Разорванные узы

Глава 21

Обычно обед — моя любимая часть дня, но быть зажатой между Атласом и Гейбом, когда Сейдж и Сойер умирают от смеха над их злобными тычками друг в друга, отчасти портит мне настроение. Атлас подобрал расписание, в котором он посещал все те же занятия, что и мы с Гейбом, и ухмылялся мне, когда я спрашиваю его об этом.

— Мы на общих курсах, если мне придется повторять, по крайней мере, мы занимаемся легким дерьмом.

Я раздраженно закатываю на него глаза, в основном потому, что мне определенно нелегко, и наша непринужденная фамильярность выводит Гейба из себя. Затем он преследует нас обоих, хмурясь и огрызаясь на нас всякий раз, когда Атлас наклоняется ко мне или заставляет меня смеяться своим непринужденным юмором.

Я забрала свою сумку и держала руки при себе, как только мы вышли на территорию кампуса, но Атлас ничего не сказал, просто принял границы, которые я устанавливала, как будто все идет именно так, как он ожидал.

Сейдж и Сойер приняли Атласа без проблем, оба они уже болели за него в «Гонке за узами», как Сойер так красиво назвал беспорядок, который представляет собой моя жизнь.

Когда обед заканчивается, Сойер отправляется на свой урок информатики, и у меня возникает неловкий момент, когда я пытаюсь обойти Гейба, чтобы пойти с Сейдж на наш следующий урок, но он не хочет просто отступить и позволить мне идти с ней. Атлас ухмыляется ему, когда я, наконец, толкаю его, чтобы заставить двигаться, и я решаю, что лучше брошу учебу и буду иметь дело с язвительной реакцией Норта, чем иметь дело с этим каждый день, пока не выберусь из этого места.

Мы приходим на наш урок экономики и обнаруживаем, что помощник Грифона, Киран, дежурит возле лекционного зала. Он мне меньше всего нравится из всех тактиков, и я изо всех сил пытаюсь скрыть презрение на своем лице, когда понимаю, что это он проверяет студенческие удостоверения, чтобы попасть внутрь, и я буду вынуждена говорить с ним.

Я забываю, что Атлас понятия не имеет ни о какой истории между нами, и когда он замечает выражение моего лица, он мгновенно поворачивается, чтобы прижать меня к себе, немного сворачиваясь, чтобы прикрыть меня.

— Кто это, черт возьми, такой и что он с тобой сделал?

Я качаю головой, глядя на него, потому что понятия не имею, кто нас окружает и каковы их силы, но Гейб, который наблюдает за нами обоими с мрачным видом одержимости, бормочет:

— Он в тактической команде Грифона. Она просто ненавидит его.

Сейдж усмехается и бросает взгляд на Кирана, как будто он ядовитый, и она боится, что в нее попадет эта кислота.

— Он тот, кто поймал ее, повалил на землю средь бела дня, как будто она была преступницей, а затем притащил ее обратно сюда, чтобы советник Дрейвен отнял у нее все свободы. Как бы я ни была рада, что Оли здесь, я ненавижу его за то, что он так поступил с ней.

Рука Атласа на секунду сжимается вокруг меня, но затем он расслабляется, на его лице снова появляется ухмылка, и я очень быстро понимаю, что эта ухмылка предвещает опасность.

Нам приходится стоять в очереди, пока проверяется удостоверение личности каждого студента. Я неловко вытаскиваю свой, и Сейдж чертыхается, роясь в своей сумке, отрывные листы бумаги шуршат от ее грубого обращения. Гейб стоит там, как кирпичная стена, хмурясь и ворча себе под нос из-за ожидания.

Когда мы, наконец, подходим к двери, я должна сделать глубокий, успокаивающий вдох, проверяя свой дар и свою связь, чтобы убедиться, что они надежно заперты. Киран огромен и немного пугает так близко, но он ведет себя так, как будто меня не существует, ухмыляясь Гейбу и хлопая его по плечу, когда он проводит его без вопросов, полностью игнорируя хмурое выражение на лице моего Связанного. Он проверяет удостоверение Сейдж, но только потому, что оно у нее уже есть, и тоже быстро пропускает ее.

Он протягивает руку, когда Атлас подходит, таща меня за собой.

— Кто ты? В этом классе нет дополнительных мест для случайных прохожих.

Даже от его голоса у меня сжимается челюсть, но Атлас просто показывает ему свое удостоверение личности.

— Я только что перевелся. Так что двигайся.

Глаза Кирана сужаются, пока не превращаются в темные щелочки, но он не двигает рукой.

