Рай в шалаше

Глава 18

Анджеле и в голову не приходило, что она будет развлекаться с янки, и, если бы не просьба отца занять место Твайлы, она ни за что не согласилась бы поехать на бал. В довершение неприятностей новоявленная подруга Клодии, Элизабет Гембри, и обидчик Анджелы, майор Гембри, устроили бал в доме Друзиллы и Гарди Максвелл – близких друзей семьи Синклер.

– А где же мисс Друзилла и мистер Максвелл? – холодно спросила Анджела, обращаясь к отцу, когда они поднимались вверх по широкой лестнице двухэтажного особняка.

Клодия едва сдерживала нетерпение, поджидая Реймонда, который с трудом хромал по ступенькам, опираясь на свою трость.

– Они теперь живут в подвале, – поспешила ответить она. – Элизабет позволила им остаться в доме, так что теперь Друзилла занимается у нее хозяйством. Дело в том, что Элизабет не доверяет неграм. Насколько я поняла, Гарди по-прежнему работает в банке, только теперь ему приходится возиться с деньгами федералов.

Анджела, державшая отца под руку, почувствовала, как он напрягся при словах Клодии. И дело было не только в том, что близкие друзья до такой степени унижены, что им приходилось жить в подвале собственного дома. Нет, его пугало, что Клодия уже не таясь поддерживала янки. Зато Анджела ничуть не удивилась поведению названой сестры.

– Долго мы не задержимся, – шепнул Элтон на ухо дочери. – Я только что услышал, что генерала Батлера здесь не будет. Впрочем, сомневаюсь, что его вообще ждали. Янки просто хотели унизить нас, заставив прийти к ним на бал.

– Да, но некоторые просто мечтали получить приглашение, – заметила девушка. Она, разумеется, имела в виду Клодию и знала, что отец понял ее.

– Ладно, дочка, а теперь попридержи язычок и не допусти, чтобы они вывели тебя из равновесия. – Элтон похлопал дочь по руке. – Янки только этого и добиваются – хотят, чтобы мы сами спровоцировали скандал.

Анджела пообещала, что не доставит им такого удовольствия.

Майор Гембри принимал гостей в парадной форме. Камзол синего цвета был украшен двумя рядами медных пуговиц и золотыми эполетами. На левом боку висели серебряные ножны, а талия была обвязана красным кушаком с кисточками на концах. На голубых брюках поблескивали золотые лампасы.

Анджела старалась не хмуриться, признав в белом платье из тафты, надетом на жену Гембри, работу Эффи Лотер. В знак траура и чтобы не принимать участия в светских развлечениях, девушка надела простое черное платье из бомбазина.

Майор Гембри сразу заметил Анджелу. Повернувшись к жене, он что-то тихо сказал ей. Элизабет нахмурилась.

– Надеюсь, вы рады встрече, – заявил он.

– Я тоже надеюсь, что вы рады видеть меня, – спокойно ответила девушка. Однако через несколько минут она стала умолять отца уехать: – Пожалуйста, папочка. Давай оставим этот дом немедленно.

– Боюсь, дитя мое, это невозможно. Наш отъезд примут за вызов. Давай-ка выпьем чего-нибудь освежающего.

Повернувшись, чтобы подозвать слугу, Элтон заметил Друзиллу. Она была одета в серое платье, какие обычно носили служанки. Женщина расставляла на столе тарелки.

– Господи! – только и смог выдохнуть Синклер.

– Ты думаешь, нам стоит обратиться к ней? – тихо спросила у отца Анджела. – Вдруг она смутится, увидев нас?

И тут они заметили, что Друзилла смотрит прямо на них – похоже, именно Синклеров она разыскивала среди гостей. Быстро оглядевшись вокруг и убедившись, что никто не смотрит на нее, Друзилла сделала им знак следовать за ней. Когда они оказались в коридоре, Друзилла обняла по очереди отца и дочь и быстро проговорила:

– Если увидите здесь кого-то из наших друзей, скажите, чтобы они не смущались и постарались не обращать на меня внимания. Для меня это… – она запнулась, – …мне будет нелегко обслуживать их. Разумеется, – с горечью добавила она, – янки устроили этот прием только для того, чтобы выставить нас идиотами, сломить наш дух. Они хотят добиться, чтобы мы повиновались им, слушались их и боялись даже пикнуть.

– Но что же происходит на самом деле? – решился спросить Элтон. – Мы почти все время проводим за городом, так что ничего толком не знаем.

