Развод. P.S. Я все еще тебя…

Глава 13

Паша

Я уладил все финансовые вопросы с операцией и, дождавшись подтверждения от врачей, что все в порядке, поехал домой. Хотел отвезти Юлю, но не нашел ее. Наверное, она уехала первая. Не стал ей звонить или писать. Не решался это сделать. Теперь она знала всю историю от начала до конца. Я хотел дать ей время подумать, ужасно боялся давить, чтобы не отпугнуть.

Может, стоило быть более настойчивым? Не знал, что делать. У меня не было никого, с кем я мог бы посоветоваться. Я никогда не имел настолько близких друзей, с кем мог бы обсудить эту ситуацию. Да, были знакомые по работе, однокурсники и друзья со школьной скамьи, но их компания годилась скорее для веселья. Не мог я поделиться с кем-то из них переживаниями. Я всегда в таких случаях встречался с отцом. Несмотря на огромную разницу в возрасте между нами и то, что я больше годился ему во внуки, нежели в сыновья, мы всегда прекрасно ладили. Именно папа давал мне ценные советы не только в бизнесе, но и в личной жизни.

И все же я нуждался в разговоре. Даже сам не сразу сообразив, из больницы поехал в родительский дом. Это вышло неосознанно, просто в какой-то момент, задумавшись за рулем, я понял, что поехал не в свою съемную квартиру, в которой обосновался в последние месяцы, а к матери. Мог бы купить себе что-нибудь, но не хотел заниматься этим вопросом, не до того было, к тому же очень долгое время провел в командировке, так что пока решил не думать о приобретении недвижимости.

Мы провели в больнице всю ночь, поэтому, когда я подъехал к родительскому дому, солнце уже золотило крышу. Открыл дверь своим ключом и вошел в просторный холл, напугав нашу горничную, которая в наушниках пылесосила ковер. Увидев меня, она даже подпрыгнула от неожиданности.

— Извините, — виновато улыбнулся я. — Мама уже встала?

— Павел Юрьевич. — Женщина среднего возраста, которая уже лет пять как работала у нас, стянула наушники и приветливо улыбнулась мне, отойдя от испуга. — Да, Марина Григорьевна в столовой, завтракает.

Я удивился, что мама уже на ногах, обычно она вставала гораздо позже. Кивнул и пошел в указанном направлении.

— Сынок! — воскликнула она, когда увидела меня. — Что случилось?

Мама вскочила с обеденного стула и с тревогой во взгляде направилась ко мне.

— Все хорошо, мам, все в порядке.

Я прижал ее к себе и обнял, поцеловав в щеку. Она отстранилась и заглянула мне в глаза.

— Ты не говорил, что приедешь, тем более так рано. — Мама оглядела меня с головы до ног. — И почему на тебе смокинг?

— Долгая история, мам, — устало сказал я. — Нальешь мне кофе? Всю ночь на ногах.

Я плотно позавтракал и выпил горячий напиток, почувствовав себя гораздо лучше. Как будто само по себе то, что я находился рядом с женщиной, которая меня принимала любым, придавало силы. Я очень любил мать, но как-то всегда был ближе к отцу. А теперь понимал, что мама — единственный родной человек, который у меня остался в этом мире. Да, конечно, были еще тетушки с ее стороны и родственники отца, но это все не то, с ними я общался только на семейных торжествах.

Мы долго говорили, но, по сути, ни о чем важном. Я рассказывал ей, как прошла моя поездка. После приезда уже виделся с мамой, но недолго. А теперь можно было обсудить все подробнее. В какой-то момент в разговоре возникла продолжительная пауза. Мама положила свою ладонь поверх моей.

— А теперь расскажи то, ради чего ты сюда приехал…

— Мам, — вздохнул я, не зная, с чего начать.

— Ты же знаешь, что я всегда поддержу тебя?

Я знал. О причине моего развода уже всем давно было известно, только если в офисе об этом сплетничали, то мама ни разу не говорила со мной об этом, как будто ждала, что я сам заведу разговор. Да, наверное, не стоило ждать полгода, но как есть… И я принялся рассказывать. И о том, как Вета заманила меня к себе, и о том, что между нами ничего не произошло на самом деле, и том, что я не сразу это понял. А потом я перешел к рассказу о сегодняшней ночи.

