Развод. P.S. Я все еще тебя…

Глава 4

Первое, что я поняла после смены имиджа: вести машину в туфлях на шпильках невыносимо неудобно, поэтому я разулась, пообещав себе, что положу в машину кеды для езды. А пока приходилось мириться со своим положением.

Стилист знала свое дело. Мы провели с ней весь вечер, а утром она лично поехала со мной в салон красоты, где проконтролировала мастеров, которые «лепили» из меня настоящую руководительницу крупной фирмы. Единственный раз, когда мне делали профессиональный макияж, был в день свадьбы. Но так как с косметикой я была на вы, пришлось довериться профессионалам и в этом. Моя фея крестная, как я в шутку прозвала стилиста, пообещала, что договорится с визажистом, которая сможет первое время, пока я сама не научусь, каждое утро делать мне макияж. Господи, это даже звучит утомительно! Насчет визажиста я еще думала, но вот то, как я выглядела в деловом костюме, состоящем из узкой светло-бежевой юбки-карандаша, пиджака ей в тон, а также молочной блузки с кружевом ручной работы, мне очень нравилось. Внешний вид компенсировал даже неудобства, с которыми я столкнулась в этой непривычной одежде. Образ дополняла небольшая коричневая сумочка, темно-бежевые замшевые туфли и кофейный плащ с легким шифоновым шарфиком в тон костюма. Все было в одной цветовой гамме, и каждая вещь добавляла свой акцент, при этом ни единая деталь не выбивалась из этого ансамбля.

Выходя из машины после обеда, я подумала, что теперь мне вовсе нельзя плакать, потому что в таком случае все старания визажиста пойдут прахом, а я даже поправить ничего не смогу, ведь заказала себе кучу косметики, но доставить ее должны были только завтра вечером.

Зайдя в холл, я огляделась. Люди сновали туда-сюда, как и всегда в огромном бизнес-центре, но в новом образе я ощущала себя по-другому. Казалось, прохожие даже смотрели на меня не так, как раньше. Поймала на себе несколько заинтересованных взглядов мужчин, это даже заставило меня улыбнуться. Старания целой команды, которая трудилась надо мной вчера вечером и сегодня утром, не прошли даром.

Полночи я училась ходить на шпильках по квартире, молясь, чтобы соседи не вызвали полицию, и все равно чувствовала себя неуверенно.

Пока я шла, все мысли сосредоточились на том, чтобы ступать плавно и грациозно, а не как парализованная коза. И не дай бог оступиться и подвернуть ногу! А на таких шпильках это раз плюнуть. Подходя к лифтам, решила, что все же погорячилась, когда послушала совета стилиста и надела именно эти туфли. Да, смотрелась я в них потрясающе: они делали стройные ноги длиннее, а образ в целом казался изящнее, но как же это неудобно! Решила, что куплю еще несколько похожих пар, но с каблуком пониже. В конце концов, могу я пойти сама с собой на какие-то компромиссы или нет?

Уже зайдя в лифт, я вдруг увидела Павла. Он стоял в холле в светло-сером деловом костюме, держа в руках бумажный стаканчик с кофе, и что-то обсуждал с незнакомым мне молодым мужчиной.

— Придержите, пожалуйста, лифт! — крикнула мне девушка, которая явно не успевала до закрытия дверей. В это время Паша оглянулся на ее голос. Я нажала кнопку отмены, ожидая ее, и наши взгляды с бывшим встретились.

Нас разделяло метров пятнадцать, но я видела, как расширились его глаза, он посмотрел ниже, оглядев меня с головы до ног, рука дрогнула, кажется, он бессознательно сжал ее, потому что крышечка слетела со стакана, а часть напитка выплеснулась на его пиджак и рубашку. В шумном холле я услышала, как он зашипел и чертыхнулся, сбивая с ткани молочную пену, но кофейное пятно уже расплывалось по груди.

«Ой», — только и успела подумать я, сдерживая рвущуюся улыбку, прежде чем двери лифта наконец закрылись.

— Спасибо, — сказала запыхавшаяся девушка, которая благодаря мне успела заскочить в лифт. Я только кивнула, вспоминая совершенно обескураженный вид Паши.

А не буду я, пожалуй, покупать туфли на более низком каблуке. Такая реакция стоит того, чтобы потерпеть некоторые неудобства.

