Роковое путешествие

II

Тем лондонским утром обычная встреча Кейт с мисс Сквайрс не состоялась. Секретарша, сидевшая в приемной небольшой конторы по найму с несколько удручающим названием "Поденная работа", с нескрываемым благоговением сообщила, что Кейт просила зайти сама миссис Дикс. Не подождет ли мисс Кейт минутку, пока она выяснит, может ли миссис Дикс принять ее.

Обратиться к миссис Дикс надоумил Уильям. Будучи столь же практичным, сколь непрактична была Кейт, Уильям как-то заметил, что если она собирается жить в Лондоне (что само собой разумеется), то ей понадобятся какие-нибудь источники дохода помимо не слишком прибыльных занятий живописью. А в таком случае почему бы не посвятить свой досуг случайным поручениям? Кейт вполне в состоянии выводить на прогулку престарелых дам или пуделей, встречать поезда на унылых лондонских вокзалах типа Ливерпуль-стрит, делать рождественские покупки для прикованных к постели инвалидов или даже сидеть с детьми, если, конечно, юные отпрыски состоятельных семейств не слишком избалованы и противны.

Идея Уильяма оказалась просто замечательной. И теперь Кейт три-четыре дня в неделю выполняла самые разные поручения, что, вкупе с доходами от продажи рисунков, позволяло платить за небольшую квартирку в Вест-Кенсингтоне. Кейт была привязана к этой полуподвальной квартирке в основном из-за хозяйки миссис Пиблз, чья доброжелательность могла сравниться лишь с доброжелательностью занесенного над головой томагавка, и в такой же степени оказывала бодрящее воздействие. Если в доме притаилась такая особа, как миссис Пиблз, жизнь полна неожиданностей, а последнее очень много значило для Кейт. Работа у миссис Дикс не только приносила солидную денежную прибавку, но и сама по себе оказалась интересной и приятно непредсказуемой. Помимо всего прочего Кейт удалось сделать несколько превосходных набросков необычных старушечьих лиц в стиле Рембрандта, а уж рисунков Детей и собак, резвящихся среди опавшей листвы и цветущих хризантем Кенсингтон-гарденз, накопилось предостаточно. Кейт очень рассчитывала в один прекрасный день продать свои творения.

Но даже если отвлечься от финансовых вопросов, то жизнь Кейт стала гораздо интереснее. Переступая порог кабинета всегда серьезной мисс Сквайрс — если быть более точным, кабинет представлял собой крошечную темную комнатку, примостившуюся под лестницей, что вела в недоступные простым смертным владения миссис Дикс, — Кейт никогда не знала, что за поручение ждет ее на этот раз. То ли надо будет поспеть на поезд в Саутхемптон, дабы встретить престарелую американскую пару, то ли отправиться на рынок "Портобелло-Роуд" в поисках какой-нибудь особенной старинной вещицы, заказанной клиентом.

До этого утра миссис Дикс оставалась для Кейт абсолютной загадкой. Мисс Сквайрс как-то проговорилась, что в жизнь владелицы агентства некогда вторглась Трагедия. Супруг миссис Дикс пропал при выполнении какого-то секретного поручения, некоего тайного задания, упоминать о котором разрешалось лишь в священных пределах МИ-5. Минуло уже пятнадцать лет, но бедняжка до сих пор отказывается поверить в смерть горячо любимого супруга. Каждое утро она просыпается с твердым убеждением, что именно сегодня он вернется домой. Каждый день она просушивает его постель, постоянно пополняет запасы продуктов и напитков, и — в этом месте своего рассказа мисс Сквайрс всякий раз сочувственно вздыхала — все эти долгие пятнадцать лет бедная миссис Дикс каким-то непостижимым образом поддерживает в своих комнатах атмосферу напряженного ожидания. Все это очень и очень печально, так как по прошествии такого срока никакой надежды, конечно же, нет. Да и кроме того, в свое время у берегов Португалии на сушу выбросило тело, которое так и не удалось однозначно опознать, но мало кто сомневался, что это майор Дикс. И даже если это не так, то ведь имелся Железный Занавес. Но какие-либо конкретные сведения или, на худой конец, слухи о пребывании неизвестного англичанина в какой-нибудь сибирской тюрьме отсутствовали начисто. Этот вопрос ни разу не поднимался в парламенте. Так что, судя по всему, бедняжке миссис Дикс предстояло и дальше жить в своем придуманном мире.

