Растопи мой Лед

Глава 26 Максим

Стопка газет лежала на переднем сидении машины, когда я мчался к дому виновницы всего происходящего. Я периодически бросал косой взгляд на эту стопу. Во всю полосу красовалось ее фото. Как она все это провернула, просто не укладывалось в голове! Она была не одна? Кто-то с камерой был в коридоре и ждал своего часа? Она это все заранее спланировала? И как я не сообразил — ведь специально заявилась на работу так поздно, рассчитывая что буду один.

Много вопросов и все без ответов. Но сейчас я вытрясу из нее все!

Внутри все клокотало от злости. Я давил на звонок, не отрываясь.

— Да что же случилось? — Григорий Иванович спешил к двери, громко возмущаясь. — Иду я, иду!

— Где ваша дочь? — с порога набросился я, как только открылась дверь.

— И вам здравствуйте, Максим Владимирович! — Белозеров был спокоен как удав. Он, наверное, просто не знает, что учудила в очередной раз его доченька. — Насти нет. И вас тоже тут быть не должно. По-моему мы все решили и обо всем договорились! Уходите!

— Позвольте я все же пройду! — нагло ворвался я в его квартиру.

— Ну конечно, — ошалел от моей наглости хозяин, но мне было плевать на его эмоции. — . Чай? Кофе? Может есть хотите?

— Хватит ерничать, господин Белозеров! — меня раздражало его поведение. Он как будто намерено издевался. — Где Настя?

— Не орите в моем доме! — за закрытой дверью Григорий осмелел и тоже повысил тон. — Я вас не приглашал! И что вам нужно от моей дочери? Сколько можно уже ее преследовать?

— Это я ее преследую? Я? — я даже задыхаться стал от возмущения. — Это ваша святая дочурка вчера заявилась ко мне вечером в офис, устроила скандал, да еще и подставила меня! Нагло, подло и пошло!

— Что вы такое говорите? Настя не способна на подлость!

— А вы полюбуйтесь! — а бросил ему в лицо газету, где все было описано более чем красноречиво. — Ну? Как вам?

— Что вы сделали с Настей? — его глаза стали наливаться злостью, лицо окаменело и он двинулся на меня. — Еще раз спрашиваю, что ты сделал с моей дочерью, ублюдок?

Он набросился на меня с кулаками, что я даже и пикнуть не успел. Только сделал шаг назад и тут же вывалился из квартиры на площадку.

— Папа! Прекрати! — знакомый голос сзади оглушил. Нежные ручки не дали мне упасть. — Ты что устроил?

— Ты еще спрашиваешь? — продолжал кричать Григорий. Только теперь его агрессия была направлена уже не на меня. — Где ты была вчера вечером? Я тебя спрашиваю! Отвечай!

— Прекрати концерт! — не отставала Настя. Я даже почувствовал себя лишним на этих разборках. — или ты хочешь, чтобы к вечеру весь дом обсуждал нашу семью! А ну зашли оба в дом! — толкнула она меня в квартиру. Я даже возразить не смог ничего, настолько я был ошарашен ее поведением.

Мы оба в принципе повиновались, как под гипнозом. Настя, молча, разделась и, продолжая заталкивать нас в гостиную, сгребла попутно все газеты. Я обратил внимание, что их гораздо больше, чем привез я.

— Ну и что ЭТО? — махнув рукой в стопку прессы, задал ей вопрос отец.

— А это нам сейчас расскажет наш гость. Правда, Максим Владимирович? — с вызовом посмотрела она на меня в упор. В ее глазах плескалась ярость. — Как вы могли? Это же так низко! Даже для вас!

— ЧТО? Это ты мне предъявляешь? Да ты вообще уже? Какая неслыханная наглость! — Я в порыве эмоций схватил газету и ткнул в фото пальцем. — Твоих рук дело? Признавайся, как ты это все провернула?

Настя смотрела на меня взглядом, полным ненависти. Еще пару часов назад я мечтал совсем о другом ее взгляде. Но сейчас…

— Я провернула? — тихо повторила она за мной. Ее гневный взгляд уже не был таким испепеляющим, как в первые секунды. Теперь она смотрела скорее с укоризной. И я был в замешательстве.

— А кто? Не я же сам себя решил утопить в глазах общественности!

— Почем мне знать. Может у вас богатых такой способ привлечь внимание. Черный пиар, знаете ли.

— Ты нормальная?! — я вообще ничего не соображал. Нет, я конечно предполагал, что она будет отпираться, но чтобы еще и меня обвинять — это уже слишком.

— Я нормальная! — выкрикнула она. Тон никто из нас сбавлять не собирался. — И поэтому не стала бы сознательно славить себя в ТАКОМ свете на весь город. Это вам мажорам плевать на репутацию. А я девушка. Не очень-то хочется, чтобы мои голые части тела обсуждал весь город. Я думаю, это ваших рук дело. — Настя присела на диван и закрыла лицо руками, вот-вот готовая разреветься.

