Рука об руку

6

Собрание подходило к концу.

— Мне очень жаль, но в силу многих обстоятельств я не могу пойти вам навстречу, поймите же, наконец! — воскликнул владелец здания, в котором вот уже целый год работали члены организации «Возрождение». — Извините, мне пора идти. Желаю удачи и всяческих благ.

Он поднялся из-за стола, прижал руку к груди, чуть склонил вперед голову с прилизанными волосами, как будто в последний раз извиняясь, и быстрыми нервными шагами удалился.

Оставшиеся сидеть люди обменялись безрадостными взглядами.

— Предлагаю всем отправиться в ближайший бар, — мрачно произнес глава организации. — Поужинаем, чего-нибудь выпьем, еще раз потолкуем о нашей проблеме.

Предложение было принято, и все начали подниматься со своих мест.

Только Tee перспектива идти в прокуренный бар не показалась привлекательной. Ей хотелось в одиночестве поразмышлять над обрушившимися на «Возрождение» неприятностями, поэтому она вызвалась навести порядок в офисе после собрания — расставить по местам стулья и вымыть чайную посуду.

Какой-нибудь выход непременно должен найтись, со свойственным ей неиссякаемым энтузиазмом думала она, принимаясь за уборку. За оставшийся месяц надо предпринять все, что в их силах, чтобы отыскать новое помещение. Необходимо каждый день звонить в агентства недвижимости, постоянно напоминать о себе, и еще усиленно искать людей, которые смогли бы оказать организации материальную помощь.

Только... Не этим ли они занимались на протяжении последних шести недель? А что толку?

Она вздохнула, с тяжестью в сердце сознавая, что надеяться практически не на что.

«Возрождение» было основано год назад для оказания помощи людям, пострадавшим от террористических актов. Работали в этой организации несколько психологов, в том числе и детские, музыканты, преподаватели и многие другие люди, ощущавшие, что в силах поддержать тех, кто познал ужас терроризма.

Обращавшихся за помощью было немало. Перепуганные люди находили в «Возрождении» заботу и понимание, получали ценные советы и хоть немного отвлекались от своих бед.

Свои услуги члены организации оценивали довольно скромно, поэтому и не могли себе позволить снимать дорогое помещение. К ним в основном приходили люди среднего достатка, состоятельные граждане имели возможность нанять индивидуальных психологов.

То здание, в котором они работали сейчас, их просили освободить самое позднее через месяц, а ничего взамен пока не находилось. Власти города на просьбу о содействии отвечали молчанием, никак не отреагировал на ситуацию и владелец крупнейшего в городе судостроительного предприятия.

Настроение Теи портилось час от часу. Когда с уборкой было покончено, она взяла бутылку с жидкостью для мытья посуды, мочалку и понесла их в кладовку.

В желудке у нее начинало урчать от голода, и она с удовольствием представила себе, как через полчаса официант в ее любимом кафе принесет ей горячий суп из овощей с мясом, кусок картофельного пирога и сливовый компот.

Увлеченная своими кулинарными фантазиями, она поднялась на цыпочки, чтобы поставить бутылку на верхнюю полку, но вдруг ощутила за спиной чье-то присутствие.

— Давайте, я помогу вам, — послышался низкий мужской голос.

Она вскрикнула и резко повернула голову.

— Господи! Как вы сюда попали? И... что вам нужно?

Пауль Флойд улыбнулся, оголяя свои потрясающе ровные зубы, взял бутылку из ее дрожащих пальцев и водрузил ее на полку.

С той незабываемой ночи прошло целых две недели. За все это время Тея ни разу не позвонила ни Патрику, ни Анжеле, решив, что так они быстрее привыкнут к своей новой жизни.

Естественно, она не переставала думать о детях и постоянно вспоминала их уверенного в себе, сильного, надменного и до умопомрачения желанного дядю.

О нем теперь говорил весь город. Неделю назад его фотографии украсили обложки популярнейших бульварных газет, сообщавших о том, что известный белфастский промышленник собрался жениться на фотомодели, блистательной белокурой Эмилии Морис.

Эту новость Тея постаралась воспринять как нечто само собой разумеющееся, хотя каждый раз, когда ей на глаза попадалась очередная фотография с изображением счастливой пары, ее сердце больно сжималось.

Она не понимала, почему реагирует на вполне обычное известие подобным образом, и списывала все на тревогу за детей.

За них она действительно переживала. Эмилия Морис отличалась несомненной красотой, но какой была ее душа и найдется ли в ней место для Анжелы и Патрика, — этого никто не мог ей сказать.

