Растопи мой Лед

Глава 52 Максим

За последнее время моя жизнь изменилась до неузнаваемости. Все, во что я верил раньше, чем жил и что считал важным, потеряло всякий смысл.

В тот роковой день, там, на территории охотничьего домика, я осознал, насколько ничтожно все, что я имел до этого. Увидев Настю в грязной одежде, перепуганную и абсолютно беспомощную, я понял окончательно, что люблю это несносную девчонку. Люблю настолько, что готов был отдать все, что у меня было, лишь бы она была в безопасности. Еще недавно я считал все это бредом. А теперь готов был отдать за нее жизнь. Я хотел быть в ее глазах если не принцем, то хотя бы приличным человеком, тем, кому она может доверять. Сначала она смотрела на меня, глазами полными надежды. Она верила в меня. Но по мере того, что она слышала обо мне, надежда сменялась досадой и сожалением. Я видел в ее глазах как рушился мой образ в ее сердце, как она разочаровывалась во мне. Это было невыносимо. Такой взгляд был мне знаком. Так смотрел на меня отец, когда я не оправдывал его ожидания. И эти эмоции я научился читать с детства. И всегда знал, что после разочарования нет ничего дальше. Это тупик.

Я не понимал претензий мистера Стоуна, но от этого было не легче. Он уже назначил крайнего и вынес приговор. Он был полностью уверен, что именно я разрушил его жизнь, он винил меня в смерти его единственной дочери. По его указке топили мой бизнес, уничтожали дело всей моей жизни. А когда это не принесло ожидаемых результатов, Стоун решил действовать через близких. И очень правильно выбрал жертву. Настя давно стала самым близким и родным для меня человеком. Я сам понял это не сразу. И вот теперь, когда все стало очевидно, я могу потерять ее. Я обязан был не допустить этого. Даже если она возненавидит меня, я должен сделать все, чтобы она была в безопасности.

Ребята Алексея все сделали в лучшем виде. Он молодец и правда подготовился, хоть и подставился сам.

А вот Настя как всегда спутала всем карты. Ее прыжок в озеро стал для меня самым ужасным моментом во всей этой истории. И только когда мне сказали, что с ней все в порядке, я немного успокоился. Ей уже ничего не угрожало и мы могли заняться тем, что пора было сделать давно. Решить наконец все вопросы так, как должны решать мужчины.

Когда все закончилось, а Стоуном и Маслаковым занялись компетентные органы, мы решили все же докопаться до истинных мотивом их дел. Многое оставалось не понятным. И на следующий день у Алексея была вся информация по Стоуну.

— Вот смотри, — мы сидели в моем кабинете втроем и изучали собранную друзьями Алексея информацию. — Хелен Стоун, студентка. Вы учились с ней в одном универе. Ты должен ее помнить.

— Да ее то я помню. Прекрасно помню. Но у нас с ней ничего не было. — Я разглядывал фотки того времени, и память подкидывала новые факты из тех времен. — Да, мы были в одной компании. Но с ней всегда был другой парень рядом. С чего ее отец взял, что я отец ее ребенка я не понимаю.

— Может быть с этого? — Алексей показал фото, где я и Хелен танцуем в клубе. Ничего особенного. Но если придираться можно и подумать, что между молодыми людьми есть отношения. Фото вырвано из общего контекста, но кто там разбирался. — В общем, мне через ребят удалось найти ее подругу. Она оказалась очень разговорчивой. Оказывается эта Хелен была не против закрутить с тобой роман. Но учитывая твой образ жизни тогда, ей не светило. Она жаловалась подруге, что ты отшил ее. Она обиделась. Напилась и переспала с первым встречным, как говорится. А когда поняла, что залетела и папочка прижал ее к стенке, она сперла на тебя. Но рожать от малознакомого человека не собиралась. Подпольный аборт оказался фатальным, а ты стал виноватым во всем.

— Идиотизм. — я не верил своим ушам. Все оказалось так просто и глупо. Столько бед принесла одна ложь. Столько лет все это длилось только потому, что одна девочка не получила желаемого.

— И тем не менее. — пожал плечами Алексей. — Но сейчас уже мы знаем почти все. Маслаков был на крючке у Стоуна и поэтому послушно играл роль твоего конкурента. И ему много удавалось благодаря своей любимой племяннице Кристине. Она шпионила для него осознанно. Поэтому у нас в последнее время срывались многие дела. Но теперь прокуратура и ФСБ заинтересовались делами Стоуна в России. А там ниточки потянутся, сам понимаешь. Пока они все под подпиской.

— Это хорошо. Теперь надо быть осторожнее при поиске сотрудников. — я улыбнулся сам себе от абсурдности происходящего. — Григорий Иванович, вы как? Останетесь в СтройКорп?

