сдержать улыбку, прежде чем прижаться к ней.

Сердце заколотилось у меня в груди от этого зрелища, совпадающего с ярким солнцем снаружи.

Перидот был более пышным и захватывающим, чем все, что я могла себе представить. И снова меня охватило ощущение того, как мало я видела Эвенделл.

Замок, раскинувшийся перед нами на вершине самого высокого холма, напоминал ранчо. Бамбуковые балки, большие соломенные ворота и мили экзотической земли, расстилавшейся во все стороны. В воздухе витал запах соленой воды и плюмерий, я видела коров, лошадей и коз. За воротами замка, словно волны в море, расстилались ярко-зеленые холмы, усеянные тропическими цветами. Теперь мне придется изучить и их названия.

Сам город простирался за пределами крепости, вплетаясь в деревья и холмы и становясь все гуще, пока мне не пришлось прищуриться, чтобы разглядеть его. Как будто Бухта Сирены была защищена крепостью своего короля, а не наоборот. Судя по тому, что я видела, город больше походил на мой родной Аббингтон, чем на шумную столицу, которую я себе представляла. Из-под соломенных крыш валил дым, куры и лошади кричали и квохтали. Вокруг сновали семьи, дети и женщины с ведрами и корзинами.

Но самый потрясающий вид открывался гораздо ближе, из кареты и справа от меня. В нескольких милях от королевского дома находился пляж.

Причалы в Аббингтоне были в лучшем случае мутным, рыбьим пристанищем для коряг и пеликанов. Лодки и корабли всех форм и размеров заполонили гавань, а рыбаки, у которых было мало зубов, занимали все свободное место. Мы с братом и сестрой проходили сорок минут вниз, чтобы окунуться в холодную воду, и возвращались в сумерках к мерцающему солнцу, скрывающемуся в гавани, с больными и загорелыми ногами, пропахшими солью и форелью.

Это было нечто совершенно иное. Бухта в форме полумесяца, укрытая невысокими каменными скалами, была заполнена изумрудными волнами, качающимися на пляже с нежно-розовым песком. За скалами рос густой тропический лес с колючими деревьями, которых я никогда раньше не видел. Прохладный ветерок, смешанный с влажным воздухом, щекотал мою кожу. Мне захотелось откусить кусочек от этой атмосферы.

— Пойдем, — сказала Мари, вытаскивая меня из кареты, как только она остановилась. Мы последовали за солдатами к воротам замка.

Я была не так рада увидеть Принцессу Амелию, как ожидала. Ее белокурые волосы каскадом рассыпались по свободной одежде. Одна бежевая полоска ткани прикрывала грудь, но при этом демонстрировала подтянутую загорелую кожу живота. Юбка из того же материала струилась по бедрам до самой земли.

У нее было невероятное тело, и благодаря прозрачной ткани об этом знал каждый в радиусе пяти миль. Где-то между наблюдением за тем, как она флиртует, заключая союз со старым другом, и ощущением языка Кейна у себя во рту я решила, что она — мой заклятый враг. Или, возможно, что-то чуть менее драматичное. Но только чуть-чуть.

Рядом с ней стоял ее отец, Король Эрикс. У него были такие же бледные волосы, но кожа гораздо светлее, а глаза — яркие, теплые янтарные. Как подсолнухи — в точности как у его дочери.

— Добро пожаловать, Командир Гриффин, — провозгласил Эрикс.

Гриффин поклонился, и остальные последовали его примеру.

— Командир. — Амелия тепло поприветствовала Гриффина. Он еще раз поклонился, взял ее руку и поцеловал.

Эрикс выглядел весьма довольным таким общением.

— Все еще ждете, чтобы взять жену, мой дорогой командир?

Амелия закатила глаза с таким ядом, что даже я съежилась. Но Гриффин, невозмутимый, как всегда, даже не покраснел.

— У меня немного заняты руки с нашими нынешними обстоятельствами, Ваше Величество.

Эрикс тепло улыбнулся и лукаво усмехнулся.

— Понятно. Полагаю, что выражаю общее мнение, когда говорю о том, как мы ценим вашу верность. Как только мы победим Янтарных ублюдков, уверяю вас, моя милая Амелия все еще будет здесь, в ожидании. Как всегда.

Я чуть не попятилась от желания закатить глаза. Амелия была мне не особенно дорога, но мне также не нравилось, что ее отец предлагал ее как скот.

— Возможно, она и хитрая, но, уверен, титул Принца Перидота сделает ее еще более очаровательной, не так ли? — Его смачный смешок перешел в кашель, а пресная улыбка Гриффина так и не сходила с его глаз.

Краем глаза я заметила Мари, ее лицо было слегка нахмурено. Без лишних любезностей — если так можно назвать бестактное предложение Эрикса — нас провели внутрь просторного дворца, и Гриффин последовал за Эриксом в другой коридор.

Принцесса не обратила внимания ни на Мари, ни на меня, после чего исчезла.

— Она раздражает, верно? — сказала Мари, затаив дыхание.

— Ты даже не представляешь как.

***

Каждому из нас была предоставлена отдельная комната на неограниченный срок пребывания. Войдя в комнату, я не смогла удержаться от театрального взгляда на теплые просторы полов из тикового дерева и кровать с балдахином. Ветерок из огромных окон, выходящих на сверкающий бирюзовый залив, трепал мои волосы. На подоконнике сидела одна экзотическая птица с ярко-алыми крыльями.

Я растянулась на мягких белых хлопковых простынях и облегченно вздохнула. Больше никаких трактиров, никакой знойной жары. Может быть, я наконец-то смогу хорошо выспаться.

Но отдыхать я пока не могла. Я обещала Мари три книги и собирался сдержать обещание. К тому же мне не терпелось увидеть библиотеку Перидота. Библиотека Шэдоухолда была восхитительна, но это была всего лишь армейская крепость. Сейчас же это дворец в столице Перидота — Бухте Сирены. Возможно, их библиотека находилась в лагуне.

Я прошла через весь замок. Каждый дюйм был украшен либо виноградными лозами, либо подушками, либо изящной вышивкой бисером. Я спросила дорогу к библиотеке у одного из слуг, который вытирал пыль с холщового шезлонга. Это было странно: всю жизнь я была деревенской жительницей в маленьком городке, всего несколько месяцев назад — пленницей, а теперь — гостьей королевской семьи.

Шум волн, разбивающихся о Бухту Сирены, преследовал меня повсюду, как долгожданная колыбельная. Я распахнула бамбуковые двери в библиотеку и прошла мимо нескольких солдат Перидота, одетых только в бронированные штаны и шлемы. Их торсы и предплечья были покрыты замысловатыми татуировками, которые соответствовали их длинным копьям.

Библиотека была простой, заполненной разноцветными книгами и свитками, с теплым очагом в центре комнаты, окруженным белыми подушками. Но не уютный камин и его немногочисленные читатели были изюминкой комнаты, а просторный балкон, с которого открывался вид на нетронутый залив. Спокойные, кристально чистые воды омывали берег. Слева стояло не менее пятнадцати массивных кораблей с зеленым символом Перидота на парусах. Солнце висело низко в небе, отражаясь от волн сверкающими лучами.

Я не знала, как мне удалось прожить двадцать лет, не видя такого океана, и как я смогу прожить еще хоть один день без него. Сверкающие солнечные лучи, цвета, текстуры и волны — я едва мог поверить, что это реально. Оказавшись на краю континента, я чувствовала себя одновременно и свободной, и пугающей. Пугающе, и в то же время слишком знакомой паники нигде не было.

Оторваться от созерцания было все равно что отцепить лозу от столба. Наконец я добрался до секции с надписью ‘Предание’ и достала три книги: одну по мифологии Фейри, один гримуар и одну о различных видах гибридных существ и их рационе. Я знала свою девочку.

К тому же после всего, что рассказал мне Кейн, я хотела узнать больше и о Фейри. Если он хотел как-то победить своего отца, ему нужна была вся информация, которую он мог получить. Я старалась не думать о том, что он может победить последнего живого чистокровного Фейри, когда он так ужасно проиграл всего пятьдесят лет назад.

По пути к выходу я вернулась к разделу Садоводство и взяла книгу под названием Эвенделловская Флора Королевства. То, что мне нужно.

Я бросила книги возле комнаты Мари, вспомнив, что она собирается вздремнуть перед ужином, и направилась обратно в свою комнату. Стук в дверь заставил меня подняться, прежде чем я успела полностью заползти под шелковистые простыни, чтобы вздремнуть.

— Войдите.

Принцесса Амелия вошла в комнату и села на кровать. Я вежливо села рядом с ней, а затем попытался поклониться. Получилось некрасиво.

