Разорванные узы

Глава 18

Мы возвращаемся к своим занятиям, как ни в чем не бывало, и это так чертовски странно.

Гейб притворяется, что мы не спорили из-за его импровизированного появления в моем общежитие и нашей ссоры по поводу телефона, и мы начинаем проводить каждое утро в тренировочном центре, проходя тренировку самообороны Грифона. Норт не появляется у моей двери, чтобы вырвать его у меня, так что я должна предположить, что Гейб держал рот на замке по этому поводу. Больше никто, кажется, не беспокоится о похищениях, хотя я замечаю дополнительную охрану в кампусе, незаметно наблюдающую за всеми нами, пока мы проходим через здания.

Сойер приклеивается к Сейдж, оставляя ее только для того, чтобы ходить на свои собственные занятия, и я уверена, что он делает это только потому, что знает, что Гейб следит за нами обеими. Чем больше я осматриваюсь в коридорах, тем больше я вижу, что все движутся группами, как будто все Связанные группы держатся друг за друга для безопасности, так что, возможно, они не так безразличны, как кажется на первый взгляд.

В пятницу мы с Гейбом отделились от Сейдж и Сойера, чтобы отправиться в TП, и даже с учетом дополнительных тренировок, которые мы сейчас проводим перед занятиями, я боюсь возвращаться туда с другими учениками. Я жду, когда Вивиан снова отведет нас в лабиринт, мое тело все еще чувствует боль с прошлого раза.

Он это не делает.

Как только я надеваю свой тренировочный костюм и выхожу обратно на тренировочную площадку, я нахожу вокруг много парней из Тактической группы. Половина из них оборачивается, чтобы хорошенько рассмотреть меня, что действительно отталкивает, особенно когда становится ясно, что я их знаю.

Это они схватили меня и притащили сюда.

Я собираюсь подойти к одному из них, парню, который схватил меня и повалил на землю в кафе, в котором я работала, и пнуть его по яйцам так сильно, что их чертовы предки почувствуют это, когда Вивиан кричит, чтобы начать урок:

— Мы будем работать над приемами самообороны на матах.

Я ожидаю такого же стона, который вызвал у всех подвал, но вместо этого по комнате мгновенно разносится гул. Все девушки начинают оглядывать друг друга, а парни начинают изгибаться, как будто это возможность произвести впечатление.

Я остаюсь на своем обычном месте в конце группы, но Гейб подходит и встает рядом со мной, пара его друзей-футболистов присоединяется к нам, уважительно кивая в мою сторону. Я легонько толкаю Гейба плечом и указываю на Тактика, которого я хочу хладнокровно убить, и спрашиваю:

— Как его зовут?

Он хмуро смотрит на меня и наклоняется, чтобы тихо прошептать мне на ухо:

— Киран Блэк. Он второй у Грифона, и у него вспыльчивый характер, так что держись от него подальше.

Я киваю, но думаю, он забывает, что у меня тоже вспыльчивый характер, и он воспламенился, горит внутри меня и готов сжечь этого мудака дотла.

— Давайте посмотрим, как много вы все подзабыли, начнём? Ханна, Тай, выходите на маты и расскажите нам о стойках, ударах и блоках, которые мы уже прошли.

Подходит один из футбольных приятелей Гейба, а также одна из девушек. Ханна не сплетница и не кокетка, а ее плечи такие мускулистые и четкие, что я думаю, она сокрушит любого, кто пойдет против нее, потому что она явно крутая. Этого почти достаточно, чтобы я почувствовала себя чертовски напуганной.

Хорошо.

За исключением того, что я уже работала на этих позициях, благодаря моему времени с Гейбом, но я не настолько глупа, чтобы говорить это кому-либо. Я просто смотрю, как Ханна и Тай выполняют движения, как будто я впитываю что-то новое.