Поставив бутылку на место, Пауль повернулся к Tee.

— Не пора ли вам домой? В столь поздний час нормальные люди уже смотрят после ужина телевизор. — Его губы опять растянулись в улыбке.

Тея пожала плечами.

— Я как раз собиралась пойти поужинать.

Она с удовольствием отстранилась бы, — исходивший от него запах воздействовал на нее как волшебное заклинание, — но отходить было некуда, ведь он занимал собой почти все свободное пространство небольшой кладовой.

Тея набрала в легкие побольше воздуха и, стараясь сохранять спокойствие, попыталась незаметно выдохнуть.

Пауль обвел внимательным взглядом полки с банками, бутылками, тряпками, щетками и прочими хозяйственными штуковинами. Повернувшись к Tee, он нечаянно задел головой лампочку, свисавшую на проводе с потолка.

Тею ослепила яркая вспышка, и сразу же оба они очутились в непроглядной тьме. Сердце замерло в груди.

— Мисс Джеферсон? — позвал Пауль. — Вы в порядке?

— В полном, — произнесла Тея на выдохе, добавляя про себя, что задавать такие вопросы в подобных обстоятельствах — по меньшей мере нелепо.

Ей казалось, что теперь, в кромешной тьме, она чувствует его умопомрачительный запах и слышит его дыхание значительно острее и полнее. У нее было такое ощущение, что мрак, лишив их обоих возможности видеть друг друга, подарил им головокружительное сближение.

— Где здесь электрощиток? — спросил Пауль приглушенно, словно тоже боялся спугнуть эту магическую темноту.

Тея кашлянула и объяснила, как пробраться к щитку и где лежат запасные лампы. Пауль двинулся к выходу.

В течение нескольких мгновений Тея стояла на месте. Потом ощупью выбралась в коридор.

Здесь было не так темно, как в безоконной кладовке. Она без труда прошла в небольшой зал, используемый членами «Возрождения» для собраний и других массовых мероприятий, выдвинула стул из-за стола и устало опустилась на него.

Несколько минут спустя зажегся свет.

— А, вот вы где! — воскликнул Пауль, бесшумно входя в зал. — Я думал, вы спрятались на одной из полок в кладовке, дрожа от страха.

Тея понимала, что он шутит, но пребывала в настолько взбудораженном состоянии, что восприняла его слова неадекватно.

Гордо приподняв голову и прищурив свои медовые глаза, она заявила:

— Вас, может, и трясет от ужаса, когда вы внезапно оказываетесь в темноте один на один с женщиной, а я в любых неожиданных ситуациях чувствую себя нормально!

Пауль скептически скривил губы, глядя на ее разрумянившиеся щеки.

— С трудом верится.

— А вы не сомневайтесь! — Тея фыркнула. — Подобные вам люди все подвергают сомнению!

— Вы сегодня определенно не в духе, — заметил он, явно забавляясь ее излишней вспыльчивостью.

— Вовсе нет! — пожала плечами девушка.

Пауль выдвинул соседний стул и уселся на него, свободно вытянув вперед длинные ноги. Сегодня на нем был не костюм, как в прошлый раз, а брюки, рубашка и пуловер, причем тоже отменного качества.

— Чем вы занимаетесь, работая здесь? — поинтересовался он, рассматривая зал.

— А вы пришли сюда, чтобы задавать мне вопросы на темы, не имеющие к вам никакого отношения? — вскидывая дугообразные темные брови, спросила Тея.

Пауль перевел на нее взгляд.

— Нет, не для этого, — протяжно ответил он, едва заметно улыбаясь.

— Тогда для чего же? — потребовала Тея, вспыхивая. Его странное поведение все больше и больше ее смущало.

Лицо Пауля приняло обычное серьезно-строгое выражение.

— За прошедшие две недели вы ни разу не позвонили ни Патрику, ни Анжеле.

Тея покачала головой.

— Вы сказали, я дурно на них влияю, — произнесла она с легким раздражением. — Не то чтобы я нашла ваши слова мудрыми, но посчитала нужным дать вам возможность понять, правы вы или нет.

— Позапрошлой ночью Патрик не ночевал дома, — сообщил Пауль.

— Что? Как это... — В голосе Теи прозвучала неподдельная тревога. — Но сейчас с ним все в порядке?

— Да, не волнуйтесь, парень дома, — поспешил успокоить ее Пауль. — Он и тогда позвонил утром.

— А предупредить вас заранее он не додумался? — сдвигая брови, как будто видя перед собой Патрика, спросила она.

