Речная нимфа

Глава 3

Он увидел ее издалека. Муслин и тюль наряда, кружева и шелк полупрозрачного зонтика, крохотные розочки на котором трогательно гармонировали с отделкой платья, — все это выглядело настолько совершенным и потому нереальным на дощатом тротуаре провинциального городка, что группа джентльменов на пути незнакомки разом умолкла и расступилась, давая ей дорогу, причем некоторым для этого пришлось сойти на землю. Она прошествовала мимо с таким видом, словно ничего иного и не ждала.

— Старт назначен на три часа пополудни, мистер Кингстон. Надеюсь, вас это время устраивает? — услышал Пирс и заставил себя повернуться к собеседнику, хотя предпочел бы как следует разглядеть лицо незнакомки.

— Конечно, устраивает, почему бы и нет, — с легким кивком ответил он Джейку Стоуну, своему нынешнему сопернику.

Леди между тем приближалась, и Пирс старался смотреть одним глазом на собеседника, а другим — на нее. Она оказалась совсем юной красивой девушкой с озорными глазами. Из-под шляпки выбивались волосы такого чистейшего медно-рыжего цвета, какой только доводилось видеть Пирсу, и они никак не могли быть подкрашены, поскольку оттенок бровей был в точности таким же. Но самым поразительным было то, что и большие карие глаза незнакомки отливали медью! К своему удивлению, Пирс ощутил, как сильно забилось его сердце.

— Эй, мистер Кингстон! Вы меня совсем не слушаете. Что там интересного?

Гигант Стоун повернулся и оказался лицом к лицу с незнакомкой. Та одарила его улыбкой, как старого знакомого.

— Джейк! — произнесла она мелодично и протянула скандинаву руку в белоснежной перчатке. Стоун был одет более чем непритязательно, во всяком случае, по мнению Пирса. — Я не видела вас целую вечность! Как поживаете?

Тот принял ее руку с таким видом, словно не представлял, с кем имеет дело. Пирс решил, что он не слишком сообразителен. Как можно забыть такую девушку, даже если видел ее всего лишь раз?

— Вы что же, совсем меня не помните? — удивилась незнакомка (она говорила с заметным южным акцентом, который Пирс нашел как никогда чарующим). — Ну же! Поминальная трапеза по Клероу. Я тогда была в трауре… возможно, все дело в этом. И еще раз, в ювелирной лавке, в Орегоне… — Словно только теперь заметив Пирса, красавица обратила к нему ясный взгляд медно-карих глаз. — Видите ли, однажды мне довелось помочь этому забывчивому джентльмену выбрать обручальное кольцо.

— Я… мне… конечно-конечно! — воскликнул Стоун, хотя по всему было видно, что он ничего не может вспомнить.

— Надеюсь, наш общий выбор был удачным? Кольцо понравилось вашей невесте?

Наконец узнавание блеснуло в голубых глазах гиганта.

— Вы кого хочешь с ума сведете, мисс, — заметил он, потом добродушно ухмыльнулся.

Пирс решительно отказывался понимать, что странного в том, чтобы напомнить о себе забывчивому знакомому.

— Я слышала, — тоном заговорщицы произнесла девушка, — что вы здесь непременно будете, мистер Стоун, хотя бы для того, чтобы поставить на место гордеца Маклина, пусть даже он об этом ничего не узнает.

— Именно за этим я здесь, мисс. — Стоун засмеялся. — А я слышал, что по этому случаю вы появитесь с помпой, как флагманский корабль на параде!

Пирс понял, что так и останется не представленным, если сам о себе не позаботится. Он громко кашлянул, сознавая, что уловка слишком очевидна. «Ну и пусть, — подумал он упрямо, — лишь бы сработала».

— Ах ты, Господи, я совсем забыл о хороших манерах! — благодушно хмыкнул Стоун. — Позвольте представить мистера Кингстона, который как раз и купил лошадку Маклина.

— Ах! Значит, это и есть ваш конкурент! — воскликнула девушка в смущении, но ее глаза при этом лукаво сверкнули. — Надеюсь, мистер Кингстон, я не оскорбила ваших чувств?

Ее затянутая в кружевную перчатку рука легла на грудь, словно для того, чтобы привлечь внимание Пирса к соблазнительным округлостям над атласными розочками корсажа.

— А это, — продолжал Стоун, слишком флегматичный, чтобы замечать подобные мелочи, — дочка капитана Пакуина, мисс…

— Элен Пакуин, — быстро произнесла девушка, протягивая Пирсу руку. — Отец называет меня Ласточкой. Забавно и мило, не правда ли? Ласточка Элен. А о вас я слышала. Папа говорил, вы плывете на «Вильяметте».