Ханна, очевидно, намного лучше меня, но Тай работает ногами неаккуратно. Я замечаю это одновременно с Вивиан, его рот опускается, и когда он пинает Тая по лодыжке, они вдвоем падают бездыханной, стонущей грудой.

Я подавляю смешок, за что получаю хмурый взгляд от Кирана. Грифон не пытается взглянуть на меня, что, как я уже знаю, происходит благодаря его убеждению, что я никчемное отродье, так что это немного обжигает.

Как только они снова встают на ноги, Вивиан выходит на пустое место и выкрикивает своим громким голосом:

— Правила просты; первый, кто уложит своих противников на мат, выигрывает, и ни при каких обстоятельствах вам не разрешается использовать свой дар.

Ах, отлично, именно в таком соревновании у меня действительно есть шанс выиграть, и с учетом тех стоек и бросков, которые Гейб обсуждал со мной, я спокойно уверена, что побью… кого-нибудь. Даже если это всего лишь первый человек, который недооценивает меня, это пойдет на пользу моей уверенности и настроению после дерьмового шоу, которое мы устроили за неделю.

Может быть, мои Связанные наконец отстанут, если узнают, что я могу защитить себя даже без дара. Я сомневаюсь в этом, но, эй, надежда умирает последней.

— Фэллоуз, тащись на маты. Мне нужно посмотреть, насколько ты отстала в этом, чтобы я мог понять, как, черт возьми, я собираюсь подготовить тебя.

Я закатываю глаза на Вивиан, прежде чем одарить его ухмылкой.

— Если ты продолжишь придираться ко мне, люди начнут болтать, старикан.

Парни из Тактической группы передо мной напрягаются, как будто они в шоке от того, что я так разговариваю с их любимым тренером, но Грифон просто качает головой, его глаза по-прежнему смотрят куда угодно, только не на меня.

Я так сильно это ненавижу.

— Оставь свое дерьмо. Я не отпущу тебя только за то, что ты болтаешь языком. Иди, положи Ханну на маты, и я буду достаточно впечатлен, чтобы не заставлять тебя совершать самоубийства из-за того, что ты дерзишь.

Я насмехаюсь над ним, даже когда начинаю двигаться.

— Если ты думаешь, что это дерзко, ты не видел меня в моих лучших проявлениях, но ладно, брось меня в это дно для своего собственного больного удовольствия.

Гейб ухмыляется, наклоняя голову к матам, чтобы Вивиан не увидел, как он наслаждается тем, как я насмехаюсь над старым тренером. У меня такое чувство, что ему не сойдет с рук так много, как мне.

Ханна разминается, и чем ближе я подхожу к ней, тем больше я сомневаюсь, потому что я не ожидала, что она будет такой внушительной, если смотреть вблизи. Она не ухмыляется и не пытается подзадорить меня, она просто ждет, когда я сниму обувь и подойду. Мы стоим и смотрим друг на друга, пока Вивиан не решает начать спарринг.

— Старт.

Ее первая ошибка заключается в том, что она сразу переходит в наступление, бросается на меня и наносит удары, но после целой недели, когда Гейб делает то же самое, я готова к этому. Использовать ее собственный импульс против нее так же просто, как дышать, перекинуть ее через плечо и положить на маты.

Гейб в два раза больше ее, так что я немного груба с этим, но прежде чем я успеваю успокоиться и извиниться за то, что была сучка, ее подарок толкает меня и отправляет меня через всю комнату, впечатывая в стену.

Писк, который вырывается из меня, смущает, но я никак не могу остановиться от шока, вызванного тем, что она нарушает правила только потому, что я очень эффективно победила ее.

— Господи Иисусе, сможем ли мы когда-нибудь пройти тренировку без того, чтобы кто-нибудь из вас не повредил Фэллоуз? С такими темпами девчонке понадобится срочная медицинская помощь, — ворчит Вивиан, но я поднимаюсь на ноги и машу ему рукой.

— Я в порядке, не парься насчёт бумажной волокиты.

