Рыцарь для принцессы

Глава 38

Да, это именно Хатор стоял рядом с ней в зале. И тогда ночью. Невидимый.

С одной стороны, дракону хотелось удрать от кошки прочь, спасая свою свободу и независимость, ибо он понимал, в какую трясину его засасывает.

Стать подкаблучником?!

Протест рвался из драконьей души, снося напрочь все другие соображения.

А с другой? С другой стороны, КАК он мог оставить СВОЮ женщину посреди такого количества голодных мужиков?! КАК?!

Кто-то мог протянуть свои лапы к тому, что он считал своей собственностью.

От этой мысли вскипало и переворачивалось все его драконье нутро.

Вот и торчал теперь рядом с ней почти постоянно.

А кошка как назло, бесила его тем, что стреляла глазками по сторонам. Когда-нибудь он запрет ее под замок, пусть потом попробует…

Однако в зале она совершенно точно определила источник главной опасности. И явно что-то задумала. Слишком уж хорошо Хатор изучил. Все эти сладкие улыбочки и взгляды, адресованные старой сволочи Вержесу, неспроста. Ох, неспроста. Это только усиливало нервозность.

А вот бывший первый рыцарь удивил. У него же просто талант к эффектной импровизации. Да если через три недели сплошных поединков этот рыцарь останется жив и не покалечен, все забудут его старый позор. О нем теперь будут слагать легенды!

Дерзко, конечно, самонадеянно. Но, черт побери…

Даже как-то завидно стало.

После объявления вызова делегацию Танбора, естественно, из дворца уже не выпустили. Всех поместили под стражу и заперли в тех самых покоях, что когда-то занимал в этом дворце Филберт Танри. Не зря говорят, что жизнь циклична, и все возвращается на круги своя.

Для Бейли было сделано исключение. Ее заперли в отдельной комнате, но стражи приставили не меньше. И неизвестно еще, от чего охраняли даму, от посягательств не ее честь или чтобы не сбежала.

А во дворце по приказу Владыки Ансельма начались срочные приготовления. Поскольку первый день поединков был назначен на следующее утро, трибуны на поле для турниров надстраивать начали еще с вечера. Потому что ни один турнир еще не собирал столько желающих насладиться зрелищем.

Но вот ночь прошла, утро наступило.

Теперь на поле для турниров красовались новые трибуны, достроенные и благоустроенные. А в дальнем конце поля — одинокий шатер. В котором и предстояло находиться рыцарю все эти три недели, пока половина магов Илтирии будет пытаться убить его на поединке.

Спали той ночью плохо все. Волнение.

На рассвете, до того, как первые лучи солнца появятся на небе, вся команда уже была в сборе, ожидали только Бейли. Явилась она невозмутимая как всегда, только задумчивая. Ощущение чужого присутствия рядом преследовало ее постоянно. Более того, некоторые ощущения… но об этом же не расскажешь никому.

Перед началом поединков король пожелал говорить с племянником. Е го свиту велено было вывести на поле, а рыцаря доставить в кабинет.

Это оказалось неожиданно для Филберта, и пожалуй, вызвало даже больше волнения, чем предстоящие поединки. Потому что стыд и чувство вины перед дядей не имели срока давности.

В королевском кабинете ничего не изменилось за двадцать лет. Все было таким, как Филберт помнил. Кроме самого короля. Он еще больше постарел за эти годы, выглядел каким-то усталыи и измученным.

Недолгая пауза.

Ансельм смотрел на племянника строго, а потом вдруг сказал:

— Я скучал по тебе, мой мальчик.

— Дядя… — пробормотал Берт, понимая, что краснеет.

— Тебе давно следовало вернуться, — король встал из-за стола и отошел к окну.

У Филберта сжалось сердце.

— Не дай убить себя как-нибудь по-глупому, — проговорил король, не оборачиваясь, и добавил: — А теперь иди. Пора.

Действительно было пора. Филберт поклонился его спине, и вышел из кабинета. Восемь гвардейцев сопровождали его, чеканя шаг по каменным плитам коридоров дворца.

Три недели. Ведь только сейчас он подумал, что через три недели, возможно…

Потом решил не загадывать. Как Бог даст. Потому что единственное чего сейчас хотел рыцарь — это не власть, не богатство, даже не доброе имя. Он хотел вернуться к Изольде.

