Сама невинность

Глава 13

— Где она? Я требую, чтобы меня сейчас же отвели к ней!

Громкий голос проник в сознание Софи, как звук пушечного выстрела, раздавшегося где-то вдалеке. С неясным, затуманенным разумом не до конца проснувшегося человека она решила, что ей всё это снится. Не обращая внимания на шум, она еще глубже зарылась лицом в подушку.

— Что значит, её нет в комнате?

Голос звучал громче. Софи нахмурилась, открыла глаза и заморгала от яркого солнечного света, залившего оранжерею. Подняв голову, девушка поняла, что всё ещё сидит у Мика на коленях. Она заснула в его объятиях, и голова её покоилась не на подушке, а в уютной впадинке в основании его плеча.

— Где моя дочь?

Голос звучал всё ближе и громче. Её мать. Господь всемогущий. Софи почувствовала, что тело Мика напряглось, и она в одно мгновение слетела с его колен.

Послышался другой голос:

— Мэм, я уверена, она за домом, — это говорила Ханна. — Её кровать смята. Наверное, она в оранжерее.

Софи убрала волосы с лица, протёрла заспанные глаза, повернулась к двери и постаралась приготовиться к предстоящему скандалу. Она услышала, как Мик встал с диванчика, и почувствовала его руки на своей талии. Софи подскочила, испуганная этим интимным прикосновением.

— Что нам делать? — прошептала она. — Вчера мы так спешно уехали, а сейчас мы здесь одни. Мы оба знаем, что мама подумает самое худшее.

Руки Мика соскользнули с её талии, и он отошёл. Обернувшись, Софи увидела, что он берёт пустую чашку и блюдце.

— Давайте выбираться отсюда, — засунув чашку и блюдце в карманы, он схватил Софи за руку, и ей оставалось только последовать за ним через французские двери в сад. Мик закрыл дверь, и они забежали за угол дома. Теперь их не было видно. Когда Агата войдет в оранжерею, она никого там не найдёт.

Тяжело дыша, Мик и Софи остановились около стены дома.

— Что мы будем делать теперь? — спросила она приглушенным голосом. — Мы не можем прятаться здесь весь день.

Мик огляделся и указал на дверь неподалёку, ведущую в дом:

— Возвращайтесь в дом, проскользните наверх, оденьтесь, а затем спускайтесь и ведите себя так, будто вы только что встали, — сказал он, вытаскивая из карманов чашку и блюдце и протягивая их ей. — Спрячьте это где-нибудь до тех пор, пока не сможете вернуть в оранжерею. Я задержусь на несколько минут, а затем войду, словно меня не было всю ночь, и я только что вернулся. И не торопитесь спускаться. Не хочу, чтобы вы встретились с матушкой в одиночку.

План казался отличным, но у Софи оставался еще один вопрос.

— Что мы расскажем о вчерашнем дне?

— Правду, — она начала было протестовать, но Мик перебил ее. — У нас нет выбора. Об этом деле будут кричать все газеты.

Буквально через несколько минут Софи смогла убедиться, насколько прав был Мик в своих предположениях. Ей удалось подняться наверх незамеченной, и, оказавшись в безопасности в своей комнате, она последовала его совету не торопиться.

Ханна уже наполнила кувшин на умывальнике свежей водой и поставила чашку чая на туалетный столик. Чай остыл, но Софи всё равно его выпила. Она умылась, почистила зубы и причесалась, скрутив волосы в пучок на затылке. Надевая блузку и полосатую юбку, девушка решила, что объяснит своё отсутствие тем, что была в саду. Она только не знала, каким образом Мик собирается рассказать её матери правду и заставить принять эту самую правду. Это будет нелегко.

К тому моменту, когда Софи спустилась вниз, она чувствовала себя намного более готовой к тому шквалу вопросов, который (она была уверена в этом) обрушит на неё мать. Ведь Софи знала, что будет не одна, что с ней будет Мик.

Войдя в гостиную, Софи обнаружила там не только свою матушку и тетушку Вайолет, но и сестру, и всех остальных жильцов дома.

Она с испугом поняла, что Мик еще не появился.

Прежде чем Софи успела открыть рот и поздороваться, вскочила Агата и протянула ей газетный лист, загнутый на статье с крупным, бросающимся в глаза заголовком.

Теперь Скотленд-ярд прибегает к помощи ясновидящих? Куда мы катимся?

Взяв газету, Софи принялась читать статью с растущим чувством тревоги. Но дело не ограничивалось только статьёй. В газете был опубликован набросок мужчины и женщины, стоящих рядом с телом мёртвого Джека Хоторна, и хотя рисунок был сделан второпях, изображенные мужчина и женщина имели несомненное сходство с Миком и ею самою.

