Редакционное задание

Глава 3

Базиров поднимается и, вежливо извинившись, уходит с телефоном.

До меня доносится:

— Да, Кир, хорошо.

Выходит — общение близкое. А значит, знакомы давно и коротко. Но логическую цепочку подзависшая я достроить не успеваю.

— Прости! — потерянно шепчет Лариса.

Я не сразу въезжаю, а когда доходит, горько хмыкаю:

— Дура, что ли. За что мне тебя прощать?

— Но он же нравится тебе, — тоскливо произносит она, не сводя глаз со своей чашки кофе. — Это сразу видно.

Блин, как же глупо так палиться! Но я не хочу пока об этому думать. Вновь присаживаюсь рядом, беру Ларку за руку — всё-таки подруга и притом — неплохая.

— Миллионам девчонок по всему миру нравится Иен Сомерхолдер. И что теперь?

— Но он же не Сомерхолдер. Может, у вас бы всё и вышло, — совсем печально и совсем тихо говорит она, нервно теребя льняную салфетку.

— Ничего бы не вышло, — честно и грустно признаюсь я. — Мы уже год знакомы, а он, как ты видела, едва вспомнил моё имя.

— Глупости, — мотает головой Лариска, — если бы он вот так вошёл, а тут бы не было меня, то вы бы познакомились поближе. Ты просто сама не знаешь, какая ты на самом деле красивая, яркая… — Лариса печально вздыхает, — это всё моя кукольная внешность виновата.

Я хмыкаю:

— Ларка, ты невозможна! Другие девушки радовались бы, что они красивы, как куколки, а ты — сожалеешь.

— Да, потому что сейчас из-за этой дурацкой куколки пострадал хороший человек!

— Да брось, Ларка, — фыркаю я, — что-то не очень ты обо мне думала, когда Базиров тебе руки целовал.

— Верно, — соглашается она, — это как гипноз какой-то. Наверное, снова его внешность виновата. Я таких красивых только в кино видела. А ещё эта чисто мужская харизма. Знаешь, рядом с ним сразу же начинаешь чувствовать себя, как за каменной стеной. Боже! — восклицает Лариса и хватается за голову: — Да у меня же Пашка есть! Я чуть не изменила ему! Слушай, похоже этот твой Базиров — дьявол во плоти.

— Пашка? — мы давно не общались, да и не знаю я всех её бойфрендов. Не интересовалась как-то.

— Ну да, он старший менеджер у нас в смене. Помнишь, я тебе рассказывала о нём. Ему одна писательница, стерва рыжая, сердце разбила. А если ещё и я… Бедный мой Пашенька! Надо ему позвонить!

Она поднимается, хватает рюкзак:

— Я пойду. Честно сказать, после работы устала адски. Хочу спать. И кот у меня не кормлен.

Только Ларка собирается уходить, как появляется Базиров.

— Лариса, уже уходите? — зачем-то спрашивает он, хотя и сам всё видит.

— Да, мне уже пора, — говорит она, глядя в себе под ноги.

— Давайте провожу, — порывается он.

Но Лара вскидывает узкую ладошку, которую Базиров ещё недавно держал в своей, и говорит почти строго:

— Не нужно.

Базиров смотрит ей вслед потерянно и…виновато.

Потом садится за стол и спрашивает:

— Я что-то сделал не так? Чем-то обидел вашу подругу?

Пожимаю плечами — меньше всего мне хочется быть третейским судьёй в этом вопросе.

— Вы ей понравились, — произношу я, не упуская мелочной возможности поддеть его.

— И? Поэтому она ушла? — непонимающе говорит Базиров.

— Да, у неё есть парень. Они собираются пожениться.

И я впервые вижу, как человек сникает — будто цветок вянет на глазах.

— Понятно… — каким-то убитым голосом произносит он, — мне, наверное, следовало спросить…

— Наверное, — отзываюсь я.

Снова встаю, на этот с твёрдым намерением уйти.

И у меня получается, потому что никто меня не останавливает. Когда оглядываюсь от двери, замечаю, что Базиров сидит, сцепив руки, и смотрит перед собой невидящим взглядом.

Я выскакиваю на улицу, судорожно хватая ртом воздух. Злобный демон во мне ехидничает: «Так и надо этому красавчику! Небось не привык, что его отшивают!» А ангел?.. Ангел просто плачет: уж слишком остро мы с ним чувствуем чужую боль…

…в редакцию приезжаю со стаканчиком кофе, купленном набегу в KFC, и в полнейшем душевном раздрае.

— Бегом к шефу! — встречает меня замглавреда Дарья Саган. — Уже пять раз тебя спрашивал.

— А позвонить мне было не вариант? — злюсь.

Дарья пожимает плечами, обтянутыми брендовым пиджачком. Впрочем, у неё все части тела — в брендах. А стильная стрижка с седыми «перьями» добавляет образу дороговизны и стервозности. Она выше меня на целую голову, но не стесняется носить каблуки. Из-за чего возвышается почти над всеми подчинёнными, включая мужчин. Ну, разве что кроме Базирова.

— Наверное, не вариант. Беги, давай, — поторапливает она.

И я сворачиваю в сторону шефского кабинета, когда мне несётся вслед:

— Ррр… Кофе оставь! — Дарья отбирает у меня стаканчик и подталкивает в спину.

По дороге я всё-таки успеваю заглянуть в общий кабинет, где стучат по клавиатурам коллеги-журналисты, машу рукой. Меня мало кто замечает. Кое-кто кивает, а некоторые — строчат, не отрывая глаз от монитора. Журналисты — особая каста, особый мир. Я люблю всё это до дрожи. Вид ребят заряжает позитивом, и к шефу я уже вхожу вполне умиротворённой.