***

Я разбиралась с дипломной работой, когда в кабинет постучался Сергей. Он уже несколько раз заходил ко мне, поэтому успел оценить новый имидж, похвалив, что теперь я выгляжу достаточно презентабельно. Не знала, как относиться к этому комплименту, но все же это было приятно.

Подняла взгляд на помощника. Он выглядел несколько растерянным, как будто не знал, стоит ли мне говорить то, с чем пришел.

— Что такое? — я потерла виски. Еле сдержалась, чтобы не трогать глаза, помня о том, что они накрашены. Я так редко пользовалась тушью, что стоило больших трудов случайно не размазать старания визажиста.

— Там Павел Юрьевич бушует, — сказал Сергей, и его тон прозвучал удивленно.

— Бушует? Это как? — не поняла я. На Пашу это совсем не похоже. Хотя, я была уверена, что и измены — это не из его репертуара, а тут вот оно как оказалось.

— Я впервые видел Валентину в слезах, столкнулся с ней в коридоре, она ничего толком не объяснила.

— А Валентина — это?..

— Секретарь Павла Юрьевича, вы ее видели.

— Ах, да, просто имя забыла, — я поднялась из-за стола и бросила взгляд в окно. Солнечные лучи падали так, что я отлично видела свое отражение. На меня смотрела почти незнакомка. Вроде бы я, а вроде бы и нет. И дело даже не в смене прически, хотя, когда мне укоротили волосы и выпрямили их, я стала выглядеть действительно более серьезно. Не скажу, что старше, хотя макияж, пожалуй, прибавлял пару лет, но я однозначно выглядела по-другому. Что-то появилось в глазах такое, чего раньше не было.

— Юлия Александровна, — позвал помощник, видимо, уже не в первый раз.

— А? — Наконец отвела взгляд от своего отражения. — Вы что-то говорили?

— Может, выясните, в чем дело? Сколько я его знаю, он всегда был максимально корректен с персоналом. Я и сам узнал бы, но субординация, сами понимаете, я же не его секретарь.

— Да, хорошо. — Снова взглянула в окно и поправила прическу, направившись к выходу из кабинета.

Минута — и я стою в приемной Паши. Секретаря на месте не оказалось. Я беспрепятственно прошла мимо ее стола и тихо постучала, а потом, не дождавшись ответа, вошла, так и застыв на пороге, не в силах сделать вдох.

Паша стоял обнаженный по пояс. Перед ним на столе лежала чистая рубашка, а грязная валялась на полу у ног. Он повернул ко мне голову и тоже замер, по-моему, даже дышать перестал.

Мы оба застыли, не произнося ни звука, только соприкасались взглядами. Я не могла перестать смотреть на него. Еще несколько недель назад, окажись я в такой ситуации, непременно подошла бы к нему, положила ладони на грудь, а потом медленно провела ими ниже, погладив его по бокам и по спине, прижалась к нему, чтобы ощутить, насколько горячо его тело. Я бы впилась губами в его губы, размазывая помаду по нашим лицам, чувствуя, как его руки нежно, но сильно сминают мою кожу… Видение было настолько реалистичным, что пришлось сжать кулаки, впившись ногтями в ладони. Боль немного отрезвила меня. Все поменялось. Он больше не мой. Я прочистила горло. Паша тоже отмер и принялся натягивать свежую рубашку.

— Ты что-то хотела? — спросил он, больше не глядя на меня.

— У тебя все в порядке? — Я все же вошла в кабинет и прикрыла за собой дверь.

— Просто плохой день, — сухо откликнулся бывший муж.

— А Валентина в этом разве виновата? — мягко спросила я, сев на самый краешек кресла для посетителей.

Павел вздохнул, застегивая рубашку.

— Я погорячился. Нужно будет извиниться, но и она должна была забрать мой костюм из химчистки еще два дня назад, мне не во что было переодеться после… досадного недоразумения с кофе, — выдал он. — Пришлось срочно отправлять в химчистку другого человека. А еще этот Бауфман…

— Директор центра эндопротезирования? — уточнила я.

— Да, — хмуро подтвердил Павел.

— А что с ним?

— Сказал, что вынужден отказать нам в сотрудничестве! — При этих словах бывший муж приподнял стул и с силой грохнул его об пол. Удар был слышен даже через ковровое покрытие.

— А что еще он сказал? — не обращая внимания на злость, продолжала выспрашивать я.