Она бросила на меня жалостливый взгляд.

— Не нужно… что бы это ни было. Я принесла вам одежду для сегодняшнего ужина. — Она протянула мне платье, похожее на то, что было на ней. Очень простое, из бледно-голубой ткани. Казалось, оно почти ничего не прикрывает. — Трагически темные и тяжелые одежды Оникса вам здесь не подойдут.

— Благодарю вас, Ваше Высочество, — сказала я. — Хочу спросить, принцесса всегда собственноручно доставляет одежду гостям? — Я не была уверена, что заставило меня так огрызаться. Я не доверяла этой женщине. И еще меньше я доверяла ей, когда она была добра ко мне.

Она улыбнулась чопорной улыбкой, которая не достигла ее глаз.

— Я знаю, ты считаешь меня своим врагом, Арвен. Что я пытаюсь уложить твоего короля в постель, отнять его у тебя или решить еще какие-нибудь мелкие проблемы, которые тебя волнуют. Это не может быть далеко от истины. На самом деле я хочу дать тебе совет. Как женщина женщине.

Словно отруганный ребенок, я уставилась на свои переплетенные пальцы. Я не осмелилась завести разговор о том, что, как мне было известно, она уже много раз спала с Королем. Я не знала, кому этот разговор будет более неприятен — ей или мне. Она провела удлиненным пальцем, украшенным драгоценными камнями, по моему подбородку и наклонила мое лицо к себе.

— Кейн Рэйвенвуд не был с тобой до конца откровенен.

Я дважды моргнула.

— Я призываю тебя не руководствоваться своим сердцем, — продолжила она. — А скорее умом и духом. Ты кажешься смышленой. Не будь так легко одурачена его соблазнами.

Прежде чем я успела сказать ей, что я более посвящена в его секреты, чем она думает, она встала и вышла из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь.

Я сжала губы, чувствуя, как внутри меня разгорается раздражение.

Она не могла ошибаться. Еще несколько дней назад я бы с ней полностью согласилась. Но он наконец-то впустил меня в свою жизнь, поделившись со мной своими самыми темными секретами, как и я с ним. Может, Амелия ревновала, а может, искренне пыталась помочь. В любом случае, это не имело значения. Я понятия не имела, когда и увижу ли его снова, и пока мы были в разлуке, я не позволяла своей вере в него колебаться.

Я посмотрела на куски ткани, которые принцесса назвала одеждой. Я не была такой стройной, как она, и мне не хотелось выставлять на всеобщее обозрение столько своего тела. Я полностью разделась и надела голубую ткань. Мерцающие нити облепили шею и талию под низким углом, оставляя открытыми спину и живот, а затем растеклись по полу, как растаявший крем. В нем было меньше ткани, чем я когда-либо надевала за пределами собственной спальни.

Я посмотрела в зеркало, ожидая ужаса, но вместо него почувствовала прилив сил: я действительно выглядела очень мило.

Я уложила волосы на макушке и закрепила их черной лентой. Можно вывести девушку из Оникса, но нельзя вывести Оникс из…

Дверь со скрипом открылась, и я повернулась, ожидая увидеть Мари или Амелию.

Вместо этого я столкнулась лицом к лицу с ошеломленным Кейном.

— Черт, — прохрипел он.

Я была так потрясена, увидев его, что стала еще менее красноречивой.

— А?

Кейн прочистил горло.

— Привет, — сказал он, покраснев. — Ты выглядишь очень… то есть очень… привет. — Его брови сошлись, как будто даже он сам не знал, что говорит.

Он был здесь.

В Перидоте.

Живой и счастливый видеть меня. Я почувствовала, как потеплели мои щеки.

— И тебе большой привет. — Я протащила его через дверной проем в свою комнату и приподнялась на носочках, чтобы прижаться к его щеке одним поцелуем. Он был побрит, и его гладкая челюсть была горячей под моими губами.

— Когда ты приехал? — спросила я, не узнавая хрипоты в своем голосе.

Его руки крепко обхватили мои бедра, но он держал меня на расстоянии.

— Несколько минут назад. Мне нужно тебе кое-что показать.

Мое лицо опустилось.

— Прямо сейчас?

Кейн выглядел так, будто мог зубами разбить твердый камень.

— Если ты можешь в это поверить, то да.

Он схватил меня за руку и потянул вниз по деревянной лестнице в большой зал. В зале пахло свежеприготовленной рыбой и цитрусовыми. У меня заурчало в животе. Нас окружали вельможи и военачальники Перидота, и я рассеянно подумала, что мне, наверное, стоит отпустить руку Короля.

Но потом я увидела их, и все остальные мысли исчезли из моей головы.

Глава 26

Моя семья была одета в Гранатовые одежды, которые я даже представить себе не могла. Моя мама, Ли и Райдер сидели за деревянным столом вместе с Гриффином и Мари, смеялись и ели. Мое лицо сморщилось, и я не смогла сдержать слез, которые хлынули вниз.

Я побежала к ним, бросившись сначала к Ли.

— Что за… — Но когда она поняла, что это я, она завизжала. Ее маленькие ручки, обхватившие меня, заставили меня плакать еще сильнее. Позже я найду время, чтобы осмотреть каждый пальчик на руках и ногах и доказать себе, что с ней действительно все в порядке.

— Я так по тебе скучала. И я люблю тебя, но я не могу дышать!

Я отпустила ее, но только для того, чтобы хорошенько рассмотреть ее лицо. Она была худее, чем когда я видела ее в последний раз, но она сияла, и выражение ее лица освещало ее впалые щеки.

Я посмотрела на Райдера, когда он подошел и поднял меня на руки.

Отпустив меня, он с гримасой оценил мой откровенный наряд.

— Ты выглядишь сумасшедшей.

Я рассмеялась сквозь мутные глаза и крепче прижалась к нему.

— Спасибо. — Я отстранилась, но голос оставался низким. — Ты уберег их.

— Конечно, уберег. Что сделала ты?

— Это очень долгая история.

Затем я подошла к матери. Она выглядела не так хорошо, как Ли и Райдер. Месяцы состарили ее, и она выглядела хрупкой и усталой. Я присела и обняла ее.

— Не могу поверить. Я думала, что больше никогда тебя не увижу, — вздохнула она.

Сердце заколотилось в груди, как солнце после грозы. Яркое, сияющее и чистое. Я прижала ее к себе еще крепче.

— Я знаю. — сказала я. — Мне так жаль.

Мы обнимались так не знаю сколько времени. Когда у меня начала болеть спина, я отпустила ее и села за стол.

Я поискала Кейна, но обнаружила его выходящим из зала вместе с Амелией и Эриксом. Я побежала за ними, радость и неверие придавали мне смелости.

— Эй! Подожди! — Я догнала его и потянула за рубашку, вытирая глаза другой рукой. — Куда ты идешь?

Амелия с циничным интересом смотрела на меня рядом с отцом, но меня это не волновало. Не сегодня. Не сегодня, когда Кейн смотрел на меня с такой любовью, что мои щеки начали болеть от улыбок.

— Я подумал, что ты захочешь побыть с ними наедине. Мне нужно кое-что сделать перед отъездом.

— Нам нужно выработать стратегию войны, Леди Арвен, — сказала Амелия, и в ее голосе и даже в каменных чертах лица прозвучала снисходительность.

— О, конечно. — Я снова повернулась к Кейну. — Спасибо. Я никогда не смогу сказать тебе достаточно слов за то, что ты воссоединил нас.

— Я же говорил тебе, что так и будет, — сказал он, сверкая глазами.

— Как ты так быстро добрался сюда? Из Гранатового?

Он склонил голову набок, словно готовясь ответить на мой вопрос другим вопросом.

— Дракон? — спросила я, как будто это было совершенно нормально для меня.

Он слегка улыбнулся.

— Да. — Затем, отстранившись от хозяев, сказал: — Я не уверен, кто был более взволнован — твоя мама или сестра.

— А Райдер?

— Думаю, его вырвало.

Я разразилась слишком громким смехом, и глаза Кейна заблестели от моей радости.

— Когда ты уезжаешь? — спросила я.

Он переместил свой вес и вернулся к Эриксу.

— Завтра утром.

— Точно, — сказала я. — Ну, даже занятым королям, ведущим войны, нужно есть. Хочешь присоединиться к нам? Вероятно, это станет потрясением в жизни моей матери. — Я усмехнулась.

Его обычное волчье обаяние сегодня исчезло, но и грустным он не выглядел. Возможно, он смирился, что вполне логично. Я понимала всю серьезность ситуации. Но ничто не могло лишить меня радости видеть свою семью.

