Развод. Мы больше не твои

61

Если честно, я думала, что не удастся быстро уснуть, как оно бывает, когда примешь горизонтальное положение после изматывающего дня, но я ошиблась. Сон сморил меня как бы не раньше, чем дети повторно уснули. А вот утром оказались первыми они, не я.

— Котики мои, это ж сколько времени? — произношу, с трудом открывая один глаз. — Ого, девять утра, неслыханное время для пробуждения с вами двумя.

Пока я готовлю завтрак, в дверь звонят. Проверяю, тщательно ли пристегнуты дети, я сегодня на редкость рассеянная, сама себе не доверяю, и выхожу в прихожую.

— Тетя, зачем звонишь, есть же ключи, — говорю вместо приветствия.

— Нет, — она качает головой, — мы это уже обсуждали, у каждого должно быть личное пространство. А если вы там с Егором наконец — то решите отношения развить, а тут я со своим ключом!

Невольно краснею, так как подсознание тут же подсовывает картину того, как мы с Егором уже перевели отношения в горизонтальную плоскость.

— А дети, — только и могу, что глупо сказать.

— Да, действительно, не подумала, — озадачивается на секунду тетя. — Но они могут спать! — придумывает она на ходу. — Ладно, ты меня пускать будешь, или там все — таки Егор?

— Ах да, конечно, — делаю шаг назад, пропуская тетю, — извини, я рассеянная с утра.

Зато тетя, кажется, полна энергии, потому что она заскакивает в квартиру с непривычной для нее прытью, разувается и молнией забегает на кухню. Я на это лишь пожимаю плечами и молча закрываю дверь. По крайней мере, у тети сегодня хорошее самочувствие и настроение, это не может не радовать.

— Никиточка, Сонечка, еще не ели, — тетя всплескивает руками. — Сейчас бабушка вас покормит. А мама пусть сама поест, а то лица на вашей маме нет. Ты чего такая? Плохо себя чувствуешь? В магазин вчера дошла?

— Н — нет, — подавляю зевок, — не дошла.

Как только я увидела с утра тетю, приняла решение не беспокоить пожилого человека нашим с Егором и детьми опасным приключением.

— Вот и хорошо! — говорит она неожиданно. — Я как новости сейчас посмотрела, так мне чуть дурно не стало. Наши, местные посмотрела, естественно. От других регулярно может дурно стать, а у нас в городе обычно спокойно, но вчера настоящий ужас случился!

— Да? И что же? — спрашиваю, вяло ковыряясь в омлете, прекрасно догадываясь, что за новости так взбудоражили тетю.

— Ограбление, представляешь! В маленьком магазинчике на углу недалеко от нас, тебе там еще кондитерка нравится, — поясняет тетя.

— И что говорят по новостям? — пытаюсь беспристрастно жевать, ничем не выдавая себя.

— Что человека ранили! Он в одиночку скрутил одного из мерзавцев, но самому не удалось уйти от пули, — восхищенно рассказывает тетя.

Как ее зацепило, однако. Правда, все же не совсем один, моя банка с горошком тоже помогла. Но да ладно, я не против, пусть все лавры достанутся Егору, он заслужил.

— Какой герой, — качаю головой, — я и не представляла, что такие еще бывают, — вяло восхищаюсь.

Нет, я действительно считаю одноклассника героем, но натурально изображать удивление, когда сама участвовала во вчерашней заварушке, довольно утомительно.

— Именно! — с готовностью кивает тетя. — Я думаю, надо навестить человека в больнице, фруктов ему принести, — на этом моменте я давлюсь куском омлета. — Не торопись, — тетя стучит по моей спине и продолжает свое рассуждение. — По телевизору сказали, что парень неместный, проездом в нашем городе. Значит, ему некому даже фруктов принести!

Представляю, как тетя приходит в больницу и видит там Егора, а потом складывает два плюс два.

— К незнакомому человеку не пускают посторонних, нужно быть родственником! — поспешно возражаю.

— Ой, — тетя лишь отмахивается от меня, — пока я там лежала с ногой, со столькими медсестрами познакомилась, меня точно пустят. Не вспомнят меня, мою шарлотку вспомнят. Мы с тобой, как вернулись, я напекла, отвозила в большой коробке, может, помнишь?

Что — то смутное с ароматно — пахнущей коробкой всплывает в моей голове. Это что, получается, нас все равно сдадут тете? Вот тебе и минусы небольшого городка.

— Дашь мне свою шарлотку, я сама отнесу, — предлагаю вслух.

«Все равно идти собиралась», — добавляю про себя.