Ласточка! Пирс подумал, что не сумел бы подобрать для нее лучшего имени, даже если бы думал всю жизнь. Она была совершенной, легкой, быстрой и веселой, как птичка с мелодичным голоском, и умела неожиданно сменить тему разговора. Не сводя взгляда с оживленного лица девушки, он легко коснулся губами кружева перчатки. В глубине души Пирс ожидал, что она посмотрит в сторону, так всегда делали женщины, стоило ему откровенно выразить свое восхищение. Однако мисс Элен, Ласточка Элен, и не подумала отвести глаза. Что это было — вызов или поощрение?

Пирс подумал, что не возражает как против одного, так и против другого. Возможно, эта встреча — некий знак, что судьба к нему и в самом деле благосклонна. Он заговорил, как бы по рассеянности не выпуская руки красавицы из своей ладони.

— Не могу выразить, как я счастлив познакомиться с вами, дорогая леди. — Пирс припомнил слова Стоуна, что капитан «Вильяметты» — отец прекрасной южанки, и сдвинул брови. — Пакуин… Пакуин… не припоминаю, чтобы когда-нибудь слышал эту фамилию. Или… постойте! Не водил ли ваш отец пароход по Миссисипи? Новый, современный и комфортабельный пароход?

Темные, медного оттенка ресницы затрепетали, как если бы само слово «Миссисипи» неприятно поразило девушку, что еще больше заинтриговало Пирса.

— В самом деле, — лениво, чуточку томно протянула она. — Но это было так давно, так давно…

Боже, она была обворожительна, она кружила голову! И вдруг Пирсу некстати подумалось: а не случалось ли ему «работать» на пароходе капитана Пакуина? Тот тоже мог слышать о нем и знать, чем он занимается. Его прошиб ледяной пот. Он должен, просто обязан это выяснить!

— Не скажете ли, как назывался пароход? — спросил он с принужденной улыбкой. — Мне приходилось много путешествовать по Миссисипи.

— «Элли Сью», — ответила девушка, и ее улыбка слегка померкла.

— «Элли Сью»! — воскликнул Пирс, вне себя от радости, поскольку на борт данного парохода его никогда не заносило. — Нет, к сожалению, на нем мне плавать не приходилось!

Ответная улыбка мисс Пакуин почти ослепила его:

— Ах, какая досада! Что ж, судьба порой предоставляет человеку второй шанс. Видите, нам все-таки удалось заманить вас на борт своего судна, мистер Кингстон, не так ли?

— Однако мне пора разыскать жену, — пророкотал Джейк Стоун.

Он сделал широкий жест, указав на длинный ряд лавок и магазинчиков, украшенных патриотическими плакатами в честь Четвертого июля, возле которых толпился разряженный народ.

— Давайте обсудим детали забега, и я вас покину. Вон там, посмотрите, улица выходит к реке. С полмили вниз по дороге стоит амбар. Место там ровное, и мы расставили вешки так, что не ошибешься. Лошадки сделают круг, место старта будет и финишем.

— А что за вешки?

— Флажки, что же еще! — ухмыльнулся Стоун. — Сегодня как-никак День независимости.

— Отлично! — с энтузиазмом откликнулся Пирс. — Там будем я и моя лошадь, причем в назначенное время.

Скандинав расхохотался, словно это была необычайно удачная шутка. Вид у него был весьма самодовольный, и Пирс не мог не подумать, что чуть позже назначенных трех часов это выражение надолго покинет лицо его конкурента.

Когда белокурый гигант повернулся, чтобы уйти, Ласточка (Пирс решил, что отныне именно так и станет называть ее) его остановила:

— Джейк, голубчик мой, не скажете ли, где сейчас может быть мой отец? Мы, похоже, разминулись.

Необъятные плечи Стоуна вздрогнули, словно он с трудом сдерживал смех. Да и вообще в нем, по мнению Пирса, было слишком много грубоватой жизнерадостности. Когда он заговорил, голос его звучал неестественно.

— Еще бы мне не знать, где ваш отец, мисс Ласточка! — ответил он, ухмыльнувшись и старательно выделив последнее слово. — Недавно я его видел, он как раз ставил на мою лошадку! Было это в салуне, и об заклад он бился с барменом. Немного поставил, зато три к одному.

