Развод. Мы больше не твои

71

Разговор со свекром радует, мы быстро обмениваемся дежурными фразами и приступаем к диалогу по существу. И я, и он знаем, что родственники из нас такие себе. С Михаилом Юрьевичем мы никогда не ругались, но и особой теплоты тоже не было. Так, вежливый, но холодный нейтралитет. Нечто из разряда: у них все хорошо, и славно.

Но так даже лучше. Нет чувства вины, сожаления и прочего. И что самое приятное и добавляющее очков моему теперь уже бывшему свекру — он не занижает стоимость дома.

А ведь мог бы начать давить на то, что такую махину мне будет непросто продать самой, как и содержать. Плюс он постарался, ремонтом занялся, заботу проявил, и так далее. Но нет, предложение соответствует тому, что я мельком глянула на сайте объявлений со схожими участками.

— А вы щедры, неожиданно, — произношу, искренне удивляясь. — Не буду скрывать, я думала, бизнесмен в вас победит условного родственника.

— Оленька, по деткам мы никогда не будем условными, так что бизнесмен остался на работе, — отвечает мягко Михаил Юрьевич.

Вот на этом моменте меня укоряет совесть.

— Я не буду препятствовать вашим встречам с двойняшками, если вы пожелаете! — спешу горячо уверить его. — И спасибо, ваше предложение очень ценно для меня и, конечно, я его принимаю.

— И тебе спасибо, деточка, за понимание, — в словах свекра слышится улыбка, — нужно нам всем закончить на положительной ноте, ты права. Чтобы при случае смогли друг с другом поздороваться.

Михаил Юрьевич любит иносказательные фразы, не договаривать, оставлять недосказанность. У него такой стиль общения, или, быть может, он считает, если собеседник его не поймет, значит, не стоит тратить время на объяснения. Но я его понимаю.

— Тогда как нам быть? Я бы хотела провести сделку через нотариуса. С их подтверждением дороже, но зато быстрее переоформление. И все проверки они вроде как берут на себя. Хотя, конечно, какие нам проверки, домом владели только мы с Глебом, — немного нервно перехожу к главному.

— Не волнуйся, я все организую. И да, ты права, нам лучше надежнее и быстрее. Сейчас же займусь этим вопросом, буду держать тебя в курсе.

— Спасибо. И до свидания.

С облегчением нажимаю на кнопку сброса вызова и перевожу дух. Свекр — все — таки сложный человек. Вроде в высшей степени вежливо и корректно разговаривает, а все равно тяжесть чувствуется. Хорошо, что он не мой отец.

Захожу на кухню и наполняю чайник, предварительно включив рубильник, чтобы в доме снова был свет. В магазин я не заехала, но оно и не горит. Я засунула в рюкзак несколько пачек с самой простой быстрозавариваемой лапшой, сегодня буду питаться ею.

Мой автомобиль стоит во дворе, по нему мне ни с кем не нужно ни о чем договариваться, я его просто заберу и все. Надеюсь, бензина хватит, чтобы доехать заправки, а то, мало ли, на почве ненависти друг к другу, может, мне его слили. Хотя в современных автомобилях не отсосешь топливо через шланг, как на старых отечественных машинах.

Пока закипает вода, набираю тетю. Волнуюсь, конечно, как они там справляются. Искренне надеюсь, что Маргарита ответственная няня не только, когда я рядом.

— Алло, здравствуй. Я прилетела, да, все нормально. И дом в порядке, его Михаил Юрьевич ремонтирует. В общем, все тут отлично, лучше скажи, как вы там?! — отбиваюсь от суетливых вопросов и причитаний тети.

— Да все хорошо, Оленька! Как еще у нас может быть? Разница во времени только, деток скоро будем купать, так что ты еще вовремя позвонила.

— Ой, точно, я и забыла, — хлопаю себя по лбу, — а я списывала собственную усталость на перелет, совершенно не подумав, что на моих биологических часах сейчас давно не день.

— Это ладно, ты мне лучше скажи, обратно с детьми поедешь, раз дом в порядке? — спрашивает тетя.

Она старается сохранить нейтральный тон голоса, но по отдельным ноткам я понимаю, что она очень волнуется, задавая этот, несомненно, судьбоносный вопрос. Но тетя была бы не тетей, если бы намекала или и вовсе ждала, пока я сама решусь рассказать о планах на будущее. Тем более меня можно ждать долго, я вечно хожу в неопределившихся.

— Да нет, я его продаю, тут и покупатель нашелся, — отвечаю прямо. — Мне твой север не нравится, конечно, но здесь я оставаться не хочу.

— Счастье — то какое, Оленька! — в голосе тети слышится облегчение. — Я уж было подумала, что погостили и уезжаете.

— Да в доме бы и тебе место хватило, что ты за глупости думала.

— Нет, слишком жарко у вас бывает, не хочу, — категорично отвечает она. — Ты лучше скажи мне, что за покупатель? Он прям берет или так, думает?

— Берет. Это Михаил Юрьевич, отец Глеба, — не скрываю и это.

— Ой, — тетя настораживается, — подозрительно как — то. У них вся семейка ушлая, ты уж будь там осторожнее, Оленька, хорошо? Лучше бы, конечно, с Егорушкой посоветоваться, он все же адвокат.

— Успокойся, — произношу резче, чем нужно, — у меня все под контролем. Я в состоянии справится сама, не вечно мне сидеть за спинами мужчин. За одним уже посидела, хватит. А Егор наверняка уже уехал. Он не любит подолгу где — то быть и привязываться. А, может, официальная супруга смогла уговорить его с ней поехать. Мне все равно, он мне помог, и спасибо. Пусть дальше своей жизнью занимается.

Конечно, мне не все равно, это откровенная ложь, но раскрывать свои чувства тете я не намерена, она и без того не поняла моего нежелания поговорить с Егором. Не хочу ругаться на тему наших с ним несостоявшихся отношений.

— Но ведь ты в него влюблена, я чувствую, хоть и сильно обижена.

— Тетя, где твоя логика? — все же я раздражаюсь. — Да, влюблена, и что? Из — за этого я должна набрать ему и попросить помочь с продажей дома? Извини, но это полный бред. И вам уже пора купать двойняшек, и без того разговор затянулся.

— Олечка, я на твоей стороне, котик. Все будет хорошо! Отдыхай! — отчего — то повеселевшим голосом произносит тетя и отключается.

Смотрю на телефон в недоумении, а потом в кои — то — веки слушаюсь чужого совета и действительно отдыхаю.