Роза и щит

Глава 17

Солнечный свет разбудил птиц, и огромная их стая с хриплыми криками кружила над болотами. Птицы то и дело бросались вниз и исчезали ненадолго в мутной воде в поисках пищи. Плескались, сверкая серебристой чешуей, небольшие рыбки, а над зарослями камыша роились с жужжанием насекомые.

Роза с удивлением оглядела болота — она прежде представляла их себе совсем другими. Ночью, когда она смотрела на них из окна спальни, они казались ей мрачными и загадочными. А днем она видела ничем не примечательную водную гладь, затянутую тиной. На самом краю болот ее подданные иногда ловили рыбу и угрей, а также собирали соль в тех местах, где вода испарялась под воздействием солнечных лучей. Но ей всегда казалось, что в глубине болот нет совершенно никакой жизни. И вот теперь, оказавшись здесь, Роза смотрела на все это как на чудо.

Гуннар оставил ее, чтобы дать ей возможность переодеться, и Роза, надев все еще влажное платье, отправилась его искать. Она обнаружила Гуннара в камышах, рядом с небольшой лодкой. Узкое суденышко было выдолблено из ствола дерева, и Гуннар внимательно рассматривал его, очевидно, выискивая щели.

Вероятно, почувствовав ее взгляд, он поднял голову и улыбнулся. Улыбнулся как мальчишка, чему-то ужасно обрадовавшийся. И Роза тотчас же ощутила, что ее сердце забилось быстрее. Она смотрела на викинга как зачарованная. Под влажной одеждой его могучие мускулы вырисовывались еще более отчетливо, медного цвета волосы завились в мелкие колечки, а золотистая щетина как бы смягчала резкие линии волевого подбородка. Вспомнив, как еще совсем недавно она лежала в хижине в его теплых объятиях, Роза едва удержалась от стона. И тут же в смущении подумала: «Что же со мной происходит? Ведь теперь я уже знаю, что он за человек…»

Но действительно ли она его знала?

Когда Гуннар убил Айво, она возненавидела его, хотя и была связана с ним планом побега. А потом — Роза до сих пор не была уверена в правдивости его слов — Гуннар сказал, что смерть Айво — всего лишь уловка, призванная отвлечь врагов, и что сам он человек лорда Радульфа. И якобы он пытался выяснить, что происходит в Сомерфорде, чтобы потом, когда разоблачит предателя, получить Сомерфорд. Получить ее, Розы, владения…

Казалось бы, она должна была ненавидеть его за уже за это, однако…

Ну почему все так непросто?

Очевидно, лодка оказалась в хорошем состоянии. Протянув ей руку, Гуннар сказал:

— Сюда, госпожа. Нам пора убираться отсюда. Майлз, должно быть, уже отправился на поиски.

Майлз де Весси… Этот демон гнал их в глубь болот, и если она, Роза, и должна кого-то ненавидеть, то только его.

Роза подала Гуннару руку, он помог ей пробраться сквозь заросли камыша и залезть в узкую лодчонку. Когда же Роза уселась, крепко держась за борта, за ней последовал Гуннар, сел с ней рядом. Лодка была совсем маленькой и просела под их тяжестью так, что вода едва не переливалась через борт. Весла не было, поэтому Гуннар воспользовался широким лезвием своего меча.

Узкие протоки, прорезавшие болота вдоль и поперек, время от времени пересекались. Иногда же их перегораживали непроходимые заросли камыша или густо заросшие ряской участки воды, и тогда беглецам приходилось возвращаться обратно в поисках другого пути.

Роза уже начала привыкать к несмолкаемому гомону птиц, да и сами они почти не замечали людей, хотя и разлетались при их приближении, громко хлопая крыльями. Один раз лодка едва не раздавила утку, и та, отчаянно загребая лапами, поплыла прочь, уводя за собой целый выводок утят. Проследив за ними, Роза улыбнулась — пушистые утята представляли собой очаровательное зрелище. Но уже в следующее мгновение, взглянув на Гуннара, Роза обнаружила, что он наблюдает за ней. Улыбка ее мгновенно померкла, и она поспешно отвела глаза.

