Разорванные узы

Глава 8

— Серебристо-лавандовый? Ты хочешь, чтобы я покрасила волосы в тот же цвет, что и старые чики в молочном баре?

Я подавилась маргаритой, а Сейдж неудержимо хихикает надо мной.

На моей кровати и на полу вокруг нас разбросаны пакеты, переполненные закусками и косметикой, потому что Сейдж по пути сюда решила, что девичник зайдёт только в том случае, если она будет делать мне мейк-ап.

Интересно, сколько времени прошло с тех пор, как она делала что-то подобное, потому что прошли годы с тех пор, как я делала. Я также отчасти думаю, что она догадалась об этом и хочет сделать что-то особенное, потому что она такая милая.

— Ты же сказала мне, что терпеть не можешь серебристый цвет, и это безумие, потому что в последний раз, когда я пыталась стать ледяной блондинкой, это обошлось мне в целое состояние и не осветлило настолько, чтобы мне понравилось.

Напиваться и болтать обо всём — не самая умная идея, но во мне есть что-то безрассудное в нашей дружбе. Как будто годы, когда мне вообще не с кем было поговорить или довериться, сделали меня глупой из-за ее мягкой доброты.

Я отказываюсь смотреть на свое отражение в зеркале у двери, когда отвечаю ей:

— Дело не в цвете, а в воспоминаниях, которые наплывают с ним. Несколько лет назад я пыталась перекрасить их обратно в черный цвет, но краска не берет. Как будто мои волосы… не принимают ее.

Я рискнула бросить взгляд туда, где Сейдж снова наполняет оба наших стакана, но она немного хмурится, глядя на приготовленную ею смесь алкоголя и сахара.

— Ну, что самое худшее может случиться с фиолетовой краской? Если не возьмёт, тогда, по крайней мере, мы попытались, а если возьмёт, больше никаких воспоминаний о плохих вещах, преследующих тебя.

Остаток ночи — сплошное пятно из напитков, фиолетовой краски на моих простынях и общего душа в нижнем белье с Сейдж в три часа ночи, чтобы смыть с себя это дерьмо. Грязно, глупо и совершенно чертовски жизненно необходимо.

Мы обе просыпаемся через несколько часов с похмелья и отчаянно нуждаемся в еде.

Гейб не появляется, чтобы проводить меня на урок, и Норт пишет мне сообщение, чтобы сказать, что я все еще должна пойти без своей хмурой тени, что меня вполне устраивает. Я получаю взгляды и перешептывания весь день, но стук в моей голове заглушает большую часть этого, и я справляюсь, благодаря столь же похмельному присутствию Сейдж.

Когда занятия заканчиваются, она прижимается ко мне, когда мы идем в мою комнату. Совместное задание, которое у нас есть, в основном выполнено в любом случае, но я быстро поняла, что Сейдж предпочла бы тусоваться со мной в моей жалкой комнате в общежитии, чем идти домой. Она никогда не комментирует мою жалкую нехватку вещей, или то, насколько ужасно неудобна кровать, она просто ведет себя так, как будто эта ситуация совершенно нормальная.

Это жизненно важно для моего выживания.

Она стала для меня опорой, единственным человеком, который держит мое здравомыслие на привязи, потому что, если бы у меня не было ее, я уверена, что сейчас я была бы кричащим, бушующим беспорядком.

Когда мы подходим к ее машине, чтобы забрать дополнительные учебники, ее телефон звонит, и она закатывает глаза на то, что появляется на экране.

— Райли? Или эта сука, Джованна?

Сейдж фыркает и говорит:

— Ни то, ни другое, это мой папа. Мои родители злятся из-за того, какой 'замкнутой' я стала. Потому что в их мире для меня нормально, когда меня избегают, но совершенно неразумно с моей стороны отказываться ходить на какие-либо общественные мероприятия. Мы с мамой спорили об этом все утро, а теперь папа умоляет меня пойти на футбольный матч.

Я пожимаю плечами и закидываю сумку повыше на плечи:

— Ты ненавидишь футбол? Я могла бы… может быть, что-нибудь придумаем, и мы могли бы пойти вдвоем?

Я не хочу звонить Норту, но если это важно для нее, то я это сделаю. Сейдж робко смотрит на меня в ответ.

— На самом деле я вроде как люблю футбол. Мой брат играет. Я скучаю по походам туда, но я ненавижу быть там одна, потому что сидеть с родителями — это как пытка. Моя мама до сих пор винит меня в том, что я испортила отношения с Райли.

