Мажор на выданье. Никакого брака!

Глава 15

– Диана!

Истеричный вопль Нэнси заставил проснуться. Вчерашние посиделки за бокалом вина и тортиком в честь новой жизни, сегодня превратились в дичайшую головную боль.

– Чего надо? – Я завернулась в одеяло, вытягиваясь на подушке.

Подруга ворвалась в комнату и громко хлопнула дверью, отчего с потолка посыпалась штукатурка.

– Нэнс, пожалей, – захныкала я, боясь открыть глаза. – Ты же меня убьёшь. Дай хотя бы аспирин.

– Поднимайся, задница! – Нэнси пнула меня в пятую точку, и я полетела на пол с другой стороны.

– Охренела?! – Я ошарашенно потёрла спину и вскарабкалась на кровать, снова кутаясь. – Уйди, чудовище. Дай поспать.

– Диана! – взревела бизоном Нэнси, срываясь на кашляющий плач. – Вставай! Всё из-за тебя, злодейка! Это твоя вина!

– Что? – подскочила я, шарахнувшись затылком о спинку кровати. – Ай! Да чего стряслось-то?

– На! – На кровать ворохом опустились листы. – Читай! Читай же! – Её голос сорвался на рыдания.

Забравшись на кровать, она обняла подушку и мокрыми от слёз глазами уставилась в одну точку, где-то на полу.

– Что за фигня, – простонала я, беря первый попавшийся лист, и стараясь разобрать напечатанные буквы. – Ну, это часть договора, чего орёшь?..

– Дальше, – просипела Нэнси. – Т-там дальше, где права и обязанности сторон, про «Дьяболи».

Сунув нос в кипу бумаги, я выудила нужный лист и вчиталась. По мере движения глаз по строкам, волосы не то, что на голове, на ногах дыбом вставали.

«Агентство обязуется не предоставлять модели заказы на позирование в обнажённом виде, а также топлесс и в прозрачных одеждах, до достижения ею восемнадцати лет. После совершеннолетия согласие модели на подобные съёмки и показы не требуется».

– Не может быть. – Я упала на подушки и подтянула колени к подбородку. – Вот гадство!

Согласно кивнув, Нэнси расплакалась, вытирая сопли и слёзы о пододеяльник. Почесав голову, я с ужасом уставилась на прыгающие строки.

Сейчас. Сейчас я открою глаза и окажусь во сне. Это просто дурной сон, Нэнси не ревёт, договор лежит на кухне…

– Динь, – всхлипнула подруга, – чего делать будем?

– Да… – Сжав переносицу, я попыталась сдержаться, но гнев лавиной смёл все дружеские чувства. – Балда ты, Нэнси! Ведь просила же дать мне время на прочтение договора!

– Да ты на комиссионные посмотри, вот где страх! – Разрыдалась она в голос. – Почти пятьдесят процентов!

– Не реви, – сурово отрезала я. – Здесь написано, что контракт в одностороннем порядке разорвать нельзя, значит, надо сделать так, чтобы этого захотели они. Я не собираюсь гробить пять лет жизни за половину зарплаты. К тому же, об обнажёнке речь не шла!

– Я этого так не оставлю! – взвизгнула она, соскочив с кровати. – Я не собираюсь столько денег им отдавать!

– А строка о съёмках в обнажённом виде, тебя, стало быть, волнует меньше всего? – Я нахмурилась.

– Ну не рыдать же из-за этого, – хмыкнула Нэнс, как будто и не ревела только что. – Я не боюсь показать это. – Она задрала футболку и продемонстрировала идеальную грудь без лифчика.

Я тут же отвела взгляд, чтобы не смотреть на торчащие розовые соски.

– Прекрати, – попросила тихо. – Не пори горячку, вчера ты тоже торопилась и заставила меня подписать бумаги не глядя. Дай подумать. И принеси аспирин, в конце концов! Я не могу на больную голову составлять план диверсий!