Через некоторое время Роза вновь взглянула на своего спутника, на сей раз украдкой. И ей вдруг пришло в голову, что сейчас Гуннар действительно похож на викинга — очень уж уверенно он орудовал своим «веслом», в которое на время превратился его меч. Да, он походил на одного из свирепых захватчиков, прибывших из-за моря и жаждавших крови. Вор, убийца и лжец — вот кто такой Гуннар Олафсон.

Но тогда почему же так болит ее сердце?.. Почему ей так хочется повернуть время вспять и вернуть те мгновения, когда Гуннар сжимал ее в объятиях и смотрел на нее горящими от желания глазами?

Но тогда, в те чудесные мгновения, она еще не знала правды.

— Видите? Вон там…

Роза подняла голову и проследила за взглядом Гуннара. Он указывал на довольно большой остров, и издалека казалось, что остров этот покрыт пышной зеленой растительностью. Роза разглядела даже несколько деревьев и поднимавшийся над ними синеватый туман. Или дым?.. Но если это действительно дым, там должны быть люди. И следовательно… Роза вдруг поняла, что ужасно проголодалась.

— Думаю, на этом острове есть хижины, — сказал Гуннар, словно прочитав ее мысли. — А сейчас нам очень нужна еда, а также крыша над головой.

— Болотные люди? — В голосе Розы слышалось беспокойство. Она крепко сжала борта утлого суденышка. — Но ведь они… они не причинят нам зла?

— Я защищу вас, — заявил Гуннар. Роза нахмурилась и пробурчала:

— Очень хотелось бы в это поверить.

Да, сейчас она ужасно злилась на него. И гнев ее возрастал по мере того, как она снова и снова вспоминала о вероломстве Гуннара. Он такой же, как Арно! Нет, даже хуже! Хотя с другой стороны… Ведь и ее добрый, славный Эдрик, тоже лгал. Но он-то солгал в ее пользу. Обещал передать Сомерфорд Арно, а потом передумал и сделал ее хозяйкой замка. Но на что он надеялся? Наверное, на то, что она снова выйдет замуж за сильного мужчину, способного достойно править Сомерфордом. Эдрик наверняка считал ее слишком робкой, чтобы жить в одиночестве.

Но он ошибся. Ей удавалось править Сомерфордом… до недавнего времени. До того самого момента, пока не появился Гуннар, превративший ее жизнь в кошмар.

Он предал ее. Он такой же, как все мужчины. Ему нельзя верить, и, уж конечно, его невозможно полюбить. Никогда.

«Не вздумай воспылать к мужчине любовью, потому что он наверняка погубит тебя». Так сказала когда-то ее мать.

Но это было давно, а что теперь? Что теперь с нею будет? Даже если она сумеет добраться до Радульфа и с его помощью спасти Сомерфорд, ее участь будет незавидна.

Роза почувствовала, как ее губы задрожали, и отвернулась, чтобы Гуннар ничего не заметил. Прошлой ночью ей снова снился сон. Она снова видела своего призрачного воина на сером коне. На этот раз, усаживая Розу в седло перед собой, он поцеловал ее. И его губы оказались совсем такими же, как у Гуннара.

Бессердечный викинг проник даже в ее сон, украл у нее и эту маленькую радость.

Тут Гуннар нарушил молчание и спросил:

–. Значит, вы сейчас мне не верите? А ведь я спас вас от Майлза и его людей… Более того, я сделаю все возможное, чтобы облегчить вам жизнь.

— Роза взглянула на него с язвительной усмешкой:

— И вы так старались, что даже убили одного из своих воинов, хотя и убеждали меня в том, что это всего лишь уловка. Неужели вы хотите, чтобы я вам после этого поверила?

Гуннар сделал вид, что не расслышал ее слов. И вдруг заговорил совсем о другом:

— Дело в том, госпожа, что я наемный воин. И война — мое единственное занятие. Но ни один наемник не может жить вечно. Я вижу собственную смерть, Роза, и это вовсе не делает меня счастливым. Однажды я потеряю сноровку, не успею заметить опускающийся на меня клинок, и это будет моим концом. Меня похоронят незнакомые люди в незнакомом месте.

Роза ничего не сказала, но по ее телу пробежала дрожь. И ей вдруг подумалось, что если такое действительно случится, то она потеряет что-то очень для нее важное.