— Выходит, это не твой ребенок, — заключила мама, внимательно вглядываясь в мое лицо, как делала все время, пока я говорил.

— Не мой, абсолютно точно. Даже по сроку не совпадает.

— И Юля верит, что между тобой и этой Ветой ничего не произошло?

Я задумался и несколько раз глубоко вздохнул.

— Не знаю, мам. Она… Как будто сбежала ночью. Я не нашел ее в больнице.

— Сынок, я вот одного не понимаю… — мама как будто задумалась, а потом снова глянула на меня, и мне показалось, она сдерживала усмешку. — Почему ты поехал ко мне, а не к Юле?

— Думаешь, стоило?

— Мужчины! — воскликнула мама, цокнув. — Ты разве не понимаешь, что должен был поговорить с ней уже очень давно?

— И что бы я ей сказал?

— То, что сейчас рассказал мне. А теперь она все знает, но ты снова совершаешь ту же ошибку, которую сделал полгода назад.

— Это какую? — до меня не сразу дошло, что она имеет в виду.

— Снова молчишь!

— Как будто слова могут что-то решить! — немного раздраженно выдал я.

— В вашей ситуации только честный разговор по душам может что-то поменять. А если ты будешь сидеть и ждать у моря погоды, никогда ее не вернешь! — мама разошлась не на шутку. Ее глаза сверкали. Редко видел ее в таком взволнованном состоянии, она всегда казалась мне островком спокойствия и умиротворения.

— Думаешь, я еще могу вернуть ее? После всего того, что случилось?

— А что случилось, кроме того, что вас обоих бессовестнейшим образом обманули?

Я опустил взгляд, все еще думая, как поступить.

— Паша, не беси меня! — Мама покачала головой. — Ты любишь Юлю?

— Что за вопрос! Конечно, люблю!

— Так какого черта ты все еще здесь? — Она недовольно нахмурилась. — Руки в ноги и скорее к ней!

— А если она не захочет меня видеть?

— Тогда ты будешь об этом знать наверняка, а не мучиться в сомнениях.

Еще лишь несколько секунд я посидел в бездействии, а потом после слов мамы в голове будто что-то щелкнуло. Какой же я тормоз! Это действительно нужно было сделать уже очень давно! Я вскочил и, даже не обняв маму на прощание, пулей полетел к машине. Должен был увидеть бывшую жену и поговорить с ней как можно скорее!

Юля

Я приехала домой глубокой ночью. Было так поздно, что уже скорее рано. С глубоким удовлетворением вздохнула, когда расстегнула корсет на вечернем платье. Он был не слишком тугим, но все же как хорошо, когда ничто не мешает дышать полной грудью!

Позволила Паше заняться финансовыми вопросами, а сама поехала отдыхать. Ночь выдалась трудная, я устала, но все равно влезла под душ. Хотелось смыть с себя все ненужное, все тяготы и переживания вечера. Вода всегда помогала расслабиться.

О бывшем муже я предпочитала не размышлять. Просто не знала, что делать с той информацией, которая на меня свалилась. Так привыкла думать о Паше как о предателе, что теперь не понимала, меняет ли для меня что-то то, что он не виноват. Почему он сразу обо всем не рассказал? Почему все эти месяцы предпочитал молчать? Он робко пытался намекнуть о том, что мы жертвы обстоятельств, но каким образом я что-то могла понять по этим невнятным объяснениям?

Зная Пашу, я осознавала, что теперь-то как раз все сходится. И его взгляды в мою сторону, и тот поцелуй перед тем, как мы узнали о беременности Веты. Одного не понимала: мы были близки, очень близки, почему он не мог рассказать? Хуже точно не стало бы, а так мы раскрыли бы обман гораздо раньше, если бы действовали сообща.

Как бы там ни было, все уже случилось, и я больше ничего не могла сделать, поэтому переоделась в удобную пижаму и легла спать. Наступила суббота — долгожданный выходной, хотя я и среди недели теперь иногда устраивала себе работу из дому, когда не чувствовала сил куда-то ехать. Осенняя октябрьская серость давала о себе знать. Иногда я совсем не могла себя заставить подняться с кровати, хотя старалась правильно питаться и пить витамины.

Хорошо хоть мама и отчим должны были вернуться через пару недель, его курс реабилитации подходил к концу. К сожалению, мне так и не удалось вырваться к ним, но я с нетерпением ждала их возвращения, чтобы крепко обнять обоих.