Он взглянул на Амелию и Эрикса: на их лицах застыли маски раздражения. Затем его взгляд метнулся к столу со свечами, за которым сидела моя семья, Мари, его командир.

— Конечно, — сказал он.

***

Ужин был увлекательным.

Я угостила маму отваром борроурута, который сварила во время нашего путешествия сюда, и хотя она не была в восторге от вкуса, ее лицо просветлело за время нашего ужина.

Несмотря на первоначальное беспокойство моей семьи по поводу присутствия темного короля, Кейн вел себя наилучшим образом, и они один за другим смягчались к нему. Сначала Ли, конечно, — девушка была смелой. Затем мама, у которой было много вопросов к Кейну. ‘Каково это — нести бремя королевства на своих одиноких плечах?’ ‘Чувствуете ли вы ежедневно груз ответственности за смерть, которую вы причинили?’ Не совсем досужий разговор за ужином. Я попыталась выразить свое недовольство, не сводя с нее глаз.

По крайней мере, ее подход был лучше, чем у Райдера. Он наблюдал за нашим возвращением за стол со странным выражением лица и не отходил от нас с тех пор, как мы сели за стол. Он прервал следующий вопрос Кейна, заданный моей матерью, своим собственным.

— Итак, Король Рэйвенвуд, — спросил он, держа в руке булочку. — Как ты подружился с моей сестрой? — Я бросила на него грязный взгляд. Мне не понравилось, что он сделал акцент на подружился.

Кейн одарил его фирменной волчьей ухмылкой. Я покраснела на восемь оттенков в предвкушении.

— Она предложила стать целительницей в моей цитадели в обмен на украденные тобой монеты. Возможно, ты должен ее поблагодарить.

Теперь настала очередь Райдера покраснеть.

— Ваше Величество, это был простой сценарий жизни или смерти. Вы бы сделали то же самое для своей семьи, не так ли?

— У меня нет семьи, так что я не знаю, — небрежно ответил Кейн. Его слова отозвались в моем сердце ноткой грусти. Должно быть, он заметил мое выражение лица, так как добавил: — Но я поверю тебе на слово.

— Кровоточащие Камни, — пробормотал Райдер под нос, отстраняясь.

— Язык! — шипела на него мама.

Я не смогла сдержать улыбку. Мне даже не хватало ее нелепой стыдливости.

У Мари тоже было много вопросов. В основном об Аббингтоне и о том, какие заблуждения сложились у людей об Ониксе. Ли сразу же полюбила ее. Они вдвоем были похожи на две половинки комедийного спектакля — заканчивали фразы друг друга и безудержно смеялись над тем, что никому другому за столом не казалось смешным.

— Это наводит меня на еще одну мысль, — сказала Мари моей матери. — Что было…

— Из-за тебя женщина подавилась рыбой-меч. Дай ей спокойно поесть. — Тон Гриффина был достаточно приятным, но Мари бросила на него яростный взгляд.

— Мне очень жаль, командир. Я забыла, как хорошо вы умеете завязывать разговоры. Не хотите ли вы сделать комплимент ее прическе? — спросила Мари.

У меня вырвался смех, и я чуть не рассыпала папайю по столу. В перерывах между приступами хихиканья я схватила Кейна за руку. Кейн сдержал смех, наблюдая за моей истерикой. Уголком глаза я заметила, как Райдер нахмурил брови, наблюдая за происходящим между нами. Я быстро высвободила руку из рукава короля.

— Не волнуйся об этом, Рэд. Думаю, ей нравится, когда ее расспрашивают. Правда, мама? — сказал Райдер.

Моя мать улыбнулась и начала говорить, но Гриффин перебил ее.

— Не знаю, Рэд, мне кажется, ребенок просто добрый.

Мари насмешливо хмыкнула, а Райдер ухмыльнулся Гриффину, но улыбка не достигла его глаз.

— Если я ребенок, то кто же тогда вы, командир?

— Мужчина, — ответил Гриффин, уже заскучав от этого разговора.

— Мог бы меня обмануть, — проворчал Райдер, вызвав у нас с Мари очередной приступ смеха.

Я посмотрела налево и увидела Кейна и Ли, увлеченных разговором. Она что-то объясняла ему с оживленным выражением лица и сложными жестами рук. Кейн, к его чести, внимательно следил за происходящим, опираясь подбородком на кулак и кивая в такт ее рассказу.

Я смотрела на эту странную группу, стоявшую передо мной, и чувствовала, что мое сердце может разорваться. Это было лучше, чем я могла себе представить, когда все они были вместе.

Когда ужин закончился и мы все наелись до отвала, ром и углеводы покрывали наши желудки, я обогнула стул матери, чтобы помочь ей встать. К моему недоверию, она легко встала.

— Мама! — сказала я, даже не пытаясь скрыть свое потрясение.

Сначала она двигалась медленно, но потом обрела опору и пошла, как раньше. Медленно, но обдуманно. Изящная, даже элегантная. Ли и Райдер наблюдали за ней с благоговением. Я почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Сегодняшний вечер должен был стать своего рода рекордом по плачу от счастья.

— Арвен… У меня нет слов.

— У меня тоже. Как ты себя чувствуешь?

— Лучше. В голове меньше тумана.

— Значит, это не лихорадка говорит, — сказал Кейн.

Я обернулась к нему, стоящему позади меня, его глаза были как звезды.

— Нет, — прошептала я. То, что я сделала в лесу той ночью, было невероятной глупостью. Но ничто не стоило того, чтобы сегодня увидеть лицо моей матери.

— О чем он говорит? — спросила мама, подняв бровь.

— Ни о чем, давай я провожу тебя в твою комнату на ночь. — Я повернулась к Кейну, но он прочитал мои мысли.

— Я зайду к тебе перед отъездом. Наслаждайся своей семьей сегодня вечером.

Я кивнула в знак благодарности.

На полпути к лестнице мама повернулась ко мне.

— Итак, ты спишь с королем. Это что-то новенькое!

— Мама! — Я задохнулась, но не смогла скрыть ухмылку.

Она рассмеялась.

— Я просто дразнюсь. Но ты ему явно очень, очень нравишься.

Я почувствовала знакомое трепетание в сердце.

— Мы не делаем ничего подобного. — Я взяла ее руку в свою, пока мы шли по освещенному факелами залу: — Но я тоже его люблю. Он был добр ко мне с тех пор, как я появилась в Ониксе. Несмотря на все, что происходит, на все, что поставлено на карту. Что ж, — я задумалась над своей фразой. — Его версия доброты.

Мама хмыкнула, похлопав меня по руке.

— Он кажется очень внимательным под всеми этими слоями задумчивости. — Теперь настала моя очередь смеяться. Кейну бы это понравилось.

— Это были нелегкие месяцы, но в них было несколько положительных моментов. Ты бы обожала цветы в садах Шэдоухолда. Это самые странные цвета, которые я когда-либо видела.

Она одарила меня полуулыбкой, после чего отошла на несколько шагов от своей комнаты.

— Арвен, когда Райдер вернулся за тобой и увидел… кровь, мы подумали о худшем. Я не могла спать, зная, что мы позволили тебе вернуться. — Она взяла мою руку в свою. — Но я так, так горжусь тобой, Арвен.

Я крепко сжала ее руку, и мои брови сжались в кулак.

— Почему?

— Когда Король нашел нас в Гранатовом, он рассказал нам, что ты сделала для Райдера. Для всех нас. Скольких ты исцелила в аванпосте Ониксового Королевства. Я понятия не имела, куда ты делась. Жива ли ты еще. Но часть меня знала, что ты прекрасно справишься сама. Возможно, это было необходимо. Боюсь, я слишком сильно оберегала тебя. Я просто знаю, каким мрачным может быть этот мир.

В голове промелькнули мысли о Берте, волкодлаке, лжи Халдена.

— Я благодарна. Если бы я знала, что там, я бы никогда не дала себе шанс быть храброй.

Мама покачала головой и взяла меня на руки.

— Мне так повезло, что ты моя дочь. Мир стал лучше благодаря твоим глазам.

Я чувствовала себя как дома, прислонившись головой к ее плечу и ощущая ее успокаивающие руки на своей спине.

— Если что, я получила это от тебя, — пробормотала я ей.

— Моя добрая девочка. Не позволяй никому отнять это у тебя. Тот сияющий свет, который есть в тебе.

Я кивнула в ложбинку между ее шеей и плечом, и ночное жужжание сверчков и цикад стало коконом для наших объятий. Все происходящее — понимание того, что я, скорее всего, не увижу Кейна снова в течение нескольких месяцев, а то и лет, назревающий конфликт с королем Фейри — не давало мне понять, насколько сильно я нуждаюсь в маме. Я не хотела ее отпускать.