К черту это. Я звоню своему засранцу Связанному, и мы уезжаем, чего бы мне это ни стоило.

Я нажимаю кнопку набора номера и делаю глубокий вдох, готовясь к предстоящему бою, и от холодного тона голоса Норта, когда он отвечает, у меня сводит зубы.

— Я собираюсь идти на встречу, Фэллоуз, сейчас неподходящее время.

Не срывайся, не ругайся, будь спокойна.

— Все в порядке, я быстро. У Гейба сегодня футбольный матч, и я бы хотела на нем присутствовать. Сейдж идёт, и мы хотим купить там хот-доги и разный фастфуд. Мне просто нужно знать, что ты не пошлёшь тактиков, чтобы схватить меня с трибун, пока я смотрю игру.

Наступает пауза, как будто он взвешивает каждое мое слово и проверяет, насколько я честна с ним, и я делаю еще один долгий, глубокий вдох, чтобы сохранить хладнокровие.

Наконец он говорит:

— Хорошо. Я буду внимательно следить за тобой, а Гейб встретит тебя после игры и отвезет обратно в общежитие. Если это снова попытка сбежать, я сделаю твою жизнь невыносимой.

Пошел он.

— Ты имеешь в виду, что сейчас моя жизнь — сказка?

Я вешаю трубку, прежде чем он успевает вставить еще хоть слово, и засовываю телефон обратно в карман, одаривая Сейдж ухмылкой, но она все еще гримасничает в мою сторону, услышав весь этот… беспорядок.

— Он на самом деле ненавидит тебя, не так ли? Боже, я думала, Райли отстой.

Я беру ее за руку и сжимаю ее:

— Райли и есть отстой. По крайней мере, я что-то выкинула Норту, что сделало его мудаком, твоему Связанному нет оправдания.

Она вздыхает и оглядывается по сторонам, как будто боится, что Джованна выскочит из кустов и нападет на нас обеих. Это единственная тема, о которой мы не говорили прошлой ночью, но сейчас она от нее не убегает.

— Я тоже сделала кое-что не так. Я не шестифутовая итальянская модель с великолепной осанкой и ногами, на которые мужчины хотят залезть. Я просто… скучная старая Сейдж. Боже, нам нужно поговорить о чем-нибудь другом, прежде чем ненависть к себе овладеет мной, и я проведу остаток ночи, попивая из фляжки на трибунах.

Нет ничего, чего я хочу больше, чем снова напиться прямо сейчас и забыть обо всем этом гребаном бардаке, и хотя выпивка никогда раньше не была тем, чего я избегала, есть что-то в разговоре с Нортом, что заставляет меня колебаться.

Мне почему-то кажется, что я держусь за свой дар сильнее, чем когда-либо прежде, но в то же время я меньше всего его контролирую. Каждый день, что я здесь, мне приходилось давить, просить, умолять, игнорировать и подавлять желания уз, каждый день они взывают к мужчинам, с которыми мне суждено быть, и каждый день мне приходилось подавлять их, пока не остаётся никаких признаков того, насколько глубоко это вся эта разлука обожгла меня.

О выпивке сегодня вечером не может быть и речи, по крайней мере, до тех пор, пока я снова не возьму себя в руки.

Я переодеваюсь в рваные джинсы и старый свитер. Я потрясена тем, как хорошо они сидят на мне, потому что в последний раз, когда я их примеряла, они были немного тесноваты. Я думаю, что все это время, проведенное в окружении людей, которые ненавидят меня, сделало меня стройнее. Сейдж сидит на полу перед моим зеркалом и делает прическу с макияжем. Минимализм, несколько локонов и быстрый мазок туши, но она такая красивая, что это все, что ей действительно нужно.

Меня убивает, что у неё низкая самооценка из-за Джованны.

Ничто не сделало бы меня счастливее, чем убийство этой суки, и я честно думаю, что это была бы первая смерть, из-за которой я не чувствовала бы себя виноватой. Она была бы первым человеком, в котором я была бы уверена, что она стерва.

Достаточно ли ей быть стервой, чтобы оправдать ее смерть?

Черт, сегодняшний день был слишком долгим и утомительным, чтобы думать об этом моральном дерьме. Все, что имеет значение, это то, что я не должна никого убивать в кампусе, потому что Норт так глубоко в моей заднице, что он бы все понял. Он видит насквозь каждую ложь, которую я говорю с тех пор, как приехала сюда, и использует это как предлог, чтобы посадить меня на цепь в своем подвале.

