С любовью, Я. Книга 2

Глава 5

– Ты уже придумала, что подаришь?

– Ничего. – Я поправила воротник платья и мазнула помадой по губам.

– Ди, но так нельзя, – мягко пожурил отец. – Петти твоя мать, и оставить её без какого-либо знака внимания на Рождество нехорошо. Она решит, что совсем тебе не нужна.

– А она и не нужна, – мрачно парировала я. – Если бы не её амбиции и гордыня, мне бы не пришлось столько мучиться и тратить баснословные деньги на психолога. И не говори, что я там ей что-то должна, всё, что могла, я ей отдала, включая заработки с концертной деятельности.

– Диана. – Папа подошёл ближе и встал за спиной, смотрясь вместе со мной в настенное зеркало выделенной нам комнаты. – Ты мудрее, чем твоя мама и добрее. Не храни в себе злобу, не надо, девочка. Петти своё уже давно получила. И пусть сейчас она неспособна стать тебе опорой, но, возможно, она пересмотрит своё поведение, если ты дашь ей шанс.

– У неё есть любимый Брайан, – съязвила я. – Ему повезло вырасти в нормальной семье.

Помолчав, папа легко поцеловал меня в макушку и улыбнулся.

– Пойдём, гости уже собрались и Риган столько сил отдала на подготовку Рождественского ужина.

После того злополучного звонка Джоэла, я несколько дней не находила себе места, пропустила две поездки по магазинам и едва не прошляпила знакомство с Дараком, который приехал вчера вечером. Как признался Патрик, он всегда завидовал старшему брату, ведь тому легко удавалось завоёвывать женщин, и мой приезд сюда был отчасти нужен для того, чтобы показать, что и он, Патрик, не так-то прост.

Весёлый, рыжебородый парень очень быстро завоевал моё доверие и сердце, в этом он был очень похож на Риган, которая старалась, по мере сил, уделять внимание всем членам семьи. Хозяйка вечера и негласная глава маленького клана Уолшей вникала во все проблемы домочадцев, давала советы, выслушивала жалобы и всё время доказывала, что она действительно их любит. Поэтому слова папы о том, что мама есть мама, даже если и ведёт себя неправильно, я воспринимала с грустью и злостью. Мне хотелось, чтобы вот эта солнечная женщина была моей матерью, чтобы она и мне давала советы, гладила по голове, придерживала за руку во время разговора и шептала ласковые слова, чтобы ободрить.

Да, спустя всего неделю знакомства, я всем сердцем хотела стать частью этой семьи, и не могла признаться в этом ни единой живой душе. Мне было стыдно. Слишком детским было это желание, слишком наивным, а я уже давно поняла, что наивность в наше время не в почёте.

– Диана, Диана, Диана, – пропел Дарак, преградив мне путь до гостиной, где ещё вчера поставили ёлку. – Ты прекрасна, как морская богиня, Диана. – Он усмехнулся и предложил локоть. – Пойдём, позлим моего братца. Знаю, знаю, – поспешил добавить Дар, когда заметил мой скептичный взгляд. – Вы не встречаетесь, но всё же, ты заметила, как краснеет кончик его носа, когда Патрик в бешенстве?

– Заметила, – хихикнула я, спрятав улыбку. – Риган сказала, что сегодня должна прийти Велма с семьёй? Как думаешь, Пит сильно расстроится, когда узнает, что его место рядом со мной будет занято?

– А-а-а. – Дарак фыркнул в усы и оттянул лямку подтяжки. – Риган всё-таки хочет свести его с Велмой. Ну, не удивительно, на самом деле. Когда-то Патрик был безумно в неё влюблён.

– Ого! – воскликнула я. – А что же случилось?

– Она не поддержала его решения учиться в киношколе, потому что хочет унаследовать семейный отель. Эти двое с детства были не разлей вода, а потом как кошка пробежала. Гавкаться начали, обижать друг друга, в общем, совсем как семейная пара в период кризиса вели себя, – громко рассмеялся он. – А потом Пит назло Велме поступил в киношколу в Ванкувере и уехал. С тех пор они не общались, хотя она и надеется, что он перебесится и вернётся, потому что иначе этот дом, – Дарак обвёл рукой пустой коридор, – будет некому оставлять.