И до этого дня миссис Дикс, которая и своим агентством занималась с тем особым рвением и эксцентричностью, что присущи лишь гениям и безумцам, оставалась столь же незримой, как и ее муж. Во всяком случае для Кейт, которая была лишь одной из внештатных сотрудниц, пробавлявшихся мелкими поручениями. Разумеется, более важные персоны из тех, которым доверялись особые задания вроде покупок для жены премьер-министра, удостаивались чести лицезреть главу агентства. Ну и конечно же, миссис Дикс лично принимала неординарных клиентов, выражавших заинтересованность в приобретении, к примеру, набора шахмат Фаберже, о котором в последний раз слышали в Александрии, или алмаза и рубиновой тиары покойной герцогини, что, по слухам, собираются выставить на аукцион… Впрочем, подобные заказы являлись большой редкостью. Чаще клиенты изъявляли желание приобрести угольную грелку, мановением руки превращавшуюся в печку для жарки мяса, или же подставку для зонтика, оборудованную цветочными горшками.

Мисс Сквайрс, благоволившая к Кейт, иногда оставляла свою обычную сдержанность и скороговоркой начинала жаловаться на студентов-медиков, требовавших приобрести для них партию скелетов и прочих не менее ужасных наглядных пособий. Какая трагедия, сетовала добрейшая мисс Сквайрс, что миссис Дикс, которая в состоянии добыть аравийских белых верблюдов или жемчуг с Большого Барьерного Рифа, никак не может отыскать пропавшего мужа. Бедняжка по-прежнему отказывается верить, что мистер Дикс покоится в безымянной могиле где-то на берегу реки Тежу.

Размышляя обо всем этом, Кейт испытывала легкое волнение от предстоящей встречи с легендарной дамой. Она уже собиралась ступить на узкую лестницу, как услышала негромкий голос мисс Сквайрс:

— Это вы, Кейт? Для вас сегодня особое задание, милочка. Вам предстоит замечательная поездка.

Кейт просунула голову в приоткрытую дверь крошечного темного кабинета:

— И куда же я поеду?

— Миссис Дикс сама все расскажет, милочка. Но вам понравится, вот увидите. Вам повезло.

Комната, где обитала миссис Дикс, представляла собой самую обычную гостиную, разве что несколько переполненную вычурной мебелью и цветочными горшками. Комната никак не напоминала рабочий кабинет главы серьезного предприятия. Миссис Дикс — весьма дородная дама лет пятидесяти — восседала на потертом диванчике зеленого бархата.

Чрезмерная полнота в сочетании с преждевременно поседевшими или выцветшими волосами, вполне позволяла накинуть ей лишний десяток лет. Коричневое бархатное платье владелицы агентства было щедро оторочено кружевами. Боже, да она похожа на шоколадную меренгу, ужаснулась про себя Кейт.

Миссис Дикс расцвела в улыбке и взмахнула пухлой ручкой в направлении стула.

— Садитесь, моя милая. Простите, что не встаю. Сердце, знаете ли. Врач запретил мне какие бы то ни было нагрузки. Вы Кейт Темпест, насколько я понимаю?

— Да, миссис Дикс. — Кейт послушно присела и отказалась от предложенной коробки с шоколадными конфетами.

— Даже одну не возьмете, милая? — разочарованно протянула миссис Дикс. — Попробуйте вот эту с шишечкой. Там внутри орешек. Поверьте, на вашей фигуре это никак не скажется, хотя, если честно, вашей фигурке ничто не грозит. Вне всякого сомнения, вы относитесь к сильфидам. Что же касается меня, то мне рассчитывать уже не на что. Но все равно я просто обожаю шоколад.