— Бэссингер. Ты родственник Афины Бэссингер из Совета Восточного побережья?

— Моя тетя. Я не собираюсь снова просить тебя двинуться.

Гейб делает шаг назад через дверь и говорит:

— Он говорит правду, он ещё один Связанный Оли.

Наконец его взгляд опускается на меня, и отвращение на его лице ощутимо, как резкая пощечина по моей щеке, и я немедленно краснею, как будто сделала что-то не так.

Атласу совсем не нравится такая реакция, и когда ухмылка исчезает, Киран, наконец, понимает, что Атлас не просто ухмыляющийся, высокомерный ребенок. Он Одаренный, который угрожает.

Поскольку для меня все может стать только хуже, и потому что это именно то, что мне нужно в моей жизни, Грифон поворачивает за угол и крадется к нам, прекрасно читая злобную атмосферу.

— Отойди в сторону, Блэк. Они опаздывают на занятия, и я знаю, что ты не собирался использовать свой дар на территории кампуса, Бэссингер. Это здесь правило номер один.

Атлас ухмыляется и пожимает плечами.

— У меня есть исключение, Шор. Я не могу отключить свой, это часть меня. Твоему головорезу не понравилось, что я не беспокоюсь о нем. Честно? Я думаю, ему не понравилось, что я не девушка без дара в два раза меньше его, которую он может повалить на землю.

О Боже, я не хочу присутствовать на этом соревновании по размахиванию членом, и я определенно не хочу, чтобы вся моя жизнь вышла в эфир и просматривалась в коридоре, когда на нас всех смотрит слишком много глаз.

— К черту это, я иду на занятия. Если вы, ребята, хотите достать их и измерить, чтобы покончить с этим, тогда давайте, я не собираюсь торчать здесь из-за этого.

Киран фыркает мне и огрызается:

— Конечно, ты убегаешь. Олеандр Фэллоуз — это как раз тот тип людей, которые просто исчезают, когда становится трудно.

Я ухожу, потому что мне нечего сказать ему в ответ. Я не хочу видеть никакой реакции других, и Сейдж немедленно берет меня под руку, направляясь к заднему ряду стульев, где мы обычно сидим вместе, как будто весь зал не подслушивает драму, происходящую за дверью. Буквально весь класс ждет, когда мои Связанные разберутся со своими проблемами и сядут, чтобы профессор мог начать урок.

Мне хочется кричать.

— Не обращай внимания, это не имеет к тебе никакого отношения. Они все просто на взводе, потому что Одаренных забирают, а Атлас появился, чтобы раскачать лодку, — шепчет Сейдж, бросая взгляд на Зои и ее хихикающих друзей, когда они все смотрят на нас.

Я блокирую их всех. Когда Атлас, наконец, садится рядом со мной, он все еще выглядит спокойным и уравновешенным, достает учебники и ноутбук, чтобы делать заметки, как будто ничего не произошло. Гейб сидит рядом с Сейдж и все время кипит, сегодня это ходячая бомба замедленного действия. Я уверена, что он планирует уничтожить меня с помощью назревающей истерики.

Когда урок, наконец, заканчивается, и мы все направляемся в библиотеку, чтобы позаниматься, Альтас обнимает меня за плечи, когда мы выходим. Кирана нигде не видно, а его сменщик даже не смотрит на нас, когда мы проходим мимо.

В библиотеке больше народу, чем обычно, и когда мы наконец пробираемся сквозь толпу к нашему столику, то обнаруживаем, что Сойер и Феликс уже ждут нас. Я улыбаюсь им обоим и представляю Атласа Феликсу, который принимает его в свои ряды, как будто все это совершенно нормально, и прямо сейчас Гейб не излучает бурлящую ярость.

Я настроена игнорировать это и просто сосредоточиться на своих чертовых заданиях, но я также готова к тому, что Сойер будет мешать дерьмо.

— Я слышал о размолвке этим утром, но настоящий вопрос здесь в том, у кого из твоих Связанных самый большой член? Скажи нам, чтобы мы знали, кто победил, Фэллоуз.

Сейдж стонет и закрывает лицо руками.

— Ради всего святого, мы можем, пожалуйста, перестать говорить о членах на пять гребаных минут?

Сойер ухмыляется, как будто собирается пытать свою сестру, но Гейб вмешивается:

— Киран, может, и мудак, но он не ошибся, не так ли? Трудно защищать кого-то, когда все знают его послужной список.

