Разбойник для Сибиллы

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— Какого черта! — Глазки Берги гневно сверкнули. — Какого черта, скажи на милость, мне выходить за Уинтропа? Да, я чуть не отдала концы, но из ума пока не выжила!

— Тебе пора остепениться, — с максимальным спокойствием, на какое была способна, ответила Си Джей. — Ты двадцать лет его на поводке водишь, так нельзя обращаться с человеком.

Берти фыркнула, пригладила волосы, одернула шелковую ночную кофту персикового цвета.

— Я слишком стара, чтобы выходить замуж.

— Это Уинтроп слишком стар, чтоб потихоньку таскаться к тебе в спальню, — отмахнулась Си Джей. — Это недостойно и опасно к тому же.

Удивляюсь, как он ни разу не скатился с лестницы, если и на ровном месте шатается.

— Что ты выдумала? — запротестовала Берти. Вовсе он не шатается!

— Ты ведь любишь его, правда?

Берти надменно пожала плечами, но в улыбке ее сквозило смущение школьницы.

— Н-ну… В общем… он мне нравится.

— Хм!

Берти нетерпеливо замахала на нее руками.

— Ну да, да, я люблю этого старикашку. По-твоему, это мерзко: в моем возрасте — и вдруг любовь! Ты права, я и сама понимаю, что это мерзко.

— Это прекрасно, — улыбнулась Си Джей. Он тебя просто обожает, а ты двадцать три года тянешь резину. Он скоро придет, и, будь добра, объяви ему наконец, что ты согласна.

— Я подумаю.

Си Джей не случайно завела разговор на эту тему; теперь она соображала, как от амурных дел Берти перейти к своему замужеству.

— Берти, — проронила она, — мне надо кое-что тебе сказать.

— И мне, Си Джей. — Берти нахмурилась, погрустнела.

— Но это очень важно, я…

— Нет, погоди. Дай сперва мне высказаться. Я очень виновата перед тобой. И мне надо снять груз с души, прежде чем эти шарлатаны отправят меня на тот свет.

— Берти, не болтай ерунды!

— Прости, дорогая. — Она погладила племянницу по руке. — Я знаю, что напугала тебя до смерти. Конечно, следовало заранее предупредить тебя о моей сердечной недостаточности уж как Уиллерсон меня уговаривал, но я ведь, знаешь, сама себе голова. Выслушай меня, я должна сделать тебе одно признание.

Си Джей вдруг стало страшно.

— Я слушаю.

— Мы заключили с Джеймисоном сделку: он женится на тебе, а я передаю ему контрольный пакет на «Парсонс индастриал», — скороговоркой выпалила Берти, словно боясь, что у нее не хватит духу. — Знаю, я совершила ужасную ошибку — и все со страху! О Господи, прости, я боялась, что ты пропадешь одна, без меня, и «Парсонс индастриал» тоже.

— Берти…

— Нет, подожди, не перебивай! Конечно, я не заслуживаю прощения, ведь я чуть не разбила твою жизнь! Какая жестокость — насильно связать мою малышку с человеком, которому до нее, в сущности, нет дела! Я вижу, что ты им увлеклась, но с его стороны это просто игра. Я наняла его, понимаешь?.. И чуть не отправилась на тот свет с этаким грехом на душе.

Стены больничной палаты поплыли у Си Джей перед глазами, и она бессильно опустилась на кровать.

— Прости меня, старую ведьму! За четыре дня я многое поняла и раскаялась. Не нужен тебе этот холодный сердцеед. Ты еще встретишь хорошего человека, он полюбит тебя, и вы будете счастливы. Понимаешь, почему я тороплюсь тебе во всем признаться? Пока я в больнице, Джеймисон может меня опередить и женится на тебе…

Си Джей хотела перевести дух — и не смогла.

Казалось, стены вот-вот обрушатся на нее.

— Что с тобой? Ты белая как мел! Пожалуйста, прости, детка! Ей-богу, я хотела как лучше!

— Хватит! — Си Джей резко выбросила вперед руку. — Я тебе не верю. Не верю, слышишь?