Он бросил в сторону Пирса косой взгляд и быстро отвел его. Девушка тоже взглянула — в сторону салуна — и отвела взгляд еще быстрее.

— Что ж, если папа занят, не стану отрывать его. Придется побродить в одиночестве, поскучать… — Она вздохнула, выражая покорность судьбе. — Увидимся на забеге, Джейк. Надеюсь познакомиться с вашей женой.

— Само собой. — К большой радости Пирса, гигант наконец направился прочь, бормоча под нос: — Мисс Ласточка! Это ж надо!

Неужели у такой прелестной девушки нет кавалера? Если это и в самом деле так, значит, чудеса все-таки случаются под этим небом!

— Мисс Ласточка! — вырвалось у Пирса, и он схватил маленькую руку в кружевной перчатке.

Большие выразительные глаза обратились к нему с безмолвным вопросом. Девушка не возмутилась фамильярностью Пирса и не отняла руки, позволяя ему в волнении играть кружевной оторочкой перчатки. Ее прекрасно очерченные, не слишком полные губы улыбнулись с оттенком мимолетной грусти, отчего сердце Пирса на миг замерло.

— Что, мистер Кингстон?

— Простите мою смелость, но я отказываюсь верить, что столь очаровательное создание бродит по городу без спутника. Если бы я не опасался, что вы хотите побыть одна, то предложил бы сопровождать вас!

Он осторожно положил руку девушки на сгиб своего локтя, давая ей время отвергнуть его общество, если оно нежелательно. Однако ее рука осталась покоиться на его локте.

— В нашей глуши редко встретишь подобную галантность.

— Если не возражаете… я как раз собирался пойти на конюшню, где оставил лошадь и жокея. Не желаете составить мне компанию?

— Признаться, мне любопытно посмотреть на лошадь Маклина. — Пальцы Ласточки слегка сжались на рукаве Пирса. — Я бы охотно приласкала это благородное животное, которое еще не знает, что будет побеждено.

«Я бы не отказался, чтобы она приласкала меня, независимо от того, победит моя лошадь или нет!» От этой мысли Пирса бросило в жар. Он обратил нетерпеливый взгляд к солнцу. Судя по расположению светила на небе, был как раз полдень. Проклятие, как дожить до забега, если время остановилось?

Пока они неспешным шагом направлялись к длинному строению под вывеской «Оуэн Дули. Каретная и конюшня», каждый встречный мужчина буквально пожирал взглядом спутницу Пирса. Самым странным казалось то, что никто не останавливал ее, чтобы поздороваться, и не окликал. Пирс с минуты на минуту ожидал появления какого-нибудь провинциального невежи, который заявит на нее права, но этого так и не произошло. Мисс Ласточка казалась такой же загадкой для городской толпы, как и для него самого. К моменту, когда они добрались до скопища фургонов перед конюшней, он чувствовал себя так, словно ему вложили в руки неописуемую удачу, о которой он даже не просил. Фортуна, похоже, взирала на него более чем благосклонно.

— Боже милостивый, что за великолепное животное! — воскликнула Ласточка, когда они вошли в широко распахнутые двери конюшни.

Под высокой кровлей было прохладно, там и тут в солнечном луче танцевали пылинки. Прямо посередине стоял Пегас с уздечкой, наброшенной на крюк столба, а Динк упоенно вплетал в его гриву ленточки в тон праздничному флагу. В манере жеребца держать голову безошибочно угадывались арабские предки.

— Ну скажите, разве он не отличных кровей? — говорила Ласточка вполголоса, погружая руку в густую гриву лошади.

Потом она повернулась к Пирсу — стремительно, словно птичка в полете. Глаза ее сияли, щеки горели, руки возбужденно крутили ручку зонтика.

— Теперь я понимаю… о, теперь я вижу, почему вы решили купить это прекрасное животное! Верхом на таком жеребце мужчина чувствует себя лордом, а выглядит так, что невозможно усомниться в его знатности и богатстве! Знаете, мистер Кингстон, эта лошадь просто создана для вас!

Танцующей походкой она отступила на шаг, потом еще на один, переводя свои прекрасные необычные глаза с Пирса на его лошадь. И вдруг оживление исчезло с ее лица, на нем выразилось огорчение, чересчур театральное, чтобы быть искренним.

— Простите, мистер Кингстон, я не подумала, что сегодняшнее поражение может вас сильно огорчить. Надеюсь, удар будет на слишком тяжелым.