— Весь последний год меня одолевало странное желание… чего-то другого, — продолжал Гуннар. — Мне захотелось обзавестись собственной землей, женой и детьми. Я устал от войны. Я могу многое дать, и я хочу дать это тем людям, которые действительно что-то значат для меня, а не какому-то норманнскому барону, жаждущему заполучить английскую землю. Когда же лорд Радульф предложил мне Сомерфорд, я решил, что мои мечты стали реальностью.

Казалось, Гуннар говорил искренне. И если бы не череда недавних событий, то Роза непременно поверила бы ему. Возможно даже, пожалела бы его. Но не теперь, когда она знала правду.

— А вам не пришло в голову, что Сомерфорд принадлежит мне? И что мои люди вполне довольны таким положением дел?

Гуннар медлил с ответом. «Наверняка придумывает очередную ложь», — в гневе подумала Роза.

— Видите ли, госпожа, слишком уж привлекательной мне показалась возможность обзавестись собственной землей. Когда я впервые приехал в Сомерфорд, я сразу же представил, как живу здесь и защищаю своих подданных. Я ведь действительно могу их защитить. Откуда я знал, что вам можно доверять? Вы послали за наемными воинами, не поставив в известность Радульфа. Так он мне сказал. Нам казалось, что вы заодно со своим преданным рыцарем Арно, что замышляете что-то против Радульфа. Он даже подумал, что вы, возможно, помогаете Фицмортону, желающему завладеть Кревич-Каслом. В лучшем же случае он посчитал бы вас слабой, глупой женщиной, которую легко сбить с пути истинного.

Роза посмотрела на воду, но ничего не увидела — ее глаза зазастилали слезы гнева.

— Арно попросил брата Марка написать письмо, — процедила она сквозь зубы. — И я запечатала его, как он просил. А потом Арно сообщил, что в нем написано, но он солгал мне. Должно быть, он отправил письмо лорду Фицмортону. Наверное, после этого меня действительно можно назвать «глупой женщиной, которую легко сбить с пути истинного».

— Но, Роза…

— Продолжайте, Гуннар, мне интересно, что вы еще мне расскажете.

Он вздохнул и вновь заговорил:

— Кто-то из людей Радульфа перехватил письмо. На нем стояла ваша печать. Тогда Радульф послал за мной, а я отправился к Фицмортону и нанялся к нему на службу. То есть сделал вид, что нанялся. К счастью, Майлза в то время не было, иначе наша затея не удалась бы. Получив письмо, Фицмортон направил меня в Сомерфорд. Сначала я не знал, в чем суть заговора, если таковой вообще имел место. Но вскоре я раскрыл замысел Арно и понял, что вы тут совершенно ни при чем.

— Все это вы держали при себе и продолжали лгать. — Роза удивилась тому, как спокойно звучал ее голос, ведь от ярости ее бросало то в жар, то в холод.

— Но сейчас я говорю правду.

При этих его словах Роза сжала кулаки: ей послышалась насмешка в голосе Гуннара. Господи, да он еще и улыбается! Роза с трудом сдерживала ярость. Какой же он негодяй, этот наемник! Он лгал и лгал без конца. Он овладел ею, он пробудил в ней желание, заставил ее убедиться в том, что ему можно доверять!

Он даже пообещал подчиняться ее приказам. Но чего они стоили, обещания Гуннара Олафсона?

Роза вскинула подбородок и, сделав глубокий вздох, заявила:

— Моим людям не нужен такой правитель, как вы! Вы гораздо хуже Майлза де Весси. Тот по крайней мере сражается за то, во что верит. Вы же сражаетесь за деньги, а теперь еще признались, что хотели завладеть моими землями. Я чувствую запах крови на ваших руках! Вы говорите о чести.

Честь? Но ведь вы даже не знаете, что это такое! Что бы со мной ни случилось, я не допущу, чтобы вы стали хозяином Сомерфорда!

Гуннар ничего не ответил. И лицо его казалось бесстрастным — словно оно было вытесано из камня. А Роза внутренне ликовала: она чувствовала, что ее удар достиг цели. Возможно, теперь Гуннар Олафсон наконец-то поймет, что бессмысленно оправдывать, перед ней свои действия. Роза никогда не простит его. И никогда, никогда не поверит ему снова. Она не желает даже смотреть на него!

Отвернувшись, Роза принялась рассматривать остров, к которому они сейчас приближались.