Здоровье отчима восстановилось настолько, что он мог уже самостоятельно ходить, без проблем говорить и писать, но пока о возвращении к управлению фирмы речи не шло. Мама даже слышать об этом не хотела, а отчим слишком сильно любил ее, чтобы всерьез возражать. Я уже привыкла быть на руководящей должности, но с радостью уступила бы ее, скажи мне родители хоть одно слово. Однако я собиралась добросовестно исполнять обязанности столько, сколько придется.

Проснулась я довольно рано и как будто даже была выспавшаяся, хотя поспала всего несколько часов. За окном впервые за много недель светило солнце. Я отодвинула шторы и выглянула на улицу, сощурившись от ослепительной голубизны неба. Невольно улыбнулась. В самые хмурые месяцы мои веснушки на лице как будто бледнели и становились не так заметны, но стоило вылезти солнцу хотя бы на пару часов, они снова «загорались».

Спешить было некуда. Я спокойно позавтракала тостами со сливочным маслом, отварным яйцом и свежими овощами — мой самый любимый вариант еды с утра. Пока ела, думала о Вете. Эта девушка осталась в прошлом. Я больше ничего не хотела о ней знать, но о состоянии ее малыша справиться нужно было. Все же наша фирма участвовала в спасении его жизни.

Именно поэтому я приняла душ, оделась в бархатный, невероятно удобный спортивный костюм такого же насыщенно-голубого оттенка, как утреннее небо, накинула белую безрукавку и того же цвета кеды и, сев в машину, снова поехала в больницу. Наверное, можно было бы позвонить, но о таких новостях лучше узнавать лично, а не по телефону. Я от всей души надеялась, что операция прошла хорошо и ребенок в порядке.

Звонок телефона выдернул меня из мыслей. На экране высветился номер бывшего мужа. Сердце уже привычно екнуло, я подняла трубку.

— Юля, ты где? — услышала я его встревоженный голос.

— Еду в больницу проведать малыша, а что?

Неужели что-то с ребенком, и Паша узнал об этом первый?

— Ничего. Хорошо. — Мне показалось, что на том конце раздался вздох облегчения. — Просто я звоню в дверь, а ты не открываешь. Разволновался.

— А почему ты не позвонил, прежде чем ехать? — не поняла я.

— Извини, действительно, глупо получилось.

— А что ты хотел?

— Поговорить. Давай встретимся в больнице.

— Ладно, — только и смогла выдавить из себя и скинула звонок.

«Поговорить». От этой фразы у меня завтрак подскочил к горлу. Господи, господи, господи… Не знала, о чем он хочет поговорить и что мне делать, как реагировать. Несколько минут я молча паниковала, уже запарковавшись, но все еще сидя в машине. Если этот разговор будет о нас, это могло снова поменять мою жизнь, и я этого страшилась. Слишком часто в последнее время происходили перемены. Я едва успевала подстраиваться под одни обстоятельства, как вводные тут же менялись. Не знала, как долго продержусь в таком темпе. И все же оставаться в машине вечно, как в каком-то коконе, я не могла, поэтому собралась с силами и заставила себя выйти из нее.

***

Павел не только оплатил операцию ребенку Веты с личного счета, но и пожертвовал детскому отделению крупную сумму из благотворительного фонда, созданного в компании. Когда я пришла в больницу, меня неожиданно узнали, хотя вчера для всех я была лишь одной из многих посетительниц. Возможно, персонал уже успел посмотреть в интернете фотографии владельцев компании, которая так щедро поделились средствами на лечение маленьких пациентов. Завидев меня, медсестра тут же позвала врача. Тот же молодой мужчина, который вчера представился нам хирургом, с улыбкой пошел ко мне навстречу.

— Юлия Александровна! Очень рад, что вы к нам снова заглянули.

По его довольному выражению лица я сразу же поняла, что с мальчиком все в порядке, иначе врач так себя не вел бы.

— Здравствуйте! — Кивнула ему. — Могу я узнать о состоянии ребенка Зориной?

— С ним все в порядке. Он пока в отделении интенсивной терапии, но хорошо перенес операцию и идет на поправку.

— Это вы ее проводили? — уточнила я.