Она уже снова улыбалась, изменчивая, как солнечный луч в шелестящей зелени. Пирс улыбнулся в ответ, и взгляд его скользнул ниже, к округлостям грудей над корсажем. Каждый взволнованный вдох заставлял их высоко приподниматься, и от этого у Пирса перехватывало дыхание. Он и не подумал развеять заблуждение Ласточки, находя забавным тот факт, что она так же наивна, как и все остальные. Ее трогательное поддразнивание только укрепляло его уверенность.

— Прошу меня извинить, я должен сказать пару слов жокею.

— Конечно, конечно! — Девушка повернулась к щуплому негру, и ее взгляд, к немалому удивлению Пирса, смягчился, а глаза приобрели почти янтарный цвет. — Желаю удачи на забеге.

С этими словами она направилась к выходу, подметая кружевным подолом земляной пол конюшни, а Пирс остался, с удивлением глядя ей вслед. Динк искоса наблюдал за ним. Наконец нерешительная улыбка показалась на его лице, и он комично приподнял брови, указав взглядом на двери, за которыми скрылось прекрасное видение.

Пирс хотел было напустить на себя строгость, но побоялся произнести хотя бы слово, уверенный, что голос выдаст его смятение. Он лишь сдвинул брови и приложил палец к губам. Многозначительная улыбка негра померкла, но глаза продолжали весело поблескивать. Он выслушал условия предстоящего забега и покивал с преувеличенно торжественным видом, потом украдкой бросил еще один взгляд в сторону двери и хихикнул. Оставалось только махнуть на него рукой.

Издали донеслись пистолетные выстрелы, и Ласточка тут же заглянула в конюшню.

— Начинается перетягивание каната, подобное развлечение мне не хотелось бы пропустить. Я просто обожаю смотреть, как состязаются большие и крепкие мужчины.

Пирс был ошеломлен ее откровенностью, которая, пожалуй, граничила с плохим тоном. Однако девушка казалась такой живой и непосредственной, что он не мог не улыбнуться.

— Да, да, я тоже иду! — откликнулся он, взял с Динка слово, что тот будет в назначенный срок на месте забега, и поспешил к выходу.

— Мистер Кингстон, — крикнул ему вдогонку неф, — если все повернется так, что вы задержитесь, то не беспокойтесь, я и без вас могу стартовать!

Ну что с ним поделаешь?

До сих пор Пирсу не приходилось видеть подобных провинциальных развлечений. Первое состязание состоялось возле речной лесопилки и называлось «держи бревно!». На берегу скопилось немало народу, и им с Ласточкой пришлось как следует потолкаться, чтобы найти свободное местечко у самой воды. Девушка сложила зонтик, и теперь Пирс мог придвинуться к ней вплотную. Он утешил себя тем, что вволю насмотрится на ее красивую шею и надышится ее духами, если состязание нагонит на него скуку.

Из распахнутой двери лесопилки появилось несколько крепышей с шестами. Каждый из них ловко соскочил с причала на здоровенное бревно футов в восемь длиной и толщиной, как раз подходящей, чтобы обвить его ногами. Одновременно оттолкнувшись, крепыши попытались обставить друг друга на мелководье, яростно отталкиваясь шестами от дна и каким-то чудом удерживаясь на скользких бревнах, так и норовивших перевернуться.

— Вам уже приходилось видеть такое? — спросила, смеясь, Ласточка и бросила лукавый взгляд через плечо.

— Такое?! Никогда!

На самом деле Пирс обращал мало внимания на происходящее, вдыхая аромат волос своей спутницы. Все же он счел долгом осведомиться, какова цель нелепого состязания.

— Нужно добраться вон до той вешки, — объяснила девушка, дрожа от возбуждения, которого он не мог ни понять, ни разделить.

«Неужели можно получать удовольствие от такой ерунды?» — с искренним удивлением спрашивал он себя. Судя по замечанию, которое Ласточка сделала на конюшне, соперники должны были состязаться по крайней мере обнаженными до пояса, если не в купальных костюмах. Во всяком случае, тогда ее интерес был бы оправдан. Но они боролись со своими бревнами в полном облачении. Потом Пирс перестал размышлять на эту тему и предался мечтам о том, как покрывает поцелуями обнаженную шею девушки.

Внезапно Ласточка напряглась всем телом, заставив Пирса смутиться, как если бы она поймала его на запретных мыслях. Неужели его взгляд стал таким откровенным? А если и так, что в этом плохого? И что странного, если уж на то пошло? Разве каждая ее улыбка, каждое слово не поощряли его?