Сейдж хватает стул, чтобы сесть и сделать мне прическу, пока я работаю над макияжем. Она делает все, что в ее силах, чтобы сделать послушными недавно окрашенные локоны, захватывая большие пряди, чтобы завить их свободными волнами, чтобы они выглядели немного более естественно и без усилий… ну, настолько естественно, насколько могут выглядеть лавандовые волосы. Она рассказывает мне истории о том, как росла в сплоченном сообществе Связанных, короткие истории обо всех, кроме моих Связанных, и я должна сосредоточиться на том, чтобы держать руку на месте, когда мы ржем.

Я делаю свой лучший макияж.

Мне нужно гораздо больше, чтобы выглядеть хотя бы наполовину так же хорошо, как Сейдж, и на данный момент прошло уже несколько месяцев с тех пор, как я могла чувствовать себя хорошо на таком уровне. Я выбираю цвета, которые оттеняют лавандовые тона в моих волосах, и когда я заканчиваю, Сейдж растягивается на моей кровати, пока я брызгаю немного спрея для укладки в волосы, чтобы зафиксировать их.

На улице холодно, и я не хочу потерять всю ее тяжелую работу.

— Я чувствую себя виноватой, — говорит Сейдж, нарушая молчание.

Я смотрю на нее, но она слишком занята, бесцельно прокручивая свой телефон, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Из-за чего? Это не твоя вина, что я застряла здесь, а ты можешь уйти и жить своей жизнью.

Она вздыхает и кладет телефон.

— Я ужасный друг. Какая-то часть меня испытывает облегчение от того, что Норт посадил тебя под комендантский час, потому что это означает, что ты останешься здесь. У меня никогда не было такого друга, как ты. Боже, даже люди, которых я считала своими друзьями до того, как Райли отшвырнул меня в сторону, были совсем не похожи на тебя. Я… Боже, мне так жаль, Оли.

Даже мои разорванные узы не заставляют меня чувствовать себя так.

— Почему я должна злиться из-за этого? Как я могу злиться на то, что я тебе действительно нравлюсь и ты хочешь быть моим другом? Послушай, если бы все было наоборот, я могу гарантировать, что чувствовала бы то же самое.

Она улыбается мне, но ее глаза все еще слишком печальны.

— Ты бы не стала. Ты самый самоотверженный человек, которого я когда-либо встречала. Ты принимаешь все, что твои Связанные бросают на тебя, и просто… двигаешься дальше с этим.

Хотела бы я, чтобы это было правдой.

Была бы я так уверена в том, что делаю, если бы не было такого огромного риска? Была бы я такой же сильной, как сейчас, если бы уже не знала, сколько людей погибнет, если мне не удастся освободиться от своих Связанных, если Сопротивление снова найдет меня?

Я не уверена, что была бы счастлива.

Я пожимаю плечами и аккуратно складываю косметику обратно в сумку Сейдж, помня не только о том, что она не моя, но и о том, что все это высококачественные и дорогие продукты, о которых я раньше даже не задумывалась, потому что у меня нет денег.

— Меня не волнует это дерьмо, Сейдж. Я забочусь обо всех других твоих качествах, которые делают тебя лучшим другом для меня. Мне небезразлично, что ты появляешься здесь с кучей косметики в руках, даже не спросив меня, потому что ты знаешь, что я ни за что не смогла бы принарядиться без твоей помощи. Мне небезразлично, что ты пригласила меня на тако и маргариту. Меня волнует, что, когда я делаю заметки на уроках, когда ты их пропускаешь, ты благодаришь меня так, как будто я завоевала для тебя целое королевство. Меня волнует, что тебе насрать на все, что люди говорят обо мне, ты решила узнать меня получше, прежде чем принимать решение. У меня есть для тебя миллион других вещей, но давай просто оставим все как есть. Ты чертовски невероятна, и когда-нибудь ты поверишь мне, когда я это скажу.

Она улыбается и наклоняет голову.

— Ты и сама довольно хороша, Фэллоуз. Так хороша, что я сбегу с тобой, если ты снова решишь уйти.

***

Мы отправляемся на игру пораньше, потому что оказывается, что Сейдж, возможно, недостаточно горячо говорила о том, как сильно она любит футбол, и из-за того, как сильно она любит игру, она очень придирчива к тому, где мы сидим. Она находится на совершенно новом уровне волнения по поводу всего этого, безостановочно болтая всю дорогу до стадиона обо всех игроках и статистике команды. Она даже расхваливает Гейба, полностью игнорируя свое обычное нежелание говорить о моих Связанных в ее волнении по поводу того, что мы смотрим игру сегодня вечером.