А для этого надо было остаться в живых.

На поле к этому времени уже собралось, наверное, треть населения столицы. Солнце только взошло, а трибуны были уже полны. Так что нерасторопным пришлось тесниться вокруг поля. И если первые ряды еще что-то видели, то дальним приходилось довольствоваться только пересказами.

Стоило рыцарю в сопровождении гвардейцев появиться на поле, как все разговоры мгновенно стихли. Однако вскоре возобновились с новой силой. Все-таки герцог Танри был весьма неоднозначной фигурой. Многие вспоминали события двадцатилетней давности, его головокружительный взлет и не менее фееричный позор и падение. Кто-то помнил его отца, первого рыцаря Илтирии.

Но куда больше чем прошлое, людей интересовало настоящее. И потому, предстоящих поединков ждали огромным любопытством и нетерпением.

А кое-кто, между прочим, собрался делать на этом неплохие деньги.

Леди Бейли из свиты рыцаря, как весьма привлекательной даме и дипломатической особе, отвели место среди почетных гостей на королевской трибуне. Там же с краю нашлось местечко и для господина Тана, главы безопасности посла Танбора (того самого, которого сейчас должны были начать убивать на поле).

И вот, пока леди Бейли очаровывала улыбками вельмож Илтирии, господин Тан принимал ставки. Поединки еще не начались, а суммы там крутились уже весьма приличные. Хатор, присутствовавший среди гостей в незримом виде, прикинул, что если Филберт продержится положенные три недели, денег хватит покрыть дефицит бюджета Илтирии. При этом он и сам подумывал, что надо бы поставить на рыцаря, ибо азарт заразителен.

Однако куда больше дракона волновало недвусмысленное внимание, которое местные лордики оказывали Бейли. Эти задохлики вертелись вокруг нее и разве что не урчали как коты. А она точно что-то задумала, потому что сосредоточила свое внимание на старом графе Вержесе.

Но вот, наконец, герольд объявил первого поединщика.

И все мгновенно стихло.

Всадник, закованный в латы, выехал на поле. Не спеша, красуясь перед трибунами, подъехал к шатру, перед которым был закреплен турнирный щит рыцаря (пришлось ради этого лезть в хранилища и извлекать церемонильные доспехи, принадлежавшие еще отцу Филберта). Ударил в него копьем.

Глухой металлический звук разнесся по затихшему полю.

Первый вызов.

Филберт ждал его на пороге, наблюдая за приближением. Цвета Вержесов, кто бы сомневался. Они были больше всех заинтересован в том, чтобы приблудный герцог не ушел живым с этой арены.

Всадник. В турнирных доспехах. А он был пешим. Конечно, подобной ситуации Филберт не учел в спешке. Сейчас бы ему пригодился его степняк.

Однако за те двадцать лет, что странствующий рыцарь Берт ходил с караванами по пустыням Шалина, ему столько раз приходилось драться и конным и пешим, что это не вызвало у него и тени волнения. Наоборот, в том, что его противник считал слабостью, Филберт видел свои преимущества.

Его вооружение было намного легче, он был маневреннее. Ловкость обеспечивает победу не хуже силы, а иногда и лучше. И у него еще была магия. Он обещал не убивать и не калечить, но не упоминал, что не воспользуется своей силой.

Противники заняли позиции, проиграл сигнал, данный герольдом. Трибуны затихли в ожидании. Поединок начался.

Как Филберт и ожидал, один из многочисленных племянников Вержеса понесся на него с копьем. Он же стоял, опустив меч и расслабленно ждал приближения противника. А вой на трибунах усиливался. Со стороны казалось, что мощный всадник сейчас сметет жалкую фигурку пешего рыцаря, парализованно застывшую посреди поля. Слышались вопли:

— Дави его!

— Да он спит!

— Дай ему пощечину, может проснется!

— Вы что, не видите, он он просто обср*** от страха!

На это все было плевать, Филберт их попросту не слышал. А когда между ним и острием копья осталось всего полметра, резко ушел в сторону и на мгновение слегка «сморщил» землю под ногами боевого скакуна. Конь естественно, споткнулся, вскидывая круп. Копье ткнулось острием в образовавшуюся ямку и спружинило. А тяжело вооруженный всадник перед тем как грохнуться на землю, красиво пролетел еще несколько метров, кувыркаясь в воздухе.