Студенты вокруг меня нервно хихикают, как будто думают, что их убьют за то, что они смеялись вместе со мной.

Я потираю затылок, но я не пыталась притворяться, я действительно в порядке. Я в шоке, когда Ханна появляется в поле моего зрения, нахмурившись.

— Прости, я не могу поверить, что я только что это сделала! Я уже много лет не теряю контроля над своим даром. Я понятия не имею, как это только что произошло. Ты в порядке? Тебе нужна помощь в медотсеке?

Ее голос звучит достаточно искренне, и я отмахиваюсь от нее.

— Это не первая стена, в которую меня швыряют, все в порядке.

Она кивает и выпрямляется, поворачиваясь лицом к Вивиан, но держась ближе ко мне, как будто она ожидает, что я потеряю сознание или что-то в этом роде. Я пытаюсь вернуть свое внимание к классу, но воздух в комнате как будто сместился, и теперь напряжение просачивается повсюду. Я оглядываюсь вокруг, но нет никаких признаков того, откуда оно исходит, поэтому я заставляю свое внимание вернуться к спаррингу, который происходит на матах.

Я вынуждена сидеть до конца тренировки, но начинается жесткое соревнование, и это слишком чертовски круто, чтобы смотреть. Раунд за раундом мы наблюдаем, как группы становятся все меньше и меньше. Во мне есть какая-то странная гордость за то, что Гейб выигрывает каждый бой, пока не остается последним.

Вивиан ворчит ему «молодец», но Гейб так гордится собой, как будто получил бесконечную похвалу, и это чертовски стремно. Мы все возвращаемся в раздевалки, чтобы переодеться, и Ханна все время держится слишком близко ко мне. Я начинаю думать, что ее извинения были просто дымовой завесой, и она собирается ударить меня, пока я стою в нижнем белье, но затем она делает глубокий вдох в ту секунду, когда дверь раздевалки захлопывается.

— Святое дерьмо, я честно думала, что вся Тактическая команда Шора вот-вот разрушит мою жизнь из-за того, что я тебя бросила. Клянусь тебе, я не хотела этого делать. Я понятия не имею, почему мой дар вышел из строя.

Ее слова вырываются в спешке, и мне требуется секунда, чтобы вспомнить, что фамилия Грифона — Шор.

— Все в порядке, они, вероятно, были просто шокированы тем, что ты нарушила правила Вивиан. Мне не больно, не переживай из-за этого.

Она стонет и раздевается, чтобы натянуть джинсы и футболку. Мне немного неловко переодеваться на глазах у всех, но только потому, что половина моей одежды на самом деле мне больше не подходит, и мне неловко выглядеть не так, как я хочу выглядеть.

— Мы все знаем, что случилось с Зои, я знаю лучше, чем терять самообладание рядом с тобой. Я никогда не позволю этому случиться снова.

Я хмуро смотрю на нее, но она все еще бормочет что-то себе под нос, и мне приходится вмешаться, чтобы сказать:

— Зои потеряла свое место, потому что пошла против товарища по команде, я тут ни при чем. Остынь, Грифон, честно говоря, меня терпеть не может. Всё ок.

Она останавливается, смотрит на меня мгновение, а затем качает головой.

— Он лично отправился к ее семье. Я была у нее дома, чтобы закончить задание, которое мы выполняли вместе, и это было самое ужасное, что я когда-либо видела. Личное дерьмо в сторону, ты все еще его Связанная, а Грифон Шор — не тот, кого можно легко разозлить.

Она перекидывает сумку через плечо и выбегает, прежде чем я успеваю расшифровать половину того, что она сказала. Я остаюсь стоять в раздевалке, пока все уходят, сжимая в руках свою толстовку, поскольку все, что, как я думала, я знаю об этих моих Связанных, подвергается сомнению.

