Рука об руку

9

— Сделайте глубокий вдох! — низкий мужской голос донесся до Теи откуда-то издалека.

Она почувствовала, что ее спина и затылок покоятся на чем-то теплом и надежном. Спустя несколько мгновений ей стало понятно, что ее поддерживают сильные руки Пауля. Постепенно до ее сознания начал доходить весь ужас произошедшего.

Как я объясню свой глупый обморок им, если сама не понимаю, чем он вызван? — думала она, не открывая глаз.

— Тея? — позвал Пауль. — Тея, вы меня слышите?

— Может, отнесешь ее в гостиную и положишь на диван? — спросил у сына Арнольд.

Только этого мне и не хватало, испугалась Тея.

— Со мной все уже в порядке, — пробормотала она, открывая глаза и освобождаясь из рук Пауля. — Мне ужасно неловко...

— Мы разговаривали о том, что болезнь Лавинии могла передаться и Паулю, — напомнил Арнольд, заботливо оглядывая ее все еще бледное лицо. — Когда мне в голову пришла мысль о том, что это не исключено, признаюсь, я тоже чуть не лишился чувств!

Но вы его родной отец! — подумала Тея, злясь на себя. Никто не удивился бы, если б подобное произошло с вами. А я-то, — я никем не довожусь вашему сыну, равно как и он мне!

— У меня сегодня был тяжелый день, — тихо произнесла Тея, пытаясь объяснить то, что несколько минут назад с ней случилось. — А еще... Скоро я потеряю работу.

Между бровей Арнольда образовалась глубокая складка.

— Это действительно неприятно. — Он сочувственно покачал головой. — Знаете что? Раз уж вы не хотите переезжать к нам, пусть Пауль подыщет вам подходящее занятие на нашем предприятии. У него работают сотни людей.

— Нет, папа, — жестко возразил Пауль, отходя к стене и прислоняясь к ней спиной. — Я не возьму Тею на работу.

Тея перевела взгляд на его бесстрастное лицо. В ее глазах засверкали гневные огоньки.

— Я и сама не согласилась бы у вас работать, даже если б вы пообещали мне огромные деньги!

Пауль ухмыльнулся.

— Но я не собираюсь платить вам ни пенса!

— А мне и не нужны ваши пенсы! Только, пожалуйста, не грубите мне! — с трудом удерживаясь, чтобы не перейти на крик, выпалила Тея.

— Не спорьте, не спорьте! — попытался прекратить их перепалку Арнольд. — Я догадался, Тея, почему Паулю не понравилась моя идея. Ведь мне самому было неловко принимать на работу близких людей. Помню, однажды, когда моя секретарша ушла в декретный отпуск, заменить ее вызвалась Лавиния. — Он улыбнулся, вспоминая, как именно это происходило. — Жена проработала у меня всего четыре дня.

— Но мы-то с Паулем не близкие люди, — запротестовала Тея.

— Вам виднее, — ответил Арнольд, загадочно прищуривая глаза. — Извините, я сильно устал, Пожалуй, пойду отдохну. Поужинайте без меня, хорошо?

— Конечно, пап, — отозвался Пауль. — Я провожу тебя.

Арнольд махнул рукой.

— Нет-нет, я вполне нормально себя чувствую и прекрасно доберусь до спальни без чьей-либо помощи. Приятного вам аппетита.

Он с наигранной легкостью поднялся из-за стола, улыбнулся Tee и удалился.

Как только звук его шагов стих, она вскочила со стула.

— Ваш отец считает, что мы с вами в близких отношениях, правильно?

— Вероятно, — ответил Пауль безразличным тоном.

— Но почему? Мы даже обращаемся друг к другу на «вы»! — Ее щеки запылали.

— Некоторые дети всю жизнь обращаются на «вы» к собственным родителям. — Губы Пауля расплылись в улыбке, поскольку обеспокоенный вид Теи начинал его забавлять.

— Это вы во всем виноваты! — воскликнула она. — Притащили меня сюда обманным способом, познакомили с отцом, хотя я на это не настраивалась!

— Вам не понравился мой старик? — приподнимая бровь, спросил Пауль.

Тея шумно выдохнула, стараясь хоть немного привести в порядок свои взвинченные нервы.

— Конечно, понравился. Но дело не в этом. Я не хочу, чтобы он думал о нас неизвестно что.

— Под «неизвестно что» вы подразумеваете сексуальную близость? — с обычной невозмутимостью поинтересовался Пауль.

— Вы еще и насмехаетесь надо мной! — опять вспыхнула Тея. — Я не собираюсь прощать вам того, что вы обманом затянули меня в свой дом!

— А я не прощу вам того, что вы посмели разыграть сцену, когда речь зашла о моей неминуемой смерти, — спокойно ответил Пауль.