Она сжала меня сильнее и сказала:

— Думаю, завтра я искупаюсь в заливе. Что ты об этом думаешь?

Одна слезинка скатилась по моей щеке на ее платье.

— Думаю, это звучит замечательно. Я присоединюсь к тебе.

Глава 27

Я ждала, пока не смогла больше не смыкать тяжелые веки. Свечи, которые я зажгла к визиту Кейна, уже давно растаяли, проглотив свои фитили целиком и утопив комнату в оттенках синего и черного. Я надеялась, что Кейн навестит меня перед утренним отъездом, но его все не было, и я усилием воли заставила себя не поддаваться ноющей боли. Я не была ребенком. Он был королем, отправлявшимся на большую войну, чем та, которую я когда-либо знала, и худшее было еще впереди.

У него были дела поважнее, чем прощаться со своей… со мной.

Я не была уверена, кем я была для него.

Мы определенно не были возлюбленными, но мы были больше чем друзьями.

Я влезла в ночную рубашку и забралась под одеяло. Сон был желанным наркотиком, затягивающим меня в туман покоя и отвлекающим от эмоционально сложных мыслей.

Я проснулась от знакомого запаха пихты, и удивление сменилось теплом, которое разлилось внутри меня, когда я зарылась лицом в грудь Кейна.

Он был здесь, в моей постели.

Я прижалась к нему еще ближе.

Мы никогда раньше не обнимались, разве что когда я умирала — и то, насколько я помнила, это было не слишком романтично. Я улучила момент, чтобы насладиться его сильными руками, обхватившими мою спину и прижавшими меня к нему.

— С тобой хорошо, — пробормотала я.

Он хмыкнул мне в ответ и нежно провел рукой по моей спине. Мои соски запульсировали от его прикосновения, а грудь стала плотной и полной на фоне шелковистой ткани ночной рубашки.

Когда его палец коснулся моего копчика, я вздрогнула, и из его груди раздался томный смешок. Я слегка отстранилась и подняла на него глаза. Его тело прижималось к моему, но он дышал так же тяжело, как и я, и желание наполняло его глаза, как бесконечные лужи.

— Я думала, ты не придешь, — сказала я.

— Я бы ни за что не упустил этот шанс. — Он откинул несколько прядей волос с моего лица и провел рукой по моему обнаженному бедру, его прикосновение было грубым и теплым, и я загорелась. Я хотела поглотить его, почувствовать его везде. Я хотела этого так долго, так долго, что каждая минута, когда мы оба оставались полностью одетыми, была трагедией.

А его необыкновенная нежность убивала меня.

Мои глаза остановились на его полных губах, и я слегка приоткрыла рот, затаив дыхание.

Он наклонился, его рука лениво пробежала по моему бедру, слегка приподнимая ночную рубашку. Его рот был близко…

Так близко…

Но когда его пальцы коснулись моей бедренной кости, он отпрянул, челюсть напряглась, а зрачки вспыхнули.

— Что такое? — вздохнула я.

— На тебе… нет ничего под ночной рубашкой.

Я покраснела, мое лицо стало еще горячее, чем было.

— Нет.

— Почему?

Я рассмеялась от его замешательства.

— Я обычно не сплю в одежде. Не знаю. Я могу надеть что-нибудь?

Он разразился мрачным, жестоким смехом, а затем перекатился на спину с глубоким, болезненным вздохом и скрыл глаза предплечьем.

— С тобой все в порядке? — спросила я, задыхаясь и сбитая с толку переменой в его энергии.

— Ни в коем случае. На самом деле, я немного теряю рассудок.

Я придвинулась к нему ближе, мое дыхание все еще было неровным, и поцеловала его в теплую шею. Бальзам и кожа наполнили мои чувства, и я издала тихий гул, прижавшись к его коже.

Он издал стон, гортанный и грубый, и встал, сползая с кровати.

Я села, подняв бровь в немом вопросе.

— Ты действительно не хочешь этого? — спросила я, слегка смущаясь.

— Ты знаешь, что хочу, — сказал он сквозь стиснутые зубы. — Больше, чем я когда-либо хотел чего-либо.

— Значит, ты не хочешь, чтобы я переспала с кем-то другим?

Я просто пошутила, но он подошел ближе, глаза пылали. Он выглядел так, будто хотел сокрушить горы.

Я прикусила язык.

— Арвен, ты не… — он боролся за слова, хотя они выглядели так, будто ему было физически больно их произносить. — Ты не моя. Ты не принадлежишь мне. Ты можешь проводить время с кем хочешь. Я лишь надеюсь, что они будут относиться к тебе с уважением, которого ты заслуживаешь, а я буду стараться каждый день не думать о том, чтобы вырвать их еще бьющиеся сердца.

Я попыталась скрыть улыбку. Мне нравилось представлять, как Кейн ревнует. Это было извращенно, но его едва сдерживаемая ярость вызывала во мне трепет.

Глупый король — как будто может быть кто-то еще.

— Ты когда-нибудь думал об этом?

Он поднял бровь.

— О том, что ты с другим мужчиной? Я бы скорее выколол себе глаза.

Я громко рассмеялась.

— Нет, о том, на что это было бы похоже. Между нами…

— Ах, конечно. — Его голос понизился до низкого рычания.

Это был самый эротичный звук, который я когда-либо слышала.

Он подошел ко мне ближе.

— С того дня, как мы вместе вернулись из леса, я больше ни о чем не думаю. Каждую ночь я ублажаю себя, думая о твоих длинных ногах, идеальной груди и великолепном смехе, — он поднял одну прядь моих волос и растер ее между пальцами. — Я представляю тебя на себе и кончаю быстрее, чем хочу признаться.

Я задыхалась, сопротивляясь желанию запустить руку между ног и снять напряжение, нараставшее внутри меня. Должно быть, он прочел в моих глазах желание, потому что вздохнул, глубоко и тяжело, выпустил мои волосы из кончиков пальцев и отошел к креслу в другом конце комнаты.

Он выглядел несчастным. И таким усталым.

— Арвен, я пришел попрощаться. — Он сказал это так, будто убеждал себя, а не меня.

— Я знаю.

— И это, — он жестом указал на кровать позади меня. — Это было бы не очень честное прощание.

Я хмыкнула, скрестив руки.

— Не будь таким снисходительным. Я взрослая женщина. Я могу сама принимать такие решения.

Он сделал паузу, проведя рукой по волосам.

— Я имел в виду для себя. Я эгоистичный ублюдок, помнишь? Иметь тебя, а потом… бросить. Это убьет меня.

— О, — сказала я, немного ошарашенная. — Может, не обязательно прощаться?

— Наша сделка заключена. Теперь ты в безопасности, у тебя есть семья. Твоя мать выздоравливает. Это все, на что я мог надеяться для тебя. Я могу дать тебе достаточно монет, чтобы ты прожила долгую и здоровую жизнь с ними здесь. Все, что я сделаю, это подвергну тебя опасности.

Я знала, что он прав. Здесь, в Бухте Сирены, у нас может быть настоящая жизнь — счастливая. Я представляла ее в своем воображении с совершенной ясностью: куры и коровы Ли, мама, наконец-то здоровая, готовит и танцует на кухне, как раньше. Райдер продолжал бы работать по дереву. Я бы все еще лечила, но, возможно, однажды открыла бы магазин тропических цветов. Может быть, Кейн навещал бы меня раз в несколько лет. Мы могли бы проводить такие же ночи, как эта, спускаясь вместе под тайным лунным светом, пока он не уходил бы до рассвета — его королевство звало его обратно. Пока однажды я не построю жизнь с кем-то новым. С кем-то другим…

Как я могла хотеть большего? Больше, чем безопасность для себя и своей семьи?

Но я хотела.

Я хотела его. Всего его. Все время. Желательно навсегда. Реальность моих чувств к нему обрушилась на меня с силой приливной волны, едва не выбив из меня весь дух.

— Наш уговор, — повторила я его слова. — Почему ты заставил меня остаться? Не для того, чтобы вылечить твоих солдат или отдать долг. Это было просто для того, чтобы я была рядом?

Кейн потер глаза.

— Теперь это не имеет значения. — Он встал, чтобы уйти. Меня охватила волна непреодолимой паники. Неужели это последний момент, который я когда-либо проведу с ним? Это не могло закончиться вот так.

Я встала с кровати и помчалась к нему, пока он не добежал до двери, сердце гулко стучало в ушах.

— Не уходи, — прошептала я.

Его взгляд был карающим.

— Арвен, мы не можем.