— Поддай ему как следует, Тедди! — услышал он громкий возглас, поразительно не соответствующий облику благовоспитанной молодой леди.

Пирс в изумлении поднял взгляд и только тут заметил, что почти у самой финишной вешки завязалась потасовка. Мужчины подскакивали на бревнах, как поплавки в воде, и молотили куда попало, преимущественно по головам соперников. Доносившиеся до берега звучные удары леденили кровь. Вода бурлила, гам стоял неописуемый. Толпа на берегу пришла в неистовство и принялась улюлюкать. Фаворита поддерживали громкими, не всегда благопристойными выкриками. Кто-то уже бился об заклад.

— Давай, Тедди, давай! — кричала Ласточка, воинственно размахивая зонтиком и подпрыгивая на месте. — Сбрось его, пусть хлебнет воды!

Пирс во все глаза уставился на свалку. Кто из этих мужчин, потешно размахивающих шестами и немилосердно избивающих друг друга, так много для нее значит, что она совершенно забыла о приличиях? Он должен был негодовать, но лишь чувствовал себя уязвленным.

Один из дерущихся свалился в воду, подняв фонтан брызг.

— Ну вот, и так каждый раз, — со вздохом заметила какая-то женщина поблизости.

— Тедди! Тедди! Куда смотришь, сейчас тебе врежут! — пронзительно закричала Ласточка и так подалась вперед, что чуть сама не упала в воду.

Пирс довольно рассеянно поддержал ее за локоть, не сводя взгляда с «поля битвы». Как раз в этот момент широкоплечий коротышка со стуком опустил свой шест на спину взлохмаченного парня, и тот исчез во взбаламученной воде, чтобы вынырнуть чуть поодаль со сконфуженным выражением лица. Победителя наградили одобрительными возгласами. Ласточка повернулась, утратив интерес к происходящему. Она улыбалась, но улыбка ее быстро померкла. Нежный естественный румянец на щеках стал гуще — девушка наконец-то осознала, что вела себя неподобающим образом.

— Этот Тедди такой нескладный, — пробормотала она. — Боюсь, ему никогда не стать победителем.

Пирс заметил также, что ее дразнящий акцент почти исчез. Теперь она разговаривала как северянка. Пирс задался вопросом, кто же она, его случайная знакомая, но какое-то смутное ощущение не позволило ему вопросительно поднять брови.

Состязание между тем продолжалось, и вскоре на плаву остался только один участник. Последовал взрыв восторга по доводу его убедительной победы, и толпа начала расходиться.

Жоржетта сгорала от стыда, что позволила себе так забыться. Что на нее нашло, что заставило вопить, как необразованную многодетную фермершу? Думай она сто лет, как выставить себя в дураках, все равно не придумала бы ничего лучшего! И это после того, как рыбка проглотила наживку, когда она уже попалась на крючок! Что теперь будет? Он не настолько глуп, чтобы не понять очевидного: она просто хорошая актриса, а на деле такая же аристократка, как…

Не найдя подходящего сравнения, Жоржетта с досадой прикусила губу. Оставалось только встретить упреки с высоко поднятой головой, как пристало леди, за которую он ее до сих пор принимал.

Она улыбнулась так независимо, как только могла, и повернулась к своему кавалеру. Тот, однако, непринужденно улыбнулся в ответ, словно и не собирался уличать ее в мошенничестве. Его светлые глаза при этом оставались непроницаемыми.

— Может быть, вернемся?

— Разве вы не собираетесь принести соболезнования своему знакомому? — осведомился Кингстон, поправляя цилиндр, и без того сидевший безукоризненно.

Тон его был столь же благодушен, как и улыбка. Возможно ли, чтобы он не заметил, как недостойно она себя вела? Разве что он сам, мошенник до кончиков ногтей, как и вся их братия, был слишком занят собственным маленьким спектаклем.

— О нет! — запротестовала Жоржетта, хватаясь за представившуюся возможность продолжить розыгрыш. — Тедди всегда в таких случаях предпочитает поскорее скрыться, он, знаете ли, очень самолюбив.

— А я уж было подумал, что вы спустились с небес прямо на тротуар и потому никого в этих местах не знаете. Ведь не бывает, чтобы девушка с такой внешностью вела жизнь затворницы.

— Я принимаю ваши слова за комплимент, — сказала Жоржетта, улыбаясь, — но все дело в том, что…

Она помедлила, и ее спутник сразу насторожился. Без сомнения, его любопытство было возбуждено.

— …что мы до сих пор не бывали в этом городке. Отец недавно капитаном на «Вильяметте», а раньше мы жили в Колумбии.

