Развод. Мы больше не твои

49

Я поздно понимаю, что происходит и, сосредоточенная на добыче вазы, попросту не успеваю поймать шелковую ткань. Она предает меня, падая и оставляя без своей защиты.

Время словно замирает, как и я, в ожидании следующего шага. Его решает сделать Егор.

— Я поймал халат, — произносит он медленно, тщательно контролируя свою интонацию. — Ты вазу — то нашла?

— Д-да, — сдавленно отвечаю, а потом думаю, какого черта, и смело поворачиваюсь к однокласснику. — Черное белье решила надеть на встречу с тобой. Как оно тебе? Вроде неплохо сидит, я наконец — то похудела спустя столько времени после родов.

— Это точно, — рассеянно кивает друг. — То есть, я хотел сказать, что черный хороший цвет, тебе идет, — поправляет он себя.

— Тоже так думаю. Но я хотела надеть белое платье, а под ним просвечивается черная ткань, вот и задержалась, никак не могла решить, что для меня важнее: платье или белье, — рассказываю будничным тоном, как будто о прогнозе погоды вещаю. — Не поможешь? — протягиваю Егору руку, но он все не может оторвать взгляд от моих обнаженных ног. — Спуститься, — услужливо подсказываю, — и вазу бы забрать.

— Ах да, конечно, — одноклассник трясет головой, — ваза, давай ее сюда, вредную такую. И тебе тоже помогу, конечно, спуститься.

Он ставит вазу на стол рядом с букетом роз, а потом уж слишком галантно обхватывает мое запястье, как будто мы на светском приеме, а не на моей кухне в весьма пикантной ситуации. Хотя, возможно, все дело как раз в пикантности этой ситуации, от того Егор и действует немного необычно.

— Благодарю вас, мой принц, — произношу чуть насмешливо и грациозно опускаюсь на пол. — А теперь пройдемте в мои покои?

— Э, — Егор серьезно зависает, пытаясь понять, о чем я ему толкую.

— В комнату, говорю, идем в мою, — милостиво поясняю, — ты обязан помочь мне с нарядом, помнишь? Нужно решить непростую задачу: оставить белье или белое платье. Я склоняюсь к платью.

Выхожу в коридор, а Егор так и стоит зависший с моим халатом в руке. Оборачиваюсь и бросаю на него вопросительный взгляд.

— Я лучше тут останусь, пожалуй, — отвечает он на незаданный вопрос, — цветы в вазу поставлю, чтобы не завяли.

— Ах да, точно! Цветы! — произношу с излишним воодушевлением. — Я и забыла, чего, собственно, полезла наверх.

Возвращаюсь на кухню и нарочито медленно наливаю воду в вазу, а потом сверхаккуратно размещаю букет в вазе. Происходящее меня забавляет, смущения как не бывало. Всего — то нужно представить себя на пляже и почаще смотреть на растерянного Егора, который не разделяет моей легкости.

— Может быть, халат пока накинешь, — произносит он как — то болезненно, — заболеешь раздетой ходить.

— Ты что! Отопление никак не отключат, дом старый, регулировки по температуре окружающего воздуха нет, вот и шпарит почти как при холодах. Мне так тепло в частном доме в мягком климате никогда не было, мы дом до такой степени не прогревали, — весело вещаю, вспомнив, что надо бы в вазу сахарку подсыпать, чтобы розы дольше стояли, а еще подрезать их не помешало бы.

— Согласен, — Егор нервно расстёгивает верхние пуговицы рубашки, — жарковато.

— Все! — торжественно объявляю, с сожалением отставляя замученные розы, больше я с ними ничего не сделаю, чтобы потянуть время. — Идем одеваться.

— Я все же тут подожду, — еще раз предлагает одноклассник, сдавленно глотая.

— Нет — нет, — хватаю его за руку и тяну за собой, — ты мне очень нужен, — подбегаю к шкафу, беру платье и комплект светлого белья. — Смотри, вот и платье, а это белье к нему. Меняем?

— Д — да, наверное, — с какой — то обреченностью кивает Егор.

— Прекрасно! — откидываю платье на дверцу шкафа. — Быстро определились. Помоги мне, пожалуйста, расстегни. Там петелька погнулась, заедает. Самостоятельно я буду долго возиться.

Поворачиваюсь к другу спиной и жестикулирую на замок лифчика.

Егор с секунду не реагирует, а потом вдруг резко разворачивает меня к себе лицом.

— Да какого черта, — произносит он в сердцах, практически цитируя мои ранние мысли, и решительно целует меня…