– А ты? – Я задержалась у входа в гостиную и снизила громкость до шёпота. – Почему ты не хочешь?

– А мне не предлагали, – отшутился Дарак и потянул меня на шум и смех домочадцев.

Как объяснила Ахана, Риган традиционно каждый год закрывала отель на несколько дней, чтобы встретить Рождество только семьёй. Казалось бы, плохой маркетинг, ведь наверняка многие захотели бы побывать здесь именно в эти дни, но Ахана грустно покачала головой на моё замечание и сказала, что такова была традиция в семье покойного отца, то есть мужа Риган. С тех пор как Вилей умер, она всегда придерживается правила: все праздники только в кругу семьи, даже если это отразится на прибыли.

Вот так мы и остались с отцом в тёплом кругу чужой, но такой родной семьи. Это был первый праздник на моей памяти, когда отец искренне смеялся и даже старался! шутить, чего за ним отродясь не водилось.

Пока мы с Дараком и Аханой пытались понять, что же за животное изображает Броган, отец подарил Риган небольшой пакетик, которого я раньше не видела. Краем глаза я успела заметить, как она покраснела и неловко кивнула, принимая презент.

– Неверно! – расхохотался до слёз Броган, схватившись за живот. – Это был Йети!

– Кто же Снежного человека в позе крокодила изображает? – нахмурилась Ахана. Мы уже проигрывали Чейзерам по очкам, и она совсем не хотела добавлять лишний нолик к общей сумме.

– Я! – Брог стукнул себя кулаком в грудь и с размаху сел за стол.

– Диана! – отец подозвал, показывая мигающий телефон. – Тебе звонят!

Вылезая из-за стола, я опрометчиво пообещала новым друзьям задержаться ещё на несколько дней, аккурат до Нового года. Знала бы кто звонит, принципиально разбила телефон или утопила, но так как я была на кураже, и под пузырьками шампанского, поздний звонок не показался мне первым сигналом надвигающихся проблем.

– Алё! – выкрикнула я, смеясь над рожицей Дарака. – Диана Джонс слушает! Кому там неймётся в час ночи?!

– Мисс Диана Джонс? Простите, что беспокою в такой день. – На том конце трубки кто-то покашлял и сипло рассмеялся. – К сожалению, вынужден вас прервать.

– Кто вы? – Я прижала телефон к уху и обеспокоенно посмотрела на отца. Тот, увидев мои глаза, резко выдохнул и потащил на кухню.

– Не так важно кто я, – вновь рассмеялся мужчина. – А вот кто вы, напротив, очень важно.

– Что вам нужно? – Я наскоро нацарапала отцу сообщение и показала пальцем на динамик.

– Вы знаете Майлза Батлера? – проигнорировал вопрос собеседник.

Я чуть телефон не уронила. Последний раз я слышала это имя в конце лета, когда мне сказали, что друг благополучно выписался из больницы и уехал.

Из комы Майлз вышел через месяц после моего побега. Я исправно звонила в больницу и даже нашла общий язык с одной из медсестёр, она-то и сказала, что друг очнулся и проходит реабилитацию. Я попросила дать ему мои контакты, на случай, если что-то понадобится, но Майлз так и не позвонил. А ещё через несколько месяцев его выписали из больницы.

К сожалению, я узнала об этом слишком поздно, как мне сказала всё та же медсестричка, его никто не встречал. Майлз просто вышел из больницы и исчез. И вот сейчас этот звонок…

– Д-да.

– Чудесно, – мурлыкнул звонивший, отчего у меня мурашки побежали по коже. – Завтра жду вас у дома, где вы когда-то жили. Вы же помните адрес, я надеюсь?

– Что? Простите, – пролепетала я, с трудом соображая. – Я ничего не понимаю.