— Ради Бога, Софи Мари, где ты была? Мы всё утро переворачиваем дом вверх дном в поисках тебя. Что же касается вчерашнего вечера…

— Я была в саду, гуляла, — перебила её Софи, выпалив по инерции свою заготовленную ложь. Она всё ещё вглядывалась в газетную статью.

— Гуляла? — Агата ткнула затянутым в перчатку пальцем в газетный лист. — Что ты скажешь в своё оправдание? Ты осознаешь последствия всей этой истории? Ты погибла. Окончательно погибла.

Софи перевела взгляд с газеты на разъярённое лицо матери.

— Мама…

— Теперь люди станут думать, что ты ясновидящая! Ты носишься по Лондону посреди ночи, помогая полиции во всех этих ужасающих вещах — вещах, о которых ни одна истинная молодая леди не должна даже читать, не то чтобы участвовать в них! Где мистер Данбар? Я хочу послушать, что он обо всем этом скажет. Где он?

— Не знаю.

— Я еще при первой встрече поняла, что он отвратительный человек. Как он мог допустить такое! Это выше моего понимания. Он просто мерзавец!

Софи тотчас же встала на защиту Мика:

— Мама, право слово! Это ужасно несправедливо. Ты не знаешь всех обстоятельств…

— Верно. Я не знаю, какие обстоятельства могут оправдать такое. Не понимаю, что на тебя нашло, Софи Мари Хэвершем. Я могла ожидать такого нецивилизованного поведения от полицейского, для них это такое обычное дело. Но ты? Ради бога, о чём ты думала?

— Она вообще не думала, — раздался другой голос. Софи повернулась и увидела, что Шарлотта гневно смотрит на неё. Девушка чувствовала, что её сестра испытывает противоречивые эмоции — злость от того, что поступки Софи могут повлиять на её собственную репутацию и репутацию её мужа, и определенную радость, потому что у Софи возникли проблемы с матерью. Всё как обычно. — Она погубила нас всех. Мы с Гарольдом тоже пострадаем от скандала. Только из-за того, что связаны с ней! Как я смогу вынести весь этот стыд?

Вайолет вступила в разговор.

— Шарлотта, твоё театральное негодование вряд ли поможет. Уверена, Софи не хотела причинить никому вреда. Она просто пыталась оказать полиции любую помощь, которая только была в её силах.

— Совершенно верно, — вставила мисс Этвуд.

— Возможно, возможно, — заметил полковник, — но идти в полицию! Так не принято делать.

— По меньшей мере, — согласилась Агата. С каждым кивком головы, призванным подчеркнуть её слова, перо на шляпе миссис Бедфорд подпрыгивало. — Софи, я так потрясена, что даже не знаю, с чего начать. Что на тебя нашло?

— Она всегда была такой, — сказала Шарлотта. — Со всеми этими разговорами о своих якобы видениях и этими отвратительными придуманными историями.

Слова сестры вывели Софи из оцепенения.

— Я не выдумывала убийство этого полицейского! — крикнула она, ударяя газетой о ладонь. — Ты можешь подумать о ком-нибудь другом, кроме самой себя, Шарлотта? Ради бога, ведь погиб человек! И у него остались жена и дети.

— Ну, а я сейчас думаю о своих собственных муже и детях. Мы все разделим твоё бесчестье.

— Не просто убит, мисс Хэвершем, — проговорил с мрачным удовольствием мистер Дауэс. — Его сердце было вырезано с хирургической аккуратностью.

— Мы что, должны обсуждать эти кровавые подробности? — закричала Агата.

— Не могли бы мы все успокоиться? — запричитала мисс Пибоди. — У меня начинает болеть голова.

Не у неё одной. Софи чувствовала, что её собственная голова тоже начинает раскалываться. Но, несмотря на просьбу мисс Пибоди, казалось, никто и не хотел успокаиваться. Все говорили одновременно. Софи рухнула на ближайший стул и, уронив газету на пол, прижала пальцы к пульсирующим от боли вискам и взмолилась, чтобы Мик спас её ото всех этих неприятностей.

— Довольно.

Голос Мика заглушил все остальные голоса подобно пушечному выстрелу, и Софи прикрыла глаза, испытывая невероятную благодарность, что её молитва была услышана. В комнате наступила тишина. Все присутствующие повернулись к двери и смотрели, как Мик входит в гостиную. Быстро оглядевшись, он повернулся к мисс Пибоди и мисс Этвуд, которые стояли около камина.