Она снова лучезарно улыбнулась. Щеки у миссис Дикс поражали нежным розовым оттенком, а поблекшие голубые глаза смотрели несколько отсутствующе, словно посетитель представлялся ей чем-то не совсем реальным. Кейт казалось, что миссис Дикс смотрит сквозь нее на дверь, будто в следующий миг в гостиную должен войти тот, кого хозяйка жаждет увидеть больше всего на свете.

— Итак, вам, конечно же, не терпится узнать, зачем я вас пригласила. Мисс Сквайрс много рассказывала о вас. Она говорит, что вы надежны, разумны и обладаете кой-каким жизненным опытом, что вы не из тех, кто теряет голову в сложных ситуациях.

— Спасибо, — смущенно пробормотала Кейт. Уильям не раз с раздражением замечал, что надежность к числу ее достоинств относится в наименьшей степени, но ни миссис Дикс, ни мисс Сквайрс не располагали знаниями Уильяма, а уж она сама постаралась сохранить в неприкосновенности иллюзии своих работодателей.

— Очень важно, что вы обладаете именно этими качествами, — торжественно объявила миссис Дикс. — А теперь, дорогуша, расскажите немного о себе. Вы живете одна?

— Да, — коротко ответила Кейт, подумав, что вряд ли можно утверждать, что живешь одна, если рядом обитает особа с такими зоркими глазами и таким чутким слухом, как у миссис Пиблз.

— Ваша семья…

— Только мачеха, она живет за городом.

— Какие у вас с ней отношения?

— О, Стелла чудесный человек, но она стала моей мачехой, когда мне исполнилось восемнадцать, поэтому вполне естественно, что моя персона не слишком интересует ее. После смерти отца мачеха посвятила себя цветоводству и, даже когда я навещаю ее, порой забывает о моем присутствии. Она постоянно то подрезает розы, то пересаживает нарциссы, то занимается еще чем-то в этом роде.

— Виды на замужество? — осведомилась миссис Дикс самым дружелюбным и ласковым голосом.

Кейт подумала об Уильяме и решительно ответила:

— В настоящее время никаких. Да и вообще никаких.

— Что ж, пока все очень хорошо. Вы совершенно свободны и сможете выполнить для меня одно поручение. Я предпочитаю, чтобы мои сотрудники не были обременены безотлагательными семейными делами, когда я посылаю их за границу. Вам, наверное, не терпится узнать, какое задание я припасла для вас? Знаете, дорогуша, это очень, очень важное поручение, хотя в действительности на редкость простое. От вас требуется лишь небольшой опыт заграничных поездок и, разумеется, ответственность. Мисс Сквайрс утверждает, что вы бывали на каникулах за границей?

— Да, несколько раз, — кивнула Кейт. Она не стала уточнять, что все ее поездки были отмечены печатью безденежья: дешевые пансионы или молодежные общежития; скудный рацион, состоящий из булочек, спагетти и — изредка — лишнего стаканчика местного вина.

— Замечательно. Вы бывали в Риме?

— Всего один раз и только два дня.

— Вы говорите по-итальянски?

— К сожалению, нет.

— Ладно, это не имеет большого значения.

— Но что от меня требуется, миссис Дикс?

— По правде сказать, это очень простое поручение. Не хотите шоколадку? Нет? А я, к несчастью, хочу. Знаете, во всем виноват мой муж. Он всегда потворствовал моим слабостям. Когда мистер Дикс вернется, я первым делом объявлю ему, что теперь он должен будет расплачиваться за свою мягкость. Вся эта многофунтовая плоть… — Миссис Дикс хихикнула, предприняв слабую попытку сжать свою необъятную талию. — Милочка, какие у вас необыкновенные глаза, такого удивительного оттенка, синие-синие. В сочетании с темными волосами это совершенно неотразимо.

Кейт вздохнула.

— Да, но вот нос меня подвел. — Здоровая откровенность Уильяма всегда опускала ее с небес на землю.