И так и остался лежать.

Зрители в первый момент смолкли. А потом все поле взорвалось воплями.

Противник продолжал лежать, и Филберт забеспокоился, не угробил ли он беднягу, хотя вроде и смягчил его падение магией. Но через минуту его противник зашевелился и через подбежавших оруженосцев передал, что признает свое поражение.

Первая победа. Да какая. Хатор был впечатлен.

Дальше следовали и другие вызовы, однако ошибку первого поединщика учли сразу, больше никто не выходил на поле в турнирной броне да с копьями. Пришлось теперь рыцарю помахать мечом. Однако двадцать лет постоянных тренировок в боях без правил делали свое дело. Все поединки пока что оканчивались чистой и бескровной победой Филберта.

Постепенно и тональность воплей болельщиков изменилась, теперь их симпатии были уже скорее на стороне дерзкого рыцаря, показавшего, что не стесняется простонародных приемов в честной драке. Это делало его в какой-то мере своим для толпы.

Да и на трибунах люди уже вели себя иначе. Турнир стал турниром по-настоящему. А любой турнир — это прежде всего развлечение, действо со своими канонами. Это герцогу Танри предстояло отдуваться на поле, остальные тут получали удовольствие от острых ощущений и просто удовольствие.

Да уж! Некоторые это удовольствие получали прямо у дракона на глазах! Граф Вержес теперь уже откровенно перебрался поближе и сидел рядом с Бейли. Он конечно, морщился, поглядывая, как Филберт Танри расправляется с очередным противником, но по нему было заметно, что это его не слишком расстраивает. Видимо, еще много карт осталось в рукаве.

И это уж точно не мешало старому мерзавцу оглядывать леди маслеными взглядами. А та…

Нет, у дракона не было слов.

Она невозмутимо сидела, всем своим видом демонстрируя, что ей нисколько не интересно. Но потом раз, один взгляд, словно удар кинжала. И каждый раз в цель. А старый граф, между тем, проявлял все большую заинтересованность.

После двадцати первых поединков герольд объявил перерыв, во время которого публике предложено было подкрепиться и заодно выбрать королеву турнира. Развлекаться так развлекаться. Для почетных гостей были накрыты столы прямо на трибунах, желающие могли даже прогуляться.

Бейли изящно орудовала серебряной вилочкой, поедая что-то из фарфоровой тарелки, а перед глазами у Хатора было совсем другое. Он видел сейчас, как они смеясь ели рубец в грязной харчевне Шалине.

Странное воспоминание. Щемящее. Он даже отвернулся.

А потом леди Бейли решила прогуляться. И весь хвост кавалеров, который она умудрилась тут собрать, вслед за ней. Вержес и вовсе все время вертелся рядом, норовил взять за ручку. Хатору даже пришлось пару раз толкнуть самых ретивых, а Вержесу весьма чувствительно наступить на ногу, чтобы охладить пыл, так сказать. Тот охал и стонал, подозревая, что это разыгралась подагра, однако от леди Бейли ни на шаг. Да и остальные тоже.

В общем, к концу этого перерыва нервы у Хатора были изрядно растрепаны, а леди Бейли торжественно избрали королевой турнира. Очевидно, тут сыграла свою роль прелесть новизны и некая загадочность дамы. Но дракон, испытывавший серьезное искушение свернуть шею каждому из этих лордиков, видел во всем одно лишь ее злокозненное коварство.

По счастью, перерыв закончился, это на время сбило накал страстей, потому что всем пришлось занять свои места. Поединки начались вновь.

Еще двадцать поединков. Еще двадцать побед. Сорок поединков за день? Это слишком по любым меркам.

Утомительный день уже склонился к закату. Солнце вот-вот сядет. Филберт, каким бы он не был тренированным воином, устал. Бейли видела это и, честно говоря, с нетерпением ожидала, когда уже солнце сядет.

И именно в этот момент на арене появился еще один всадник. Он слишком явно отличался от других. По довольному виду старого мерзавца Вержеса, которого она весь день охаживала, выуживаю по крохам информацию, Бейли поняла, это и есть его «домашняя заготовка». Козырь, который он держал в рукаве.

Выходит, настоящий бой начнется только сейчас.