Паша только покачал головой и пожал плечами.

— Я хотел с ним встретиться еще раз, но Бауфман сослался на сильную занятость. — Он раздраженно цыкнул и отвернулся к окну. — Эта сделка вывела бы нас на совершенно новый уровень. Таких серьезных клиентов у нас еще не было.

— Дай мне его контакты. — Я подошла ближе и застыла в нескольких шагах.

Находиться так близко от него и не иметь возможности даже дотронуться, делать вид, что мы лишь коллеги, игнорировать тот факт, что он уничтожил мое сердце, было почти физически больно. Как будто рядом с ним воздух становился гуще — дышать тяжело.

— Думаешь, у тебя получится? — несколько скептически уточнил Паша.

— Не узнаем, пока не попробуем, — попыталась улыбнуться я.

Он резко развернулся ко мне лицом, и от этого у меня сбилось дыхание. Несколько секунд он внимательно вглядывался в мое лицо, скользя взглядом по носу и губам и возвращаясь обратно к глазам.

— Ты выглядишь… — Он сглотнул.

Я молчала, не могла бы и слова из себя выдавить, когда он вот так смотрит.

— …серьезнее. Тебе очень идет новый образ. — Павел протянул ко мне руку. Я отпрянула и только потом поняла, что он взял со стола визитку и подает ее мне.

— Спасибо. — Кивнула, забрав у него карточку. На миг наши пальцы соприкоснулись, и это было как удар статического электричества. Бывший муж отдернул руку и отошел подальше, потирая плечи ладонями, как будто замерз.

Я попятилась и чуть не споткнулась о стул. К счастью, Паша не видел этого, потому что снова уставился в окно.

— Я попробую поговорить с Бауфманом, может, удастся организовать еще одну встречу.

Бывший муж только пожал плечами, как будто ему было все равно, что случится с компанией. Да что с ним произошло?! Его как будто подменили в последнее время.

***

Мне показалось, что директор центра эндопротезирования согласился встретиться со мной скорее из любопытства, когда я рассказала, кто я такая, чем из деловых соображений. Но главное, что он все же готов был поговорить, и я не собиралась отступать.

— Валентина. — Я набрала номер секретаря Паши. — Передайте Павлу Юрьевичу, что завтра в тринадцать ноль-ноль нас ждет Бауфман у себя в центре.

Положила трубку и принялась за дело. Я собиралась изучить все, что только можно об этом центре, о директоре, об услугах, которые клиника предлагает и, конечно же, о тех протезах, которыми пользуется центр сейчас. По какой-то причине этот человек ищет другого производителя, и мне нужно понять почему. Возможно, все дело в банальной прибыли. Его не устраивает цена. А может быть, дело в чем-то ином, и я должна об этом знать.

Конечно, до конца рабочего дня я не успела, потому что еще разбиралась с дипломной работой, так как утром меня ждал преподаватель для индивидуальной консультации. Пришлось сидеть за ноутбуком дома, но это было приятнее, потому что я приняла душ и переоделась в уютную пижаму. В итоге очнулась часа в два ночи, когда глаза уже слипались, но я оказалась собой довольна: узнала всю необходимую информацию из открытых источников. Ладно, не вся информация была добыта из открытых источников, кое-что подсказал мне товарищ отчима, который занимал хорошую должность в Минздраве. Я знала, что в спорных ситуациях отчим всегда обращался за необходимыми данными к нему. Не бесплатно, конечно. Узнав ситуацию, в которой я оказалась, информатор пошел мне навстречу и оперативно предоставил некоторые данные. Я от души надеялась, что этого хватит для того, чтобы переубедить несговорчивого директора клиники.

Не хватило сил даже поставить на зарядку ноутбук, закрыла его и тут же уснула. Но меня тут же разбудил звонок в дверь. Даже не сразу сообразила, отчего я проснулась, пока звонок не раздался еще раз. Глянула на часы — семь тридцать утра! А такое ощущение, что только на пару минут прикрыла глаза. Чувствуя ломоту в теле, пошла открывать, вспомнив, что мне обещали прислать визажиста с утра пораньше. Говорят, что красота требует жертв, но, чтобы ради нее вставать на полтора часа раньше, чем нужно?.. Зверство какое-то!