Воцарилась гробовая тишина. Лицо Теи стало белым как мел, ее пухлые губы превратились в узкую полоску.

Неожиданно Пауль рассмеялся.

Злоба Теи накалилась до предела.

— Это была вовсе не сцена! — произнесла она непослушными губами.

Паулю ее слова не показались убедительными.

— Что ж, тронут до глубины души! — театрально заявил он.

Тею уже трясло.

— Я испугалась за вашего отца, — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — Совсем недавно он потерял жену и старшего сына, я только представила себе на мгновение, что с ним случится, если у него не станет еще и вас... Вот мне и сделалось плохо!

Неужели я отключилась, испугавшись за жизнь этого бесчувственного мерзавца? — думала она, испепеляя Пауля горящим взглядом. Неужели мое увлечение этим чудовищем настолько серьезно?

Он продолжал стоять у стены и смотрел на нее сверху вниз, саркастически улыбаясь.

— Мне стало страшно за вашего отца, — повторила Тея, раздражаясь все сильнее и сильнее. — Что же касается вас, то хоть сейчас упадите передо мной замертво, я и слезинки не пророню!

— Вот как? В таком случае, вам, наверное, будет приятно узнать, что я... — Он резко замолчал, его лицо напряглось.

— Что мне будет приятно узнать? — потребовала Тея.

Она заметила, как слегка зарделись его скулы. Если бы перед ней стоял любой другой человек, у нее не возникло бы сомнений в том, что он просто испытывает стыд. Паулю же были несвойственны подобные чувства, поэтому она пришла в замешательство.

— Так что же вы хотели мне сказать?

— Ничего особенного, — торопливо ответил он.

Ей в голову пришла вдруг очень простая мысль, объясняющая его странное поведение, и она незамедлительно ее выдала:

— Вы не прошли обследования! Не выполнили просьбу отца, а ему налгали! Так ведь?!

Он окинул ее высокомерным взглядом.

— То, что я сделал или не сделал, вас абсолютно не касается!

Его восклицание только подтвердило ее догадку.

— Но почему, почему вы отказались от обследования? — спросила она, вновь опускаясь на стул. — На вашем месте я непременно сделала бы это!

Щеки Пауля покраснели гуще — теперь не от стыда, а от страха, смешанного с отчаянием и возмущением. И, как бы защищаясь от ее упреков, он устало произнес:

— А что бы от этого изменилось, скажите на милость? Положим, мне ставят малоутешительный диагноз. Что дальше?

— Гм... Вы стали бы более внимательно относиться к своему здоровью... — пробормотала Тея растерянно.

— Это как? — усмехнулся Пауль. — Перестал бы заниматься половиной всех тех дел, в которых я вижу смысл своей жизни? Начал бы паниковать из-за малейшего дискомфорта в собственном организме? Или же с ужасом размышлял над тем, что мои дни сочтены?.. Это, что ли, вы имеете в виду?

— Успокойтесь, — мягко произнесла Тея. — Не стоит позволять своему воображению рисовать столь мрачные картины будущего. К тому же с вами, может быть, все в порядке. Однако, не зная этого, вы понапрасну паникуете.

— Если я здоров, обследования мне уж тем более не нужны, — Отрезал Пауль.

— Но необходимо внутреннее спокойствие, — возразила Тея.

— Я и так в норме! — парировал он.

Тея вздохнула.

— Когда-нибудь у вас появится собственная семья, вам захочется обзавестись детьми. Ваша жена должна будет знать, здоров ее муж или нет.

— У меня никогда не будет жены, — процедил Пауль сквозь зубы. — Продолжатели рода у нас, слава Богу, есть. Патрик и Анжела.

Последовала непродолжительная пауза.

— Мне и в голову не приходило, что вы настолько трусливы, — тихо произнесла Тея.

— Замолчите! — рявкнул Пауль. — Больше никогда не заводите со мной подобных разговоров и не вздумайте рассказывать отцу о том, что я его обманул!

— За кого вы меня принимаете? — обиженно ответила Тея.

— И еще одно... — Пауль поднял вверх указательный палец сжатой в кулак руки и помахал им в воздухе. — Не пытайтесь уговорить отца взять вас с собой в Италию.

Тея прыснула.

— Об этом вы вообще могли бы и не упоминать!

— А я посчитал необходимым упомянуть! — заявил Пауль, начиная расхаживать взад и вперед.

Тея почувствовала, как усилилась тупая боль в правой части ее головы. Эта боль появилась еще во время собрания, но до настоящего момента была более-менее терпима.

— Я, например, в Италию все равно не поеду, что бы там папа ни придумывал, — громко и возбужденно продолжал Пауль. — И вы нужны мне здесь, я должен видеть вас и слышать каждый день.

Его неслыханная наглость поразила Тею и отозвалась резкой пульсацией крови в сжавшихся от стресса сосудах.