– Многие наши женщины, опасаясь потерять все, стараются завести дружбу с офицерскими женами, – недовольно проговорила Друзилла. – А некоторые плантаторы, по словам Гарди, заискивают перед янки, надеясь, что те помогут им держать рабов в узде. Тогда они сумеют вовремя собрать урожай. Все ждут, что генерал Батлер, придя к власти, издаст закон, по которому работники плантаций должны будут получать жалованье. И, – добавила она, – думаю, вы слышали, что генерал Батлер поймал человека, который осмелился сорвать флаг Союза.

Ничего не знавшая об этом, Анджела покачала головой, а Элтон кивнул.

– Да, – пробормотал он, – мне говорили.

Друзилла принялась поспешно объяснять, почему решилась увести их с бала.

– Гарди попросил привести вас к нему, – сказала она, обращаясь к Элтону. – Он хочет поговорить с вами. Кажется, это очень важно, иначе я не побеспокоила бы вас.

Вздохнув, Элтон с неудовольствием кивнул головой. Он велел Анджеле вернуться к гостям, прибавив при этом, что долго не задержится. Синклеру не хотелось встречаться с Гарди, но он опасался, что тот, чего доброго, заявится в Бель-Клер, если сейчас не поговорить с ним. Элтон рассчитывал заниматься только своей плантацией и надеялся, что янки оставят его в покое. Конечно, уверенности в том, что желание его сбудется, было мало, но после смерти Твайлы его ничто не интересовало, кроме земли. Элтон понимал, что старается для Анджелы – раз уж она вернулась в Америку, он должен заботиться о ней и жить ради любимой дочери.

Синклер знал путь в подвал – одно из предыдущих собраний проходило там. Он осторожно выскользнул наружу с обратной стороны дома и, миновав густые заросли какого-то кустарника, прокрался к тяжелым деревянным дверям. За ними начинались ступеньки вниз.

Гарди уже ждал его. Пахло какой-то кислятиной, но подвалы в Новом Орлеане вообще были редкостью, и во всех стояла сырость. Едва вдохнув спертый воздух, Элтон скривился: думал ли когда-нибудь Гарди, что ему придется поселиться в подобном месте?

Мужчины пожали друг другу руки, и Элтон тут же сказал, что у него мало времени.

– Наш разговор будет недолог, – заверил его старый приятель. – Я подумал: может, тебе стоит узнать о том, что они интересуются событиями на монетном дворе?

– Но почему? – Синклер напрягся. – Теперь все у них под контролем. Какая разница, кто организовал его захват? И о чем беспокоиться? Мы все нацепили маски. К тому же монетным двором сейчас управляют северяне. А мы всего-то и сделали, что закрыли его!

– Они провели инвентаризацию, – сообщил Гарди.

– Ну и что? Мы же ничего не украли, – возразил Элтон. – Да и этот так называемый захват был всего лишь демонстрацией нашей позиции.

– Знаю-знаю. Но дело в том, что, по их утверждению, с монетного двора пропал набор резных пластин для печатания денег. Новых. Думаю, это правда. Иначе они не стали бы печатать сто пятьдесят миллионов зеленых купюр на другом монетном дворе. Они не знают, что делать – если пластины попали в руки южан, финансовой катастрофы не миновать.

– Господь с тобою, друг, – возвысил голос Синклер, – на чьей же ты стороне?

На мгновение Гарди съежился под горящим взглядом Элтона, но потом выпрямился и спокойно ответил:

– Ты не живешь в подвале, Элтон. И жена твоя не прислуживает янки. То, что я, и ты, и остальные пытались сделать, не дало результата. Мы ничем не можем помочь Конфедерации. Нравится нам это или нет, но все мы – снова часть Союза. Нам не победить их, – продолжал Гарди ровным тихим голосом, как будто только сейчас вспомнил, что происходит у него над головой. – Стало быть, мы должны подумать, как присоединиться к ним, не теряя при этом самоуважения. Некоторые плантаторы поговаривают даже о том, как бы создать консервативное крыло юнионистской группы, которое помогло бы восстановить Луизиану в Союзе еще до окончания войны.

– Но это же нелепо, – пожал плечами Синклер.

– Почему? Если обдумать все как следует… Они хотят попросить лишь о двух вещах – о сохранении рабства и о том, чтобы во властные структуры штата ввели нашего представителя.

– Этого не будет никогда, – отрезал Синклер.