– Диверсий? – хлопнула глазами Нэнси. – Каких диверсий?

– Ты помнишь, что сказала Тереза? Накануне Хэллоуина у них будет показ, где нам надо будет выступить. – Я хитро улыбнулась. – Как я поняла, именно там будет решаться судьба этой директрисы. Если мы намеренно выставим себя в худшем виде, то наш контракт они разорвут сами.

– Разорвут контракт? – Нэнс присела на пуф перед зеркалом. – Я только хотела поругаться из-за процентов. Зачем расторгать контракт?

– Чего? – Я резко опустила голову и зашипела от боли. – То есть как?!

– Диана, я не собираюсь отказываться от такого шанса только из-за обнажёнки. Я же не проституцией буду заниматься, в конце концов.

– Но, Нэнси…

– Что? – Она вытерла слёзы и сложила ногу на ногу.

– Ты ведь сама говорила, что эти девушки торгуют красотой! – искренне возмутилась я. – Что за перепады настроения?

– Но ведь агентство предоставит жильё и оплатит обучение. – Нэнс вскинула бровь и я только сейчас заметила, что она идеальной формы. То есть, несмотря на то, что подруга носила эти окуляры и прятала лицо в волосах, за собой она всё равно следила. Как-то странно…

– Нас фактически принудили подписать документы!

– Но ведь это наша вина, что они не были прочитаны, ведь так? – Нэнси посмотрела в упор.

Поджав губы, я отвернулась и сжала край одеяла. С одной стороны Нэнси права и в том, что мы попались на крючок вина нашей невнимательности. Но с другой… Я потёрла шею и судорожно вздохнула. Складывается впечатление, что вокруг меня затягивается чья-то сеть. С тех самых пор, как я сбежала от родителей, меня то и дело преследует неудачи.

– Ну, хорошо, – сдалась я. – Нэнс, у меня есть целый месяц, чтобы дать понять им, что я не подхожу. Если изо дня в день я буду саботировать работу, меня уволят, но ты сможешь остаться, ведь тебя подобные условия работы устраивают.

– Нет.

Боже, какое утомительное утро…

– Почему нет?

– Внутренние правила. В них написано, что модель не имеет права саботировать процесс работы. Если её на этом поймают, то лишат оплаты за первые три заказа.

– Во дела. – Едва поднявшись на ноги, я снова упала на кровать ошарашенно смотря на гонца дурных вестей. – А чего делать?

– Не знаю. Лично я собираюсь встретиться с этим генеральным и как следует обсудить вопрос неправомерного изъятия денег.

– Смеёшься? – восхитилась я её наивности.

– Отнюдь. – Нэнси поднялась и собрала бумаги. – Меня не устраивают кабальные условия. Мало того, что контракт эксклюзивный, на пять лет, так они ещё и половину ото всех моих заработков собрались поиметь.

–В смысле?

– Если я сама найду работу, то они с неё тоже получат свои пятьдесят процентов, – скрипнула она зубами и вышла.

Я упала на подушки, повернула голову к двери и задумалась. А всегда ли Нэнси была такой? Я её вообще знала?..

– Так чего ты придумала? – Майлз хлюпнул сока из стакана и оперся на столешницу.

– Саботировать, – мрачно ответила я.

Прошло уже пять часов после пробуждения посредством криков и пинков. Всё это время я искала выход, но оный не находился. Никак. В голове шумело от похмелья, во рту постоянно было сухо. Я битый час сидела в обнимку с графином воды и чертила на бумаге возможные варианты. Всё без толку.

– А Нэнси согласна? – спросил Майлз куда-то в сторону.

– Веришь – нет, мне уже плевать, – поджала я губы. – Ей жалко денег, а мне жалко своей репутации…

– Остановись. Не говори того, о чём пожалеешь спустя пять минут. А дружбу вашу можешь разрушить. – Вздохнув, он открыл холодильник и вытащил остатки вчерашнего ужина.

Ненавижу, когда он прав.