Гуннар не понимал, о чем думает Роза, и сказал себе, что ему нет до этого никакого дела. Он не станет об этом беспокоиться. Да и зачем пытаться восстановить ее доверие к нему? Ему всегда было достаточно того, что он сам себе верит. Но тогда почему ему так необходимо, чтобы и Роза ему поверила? И почему она с таким презрением говорила о том, что он наемник? Конечно, кое в чем Роза права. На его руках действительно была кровь, но в этом он ничем не отличался от всех остальных мужчин. Выходит, Роза говорила так лишь для того, чтобы унизить его.

И ей это удалось.

Гуннар и впрямь почувствовал себя униженным. Но ненадолго. Он напомнил себе, что женщины — это всего лишь приятное отвлечение от более серьезных проблем. Они помогали ему расслабиться, не более того.

Так почему же он переживает из-за того, что своим поступком он оговорил леди Розу?

Переживает, потому что ее боль словно эхо отдавалась в его сердце.

Роза казалась ему лучом света, согревшим все в его жизни. Без нее его мир вновь погрузится в вечную тьму. «Тогда тебе лучше привыкнуть жить в темноте, дружище, потому что ты ей не нужен. Она никогда не простит тебя!»

Гуннар никогда не был тщеславным, но и изображать ложную скромность и отрицать собственную привлекательность для женщин тоже было не в его правилах. Он никогда не оказывался в ситуации, когда женщина, которую он желал, отвергла бы его.

Не оказывался до тех пор, пока не встретил Розу.

Всемогущий Один, ну почему из всех женщин он выбрал именно ту, которая отвергла его?!

— Гуннар…

Тихий голос Розы мгновенно вернул его в реальность, и он проследил за ее взглядом. Они подплыли уже совсем близко к острову, и их встречали. На берегу стояли болотные жители с оружием в руках.

— Когда подплывем к берегу, оставайтесь в лодке, — тихо сказал Гуннар. — И не бойтесь ничего. Я смогу вас защитить.

— Я совсем не боюсь, — с вызовом в голосе ответила Роза, но ее карие глаза расширились. Было очевидно, что она пыталась скрыть свой страх. Гуннар прекрасно это понимал и восхищался ею.

Обитатели болот были низкорослыми и худыми, с темными волосами и смуглой кожей, загрубевшей от ветра и солнца. Нелегкая жизнь на островах наложила на них свой отпечаток. Наверное, все они являлись потомками древних народов — бриттов и кельтов. А в эти малопригодные для жизни места их загнали англы и саксы. Завоевавшие когда-то их земли. Почти все люди были вооружены копьями, луками и стрелами, и лишь некоторые из них держали в руках мечи. Хотя, конечно же, мечи эти не шли ни в какое сравнение с его Фенриром. Если понадобится, Гуннар знал: он положит своим мечом дюжину островитян в первые же мгновения. А уж потом расправится и с остальными.

В отдалении, на пологом склоне холма, стояли женщины и дети, а за их спинами виднелись ряды сложенных из дерна и торфа хижин. Над крышами же поднимались дымки, и в воздухе витали кухонные ароматы.

Тут лодка наконец мягко уткнулась в поросший камышом берег. Гуннар ступил на землю, предварительно бросив через плечо:

— Оставайтесь здесь, пока я не позову.

Не дожидаясь ответа своей спутницы, Гуннар шагнул к островитянам и остановился, широко расставив ноги. Рука же его покоилась на рукоятке меча, но обитатели болот, конечно, не знали, что именно так выглядит воин перед атакой.

— Мы из Сомерфорда, — произнес Гуннар по-английски. Люди, стоявшие на берегу, никак не отреагировали на его слова, — вероятно, они были так же недоверчивы и недружелюбны по отношению к чужакам, как и жители английских деревень. Гуннар не мог упрекнуть их за это, но надеялся, что они в отличие от Розы поверят ему.

— Это леди Роза, — кивнул он в сторону лодки. — Сомерфорд-Мэнор принадлежал ей, но теперь его вместе с землями у нее украли.

Тут самый старший из островитян выступил вперед. Его глаза, спрятанные в многочисленные морщинах, напоминали узкие щелки, а темные волосы длинными спутанными прядями падали на плечи. Несмотря на сгорбленную спину, он казался еще довольно крепким мужчиной.

— А кто украл ее земли? Королевский Меч? Я не сомневался, что он захочет завладеть Сомерфордом.