Но он не сделал ни единого движения, чтобы протиснуться мимо меня, и я встала на цыпочки и нежно взяла его лицо в свои руки.

— Я знаю, ты сказал, что я не твоя. Но… я хочу. — Я тяжело сглотнула. — Я хочу быть твоей, Кейн.

Его глаза пылали жаром и мукой.

Прежде чем я успела возразить, он поймал мои удивленные губы в свои.

Застонав мне в рот, он, пошатываясь, придвинулся ко мне, как будто от облегчения после нашего поцелуя у него подкосились ноги. Я подавила стон и обхватила руками его широкие плечи, нащупав мягкие волосы на затылке. Его дыхание было тяжелым и неровным, когда он втягивал в рот мою нижнюю губу, дикий, беспокойный и голодный.

Наконец-то, наконец-то, наконец-то…

Его руки — те самые, что так нежно проводили по моему бедру в постели, — теперь обхватывали все мое тело. От этого мне становилось жарко и мучительно, ведь его пальцы были так близко ко всем тем местам, которые я хотела.

А его вкус, его рот, похожий на сладкий виски и земную мяту, — он был более чем ошеломляющим. Всепоглощающим. Это было совсем не похоже на его мягкий, целомудренный поцелуй в саду. Это был поиск, осторожность, осмотрительность. Это было…

Он провел одним пальцем по моему острому соску, вызвав у меня тихое шипение, перешедшее в дрожь, когда его палец проделал путь вниз, коснувшись моей талии, но не ниже.

Еще, пожалуйста…

Я потянула его за рубашку. Мне нужно было почувствовать его кожу, ощутить ее вкус. Прервав наш поцелуй, он одним движением сорвал льняное полотно через голову. Я бесстыдно смотрела на него, и у меня перехватило дыхание. Даже в лунном свете его точеная загорелая кожа сияла.

— Ты прекрасен, — пробормотала я. Мне даже не было стыдно. Это была правда.

— И это говоришь ты мне? — он смотрел на меня с благоговением, прежде чем его глаза стали совершенно дикими. Взяв меня за задницу, он приподнял меня, захватив мой рот в диком поцелуе, и впечатал нас в стену рядом с кроватью, осторожно придерживая рукой мой затылок. И тут же я почувствовала, как его член упирается мне в сердцевину, твердый, как камень, и гневно давит на брюки. Я вцепилась ногтями в его спину, шею, челюсть, пальцы двигались сами собой.

Но все равно мне нужно было больше.

Я хотела быть зажатой между его телом и прохладными обоями позади меня. Сжаться, как один из цветов в моей книге, под его восхитительным весом. Я нуждалась в нем и терпела, терлась о него, как кошка в течке.

Он отпустил мои губы и провел дорожку из легких поцелуев по горлу, а мои пальцы запутались в его шелковистых волосах, вызвав у него приятное рычание. От этого звука у меня заныло в груди, и я уперлась бедрами в его внушительную длину, еще плотнее обхватив его ногами. Он спустил одну бретельку моей ночной рубашки и укусил меня за плечо.

— Еще, — умоляла я.

— Не искушай меня, — мурлыкал он, прижимаясь к моим ключицам, покусывая ее, пока не добрался до моей груди через шелковистую ткань. Он отстранился и провел благоговейным пальцем по шраму на моей груди.

— Он очень быстро заживает.

— Со мной такое иногда случается, — вздохнула я, но Кейн был погружен в свои мысли.

— Я думал, — его голос надломился, и мое сердце заколотилось в такт. — Я потерял тебя. Я не мог есть. Спать. Двигаться, — грустная улыбка заиграла на его губах. — Побриться. — Он рассматривал меня с чем-то сродни благоговению. — Я не хотел жить в мире, где нет тебя.

Я почувствовала, как атмосфера в комнате изменилась от его слов. Мы так долго танцевали вокруг химии и эмоций между нами, что признаться в своих чувствах казалось немыслимым. Его глаза сияли, как звезды, и на мгновение я услышала лишь наше неровное дыхание.

Но он избавил меня от слов, которые застряли у меня в горле, поцеловав меня в новый шрам так осторожно, что я могла бы расплакаться. Его губы прошлись по моей груди, по шелку ночной рубашки, пока его рот не обвел мой острый сосок. Его острые, но нежные зубы обхватили чувствительный бутон, и я издала стон.

— Вот так, — сказал он, взяв мою вторую грудь рукой и нежно массируя ее. Я откинула голову назад, едва не потеряв сознание от этих ощущений, и прикусила губу, стараясь не издавать больше глупых звуков. Пульсация между ног была на грани боли.

Он снова припал к моему рту поцелуем и отнес нас на кровать, уложив меня и забравшись сверху. Он пытался замедлить наши поцелуи, поклоняясь каждому углу моей челюсти, моей шеи, но я целовала его с таким неистовым желанием, какого никогда не испытывала, нуждаясь в нем, желая его и отчаянно целуя, и, вероятно, расцарапала ему губы.

Усиливая свое желание, я перекинула ногу через его талию и перевернула нас так, чтобы оказаться на нем. Он вздохнул мне в рот и обхватил мою талию двумя большими руками, что его большие пальцы почти касались моего пупка. Одна рука поднялась к моей груди и легонько погладила сосок, и я застонала, прижавшись к нему.

Я чувствовала себя пылающей, как мерцающее пламя.

— Ты не даешь мне спокойно наслаждаться тобой, пташка, — пошутил он с хриплым голосом и дикими глазами.

Не обращая на него внимания, я провела легкими поцелуями по его обнаженной груди, наслаждаясь его соленой, сладкой кожей.

На вкус он был как чистый лунный свет — темный, чувственный и слишком соблазнительный.

Когда я добралась до его пояса и руками взялась за шнуровку брюк, Кейн застонал. От этого гортанного звука у меня сжались бедра.

Но его руки метнулись к моим, останавливая их.

— Отлично. Никакого смакования.

Прежде чем я успела возразить, он с озорной ухмылкой притянул меня к себе и прижал к своей груди, так что моя спина плотно прижалась к его груди спереди. Он просунул одну руку под меня, обхватил мой живот, прижимая меня к себе. Когда его вторая рука скользнула под шелковистую ткань и нащупала мягкую кожу моей груди, мы оба выгнулись дугой навстречу друг другу.

Кейн оскалился и прижался ртом к моей шее.

— Ты даже лучше, чем я мог себе представить. Все эти месяцы, когда я думал, что никогда не смогу быть с тобой, — это была самая страшная пытка, которую я мог себе представить. Я хочу зарыться ртом между твоих красивых бедер.

Его слова распаляли меня. Я была мокрой и ритмично двигалась на нем. Мне нужна была его рука пониже.

Мне в голову пришла очень грязная мысль.

— Знаешь, — вздохнула я, — не только у тебя остались непристойные мысли после той совместной прогулки верхом.

Кейн замер позади меня, прежде чем выпустить дрожащий выдох. Его рука все еще держала мою грудь под ночной рубашкой, и я покачивалась на его длине, заставляя себя хныкать от желания.

— Тебе запрещено не заканчивать эту мысль.

На моих губах заиграл юмор, и я снова придвинулась к нему. Он хрипел — грубый и развратный звук — и движением руки задрал мою ночную рубашку.

— Помнишь, как ты ворвался, а я была в ванне?

Он облегченно рассмеялся.

— Я никогда не смогу забыть. Ты так мило управлялась с подсвечником. — Он прочертил ленивые круги по моему бедру, одновременно облизывая и посасывая мою шею. — Быть так близко к тебе, знать, что твое тело обнажено и блестит… Это была агония, — прошептал он, задирая ткань моего платья до самого живота.

— Ну, — сказала я, задыхаясь. — Я ласкала себя, пока ты не ворвался. Я уже почти кончила.

Он удовлетворенно зарычал, услышав мои слова, и уперся бедрами в мою попку.

Мне нравилось, какой сильной я чувствовала себя в его объятиях.

— Пожалуйста, не останавливайся. — Его голос был едва ли больше, чем шепот. Он раздвинул мои ноги и не спеша провел по внутренней стороне бедер, замирая, когда почувствовал выступившую там влагу. — О, черт. Такая мокрая для меня. О чем ты думала в тот день, моя милая пташка?

— О тебе, — вздохнула я. — Трахая меня.

Этого оказалось достаточно, чтобы вывести его из равновесия. Он повернул меня лицом к себе и грубо поцеловал, его язык исследовал мой рот медленно и жестко. Как будто если он не поцелует меня глубже, то утонет. Как будто я была кислородом. Он Наконец он провел пальцами по тому месту, которое я так хотела, и звезды затуманили мое зрение. Его легкие движения заставляли меня вздрагивать и сжиматься.