Я совсем не возражаю, потому что видеть ее такой счастливой — это неслыханно. Мы дружим уже несколько недель, и самое большее, что я от нее добилась, — это застенчивая улыбка и время от времени сухой смешок, но прямо сейчас она излучает радость.

Мы должны заехать к ней домой по дороге на стадион, и я жду в ее машине, отправляя Норту сообщения с новостями, как послушная маленькая собственность. Он посылает много односложных ответов, как будто я на самом деле не стою его времени, поэтому я делаю свои сообщения слишком длинными и подробными, просто назло.

Я надеюсь, что его, черт возьми, это бесит.

Я хихикаю про себя, как ребенок, когда дверца машины снова открывается, и Сейдж скользит обратно на водительское сиденье.

— Я захватила сезонный абонемент Марии для тебя, так что мы можем сразу отправиться туда. Она сегодня работает допоздна, так что папа присылает ей новости. И нам не придется терпеть ее, — говорит Сейдж, заводя машину и выезжая с подъездной дорожки, ее плейлист включается, и в кабине гремят инди-панк-группы.

Мария — вторая Связанная ее отца и дополняет триадную связь ее родителей. Она работает в Совете адвокатом и одним из ключевых советников Норта, и из-за нее Сейдж трудно дружить со мной. Сейдж избегает ее любой ценой.

Я также собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы держаться подальше от ее психованной задницы. Можете ли вы представить себе, что вы настолько увлечены своим боссом, что сделаете все возможное, чтобы помешать дружбе его Связанной?

Нет, спасибо.

Мы приходим достаточно рано, чтобы припарковаться было легко, и Сейдж болтает со всеми, кого мы видим, как со своими старыми друзьями. Напыщенно, потому что все они смотрят на нее с жалостью и плохо скрытым недоверием, но все они признают ее, так что это на полшага выше, чем у других студентов колледжа.

Сейдж вздыхает и указывает на парочку.

— А вот и мои родители. Они сидят на моем месте и ждут нас.

О черт.

Сейчас это кажется большим давлением, на которое я не подписывалась, но Сейдж прикусывает губу, и я снова перехожу в режим защитной подружки, потому что я чертовски злюсь, что даже ее родители больше не являются для нее безопасным местом. Все отвернулись от нее из-за чего-то, что она не может контролировать.

Затем, как будто мое дерьмовое отношение было для него сигналом, появляется Райли с Джованной под руку, и они пробираются сквозь небольшую толпу, которая начала формироваться. Он смотрит на свою Связанную узами так, словно она зажгла весь его мир своей красотой, и вокруг них царит отвратительная атмосфера самодовольства. Как будто быть вместе недостаточно, они также должны бросать это всем в лицо.

В тот момент, когда Райли видит родителей Сейдж, он включает обаяние и треплется с ними, как полный придурок. Они тоже любезничают с ним, переступая через себя, чтобы поговорить с ним, как будто он не вонзил нож в сердце их дочери.

Отвратительно, многие из них отвратительны.

Сейдж секунду колеблется, прежде чем потянуть меня за руку, чтобы отвлечь мое внимание от ухмыляющегося лица Райли.

— Мы можем спуститься в раздевалку и повидаться с моим братом? Мне нужно подышать свежим воздухом.

Да, потому что здесь, на открытом ночном воздухе, чертовски душно теперь, когда ее засранец Связанный там, внизу, выглядит как настоящий стоячий парень.

Он гребаный подонок.

Я киваю и спускаюсь вместе с ней, наблюдая, как она с легкостью преодолевает все препятствия, игнорируя все дерьмовые взгляды окружающих, как профессионал. Я не воспринимаю это так же легко, и к тому времени, как мы добираемся до одного из тренировочных залов, я хмуро смотрю на каждого человека там, как будто собираюсь сделать себя их проблемой.

Сейдж ударяет меня по плечу, чтобы вывести меня из моего дикого вида, когда она пишет своему брату, чтобы он вышел и встретил нас обеих. Он не отвечает ей, но мы решаем подождать. К счастью, долго ждать нам не пришлось.

Сойер очень похож на Сейдж, его пепельно-каштановые волосы коротко подстрижены, а на лице уже пятно грязи из-за разминки. Он смеется и шутит со своими товарищами по команде, но когда Сейдж окликает его, он смотрит с удивлением и настоящей любовью.