Английский язык островитян звучал довольно странно, но Гуннару, много странствовавшему и повидавшему, не составило труда его понять.

— Нет, не Радульф. — Гуннар покачал головой. — Сомерфорд украл Фицмортон.

Никто не произнес ни слова, но все же Гуннару показалось, что по рядам болотных жителей словно пробежал ветерок. Потом старейшина снова заговорил:

— Недавно Фицмортон и его люди приходили на болота. Они съели всю нашу рыбу и перепугали людей. Останавливались на небольших островах, а потом, когда убрались, распространили про нас гнусные слухи.

Старейшина умолк и вопросительно посмотрел на Гуннара. Но чего же он ожидал от него? Недоверчивого смеха? Так непременно поступил бы Арно. Но он, Гуннар, не таков.

Коротко кивнув, Гуннар ответил:

— Да, мы все знаем. На деревню Сомерфорда было совершено нападение, но кое-кто обвиняет ваших людей. Но мы знаем, что это дело рук Фицмортона.

Старейшина улыбнулся, и у Гуннара вновь возникло ощущение, что по рядам аборигенов пробежал ветерок.

— Что он говорит? Его английский такой непонятный.

Гуннар вздрогнул от неожиданности. Голос Розы раздался прямо у него за спиной. Ей каким-то образом удалось подобраться к нему бесшумно. Взглянув на нее через плечо, он проговорил по-французски:

— Я же велел вам оставаться в лодке! Почему вы не послушались меня?

— Сэр рыцарь, это я вам плачу, а не наоборот, — последовал ответ.

Тут Гуннар не на шутку рассердился. Резко развернувшись, он посмотрел Розе в глаза и тихо сказал:

— Когда мы в последний раз заключили с вами сделку, госпожа, вы действительно мне заплатили… Только не монетами.

Роза вздрогнула и отступила на шаг. Глаза ее пылали гневом, и Гуннар заметил, что она сжимает и разжимает кулаки. Но уже через несколько мгновений она взяла себя в руки и, взглянув на островитян, громко проговорила:

— Я непременно верну себе Сомерфорд, и тогда между моими подданными и жителями болот воцарится мир. Но пока лорд Радульф не пришел нам на помощь, и нам необходима еда и крыша над головой. Вы нас приютите на время?

Старик внимательно выслушал ее, потом повернулся к своим людям, чтобы посоветоваться с ними.

— Вам нужно было остаться в лодке, — тихо сказал Гуннар.

Роза решительно покачала головой:

— Нет, сэр рыцарь. Имейте в виду: я вам не подчиняюсь. Но я поступаю так, как считаю нужным. Вам понятно?

Гуннар усмехнулся и с легким поклоном ответил:

— Да, госпожа. Я в вашем распоряжении, госпожа. Приказывайте…

Роза нахмурилась и отвернулась.

Тут старейшина вновь повернулся к гостям:

— Мы приютим вас на день или на два, но дольше вы не можете здесь оставаться. Если вы бежите от Фицмортона, он придет за вами и перебьет нас всех.

— Мы это понимаем, — кивнул Гуннар — И не хотим подвергать ваших людей опасности.

Старик окинул Гуннара взглядом, потом вдруг сказал:

— А вы ведь не из Сомерфорда.

— Сейчас из Сомерфорда, — ответил Гуннар с улыбкой. — Меня зовут Гуннар Олафсон, и я на службе у леди Розы. Я щит леди Розы, ее защитник.

Старейшина кивнул, и на его морщинистом лице тоже появилась улыбка.

— А я Годенере, — сказал он. — Идемте со мной, я покажу вам вашу хижину.

Роза съела еще один кусок рыбы и запила его свежим и теплым козьим молоком из деревянной плошки. Внутри крошечной хижины, куда их привел старейшина, царил полумрак, а сизый дымок от очага, устроенного прямо на полу, уходил вверх и исчезал в круглом отверстии, проделанном в крыше. Убранство хижины состояло из двух полок на стене, скамьи, табурета и маленького столика. Постелью же служил матрас, набитый ароматными сухими листьями и покрытый мягкими шкурами.

Эта хижина мало чем отличалась от хижин в ее деревне, и Роза с удивлением думала: «Неужели нужно обязательно попасть в беду, чтобы понять, что болотные жители ничем не отличаются от всех прочих людей?» Да, как ни странно, болотные жители ничем не отличались от обитателей деревни, и если Годенере говорил правду, то они не враги друг другу.

