Русич (СИ)

Глава 4

Он облизнулся, а Варя замерла, почему-то уставившись на его губы.

Ведь он же не позволит ей сделать это?

Совершенно незнакомой девушке, которую он видит впервые и едва ли увидит еще, если учесть, в каких кругах вращался он и где проживала она.

Бред какой-то!

Вместо слов мужчина вдруг протянул ей раскрытую ладонь в перчатке, почти промурчав этим своим необычным низким голосом:

— Тогда прошу.

Варя бы и шагу не сделала, если бы Лекс не взял ее за руку сам, потянув к себе и неожиданно усаживая на свои колени, отчего девушка застыла и вся вытянулась, но не посмела сбежать, потому что понимала, что теперь уже поздно.

Так близко она его еще не видела.

И хотя боялась открыто рассматривать, понимала только одно: вблизи он еще красивее, чем издалека.

Чувственные губы, невероятно густые ресницы и взгляд, пробирающий до мурашек: открытый, прямой, пронзительный, завлекающий, томный и… печальный.

Он и сейчас не торопился что-либо делать, сполна наслаждаясь ее скованностью и попытками казаться смелой, — только продолжал курить, придерживая девушку большой ладонью за спину.

— Куришь? — выдохнул он так, что его дыхание попало на ее губы, и Варя с трудом подавила в себе желание облизнуться.

Обычно любой сигаретный дым казался ей отвратительным.

Но этот аромат отдавал чем-то терпким, пряным и даже шоколадным.

— Нет. Никогда не курила, — скованно отозвалась девушка, потому что мужчина продолжал смотреть в упор, а она едва могла выносить этот взгляд.

Он словно ласкал глазами.

Прикасался взглядом так, что она ощущала кожей.

Лекс чуть улыбнулся, подавшись еще больше вперед и снова делая так, что она ощутила его дыхание на своих губах.

— Попробуй. Тебе понравится.

Очень настойчивое предложение.

Не признающее отказа.

Или неподчинения.

Он не спрашивал, не ждал ее согласия, просто поднес свою сигарету к губам девушки, прикладывая ее и глядя на них взглядом, от которого становилось не по себе.

Варя сама не могла объяснить, почему не отказалась.

Наверное, на самом деле хотела ощутить, такой ли терпкий и необычный этот дым на вкус.

Обхватив тонкую коричневую сигарету губами, Варя сделала небольшой вдох, как делали это все те, кого она видела курящим, готовясь, однако, к тому, что будет мало приятных ощущений.

Ощущения были странными, но она бы не сказала, что омерзительными или неприятными.

У этого дыма действительно был вкус.

Насыщенно шоколадный. Может, даже с ноткой пьяной вишни.

С легкой изысканной горчинкой.

Но не этот аромат завораживал девушку, а то, как смотрел Лекс.

Словно падший ангел, познавший все чувственные грехи этого мира, который только что откусил адамово яблоко и протянул его Варе, заранее зная, на какой путь толкает ее этим. И наслаждаясь тем, что заполучил еще одну душу.

— Ш-ш-ш, задержи в себе, — прошептал он, склоняясь так, что между их губами осталась ровно пара сантиметров, и девушка задержала дыхание, вся собравшись, словно ждала от него нападения, как бы медленно и сладко он ни двигался. Словно питон, который завораживал свою очередную жертву. — А теперь дыши-и-и…

Варя сделала это осторожно, опустив ресницы и с каким-то внутренним трепетом наблюдая, как дым вошел в его приоткрытые губы вместе с ее дыханием.

Он просто вдохнул их в себя, прикрывая на пару секунд ресницы, словно искренне наслаждался.

Столько чувственности и порока было в этом странном действии, что Варя покрылась мурашками.

И в ее голове промелькнула лишь одна здравая мысль: извиниться за беспокойство и уйти как можно быстрее. Не оборачиваясь.

Но Лекс лизнул ее губы, заставляя беззвучно ахнуть и впустить его в себя.

Без лишних разговоров и жеманностей.

Его язык коснулся ее губ, давая понять, что никакой прелюдии не будет.

Ему нужно всё и сразу.

До самого предела.

До полного дурмана в голове.

Варя любила целоваться.

Ей искреннее нравилось, как простые движения губ, слившись вместе, дарили незабываемые эмоции, в буквальном смысле пробуждая тело. Показывали то, что значит желать человека. Хотеть до дрожи. До сладостного стона.

Но в том, как целовал Лекс, было что-то хищное. Жадное. Не поддающееся объяснению.

Если языком и губами можно было заниматься сексом, то ее просто трахали.

Низко. Грязно.

На грани больной чувственности, где не было понятия правильного.

Извращенно и глубоко.

До полного отрыва от реальности.

Он словно ел ее.

Пил ее.