Когда до встречи с Бауфманом оставалось пятнадцать минут, я уже припарковалась возле его центра. Паша предлагал ехать на одной машине, мол, нет смысла гнать обе, но я не могла позволить себе находиться с ним так близко. Не могла и не хотела. Все кончено, и хватит рвать себе остатки сердца ради того, чего между нами быть просто не может.

Сегодня я была в тех же туфлях и плаще, но костюм сменила на бледно-голубой брючный, а блузка стремилась к цвету кофе с молоком. Добавьте к этому идеальный дневной макияж теплых оттенков и тщательно уложенные волосы.

Мы с бывшим мужем одновременно подошли к двери центра, и он открыл мне ее, пропуская вперед. Павел всегда был галантен, так его воспитал отец. Мне очень нравился мой свекор. Юрий Константинович обладал не только отличными манерами, но и в свои годы не утратил чувства юмора и остроту ума. К сожалению, мы с ним больше не родня.

Одна из администраторов проводила нас к боссу. Паша постучал, и мы вошли в его кабинет ровно назначенное время. Я уже поняла, что этот человек зациклен на условностях, пунктуальности и разного рода мелочах, поэтому старалась минимизировать ошибки.

— Добрый день! — Бауфман с неожиданно радушной улыбкой поднялся, когда мы вошли к нему. — Могу предложить вам чай или кофе?

— Благодарю, кофе, пожалуйста, — сказала я, Павел же отказался, попросив только воды. Со вступлением в должность в компании я стала пить довольно много кофе, потому что трудно было совмещать работу с учебой. Хорошо, что я уже на финишной прямой и через пару месяцев окончательно разделаюсь с университетом, став дипломированным специалистом. Тогда смогу все внимание уделять компании. Возможно, тогда я буду высыпаться. А пока имеем то, что имеем.

— Мы раньше нигде не встречались? — внимательно посмотрел на меня Бауфман, когда мы все сели. — Такое чувство, что ваше лицо мне знакомо.

Я прочистила горло, пряча улыбку в кулак. Не стала рассказывать, что это меня он пару дней назад чуть не пришиб дверью, а потом еще и выразил недовольство внешним видом. Нам ни к чему конфликты и неловкие ситуации.

— Вряд ли, — сказала я, приняв чашку кофе от девушки, которая принесла нам напитки. — Спасибо. — Я кивнула ей.

— Должен сказать, что я удивлен вашим предложением встретиться, — посмотрел сначала на меня, а потом на моего бывшего мужа директор центра. — Мы с Павлом Юрьевичем уже общались, и я принял решение отказаться от сотрудничества с вами в пользу другого производителя.

— Могу я поинтересоваться, с кем вы решили сотрудничать? — подал голос Паша.

Кинула на него мимолетный взгляд. Да, это верный вопрос. Я узнала все, что только можно о самых крупных наших конкурентах, и о каждом мне было что рассказать.

— Почему нет? Я рассматриваю заключение контракта с «Хойшреке». Они предлагают цену на двадцать процентов ниже, чем у вас.

Мы с Пашей переглянулись. Понятно. Значит, пошли торги. Видела, что он уже собирается снова вступить в разговор, но я тронула его за руку кончиками пальцев, как бы говоря: «Позволь мне?»

Партнер только кивнул. Было удивительно, насколько легко Паша шел мне на уступки. Все всем. Ладно бы в семейной жизни, но теперь мы не муж и жена. Возможно, он чувствовал вину за измену. Я чуть мотнула головой, чтобы вытрясти из нее ненужные мысли, и подалась корпусом вперед к Дмитрию Эдуардовичу Бауфману.

— Что ж, если вы изучили цены по рынку, наверняка изучили и медицинскую статистику.

— О чем вы? — Мой собеседник явно заинтересовался.

Я достала из сумочки папку с документами, которые полночи готовила и перед встречей распечатала в офисе.

— Вот, — нашла лист с надписью «Хойшреке» и протянула его Бауфману. — Сравните цифры. В среднем после использования протезов от этой компании пациенты сталкиваются с осложнениями на тридцать процентов чаще, чем после использования наших протезов.

Бауфман с интересом посмотрел файл, кажется, я смогла его удивить.

— Эту информацию нужно проверить, — сказал он, хмурясь.

— Пожалуйста, но у меня надежные источники.

— А что вы скажете о «Син Туэй»?

— Импланты из дешевых материалов, работая с ними, вы рискуете получить судебные тяжбы от пациентов, — без запинки ответила я и вытащила из папки короткую сводку по этой фирме.