– Милочка, по рассказам нашего общего друга мне показалось, что вы умная девушка. Не надо играть со мной в эти игры, – неожиданно зловеще сказал он. – Завтра вечером я жду вас по адресу Райзинг-Глен-роуд 1542, вы же не забыли, где это?

– Но я в Канаде! – выкрикнула я, сжимая трубку ледяными пальцами.

– Полагаю, вам стоит поторопиться. У вашего друга не так много времени. В семь часов, мисс Джонс.

– Ч-что?..

Но телефон уже пищал короткими гудками. Уронив руку с зажатым в пальцах сотовым, я обескуражено посмотрела на отца и прикусила губу, чтобы не кричать.

– Ди? Что случилось? – Папа подскочил и вытер побежавшие слёзы. – Кто звонил?

– Я не знаю, – мотнула я головой и привалилась к столешнице. – Не знаю, пап. Но он знает кто я.

– Что хотел этот человек?

– Он сказал, что если я не приеду завтра к семи к нашему дому, то Майлзу будет плохо. – Я всё-таки разревелась.

– Майлз? А разве вы до сих пор общаетесь? – Папа прижал меня к себе и погладил по спине. – Тише, не плачь.

– Нет, пап, в том-то и дело. – Я зацепилась пальцами за рукав его свитера и шмыгнула носом. – После того как он выписался, я больше ничего о нём не слышала. И тут этот звонок…

– Просто игнорируй, – хмуро сказал отец. – Мало ли кто мог позвонить.

– Не могу. – Я отчаянно сжала зубы и повторила: – Не могу. Никогда не прощу себе, если не поеду. Извини. – Я оторвалась от отца и улыбнулась. – Мне придётся вернуться.

– Я поеду с тобой, – строго сказал отец.

– Хорошо.

Приведя лицо в порядок, я повернулась к гостиной, где шутили и смеялись два клана и две семьи. Глубоко вдохнув грудью, я постаралась запомнить запах умиротворения и счастья. Мне хотелось сохранить это тепло и огонь их сердец, что согревал даже в самые холодные дни.

– Выезжаем рано утром, – ровно сказала я, силясь скрыть поселившееся в душе разочарование.

– Хорошо, – согласился отец. – Я предупрежу Риган.

Говорить, не говорить?.. Сжав ручки сумки, я зажмурилась и провернула ключ в замке. Дверь с тихим скрипом отворилась, опутывая нас удушающим ароматом маминых духов. Бросив косой взгляд на замершего отца, я выдохнула и вошла в дом.

– Мам! – Ключи полетели в маленькую вазу, специально установленную для этого. Сумка с вещами устроилась на скамейке, шарф обвился вокруг шеи манекена, а куртка плотно обхватила пластмассовые плечи. – Ты здесь? —Я, наконец, оторвалась от созерцания искажённого отражения и пошла на кухню.

Тошнотворно сладкий запах едва не сбил с ног. В голову полезли нехорошие предположения и пока папа раздевался, я поспешила их развеять. Дверь на кухню была открыта, и честно говоря, она бы и не смогла закрыться. За чуть больше, чем неделю, мать превратила дом в свинарник. Везде стояли незакрытые пакеты с мусором, пол тонким слоем покрывала мука, крупа и красные пятна соуса. По крайней мере, я очень надеялась, что это именно он. Придерживаясь стены, я пробралась к холодильнику, чтобы найти источник трупной вони. Большой кусок размороженного и подгнившего мяса отыскался чуть раньше. Он лежал на разделочной доске у раковины, часть стёкшей крови засохла на столе, часть слилась в раковину, которая доверху была заполнена грязной и вонючей посудой.

И повсюду валялись бутылки. Банки и бутылки из-под алкоголя. Вино, шампанское, пиво, снова вино, джинн, много джинна. Всё это перемежалось с окурками сигарет и посудой, которую использовали в качестве пепельниц. Сцедив ругательство, я переступила через вздувшийся пакет с размороженными овощами и пошла в гостиную. И первое, что я увидела – это сваленная в углу ель и усыпанный стеклом от разбитых игрушек ковёр. Грязные покрывала, разлитые по дивану напитки и соки, и запах… Запах грязных тел и секса.