Он выдохнул во время нашего поцелуя, и это прозвучало как удушье. Но его пальцы были неумолимы — ласкали и массировали, играли на мне, как на инструментом и заставляя меня петь. Я была так близка, а он даже не…

Наконец, он позволил одному пальцу проскользнуть внутрь меня, и я чуть слышно вскрикнула, когда его большой палец продолжал двигаться по кругу. Мы оба вздохнули от этих ощущений, и я поцеловала его крепче, мои руки блуждали по его груди, пока он вводил и выводил из меня свой палец.

Медленные, контролируемые удары, такие тугие, такие полные…

— Ты можешь принять больше? — спросил он, и я издала низкий хрип от потребности.

Да, да, пожалуйста, да. Еще.

Когда он ввел в меня второй палец, я изогнулась в его руке и издала стон, когда он наполнил меня еще больше — погрузил в меня пальцы, срывая с моих губ каждый вздох.

— Арвен, — прорычал он. Это едва не стало моей гибелью. Задыхаясь и выгибаясь, я отдалась ему, нетерпеливо ожидая, когда же он подарит мне освобождение, которое я так жаждала.

Грохот пушек заставил нас резко отпрянуть от близости. Я подняла глаза на Кейна, и он молниеносно перепрыгнул с кровати к окну.

— Одевайся, — прохрипел он. — Сейчас же.

Взволнованная и с дрожащими коленями, я слезла с кровати. У меня было ощущение, что он говорил не о том, чтобы надеть голубой Перидота, поэтому я нащупала свои кожанки и сняла ночную рубашку. Шелк рассыпался у моих ног. Шнурки пролетели между пальцами, когда очередная пушка потрясла крепость.

Он пересек комнату и накинул рубашку. Выражение его лица было таким острым и мрачным, каким я его никогда не видела.

Я поняла все еще до того, как спросила.

— Что происходит?

— На замок напали.

Затем последовали крики.

Глава 28

Взрывы сотрясали комнату, как корабль в море. Из коридора доносились крики страха, а с потолка сыпались пыль и обломки.

— Давай, — сказал Кейн. — Держись рядом со мной.

Я последовала за ним в полутемный коридор, в моих легких было мало воздуха. Ониксовые стражники ждали своего короля за дверью, и они протащили нас через обломки.

Я едва могла дышать, не говоря уже о том, чтобы двигаться. Мне нужно было попасть к своей семье.

— Мы должны…

— Я знаю, — крикнул он, перекрывая панические крики вокруг нас. — Они за этим поворотом.

Мерцающие огни раскачивались вместе со взрывами, отбрасывая гротескные тени на коридор. Я могла лишь мельком видеть слуг и дворян, перебегающих из комнаты в комнату. Успокаивающий запах кокоса и океанской соли противоречил страху, бурлившему в моих венах.

Этого не должно было случиться здесь.

Запоздалый ужас охватил меня, и я вырвала руку из рук Кейна и поднесла ее ко рту. Охранники позади нас резко остановились, врезавшись друг в друга.

— Ты ранена? — Кейн взял мое лицо в свои руки, ища источник моего вздоха.

— Я сделала это, — сказала я, не в силах пошевелиться.

— О чем ты говоришь?

— Я сказал Халдену, что твой пир будет с Королем Эриксом. Что ты надеешься заключить союз.

По сути, я обрекла всех этих людей на смерть. Ужасные последствия моей ошибки…

Кейн покачал головой.

— Послушай меня. Ты не виновата. Виноваты те, кто стоит за пушками. Мы должны продолжать идти дальше.

Я знала, что он прав. Мы должны были найти мою семью. Но чувство вины было всепоглощающим. Когда я смотрела на испуганные лица, оно все глубже проникало в мои кости. К нам приближался пепельный запах дыма. Из окон виднелись шипастые деревья, охваченные пламенем. От пронзительного крика рядом со мной у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.

— Мы должны помочь этим людям, — сказала я, когда мы бежали по дрожащему коридору.

— Мы поможем.

— Откуда у Янтарного такая сила? Чтобы поджечь весь замок? Это невозможно.

— У них нет. У Гранатового есть.

— Мы можем остановить пушки?

Кейн был похож на убийцу.

— Я беспокоюсь не о пушках. Это саламандры.

Я прервала наш бег и направилась к ближайшему окну, впервые взглянув на то, что освещало лес. По берегу ползли огромные клыкастые ящерицы. Длинными шеями они напоминали змей, но мощные лапы двигались вперед, как у ящериц, а когти могли разорвать человека в клочья, как мокрую бумагу. Управляемые как Гранатовыми, так и Янтарными солдатами, они пробирались к замку. С каждым выдохом огненная веревка рассыпалась по земле перед ними, испепеляя все на своем пути.

По периметру замка расположились непоколебимые воины из Перидота, но их копья не могли сравниться с ползучими и огнедышащими тварями. Еще больше горячих, танцующих огненных шаров пролетело мимо воинов Перидота и устремилось к внешним стенам замка.

Вот что сотрясало замок — взрывы от саламандр. Нас заманивали в ловушку и зажаривали. Сжигают заживо.

— Кровоточащие Камни, — прошептала я. Кейн схватил меня за руку и потянул за собой.

— Арвен, идем.

Мы побежали к другим комнатам так быстро, как только могли. Сначала мы добрались до комнаты Райдера. Кейн постучал в дверь.

— Открой, это мы!

Когда мы ничего не услышали, меня охватила тревога.

— Открывай. Сейчас же! — призвала я.

Кейн впечатал свое тело в деревянную дверь с такой силой, какой я никогда не видела. Сила Фейри. Дверь слетела с петель и с грохотом упала на пол.

Внутри за шкафом стояли моя мама и Райдер.

— Слава Камням, — сказала я, бросаясь к ним. — Почему вы не ответили? — Когда я внимательно посмотрела на залитое слезами лицо матери, в моей груди поднялась паника. — Что случилось?

— Ли нет в своей комнате, — сказала она.

Я повернулась к Райдеру.

— Мы найдем ее, но она не на этом этаже. — Он казался спокойным, но я знала своего брата. Его слишком широкие глаза выдавали его ужас.

Кейн положил руку мне на плечо и слегка сжал.

— Нам нужно доставить всех в тронный зал. Там вы будете в наибольшей безопасности. Мы не уйдем отсюда без малышки, — он посмотрел на мою мать. — Клянусь.

Мы направились туда с бешеной скоростью. Я была поражена тем, как хорошо мама может двигаться. Спустя столько лет от нее нашли лекарство.

Тронный зал усиленно охранялся солдатами Перидота. Как только мы приблизились, они распахнули перед Кейном двери. Внутри мы увидели Короля Эрикса, Принцессу Амелию и всех остальных высокопоставленных лиц, как Перидота, так и Оникса. Командиры, генералы и лейтенанты двигались по комнате в бешеном танце, отдавая приказы солдатам и стражникам. Все перекрикивали друг друга. У меня голова шла кругом.

Где, черт возьми, была Ли?

Мари сидела в углу, поджав колени к груди, а Гриффин разговаривал с командиром Перидота в нескольких футах от нее.

Я подбежала к ней и опустилась на пол.

— О, Святые Камни, с тобой все в порядке! — Она заключила меня в свои объятия. Я вдыхала ее аромат корицы и старалась не заплакать. Если я начну сейчас, то никогда не смогу остановиться.

Рядом с Гриффином стояла широкая фигура, которую я сразу же узнала, — Барни, форма на котором все еще была немного тесновата, — столп неподвижности. Я кивнула, и он вернул мне жест, но на его лице промелькнуло беспокойство.

Мне нужен только меч, и я могу отправляться на поиски сестры. Небольшой длинный меч сверкнул на импровизированном столе, который явно был накрыт несколько минут назад и завален картами, фонарями и оружием.

Не успела я встать и подойти к нему, как в комнате раздался голос Короля Эрикса, обращенный к Кейну.

— Все так, как мы и боялись. Гранатовое и Янтарное присоединились к Лазарю. Они захватят королевство еще до рассвета.

Всего несколько минут назад я своими глазами видела нападение. И все равно неподдельный страх — чистый и всепоглощающий — затуманил мой взор.

Следующим заговорил его морщинистый генерал.

— Единственный выход — пещеры внизу. Так мы сможем добраться до берега. — Он повернулся к Кейну и его людям из Оникса. — Крепость в Бухте Сирен построена на вершине сложных пещер, окаймляющих залив. Наши корабли привязаны там, где каменные скалы сходятся с песком, а пещеры — самый быстрый выход.

— Выход? Мы не собираемся оставаться и сражаться? — спросила Принцесса Амелия.