— Да, вместе с заведующим хирургическим отделением. От лица всего персонала больницы хочу выразить вам и Павлу Юрьевичу благодарность за пожертвование.

— Лишь бы дети были здоровы, — ответила я, а у самой сердце пустилось вскачь, потому что в конце коридора увидела знакомую фигуру. Паша быстро шел к нам. Врач, наверное, заметил, как я поменялась в лице, потому что обернулся и, увидев моего бывшего мужа, поздоровался и подал ему руку.

— Павел Юрьевич, как хорошо, что вы зашли. А я как раз рассказывал Юлии Александровне о том, что мальчик идет на поправку.

— Что ж, я очень этому рад, — сказал он, не глядя на врача. Все его внимание сосредоточилось на мне.

От этого у меня желудок сжимался и что-то страшное происходило с внутренними органами, они как будто перемещались. Нужно скорее поговорить, иначе я так и буду нервничать.

— Доктор, скажите, а где у вас тут можно спокойно обсудить… деловые вопросы? — сказала я, едва найдя силы отвести взгляд от глаз Паши.

— А, прошу сюда. Можете занять мой кабинет, я все равно иду на обход, — мужчина указал на дверь чуть дальше по коридору.

— Это очень любезно с вашей стороны, — улыбнулся Паша и указал мне рукой, чтобы я шла первой.

Внутренне содрогнувшись от предстоящего разговора, я, стараясь не подавать виду, насколько взволнована, вошла в кабинет и не оборачивалась, пока не услышала, как дверь закрылась. Паша щелкнул замком. Я вздрогнула, но и тогда не повернулась.

— Это чтобы нам никто не помешал, — объяснил он.

Сердце заныло. Я даже не могла понять, физические это ощущения или нет. Так тревожилась, что даже толком не могла рассмотреть окружающую обстановку: серые стены, кушетка, стол, пара стульев… обычный кабинет врача. Может, было и еще что-то, но мозг не желал воспринимать информацию, а тем более обрабатывать ее. Паша почти неслышно приблизился ко мне. Не знаю, отчего мне было настолько страшно. Словно на экзамен пришла. Бывший муж обнял меня за плечи и обдал теплым дыханием ухо. Ощутила, как на руках поднимаются волоски, а по всему телу бегут миллионы мурашек.

— Юль, — прошептал он.

— Что? — так же тихо откликнулась я.

— Прости меня.

— За что? Мы выяснили, что, если ты в чем-то и виноват, так это в своей доверчивости.

— Как и ты.

— Да, мы оба попались на удочку Веты.

Сердце пыталось выскочить из грудной клетки. Казалось, еще чуть-чуть — и проломит ребра. Паша внезапно отпустил меня, так резко, что я пошатнулась. Не успела ничего подумать, как увидела его уже перед собой на коленях.

— Паш, что ты?..

— Юль, Юленька, прости! Прости за то, что этот разговор происходит только сейчас. — Он прижался ко мне всем телом, как будто боялся, что оттолкну. — Ведь все можно вернуть? Скажи, что еще не поздно. Я так тоскую по тебе! Люблю только тебя, всегда буду любить только тебя!

Он заглянул мне в глаза снизу вверх, его голова находилась на уровне моей груди. А я даже ничего вымолвить не могла, только часто и тяжело дышала. Руки безвольно повисли вдоль тела. Медленно, как будто мы плавали в каком-то густом сиропе, я подняла их и подрагивающими пальцами дотронулась до его волос. Такие мягкие… Сглотнула, хотела что-то ответить, но горло будто кто-то сдавил. Не смогла произнести ни слова.

— Если бы ты только знала, как часто я представлял, что это твой ребенок. Наш ребенок… — Паша чуть отстранился от меня и положил обе ладони на мой живот.

Прикрыла глаза и вдруг дернулась, потому что четко ощутила внутри себя движение. Как будто я аквариум, а внутри вильнула хвостом рыбка.

В голове кадрами понеслись события, каждое из которых в отдельности можно было игнорировать, что я успешно и делала долгое время. Но теперь как будто все стало кристально ясно: нерегулярные менструации, тошнота по утрам несколько месяцев назад, моя прибавка в весе, хотя у меня никогда не было с этим проблем, даже извращенное желание съесть желтые розы, которые подарил Виктор. Голова закружилась от понимания того, что со мной происходит. Но если это правда… Где живот?! Я лишь немного уплотнилась в талии.