— Говорит, у него не было такой возможности.

Тея покачала головой.

— Ничего не понимаю. Не явиться домой! На Патрика это не похоже.

— Дело вот в чем, — спокойно сказал Пауль. — Я воспользовался вашим советом и предоставил племяннику полную свободу действий.

Глаза Теи округлились.

— Я никогда не советовала вам ничего подобного! — заявила она. — Быть с детьми помягче, уважительнее относиться к их мнению, к их чувствам — вот о чем я вас просила! Но никак не о предоставлении им полной свободы действий!

Она встала и с высоты своего небольшого роста возмущенно уставилась на продолжавшего сидеть Пауля.

— Не кипятитесь, — невозмутимо заметил он, насмешливо оглядывая ее воинственную фигурку.

Только сейчас она задумалась о том, как выглядит, и сильно пожалела, что надела сегодня не новую юбочку на бедрах, а довольно старые, но удобные джинсы.

Вообще-то, какая разница, подумала она, поправляя волосы и отходя к окну. Он собирается жениться на Эмилии Морис — высокой красавице с ногами от ушей. Пытаться с нею тягаться, выряжаясь в короткие юбки и оголяя живот, просто смешно.

С ее губ слетел легкий вздох.

Она любила выглядеть ухоженной и привлекательной, но никогда не лезла из кожи вон ради того, чтобы понравиться как можно большему количеству мужчин. Наблюдая за другими женщинами, которые вели себя именно так, она всегда испытывала нечто похожее на жалость.

— Вы так и не ответили мне, в чем состоит ваша работа, — произнес Пауль где-то совсем рядом.

Тея вздрогнула от неожиданности и повернула голову. Он стоял в нескольких шагах от нее.

— О Боже! Как вы меня напугали! — воскликнула она, прижимая руку к груди. — Вы всегда подкрадываетесь к людям так незаметно?

Он пропустил ее слова мимо ушей. Все его внимание было приковано к ее груди, обтянутой мягкой тканью свитера.

Увидев, куда он смотрит, Тея тут же опустила руку и покраснела.

— Итак, мне хотелось бы узнать, чем вы занимаетесь в этой организации, — отводя взгляд в сторону, произнес Пауль.

По сути, в его любопытстве не было ничего обидного, но Тея, взвинченная до предела, усмотрела в нем какой-то подвох и опять гордо вскинула голову.

— Я работаю здесь в основном не ради денег, — произнесла она тоном человека, оскорбленного до глубины души и защищающего свое достоинство. — Наша организация помогает людям, пострадавшим от терроризма, справиться с внутренними проблемами и страхами.

Пауль слушал Тею и все больше удивлялся истории ее связи с братом.

По-моему, эта дерзкая очаровашка и впрямь правдива, искренна и добра, размышлял он, с удивлением вглядываясь в нежные черты собеседницы. У него немалый жизненный опыт, поэтому вряд ли даже самая талантливая актриса смогла бы так ловко его дурачить. Итак, почему Тея жила с Кристофером? Для чего ей понадобилась эта связь, если не ради присвоения его денег? Может, их роман был настоящим?

Пришедшая на ум мысль поразила его как гром среди ясного неба. Некоторое время он смотрел на Тею, недоверчиво сузив глаза.

Все последние годы он был уверен в том, что молодая любовница брата — наглая проходимка, поэтому изменить о ней мнение столь быстро и коренным образом оказалось для него не так-то просто.

В тот момент, когда Тея замолчала, погрустнев, он осознал, что, увлекшись своими мыслями, прослушал последнюю часть ее рассказа. Ему не оставалось ничего другого, как сделать вид, что он понимает причину ее грусти и молча ей сочувствует.

— Через месяц, когда срок договора истечет, нам надо будет выехать отсюда, — продолжила Тея. — Или остаться, но платить арендодателю в три раза более высокую плату.

— Вы дорожите этой работой, боитесь ее потерять? — осторожно поинтересовался Пауль.

Глаза Теи вспыхнули.

— Я знаю, что вы думаете о моем занятии: трудиться за мизерные деньги — удел дураков! Правильно?

— Почему вы так решили? — спокойно спросил Пауль.

— Потому что основная задача вашей жизни — преумножение капитала, психологические проблемы несчастных пострадавших наверняка ни капельки вас не волнуют! — выдала она.

Пауль нахмурил брови.

— Да, я зарабатываю немало, но не считаю, что должен за это перед кем-либо извиняться.

Тея язвительно хихикнула.