Атлас кладет свою руку на стол в мою, переплетая наши пальцы так, чтобы все могли видеть. Я думаю, это больше связано с тем, чтобы заявить на меня права, чем с проявлением ко мне какой-либо привязанности.

Глаза Гейба опускаются и застывают там, и Атлас ухмыляется ему.

— О, да? Что ж, в отличие от тебя, я не боюсь послать остальных на хуй и держать свою Связанную при себе. Меня не волнует, что происходило в прошлом, с этим дерьмом покончено. Она моя, и ты выбрал, чтобы она не была твоей.

Ноздри Гейба раздуваются.

— Это не так просто, как сказать, что она моя. Происходит еще кое-что…

— Мне похуй, — обрывает его Атлас, а затем решительно игнорирует его до конца дня, независимо от того, насколько сильно Гейб хочет боя.

***

Мы занимаемся до тех пор, пока обеденный зал не открывается на ужин, за столом воцаряется напряженная тишина, пока мы все втискиваем в свои головы как можно больше знаний.

Сойер, Феликс и Гейб уходят вместе на футбольную тренировку. Я замечаю, насколько спокойнее и меньше нервничает Сейдж из-за того, что теперь общается с Феликсом, и я удивленно поднимаю бровь, когда мы вместе направляемся на ужин.

Она смотрит на Атласа, а затем бормочет:

— Я сказала ему, что просто хочу пообщаться как друзья… на сегодня. Он не давил на эту тему, и — я имею в виду — было приятно, что он вернулся. Я все еще уверена, что он найдет свою Центральную и оставит меня, но… что ж, может быть, было бы не так уж плохо наслаждаться временем до тех пор.

Я снова кладу свою руку на ее и шепчу в ответ:

— Правильно. Почему ты должна вечно оставаться одна, если Райли принял свое решение? Ты ему не принадлежишь, Сейдж. Ты можешь делать все, что захочешь.

Она пожимает плечами с легкой улыбкой, бросая взгляд на Атласа, который очень любезно притворяется, что не слышит ни слова из того, что мы говорим, и не интересуется тем, о чем мы сплетничаем. Я и раньше вымещала на нем свой гнев по поводу ситуации с Связанным Сейдж, только общее дерьмо и никаких личных подробностей, которые она мне доверила, так что я уверена, что у него довольно хорошее представление о том, что происходит.

Мы вместе ужинаем — очень сухая и безвкусная лазанья, от которой Сейдж отказывается за два укуса благодаря роскоши иметь машину, деньги и доступ к домашнему холодильнику. Атлас съедает все свое, но не выглядит довольным этим.

Я проглатываю всю тарелку и стараюсь не злиться снова и снова на отсутствие выбора.

Сейдж обнимает меня, прежде чем отправиться домой на весь день, оставляя нас с Атласом наедине впервые с тех пор, как он открыл дверь моей спальни и обнаружил, что Гейб направляется в нашу сторону этим утром.

Я вдруг совершенно не знаю, что делать.

Атлас снова хватает меня за руку и сжимает ее.

— Я провожу тебя обратно в твою комнату, Оли, если ты не хочешь сначала отправиться куда-нибудь еще?

Я качаю головой и стараюсь не выглядеть так, будто я совсем обосралась, что, честно говоря, так и есть. Вот почему я держала всех остальных на расстоянии вытянутой руки… ладно, не совсем, потому что братья Дрейвен были теми, кто установил дистанцию между собой и мной. Гейб — аномалия, потому что я думаю, что он отчаянно пытается преодолеть пропасть между нами, но в то же время совершенно не желает забывать о том ущербе, который причинил ему мой предполагаемый побег. Кроме того, есть небольшой факт, что теперь Грифон не только каждую ночь спит в моей постели, но и я сейчас ношу его толстовку с капюшоном и просто вдыхаю его запах, как будто это наркотик, без которого я умру.

Мои ноги двигаются на автопилоте, пока я пытаюсь придумать, что, черт возьми, я собираюсь ему сказать, какое объяснение я могу дать ему за то, что я не могу ничего с ним сделать, независимо от того, насколько он мне нравится.

В тот момент, когда мы добираемся до общежития, у меня по коже бегут мурашки от взглядов, которые следят за нами обоими всю дорогу до моей комнаты. Новость о том, что Атлас — последний из моих Связанных, явно распространилась, он приехал с другого конца страны, чтобы быть здесь со своей дефектной Центральной Связанной, и внимания, которое мы получаем, достаточно, чтобы провалиться сквозь землю.

Я чертовски ненавижу это место.