Нужно было узнать наверняка! Не помня себя от волнения, я кинулась к выходу, отперла дверь и выскочила из кабинета.

— Юля! — закричал Паша, но я не остановилась. Помедлив несколько секунд, он бросился за мной. — Я что-то не то сказал? Юля! Подожди!

Я не могла ждать. Это был такой шок, что, если бы я не узнала точно, голова взорвалась бы прямо там. Подбежала к медсестре, той самой, которая узнала меня, когда я пришла в больницу.

— У вас есть акушер-гинеколог? Мне срочно нужно УЗИ!

Я понимала, что похожу на сумасшедшую, но в тот момент мне было плевать на все вокруг. Девушка испуганно посмотрела на меня, но кивнула и повела по коридору к лифтам. Двери открылись сразу же, мы даже не успели нажать на вызов. Паша быстро шел за нами по коридору, медсестра нажала на нужный этаж, а я — кнопку закрытия дверей.

— Юля! Да погоди ты! — крикнул он, перейдя на бег, но было уже поздно: двери закрылись.

— У вас все в порядке? — спросила медсестра.

— Не знаю, — честно ответила ей. — Просто, пожалуйста, найдите врача, который сможет провести УЗИ прямо сейчас.

Лифт открылся, явив нам такой же коридор, как и в отделении хирургии, из которого мы только что приехали. Медсестра уверенно пошла вперед. Я — за ней. Она постучалась в один из кабинетов. Я молилась, чтобы врач оказался на месте и свободен. Хотя бы раз удача оказалась на моей стороне: меня тут же приняли. Медсестра что-то сказала доктору, наверное, о том, кто я, и женщина в белом халате приветливо пригласила меня внутрь.

— Что у вас случилось? — Она посмотрела на меня.

— Я похожа на беременную? — выпалила я, когда медсестра вышла и закрыла за собой дверь.

Врач с некоторым недоумением оглядела меня с ног до головы.

— На ранних сроках это вряд ли можно определить на глаз.

— А если срок уже не ранний?..

Посмотрела на нее с мольбой.

— Боюсь, не совсем вас понимаю.

— Мне кажется, я жду ребенка. Но если это так, беременности уже больше полугода!

Женщина нахмурилась.

— Давайте проверим.

Она постелила одноразовую пеленку на кушетку возле аппарата УЗИ.

— Ложитесь, — указала она мне, — головой вот сюда.

— Может быть, у меня уже началась паранойя, — лепетала я, пока доктор наносила на живот гель. — Столько всего в моей жизни произошло в последнее время…

— Сейчас мы узнаем наверняка, — сказала она.

Врач замерла на несколько секунд, а я никак не могла справиться с дыханием: голова уже кружилась от переизбытка кислорода.

— Тише, тише, — попыталась успокоить меня женщина. — Вы так до обморока себя доведете. Когда были последние месячные?

— Недавно, кровило… немного…

Не могла вспомнить даты, голова совсем отключилась.

— Хорошо, когда примерно была нормальная менструация, такая, как обычно.

— Не помню, в марте, может быть…

Врач внимательно вглядывалась в монитор, а потом улыбнулась:

— Поздравляю, у вас здоровый малыш.

Ее голос колоколом прозвучал в голове.

— Все-таки беременна?..

— Да, определенно. Не волнуйтесь, все в порядке, судя по развитию плода, беременности двадцать четыре-двадцать шесть недель. Хотите послушать, как бьется сердце?

Все еще не отойдя от шока, я кивнула. Доктор включила звук, и кабинет наполнили быстрые удары маленького сердечка. Внезапно дверь распахнулась.

— Юля! — в дверях стоял запыхавшийся Паша. — Да что слу… — Он так и застыл, глядя, как врач держит датчик на моем животе. Его глаза настолько расширились, что стали отчетливо видны белки сверху и снизу от радужки. — Юль…

— Молодой человек, выйдите, пожалуйста, — строго сказала врач, посмотрев на него.

— Все в порядке, — выдохнула я. — Это отец ребенка.

В какой-то прострации Паша вошел внутрь и приблизился к кушетке.

— Тогда можете остаться, — смилостивилась доктор. — Хотите узнать пол?

— Хочу.

Я все еще не могла поверить в происходящее. Все как будто было во сне.