– Нет, будет, если только они не посчитают нас бунтовщиками. Меньше всего нам сейчас нужно, чтобы янки заподозрили нас в том, что это мы устроили переворот на монетном дворе и украли пластины для печатания денег. Причем украли для Конфедерации, – горячо договорил Гарди.

– Знаешь, я больше не хочу всем этим заниматься, – устало ответил Элтон. – Все, чего я хочу, это мира для моей семьи и покоя на плантации. Так что, если кто и скажет, что я принимал участие в событиях на монетном дворе, я буду это отрицать.

– Никто ни в чем не признается, – заверил его Гарди. – Но ты же больше не ходишь на наши собрания, а значит, тебе неизвестно, что происходит. У меня хватило глупости подумать, будто наши дела все еще интересуют тебя, но выяснилось, что я ошибся.

– Верно, – кивнул Синклер. – А теперь, если ты уже все сказал, позволь мне откланяться – хочу вернуться наверх, пока никто не заметил моего отсутствия.

– Да, я все сказал, – с презрением бросил Гарди.

Анджела чувствовала себя ужасно, зато Клодия весь вечер в упоении плясала и развлекалась в обществе янки. Анджела сочувствовала Реймонду, который хмуро наблюдал за поведением жены.

– Видишь, как ухмыляются эти негодяи, – обратился Реймонд к Анджеле. – Понимают, что я повредил ногу на войне, и теперь радуются, что могут у меня на глазах танцевать с моей женой.

– Постарайся не показывать им, как ты презираешь их, – увещевала его Анджела. – Ведь только этого они и добиваются. Сделай вид, что тебе все равно.

– Вообще-то мне и в самом деле это безразлично, – заметил Реймонд.

Анджелу это не удивило, но она ничего не сказала.

– Ты – единственная женщина, с которой мне хотелось бы танцевать, – вдруг взволнованно заговорил Реймонд. – Только тебя я хотел бы видеть своей женой. Каким же идиотом я был! Я всегда считал само собой разумеющимся, что ты станешь моей, поскольку так решили наши родители, и даже не подумал сделать что-то для того, чтобы ты полюбила меня так же сильно, как я любил тебя! Ах, если бы это случилось, мне не пришлось бы жениться на другой и…

– Реймонд, прекрати! – оборвала его Анджела. Его признание вызывало у нее только раздражение. Затем, смягчившись, она добавила: – Прошлого не вернуть. Одному Господу известно, как я поступила бы, если бы могла это сделать…

– Анджела, – удивленно вскричал Реймонд, – не хочешь же ты сказать…

– Нет! – остановила его девушка. – Ты неправильно понял меня. Я хочу быть твоим другом, но это нелегко, когда ты говоришь такие вещи. Мне очень жаль, что ты несчастлив с Клодией, но тебе не следует рассказывать мне об этом. Разве ты не понимаешь?

Тут к ним подошел Элтон и громко, так, чтобы слышали окружающие, проговорил:

– Как жаль, что голова у тебя так и не проходит. Ты очень бледна, похоже, тебе стало хуже. Боюсь, нам придется уйти.

Анджела поняла его с полуслова. Прижав пальцы к вискам, она простонала:

– Да, папочка. У меня такое чувство, что я вот-вот упаду в обморок, к тому же меня мутит.

Взяв дочь под руку, Синклер кивнул Реймонду и направился к хозяйке, чтобы принести свои извинения.

Темные глаза Элизабет Гембри подозрительно заблестели.

– Какая досада, что вы плохо себя чувствуете, – с напускной вежливостью произнесла она. – Да, мне действительно очень жаль.

– Надеюсь, мы как-нибудь увидимся еще раз, – сердечно улыбаясь, промолвила Анджела. – Вы – чудесная хозяйка. Нам, южанкам, надо многому научиться у вас, северян. – Со стороны казалось, что беседуют две лучшие подруги.

Однако в глазах женщин отражались их истинные чувства друг к другу.

Тем временем Реймонд сообщил Клодии, что они уходят. Та энергично принялась отказываться.

– Мы не можем уехать сейчас, – еще не восстановив дыхание после очередного танца, заявила она. – Это было бы просто грубо.

– Ваша сестра плохо себя чувствует, – сообщила Элизабет.

– Но это вовсе не означает, что мы тоже должны уехать, Реймонд. – Клодия резко повернулась к мужу. – Мы сможем взять коляску у твоего отца и приедем позже.