— У тебя есть все основания сердиться… Безусловно, я при первом же удобном случае расторгну договор с Гарретом.

— Безусловно, — эхом откликнулась Си Джей, чувствуя, что проваливается в бездонную пропасть.

Трагедия превратилась в фарс. Ради всего святого, как же она скажет обо всем Гаррету?..

— Ну, теперь выкладывай, что ты хотела мне сказать.

— Я… да нет, пустяки… Знаешь, Берти, мне надо позвонить… по делу. А ты отдохни часок, я потом зайду, и уж наговоримся вдоволь, хорошо?

Гаррет заглянул в холодильник — чего бы такое съесть, и тут услышал, как хлопнула входная дверь.

— Привет, — крикнул он, не поворачивая головы. — Сегодняшний прием отменяется, как насчет скромного ужина в домашней обстановке?

— Нам надо поговорить.

Он резко обернулся; и когда увидел ее лицо, что-то сжалось у него внутри.

— В чем дело? Что-нибудь с Берти?

— Позвони снова своему судье… — Она побледнела и как-то сразу осунулась; брови сосредоточенно сдвинуты. — Мы должны аннулировать наш брак. И как можно скорее, пока Берти не проведала.

Гаррет поначалу решил, что ослышался — Ты в своем уме? — нервно хохотнул он. Мы поженились по всем правилам… ну хорошо, брак не освящен церковью, но он вполне законный. И формально, и фактически, если ты не забыла нынешнюю ночь.

— Нет!.. То есть — да… Я все помню. Но Берти не хочет, Гаррет! Она говорит, что это ошибка… что она ошиблась… Потому мы должны все отменить, понимаешь?

— Нет, не понимаю. — Он изо всех сил старался сохранять спокойствие.

— Ну что тут неясного? — нетерпеливо проговорила она. — Позвони своему приятелю и попроси его… разженить нас.

— Разженить?! — Он бы наверняка расхохотался, если бы не ее лицо и не убийственно серьезный тон. — За кого ты меня принимаешь?

Сначала я обязан жениться, а через день отпустить тебя на все четыре стороны! Прошу прощенья, но ничего у тебя не выйдет!

— Гаррет, ну пожалуйста, пойми меня! Конечно, это безумие, но не большее, чем сделка с Берти. — В ее голосе прозвучала горечь. — Мне уже не верится, что я пошла на такое. Даже Берти осознала, что на нее затмение нашло.

Она обращалась не столько к Гаррету, сколько к себе самой, и, глядя, как она меряет шагами кухню, Гаррет вдруг ощутил в душе страшную пустоту и холод.

— Никто ничего не знает, — горячо внушала ему Си Джей. — Никто, кроме судьи и Уинтропа, но они ведь не скажут Берти.

— Мы знаем, — услышал Гаррет свой низкий с хрипотцой голос. — Мы знаем, черт побери!..

Си Джей удивленно подняла на него глаза.

— Но мы же с тобой поженились против воли.

Чего ты злишься, не пойму. Ведь между нами было всего лишь деловое соглашение, никакой романтики — это твои слова. Я думала, ты будешь только рад…

— Рад? Чему мне радоваться? Тому, что ты держишь меня за марионетку?

Она заметно смутилась.

— Ну зачем ты так? Честное слово, я хочу как лучше для нас обоих. Ты меня не любишь, и у тебя хватило честности сказать мне об этом прямо. Я вышла за тебя, только чтобы угодить Берти. И теперь, если мы начнем друг перед другом лицемерить, то ничего хорошего из этого не выйдет.

Гаррет бросил на нее угрюмый взгляд исподлобья. Его так и подмывало заявить, что никому он звонить не станет, раз поженились, пусть все так и остается, хватит двигать его, точно пешку по шахматной доске; но холодный и трезвый рассудок говорил ему, что Си Джей права. Не так давно он был убежден, что в браке по расчету есть немалая доля здравого смысла, и только теперь понял, каким был глупцом.

— Что ж, пусть будет по-твоему… — наконец выдавил он из себя. — Желаю тебе счастья.