Чувствовала себя, словно на экзамене. Директор клиники назвал еще несколько вариантов. Мне казалось, он принципиально хотел закидать меня вопросами, чтобы хоть на какой-то я не смогла ответить. Однако он не учел того, что я студентка пятого курса, и привыкла к таким блиц-опросам, к тому же хорошо подготовилась. Бауфман даже ни разу не посмотрел на Пашу, все его внимание было сосредоточено на мне.

— Вы сами видите, что сотрудничество с компанией «Сорокин и Романович» — лучшее решение, которое вы можете принять. К тому же каждая деталь наших имплантов и все материалы отечественного производства, мы гарантируем качество.

— Но и ценник у вас кусается, — сказал Бауфман. — Придется поднимать цены, мы потеряем часть клиентов, которые обращаются к нам не через страховые компании.

Я посмотрела на Пашу. Раньше мы понимали друг друга с полуслова и полувзгляда, и, мне кажется, он прекрасно сообразил, о чем я молчаливо его спрашиваю, потому что кивнул.

— Мы можем рассмотреть вопрос о снижении цены на пять процентов, — сказала я и краем глаза увидела, что Паша согласно кивнул, а потом добавил:

— Разумеется, если мы заключим с вами долгосрочный контракт на крупный опт.

— Что это в вашем понимании? — Бауфман сощурился.

— Дмитрий Эдуардович, вы управляете самым крупным центром эндопротезирования в стране, к вам едут из-за границы, — усмехнулась я. — Насколько я понимаю, речь идет о нескольких сотнях операций в неделю.

— А вы мне нравитесь, — вдруг расхохотался директор и поднялся. Мы с Пашей поднялись следом. — Что ж, — хмыкнул Бауфман. — Вы меня убедили. Я готов подписать договор.

— На три года, — сказала я.

Брови мужчины поползли вверх.

— А вы далеко пойдете, — снова захохотал он и протянул мне ладонь. — Хорошо.

Мы пожали руки и, договорившись, что наши юристы составят договор, вышли из кабинета.

Пройдя несколько шагов, я привалилась к стене и сделала несколько глубоких вдохов.

— Я как будто с экзамена вышла, — с трудом отдышалась.

— Ты… Ты была просто великолепна! Не знаю, где ты взяла все эти данные, но, благодаря тебе, нашу компанию ждет взлет.

Поймала на себе взгляд бывшего мужа, и от этого у меня сердце заныло: он смотрел с таким восхищением, что я отвела глаза, чувствуя, что лицо начинает заливать краска. Оттолкнулась от стены и быстро пошла к выходу, чтобы он не видел, как действует на меня.

***

Несколько дней мы с Пашей не пересекались. Полдня я проводила в университете, а когда приезжала в офис, там его уже не заставала. Сказать по правде, я была даже рада такому раскладу. С глаз долой из сердца вон, как говорят. И все же мысленно то и дело возвращалась к нему, тут же стараясь увести размышления в какую угодно сторону, только подальше от бывшего мужа.

В этом мне хорошо помогала дипломная работа, которая находилась на финишной прямой. Оставалось только привести в порядок все ссылки и сноски и правильно оформить содержание. На одно внешнее оформление работы уходило неимоверно много времени, но я не могла доверить это никому. Может быть, нужно учиться делегировать обязанности, но конкретно это задание я решила довести до конца самостоятельно. Какой из меня руководитель, когда я не могу справиться с дипломной работой?

Рабочий день подошел к концу. Сидя за столом, я заканчивала разговор по телефону с мамой, которая рассказывала, как они с отчимом устроились в реабилитационном центре в Германии, когда ко мне в кабинет постучались.

— Войдите, — тут же откликнулась я. — Мам, мне пора, я очень рада, что у вас все хорошо, созвонимся завтра, ладно? — Я улыбнулась, хотя собеседница и не могла этого увидеть.

— Хорошо, доченька, до завтра, — сказала она и положила трубку, а я повернулась к двери. Сердце привычно екнуло. На пороге стоял Паша, держа одну руку за спиной.

— Привет, — он как будто не осмеливался войти.

— Привет, проходи. — Кивнула ему. Мне очень хотелось казаться невозмутимой и спокойной, поэтому я натянула маску равнодушного благодушия, приготовившись удерживать ее все время, пока он рядом.