Я, не раздумывая, веду Атласа в свою комнату, отчаянно желая убраться с глаз долбаного здания. Я щелкаю замком и бросаю свою сумку на кровать, морщась от того факта, что я не заправила ее сегодня утром, и она в бардаке.

Я также не хочу признавать, что мне не нравится это делать, потому что я все еще вижу вмятину на дерьмовом матрасе, на котором спал Грифон, что очень жалко, глупо и слишком грустно для того, что я пытаюсь здесь показать.

Очевидно, я забыла, насколько мрачной на самом деле является комната, потому что мне требуется секунда, чтобы понять, почему губы Атласа кривятся, когда он оглядывает комнату.

— Как, черт возьми, я не заметил, насколько все плохо сегодня утром? Собирай вещи, Оли. Ты переезжаешь ко мне.

Нервный смешок подступает к моему горлу. — Я не могу этого сделать! Это комната, куда меня поместил Совет, они за это платят. У меня нет ни денег, ни чего-либо еще. Они не позволят мне устроиться на работу.

Я чувствую, как стыд скручивается у меня в животе. Я ненавижу признавать, насколько чертовски плоха моя ситуация на самом деле. У меня ничего нет, ни денег, ни работы. Образование, которое я получаю, предназначено только для того, чтобы держать меня в узде, а не для того, чтобы на самом деле помочь мне найти работу, которую я хочу. Я чертовски беспомощна, и это отстой.

Карточка Грифона, лежащая в моей сумке, издевается надо мной, но я уже решила, что не буду использовать этот маленький пластиковый прямоугольник, если только кто-то не умирает.

— Собери сумку. Похоже, тебе все равно здесь ничего не разрешат взять, так что все это поместится в твою сумку. Ты сейчас идешь со мной, и я разберусь с Советом, если у них возникнут вопросы. Ты моя Связанная, я позабочусь о тебе.

Мои щеки вспыхивают от стыда.

— Тебе не нужно этого делать, я могу позаботиться о себе. Ну, я могла бы, если бы Норт позволил мне работать. Мне как-то… скучно сидеть здесь весь день.

Атлас мягко подталкивает меня к кровати, беря под локоть.

— Собирайся. Мы можем придумать, как найти тебе работу позже, когда ты выберешься из этой дыры. Для меня было бы честью позаботиться о тебе, пока ты не встанешь на ноги, Оли. Разве ты не сделала бы то же самое для меня?

Я отвечаю, не задумываясь.

— Ну, конечно, но другие будут злиться, что ты это делаешь, и… Я не могу сблизиться с тобой. Я также не могу назвать тебе никаких причин, почему это чертов бардак.

Он усмехается.

— Мы выясним нашу связь, когда будем готовы, ты мне ни черта не должна, и, Оли, мне нужно, чтобы ты поняла, что мне плевать, что они думают. Я забочусь о нашей связи. Я забочусь о том, чтобы узнать тебя получше и чтобы мы вместе принимали решения. Моя квартира не шикарная или что-то в этом роде, это просто квартира, но она лучше, чем это. Мы тоже можем есть настоящую еду, а не то дерьмо из кафетерия, которым нам только что пришлось подавиться.

С ним не поспоришь, и он прав, мне требуется всего минута, чтобы упаковать все в маленькую спортивную сумку, которая у меня есть. Честно говоря, единственная причина, по которой она выглядит достаточно полной, заключается в том, что у меня есть еще две толстовки, которые оставил Грифон, и они занимают кучу места.

Он снимает с меня спортивную сумку и перекидывает ее через спину, ухмыляясь одной из девушек, когда мы выходим вместе, самым высокомерным, дерзким образом, что заставляет меня хихикать. Она выглядит потрясенной и немного дрожащей, когда бросается обратно в свою комнату.

— Давай, Сладкая, давай уберемся к чертовой матери из этой дыры.

Он ведет меня к небольшой парковке за общежитием, на которую я никогда не ступала, потому что все всегда забирают меня из зоны у входа. Я сразу знаю, какая машина его, потому что ни одна машина не веет энергетикой большого члена так, как черный Dodge Challenger Hellcat, и ухмылка, которую он бросает на меня, когда открывает ее, — это полный самодовольный мудак. Это мило, и в то же время немного жестко, как хорошо он справляется с этим, не выглядя при этом полным придурком.

Его квартира находится всего в нескольких кварталах отсюда, все еще в нескольких минутах ходьбы от кампуса. Он водит так же уверенно, как Грифон, и чуть менее склонен к самоубийству, чем Гейб на своем мотоцикле.