На миг в глазах Си Джей появилось полное отчаяние, но, прежде чем Гаррет успел убедиться, что не ошибся, она отвела взгляд и кивнула.

У него пересохло в горле и вдруг дико разболелась голова. Даже странно, как что-то еще может болеть при той черной пустоте, которую он ощущал внутри.

— Завтра утром позвоню Картрайту, — жестко бросил он. — А сегодня переночую в отеле.

— Да нет, зачем же? — Она обернулась; глаза ее странно блестели, будто от непролитых слез. — Через час я улетаю в Форт-Майерс. Берти просила привезти кое-что из вещей, потом надо разобрать почту… ну, и вообще много дел.

— Когда вернешься?

— Завтра днем, скорее всего. Я сообщу, где остановилась.

— Угу Говорить, казалось, больше не о чем. Он молча смотрел на нее, с полным ощущением, что теряет самое главное в жизни.

— Я позвоню тебе, когда все бумаги будут готовы. Не знаю, сколько времени это займет, но попрошу Картрайта побыстрее. Он поженил нас без проволочек… — Гаррет горько улыбнулся. Надеюсь, что и разженит так же проворно.

— Да. — У Си Джей внезапно сел голос. — Я тоже надеюсь.

— Ну, тогда все. — Он резко повернулся и, выходя, бросил:

— До встречи. Счастливо, Си Джей.

В гостиной он налил себе неразбавленного «бурбона», подошел к окну и уставился на взбаламученный Атлантический океан, чувствуя себя примерно так же. Где-то вдалеке простучали каблучки, через несколько минут он услышал, как она остановилась на пороге гостиной. Вероятно, ждала от него хоть слова. Но он не обернулся.

Дверь тихонько закрылась. Гаррет залпом осушил «бурбон» и содрогнулся, когда жидкость огненной волной прошла по его жилам. В воздухе сгущалась зловещая тишина, выползая из всех углов.

Гаррет размахнулся и что было силы швырнул стакан в стену. Тот разлетелся вдребезги, и в этом жесте выплеснулась вся сжигавшая его ярость. Остались лишь холод и одиночество, которые давно поселились в его пустом доме. Он прислушался: может, Си Джей еще не ушла, может, она вбежит в комнату и окажется в его объятиях…

Напрасные надежды — она исчезла навсегда.

Разбойник Джейми Килдонан неодобрительно глядел на нее с холста. Все те же густые нахмуренные брови, тот же неукротимый огонь в глазах, те же мужественные, красивые черты.

И что нашла Сибилла в этом жестоком и дерзком гордеце? Груб, самонадеян, привык действовать нахрапом. Все должно быть по его, а она слова поперек не скажи. И в постели только требует, ничего не обещая взамен.

Все мужчины таковы! Кроме боли и страданий, от них ничего не жди, а мы тем не менее все им прощаем и любим их так же беззаветно, как Сибилла своего пирата.

Закусив губу, Си Джей сняла с мольберта натянутый на раму холст и пошла с ним в кухоньку. Довольно! Она устала от этих преследующих ее повсюду задумчивых и опасных глаз.

Она поставила портрет в кладовку, лицом к стене, и захлопнула дверцу.

И тут же по небу эхом прокатился гром. Си Джей вздрогнула, взглянула в окно и увидела стену ливня, то и дело освещаемую вспышками молний. Струи бешено хлестали в оконное стекло — вот-вот треснет. Си Джей поежилась от столь неприятной перспективы и мысленно обратилась к небесам с просьбой о помиловании.

Шторм достиг залива на рассвете. Волны разбивались о берег, громадные, пенистые, желтые от смешанного с водой песка. Пальмы вдоль берега раскачивались под ветром, словно тряпичные куклы, роняя ветви и листья, вихрем кружащиеся в воздухе.

В такой день сам Бог велел посидеть дома и всласть поработать.

Первое ей удалось, со вторым она потерпела полное фиаско.

Какая тут работа, когда слезы так и льются из глаз, подобно этому ливню. Надо же быть такой дурой — влюбиться в Гаррета Джеймисона!

Вот и расплачивайся теперь! Верно говорят: любовь лишает разума!