Они близки, и он явно скучал по ее появлению, чтобы понаблюдать за ним.

Честно говоря, мне все равно, сколько дерьма я получу от Норта и других моих Связанных за то, что я здесь, я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы отныне появляться на каждой игре с Сейдж.

Сойер немного хмурится, глядя на меня, когда подходит к нам, но он притягивает Сейдж в легкие объятия.

— Бросаешь вызов шторму? Я не думал, что ты уступишь маме.

Сейдж усмехается и пожимает плечами.

— В конце концов, она меня измотала, и я всю неделю мечтала о хот-догах. Как ты себя чувствуешь?

Я немного отвлекаюсь, пока они обсуждают статистику сегодняшней игры, весь спортивный жаргон пролетает мимо моей головы, потому что, хотя у меня есть общее представление о спорте, я определенно не понимаю и половины из того, что они говорят прямо сейчас.

Вместо этого я оглядываю коридор и вижу, как все ребята готовятся к игре. Большинство из них уже одеты и готовы к игре, некоторые из них проходят свои предыгровые ритуалы, и все они дико ухмыляются.

Квотербек улыбается мне, убирая мокрые волосы с глаз, но его взгляд на секунду задерживается на Сейдж, прежде чем он отворачивается. Он определенно старше нас, возможно, выпускник, и он чертовски горяч. Песочно-светлые волосы и ясные голубые глаза, на щеке ямочка, которая растопила бы большинство девушек, но я невосприимчива к парням и их очарованию, благодаря моей запутанной ситуации со Связанными. Есть также печаль, которая цепляется за него, когда он смотрит на Сейдж, от которой у меня сводит зубы.

Почему все так чертовски одержимы тем, чтобы жалеть ее и обращаться с ней как с дерьмом?

— Черт, извини, Сойер, это Оли. Я забыла, что вы двое еще не знакомы.

Я отворачиваюсь от парня и улыбаюсь Сойеру, стараясь не обижаться на неловкий взгляд, который он бросает на меня. Он, вероятно, беспокоится о том, что Гейб нагадит ему, если он будет хотя бы немного любезен со мной, поэтому я отступаю на пятки и натянуто улыбаюсь ему.

— Приятно познакомиться, и удачи в сегодняшней игре.

Он коротко кивает мне в ответ, а затем колеблется, прежде чем сказать:

— Спасибо, что пришла с Сейдж сегодня. Для меня очень много значит, что она здесь.

Я пожимаю плечами и отодвигаюсь от него еще немного.

— Не беспокойся, я собиралась прийти посмотреть, из-за чего весь сыр-бор.

Сейдж улыбается мне, но это не касается ее глаз, и я отступаю от них обоих, чтобы дать им секунду поговорить без того, чтобы я мешкала и делала ситуацию еще более неловкой. Я пытаюсь смешаться с толпой, что невозможно из-за моей дурной славы, и снова оказываюсь в одном из коридоров. Я знаю, в каком направлении мне следует двигаться, чтобы вернуться на наши места, но вместо этого я останавливаюсь и копаюсь в телефоне, чтобы выглядеть занятой, пока жду Сейдж. Я не хочу бросать ее и оставлять наедине со всеми этими дерьмовыми людьми.

Я нахожусь там несколько минут, прежде чем что-то привлекает мое внимание.

Дверь в другой тренировочный зал приоткрыта, и я вижу, как Гейб пожимает руку капитану другой команды. Ничего новаторского в этой демонстрации спортивного мастерства, кроме… кроме того, что в его руках есть что-то, что он только что передал ему. Наркотики? Подождите, нет, это клочок бумаги. Они оба оглядываются по сторонам, как будто делают что-то крайне незаконное, а затем глаза Гейба встречаются с моими через дверной проем.

Он видит меня.

Я вижу его.

Я понятия не имею, что он делает, но я уверена, что могла бы войти в раздевалку, найти его тренера и разрушить его жизнь прямо сейчас. Небольшая вспышка паники в его глазах говорит мне, что я не ошибаюсь, он делает что-то, за что его вышвырнут из команды… или посадят под замок на ночь.

Мы просто стоим там и смотрим друг на друга слишком долго, так много дерьма безмолвно витает между нами.

— Эй, извини, что так долго. Мы должны занять свои места.