— Мне кто-нибудь что — нибудь объяснит вообще? — Григорий, все это время тихо стоявший в дверях гостиной, был растерян и не понимал уже что происходит.

Впрочем как и я.

— Настя, ты где была вчера вечером? — после неловкой паузы, спросил ее отец.

Она молчала. Продолжала сидеть с закрытыми глазами.

— Она была у меня в офисе. — решил я все же взять на себя почетную миссию начать этот неловкий разговор. Я уже и сам сомневался, что она виновата. Так искусно притворяться она врядли смогла бы. Для этого она слишком импульсивна и неконтролируема. — Мы ругались, потом она ушла.

— Значит это фотошоп? — с надеждой в голосе спросил отец дочь. Он настойчиво игнорировал мое присутствие.

— Нет. — наконец ответила она. — мы очень ругались. И это не фотошоп, пап?

— Тогда кто сделал эти фото? Кто вылил всю это грязь? Ответь мне, Настя!

— Да откуда я знаю! — вскочила она. — Я думала это он!

— Ты нормальная? — в последнее несколько минут это был самый актуальный вопрос. — В то время, когда сделаны эти фото, я корчился от боли на полу в кабинете! Напомнить тебе, почему?

— Тогда кто? — набросилась она на меня. — Как? А главное зачем? Господи, это ужасно!

— Так, — отец ее присел на кресло и хлопнул руками по коленям, — я жду объяснений. Что происходит?

— Пап, ты можешь оставить нас на пару минут? — Настя умоляющими глазами кота из Шрека посмотрела на отца. — Нам надо поговорить. Обещаю, мы сейчас сами разберемся и тебе все объясним.

Отец видимо не мог противостоять дочери и пошел на кухню:

— Пойду поставлю чайник.

— Максим Владимирович, — Настя, не поворачивая голову, обратилась ко мне на «вы», — что все это значит? Это не вы сделали?

По ее щеке покатилась слеза. Она казалась мне сейчас такой слабой и беспомощной, но я все еще сомневался и не доверял ей. Пока других подозреваемых у меня не было.

— Я не имею отношение ни к этим фотографиям, ни к статье. Я думал, что это ты.

Я присел рядом, и в порыве эмоций хотел коснуться ее плеча. Меня на уровне подсознания тянуло к этой девчонке. Но она не позволила мне. Отодвинулась, а потом вообще встала и подошла к окну.

— Я не имею к этому отношения. Клянусь! — она посмотрела на меня испуганными глазами. — Я вообще не понимаю ничего. Кто тогда слил это все?

— В этом нам предстоит разобраться. — я подошел к ней и встал рядом. Мне очень хотелось верить, что она не врет.

— Нам? — осторожно переспросила она.

— Да. Нам. Репутация пострадала ведь и твоя тоже. Хотя моя больше — это я теперь на весь город извращенец, который насилует в своем офисе молоденьких красивых девчонок.

— Боже, какой ужас! — она присела на спинку кресла, что стояло у окна, продолжая смотреть в окно. — Это же такой позор.

— Насть, — я осторожно положил на ее плечо ладонь. На это раз она не стала отталкивать меня. — Давай попробуем вместе с этим разобраться. Может у тебя есть мысли? Я если честно пуст.

— Нет у меня мыслей. — она резко встала. Мы вдруг стали в такой опасной близости к друг другу, что я ни о чем не мог думать сейчас, кроме ее губ.

— Насть, — я уже готов был наплевать на то, что в доме ее отец, и что она вчера отбила мне все, что только можно.

— Не смей этого делать. — она прочла мои мысли. — Иначе я напомню, что может произойти, если нарушать мои границы.

— Извини, — я решил не испытывать судьбу и сделал шаг назад. Мне все еще были дороги все мои органы.

— Отец не должен знать о том, что произошло вчера между нами. Ничего не было, ясно. Мы просто ругались. И Все!

— Само собой. — она права. Этот безумный папаша вырвет мне то, что его дочь не отбила вчера, если узнает, как я поступил. — Я ведь еще жить хочу.

— Но что делать с этим? — она махнула головой в сторону газет.

— Не знаю. Но определенно нужно исправить то, что произошло. Иначе мой бизнес и твоя спортивная карьере могут пострадать.

— Может мы тоже можем написать что-то в свое оправдание. Это ведь все не правда! Нам должны поверить. Ведь насильник и жертва не могут вот так запросто сидеть за одним столом и мило беседовать.

— А это хорошая идея. — мы резко развернулись в сторону появившегося отца. Он стоял с задумчивым видом и явно прикидывал что-то.