Си Джей глубоко вздохнула и прошлепала к шкафу, где начала наводить порядок. Она уже вымыла пол в своем бунгало, пропылесосила коврики, прибралась на кухне. Вчерашний день она посвятила разбору книг, видеокассет и компакт-дисков. А завтра… если шторм уймется, съездит в Форт-Майерс, пообедает в хорошем ресторане, походит по магазинам, непременно купит себе что-нибудь легкомысленное, а потом вернется домой, полежит в пенистой ванне и уляжется в постель со стаканом хорошего вина и приключенческим романом.

Ветер настойчиво рвался в дверь и в окна. Си Джей покосилась на дребезжащее стекло, увидела сначала какой-то промельк среди мутных потоков, а потом сложенные козырьком руки и лицо, приникшее к окну.

Он, Гаррет! Шевелит губами, пытаясь перекричать шум, и показывает на дверь — открой!

Она замотала головой, и слезы снова подступили к глазам. Господи, только бы он их не заметил! И зачем он явился?

Гаррет скрылся из виду, но тут же раздался оглушительный стук. Некоторое время она пребывала в нерешительности, потом стремительно подошла к двери.

— Уходи, мне некогда!

— Си Джей, ради… — несколько слов подхватил и унес порыв ветра, поговорить! Я тону, черт возьми! Открой!

Ну да, конечно! У нее вид потерпевшей кораблекрушение — волосы слиплись, нос распух, глаза покраснели. А он ничего лучше не придумал, как пожаловать на остров именно в такой момент. Ему будет довольно одного взгляда, чтобы все понять, если он уже не понял. Ведь он не велел ей влюбляться, предупреждал, что она будет страдать, и теперь нравоучительным тоном напомнит ей об этом.

Ну нет! Она не доставит ему такого удовольствия.

— Я сказала, что занята! — прокричала Си Джей через закрытую дверь. Иди в дом, я приду позже.

Да, она сделает что-нибудь с лицом и волосами, попытается взять себя в руки и придет.

Гаррет что-то пробормотал, потом вроде отошел. С минуту она, затаив дыхание, прислушивалась, потом облегченно вздохнула.

Так или иначе, он приехал не к ней. Должно быть, в кабинете остались его вещи, к тому же он должен до конца прояснить ситуацию с Берти. Си Джей проглотила ком в горле и смахнула влагу со щек. Когда-нибудь она будет благодарить Бога за то, что удержал ее от падения в пропасть. Во всяком случае, жить с Гарретом под одной крышей, спать в одной постели, рожать от него детей и притворяться, что ничего к нему не чувствует, выше ее сил.

Окна и дверь вздрогнули от страшного удара. Си Джей подумала, что ураган сломал шпалеру, с бугенвиллеями, и уже хотела выглянуть во двор, но ее остановил новый сокрушительный удар, и дверь с треском распахнулась.

На фоне ливня в дверном проеме возникла высокая фигура. Джейми Килдонан, выследивший Сибиллу в старом заброшенном аббатстве и вломившийся в дверь среди такого же ненастья!

Он плечом захлопнул дверь, сбросил плащ на пол, отряхнулся, как мокрый пес, и взглянул наконец на нее.

Мне надо с тобой поговорить.

Она отпрянула при виде нависшего над ней великана, пожирающего ее глазами.

— Ну, знаешь, это уж слишком! — пробормотала она, утешая себя тем, что перед нею все-таки не разбойник Джейми, а бизнесмен Гаррет. Что тебе нужно?

— Ты.

Она уставилась на него, не веря своим ушам.

— Что ты сказал?

— Я сказал, что мне нужна ты — В его глазах горела такая мрачная решимость, что Си Джей отступила еще на шаг. — Черт побери, ты моя законная жена, без борьбы я от тебя не отступаюсь! — В два шага он преодолел разделяющее их расстояние, схватил ее за плечи и жадно впился в полураскрытые губы своими холодными, мокрыми от дождя губами.

Когда он выпустил ее, она едва удержалась на ногах.