— Ну уж нет. — замахал руками Белозеров. — Я надеюсь у вас место главного архитектора свободно?

— Для вас всегда!

Мы утрясли все организационные вопросы довольно быстро. Дальше уже не в нашей компетенции. С работой все было вроде понятно и ясно. А вот на личном плане… я звонил Насте несколько раз, но ее телефон был недоступен. Ехать сам в больницу пока не решался. Не знал как она отреагирует.

— Как Настя? — спросил я Григория спустя пару дней.

— Нормально. Приходит в себя. Но никого не хочет видеть. — Григорий виновато отвел глаза. — Максим Владимирович, вы извините, но она просила никому не давать ее новый номер. Ее скоро выпишут, может вы тогда и поговорите?

— Не беспокойтесь, Григорий Иваныч. — я почувствовал дикое разочарование. Она не хотела со мной даже разговаривать. А если уж она что-то решила, то это безаппеляционно. — Я не стану докучать ей. Если она решила не общаться со мной, я принимаю ее выбор. Она имеет на это право. Но вы передайте ей, если она захочет поговорить, я буду только рад.

Дни медленно текли своим чередом. Настя по-прежнему не выходила на связь, а я сам боялся настаивать. Может, решил дать ей время, а может испугался. Впервые в жизни я испугался получить отказ от женщины. И с этого момента интерес к жизни пропал окончательно. Я ловил себя на мысли, что мне уже все равно, что будет завтра. Стало как то не интересно.

— Слушай, ты последнее время чернее тучи, — мой друг решился вывести меня на разговор, когда однажды вечером мы засиделись на работе. — Куда делся мой решительный друг? Почему ты не съездишь к ней?

— Она не хочет со мной разговаривать. — пожал я безразлично плечами и опрокинул очередной стакан вискаря. — А я не имею права ее принуждать. Я в ее глазах полный ублюдок. Может так и есть.

— Нет, ты не прав. Ты мужик или где? Она ведь нравится тебе? Нравится. — не унимался Алексей. — Так какого черта ты ничего не предпринимаешь. Ведь все, что она услышала там, все ведь неправда.

— И что, предлагаешь оправдываться? Как это все будет выглядеть? Я не имею права заставлять ее. Она сделала выводы. И давай не будем возвращаться к этому. Все это с самого начала не предвещало ничего хорошего. Может это и есть логическое завершение. Пусть все идет своим чередом. Может со временем она сможет изменить свое мнение обо мне.

— Ну ты и тряпка, Горелов! — встал из-за стола Алексей. — Такую как Настя нельзя отпускать. Знаешь, если бы у меня был хоть малейший шанс отбить ее у тебя, я бы это сделал. Даже ценой нашей дружбы. Но я точно знаю, что его нет. А вот ты ведешь себя как подросток! Подумай сто раз, прежде чем отпустить. И вообще, начни уже жить. А не только работать.

Алексей ушел, а я задумался над его словами. Я никогда не добивался женщину. Не было необходимости. Если одна не давала мне зеленый свет, я с легкостью находил другую. Но с Настей это не работало. Я не хотел никого. Только ее. И тем больнее ранило ее равнодушие. Зачем только я позволил ей так глубоко залезть себе в душу, зачем впустил ее в сердце и позволил там устроить разнос?

А у меня был выбор? Конечно нет.

— Максим Владимирович, к вам Белозеров. — Катя как всегда перепуганная до смерти вошла с бумагами с утра в мой кабинет.

— Кать, а чего ты вечно трясешься как осиновый лист. — мне вдруг стало важно, что думают обо мне подчиненные. Вдруг от страха и обиды кто-нибудь захочет мне насолить. — Я что такой страшный?

— Нет, — и снова этот перепуганный взгляд. — Просто вы такой строгий. И я если честно вас побаиваюсь.

— Ты извини, если я иногда перегибаю палку. — я сам не ожидал от себя подобного поведения. Но мне почему-то не хотелось больше выглядеть тираном. События последних пары месяцев заставили по-новому посмотреть на свое поведение.

— Максим Владимирович, что вы! — Катерина перепугалась еще больше. — Я и не думала ничего такого.

— Ну и хорошо! — не стал продолжать вводить ее в краску еще больше. А то не ровен час сознание потеряет в кабинете. — И на будущее давай договоримся, что ты будешь смелее и не будешь меня бояться. Зови Григория.

Катерина вылетела как пуля и тут же вошел Григорий.

— Максим Владимирович. Вот предложения по новому проекту. — он протянул мне бумаги, но я заметил, что он немного задумчив.