Зажав нос рукой, я пообещала себе, что не стану убивать мать просто потому что не хочу попасть в тюрьму. Когда-то давно, домом занималась исключительно я. Видимо, после развода она совсем перестала даже пытаться вести хозяйство. Перила лестницы, ведущей на второй этаж, были липкими. Встряхнув запачканную руку, я сжала до скрипа зубы и стала дышать ртом. Ко всему прочему, прибавилась вонь от грязного белья.

На втором этаже было всего две комнаты: моя и папина. Дверь в отцовскую спальню была закрыта, а вот моя, моя была открыта настежь. Ещё на лестнице я услышала лошадиный храп, от которого сжалось в страхе сердце. Заглянув в комнату, я содрогнулась и тихо выматерилась. На моей любимой кровати, в ворохе дорого белья валялись два голых тела. Одно принадлежало мужчине, и он явно превосходил размерами партнёршу. Толстый, весь покрытый курчавыми волосами, со свалявшимися во сне волосами и козлиной бородкой, незваный гость прижимал к груди женщину. Закрыв на мгновение глаза, я повернулась к стене и чуть не всхлипнула – плазма была разбита, по диагонали шла большая трещина. Трясущейся рукой я прикрыла дверь и пошла в папину комнату. Судя по телесам женщины, она явно не принадлежала моей семье. Вероятно, мать была во второй спальне.

Постучав, а я всё ещё надеялась, что она в более адекватной форме, я нажала на ручку и открыла дверь.

Зрелище не для слабонервных.

Нет, ничего такого, просто видеть свою мать в такой позе… это, ну как-то, совсем тошнотворно, что ли. Хотя я и не ханжа. Мама лежала в позе звезды, на животе, широко расставив ноги. Справа от неё спал мужчина. Этот был не таким ужасным на вид, но всё равно принадлежал явно к миру совершенно особой породы людей: татуировки по всему телу, поджарое, крупное тело и длинные волосы. По всем признакам, в моём доме развлекались байкеры.

Чаша терпения лопнула. Вылетев из комнаты, я бросилась в ванную и налила полное ведро ледяной воды. Подняв его наверх, я крадучись дошла до спальни отца и зайдя, выплеснула воду на мать с её любовником. Послышался истошный визг. Ещё не совсем понимая, что к чему, мама подскочила на постели и закричала. Матом.

– Что за дерьмо?! Диана?.. – Петти Джонс опустилась на разъехавшиеся колени и обернулась на партнёра. – Т-ты приехала…

– Убирайся, – процедила я, с трудом сдерживая тошноту.

– О чём ты говоришь? – Мать поправила причёску, она всегда так делала, когда не знала, что сказать. – Милая, давай не здесь. Ты же видишь, я не одна…

– Пошла вон! – рявкнула я, замахиваясь ведром, чтобы швырнуть его в непутёвое подобие матери. – Пошла вон, дрянь! Во-о-он! – На последнем крике я зашлась кашлем и сморгнула выступившие слёзы.

От моего вопля проснулся любовник. Осмотрев меня плавающим взглядом, он хрипло спросил:

– Новенькая? Погоди, малышка, я сейчас… – Он свалился на пол и полез шарить в джинсах. Через несколько долгих секунд на свет был вытащен презерватив.

– Это моя дочь, козёл, – мрачно ответила мать, пряча от меня глаза.

– Дочь? – Мужчина покачнулся и отбросил джинсы в сторону, снова заваливаясь на кровать. – Ну тогда идите базарить в другое место, я спать хочу.

– Я тебя не знаю. – Я замахнулась пустым ведром на её любовника и рыкнула: – Собирай монатки и проваливай! Иначе я копов вызову за проникновение в дом! И ты тоже! – рявкнула я на маму. – Убирайся, чтоб глаза мои тебя не видели! И этих отморозков из моей комнаты тоже захвати!