— Ах вот как! — Пирс увлек Жоржетту за собой через заливной луг к дороге. — Знаете, мисс Пакуин, я проголодался. Нельзя ли где-нибудь перекусить? Я припоминаю, что видел, как две приятные леди продавали домашние пироги. Обожаю яблочный! Хотите, съедим один пополам?

— Пополам? Целый пирог? Если я позволю себе такое, мисс Причард перевернется в гробу!

— Можно узнать, кто такая эта мисс Причард?

— Отчего же нет, хотя вам вряд ли будет интересно. Это всего лишь старая дева, совершенно лишенная чувства юмора. Господь, должно быть, сотворил ее и послал в этот Мир в час глубокого уныния. Она обучала меня манерам в пансионе в Сент-Луисе.

— Значит, вы изведали всю «прелесть» жизни в пансионе, вдали от семьи! Представьте, я тоже прошел через это в колледже для мальчиков из хороших семей, неподалеку от Филадельфии. Там я и приохотился к пирогам.

Скажите на милость, подумала Жоржетта. У него богатая фантазия. Думает, должно быть, что перед ним легковерная простушка. Если бы он и в самом деле был из хорошей семьи и его отослали в колледж, он бы знал, как там кормят. Уж точно не пирогами. Жоржетта иронично приподняла бровь — шедевр мимики, за который даже мисс Причард поставила бы ей наивысшую оценку.

— Я лишь хотел сказать, мне тогда так недоставало пирогов, что я поклялся никогда не проходить мимо них, не отведав, — пояснил Кингстон со смешком и погладил ее руку, лежавшую у него на локте. — Итак, мисс Пакуин? Вы готовы утереть нос всем, кто пытался лишить нас в детстве самых невинных удовольствий?

— Почему бы и нет!

Жоржетта засмеялась, чувствуя, что рыбка крепко сидит на крючке и можно сколь угодно долго забавляться с ней. Этот тип, конечно, уверен, что уложит ее в постель до заката!

Прошло совсем немного времени, а они уже удобно устроились на обтесанном бревне. В руках у них были чашки с кофе, а на бревне стояли тарелки, на которых лежали половинки пирога с черной смородиной, щедро сдобренные домашними сливками. Над ними распростерло редкие ветви кизиловое дерево. Повсюду на траве расположились такие же парочки. Кавалеры, как правило, были в соломенных шляпах, украшенных праздничными ленточками, а дамы щеголяли в ситцевых или муслиновых платьях. Лишь изредка слышались короткие реплики, словно парочкам нечего было сказать друг другу. Жоржетта и ее спутник, напротив, болтали без умолку, не забывая при этом отдавать должное угощению. Пирог был превосходен, да и настроение под стать угощению. Девушка прекрасно понимала, что, как и она, Кингстон полон надежд, только совсем иного толка. «Довольное выражение моего лица сохранится куда дольше, чем его», — подумалось ей. Она дорого дала бы, чтобы прямо объявить, что празднует сейчас его поражение. Наверняка он поставил все, что имел, на своего жеребца, и это значит, что, проиграв забег, лишится всего. А кроме прочего, потеряет и красотку, которая пленила его воображение и разожгла низменные инстинкты. И вот тогда он наконец отчасти познает то, что чувствуют жертвы таких, как он, беспринципных, бесчестных шулеров!

Жоржетта намеренно выбрала именно это определение, хотя такие, как Кингстон, никогда не мошенничали открыто. Они были слишком ловки для простаков, с которыми садились играть, и это было все равно что обобрать прохожего в темном переулке. Случалось, что жертва добровольно уходила из жизни, после того как ее пустили по миру…

Как ей хотелось высказать все это! Но куда лучше было дождаться его поражения, чтобы надменно повернуться к нему спиной у всех на глазах.

Жоржетта живо представила себе этот момент и ощутила неловкость, очень похожую на чувство вины. Ну какая ей разница, что с ним будет потом? Она должна отомстить, остальное не важно. Да, он привлекателен, этот мистер Кингстон, и очень мил, но это ничего не меняет.

Девушка посмотрела на своего спутника. Ей нравилось, как безукоризненно он одет, как щегольски сидит на его голове цилиндр, полей которого он так любезно касался пальцами, когда на него падал женский взгляд. Его голос приятен и почти завораживает. А вот мысли далеко не благородны.

Нет уж, жалость тут неуместна. Она доведет начатое до конца, даже если за это время проклятый корсет ее задушит!