— Ну, не так уж он и плох, дорогуша. Знаете, скажу вам прямо, я все пытаюсь понять, права ли мисс Сквайрс? Можно ли доверить вам это поручение? Но раз вы имеете опыт путешествий и если вы будете вести себя благоразумно… — Бледно-голубые глаза миссис Дикс внезапно оживились и уставились на Кейт, а не на расположенную за ее спиной дверь. — Признайтесь, вам ведь, наверное, хотелось бы совсем иного? Ну, не важно. От вас требуется очень простая вещь. Нужно всего лишь привезти в Лондон ребенка, маленькую девочку. Вы будете просто сопровождающей или, если хотите, нянькой. — Пухлые пальчики миссис Дикс снова погрузились в коробку с шоколадными конфетами. Ухватив конфету, владелица агентства откинулась на спинку дивана, сияя ангельской улыбкой. — Ну так как, моя милая, вам нравится эта идея?

В глубине души идея эта Кейт нравилась, очень нравилась. За время своего краткого визита в Рим она успела влюбиться в этот древний город, и возможность снова побывать там, да еще за чужой счет, была фантастической, неправдоподобной удачей. Кейт инстинктивно попыталась отыскать подвох в этом чудесном предложении.

— Можно мне задать несколько вопросов, миссис Дикс?

— Да, конечно, милочка.

— Кто эта девочка? Она итальянка?

— Да. К несчастью, родители бедняжки в разводе.

— Она говорит по-английски?

— Немного. Думаю, совсем чуть-чуть.

— Сколько ей лет?

— Семь, она еще совсем крошка. Бедную малютку зовут Франческа. Знаете, я так и вижу прелестное, пугливое и такое несчастное дитя.

— Почему несчастное?

— Потому что родители никак не могут поделить бедного ребенка. В том-то все и дело! Суд передал девочку на попечение матери, проживающей ныне в Лондоне, но отцу решение суда не указ. И представляете, дорогуша, этот ужасный человек ни много ни мало тайком прибыл в Лондон и похитил крошку. Поднялась страшная суматоха, и в конце концов отец согласился отпустить девочку обратно. Но кто-то должен привезти ее в Англию. Ведь нельзя же отпускать малютку в такое путешествие без присмотра.

— Но почему мать сама не отправится за девочкой в Рим?

— О, бедняжка только-только начала оправляться от болезни, вызванной всеми этими переживаниями. Вряд ли она полностью придет в себя, пока не обретет свое похищенное дитя. Так что вам предстоит совершить доброе дело, не говоря уж о том, что вы снова увидите свой любимый Вечный город.

Насколько Кейт помнила, она ни словом не обмолвилась о "своем любимом Вечном городе", но решила не заострять на этом внимание. По правде говоря, ее уже переполняло приятное возбуждение, если не сказать воодушевление. Возможно, удастся уговорить эту любительницу шоколада разрешить ей выехать немного пораньше, и тогда в ее распоряжении будет целый свободный день… День в Риме! О, она посвятит этот день прогулкам по городу! Быть может, ей даже удастся сделать несколько набросков. Дикие цветы, упрямо пробивающиеся сквозь камень потрепанных временем стен Колизея; ужасные горгульи со стершимися носами; древние соборы; люди, спешащие по мостовым на фоне величавых руин — все это так и просится на бумагу.

— Итак… — Ангельски-кроткая улыбка по-прежнему озаряла пухлое личико миссис Дикс.

— …Я с удовольствием поеду в Рим, — с готовностью подтвердила Кейт. — Но…

— Вас интересует плата? Думаю, вы останетесь довольны. Мать Франчески не станет скупиться. Учитывая важность и ответственность задания, мы предполагаем заплатить вам двадцать гиней, а также возьмем на себя все дорожные расходы. Вы поедете в оба конца первым классом и проведете ночь в Риме, где, разумеется, должны устроиться со всеми удобствами. Без удобств никак нельзя, вы согласны? — Пальцы миссис Дикс хищной чайкой зависли над коробкой с шоколадными конфетами.

— Но, миссис Дикс…

— Вы недовольны оплатой, моя милая?

— Нет-нет, довольна. Напротив, я думаю, это очень щедро. Мне начинает казаться, что Франческа необыкновенно ценный ребенок. — Или очень трудный, подумала Кейт про себя.