— Есть пара минут? — спросил бывший муж и вытащил руку из-за спины. В ней оказалась бутылка.

Я приподняла брови.

— Мы что-то празднуем?

— Да, Бауфман только что прислал подписанные документы. Мы заключили контракт, поздравляю, — сдержанно сказал Паша. — Это традиция: после заключения крупной сделки праздновать.

Я хмыкнула и вздохнула.

— Ну, давай.

Паша внезапно вытащил из карманов пиджака два высоких бокала. Я хохотнула.

— Ты как фокусник. Я даже не заметила, что в карманах что-то есть!

— Могу, умею, практикую, — улыбнулся бывший муж и с тихим хлопком открыл напиток, налив мне и себе.

Это хлопок показался выстрелом в грудь, так больно было смотреть на Пашу, такого близкого — руку протяни и дотронешься, и одновременно бесконечного далекого. Он сам разлучил нас, проложил между нами бездонную пропасть. Пришлось почти до крови закусить губу, чтобы не выдать эмоции.

Павел протянул мне напиток и, когда я взяла его, дотронулся кромкой своего бокала до моего.

— Ты проделала огромную работу, я восхищен тем, как ты разговаривала с Бауфманом, уверен, он под впечатлением.

— А ты? — вырвалось у меня против воли, когда я пригубила терпкую жидкость, которая щекотала рот пузырьками.

— А я… — Паша запнулся. Он стоял, опершись ягодицами о край стола. — А я всегда был под впечатлением от тебя.

— Был… — снова хмыкнула я, задумчиво глядя, как сотни пузырьков отрываются от дна бокала и неторопливо поднимаются к поверхности. Это завораживало.

— Юль, — вдруг произнес Паша хрипло.

Вскинула на него взгляд и не смогла держать маску, которую не собиралась снимать. Я поняла, что на лице отразились все эмоции, которые испытываю. Кажется, все это отзеркалил бывший муж. Считывала каждое чувство, мелькавшее на его лице, и не понимала, что происходит. Паша тяжело дышал, как будто только что поднимался по лестнице на высокий этаж. Одним махом он опустошил все содержимое бокала.

— Что?.. — откликнулась я, понимая, что момент настал: все-таки пора поговорить. Этот разговор все равно рано или поздно произошел бы. В нашем случае — поздно, очень поздно. Уже ничего не исправишь.

Не в силах больше выдерживать его взгляд, я поставила недопитый напиток на стол и поднялась, глядя на вечерний город. Через огромные окна в пол хорошо было видно, что уже зажглись фонари и свет в соседних офисных зданиях. На западе догорали последние отблески розового заката, переходя в ультрамариновое чистое небо, которое градиентом становилось все темнее и темнее, чернея на востоке.

Услышала, что Паша налил себе еще и так же залпом выпил.

— Почему ты такая спокойная? — с придыханием спросил бывший муж, стоя позади.

Повернулась к нему, ощущая, как все внутри трясется, и прижала руки к туловищу, чтобы не выдать дрожь.

— А что мне нужно делать? — Голос тоже немного дрожал, но с этим я уже ничего не могла поделать.

— Не знаю, Юль, не знаю! — Он нервно шмыгнул носом, резко проведя пятерней по своим волосам от лба к затылку.

— Ну, как узнаешь — скажешь, — ответила резче, чем планировала.

Чего он хочет от меня? Чего добивается? Разбередить рану? Потоптаться по еще дымящемуся пепелищу? Но уже поздно. Все сгорело, все!

Вдруг бывший муж оказался около меня. В два больших шага он встал так близко, что я ощущала аромат его туалетной воды, смешанный с запахом тела. От этого в горле встал ком. Господи, как трудно! Как больно! Невыносимо находиться с ним рядом!

— Наори на меня, — сказал он почти шепотом. — Устрой сцену, — добавил громче. — Ударь, черт тебя дери! — это он произнес уже в полную силу. — Ну же! — Паша сделал еще шаг ко мне.

Он резко поднял руки, положив их на стекло по обе стороны от моих плеч. Я дернулась от этого движения, но не могла отвести взгляд от его серо-синих глаз, которые сейчас отражали небо и сами казались темнее, чем были на самом деле.