— Извиняться! Ха! От вас, я уверена, никто и никогда не слышит извинений. Самовлюбленные снобы, подобные вам, наверное, даже не знают, как это делается!

Договорив последнее слово, Тея скорчила презрительную гримасу, в то же самое время ругая себя за безобразное поведение. Поток агрессивных обвинительных слов лился из нее как будто непроизвольно.

Пауль долго смотрел ей в глаза, о чем-то размышляя, потом совершенно неожиданно запрокинул голову и разразился хохотом.

Она почувствовала новый приступ раздражения.

— Над чем это вы смеетесь?

— Вы неподражаемы! — выдавил он из себя, успокаиваясь. — В глаза меня еще никто и никогда не называл самовлюбленным снобом.

— А за глаза как пить дать называл, и далеко не один человек! — смело произнесла Тея, забыв о том, что буквально минуту назад упрекала себя за чрезмерную агрессивность.

Пауль мотнул головой.

— Странно, но ваша горячность мне даже нравится. В основном, наверное, потому, что она положительно на меня влияет.

— Что? — удивилась Тея.

— Да, да, я еще в прошлый раз заметил, что, пообщавшись с вами, становлюсь лучше, представляете?

Девушка небрежно повела хрупким плечом.

— Ваши смелые высказывания в мой адрес как будто делают меня добрее, внимательнее, даже сердечнее, — добавил Пауль.

Сердечнее! — иронично повторила Тея про себя. По-моему, таким тебя никак не назовешь!

С минуту оба молчали.

— М-да, — произнес Пауль, оглядывая оконную раму с облупившейся краской и стену с зигзагообразной трещиной. — Здание в ужасном состоянии. Здесь бы не мешало сделать капитальный ремонт. И щиток с пробками давно пора поменять, он у вас прямо-таки доисторический! — В его глазах заиграли насмешливые огоньки.

Tee же было не до смеха. Вспомнив, что даже это ужасное помещение им придется вскоре оставить, в результате чего дальнейшее существование «Возрождения» станет весьма проблематичным, она приуныла и почувствовала, как к ее глазам безудержно подступают горячие слезы, а губы поневоле начинают дрожать.

— А чем конкретно вы занимаетесь в этой организации? — полюбопытствовал Пауль, заметив ее состояние и пытаясь отвлечь ее разговором.

Он подумал вдруг, что в тот момент, когда не слушал ее, Тея уже могла упомянуть об этом.

— Я с шести лет училась играть на фортепиано, — вполне миролюбиво произнесла девушка, и Пауль с облегчением понял, что все в порядке. — В десять начала с увлечением сочинять небольшие пьесы, принимать участие в конкурсах, выступать на концертах... — Она помолчала, корча гримасу безразличия и разочарования. — Вот и здесь половина моих обязанностей заключается в организации музыкальных вечеров и музыкальном оформлении некоторых других мероприятий.

Глаза Пауля оживленно заблестели.

— А почему вы не захотели продолжить заниматься музыкой более серьезно?

Тея устремила на него полный грусти взгляд.

— Еще в восемнадцать лет я поняла, что как музыкант, а тем более — композитор, не представляю собой ничего выдающегося, — нехотя призналась она.

— Может, вы преждевременно отчаялись? — спросил Пауль.

Тея покачала головой.

— Быть посредственностью, занимаясь искусством, — это унизительно, — пробормотала она. — Здесь, в «Возрождении», я явно приношу людям пользу и получаю от этого удовлетворение.

Три раза в неделю по утрам ей приходилось подрабатывать еще и няней, но об этом она предпочла не упоминать.

— Вы сыграете для меня? Хотелось бы услышать что-нибудь из ваших произведений.

Тея изумленно пожала плечами и смущенно улыбнулась.

— Вряд ли.

— Очень вас прошу! — Пауль приблизился к ней на шаг, наклонил голову, приводя ее тем самым в состояние оцепенения. — Мне кажется, вам следует вернуться к серьезным занятиям музыкой.

Он выдержал паузу, давая ей время поразмыслить.

— Вы ведь знаете, Тея, что человек искусства должен обладать огромным упорством. Вспомните, скольких великих художников, писателей и музыкантов при жизни вообще не признавали. Если б в возрасте семнадцати-восемнадцати лет все они вдруг решили забросить свое дело, то мы никогда не узнали бы о них, а человечество лишились большей части культурного наследия...

Его голос действовал на нее гипнотически. Tee хотелось бесконечно долго стоять и слушать, слушать, слушать этого мужчину, наслаждаясь его близостью.

Но в тот момент, когда он приблизился к ней еще на шаг, ею овладела паника.