– Какая девочка, – прокряхтел мужчина. – Огонь, а не баба. Пет, это точно твоя дочь? А то я бы развлёкся…

– Меня от тебя тошнит, – уронила я, смотря ей в глаза. – Вон из моего дома и из моей жизни. Я больше никогда, никогда не хочу тебя видеть, слышишь? Уходи. – Я уронила ведро на пол и покачиваясь, вышла из комнаты.

Отец стоял в коридоре. По его лицу было видно, какую боль принесло ему это крашеное в вечно рыжий цвет чудовище. Мой папа очень добрый, он всегда старается найти в человеке положительные качества, и даже мать за столько лет брака не смогла его испортить. Он хотел было что-то сказать, но резко замолчал и удручённо качнул головой.

– Пошли, пап. – Я взяла его под руку и потянула вниз.

– Куда? – шёпотом спросил он. – Нам надо ещё этих, – он поморщился, – выгнать. Дай мне поговорить с Петти и её… гостями.

– Нет, – твёрдо ответила я. – Не марай руки об это. Не надо. Они сильные, здоровые и всё ещё пьяные мужики. Я не хочу, чтобы ты пострадал.

– Но это мой дом! – вскипел отец, выдёргивая руку и вновь устремляясь к своей комнате. – Я не позволю каким-то обдолбанным…

– Слышь, Пет. – Любовник матери выполз в коридор в одних джинсах и почесал объёмный живот. – Я не понял, это что за дрыщ здесь распетушился?

– Покиньте мой дом сию же минуту, – твёрдо сказал отец, загораживая меня собой.

– Ты чё за хрен? – прищурился мужчина. – Ща за базар отвечать будешь. Дик! – Он опустил пудовый кулак на дверь моей комнаты. – Поднимай задницу! У нас тут хозяин объявился.

– Матео, хватит! – Мать ухватилась за огромную руку и почти повисла на ней. – Вам действительно пора. Сейчас уже почти полдень, а ведь ты сказал, что в одиннадцать у вас была встреча назначена.

– Ах ты, бес рогатый! – Он бросился в спальню и уже через минуту вылетел полностью одетым.

Следом за ним подтянулась и вторая парочка. Женщина была явно не первой свежести. На измождённом и опухшем лице ещё оставались следы ударов, выжженные красной краской волосы скатались в колтуны и торчали в разные стороны. Осмотрев меня с головы до ног, она только хмыкнула и, проходя мимо, шлёпнула мать по заднице.

Серьёзно? Я не знала, что она может опуститься до подобного. Пока мамины друзья собирались и уходили, я стояла столбом и прожигала стену мрачным взглядом. Сил на то, чтобы посмотреть ей в глаза, у меня уже не было.

От грохота двери я вздрогнула. Мама подошла к перилам и осмотрела разгромленный дом. По её припухшим губам скользнула виноватая улыбка.

– Ди, прости. Я немного погорячилась с вечеринкой. – Вылетевшие из её рта слова лишь больше разозлили.

Значит, в её понимании, вот это – всего лишь вечеринка?!

– Проваливай, – выдохнула я, и пошла собирать любимое бельё.

Я больше никогда не смогу на нём спать.

– Диана! – Мать дёрнулась и ухватила меня за руку. —Подожди! Я ведь приехала, чтобы помириться!

– Не трогай меня. – Я с отвращением посмотрела на её пальцы и скривилась. – Не тронь меня своими грязными руками. Потаскуха. – Вывернувшись, я сорвала со стены её портрет и швырнула на пол первого этажа. Послышался звон разбитого стекла. – У тебя больше нет дочери.

Всё, что происходило дальше, больше походило на какой-то сон, даже кошмар. Отец помог Петти собрать вещи и проводил до остановки. Воспитание снова не позволило ему просто выкинуть её за порог. Я же сидела на полу в своей комнате и плакала, собирая в пакет мусор, который ещё неделю назад был моими любимыми и дорогими сердцу вещами.