Квартира находится на верхнем этаже, и он определенно недооценивал ее, когда сказал, что в ней нет ничего особенного. Конечно, это не особняк Норта, но там есть вид на весь кампус и две спальни. Полноразмерная кухня с гранитной столешницей, а в ванной комнате установлена ванна.

Общежитие кажется маленькой грязной лачугой по сравнению с этим местом.

Когда Атлас заканчивает осмотр своей ванной, он бросает сумку на кровать, проводит рукой по волосам и выдыхает.

— Я могу занять диван.

Я выглядываю из открытого дверного проема, а затем недоверчиво смотрю на него. Диван слишком маленький, и он ни за что на свете не поместится туда. Черт возьми, я тоже не помещусь.

— Все в порядке, я не против поделиться. Я имею в виду, мы же Связанные, верно? Когда-нибудь нам придется к этому привыкнуть.

Он ухмыляется мне, ямочки на щеках вспыхивают.

— Я надеялся, что ты с большим энтузиазмом отнесешься к тому, чтобы разделить со мной постель, но мы можем поработать над этим.

Я фыркаю и слегка толкаю его в грудь.

— Дело не в этом, я просто… Я все еще чувствую себя неловко из-за того, что обманываю тебя, находясь здесь. Я не знаю, что делать с поиском работы. Норт может выследить меня, если я даже близко подойду к краю кампуса, он позвонит мне и отругает.

Атлас драматично хватается за грудь, куда я его толкнула, и проходит мимо меня к холодильнику, доставая каждому из нас по бутылке воды.

— Есть дерьмо, которое ты можешь делать онлайн, таким образом, ты можешь остаться здесь, и Норт никогда об этом не узнает. Деньги и секретность — это беспроигрышный вариант.

Я сажусь на диван, все еще чувствуя себя немного неуютно.

— Что, как девушка с камерой? Думаю, я могла бы вытащить свои сиськи наружу. Ты думаешь, у меня есть право голоса для секс-бизнеса?

Я шучу, у меня никогда не было бы уверенности в себе, чтобы делать такие вещи, но взгляд, которым Атлас бросает на меня, просто потрясающий. У меня не было никаких собственнических действий ни от одного из моих Связанных, подобных этому, так что пусть он заботится о моих сиськах… это довольно здорово.

— Только через мой гребаный труп, Фэллоуз. Никогда, и уж точно не раньше, чем я их увижу.

Я хихикаю и шевелю бровями, глядя на него.

— Разыграй свои карты правильно, и я, возможно, достану их позже.

Опять же, я шучу. Я знаю его во плоти уже около десяти часов, но от одного взгляда, которым он одаривает меня, у меня тают трусики прямо на теле.

— Я играю на победу, Оли. Это единственная раздача, которую я отказываюсь проигрывать.

Черт, и я почти уверена, что он выиграет, потому что я сейчас изо всех сил стараюсь сохранять хладнокровие, а он даже не пытается соблазнить меня. Я не смогу справиться ни с чем, что он бросит в меня прямо сейчас. Он замечает, как у меня плавятся мозги, и похотливо ухмыляется, даже когда включает телевизор и меняет тему.

Сначала неловко просто сидеть с ним и тусоваться, но он идеальный джентльмен, никогда не давит на меня и не задает вопросов, и я растягиваюсь на полу перед телевизором со всеми своими учебниками, чтобы поработать над следующим заданием, которое нужно передать Норту. Это стало моей навязчивой идеей, но я докажу, что этот человек неправ, даже если это убьет меня.

Когда мы оба, наконец, отправляемся спать, наступает неловкий момент, когда я хочу смутиться из-за старой, слишком большой хлопчатобумажной футболки, которую я ношу вместо пижамы, и шелковых боксерских шорт, но я не совсем любительница нижнего белья. Глаза Атласа все равно оценивающе скользят по мне, как будто я стою здесь только в кружевах, и я ловлю себя на том, что становлюсь зависимой от жара в его взгляде.

— Ты не против, если я буду спать в одних боксерах? Слишком жарко для рубашки, — бормочет он, когда я откидываю одеяло и забираюсь в постель.

Я пожимаю плечами.

— Все, что тебе удобно.

Я не упоминаю Грифона и его склонность делать то же самое. У меня болит в груди при мысли о том, что он придет сегодня вечером в мою комнату в общежитии и обнаружит, что она пуста, поэтому вместо этого я отправляю ему быстрое сообщение, чтобы сообщить, где я нахожусь. Я уже знаю, что он не ответит, но, по крайней мере, я пыталась.