— Григорий Иванович, что-то не так?

— Нет. Тут все нормально. Просто, — он слегка замялся. — Просто Настя сегодня улетает. Мне так не хочется ее отпускать. Но вы же ее знаете. Втемяшила себе в голову всякие глупости.

— Куда улетает? Зачем? На долго? — я не узнавал свой голос. В горле пересохло от испуга. Неужели эта девчонка решила сбежать, чтобы не видеться со мной. Или ей настолько противно со мной в одном городе. В это просто было трудно поверить.

— Решила войти в сборную по прыжкам в воду. Летит в Питер на отборочные. Если все сложится, то совсем переедет. — Григорий говорил не сводя с меня глаз. Как будто пытался прочесть мои эмоции, провоцировал. Специально.

— В смысле насовсем? — Мои эмоции считать было не сложно и я продолжал тупить. Но уже начинал понимать, что сейчас могу или окончательно все просрать, или изменить свою жизнь. Последний вариант привлекал куда больше.

— Ну а что ей тут делать с одной стороны? — продолжал Белозеров. Чертов провокатор даже улыбался. — Все последние события сильно на нее повлияли. Да и личной жизнью не ладится. Может там повезет, если тут не складывается.

— Когда рейс? — в голове созрел четкий план и я собрался немедленно воплотить его в жизнь.

— Через три часа. Максим Владимирович, — он вдруг резко стал серьезным, — забудьте все, что я говорил вам раньше. Если вы сможете сделать мою дочь счастливой, я буду рад. Она ведь любит вас, я это вижу. Это же моя дочь. Я всегда безошибочно угадывал ее эмоции и сразу все понял. Поэтому и боялся, что это влюбленность принесет ей боль. Я же отец. Вы должны меня понять.

— Что изменилось теперь? — я не мог не спросить. Что-то важное заставило отца поменять свое мнение.

— Я стал вам доверять. — довольно спокойно произнес он. А у меня словно камень с души упал. Приятно иметь союзника. — Но если вы обидите ее, знайте, что я этого так не оставлю Настя это все, что у меня есть.

— Спасибо. — Я вскочил, пожал ему крепко руку. Я совершенно не ожидал таких откровений от него.

— Она ждет водителя дома. Я ей обещал. У вас тридцать минут. Потом она вызовет такси.

Пулей вылетев из кабинета, а потом и из здания я прыгнул в машину. Не теряя ни минуты, я завел двигатель и рванул к ней домой. Я наверное впервые в жизни был на сто процентов уверен, в том что сейчас делаю. Я не позволю ей уехать. Пусть кричит, дерется, возмущается, обвиняет — никуда не отпущу. Не позволю!

Я прокручивал дальнейший план действий по дороге. И с каждой минутой он мне нравился все больше. Это девочка моя и только. И она сама это знает, поэтому бежит. Боится сама, что не устоит. Но как я мог так раскиснуть? Я злился сейчас сам на себя. Прав был Алексей — тряпка и есть. Потерял столько времени. Позволил ей думать, что все, что она обо мне слышала — правда! Но сейчас все! Баста. Все в моих руках и я возьму свое. Чего бы мне это не стоило!

Подъезжая к ее дому, я был уверен в правильности своего решения.

Настя стояла у подъезда с чемоданом. Такая растерянная и печальная. Грусть и тоска в глазах давали мне шанс думать, что она сама не уверена до конца в том, что она делает. Какая же она все таки беззащитная. Онаа всегда держалась молодцом, всегда была сильной. Но все же она девушка. И ей нужно мужское плечо. И я хотел стать этим плечом. Хотел, чтобы со мной она могла побыть слабой, почувствовать, что у нее есть надежный тыл..

— Привет. — я вышел ей на встречу, сразу взял ее чемодан и закинул в багажник. Вещи ей пригодятся Она от растерянности просто хлопала глазами. Внезапный румянец на ее щеках сводил меня с ума. — Отец попросил тебя подвезти. Садись.

— Хорошо. — неуверенно сказала она. Голос ее дрожал. Она была удивлена, но отсутствие времени не оставило ей шанса. Ей пришлось сесть в мою машину.

Мы выехали со двора. И двинулись. Молча. Настя старалась смотреть в окно, но иногда бросала косые взгляды в мою сторону, думала, что я не замечаю. Я же улыбался как идиот. Внезапно пришедшее решение приводило меня в удивительное состояние. Я точно знал, что поступаю правильно.

— Подожди, а мы куда едем? — Наконец Настя поняла, что мы едем в противоположную сторону и занервничала. — У меня регистрация на рейс скоро. Я же опоздаю.

— Не переживай, не опоздаешь. Ты никуда не летишь.