— Мальчик, — улыбнулась женщина. — Смотрите, вот здесь хорошо видно.

— А это его пальчики? — Я приподнялась на локтях, рассматривая изображение на мониторе. Даже не сразу поняла, что по лицу текут слезы.

— Да, вот правая ручка, вот левая, смотрите, как кулак сжал, — врач засмеялась. — Будет боксером.

Я посмотрела на Пашу, он застыл с таким видом, как будто сейчас упадет. Врач это тоже заметила.

— Вы лучше присядьте, — она указала ему на стул рядом. Тот безвольно опустился.

— Почему у меня нет живота? — все никак не могла взять в толк я.

— Плацента прикрепилась к задней стенке матки, — улыбнулась доктор. — Живот может вырасти только на последних месяцах или вообще до конца беременности останется почти незаметным.

— Я ничего не понимаю, — наконец подал голос Павел. — Ты не знала об этом?..

Врач принялась убирать с моего живота остатки геля. А я, шмыгнув носом, вытерла слезы и улыбнулась.

— Даже не догадывалась. Но когда ты дотронулся до живота, почувствовала шевеление…

— Боже мой, — Павел выдохнул и провел рукой по волосам, приглаживая их. — Господи…

***

Я проснулась от ощущения непривычного тепла рядом. Открыла глаза. Моя спальня. Задернутые шторы. Уютная полутьма. И ощущение покоя. Впервые за много-много месяцев. Я лениво повернула голову. Рядом лежал мой бывший муж. Улыбнулась, залюбовавшись его чертами лица. Родной…

После визита к врачу Паша отвез меня домой, и слушать не захотев, чтобы мы ехали отдельно друг от друга, каждый на своей машине. Мы долго беседовали. Между нами словно прорвало плотину: не могли наговориться друг с другом. Я рассказала ему обо всем. О том, что была задержка, как я хотела сделать тест, но подумала, что началась менструация. Врач объяснила это тем, что иногда во время беременности так бывает. Мы разговаривали и разговаривали. Я даже рассказала ему о Викторе, потому что не желала ничего скрывать. Видела, как Паша побледнел, когда я дошла до поцелуя, но потом лицо его засияло победной улыбкой, когда он узнал о том, чем все закончилось.

— И только попробуй его уволить, — в шутку пригрозила я, когда закончила рассказ о Викторе тем, что он подарил мне «на прощание» желтые розы, которые я пыталась съесть.

— Да вроде нормальный мужик этот Виктор, — пожал плечами Паша. — Понял, когда нужно отступить.

Я только хмыкнула. Мы сидели на диване и ели доставку из ресторана. Я сначала протестовала, что ничего не хочу, но Паша ничего не желал слушать. Он был непривычно настойчив, как будто за то время, пока мы не общались, успел что-то переосмыслить и поменять в своем характере.

— Я и так слишком многое пропустил, позволь мне заботиться о тебе.

И то, каким тоном он это произнес, не дало мне возразить. Одно меня немного беспокоило: мы несколько часов находились в квартире наедине, а он даже за руку меня не взял, как будто боялся чего-то. А мне так хотелось ощутить его близость, его тепло, его нежные руки на своем теле!

Когда мы поели и обсудили все события последних месяцев, больше не касаясь Веты и ее беременности, Паша надолго замолчал. Я украдкой поглядывала на него, но не смотрела прямо, ожидая, что же произойдет дальше. Мы много времени уделили прошлому, но ни слова не сказали о будущем. Что все это значит для нас?

— Хочешь его чего-нибудь? — вдруг встрепенулся бывший муж, как будто очнулся от мыслей.

— Хочу, — тихо откликнулась я.

— Чай? Сок? Десерт? — он уже начал вставать. — В холодильнике есть шоколадный пудинг и лимонный чизкейк.

Я схватила его за руку, остановив. Паша замер, глядя на мою ладонь как будто бы с боязнью.

— Хочу, но не этого, — робко улыбнулась я, не отпустив его.

— Тогда чего же?..

— Попробовать еще раз.

Паша сглотнул, я видела, как судорожно дернулся его кадык.

— Ты ведь не шутишь? Это была бы очень жестокая шутка.

— Не шучу, — сказала я, как завороженная глядя в его глаза самого необычного на свете оттенка глубокой зелени и небесной синевы одновременно.