— Послушай, я знаю, ты меня не любишь, но ведь ты… мы даже не пытались… — В свете лампы его мокрое лицо искривилось в усмешке. Даже Сибилла дала Джейми последний шанс.

Вот и я прошу лишь небольшой отсрочки. Если ничего не получится, мы аннулируем брак. Но прежде давай попробуем еще раз. А вдруг ты все-таки сумеешь полюбить меня?

— Но я и так… — пролепетала она, до сих пор не в силах поверить в реальность происходящего.

— Ты вправе считать меня сумасшедшим, но… — Гаррет осекся. Слегка сдвинул брови. — Что «и так»? Любишь?

— Конечно.

— Но ты… Черт! — Он откинул прилипшие ко лбу волосы. — Ты ни разу мне об этом не говорила!

— Ты не велел. Ты более чем строго, раз и навсегда запретил мне влюбляться в тебя.

— Должно быть, я сам не знал, что говорил.

— Ах, вот как? Значит, впредь я не должна верить ни одному твоему слову?

— Должна. — Гаррет улыбнулся ей чуть дрожащими губами, заглянул в глаза. — Кое-чему ты просто обязана поверить. Например, тому, что мне без тебя плохо, что я не могу ни спать, ни работать, ни думать ни о чем, кроме как о том, чтоб ты вернулась. Что я закрываю глаза и вижу тебя, что ты мерещишься мне в каждой встречной женщине, что мне ничего на свете не надо лишь бы изо дня в день, всю жизнь просыпаться рядом с тобой и видеть тебя повсюду — дома, на улице, на службе, в глазах наших детей… Вот то немногое, чему ты определенно можешь поверить.

— Немногое! — выдохнула она. — Но ведь это, пожалуй, все…

— Не все. Я еще хотел тебе сказать, что никогда не испытывал такой близости. Ты стала моей частицей, о которой я прежде не подозревал и без которой теперь не могу дышать. — Он помолчал, не отводя от нее взгляда. — И еще, Си Джей, ты должна знать, что я ужасно боюсь тебя. Мне всегда казалось, что такая привязанность к женщине чревата неминуемой бедой.

Когда я подписывал договор с Берти, то думал, что застрахован от этого. И целый месяц пытался убедить себя в том, что самое разумное — порвать с тобой. А вот не могу. Слишком далеко все зашло. Я не хочу тебя терять, только и всего.

Она не знала, что ему ответить, не находила нужных слов. Наконец с трудом выговорила:

— Так, значит… мы останемся мужем и женой?

— На всю жизнь. — Гаррет взял ее лицо в ладони. — Я хочу быть твоим мужем не ради того, чтобы угодить Берти, а потому что я… — Си Джей видела, как он борется с собой, пытаясь произнести те самые слова, настолько привычные, что застревают в горле, — не могу без тебя.

Не прогоняй меня, пожалуйста! Дай хотя бы надежду…

— Я люблю тебя. — Она привстала на цыпочки и дотянулась губами до его непросохшей щеки.

— Это не просто слова, правда? Вообще-то я надеялся когда-нибудь услышать их от тебя, но не верил, что они выйдут за рамки твоей роли.

Ты ведь сама сказала, что стремилась облегчить мне задачу.

— Ну, не до такой же степени, — усмехнулась она. — А если честно, я солгала тебе только один раз — когда сказала, что не люблю тебя.

— По-твоему, Берти опять нарочно все подстроила?

— Можешь не сомневаться.

— Знаешь, вы обе оказались правы… насчет отца и Кристал. Она в самом деле его любит. И мне думается, теперь это всерьез и надолго.

— Ты говорил с ним?

— Они сейчас гостят у друзей в Лодердейле.

Я слетал туда вчера. Отец встретил меня холодно, едва ли не в штыки. Но в конце концов Кристал все уладила. — Гаррет с улыбкой покачал головой. — Ну и характер! Честное слово, отцу крупно повезло. А благодаря ему — и мне тоже.

Потому что, едва я увидел их вместе, мне стало ясно: если я не верну тебя, то упущу свой единственный шанс быть счастливым. Ведь счастье, когда оно свалилось на тебя с неба, надо уметь распознать, а главное — удержать.