А Фицмортона и ему подобных действительно следовало опасаться. К их вероломному нападению надо было подготовиться, но она этого не понимала, потому что верила Арно. Она считала его другом Эдрика и доверяла ему. А теперь потеряла все, что имела…

«Я все верну. Лорд Радульф вернет Сомерфорд-Мэнор», — мысленно твердила Роза.

Да, вернет. Со временем. Но сколько людей погибнет? И что будет с урожаем? Ведь до начала его сбора осталось совсем немного времени… Погибнет ли он полностью, пока хозяева воюют? А страдать, как всегда, будут простые люди. И что будет с ней, если она потеряет Сомерфорд?

Роза вздохнула и отпила из плошки еще немного молока. Коз здесь содержали в небольшом загоне на краю деревни. Сама же деревня стояла на самом высоком месте острова. Она состояла из множества домиков и хижин, вокруг которых расхаживали утки и гуси. Дети, вытаращив глаза, смотрели из дверных проемов на проходящих мимо Гуннара и Розу. Скорее всего их привлекал Гуннар, и в том не было ничего удивительного. Этот гигант с медно-рыжими косичками и глазами цвета моря выглядел среди низкорослых жителей болот примерно так же, как корабль викингов в пруду с утками.

Покончив с рыбой, Роза с опаской посмотрела на горку чего-то зеленого в другой деревянной плошке. Ничего подобного она еще не видела и, уж конечно, не пробовала. «Должно быть, там какие-то, водоросли», — решила она.

— Это вкусно, госпожа. Наши дети становятся сильнее от такой еды, — послышался женский голос.

Роза подняла глаза. Стоявшая перед ней молодая женщина смотрела на нее с едва заметной улыбкой. Роза покосилась на Гуннара и пробормотала:

— Думаю, она хочет, чтобы я это съела. Но ее английский такой непонятный… Я не уверена, что правильно ее поняла.

— Да, вы все правильно поняли, — ответил Гуннар по-французски. Он сидел в тени и походил сейчас на грозного языческого бога. Роза совсем не удивилась, заметив, что молодая женщина поглядывала на него с восхищением. Точно также смотрели на викинга и ее собственные служанки в Сомерфорде. Да, все без исключения женщины таращились па Гуннара Олафсона, едва лишь он появлялся перед ними.

Викинг что-то сказал женщине по-английски, и та радостно закивала и улыбнулась. Покосившись на Розу, она наполнила плошку Гуннара молоком и, уходя, еще раз на него посмотрела. Вскоре Роза услышала голоса нескольких женщин, что-то бурно обсуждавших. Затем в хижину заглянула еще одна женщина, постарше. Эта женщина почти сразу же исчезла, а потом рядом с хижиной снова зазвучали голоса, только на сей раз Роза услышала голос Годенере. Судя по всему, он прогонял назойливых женщин и объяснял им, что гости должны отдохнуть. Прошло еще какое-то время, и женщины действительно удалились.

Роза вздохнула с облегчением. Поведение этих островитянок показалось ей ужасно смешным — и вместе с тем весьма раздражало. Роза бросила взгляд на Гуннара и усмехнулась.

— В чем дело? — Викинг нахмурился, и его рука с плошкой молока замерла у рта.

— В вас, — ответила Роза.

Гуннар уставился на нее в изумлении, а Роза еще больше развеселилась. Неужели Гуннар Олафсон действительно ничего не заметил? Или просто делал вид, что не заметил?

.— Во мне? — переспросил он наконец, и Роза вдруг поняла, что он смутился.

— Да, разумеется, — кивнула Роза. — Вы заметили, как они смотрят на вас? Ну… все эти женщины. Вы, Гуннар, — словно огромный цветок, а они — глупые пчелы и бабочки, слетающиеся на аромат в надежде вкусить нектара. Теперь они потеряны для всех остальных цветков навсегда.