Мироныч курит, смотрит в окно и нервно барабанит пальцами по столу. Он вовсе не похож на матёрого журналюгу из когорты «разгребателей грязи»[1]. Однако именно с этого он начинал и этим прославился в нашем городе. Сам же Мироныч напоминает артиста Евгения Леонова — невысокий, лысоватый, полноватый. Любит одежду, висящую мешком. Но при этом хватка у него — бульдожья. И уж если он вцепился в какую-то тему, не отстанет, пока не раскрутит.

— Где тебя носит, Давыдова? — рявкает он.

— Материал собирала, Вилен Стефанович.

Усаживаюсь на стул напротив и с некоторым подобострастием уставляюсь на шефа. Он — мой идеал журналиста. Надеюсь, у меня со временем выработается подобный ехидно-ироничный стиль письма.

— Много насобирала? — смягчается шеф, всё-таки долго злиться он не умеет, чем весь коллектив и пользуется.

— Немного, но наткнулась на кое-что интересное. Помните, громкое дело Вазира Алиева?

— Зверь который? — уточняет Мироныч.

— Ага, он.

— Но там же вроде расставили все точки над «ё».

— Запятые там расставили, — ехидничаю я. — Пиплу как всегда скормили полуправду.

— Серьёзные предъявы бросаешь, Давыдова! Ответить готова?

— Всегда готова, Вилен Стефанович.

Нахожу в своём айфоне нужное видео с Дариной Тихомировой, которое предварительно скачала с ноута, и поворачиваю к шефу.

— Занятно… — комментирует шеф, сбивая пухлым пальцем пепел в пепельницу в виде паука сидящего в центре паутины.

— Ещё занятнее, что эта девушка, — дочь генерала Воравских и жена некого Кирилла Тихомирова.

— Тихомирова, — тянет шеф, — знакомая фамилия, — задумывается, видимо перебирая в памяти «информационные файлы». — Постой, есть такой дипломат.

— Да. А женой его была Ефросиния Тихомирова. Помните: «Жуткая авария», «Нелепая смерть»?

— Ещё бы не помнить, — куксится шеф, — у меня друга убрали тогда, за то, что хотел это дело на чистую воду вывести.

— Вот и здесь история почти полностью повторяется.

И я подробно излагаю шефу факты. Про Базирова тоже, иначе не выстроить всей цепочки.

Когда заканчиваю, меня аж слегка потряхивает: сама понимаю, что прикоснулась к чему-то очень крутому. Это реально можно докрутить до Пулитцера.

— Молодец, Давыдова, — говорит шеф. — Далеко пойдёшь. Если кто-нибудь паровоз навстречу не направит.

А затем встаёт, идёт к сейфу, что пристроился в конце его кабинета и извлекает оттуда тоненький и весьма затрёпанный скоросшиватель. Протягивает мне. Читаю надпись на обложке, сделанную фиолетовыми чернила: «Проект “Идеальные”»

Вскидываю на шефа удивлённый взгляд:

— Что это?

— Так, — говорит он, — конспиралогическая хрень начала 90-х.

— И зачем мне это? — пожимаю плечами. — Мы же не РенТВ. Да и какое отношение всё это имеет к тому, что я рассказала?

— Открой, — командует Мироныч.

Развязываю поворозки, открываю папку. Передо мной список, набранный на печатной машинке. Столбцы странных сокращений: «АнтФ», «ТимС», «ИльЛ» и другие.

— Что это? — повторяю вопрос. — Не понимаю.

— А подумать? — ехидничает шеф.

— Предположим — сокращение имён и первая буква фамилии, — выдаю первую попавшуюся догадку.

— Бинго! — щёлкает пальцами шеф. — А теперь посмотри внимательно? Ничего глаз не цепляет.

Смотрю и, холодея, цепляю две аббревиатуры: «КирТ» и «ИркБ». У меня даже дыхание перехватывает.

Перетряхиваю папку — на стол шефа падает ещё пара пожелтевших страниц с такими же столбиками сокращений.

— Что это за проект? Кто эти «Идеальные»? — смотрю на шефа, как голодающий смотрит на вожделенный кусок.

— А вот это тебе придётся узнать самой. Хорошо, Давыдова. Узнаешь — прославишься. Вот тебе ещё одна подсказка, — Мироныч кладёт передо мной старенькую визитку, на которой значится: «Профессор Эдмонд Качинский» — ни адреса, ни телефона. — Всё, что я знаю о нём — он как-то связан с этим проектом.

Киваю, судорожно сглатывая.

Меня колотит от перевозбуждения: я никогда прежде не прикасалась к тайнам такого уровня.

— Раскопай это, Давыдова, — говорит шеф. — Сделай то, чего не смог я в своё время.

Киваю — конечно, теперь буду землю рыть. Потому что самой, до зуда в пальцах хочется узнать, что всё это значит на самом деле…

Добро пожаловать в стан «разгребателей грязи», Олеська. Наконец-то ты станешь настоящим журналистом.

И я чувствую, как меня наполняет незамутнённое счастье.

______________________

[1] Разгреба́тели гря́зи (англ. Muckrakers) — так называют репортёров, которые специализируются на разоблачениях. Работа журналиста в этом жанре напоминает деятельность частного детектива, поскольку в её фундаменте поиск фактуры, которую заинтересованные лица или организации укрыли (или пытаются укрыть) от общества.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