* * *

Когда мы с Гейбом приезжаем в особняк Норта на наш ужин Связанных, я все еще представляю собой запутанную, беспорядочную кучу эмоций. Мне не нравится такое чувство, как будто я на самом деле не знаю, где я нахожусь с кем-то из них, а Гейб продолжает смотреть на меня так, словно боится, что я вот-вот расплачусь.

В смысле, я не так уж далека от этого.

Он, как всегда, отпирает входную дверь, но когда мы входим, нас сразу же останавливают двое из прислуги и водитель Норта. Гейб, кажется, не волнуется, но я чувствую себя так неловко, потому что я видела этих людей десятки раз, и все же я до сих пор не знаю их имен. Это кажется классическим и как будто я какая-то сука из-за того, что не представилась им должным образом.

Водитель почтительно наклоняет ко мне голову и жестом указывает на прислугу дома.

— Мисс Фэллоуз, член городского совета Дрейвен сегодня вечером будет присутствовать на ужине в сити, и вы присоединитесь к нему. В данный момент он на вызове, но он оставил инструкции, чтобы вы были готовы в течение следующего часа, так что мы должны действовать быстро.

О, черт возьми, нет. Абсолютно нет.

— Я не…

— Мисс Фэллоуз, вам действительно нужно поторопиться. Член совета Дрейвен некоторое время не сможет поговорить с вами, а у нас так много дел.

Реально член. Я собираюсь развернуться на каблуках и с криком бежать обратно в кампус пешком, но Гейб кладет руку мне на спину и легонько подталкивает в направлении персонала, втянувшего меня во весь этот ночной фарс.

Меня ведут по лабиринту дома в спальню где-то на втором этаже, и сразу же женщины «работают» надо мной, раздевая меня и стараясь превратить меня в красивую, послушную и безмолвную Связанную, которую Норт хочет на вечер.

Я понимаю, что это не вина женщины, натягивающей на меня сногсшибательное платье от Диор, или робкой девушки, кудахчущей над лавандовыми прядями моих волос, поэтому я закрываю рот и позволяю им делать свою работу. Я могу прикончить самонадеянную, претенциозную задницу Норта, когда он выползет из-под скалы, под которой прячется.

Персонал слишком хорошо знает, как перехитрить меня, поэтому вместо того, чтобы вести меня вниз, где бы там ни был гребаный Норт, они ведут меня прямо в гараж на лифте, о существовании которого я и не подозревала, и сажают меня прямо в один из «роллс-ройсов», запирая двери, чтобы я не смогла сбежать.

Мне приходится использовать различные техники медитации, которым я научилась за эти годы, чтобы успокоиться, потому что я вот-вот кого-нибудь зарежу. Не помогает и то, что у меня должны начаться месячные, а все эти дополнительные гормоны делают меня такой безумно кровожадной, что мой дар умоляет меня выпустить его на волю.

К тому времени, когда Норт, наконец, прибывает, я надежно защищена ледяным поведением, он скользит на сиденье рядом со мной, даже не поздоровавшись и не извинившись, и я полностью игнорирую его.

Я собираюсь испортить его во время этого ужина.

Поездка в город проходит тихо и чертовски неудобно.

Я изо всех сил стараюсь не суетиться со своим платьем, но я никогда в жизни не надевала ничего настолько модного. Какая-то часть меня беспокоится, что я выгляжу идиоткой, как ребенок, играющий в переодевания в шкафу своей матери, и полное пренебрежение Норта ко мне ничуть не помогает. У него даже нет телефона в руке в качестве оправдания, он просто хмуро смотрит в окно, как будто мы какая-то пожилая супружеская пара, которая не наслаждается ничем, кроме натянутого молчания.

Только когда мы останавливаемся на красный свет перед рестораном, он наконец заговаривает со мной.

— Этот ужин — нечто большее, чем просто твое отношение. Если ты действительно заботишься о сообществе Одаренных так сильно, как говоришь, тогда ты будешь вести себя наилучшим образом, как бы это ни выглядело.

Я ненавижу его.