Вдыхал в себя.

Подчинял и клеймил, причиняя боль, которой Варя не сопротивлялась, потому что была ошеломлена.

Лишь в какой-то момент она осознала, что больше не сидит на его коленях, а скорее полулежит, придавленная торсом мужчины с лицом ангела и душой самого страшного из демонов.

Он не остановится на этом!

Эта мысль выстрелила в голове паникой, когда Варя дернулась и умудрилась пнуть его в бок со всей силы, что только была в девушке.

Его отрывистый судорожный выдох она вдохнула в себя, для пущей убедительности залепив еще и пощечину, которой красавчик Лекс совсем не ожидал, нехотя откатываясь назад и держась ладонью за бок.

— Маньяк! — хрипнула Варя возмущенно, ринувшись вон из этого места.

Но всё было бы слишком просто, если бы на ее пути не появился тот самый мужчина в сером костюме, ловко поймав за кисть и вывернув ее так, что девушка не могла больше пошевелиться.

— Подожди-ка, красотка.

— Грабли свои убери! А то и тебе достанется! — зашипела Варя, стараясь и этого наглеца огреть хоть чем-нибудь, когда за ее спиной раздался раскатистый хохот Лекса.

Он смеялся от души, завалившись на спину и запрокидывая голову назад, отчего его глаза, казалось, стали еще ярче и теперь светились задорными лукавыми искорками.

— Жека, отпусти.

Мужчина тут же убрал руку, выпуская Варю, и она вылетела со второго этажа, истерично стуча каблуками по лесенкам, пока сбегала вниз, слыша за собой смех Лекса и ощущая его вкус на своем языке.

Ненормальный!

******************************

В тот вечер Линде попало так, что больше о походах в клубы подруга не заикалась даже.

А потом всё пошло наперекосяк.

Во всех кварталах стало неспокойно.

Каждый день рассказывали о том, что на границах кварталов стали находить зверски убитых людей.

Полиция Ванкувера усиливала наряды, но это мало чем помогало, потому что все знали, что в этой части города правят вовсе не они, а национальные группы.

Группы, которые враждовали между собой и проливали кровь.

Или дружили так, что хотелось искренне позавидовать.

Как дружили норды и русские.

Вспоминала ли Варя о Лексе и этом странном поцелуе потом, даже когда проблем у ее семьи стало настолько много, что некогда было копаться в себе и тем более в странном прошлом?

Да.

Пару раз он даже снился ей.

Всё такой же наглый, красивый и с этим пробирающим до самого нутра голосом, к которому сложно было привыкнуть сразу.

Но Варя была реалисткой и прекрасно понимала, где он. И где она.

А сегодня она убедилась в этом в очередной раз, когда увидела девушек, которых собрал Евгений.

На самом деле после смерти папы, когда поиски Алексея Алексеевича стали вопросом жизни для ее семьи, Варя надеялась на то, что он вспомнит ее и не откажет в огромной просьбе. Мольбе.

Но и о том, что всё получится именно так, как вышло сейчас, она и помыслить не могла.

И вот она была в СИЗО.

В странной камере заключения.

И готовила для очень опасного мужчины простую еду, которую он вряд ли станет кушать.

Было ясно, что Лекс отправил Варю на кухню, чтобы только она чем-нибудь заняла себя и, скорее всего, чтобы не мешала ему разговаривать по телефону.

Потому что делал он это часто. И быстро.

А Варя замирала каждый раз, стоило только услышать низкий раскатистый голос Лекса.

Девушка одно успела заметить: с русскими он говорил на русском, поэтому она прислушивалась к нему, каждый раз молясь, чтобы скорее позвонил Евгений с новостями, и при этом жутко тряслась, потому что боялась услышать, что новости плохие.

Несколько раз она тихонько выглядывала из кухни и видела, что мужчина явно нервничает и находится на взводе, несмотря на то что он сидел в кресле, уставившись в телевизор немигающими голубыми глазами.

Со стороны казалось, что ничего не происходит, но он постукивал пальцами по бедру. Пальцами, всё так же облаченными в тонкие кожаные перчатки. Нервно и быстро. Словно играл какую-то мелодию своей души, которой было очень неспокойно.

И Варя не мешала.

Пекла пирожки, хотя сама сходила с ума от мыслей.

Но время текло просто бесконечно долго, и чем больше его проходило, тем становилось страшнее.

Девушка не знала, сколько именно пробыла в неведении и страхе, но за это время она успела напечь два десятка пирожков с капустой. Тесто осталось, и она решила сделать еще и беляшей. И незамысловатый овощной салат.

Если бы не голос Лекса из комнаты, она бы еще много наготовила.

— Варюша, иди сюда.

У Вари подкосились ноги.

Что она услышит?

Хорошие новости или плохие?