– Боюсь, нам небезопасно будет ехать ночью вдвоем, – заметил Реймонд, стараясь сделать вид, что огорчен необходимостью покинуть бал.

Губы Клодии задрожали.

– Вы сможете остаться у нас, – принялась успокаивать ее Элизабет, обняв Клодию за талию.

Клодия, как маленькая девочка, всплеснула руками и запрыгала на месте.

– Как здорово! Мы с удовольствием останемся! А теперь, с вашего позволения… Я обещала капитану Барлоу этот танец. – Подхватив юбки, она побежала в бальный зал, даже не обернувшись.

– Я не могу оставить ее, – сказал Реймонд. – На ночь мы, разумеется, поедем к моим родителям.

Переживая за него, Анджела порывисто поцеловала своего бывшего жениха.

Клодия, вихрем кружившаяся в вальсе, как раз в это мгновение повернула голову, и лицо ее исказилось от злости.

Убаюканная мерным покачиванием кареты, Анджела задремала, положив голову отцу на плечо.

– Мы уже дома, дорогая, – донесся до нее голос Элтона, когда тот слегка потряс девушку за плечо.

Управляющий Вилбур, как всегда, дожидался их возвращения. Поднимаясь наверх, Анджела слышала, как отец, передавая Вилбуру фрак, сказал:

– Я еще посижу в кабинете, но ты можешь идти, Вилбур. Ты мне больше не нужен.

– Папочка, уже так поздно, – посмотрев на отца, сказала Анджела. – Может, тебе стоит лечь?

Элтон не ответил: он опять погрузился в горестные воспоминания. Сердце девушки сжалось, но она ничем не могла помочь отцу.

Зайдя в кабинет, Элтон уселся за стол. Он закрыл глаза и перенесся мыслями в прошлое. Как хорошо все было: тихая, спокойная жизнь, Бель-Клер и его любимая Твайла…

А неподалеку от дома, прячась среди густого кустарника, затаился Лео Коди. Взяв у приятеля на время лошадь, он следил за Синклерами по пути в Новый Орлеан, но, когда понял, что те приехали на бал, устраиваемый северянами, решил, что там ему делать нечего. Как, черт возьми, он мог подслушать, о чем Элтон говорит с гостями? В конце концов это его не должно волновать: раз Голосу хочется, чтобы он следил за Синклером, значит, он будет это делать. Впрочем, напомнил себе Лео, после этой ночи все переменится, потому что он твердо решил заполучить злополучные дощечки. К его радости, Элтон вернулся домой только с дочерью. Дело не в том, что Лео боялся хромоногого парня и его визгливой жены, нет! Просто все будет гораздо легче сделать, когда в доме меньше людей.

Лео видел, как управляющий вышел из особняка через заднюю дверь. Потом в верхнем этаже загорелось и погасло окно – стало быть, дочка ушла к себе и легла. Теперь свет горел лишь в одной комнате на нижнем этаже. Сквозь открытое окно Лео видел, что Элтон сидит к нему спиной, опустив голову.

Вытащив из кармана большой платок, Коди закрепил его наподобие маски, прикрыв нижнюю часть лица. Затем он бесшумно перемахнул через подоконник.

Синклер ничего не заметил.

Быстро подойдя к Элтону, Лео вынул кинжал и, прижав острие к его шее, прошептал ему на ухо:

– Сиди тихо, а не то я проткну тебе горло.

Сердце Элтона тревожно забилось. Чувствуя, что холодное лезвие упирается в его шею, ни жив ни мертв от страха он взмолился:

– Пожалуйста, возьмите, что вам надо, только не убивайте меня.

– У тебя где-то здесь должен быть сейф, сукин сын. – Лео слегка проколол кожу Синклера. – Скажи мне, где он, или я голову тебе отрежу и переверну тут все вверх дном!

Чувствуя себя совершенно беспомощным, Элтон подумал, что его не волнуют деньги и драгоценности, спрятанные в сейфе.

– Дверца за картиной, – дрожа, прошептал он.

– Какие цифры набрать?

Синклер назвал комбинацию по памяти, ругая себя за то, что отдал Вилбуру фрак, не вытащив оттуда пистолета.

– Попробуй только обмануть, – пригрозил Лео. – А теперь сиди тихо и не двигайся. – Он попятился к двери.

– Нет… Нет, что вы… – нервно забормотал Элтон. Он чувствовал, как теплая струйка крови течет по шее, но боялся даже поднять руку. – Прошу вас… Пожалуйста. Возьмите, что вам нужно, и уходите.

