Рождественское одеяло

Глава 11 Похмелье

На следующее утро моя голова привела меня в сознание, глазные яблоки пульсировали под веками, пока я не набралась смелости открыть их.

Я застонала, когда первый маленький лучик солнечного света нашел меня… и поняла две вещи одновременно.

Во-первых, мне было очень тепло — благодаря тому, что я была зажат между Лосем и Ривером на кровати. Лось лежал поверх одеяла, а Ривер был со мной под ним, его ноги и руки переплелись с моими, наши обнаженные тела слиплись и пылали.

Во-вторых, меня вот-вот стошнит.

Я чуть не упала лицом вниз, выбираясь из кровати, извиваясь и поворачиваясь, пока не освободила каждую конечность от простыней. Лось залаял на шум, и Ривер застонал, бормоча что-то себе под нос, что звучало как «ты в порядке», но я не была уверена, потому что у меня было примерно четыре секунды, чтобы добраться до ванной.

Я добралась до туалета как раз вовремя, чтобы упасть на колени и избавиться от всего, что осталось у меня в желудке, а это было не что иное, как выпивка. Мы так рано поужинали, а затем продолжили пить алкоголь остаток ночи, и мое тело всячески напоминало мне об этих ужасных решениях этим утром.

Долгий стон вырвался у меня, когда меня закончило тошнить, и я прислонилась щекой к унитазу, глядя на человека, уставившегося на меня сверху вниз.

Ривер улыбнулась.

— Счастливого Рождества.

— Ненавижу тебя за то, что заставил меня выпить ту порцию джина.

Он усмехнулся, опускаясь на пол рядом со мной. Именно тогда я заметила у него в руке стакан с чем-то мутным и оранжевым и две маленькие таблетки.

— «Адвил», — объяснил он. — И запей вот этим.

— Что это? — спросила я, садясь и забирая у него стакан, осматривая содержимое.

— Мое лекарство от похмелья.

Я выгнула бровь.

— Просто доверься мне, — настаивал Ривер, и я так и сделала, бросив таблетки в рот и запив их «лекарством». На вкус это было похоже на апельсиновый сок и соленую воду, и я поморщилась, но проглотила.

Когда снова посмотрела на Ривера, на то, как его взгляд скользил по мне, как его губы были сложены в мягкую улыбку, я поняла, что кое-что забыла.

Я была совершенно голой.

— Боже, посмотри на меня, — сказала я, сворачиваясь калачиком. — Сплошной беспорядок в день рождения Иисуса.

Ривер громко рассмеялся, вставая, прежде чем помочь мне подняться и вернуться к кровати. Мы заползли внутрь вместе, прямо рядом с очень счастливым Лосем, который быстро лизнул меня в лицо в знак приветствия.

По всей хижине были разбросаны свидетельства того, что произошло прошлой ночью. Там были наши полупустые стаканы с гоголь-моголем и две пустые рюмки, которые мы использовали для наших вызовов. Рождественское одеяло лежало кучей у огня, который погас за ночь, и все свечи сгорели, или, может быть, их задул Ривер.

Маленькое радио все еще тихо играло рождественскую музыку, и, всего лишь взглянув в окно, я увидела, что буря закончилась. Было все еще облачно, но солнце пробивалось сквозь серебристые облака.

Мой желудок все еще был неспокоен, когда я посмотрела на Ривера, который положил голову на бицепс и смотрел на меня.

— Итак… — сказал он.

— Итак… — эхом отозвалась я.

— Нам, наверное, стоит поговорить.

Я сглотнула.

— О чем?

Короткий смешок сказал мне, что парень видит меня насквозь.

— Ну… после прошлой ночи… — Он пожал плечами. — Думаю, нам, возможно, стоит поговорить о том, что будет дальше. О том, что это значит.

Эти слова вернули меня к реальности, и я села на кровати, натянув простыни, чтобы прикрыть грудь. Я почувствовала, как паника пронзила меня, как провода под напряжением под кожей, и я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, как могла.

Ривер тоже сел, теперь наблюдая за мной, нахмурив брови.

— Элиза, — сказал он, на самом деле не столько как вопрос, сколько как предупреждение.