Я ненавижу его и все его манипуляции. Каждая часть этого опыта пришла от того, что он наблюдал за мной и узнавал обо мне без моего ведома, только для того, чтобы использовать все это против меня, чтобы получить именно то, что он хочет.

Я ненавижу его.

Водитель останавливается на парковке, и Норт ждет, пока он откроет дверь для нас обоих, поправляя «Ролекс» на запястье и расправляя плечи, как будто готовится отправиться на войну.

Я беру себя в руки и готовлюсь поступать правильно, я могу подождать до конца ночи, прежде чем выцарапать ему глаза за то, что он самый худший человек, которого я когда-либо встречала, и я включаю в эту миссию подонка, которого он называет братом.

Норт помогает мне выйти из машины, а затем направляет меня в ресторан и к столу, положив твердую руку мне на спину. Кожа под его ладонью теплая и покалывающая, и я должна сказать своей связи, чтобы она успокоилась, потому что мы его ненавидим. Он не заботится обо мне, он привел меня сюда не как свою любимую Связанную, я просто пешка в его шахматной игре.

Все остальные члены совета встают со своих мест, когда видят, что мы приближаемся. Мои колени начинают дрожать, потому что это чертовски большое давление, которое было оказано на меня без какого-либо предупреждения или наставления. Он просто ожидает, что я буду знать, что, черт возьми, здесь делать, и, честно говоря, я, вероятно, все испорчу, сама того не желая.

Здесь по меньшей мере двадцать человек, и все они знают мое имя, приветствуют меня, как приветствуют Норта, и я чувствую себя идиоткой, стоя там с ним в платье, накрашенной, на каблуках и с чертовой лавандовой прической!

Все они оглядывают меня с ног до головы, оценивая каждый дюйм моего тела, и это заставляет меня чувствовать себя ценной свинкой на сельской ярмарке. Каждый из них хочет оценить все мои качества — длину моих ног, голубые тона моих глаз, то, насколько прямо я стою, — и поставить мне соответствующую оценку. Я могу сказать, кто из них считает меня желанной, и эта неистовая ярость снова вспыхивает во мне.

Норт выдвигает для меня стул, и я тихо бормочу «спасибо», осторожно сажусь, разглаживая платье на бедрах и пытаясь устроиться поудобнее.

Я чуть не выпрыгиваю из собственной шкуры, когда Норт наклоняется, чтобы поцеловать меня в макушку, как будто я для него какой-то драгоценный человек, и мне приходится прикусить язык. Все это акт, демонстрация единства и контроля, так что нет никаких сомнений в его силе и честности.

Я точно знаю, сколько пыток я могу выдержать, и в этой комнате нет никого, кто мог бы вытянуть из меня эту правду; Норт на самом деле чертовски великий член совета.

Я согласна с каждым обрывком сплетен о его политике и планах, которые я слышала с тех пор, как меня затащили в кампус Дрейвена, например, с тем, что сообщество Одаренных делает больше, чтобы помочь одаренным или найти лучшие решения для осиротевших Одаренных детей сейчас, когда Сопротивление похищает и убивает так много из них. Он не хочет сидеть сложа руки и смотреть, как страдают люди, он активно заботится о безопасности и выравнивает разрыв в благосостоянии между семьями из высшего общества и одаренными людьми из районов с низким доходом.

У меня нет другого выбора, кроме как изображать послушную Связанную.

Я нацепляю на лицо милую улыбку и устанавливаю зрительный контакт с каждым человеком за столом. Когда Норт садится рядом со мной, я кладу свою руку в его на столе, чтобы все могли видеть, потому что если ему разрешено устраивать шоу, то и мне тоже.

Он не реагирует, кроме того, что его пальцы слегка напрягаются от моего прикосновения, и я стараюсь не думать о том, что моя связь откликается на ощущения моей кожи на его. Черт, как я собираюсь пережить этот ужин, не сломавшись к чертовой матери и не набросившись на него? Это чертовски тяжело, но я сохраняю улыбку приклеенной к своему лицу, даже когда моя собственная связь начинает скорбеть внутри меня.