— Бедняжка оказалась яблоком раздора. Так, значит, вы согласны отправиться в Рим?

— Без колебаний. Но не могу ли я прежде повидать мать Франчески?

— Розиту? Но зачем?

— Мне хотелось бы побеседовать с ней. Раз девочка не говорит по-английски, у нас могут возникнуть сложности относительно ее привычек, любимых блюд и тому подобного. — Кейт не стала упоминать, что гораздо больше она хотела бы понять, что за всем этим кроется. Действительно ли мать девочки настолько больна или же ей просто не хочется утомлять себя поездкой?

Миссис Дикс явно пребывала в нерешительности. После довольно длительной паузы она неуверенно сказала:

— Я постараюсь узнать, милочка. Надо будет позвонить Розите. Но конечно, вы правы, это очень хорошая мысль. Я уверена, матери бедной девочки тоже хотелось бы увидеть вас. В конце концов, вся эта история произошла именно из-за ее дочери. Да, полагаю, мне удастся устроить вашу встречу. Я вам сообщу.

Но на этот раз миссис Дикс постаралась не встретиться взглядом с глазами собеседницы, хотя, возможно, это лишь показалось Кейт.

Кейт и сама до конца не понимала, зачем ей понадобилась встреча с Розитой. Быть может, причина в том, что маленькая итальянка по имени Франческа, яблоко раздора, как выразилась бы несравненная миссис Дикс, не станет для нее реальностью, пока она не поговорит с матерью девочки? А может, причина крылась в том, что у Кейт уже сложился образ Розиты — избалованной меланхоличной красавицы, и ей хотелось составить собственное мнение, кто больше нуждается в сочувствии: мать, у которой похитили ребенка, или же любящий отец, тайком прибывший в Англию, дабы умыкнуть свое дитя.

Кейт понимала, насколько глупо с ее стороны пытаться понять проблемы двух абсолютно незнакомых ей людей, но она никогда не умела равнодушно наблюдать чужие радости и горести. Она всегда стремилась разделить с другими радость или посочувствовать чужой беде. Подобную готовность ценили далеко не все и не всегда, и Уильям не раз предупреждал Кейт, что донкихотство когда-нибудь заведет ее в безвыходную и неразрешимую ситуацию. Но Кейт его опасения не слишком волновали. Жизнь так волнующа и непредсказуема, и надо же чем-то расплачиваться за свой интерес к ней.

Кейт задумчиво спускалась по узкой лестнице. Мисс Сквайрс — невысокая пухлая особа с близорукими добрыми глазами, — заслышав шаги, выглянула из своей темной конурки.

С лица секретарши никогда не сходила печать заботы. Ей очень понравилась Кейт, и она уже дважды приглашала девушку в свой аккуратный домик, уютно примостившийся среди холмов Сассекса. Мисс Сквайрс жила одна, если не считать огромного черно-белого кота с не слишком оригинальным именем Том.

— Так вы решили взяться за это дело? — взволнованно прошептала мисс Сквайрс. Казалось, ее очень обеспокоила беседа Кейт с громадной шоколадной меренгой, обитавшей этажом выше.

— О да. Это замечательно! Совершенно замечательно!

Складки на лбу у мисс Сквайрс стали еще глубже.

— Я знала, что вы именно так все воспримете. На самом деле это я посоветовала миссис Дикс поручить вам это задание. Я знаю, на вас можно положиться, и мне подумалось, что будет лучше, если компанию бедной девочке составит такая молодая и веселая девушка, как вы.

— Какая вы милая! — искренне сказала Кейт.

Мисс Сквайрс, не грешившая ни молодостью, ни красотой, комплиментами явно избалована не была, а потому залилась густым румянцем.

— Я всего лишь сказала правду. Надеюсь, все будет в порядке. И ничего не случится, — испуганно добавила она.

— А что может случиться? Или вы думаете, что Франческа вдруг окажется избалованным и неуправляемым ребенком?