— Так вы собираетесь меня держать, мистер Джеймисон?

— Обеими руками! — Он крепко прижал ее к себе.

— Ну что ж, — лукаво улыбнулась она, слегка отстранившись, — пожалуй, ты меня убедил. Ее пальцы пробежались по его груди и принялись нарочито медленно расстегивать пуговицы рубашки. — А поскольку я бы тоже не хотела упустить счастье, то приходится напомнить себе, что первый долг жены заботиться об удобствах мужа. Думаю, ты некомфортно себя чувствуешь в промокшей насквозь рубашке.

Гаррет насмешливо прищурился, но Си Джей успела разглядеть полыхнувший в его глазах нетерпеливый огонь, и ее мгновенно охватила дрожь.

— Если уж говорить о долге жены, то поневоле вспоминается еще один пункт, гораздо более способствующий моему комфорту.

— В самом деле? — Си Джей наивно распахнула глаза. — И что же это за пункт?

— Иди ко мне — узнаешь, — прошептал он ей на ухо.

— О-о! — Чтобы не потерять равновесия, она вцепилась в мокрую рубашку. — Что… прямо сейчас?

— Почему бы и нет? — Он тоже занялся пуговицами на ее блузке. — Это не займет много времени. Каких-нибудь два часа.

Лежа в его объятиях, Си Джей чувствовала, как ее тело охватывает огонь желания, разгораясь все ярче. Она пыталась произнести его имя, но губы не слушались: с них слетали только мучительные стоны и судорожные вздохи.

Он двигался все быстрее, увереннее, словно хотел проникнуть в самую ее сердцевину. Си Джей вдруг услышала ликующий крик, разорвавший тишину комнаты, и, потрясенная, узнала свой собственный голос. В ту же секунду шквал наслаждения подхватил ее, унося неведомо куда.

В ответ на это каждый его мускул напрягся и преддверии освобождения, и в ее ушах прерывистым эхом прозвучало:

— Си Джей… о-о… Си Джей…

Обессиленная от лавины чувств, захлестнувших ее существо, она лишь тихонько застонала, когда Гаррет опустился на нее.

Прошла, наверно, целая вечность, прежде чем он смог устало приподняться на локтях.

— Я тебя совсем раздавил, моя маленькая, прости. Потерпишь еще немного, пока я дух переведу?

Си Джей улыбнулась, как сытая кошка, и обвила ногами его спину.

— Потерплю. Если это не продлится до утра.

— Еще одно такое движение, и клянусь именно так и будет.

— Я люблю тебя, Гаррет. — Она поцеловала его в грудь, легонько потянула зубами завиток волос. — Теперь можно это говорить?

— Говори почаще. И я тоже…

— Не надо, я знаю.

— Черт, ну почему мне так трудно выговорить?

— Если эти слова что-нибудь значат, они и не должны выговариваться легко.

— Ты и не представляешь, как много значат, Си Джей. — Он вздохнул. Я… тебя… очень люблю. — Произнеся один раз, он стал повторять вновь и вновь, будто пробуя слова на вкус:

— Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. — Он громко рассмеялся и удивленно поглядел на Си Джей. — Черт возьми, как просто!

Я люблю тебя!

Он еще сто раз повторил эти самые важные, самые прекрасные слова. Ему понравилось, как они звучат и как вспыхивают от них глаза Си Джей, как отозвались они пока еще едва заметным напряжением мужского естества внутри обволакивающей его шелковой плоти.

Гаррет медленно зашевелился, глубже входя в нее. Он увидел, как она закусила нижнюю губу, ощутил, как напряглись в ответ ее бедра.

— О нет! — простонала Си Джей. — Я не выдержу! Гаррет, остановись, ради…

Но было уже поздно. Он с неистовой страстью погружался в ее горячие недра, она непрестанно шептала его имя. Время потеряло для него смысл, как и все вокруг, кроме женщины, бьющейся под его руками. Затем они снова растворились в стремительном потоке блаженства…

И в этот захватывающий миг Гаррет подумал: воистину любовь — самое простое и самое естественное чувство на свете.