— Ну… — наконец сказала я, щеки пылали. — Мы… нам было весело. Мы хорошо провели ночь. — Я сделала паузу. — Это действительно должно что-то значить?

Даже когда слова сформировались у меня на языке, я знала, что все они были неправильными. Но было уже слишком поздно. Я произнесла их, и они не повисли в пространстве между нами дольше секунды, прежде чем Ривер перевернулся на спину, уставившись в потолок, и из его груди вырвался короткий смешок.

— Понятно.

Он вскочил с кровати прежде, чем я успела дотянуться, чтобы остановить его.

— Я должен был предвидеть это, — сказал он больше себе, чем мне. Ривер покачал головой, открывая верхний ящик своего комода. Натянул свежую пару боксеров, а затем влез в штаны. — К счастью для тебя, похоже, снегопад прекратился. Мы должны вытащить тебя отсюда и отправить к родителям к обеду.

Он уже натягивал на себя больше одежды, когда у меня отвисла челюсть, и я смотрела на мышцы его спины, моргая и пытаясь разглядеть выход из тумана, все еще пульсирующего в моей голове.

— Подожди, — попыталась я, зажмурив глаза. — Я не это имела в виду.

Когда снова открыла глаза, Ривер все еще одевалась.

— Я просто… имею в виду… — Каждое слово, которое хотела сказать, было сбивчивым, и я все больше и больше запутывался, пытаясь объяснить, что чувствую.

Что я чувствовала?

— Я не останусь, — напомнила я ему. — Просто… приехала, чтобы удивить свою семью на Рождество, но у меня есть работа на Корфу. А ты…

Ривер выпрямился после того, как натянул носки, держа ботинки в руках, и пристально смотря на меня.

— А я остаюсь здесь. В скучном Уэллхейвене, — добавил он, качая головой, прежде чем повернуться ко мне спиной. — Где нет ничего, что имеет для тебя значение.

Моя голова откинулась назад, как будто он ударил меня, и я скатилась с кровати, завернувшись в простыни.

— Может, ты перестанешь вкладывать слова в мои уста? Ты даже не даешь мне сказать.

Ривер развернулась ко мне.

— Ну, что ты можешь сказать такого, что я хотел бы услышать прямо сейчас, Элиза, если не то, что ты вернулась, остаешься и хочешь меня?

Его грудь вздымалась вверх и вниз, брови сурово изогнулись, пока он ждал моего ответа.

Я сглотнула, пытаясь сделать осторожный шаг к нему, но как только это сделала, мужчина попятился.

— Почему это единственный вариант? — тихо спросила я.

У меня не было возможности сказать еще хоть слово, прежде чем он усмехнулся, снова повернулся ко мне спиной и потопал к двери. Ривер сдернул свое пальто с вешалки и натянул его.

— Ты такой упрямый осел! — закричала я, следуя за ним. — Мы были пьяны. В стельку, ясно? И… и… — Я потеряла самообладание, размахивая рукой, потому что, по правде говоря, я не знала, что сказать о прошлой ночи.

Мы были пьяны? Да.

Мы сделали то, что сделали, только потому, что были пьяны?

Я бы повернула все вспять теперь, когда протрезвела?

Я знала ответы на эти вопросы, и все же паника проносилась сквозь меня, как тысяча разъяренных ос, путая мои слова и не позволяя мне увидеть правду.

— Все в порядке, Элиза, — сказал Ривер, и на этот раз его голос был более приглушенным. Его глаза встретились с моими лишь на мгновение, прежде чем он натянул шапку и перчатки. Он сделал паузу, открыв рот, прежде чем снова его закрыть, а затем просто покачал головой и вышел за дверь.

Ему пришлось сильно толкнуть ее плечом, расчищая снег, лежащий на крыльце, несмотря на нависшую над ним крышу. Но как только он вышел, закрыл за собой дверь, оставив меня на волне холодного воздуха, который ворвался внутрь.

Я плотнее закуталась в простыню и долго смотрела на дверь, прежде чем посмотреть вниз на Лося, который тихо скулил у моих ног.

— Все в порядке, мальчик, — сказала я, наклоняясь, чтобы почесать его за ухом.

Мне хотелось бы верить своим собственным словам.