Скоро Лекс сам появился на кухне с телефоном в руке — высоченный и большой настолько, что Варя отшатнулась в сторону, а мужчина застыл, потому что не ожидал ничего подобного.

— Всё в порядке, девочка. Вот, возьми.

Он не стал подходить к ней ближе, только положил на мраморную поверхность кухонного стола свой телефон, на котором была не просто заставка, а картинка, которая менялась.

Видео.

Варя очнулась, лишь когда неожиданно услышала голос мамы.

— …Моя дочь там?

— Мамуля!

Девушка кинулась вперед, хватая дрожащими пальцами телефон Лекса и делая это неловко и смущенно, потому что даже в этот важный для себя момент она понимала, сколько он может стоить. И сколько ей придется работать, чтобы возместить ущерб, если она его случайно разобьет.

На экране что-то прыгало и постоянно было в движении, а затем показалось бледное лицо мамы.

— Дочка моя!

— Мам, у вас всё в порядке? — сколько бы Варя ни держалась и какой бы стойкой ни была, а в этот момент ее губы всё-таки задрожали, а в уголках красивых карих глаз появились слезы.

— Да, доча! — мама взяла чей-то телефон и наконец увидела Варю тоже, едва удержавшись от того, чтобы не разрыдаться. Миловидная женщина с такими же карими глазами поспешно вытерла мокрые ресницы. — Нас забрали, мы в порядке! Сейчас едем в русский квартал!

— А где Алиса?

— Здесь, рядом со мной! Всё хорошо теперь!

Если бы рядом стояли стулья, то Варя бы тяжело опустилась на них, потому что внутри нее дрожало буквально всё: все внутренности и кости в том числе. Настолько сильно, что в какой-то момент девушку просто затошнило.

Но когда мама снова поспешно вытерла слезы со щек, Варя напряглась, а ее сердце замерло.

— Мам, у тебя кровь на руках!

— Мы целы, Варюша! Но одного из парней ранили, и я зажимала рану, чтобы остановить кровотечение!

Видимо, мама сказала то, что не должна была, потому что посмотрела куда-то в сторону и быстро закивала, тут же поспешно выпалив:

— Скоро увидимся, доча, и поговорим. Хорошо, родная?

— Да, мамочка, конечно!

Картинка исчезла, и Варя аккуратно положила на то же место телефон молчаливого Лекса, который стоял на своем же месте, не приближаясь к ней ни на шаг.

И смотрел так спокойно. Наверное, даже по-доброму.

— Алексей Алексеевич, — выдохнула она с дрожью, пытаясь сдержать слезы облегчения и благодарности, но в этот раз сделать это катастрофически не получалось. — Я вам так благодарна, что… что…

Девушка пыталась закрыть глаза и собраться с духом, но нервы брали свое, и ее хрупкие плечи задрожали.

— Давай хоть обнимемся, что ли, — пробасил мужчина с улыбкой. — Надо же с чего-то начинать.

Она сделала первый шаг в его сторону сама. Первая.

Но остаток пути Лекс преодолел сам, быстро и размашисто, тут же обхватывая Варю своими ручищами и приподнимая над полом.

Варя не испугалась и не вздрогнула, когда оказалась в буквальном смысле висящей на мужчине.

Она приняла эти крепкие и неожиданные мужские объятья с благодарностью.

Обвила его шею руками и уткнулась в мощное плечо, впервые за долгое время чувствуя, что ее душа наконец спокойна, а сердце стучит размеренно и ровно.

Самое страшное осталось позади.

А обжиться на новом месте они смогут. Уже не впервой это.

— Алексей Алексеевич, я буду очень стараться угодить вам, обещаю! — прошептала Варя, на что Лекс нервно хмыкнул, сжимая ее своими ручищами сильнее:

— Едва ли ты понимаешь, о чем говоришь, Варюша. И что при этом думаю я.

Голос у него чуть изменился, выдавая явное возбуждение, но Варя чуть отклонилась назад и посмотрела в лицо мужчины, снова отмечая про себя, что, несмотря на небритость и слегка помятый вид, он всё равно очень красивый. Очень.

Пожалуй, такой вид даже добавлял ему мужественности.

Ему бы сейчас топор в руки, широкую рубаху с закатанными до локтей рукавами — и можно было бы рисовать новую картину про русского богатыря.

— Я понимаю, — тихо, но со всей серьезностью отозвалась Варя, заглядывая в голодные голубые глаза с пушистыми ресницами, которые отливали золотом на кончиках. — И от своих слов не отказываюсь.

Затаив дыхание, она размышляла лишь долю секунды.

Скорее даже не думала, а набиралась смелости, чтобы прижаться к уголку его чувственных мягких губ своими губами.

Это было ее скромное, но очень душевное спасибо.