Сняв картину, Лео принялся левой рукой набирать шифр, не выпуская кинжала из правой и то и дело косясь на Синклера.

Наконец дверца сейфа с легким клацаньем открылась. Внутри было множество шкатулок. Открыв одну из них, Лео увидел ожерелье из драгоценных камней и серьги. Решив, что заслужил дополнительное вознаграждение, Коди ухмыльнулся: Голос интересовали только эти дурацкие дощечки. Лео перерыл весь сейф, вытряхнул на пол кучу каких-то документов. Он решил, что у него еще будет время забрать драгоценности.

Элтон наконец решился дотронуться до шеи. Похоже, кровотечение не было сильным да и рана оказалась неглубокой. Все будет хорошо, если только грабитель не вздумает под конец убить его. Очень тихо он приподнялся, опираясь на подлокотники кресла. Ему понадобится какое-то оружие.

Тут взгляд его упал на тяжелую кочергу у камина. Не спуская глаз с грабителя, Синклер одним прыжком оказался у очага и схватил ее.

Выругавшись – он так ничего и не нашел, – Лео повернулся как раз в тот момент, когда Элтон занес над ним кочергу. Негодяй успел отскочить в сторону.

Кочерга с размаху ударила по полу, но Элтон, бросив ее, ухватил одной рукой руку грабителя, державшую кинжал, а другой сорвал с него маску.

– Лео?! – вскричал он, от удивления разжимая руку.

И тут Лео ударил его кинжалом.

В ужасе распахнув глаза, Синклер схватился руками за грудь. Чувствуя, как кровь, пульсируя, хлещет из раны, он упал на пол.

Лео опустился на колени рядом с ним:

– Скажи, где ты прячешь эти чертовы дощечки для печатания денег, и я позову кого-нибудь на помощь. Клянусь!

Элтон закашлялся кровью.

– Иди к черту! – прохрипел он.

Анджелу разбудил какой-то шум. Сев на кровати, она тревожно огляделась вокруг.

Затем быстро вскочила и, на ходу надевая пеньюар, распахнула дверь. В коридоре было темно. Постояв немного, чтобы глаза привыкли к темноте, девушка побежала по лестнице.

Внизу все было спокойно, но она не сомневалась, что шум ей не послышался, поэтому решила выяснить, в чем дело.

Дверь в кабинет отца была закрыта, но под ней виднелась узкая полоска света.

– Папа, с тобой все в порядке? – крикнула она.

Ответа не было.

Анджела повернула ручку, отворила дверь и тут же увидела распростертое на полу тело отца с торчащим из груди кинжалом.

– Боже мой, нет! – закричала она, бросаясь к Элтону.

От испуга девушка зажала рот руками, затем медленно дотронулась до дорогого лица. Элтон открыл полные боли глаза, губы его зашевелились – он пытался произнести ее имя.

– Лежи спокойно, – велела Анджела, постепенно приходя в себя. – Я позову кого-нибудь…

Девушка хотела было встать, но Элтон, собрав последние силы, остановил ее, взяв за руку, и прошептал:

– Времени нет. Послушай…

Анджела положила ему под голову ладонь:

– Говори быстрее, и я пойду за помощью.

Лео, стоявший за дверью, выругался про себя: он был уверен, что Синклер мертв. Он не мог допустить, чтобы тот рассказал, кто напал на него. Быстро перейдя комнату, негодяй схватил кочергу и стал подкрадываться к девушке.

Глаза Элтона постепенно затуманивались. Он уже не видел дочь и чувствовал, что смерть накрывает его своим покрывалом. Губы его вновь шевельнулись, но раненый не мог говорить из-за бурлящей в горле крови. Анджела почти прижалась ухом к его рту, чтобы разобрать хоть слово.

– Полевые цветы… – послышалось ей, но она ничего не поняла.

Тело отца слегка вздрогнуло и опало – он был мертв.

Не успела Анджела вскрикнуть, как краем глаза заметила, что в комнате есть еще кто-то. С искаженным от страха лицом она медленно повернулась и увидела мужчину, который замахивался на нее кочергой с дьявольской ухмылкой на губах…

И тут ее осенило – она видела его когда-то. Но где? Кто он?

Анджела успела чуть отклониться, и лишь поэтому с силой опущенная кочерга не размозжила ей голову.

Наступила тьма…