Ужасное изобретение какой-то сумасшедшей модистки безжалостно сжимало ребра Жоржетты, не позволяя дышать полной грудью. Мало-помалу она начала ощущать последствия этой пытки. Во всяком случае, без корсета она могла бы съесть куда больше!

— Боюсь, порция слишком велика, — сказала она, отпивая кофе, чтобы смыть докучливые семечки смородины с языка, и потянулась за ридикюлем, где лежал платок.

— Какая незадача! — воскликнул Кингстон, с вожделением глядя на ее недоеденный кусок. — Чтобы не уронить честь нации, я вынужден буду прийти вам на помощь.

Жоржетта не могла удержаться от смеха. Этот человек умел нравиться, ничего не скажешь. Она оглянулась как раз в ту минуту, когда мимо проследовала стайка барышень, осаждавших Кингстона на палубе «Вильяметты». В сторону лужайки они не смотрели, но их высоко поднятые носы говорили о том, что пара под деревом не осталась незамеченной. Неожиданное чувство триумфа овладело Жоржеттой.

— Взгляните-ка! — обратилась она к Кингстону. — Узнаете их? Не эти ли юные леди осыпали вас знаками своего внимания вчера на палубе?

Минуту спустя она готова была откусить себе язык. Что это с ней сегодня, почему она делает ошибку за ошибкой? Уж теперь-то он точно вспомнит парнишку-грубияна, которого нечаянно сбил с ног!

Вся кровь отлила от лица Жоржетты, дыхание перехватило, и она искоса взглянула на своего спутника, который провожал взглядом группку девиц. Он следил за ними до тех пор, пока они не скрылись в шумной толпе, затем просто вернулся к ее недоеденному пирогу, словно ничего не случилось. Его лицо оставалось спокойным.

Жоржетта осторожно вздохнула. Неужели снова обошлось? Кингстон тем временем достал часы, посмотрел на них, затем защелкнул крышку и спрятал их. Потом Пирс невыносимо медленно поднял голову и остановил безмятежный взгляд на ее лице:

— Час дня, осталось не так долго ждать.

Голос его был настолько безмятежным, что Жоржетта поняла: он знал. Знал, что их встреча не случайна, что она что-то задумала. С этой минуты требовалось удвоить осторожность.

— Ждать чего? Забега? — осведомилась она как можно более непринужденно.

— В том числе, — ответил Кингстон, глядя ей прямо в глаза.

Чтоб его разорвало!

Жоржетта приложила максимум стараний, чтобы в последующие два часа ни разу не остаться с ним наедине. Для этого им пришлось окунуться в провинциальное веселье. Она махала кружевным платочком тем, кто перетягивал канат, хотя не знала ни одного из них, дышала пылью, поднятой теми, кто увлеченно ловил пронзительно визжавшую свинью, блестевшую от жира, и, наконец, чуть не вывихнула себе шею, глядя на тех, кто лез на столб, стараясь первым сорвать праздничный флаг.

Ее спутник безропотно следовал за ней, подвергая свой безукоризненный наряд серьезным испытаниям. Даже когда при ловле свиньи кто-то из возбужденных зрителей отдавил ногу Пирсу, он смолчал. Возможно, он более крепкой породы, чем она думала. Если бы не интуиция, подсказывавшая, что мистер Кингстон именно тот, за кого Жоржетта его приняла с самого начала, она могла бы поклясться, что ярмарочные увеселения ему нравятся. Девушка почти забыла о своих промахах и почувствовала себя настолько уверенно, что около трех даже уговорила его взглянуть на соломенные шляпы с ленточками, в тот день украшавшие головы всех до единого деревенских увальней. Тем не менее он только улыбнулся, когда Жоржетта, расшалившись, заявила:

— Не желаете купить этот чудный головной убор? Он вам придется кстати, ведь даже ваша лошадь украшена ленточками в тон флагу!

— Могу себе представить, как нелепо я буду выглядеть в этой шляпе.

— Вовсе нет, вы будете выглядеть просто замечательно. — Она обратилась за поддержкой к продавцу: — Скажите же ему, что в шляпе он будет неотразим!

Тот переступил с ноги на ногу, поддернул мешковатые штаны и оглядел Кингстона с головы до ног:

— Если ваша леди так говорит, мистер, значит, так и есть.

— Заманчиво, конечно, но я все-таки останусь в том головном уборе, к которому привык.

Кингстон собирался отойти, но Жоржетта, не желая сдаваться, схватила его за рукав.