— Я заслужил! Не молчи, Юля! — уже не таясь, крикнул он мне в лицо, а у меня внутри все сильнее закручивалась тугая пружина. Я как будто физически стала меньше, и вся сжалась. Как бы ни старалась сохранять остатки самообладания, почувствовала, что глаза застилает пелена слез. Они потекли по щекам беспрерывным потоком.

— Это тебе нужно, — выдала на удивление ничуть не изменившимся голосом. — Ты чувствуешь вину и думаешь, что, если я устрою скандал, ты испытаешь облегчение.

Покачала головой, все еще рассматривая его лицо с расстояния нескольких сантиметров.

— Только я не стану облегчать твое состояние. Ты виноват в том, что все закончилось, теперь живи с этим.

— Юль… — Паша сказал это очень тихо, почти хныкнул, словно маленький мальчик. — Я так не могу, мне очень плохо…

На лбу у него выступила испарина, а в глазах стояли непролитые слезы.

— Ш-ш-ш! — Я почти упала ему на грудь, приложив указательный палец к его мягким губам. — Молчи… — Все качала и качала головой. — Я не хочу ничего знать…

Он со стоном безысходности прижался влажным лбом к моему.

— Юля, пожалуйста!.. — воскликнул он шепотом.

— О чем ты просишь?.. — выдохнула ему в рот.

— Я не знаю, — шепнул он растерянно. — Она мне даже не нравится, я никогда не думал о ней в этом плане… Не понимаю, как это произошло…

Он касался меня только лбом, а я держала ладони на его груди, ощущая сильное и быстрое биение сердца. Оно словно убегало от кого-то. И как же хотелось сократить оставшиеся миллиметры и прижаться губами к его губам! От этого меня бросило в жар, а голова закружилась.

— Черт бы тебя побрал, Сорокин, — исступленно воскликнула я вполголоса, потому что мы находились слишком близко друг от друга. — Черт бы тебя побрал, — добавила еще тише. — Я так тебя ненавижу…

Не знаю, кто сделал это первым, кто преодолел оставшееся расстояние, но наши губы все-таки соприкоснулись, всего на один миг. И кто знает, что могло бы случиться дальше, если бы нас не прервали, но дверь резко распахнулась. Мы отпрянули друг от друга, как подростки, застигнутые за чем-то неприличным.

— Нельзя сюда, я же сказал! — кричал из приемной помощник, пытаясь оттеснить от входа мою бывшую подругу, но она всегда была не из робкого десятка.

— А, вот вы где, — оглядела нас обоих Вета. Мне кажется, по нашему виду можно было сразу сделать соответствующие выводы, что здесь происходило. Все случилось слишком быстро, и я не успела взять себя в руки. — Что ж, даже хорошо, что я нашла вас обоих.

Вета, словно королева, прошествовала к моему столу, извлекая на ходу из сумки какую-то бумагу.

— Зачем ты пришла? — раздраженно спросил Паша.

— Потому что ты не отвечаешь на мои звонки.

— Сергей, закройте дверь! — выпалила я. Не нужно, чтобы об этом разговоре знал весь офис. Помощник беспрекословно выполнил приказ, исчезнув в приемной.

— Нам не о чем говорить, — отрезал мой бывший муж. — Я больше не хочу видеть тебя и вообще знать о тебе что-либо.

— А придется, мой дорогой, — усмехнулась девушка и протянула ему какой-то документ. — Каждое действие имеет последствия.

Я не знала, что там написано, но ком в горле стал настолько невыносим, что я едва могла вздохнуть.

Лицо Паши на глазах менялось, он становился все бледнее, а потом смял бумагу и отбросил ее от себя, словно гремучую змею. Он круто развернулся на невысоких каблуках туфель и с совершенно невидящим взглядом вышел вон из моего кабинета.

Я непонимающе глянула на Елизавету. Она с невозмутимым видом стояла на том же месте.

— Что там?.. — спросила, борясь с голосом, который совсем не слушался, получилось очень сипло и тихо.

Я не хотела видеть ее, не хотела слышать ничего о ней, но она вихрем ворвалась в мою жизнь, нарушила личное пространство и то хрупкое равновесие, которое я пыталась восстановить после двойного предательства.

— Сама посмотри, — как-то высокомерно бросила мне подруга и вышла вслед за бывшим мужем.

Я сглотнула и подошла к смятому листку, нагнулась, ощущая дрожь во всем теле, и развернула злосчастный документ, уже понимая, что сейчас увижу.