— Да, и это тоже, а кроме того, отец девочки! Видите ли, мы ничего о нем не знаем.

— Но он же обещал, что отпустит малышку.

— Да-да, конечно, но…

— И к тому же сегодня днем я собираюсь повидаться с матерью Франчески.

— Ну, тогда…

Заметив замешательство мисс Сквайрс, Кейт весело рассмеялась:

— Наверное, вы из тех старомодных людей, что не доверяют иностранцам!

Мисс Сквайрс снова покраснела и ворчливо заметила:

— И не всегда безосновательно. Что ж, счастливого вам пути, дорогая. А когда вернетесь, обязательно приезжайте ко мне на уик-энд.

Розита обитала в роскошном особняке на Эгертон-гарденз. Когда Кейт вошла в просторную гостиную, хозяйка томно поприветствовала ее, лишь слегка приподнявшись на кушетке. Это была маленькая темноволосая женщина с тонким, чуть болезненным лицом, глаза ее на мгновение напомнили Кейт "Женский портрет" Рафаэля. Эти глаза не столько скрывали какую-то тайну, сколько пытались убедить в том собеседника. Такой взгляд, вне всяких сомнений, должен был производить сильное впечатление на представителей противоположного пола.

Кейт отметила, что Розита не выглядит смертельно больной. Да и вялость рукопожатия была явно нарочитой. Скорее всего, решила она, хозяйка просто очень изнеженная и избалованная особа и ей внушает отвращение одна лишь мысль об утомительной поездке. А может быть, Розита не желает встречаться со своим бывшим мужем. Судя по всему, от недостатка кавалеров она вряд ли страдает.

Кейт оглядела гостиную, отметила кушетку с покрывалом из бледно-зеленой парчи, шторы темно-малинового итальянского дамаста, зеркала в золоченых рамах, подушки, раскиданные тут и там, бесчисленные маленькие столики. Подходит ли подобная обстановка для семилетнего ребенка — нервного, несчастного и, скорее всего, не привыкшего к такой роскоши?

Розита ответила на приветствие Кейт по-английски с едва заметным акцентом.

— Очень любезно с вашей стороны, мисс Темпест, что вы нашли время повидаться со мной. Миссис Дикс поведала мне, как добросовестно и ответственно вы относитесь к поручениям. Она сказала, что перед поездкой вы хотели бы побольше узнать о моей дочери.

— Нам с Франческой предстоит проделать вместе неблизкий путь, — сдержанно ответила Кейт.

— Да-да, вы совершенно правы. Именно из-за ужасной дороги я и не решаюсь сама отправиться в Рим. Мне не вынести столь долгое и утомительное путешествие. Все эти волнения так измотали меня. А поведение Антонио…

Лицо Розиты внезапно исказилось, по щеке скатилась крупная слеза. Спохватившись, хозяйка постаралась взять себя в руки. Если она и не больна, то нервы у нее точно на пределе, сочувственно подумала Кейт и тут же спросила себя, в чем причина подобного состояния матери Франчески. Впрочем, вопрос был скорее риторическим, поскольку ответ казался довольно очевидным. Похищение дочери и вся последующая суматоха не могли не выбить из колеи эту меланхоличную красавицу.

— Вот увидите, мисс Темпест, — снова заговорила Розита, — Франческа очень покладистый и тихий ребенок. Она даже чересчур — как вы это называете — задумчива. Девочка почти не говорит по-английски, но понимает практически все. Вы знаете, моя дочь выглядит старше своих лет. Ах да, не забудьте про куклу. Франческа никогда не расстается со своей куклой, в этом отношении она совершенно непреклонна. Мисс Темпест, вы ведь позаботитесь о моей малышке, не правда ли?

— Да, разумеется, вы можете на меня положиться.

— Миссис Дикс сказала, что вам можно доверять. Как бы я хотела поехать сама! Разумеется, можно было бы отправиться самолетом, но Франческа обожает поезда и корабли, а паром через Ла-Манш — это… ох! — Розита в изнеможении откинулась на кушетке. — Вы знаете, она без ума от Эйфелевой башни.

— От Эйфелевой башни?