Отвернувшись, я подтянула ноги к подбородку и едва не сверзилась со стула. Конечно, Майлз прав. Но и чувствовать себя рабой совсем не хотелось. Неужели, нет никакого выхода?

– Динь, Нэнси нужно отвлечься, – подал голос друг, вытаскивая из микроволновки разогретую еду и ставя на стол.

– Зачем?

Снова вздохнув, наш домашний Винни-Пух сервировал стол и выглянув в коридор, прикрыл дверь.

– Ты чего?

– Диана, то, что я сейчас скажу, должно остаться между нами, – очень серьёзно сказал он, садясь напротив. – Обещай, что никогда, ни при каких обстоятельствах не расскажешь об этом сестре. Никогда.

– Л-ладно, – прошептала я, подаваясь вперёд.

– Ты, наверное, уже догадалась, что с нашей семьёй не всё так просто, – начал он.

– Ну. – Я замялась, не зная, что сказать. С моей семьёй тоже не всё так просто.

– Мы – сироты. Точнее… – Майлз вскинул голову и уставился на меня. – Мы ими были несколько лет назад. Ещё до знакомства с тобой. Потом нас усыновил один человек. Знаешь, Нэнси была счастлива обрести семью и опору, потому что всю жизнь до этого старалась заменить мне всех родственников.

– Ну-у, понятно, – протянула я, нервно сжимая пальцы под столом. – А почему вы всё это время жили с вашей тётей?

– Зое нам не тётя, – поморщился Майлз и откусил сэндвич. – Зое дальняя родственница отца, ну, то есть человека, который нас усыновил. Этот человек. – Майлз покусал губы и вздохнул. – Этот человек отказался от нас и отдал бездетной Зое.

– Ужас, – прошептала, смотря в стол.

– Ну да, неприятно, – пожал друг плечами. – Но, в общем-то, мы привыкли быть сами по себе. Динь, я почему рассказал тебе об этом, хотя Нэнс и запретила. – Он почесал затылок и отвернулся. – Несколько дней назад этот человек позвонил. Он отказался финансировать мои исследования и платить за колледж. Это, как бы сказать. – Май покраснел. – Мы сейчас почти без денег, без жилья и снова сироты.

– А Зое? – тихо спросила я. – Вы жили с ней несколько лет.

– Она дала нам денег на билеты до Лос-Анджелеса и сказала, чтобы мы больше не возвращались. Отец, ну, то есть, тот человек, он перестал присылать деньги на нас сразу после моего дня рождения.

– Два месяца назад? – Я подняла голову и тяжело на него посмотрела. – Этот человек, который обманул вас и предал… кто он?

– Обычный такой, – пожал Майлз плечами. – Речь сейчас не о нём. – Он наклонился и сипло зашептал: – Нэнси эта работа нужна, не делай так, чтобы выгнали и её.

– Не сделаю. – Я понурилась. – И вы не сироты, Майлз. Я ваша семья. – Чмокнув ссутуленного друга, я похлопала его по плечу и пошла в зал.

Перед входом в гостиную, где пряталась Нэнси, я ненадолго замерла, собираясь с мыслями. Немного подышав, натянула улыбку и вошла:

– Нэнс, кажется я нашла выход.

– Правда? – Подруга подняла хмурое лицо, которое отекло от непрерывных слёз и постаралась спрятать маленький кулон в кармане.

Сделав вид, что я не видела, я кивнула и пошла к роялю.

– Сегодня я буду играть для тебя, Нэнси. – Пробежав пальцами по клавишам, я повернулась и широко улыбнулась. – Ты всегда была моей опорой и поддержкой. Ты моя лучшая подруга и старшая сестра, и если ты не хочешь уходить с этой работы и саботировать занятия, я не буду этого делать. Мы постараемся договориться с высшим начальством. – Пальцы привычно нажали на клавиши, заставляя сердце биться чаще. – Мы справимся, а пока научимся получать удовольствие от новых поворотов в жизни. Правда?