— Значит, в твоем мире снова все хорошо, Дрейвен? — говорит пожилой, солидного вида мужчина на другом конце стола. Он достаточно красив, но есть что-то отталкивающее в улыбке на его лице.

Его спутница — худая, отчаянно выглядящая женщина, сидящая рядом с ним с насмешкой, направленной в мою сторону. Она даже не пытается скрыть свое презрение ко мне, и я ловлю себя на том, что сажусь прямее, принимаю боевую позу, потому что нет ничего лучше взгляда, выражающего отвращение, чтобы заставить меня приготовиться к драке.

— Олеандр потребовалось некоторое время, чтобы найти себя. У нее есть дикая жилка, которую никто из ее Связанных не хотел подавлять, хотя мы рады, что она снова с нами.

Его голос ровный и насыщенный, он указывает на мои волосы, как будто их цвет только доказывает, что со мной трудно справиться, а не то, что я просто девятнадцатилетняя девушка с самостоятельностью и собственным чувством индивидуальности.

Я улыбаюсь и хлопаю ресницами, глядя на него, как будто он сделал мне комплимент, и мы совершенно синхронны, никаких проблем, я в полном восторге от того, что мы застряли вместе на всю жизнь из-за этой дурацкой связи.

Его пальцы снова сжимаются вокруг моих, и я не знаю, предупреждает ли он меня прекратить это или показывает удивление тем, как легко я решила согласиться с этим дерьмом, которое он мне навязывает.

— Я, например, очень рада видеть вас двоих вместе. Норт слишком много сделал для нашего народа, чтобы его оставил непослушный ребенок, — говорит женщина, сидящая слева от меня.

Ее глаза впиваются в мои, и я делаю все возможное, чтобы не отвести взгляд, не съежиться перед этой демонстрацией власти, которую она пытается показать. Она идеально накрашена, ее волосы тщательно заколоты, а платье разрезано на груди так, что сквозь изумрудно-зеленое кружево просвечивают намеки на ее сиськи, что делает ее воплощением элегантности. Она смешивает коктейль со своим даром, водя пальцем над ободком в непринужденном жесте силы, за которым с опаской наблюдают довольно многие члены Совета за столом.

Это заставляет меня задуматься, на что они все способны.

Норт тихонько посмеивается и тянет меня за руку под столом, так что наши соединенные руки ложатся ему на бедро. Глаза женщины следят за движением, и я вижу, как она вздрагивает. о мой Бог. О, мой гребаный Бог, это еще одна из его бывших любовниц здесь, чтобы поиздеваться надо мной, потому что она злится, что я его Связанная. Она сидит там и несет мне всякую чушь не потому, что я оставила свою связь, а потому, что она злится, что я вернулась, и теперь ей приходится соперничать со мной.

Что ж, шутки в ее сторону, я не хочу иметь ничего общего с этим бессердечным ублюдком. Моя улыбка превращается в оскал зубов.

— Я осознаю, насколько велик мой Связанный, спасибо.

Может, этот ужин уже закончится, пожалуйста?

Чего-то такого простого, как выяснение того, что мой Связанный развлекался с одним из наших гостей на ужине, достаточно, чтобы изменить мои планы выступить единым фронтом.

Норт сразу же чувствует перемену во мне, и я задаюсь вопросом, является ли это просто врожденной способностью читать людей или это как-то связано с тем даром, который он скрывает под своими идеальными костюмами. Его пальцы снова сжимают мои, и я вырываю их из его хватки.

Если раньше он считал меня капризным ребенком, то теперь он понятия не имеет, что во мне пробудил его ужин. Возможно, я была бы готова стиснуть зубы и бороться с этим ради общего блага, но в ту секунду, когда мы выберемся отсюда, я буду бить этого мудака по яйцам.