— Да, Франческа больше всего на свете любит взбираться на Эйфелеву башню. На самую-самую верхушку! Надеюсь, вы не боитесь высоты. Я ужасно боюсь.

Розита содрогнулась, а Кейт внезапно стало смешно. Предстоящая одиссея обещала быть легкой и приятной. Надо всего лишь привезти ребенка, который без ума от поездов и обожает любоваться Парижем с высоты Эйфелевой башни. Кейт казалось, что она уже немного знает Франческу, ей начинала нравиться маленькая незнакомка. Кейт почти предвкушала встречу с девочкой.

— Чему вы улыбаетесь? — с подозрением осведомилась Розита, на мгновение позабыв о своей ипохондрии.

— Я тоже люблю Эйфелеву башню.

— О боже! Какое чудесное совпадение! Тогда вы прекрасно поладите.

— Не сомневаюсь, — весело ответила Кейт и поднялась с кресла. Безвольная рука снова протянулась ей навстречу. Но к немалому удивлению Кейт, на этот раз пожатие оказалось поразительно сильным. Ладонь Розиты была холодной и слегка влажной. У девушки возникло странное ощущение, будто обладательница этой изящной кисти чего-то смертельно боится…

Прежде всего, разумеется, следовало предупредить несравненную миссис Пиблз. Помимо того что эта достойная особа, хотя и без особого рвения, но довольно точно сообщала Кейт обо всех телефонных звонках, она считала своим долгом быть в курсе намерений квартирантки. А поскольку каждый, кто навещал Кейт, вынужден был проходить через парадный вход и преодолевать ведущую в подвал лестницу, то он неизбежно оказывался под обстрелом цепких глаз миссис Пиблз, тем самым разжигая и без того чрезмерное любопытство этой дамы, весьма откровенной и несдержанной в своих замечаниях.

"Этот молодой человек, что приходил вчера вечером, мисс Темпест. Какой-то он худосочный, вы не находите? Можно подыскать и получше". Или: "Она, наверное, ветреница, эта мисс Эдвардс. Жаль того беднягу, которого она окрутит".

Как ни странно, об Уильяме миссис Пиблз отзывалась с нескрываемым одобрением, что было довольно утомительно. Кейт не покидало чувство, что, отпусти ее хозяйка несколько язвительных замечаний в адрес Уильяма, она бы с жаром бросилась на его защиту и, быть может, наконец-то влюбилась в него. А так они с Уильямом расходились во мнениях буквально обо всем, начиная от последней пьесы и заканчивая цветом его галстука. Уильям был медлителен, не слишком аккуратен, страшно рассеян и, кроме того, обескураживающе откровенен относительно работ, внешнего вида и поведения Кейт. Он обращался с ней так, горько сетовала она не раз, будто они уже много лет женаты. Но каким-то непостижимым образом Кейт и Уильям привязались друг к другу. Точнее сказать, они уживались друг с другом. А все те странные, худосочные или, наоборот, расфуфыренные личности, не вызывавшие у миссис Пиблз ни малейшего одобрения, почему-то исчезали после первого же свидания. Возможно, именно прямота и резкость суждений сближали миссис Пиблз и Уильяма. Как бы там ни было, Кейт испытывала огромное облегчение от мысли, что на некоторое время избавится от обоих.

Миссис Пиблз — маленькая и поразительно шустрая дама средних лет — при звуке открывающейся входной двери любопытной мышью выскакивала из-за деревянной перегородки, готовая в любой момент, как только увидит и услышит все, что требуется, юркнуть обратно в свою нору.

— А, это вы, мисс Темпест. Только одно сообщение. От мистера Говарда. Мистер Говард передает, чтобы вы ничего не планировали на завтрашний вечер, так как он взял два билета в "Олд Вик".

— Придется ему пойти с кем-нибудь другим, — откликнулась Кейт самым что ни на есть любезным голосом. — Завтра вечером я буду на полпути в Рим.

— В Рим?! Зачем это вам понадобилось отправляться в такую даль?