— Не понимаю, чего вы от меня хотите! — воскликнула она, хотя знала, что от этого ей станет хуже. — Вы запутались в своих хитроумных планах, и уже сами не понимаете, что вам нужно!

— Ошибаетесь! — пробасил Пауль.

Почувствовав очередной приступ боли, Тея схватилась за лоб, перед глазами у нее замелькали светящиеся точки.

— Что с вами? Вам плохо? — Пауль подскочил к ней.

Она вытянула вперед руку, прося таким образом говорить потише. Как ни странно, он сразу ее понял, — следующую фразу произнес почти шепотом.

— Объясните мне, в чем дело.

— У меня просто сильно разболелась голова, — едва слышно ответила Тея. — Наверное, это мигрень.

— Наверное или точно?

— Точно.

— Я вызову доктора, — обеспокоенно произнес Пауль.

— Прошу вас, не беспокойтесь! Все, что мне нужно, так это темная тихая комната и... — Последовал очередной приступ ослепляющей боли, и, вновь сильно зажмурившись, Тея резко замолчала.

Пауль подхватил ее на руки, и она покорно поддалась — сил на сопротивление у нее не осталось.

Он пронес ее через весь длинный коридор, что-то вполголоса сказал попавшейся навстречу работнице, и та так же тихо ответила ему.

Хорошо, что они так негромко разговаривают, успела подумать Тея прямо перед тем, как ее многострадальную голову пронзил вопль:

— Куда ты ее несешь?

— Тише! — прошипел Пауль.

Тея узнала голос Патрика, открыла глаза и прошептала:

— У меня приступ мигрени, дорогой. Иди спать.

Ей было нестерпимо больно видеть свет, разговаривать, поэтому она вновь закрыла глаза, даже не посмотрев, отправился ли Патрик в спальню.

Через пару минут Пауль, поднявшись на второй этаж, уже внес ее в какую-то темную комнату и опустил на мягкую кровать.

— Большое спасибо, — произнесла Тея едва слышно. — Теперь, пожалуйста, оставьте меня. Я постараюсь заснуть. Тогда все пройдет...

— Вы уверены, что больше вам ничего не требуется? — спросил он заботливо.

— Уверена... Прошу вас, идите...

На некоторое время она провалилась в полузабытье, а когда открыла глаза, увидела в свете фонарей, пробивавшемся с улицы сквозь задернутые шторы, что в комнате кроме нее никого нет.

По прошествии получаса Пауль опять приблизился к комнате Теи и негромко постучал в дверь. Ответа не последовало.

Осторожно войдя внутрь, он увидел тускло горящий светильник на тумбочке, свернутую пижаму на смятой постели, которую по его просьбе принесла для Теи Молли, и дорожку из одежды гостьи, ведущую к приоткрытой двери ванной.

Он пересек комнату.

— Тея?

В одних белых трусиках и лифчике, украшенном скромной изящной вышивкой, девушка сидела на краю ванны и держала кончики пальцев под струей прохладной воды. Ее голова бессильно склонилась над раковиной, волосы растрепались.

Пауль приблизился и опустился перед ней на корточки.

На ее лбу блестели капельки пота, лицо было бледным, а рот покрасневшим как после плача или... Или после рвоты.

Он коснулся ее руки.

— Ты холодная как лед. Может, все же вызвать врача?

Она слабо улыбнулась, со странной радостью воспринимая его внезапный переход на «ты», и покачала головой.

— Теперь мне точно станет лучше.

Пауль выпрямился, снял с крючка полотенце, намочил его и принялся бережно обтирать ее лицо и шею.

— Здорово, — протянула она, блаженно закрывая глаза. — Только... Не стоит так обо мне беспокоиться.

— Понимаю: ты не хочешь сознаваться в том, что нуждаешься в помощи. Однако это так, — со спокойной уверенностью ответил Пауль.

— А та женщина, которая принесла мне пижаму... Может, лучше ее попросить...

— Она спит, — сказал он. — Все в доме уже спят. Кроме меня ухаживать за тобой некому, так что смирись с моим обществом.

Тея перестала спорить, на подобные вещи у нее уже не было сил. Она чувствовала себя настолько уставшей и разбитой, что даже не стеснялась своего почти обнаженного вида.

Пауль отложил полотенце в сторону, осторожно поднял ее на руки, вынес в спальню, уложил в кровать и бережно накрыл одеялом.

Когда свет ночника погас, Тея с наслаждением перевернулась на бок, подкладывая под щеку руку. Было очень тихо, но его присутствие в комнате ясно ощущалось.

— Пауль? Ты еще здесь? — спросила Тея, не открывая глаз.

— Да, — послышалось из темноты.

— Оставаться со мной нет необходимости.

— Я знаю, — ответил он, неслышно проходя к стулу у кровати и опускаясь на него.