Немедленно уходи! — завопил ее внутренний голос. Нельзя подпускать его так близко, это опасно!

Но она продолжала стоять на месте, боясь шелохнуться, с замиранием сердца ожидая, что же последует дальше.

Он медленно поднял руку, провел пальцем по контуру ее нежно-кораллового пухлого рта, склонил голову и потянулся к нему губами.

В следующее мгновение Tee почудилось, что какая-то мощная волна переносит ее в другой мир — светлый, цветущий, прекрасный.

Этот поцелуй был настолько ошеломляющим и желанным, что, забыв о проблемах и неудачах, она отдалась ему всем своим существом.

— Теперь я понимаю... — прерывисто прошептал Пауль, чуть отстраняясь.

Тея распахнула подернутые поволокой глаза.

— Что понимаете?

Пауль улыбнулся.

— Понимаю, почему ваша с Кристофером история длилась так долго. Женщина, которая умеет так целоваться...

Tee показалось, будто у нее начались слуховые галлюцинации. Она качнула головой, прогоняя волшебство поцелуя, ведь слова Пауля ей отнюдь не померещились.

У нее возникло такое ощущение, что ее только что незаслуженно отхлестали по щекам.

Значит, он сделал это исключительно из желания проверить, что находил во мне его брат? — прозвучал в ее голове горький вопрос. Да-да! Мистер Флойд решил поставить небольшой эксперимент, поразвлечься. А она, идиотка, приняла все за чистую монету! Какой ужас!

Тея медленно отошла от него на безопасное расстояние и с достоинством произнесла:

— Итак, секрет нашего с Кристофером романа теперь вам известен. Давайте же перейдем к делу. Зачем вы пожаловали сюда, каким образом узнали, где я нахожусь, и как проникли в это здание?

Пауль шевельнул бровью.

— Мне кажется, нам пора перейти на «ты», особенно после того, что произошло пару минут назад, — сказал он слегка охрипшим после поцелуя голосом.

— Я нахожу это излишним, — отрезала Тея, подходя к столу и опускаясь на стул. — Я жду ответы на свои вопросы.

Пауль усмехнулся.

— У меня такое ощущение, что я на деловых переговорах. Или на допросе.

Тея раздраженно качнула головой.

— Естественно, вы на переговорах! Ведь не просто же так заявились сюда!

— Правильно, я пришел по делу. — Пауль тоже сел. — Что касается того, как я вошел в это здание... — Он развел руками. — Все очень просто — дверь была не заперта.

Только сейчас до Теи дошло, что, выпроводив участников собрания, она забыла закрыться изнутри.

— Кстати, это довольно неосмотрительно, — назидательно заметил Пауль. — Находиться одной в столь поздний час в пустом здании и не сделать самого элементарного — не запереть дверь! В нашем неспокойном городе это непозволительная роскошь, особенно для человека, работающего в антитеррористической организации!

Тея понимала, что он прав, но не желала открыто с этим соглашаться.

— Но я как раз собиралась уходить, когда вы, словно привидение, возникли в кладовке у меня за спиной. Я хочу есть, поэтому прошу вас побыстрее изложить суть того дела, с которым вы сюда явились. — Она намеренно разговаривала с ним сухо и официально, старательно отгораживаясь от всего личного.

— Вы торопитесь на свидание? — поинтересовался Пауль.

Тея прыснула.

— В таком-то виде? — Она наклонила голову и многозначительно посмотрела на свои бедра и ноги, обтянутые старенькими джинсами.

Пауль с удовлетворением проследил за ее взглядом.

Тея нервно кашлянула, намекая тем самым, что не просила его пялиться на ее ноги.

— Мистер Флойд, у меня действительно мало времени!

Пауль послушно перевел взгляд на ее лицо. Выражение его глаз вновь стало серьезным.

— Патрик и Анжела сильно привязаны к вам, мисс Джеферсон, вы об этом прекрасно знаете.

Тея немного сузила свои медовые глаза, прикидывая, к чему он клонит.

— Я долго думал над нашим с вами разговором, размышлял, как правильнее вести себя с детьми. И пришел к выводу, что им нужен воспитатель, а еще лучше — воспитательница. Моя мама умерла, вам об этом должно быть известно, отец очень болен и довольно стар...

Тея напряглась, догадываясь, о чем он собрался ее попросить, и приходя в полную растерянность.

— Я был бы очень рад, если бы вы согласились переехать к нам и присматривать за моими племянниками, — четко выговаривая каждое слово, произнес Пауль.