— У меня небольшое поручение. Я буду отсутствовать примерно три дня, так что если кто-нибудь позвонит…

— Ну да, разумеется, я должна торчать у телефона, словно мне больше делать нечего. Ладно уж, но думаю, вам следует позвонить мистеру Говарду.

— Потом, — махнула рукой Кейт, направляясь к лестнице.

— Он заявится сюда.

— Нет, насколько я его знаю. Мне нужно уложить вещи и пораньше лечь спать.

— Рим! — осуждающе вскричала миссис Пиблз. — И зачем это вас туда посылают? Уж не шпионить ли?

— Почти, — весело отозвалась Кейт. — А что, работа как раз для меня, вы не находите?

Рано лечь спать Кейт не удалось, поскольку, как и предрекала миссис Пиблз, заявился Уильям — высокий молодой человек крепкого телосложения. Он по-хозяйски расположился в одном из кресел Кейт, которое угрожающе скрипнуло под его тяжестью. Хотя комната была не такой уж маленькой, с появлением атлета Уильяма в ней сразу стало тесно. Кейт то и дело натыкалась на его длинные ноги, пытаясь собрать чемодан и одновременно отбиться от шквала вопросов.

— Все это очень подозрительно, — объявил Уильям.

— Не говори глупостей. Что подозрительного в том, чтобы доставить в Англию семилетнего ребенка?

— Почему они не хотят, чтобы ты отправилась самолетом?

— Я уже сказала. Потому что Франческа обожает поезда и хочет подняться на Эйфелеву башню. Почему бы не доставить девочке это удовольствие.

— Такое впечатление, что твоя маленькая итальянка весьма избалованная особа.

— Вполне возможно, но за двадцать гиней, которые мне обещали заплатить, я смогу третьим классом съездить в Грецию и обратно. Кроме того, в Риме у меня будет немного свободного времени. Я, разумеется, постараюсь сделать как можно больше набросков. Мне нужно найти подходящее лицо для своих новых иллюстраций.

— Лицо главного героя? Среди итальянцев? — скептически хмыкнул молодой человек. Уильям сам редактировал небольшой литературный журнал и зачастую раздраженно подшучивал над усилиями Кейт на литературно-романтическом поприще.

— Нет, лицо злодея. Воплощение безнравственности и неотразимости. Вероятно, я влюблюсь в него.

— Не стоит, — спокойно произнес Уильям, выбивая трубку и рассыпая пепел.

— Почему же?

— Это не принесет тебе счастья.

— Надо полагать, ты считаешь, что я с большей вероятностью обрету свое счастье с кем-нибудь вроде тебя? С человеком, который самым беспардонным образом свинячит в моей квартире, постоянно шпыняет меня дурацкими замечаниями, носит отвратительные галстуки, нуждается в стрижке — о боже, тебе срочно нужно к парикмахеру!

— Пойду куплю пива, — улыбнулся Уильям.

— И умоляю, выпей его дома! Честное слово, Уильям, у меня нет ни одной свободной минуты. Прошу тебя, уходи, а то я никак не могу собраться с мыслями и сообразить, что мне надо сделать.

— Хорошо. Я вполне способен понять, когда мое присутствие нежелательно. Я приду на вокзал Виктория проводить тебя.

— Ради бога, не надо!

— Тогда я встречу тебя по возвращении. Пришли открытку или что-нибудь в этом роде.

— Со мной же будет ребенок и бог знает что еще.

— Если под "бог знает что еще" окажется итальянский граф, я всегда могу свернуть ему шею.

— Не говори глупостей! Всего три дня и все время в дороге. Да и с моей внешностью…

— Даже с твоей внешностью, Курносый нос, рот набок. Ты просто уродина, прелестная моя чертовка.

Уильям обнял ее совсем не так, как это делают приличные и уважающие себя люди: обхватил руками, словно это были ветви, а он сам огромным деревом. Шершавые, пропитанные запахом табака, сильные ветви…

Кейт нетерпеливо и тщетно попыталась высвободиться, но потом уступила. Честное слово, как же это утомительно. Ну почему Уильям ведет себя так по-хозяйски?