И Варя почувствовала, как мужчина задержал дыхание и опустил ресницы, чуть прикрывая их, но не закрыл глаза. А смотрел на нее пристально и так горячо, что мурашки выступали на теле.

Девушка подозревала, что Лекс накинется на нее и поцелует так же, как тогда в клубе, поэтому была морально готова быть послушной и больше не лупить мужчину.

Вот только он удивил тем, что провел своими губами по ее в ответ, делая это осторожно и, наверное, даже нежно.

Словно пробовал ее на вкус, а не пытался проглотить сразу целиком и полностью.

Он даже язык не попытался выпустить.

Но недовольно скривился, когда его телефон снова зазвонил.

— Для начала неплохо, — пробасил он, хотя двигался скованно и резковато, когда наклонился вперед, чтобы поставить девушку на ноги и нехотя отлипнуть от нее, что выдавало его возбуждение и то, что он был бы не против продолжить.

Но дела не могли ждать.

Особенно сейчас, когда его парни вернулись в русский квартал — и явно не все целые и здоровые.

Он взял телефон и снова вышел в ту часть, где был своеобразный зал и телевизор, заговорив на ходу:

— Что там, Жека? Кому прилетело из мужиков? Ну, главное все живы? Игорёха, значит… Дока привезли уже? Молодцы! Ты мне подробнее всё расскажи, а не как обычно!

Когда Лекс скрылся с глаз, Варя всё-таки присела на высокий барный стул, с трудом забравшись на него из-за высоты, но выдохнуть с облегчением так и не смогла.

Слава богу, с мамой и Алиской всё в порядке!

Это было главное, но думать о том, что всё позади, было еще рано.

Для самой Вари всё только начиналось.

Здесь. В камере с Лексом.

Потому что рано или поздно он напомнит, для чего ее привезли, а она должна быть готова к этому.

Она никогда не занималась любовью с незнакомыми мужчинами.

В ее жизни был только один — бывший муж.

И с ним она встречалась без малого пять лет, прежде чем их отношения перешли в постельную плоскость.

В Лексе радовало только одно — он был ей симпатичен.

Если это можно было назвать хоть какой-то радостью.

Расслабиться и быть раскованной она не смогла бы, даже если бы выпила.

Но свое слово она дала, а значит, отступать не собирается.

— Варюш, неси сюда еду! Вместе поужинаем, — раздался басистый голос Лекса из комнаты, и девушка поспешно слезла со стула, чтобы принести две большие тарелки с пирожками, салат и чай.

Он успел снять с себя кофту и теперь сидел в свободных брюках и простой белой майке, которая не скрывала его тела и мощной груди, на которой поблескивал очень скромный и простой крестик.

Наверное, слишком скромный для такого, как Лекс, который мог бы себе позволить ходить в платине и золоте без особых проблем.

— Выглядит очень аппетитно! Садись тоже, не ела ведь ничего сегодня, наверное.

Варя действительно со вчерашнего дня не ела, но поняла это только сейчас, когда Лекс взял первый круглый и румяный пирожок и протянул его девушке со странной задумчивой улыбкой.

Она взяла его с благодарным кивком, но тут же нахмурилась, отмечая, что Лекс рассматривает еду и почему-то продолжает улыбаться.

— Что-то не так? — тихо обратилась она к нему, на что мужчина покачал головой.

— Всё просто отлично. Настолько, что я охренел. Знаешь, у меня бабушка пекла такие пирожки — в большом количестве масла, чтобы они плавали и подрумянивались со всех сторон сразу. И тесто было туговатое, а когда поджаривалось, оно становилось хрустящим. Мама делает другие пирожки. Плоские и длинные. А эти увидел — и сразу бабушка вспомнилась. И на душе стало как-то тепло…

Лекс даже потер грудь в районе сердца.

Сделал он это явно неосознанно, но жест получился настолько трогательным, особенно для него, что девушка слегка растерялась.

Варя не ожидала услышать нечто подобное от этого большого мужчины с волосатой грудью, но неожиданно улыбнулась сама, проговорив:

— Меня готовить бабушка учила. Наверное, поэтому пирожки именно такие, — девушка помолчала, но почему-то захотела рассказать том, что и ее душу тоже трогало. — После смерти папы бабушка каждый год к нам прилетала из Твери. Целый год копила деньги на билеты, чтобы провести три недели с нами. И для меня это были самые радостные недели в году. Я не отлипала от бабушки. Даже спала с ней. Поэтому и готовить стала, как она…

Лекс широко улыбнулся и с большим удовольствием отправил пирожок в рот, пробормотав при этом:

— Думал Женьке оставить, но, чувствую, не получится.

Варя только со смехом округлила глаза:

— Вы один столько не съедите!

— Ха! Спорим?