Король Эрикс окинул ее жестоким взглядом.

— У нас нет клинка. Без него не стоит сражаться с Лазарем. Мы не сможем победить.

— Мы не можем идти к берегу, они там расквартированы, — сказал долговязый солдат Перидота.

— Ну, там же наши корабли. Мы не сможем вывезти всех на лошадях или пешком. Пальмы, окружающие замок, горят, — сказал генерал.

— Как они пробрались через залив? — гневно воскликнула Амелия. — Где была наша охрана?

— Ваше Высочество, — попытался объяснить долговязый мужчина, — они потопили все наши сторожевые корабли. Они подожгли все сторожевые башни. Это была большая огневая мощь, чем мы могли предположить.

Это был лайт Фейри — вот как. И Амелия это знала.

Даже если бы у Перидота были месяцы на подготовку, а не минуты, они не сравнятся с Гранатовым, Янтарным и Лазарем.

Амелия с презрением посмотрела на Эрикса.

— Это наш народ, отец. Наша единственная цель на этом континенте — обеспечить их безопасность.

Эрикс повернулся к Кейну.

— Делайте все, что тебе нужно, но мы с Амелией будем на корабле в течение следующего часа. Я не останусь смотреть, как заживо сжигают мою единственную оставшуюся семью.

— Отец!

— Молчи, Амелия! — Он зарычал, и с его покрасневшего лица полетела слюна. — Это больше не обсуждается.

Я не могла слушать это больше ни минуты; мне нужно было найти Ли.

Не обращая внимания на возражения Мари, я встала с сердцем в горле.

Возмущенные серебряные глаза Кейна тут же встретились с моими.

— Гриффин, — вмешался Кейн, прежде чем Амелия успела возразить. — Отправляйся с Эриксом, Амелией и их людьми. Возьми с собой всех, кого сможешь. Отведите их на корабли. Я найду Ли и встречу вас там.

— Вы мой король. Я не оставлю вас. — Светло-зеленые глаза Гриффина ожесточились. На краткий миг они опустились на Мари, а затем вновь устремились на Кейна.

— Ты будешь делать то, что я скажу, — настаивал Кейн, прежде чем повернуться к остальным стражникам в тронном зале. — Вы все сделаете. Никто не должен идти со мной. А теперь идите.

— Я пойду с тобой, — сказала я, выходя за ним и беря со стола длинный меч.

Он мрачно рассмеялся.

— Ни в коем случае.

— Ты никогда не найдешь ее без меня. Я знаю ее лучше, чем кто-либо другой.

Моя мама крепко прижалась к Райдеру, который молча наблюдал за спором.

Кейн рассматривал меня, его глаза горели, как костры, окружавшие нас.

— Нет, Арвен. Если с тобой что-то случится…

— Ты этого не допустишь. — Я опустила взгляд на меч в своей руке. — И я тоже.

Не давая ему ни секунды на споры, я быстро обняла маму, Райдера и Мари.

— Оставайтесь с Гриффином. Отправляйтесь на корабли. Мы будем прямо за вам. — А потом я выскочила из тронного зала, Кейн следовал за мной.

— С чего нам начать? — спросил Кейн, уворачиваясь от опрокинутой статуи.

Я не могла позволить себе поверить, что кто-то похитил ее, или даже хуже. Я вытеснила эту мысль из головы.

— Если она сбежала, то должна была забраться высоко вверх. Она хитрый скалолаз.

Мы поспешили вверх по тонкой винтовой лестнице к соломенной крыше крепости.

— Ли! — позвала я. Кейн вторил моим крикам. Мы осмотрели все этажи, каждую комнату, каждый уголок. Проходили долгие минуты, но ее не было видно. Вокруг были только разрушения, отчаяние и смерть.

Замок начал наполняться дымом. Когда мы копались в медленно разрушающейся гостиной, я закашлялась и протерла глаза.

Я чувствовала, что Кейн наблюдает за мной.

— Даже не говори.

— Тебе нужно добраться до кораблей. Я отведу тебя туда и вернусь за ней.

— Нет…

Обугленная деревянная доска пронеслась над нами и упала с потрясающей скоростью. Я отпрыгнула в сторону и схватилась за сердце, набирая воздух в легкие, а затем сильно закашлялась. Не воздух, а дым.

— Арвен! — прорычал он. — Ты не сможешь спасти ни ее, ни кого-либо еще, если будешь мертва.

Это все, о чем он просил меня с самого первого дня. Я закрыла глаза и постаралась, чтобы мое лицо не сморщилось. Я не могла сейчас сломаться. Я просто хотела заключить ее в свои объятия и знать, что с ней все в порядке. Пожалуйста, умоляла я Камни. Пожалуйста, только не Ли.

— Давай попробуем зайти в конюшню. Она любит животных. Может, она пыталась сбежать верхом? — сказала я.

— Нет, — прорычал он. — Нельзя покидать стены замка. Там кишат солдаты и саламандры.

— Я пойду, независимо от того, пойдешь ты со мной или нет, — огрызнулась я. — С таким Фейри, как ты, я буду в большей безопасности, чем одна. Ты так не считаешь?

Он с досадой провел рукой по волосам. Пепел покрыл обе наши головы, и он дождем падал на пол под нами. Он, должно быть, согласился со мной, потому что лишь отрывисто кивнул, взял меня за руку, и мы побежали к задней части замка.

Блестящая ночь наполнилась какофонией страданий и разрушений. Янтарные, Перидотовые, Ониксовые и Гранатовые солдаты толпились во дворе, как муравьи на пролитом меде. Мы бежали к холмам, обозначавшим конюшни, и я старалась не думать о других людях, которые тоже искали и теряли свои семьи. И что в этом была моя вина.

Как только строение оказалось в поле зрения, я бросилась бежать.

— Арвен! — раздался в ночном воздухе голос Кейна, но я двигалась так быстро, как только могли нести меня ноги. Вокруг не было ни солдат, ни людей. Было слишком тихо.

Я заглянула в каждое стойло, под каждые ворота.

Конюшни были пусты.

— Где же все лошади? — вздохнула я. Кейн догнал меня, переводя дыхание, и огляделся.

— Возможно, конюх освободил их, когда увидел огонь.

— Нет, это я, — раздался тоненький голосок из угла.

Облегчение было настолько сильным, что едва не выбило из меня дух. Я подавила всхлип. Ли высунула голову из-за стога сена и бросилась в мои объятия, дрожа от волнения. Я попыталась прижать ее к себе, но слезы текли по всему моему лицу.

— Что ты здесь делала?

Она растерянно посмотрела на меня. Я вытерла слезы со своего лица и погладила ее по медовым волосам.

— Я не могла уснуть. Я искала дракона.

От звука шагов у меня по позвоночнику и шее побежали мурашки.

— Идем, — прошептала я, потянув Ли за деревянное стойло. Кейн проскользнул за то, которое стояло напротив нас.

Одинокий солдат в Янтарных доспехах прогуливался по дорожке между ларьками. Я зажмурила глаза и прижала Ли к груди, заглушая дыхание в легких.

— Халден! — взвизгнула Ли, вырываясь из моих рук и бросаясь к нему.

Глава 29

Кровоточащие Камни.

Халден держал Ли на расстоянии вытянутой руки, в его глазах читалось недоверие.

— Ли? Что ты здесь делаешь?

Но слишком быстро он собрал все воедино и проверил конюшню в поисках моего лица. Теперь спрятаться было невозможно. Я вышла из стойла.

— Арвен, — его лицо ожесточилось. Ли перевела взгляд с него на меня, и ее лицо опустилось. Она всегда была слишком проницательна.

Отступив назад, она встала у меня за спиной.

Я знала, что мне придется умолять.

— Пожалуйста. Просто позволь нам уйти.

Он покачал головой, как будто боялся этого так же, как и я.

— Почему ты не встретила меня? Это было из-за него…

— Халден…

— Он ведь здесь, не так ли?

— Нет, — солгала я. Как только это прозвучало из моих уст, я поняла, что это не убедительно. Я стала лучше, но не настолько, чтобы обмануть человека, который знал меня всю жизнь.

— Он никогда бы тебя не бросил.

Мой желудок скрутило, угрожая поднять вверх по горлу. Халден направился ко мне, и я выхватила меч. Ли подавила вздох.

— Ты прав, — раздался из темноты холодный, бархатистый голос Кейна. — Умный мальчишка. — Кейн медленно вышел, раскрыв ладони перед Халденом.

Нет, нет, нет.

Я не могла позволить Халдену отвести его обратно к Лазарю. Халден потянулся за мечом, но Кейн покачал головой.

— Я не хочу с тобой драться.