Я вздрагиваю и обнаруживаю, что Сейдж смотрит на свои ноги, ее глаза немного покраснели. Это выводит меня из небольшого транса, в котором я была, и я отвожу взгляд от Гейба, беря ее под руку, пока мы не прижимаемся друг к другу на ходу.

Я никогда не была стукачом и не собираюсь им становиться только потому, что Гейб вел себя со мной как осел.

Мы возвращаемся на свои места, и Сейдж представляет меня своим родителям в самом неловком разговоре, в котором я участвовала с тех пор, как приехала сюда. Они обе явно не хотят, чтобы я была рядом с их дочерью, но они улыбаются и притворяются вежливыми, вероятно, потому, что она пришла сюда сегодня вечером благодаря мне.

Я принимаю удары и игнорирую их, болтая и притворяясь, что с Сейдж все в порядке, когда начинается игра, и она действительно загорается. Где-то после перерыва, когда мы поели и смеялись до боли в животе, ее родители отвечают на звонок и встают, чтобы пойти перекусить. Девушка, которую я никогда раньше не видела, скользит рядом с Сейдж, и она мгновенно напрягается, сразу же насторожившись.

Почему сегодняшнее дерьмо никак не закончится?

На мгновение воцаряется тишина, поскольку аплодисменты вокруг нас оглушительны, но когда толпа затихает, Сейдж говорит.

— Оли, это Грейси. Ее брат Феликс тоже в команде.

Она не выглядит взволнованной или расстроенной, поэтому я следую ее примеру и наклоняюсь вперед, чтобы взглянуть на девушку. Она хорошенькая, светлые волосы красиво уложены, но на ней футболка с бандажом и кольцо в носу. Она выглядит здесь неуместно, но совершенно непринужденно.

Грейси кивает мне с легкой улыбкой.

— Спасибо, что пришла с моей девочкой. Она была слишком грустной в последние дни, но она также не хочет тусоваться со мной, чтобы подбодрить ее.

Я смотрю на нее, а затем на Сейдж, но глаза Сейдж прикованы к ее брату. Я придерживаюсь верных дружеских чувств.

— Она моя лучшая подруга, я всегда буду рядом с ней.

Сейдж вздрагивает, ее глаза встречаются с моими, а затем она улыбается.

— Ты та, кто рискует попасть к Тактической группе, чтобы пообщаться со мной, я думаю, ты заслуживаешь небольшой благодарности.

Я закатываю глаза.

— Не напоминай мне. Итак, Грейси, кто из них Феликс? Я просто с трудом разбираюсь в правилах, я не могла выбрать игроков, чтобы спасти свою жизнь.

Она смеется и указывает на квотербека, того самого, что был в раздевалке ранее.

— Вон он. Сейдж говорила тебе, что он одержим ею? Он пытался заставить ее встречаться с ним с тех пор, как Райли стал самым большим мудаком в мире, но она превратилась в призрака.

Я потрясенно смотрю на нее, но Сейдж пожимает плечами.

— Я не хочу свидания из жалости. Я понимаю, что он друг Сойера и заботится обо мне, но я не собираюсь усугублять плохую ситуацию.

Грейси закатывает глаза, отражая мою реакцию.

— Он был одержим тобой в течение многих лет. Он разнес тренировочный зал на куски, когда узнал, что вы с Райли были Связанные. Это не имеет абсолютно никакого отношения к Сойеру.

Я перевожу взгляд с одну на другую, но Сейдж плотно сжимает губы и отказывается сказать больше ни слова, даже после того, как Грейси грустно прощается и снова покидает нас.

Только после того, как Гейб и его команда выигрывают игру, и мы ждем у раздевалки, когда он отведет меня обратно в мою комнату в общежитии, она, наконец, снова заговаривает.

— Когда-нибудь он найдет своих Связанных, и я не могу смириться с потерей кого-то еще. Давным-давно… Однажды я подумала, что, может быть, я была Главной Связанной, и у меня будут они оба. Глупо. Сейчас я стараюсь держаться подальше от Феликса, потому что, даже если мы не Связанные, видеть его с кем-то другим будет больно. Не хочу знать, каково это — иметь его, а потом потерять. Райли мне хватило.

Я киваю, потому что понимаю. Я понимаю это лучше, чем кто-либо другой. Находясь сейчас рядом со своими Связанными, лучшая защита, которая у меня есть, — это их гнев и ненависть ко мне. Если бы у меня этого не было, я бы рухнула под тяжестью всего, что у нас есть против нас.

Я бы сломалась.