Гуннар молча смотрел на Розу, в то время как та, прижимая ладонь к губам, старалась сдержать рвавшийся наружу смех. Разумеется, Роза понимала, что это нервный смех, потому что на самом деле она злилась. И если бы сейчас здесь была Констанс, то она непременно посоветовала бы своей госпоже сделать несколько глубоких вдохов, а потом расслабиться. В конце концов, стараясь успокоиться, Роза так и поступила. Но она по-прежнему злилась на Гуннара. Этот человек — лжец и обманщик! Наверное, он сейчас притворялся, делая вид, что ничего не понял. Конечно же, он прекрасно все понял! Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем еще одна из местных жительниц найдет предлог, чтобы заглянуть к ним в хижину? И что это будет за предлог? Принесет ли она еще молока? Или рыбы? Или этих ужасных водорослей?

Роза снова засмеялась и тут же опять прижала ладонь к губам.

— Неужели вы ревнуете, Роза? — неожиданно спросил Гуннар.

Роза вздрогнула и резко выпрямилась. А затем опять сделала несколько глубоких вдохов.

— Ревную?.. — пробормотала она. — Нет, разумеется. Я не настолько глупа, сэр рыцарь.

Гуннар немного помолчал, потом спросил:

— А что дурного в том, что женщины восхищаются мужчиной? Ведь мужчины всегда восхищаются красивыми женщинами. — Он вдруг подался вперед, и в его глазах появился блеск, от которого Розе сделалось не по себе.

Она нахмурилась и пробурчала:

— Так вот как вы это называете? Восхищение? Да эти бедняжки начнут ходить вокруг вас кругами, стоит вам только попросить!

— А вы — нет? — спросил Гуннар, он придвинулся к ней еще ближе. — Что же вы молчите, госпожа?

Роза вскинула подбородок и заявила:

— А я — нет. Я не стану так себя вести! Просто одни женщины более доверчивы, чем другие, поэтому не понимают, что мужчинам нельзя доверять, и если я не догадалась об этом раньше, то теперь все поняла! Мужчины не могут чувствовать так же, как женщины. Их сердца совершенно холодные. Холодные… как меч, который вы всегда носите на своем ремне. Мужчины используют свое сердце, чтобы наносить раны. И иногда раны эти оказываются смертельными. Последние слова Розы весьма озадачили Гуннара. Он внимательно посмотрел на нее, потом сказал:

— Я вижу, вы действительно верите в то, что говорите. Значит ли это, что в юности вам преподали урок?

Роза побледнела. Она не нашлась с ответом. «Впрочем, я и так сказала слишком много», — промелькнуло у нее в голове.

Тут Гуннар заговорил, на сей раз почти шепотом:

— А вот мой отец отдал бы за мать жизнь. Он стал бы сражаться с целой армией, чтобы защитить ее. Разве это не глубокое чувство, госпожа?

Правда ли это? Или очередная ложь?

— И лорд Радульф будет выть, подобно волку, потерявшему волчицу, если что-то случится с леди Лили. Он как-то признался мне, что она, словно солнце, освещает его жизнь. Разве это не глубокое чувство, госпожа?

— Вы искажаете мои слова, — сказала Роза.

— Каким образом? Я просто хочу указать вам, что вы ошибаетесь. Не все мужчины такие, как вы думаете.

— Вы упомянули двоих мужчин, которые заботятся о своих женщинах, — заметила Роза. — А сколько тех, кому женщины безразличны?

— Вы меряете всех одной меркой, госпожа.

Роза снова нахмурилась. Сейчас Гуннар улыбался с таким видом, как если бы выиграл спор. Но он ошибался, а она была права — Роза точно это знала. И только это имело значение.

Пожав плечами, она проговорила:

— Вам таких вещей не понять? Ведь вы мужчина.

— Да, я мужчина, — кивнул Гуннар'. — Но это не означает, что я глуп. Поверьте, госпожа, я многое понимаю. — Тут его пальцы — длинные и теплые — крепко сжали ее колено. — Например, я понимаю, что вам нравится, когда я так до вас дотрагиваюсь, — добавил он тихим шепотом. Роза отстранила его руку.

— Это совсем другое!

— Неужели? — Гуннар опустился перед ней на колени. Ее глаза метали молнии, но он по-прежнему улыбался. «Он что, не понимает, что я его ненавижу?!» — мысленно воскликнула Роза. — Я знаю, что вам и это понравится, — сказал он, наклоняясь к ней, и она почувствовала его горячее дыхание.

— Ошибаетесь, — прошептала Роза.