Он очень медленно подвинулся ко мне. Наши лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга. Я застыла, даже дышать перестала, когда его мягкие губы нежно дотронулись до моих. Как пух, как перышко — невесомое прикосновение. Я первая не выдержала и со всей силой своей тоски приникла к нему. Паша издал звук, похожий на всхлип, и сжал меня в охапку. Совсем не нежно и, наверное, со стороны абсолютно некрасиво, но нам было плевать на это. Я шептала ему какие-то нежности, не прерывая поцелуя, а он отвечал мне тем же.

— Милая моя, девочка моя, Юленька!..

Кажется, я плакала, или это был он, а может, мы оба. Не знаю, в тот момент не получалось разделить себя и его на отдельные составляющие. Не могла понять, где заканчивается моя кожа и начинается его, словно мы растворялись друг в друге. Даже не поняла, как именно мы оба оказались без одежды. Паша подхватил меня на руки и понес в спальню на кровать.

Его прикосновения были жадными, но нежными настолько, что я умоляла его быть настойчивее, но он только ласкал меня, зацеловывая все мое тело. Каждый сантиметр покрывал поцелуями, доводя до исступления. Он медлил, а я готова была расплавиться от ожидания чего-то большего.

— А нам точно можно?.. — посмотрел он на меня, когда я, устав ждать от него активных действий, оказалась сверху.

— Ты сам слышал, врач сказала, что все хорошо.

— Юль, может, не…

Он не успел договорить, когда я сделала то, чего мы так оба желали в тот момент. Он не смог закончить фразу, только протяжно застонал. А потом я выпала из реальности. Не знаю, было ли мне когда-то настолько хорошо. Его руки, его губы, сильное тело, гладкая кожа… И каждая частичка его буквально вопила о любви ко мне. Это было так прекрасно, что через несколько часов беспрерывных ласк мы оба буквально упали без сил.

А теперь, проснувшись утром, я смотрела на его профиль и не могла сдержать улыбку. Паша, словно почувствовав мой взгляд, открыл глаза.

— Привет, — сказала хрипло.

— Выходи за меня, — без предисловий начал он наше утро.

Я даже слюной поперхнулась.

— А как же кольцо? — сказала, еле сдерживая смех.

— А ты свое выкинула? — он покосился на мой безымянный палец.

— Нет, в ящике лежит.

Паша перекатился к тумбочке, пошарил там и, найдя украшение, вылез из кровати и, абсолютно нагой встал передо мной на колени.

— Выходи за меня, — повторил он.

Я привстала на локте, неторопливо осмотрев весь «комплект», который мне предлагался.

— Пол холодный, — шепнул Паша. — Пожалуйста, согласись скорее, и пойдем в теплый душ.

— Может, я хочу новое кольцо? Во-о-от с таким бриллиантом. — Я развела руки в стороны, как будто рыбак показывает, какую щуку он поймал.

Паша прыснул со смеху.

— Я же его тебе куплю! Вот прямо сегодня поедем и купим, только мне будет интересно наблюдать за тем, как ты его носить собираешься.

— Ну, знаешь ли! — все же рассмеялась я, сев на кровати. По правде говоря, никакого другого кольца я не хотела, мне всегда нравилось мое. И все же я медлила, любуясь зрелищем коленопреклоненного Паши.

— Будешь меня мучить? — Он посмотрел на меня, несколько раз невинно хлопнув ресницами.

— Буду. — Улыбка не сходила с моего лица. — Еще как буду! Всю оставшуюся жизнь.

Я протянула ему палец, и он надел на него обручальное кольцо, которое уже больше полугода пылилось в ящике.

— Согласен нести наказание с честью! — пафосно воскликнул бывший-будущий муж и, резко поднявшись, повалил меня обратно на кровать, тщательно следя за тем, чтобы не упасть мне на живот.

— Я люблю тебя, Юленька, — прошептал он мне на ухо, пока я хохотала от его внезапного порыва. — И нашего малыша уже люблю.

— И я тебя люблю, милый, — ответила совершенно серьезно. — Но пообещай мне одну вещь.

— Что угодно, — так же серьезно произнес он.

— Больше никто нас не разлучит.

— Ни за что не допущу этого! Даже если мир рухнет, мы будем вместе, — горячо выдохнул он мне прямо в рот, и я с удовлетворенным вздохом припала его губам.