— В таком случае я сама куплю шляпу и преподнесу ее вам в подарок. Отказаться будет невежливо.

— Разумеется, я приму подарок, но носить не стану.

— Это мы еще посмотрим! Сколько?

— Пятьдесят центов.

Пока девушка рылась в сумочке в поисках кошелька, Кингстон выудил из кармана несколько мелких монет и протянул продавцу.

— Если вам так уж приспичило купить эту шляпу, я заплачу за нее.

Жоржетта надменно отвела его руку и, в свою очередь, протянула человеку за прилавком полдоллара.

— Не может быть и речи о том, чтобы вы оплатили покупку. Когда я увижу шляпу на вашей голове, мне будет приятно знать, что это мой подарок.

Жоржетта сняла верхнюю шляпу с целой стопки, повернулась и улыбнулась своему спутнику — должно быть, в тысячный раз за этот злосчастный день. Мышцы на ее лице запротестовали, но дело того стоило. Она должна, просто обязана насадить эту проклятую шляпу на его макушку, потому что Пирс прав — в ней он будет выглядеть болваном, даже если щегольски сдвинет ее на одно ухо!

На этот раз Кингстон не улыбнулся, просто покачал головой и взял ее за локоть.

— Нам пора, почти три часа.

Очевидно, остальные тоже заметили, что время забега приближается. Со всех сторон раздавались оживленные возгласы, от которых у Жоржетты разболелась голова. Никто в этот день не заговаривал с Кингстоном, чувствовалось, никто не знал, что владелец жеребца Маклина находится среди них.

«Ничего, — подумала Жоржетта, — скоро они узнают. А он… скоро он наденет эту чертову шляпу!» Она приподнялась на цыпочки и сказала ему на ухо:

— Я хочу вам кое-что предложить.

Пирс остановился как вкопанный и озадаченно уставился на нее. Впрочем, он тут же улыбнулся, но уже не благодушно, а скорее насмешливо. Кингстон ловко вывел Жоржетту из толпы и увлек под ближайшее дерево. Там он приподнял ее подбородок и пристально вгляделся в ее глаза.

— Меня в высшей степени занимает любое предложение, какое вздумаете мне сделать вы, милая мисс Пакуин, но не кажется ли вам, что следует в первую очередь дождаться результатов забега? Тем более что они станут известны через несколько минут.

Нет, он и в самом деле чудо из чудес! Решил, что она собирается прямо сейчас затащить его в постель!

— Как раз о забеге речь и идет, — с невинным видом возразила она. — Я хочу побиться с вами об заклад.

— Вот как?! — воскликнул Пирс, на сей раз с искренним удивлением.

— Ну да. Если ваша лошадь проиграет забег, вы наденете мой подарок.

— И?

— Что значит «и»?

— Это только часть пари. А что я получу, если Пегас победит?

Боже, ей и в голову не пришло обдумывать такую очевидную нелепость!

— Если он победит, я сама надену эту дурацкую шляпу!

— Ага! — обрадовался Кингстон и даже отступил на шаг, смеясь. — Значит, вы с самого начала решили выставить меня болваном!

Девушка открыла рот, но так и не смогла ничего ответить. В отличие от Кингстона, который не замедлил добавить:

— Вот на чем мы порешим, моя очаровательная шалунья. Если Пегас проиграет забег, я надену эту вашу корзинку для мусора, а если выиграет, вы поужинаете со мной, и притом там, где я захочу. Обещаю вам море шампанского. Ну как вам встречное предложение?

Жоржетта почувствовала, как участился ее пульс. Поужинать с ним? Он, конечно, будет настаивать на отдельном кабинете!

— Я… я не знаю… мне нужно отыскать отца! Он, должно быть, страшно за меня беспокоится.

— Куда же подевалась независимая особа, с которой я познакомился три часа назад?

В самом деле, куда? И если уж на то пошло, куда подевалась красотка южанка? Она совсем забыла про дурацкий акцент! Кингстон, однако, если что-то и заметил, то ничем себя не выдал.

Жоржетта повертела в руках шляпу. Она хотела, отчаянно хотела видеть его посрамленным и к тому же коронованным соломенной короной! Чего бояться, если Принц все равно победит? Ведь не могут ошибаться сразу все!

Приняв решение, она вскинула голову и протянула руку:

— Я принимаю пари.

Кингстон не обратил на ее протянутую руку никакого внимания. Он подступил так близко, что это переходило любые границы приличий, и привлек ее к себе.

— Я знаю другой способ скрепить соглашение.