В следующее мгновение он впился поцелуем в ее губы, и Роза забыла о своей «ненависти». Ей показалось, что все вокруг потеряло для нее значение, все, кроме губ Гуннара и горячего мускулистого тела. Она обвила руками его шею и, прижавшись к нему покрепче, ответила на его поцелуй.

Когда же поцелуй их прервался, он заглянул ей в глаза и тихо сказал:

— Роза, я знаю, что вы желаете меня. Вы сейчас — как в огне. Я понимаю это, потому что тоже сгораю от желания.

Она тихонько вздохнула и прошептала:

— Неужели все, что вы сказали, правда? Он улыбнулся ей:

— Вы прекрасно знаете, что правда. — Он коснулся губами ее щеки, виска, шеи. Затем увлек за собой на мягкий матрас. — Вам достаточно лишь взглянуть на меня, и я уже желаю вас, Роза. Вы смеетесь и говорите мне, что все эти женщины считают меня цветком, но, госпожа, я готов пить ваш нектар целыми днями.

Роза рассмеялась — не смогла удержаться, — представив, как Гуннар… Глаза викинга потемнели, а в улыбке, которую Роза уже знала так хорошо, сквозило напряжение.

Да, он действительно желал ее. На сей раз он не лгал.

Рука Розы скользнула к его животу, затем опустилась ниже.

— Вы такой твердый, сэр рыцарь, — прошептала она с улыбкой. — Это для меня? Или вы собираетесь взять по очереди всех жительниц болот?

Гуннар содрогнулся всем телом, и из горла его вырвался стон. Подмяв Розу под себя, он раздвинул коленом ей ноги и, взяв ее лицо в ладони, проговорил хриплым шепотом:

— Только для вас, Роза, только для вас.

Он принялся покрывать поцелуями ее лицо и шею. Потом задрал подол ее платья и провел ладонью по животу. Когда же пальцы его коснулись ее лона, Роза застонала и тотчас поняла, что хочет того же, что и он. Она потянула за тесемки его штанов, высвобождая изголодавшуюся по ее ласкам плоть, и Гуннар в тот же миг погрузился в нее.

— О, Роза… — стонал он, приподнимаясь над ней и снова опускаясь.

На сей раз она сразу же уловила ритм его движений и со стоном устремлялась ему навстречу. Когда же по телу Розы прокатились судороги, а из горла вырвался крик, Гуннар вновь прижался губами к ее губам, приглушая крик наслаждения. И в тот же миг она почувствовала, что и он содрогнулся, а потом затих.

«Прекрати, одумайся, остановись сейчас же!» — громко прокричал внутренний голос, хотя уже поздно было останавливаться.

Роза ахнула и попыталась отстраниться и оправить одежду. Ее лицо вспыхнуло от гнева, смущения и осознания того, что в который уже раз она не устояла перед Гуннаром и проявила слабость.

— Нет, — прошептала она. — Нет, я не хотела… не собиралась…

Но Гуннар тут же перехватил ее руку и снова привлек к себе. Заглянув ей в глаза, он тихо сказал:

— Роза, есть только мы с вами, вы и я. Мы вместе, Роза, понимаете? Поверьте мне, обопритесь на мое плечо. Позвольте мне быть вашим щитом хотя бы сейчас. В этом мне нет равных. Я буду рядом с вами и, возможно, впервые в жизни почувствую, что не одинок.

Сейчас Гуннар казался по-настоящему/искренним. Словно действительно говорил то, что думал. Й Розе вдруг отчаянно захотелось, чтобы его слова оказались правдой. Слезы обожгли ее глаза, но она не позволила им пролиться. Медленно, словно не желая приносить себя в жертву, Роза расслабилась. В объятиях Гуннара так хорошо…

«А почему бы и нет?» — спрашивала себя Роза. Нужно брать то, что он предлагает, брать без страха и сожалений. А потом, когда она вернет себе Сомерфорд, этой связи можно будет положить конец.

Положить конец? Неужели все так просто?

«Да, я положу этому конец. А пока буду брать то, что он предлагает, и это сделает счастливыми нас обоих».

Роза кивнула и попыталась улыбнуться. Гуннар тотчас же откинул с ее лица волосы и стал целовать. Поцелуи его становились все более страстными, но вскоре оба почувствовали, что одних только поцелуев недостаточно, и тела их вновь слились воедино.