Я крепко сжала свой клинок. — Я умоляю тебя. Халден. Никто не узнает. Просто отпусти нас.

— Я не могу этого сделать.

В тени я не могла понять, испытывает ли он угрызения совести.

— Тогда возьми меня, — сказал Кейн. — Отпусти их. Я пойду к отцу добровольно.

Мое тело содрогнулось, но я промолчала. С Кейном все будет в порядке — он был Фейри.

Халден сдвинулся с места — мучительная пауза, а затем:

— Я тоже не могу этого сделать.

Кейн кивнул, на его лице отразилась ужасающая решимость.

— Значит, он знает.

— Что знает? — спросила я. Мой голос звучал пронзительно и не принадлежал мне.

Прежде чем кто-то из них успел мне ответить, Кейн с гортанным рычанием бросился на Халдена. Они с силой влетели в тюки сена позади нас. Ли вскрикнула, и я бросилась бежать, таща ее за собой. Но когда мы выбежали из конюшни, я остановилась, больно ударив Ли в тазобедренную кость.

Мимо проходили солдаты, направляясь к замку, который теперь возвышался костром среди пальм. Ли взглянула на меня, в ее глазах светилось столько страха, сколько я никогда не знала.

— Шшш, — сказала я. И мы вернулись в конюшню.

Внутри было еще хуже.

Батальон Халдена нашел его, и Кейн стоял на коленях, удерживаемый шестью Янтарными солдатами.

Сердце разрывалось на части, когда я видела его избитое лицо. Поняв, что бежать мне больше некуда, Халден подошел ко мне сзади и схватил за руки, заставив мой меч грохнуться на землю. Ли закричала, когда двое солдат оттащили ее от меня.

— Нет! — воскликнула я.

— Я никогда не думал, что наше последнее объятие будет таким, — сказал Халден, прижимаясь к моей шее. Кислота забурлила в моем желудке.

— Как ты можешь так поступать? Что с тобой случилось?

— Я не знаю, наверное, ты никогда… — Охваченная яростью и не желая слушать продолжение фразы, я со всей силы врезалась затылком ему в нос.

В черепе раздался довольный хруст, и я впечатала каблук ботинка в его ногу. Халден издал придушенный визг, отпустив меня, и я бросилась за мечом.

Он застонал и схватился за лицо: кровь хлынула из носа, проливаясь между пальцами.

И я наслаждалась ею. До последней капли.

Я бросилась к охраннику, державшему правую руку Кейна, уворачиваясь от других мужчин, которые пытались поймать меня. Но я была быстрее — я замахнулась мечом на одного солдата, заставив его либо отпустить Кейна и увернуться, либо потерять голову.

Широко раскрыв глаза, он выбрал первое и на долю секунды освободил руку Кейна, чтобы увернуться от моего удара.

Еще двое стражников настигли меня, схватили за волосы, руки, талию и повалили на пыльное сено на полу конюшни.

Но Кейну только этого и надо было.

Я захныкала, чувствуя, как колено, упирающееся мне в спину, сдавливает дыхательные пути, когда я наблюдала, как Кейн одной свободной рукой легко и со свирепым наслаждением расправляется с остальными мужчинами, которые его удерживали. По деревянному сараю разнесся треск, хруст и хлюпанье, и когда я на краткий миг высвободилась, все, что я смогла увидеть, была груда бесчувственных Янтарных тел.

Кейн без труда оттащил от меня двоих мужчин и с двумя ужасающими ударами впечатал каждого в стену позади нас. Я вонзила меч в бедро третьего солдата и бросилась к Халдену.

— Арвен… — взмолился он, падая на землю.

Я ударила его в висок своим пепельным сапогом достаточно сильно, чтобы он потерял сознание. Кровь ревела у меня в ушах, и я надеялась, что больше никогда не услышу, как он произносит мое имя.

Кейн добрался до Ли раньше меня, и двое мужчин, державших ее, мгновенно отпустили его, отступив от его громадной, ужасающей фигуры.

— Умница, — прорычал он и подхватил Ли на руки. — Очень умно. — Потом обратился ко мне: — Пойдем.

Я бросила последний взгляд на бессознательное тело Халдена и побежала за Кейном.

Мы помчались к замку, но…

Он… исчез.

Мое горло сжалось, когда я вдохнула чистый пепел, и я закашлялась.

Вся крепость пылала и рушилась. Черный туман из дыма и пепла, словно грозовая туча, клубился среди холмов. Треск дерева эхом разносился по ночи.

Но у нас не было времени смотреть.

Две саламандры угрожающе ползли к нам, а Гранатовое воинство, сидя на них, направляло их в нашу сторону.

— Сюда, — прорычал Кейн.

Потея и кашляя, я оглянулась назад.

Ошибка.

Еще одна стада солдат, в Янтарной форме, направлялось к нам из-за конюшен. Должно быть, они заметили нас, как только мы покинули Халдена и его людей. Целенаправленно маршируя, с флангов нас обступили еще по меньшей мере пятьдесят человек, мы застряли.

Я подавила рыдание.

Я знала, что нам нужно двигаться дальше, но идти было некуда.

Черт, черт, черт.

Кейн посмотрел на ночное небо с чем-то похожим на признание. Он испустил долгий выдох.

— Мне жаль, — это было все, что он сказал.

Одной рукой по-прежнему прижимая к себе Ли, а другой отталкивая солдат, он закрыл глаза.

В темноте было трудно что-либо разглядеть, а клубящиеся клубы дыма затушили лунный свет, который мог бы осветить открывшуюся передо мной картину. Тем не менее я наблюдала за тем, как один-единственный темно-черный след тени, словно обладающий собственным разумом, пробирается сквозь армию, марширующую к нам. Расщепляясь на лианы черных лент, безмолвно, каждый солдат перед ним был задушен темными, извращенными призраками. Агонизирующие крики о пощаде пронзали ночь, но Кейн не сдавался. Он сосредоточился еще сильнее, создавая тьму, шипы, тени и пыль. Задыхаясь, захлебываясь, мужчины падали один за другим. Кейн не пошевелил ни единым мускулом, но его челюсть была стальной, а глаза — безжалостными и пылающими.

Моя кровь превратилась в лед, а горло сжалось от придушенного вздоха. Я знала, что он собой представляет. Я знала, на что он способен.

Но ничто не могло подготовить меня к чудовищности его хищной, смертоносной силы — мгновенной смерти стольких людей.

Я инстинктивно отступила назад.

— Бегите, — прорычал он, опуская Ли на землю, чтобы он мог использовать обе руки. — Доберитесь до берега.

Я знала, кто он такой. Я приняла его.

Но злобные колючие нити проросли из самой земли и уничтожили — нет, уничтожили и разорвали — каждого человека. В одно мгновение он был живым, разъяренным, готовым убивать, а в другое — кучкой пепла, разносимой ветром.

Этого было достаточно, чтобы вытеснить воздух из легких и превратить желудок в бурлящую воду.

— Идите! — прорычал он нам.

Я должна была двигаться. Мы должны были двигаться.

Я взвизгнула, взяла Ли за руку и сделала то, что он сказал, — побежала как от него, так и в сторону надежды на безопасность. Саламандры все еще преграждали нам путь к замку, а значит, и к пещерам на пляже, но вторая волна непроглядной черноты обрушилась на саламандр перед нами, утопив их в удушающей приливной волне тени. В ответ твари изрыгнули огонь, и я пригнулась, прикрывая Ли руками, но он так и не достиг нас. Вместо этого огонь превратился в пепел в воздухе и обрушился на травянистые холмы, словно тошнотворный снег, освещенный лунным светом, тьмой и смертью.

Мы продолжали бежать мимо дыма, поднимавшегося от сгоревшего замка, к берегу.

Янтарные и Гранатовые солдаты были повсюду, упиваясь криками, они вытаскивали молящие души из оружейной и кузницы. Кровь растеклась по грязи и траве маленькими лужицами, и наши ноги плескались в них, как в дождливый день.

Мы пробирались сквозь вопящих людей и горящие строения, мимо воюющих солдат, схваток на мечах и кровавых сцен, которые я никогда не смогу вычеркнуть из своего сознания, не говоря уже о сознании Ли.

Проходя мимо расчлененного трупа, я шепнула ей, чтобы она закрыла глаза. Но я знала, что она не сделает этого.

Это сделал Король Фейри. Он разрушил эту мирную столицу земли, цветов и соленой воды. Превратил ее в кровавую, обгоревшую шелуху.

Он должен был умереть.

Он должен был умереть за то, что сделал.

Кейн позаботится об этом.

Наконец мы добрались до каменного выступа, укрывавшего пляж.