— Леди, — сказал он, поклонившись, — думаю, сейчас начнется продолжительный и утомительный разговор, который вы, я уверен в этом, найдете достаточно скучным, — Мик перевёл взгляд на Шарлотту, которая стояла рядом с ним, и улыбнулся. — Миссис Трамплин, думаю, вы и другие дамы получите удовольствие от прогулки в саду. На улице прекрасная погода, а здешний сад, как вы знаете, прелестен.

— Разумеется, — в один голос пробормотали обе пожилые дамы и направились к двери. Однако Шарлотта гневно взглянула на Мика, словно он был куском протухшего мяса, сложила руки на груди и не сдвинулась с места:

— Меня отсюда и дикие лошади не вытащат.

Улыбнувшись ещё шире, Мик наклонился и зашептал ей что-то на ухо. Шарлотта, отпрянув, посмотрела ему в глаза, на её лице застыло выражение ужаса. Плотно сжав губы, она развернулась, стукнула в гневе ридикюлем по дверному косяку и вышла из комнаты.

— Полковник, — сказал Мик, — вы и мистер Дауэс не будете против составить дамам компанию во время их прогулки?

— Разумеется, нет, — по тону полковника было понятно, что он рад сбежать от разразившейся в гостиной эмоциональной бури. Он повернулся к Дауэсу, который продолжал сидеть на своём стуле, и поднял того на ноги. — Пойдёмте, мы не можем позволить дамам гулять одним. Так просто не делается, знаете ли. — Таща за собой упирающегося Дауэса, полковник вывел из комнаты мисс Этвуд и мисс Пибоди. Мик закрыл за ними дверь и вновь сосредоточил свое внимание на матери и тёте Софи:

— Дамы, предлагаю всем сесть, — но его слова были скорее приказом, чем предложением, и даже Агата опустилась на стул. Её лицо всё ещё было искажено гневной гримасой.

Подняв с пола газету и пробежав глазами статью, Мик сел почти напротив Софи и положил «Дейли Бьюгл»[82] на столик рядом с собой так, словно опубликованная история не имела никакого значения. Девушка посмотрела на него с благодарностью, она была рада, что встречает ярость матери не в одиночестве.

Мик повернулся к Агате.

— Мэм, я собираюсь рассказать вам то, что случилось за последние двенадцать часов. Уверен, у вас возникнет множество вопросов, но я также уверен и в том, что вы не станете меня перебивать. Такая леди, как вы, знающая правила приличия и этикет, никогда не совершит такого грубого поступка.

Откинувшись на спинку стула, Софи слушала, как Мик перечисляет события предыдущего вечера. Он озвучил одни только факты. Он не приукрашивал, не искал оправданий и рассказывал чистейшую правду. Если не считать только того факта, что после его рассказа у матери и тётушки Софи сложилось впечатление, что информация об убийстве поступила к нему каким-то образом по телефону в Виндзоре, а не благодаря сверхъестественным способностям Софи; что он заставил Софи вернуться вместе с ним в Лондон на десятичасовом поезде, а не семичасовом; что Софи стала жертвой его полицейского значка и что у неё не было выбора, ехать или не ехать. Мик взял на себя полную ответственность за то, что она оказалась вовлечённой во всё это.

— Мы можем обсудить ваше шокирующее поведение позже, — сказала Агата, как только Мик замолчал. — Но что насчет этого? — она схватила со стоящего между их стульями столика газету и подняла её. — Вы знаете, что подумают люди?

Мик пожал плечами.

— Они подумают ровно то же самое, что думает каждый человек обо всём, появляющемся в «Дейли Бьюгл». Подумают, что всё напечатанное — полная ерунда, и не обратят на это внимания.

— Верно подмечено, — вставила Вайолет. — Всё это минует и забудется меньше чем за неделю.

Софи знала, что её мать с этим не согласится, и она заговорила прежде, чем та смогла возразить сестре.

— Мистер Данбар прав. В любом случае никто не верит «Дейли Бьюгл».

— Хмм. Мы скоро это выясним, верно? — Агата открыла ридикюль и вытащила сложенный лист бледно-розовой бумаги. — Кэтрин удалось достать для нас приглашения на бал леди Далримпл, который состоится через неделю. Если тебя там хорошо примут, мы убедимся в твоей правоте. Если же ты встретишь холодный приём, то мы будем знать, в каком положении находимся, и ты вернешься вместе со мной в Йоркшир, чтобы дать скандалу утихнуть.

Несмотря ни на какие обстоятельства, Софи не собиралась возвращаться в Йоркшир. Она смотрела на приглашение в руке Агаты без воодушевления. И всё же, если ценой того, что матушка забудет обо всей этой истории, является её появление на очередном балу, можно сказать, что она легко отделалась.

Неожиданно открылась дверь, и в гостиную вошел Гримсток.

— Прошу прощения, мадам, — обратился он к Агате, — но прибыл мистер Трамплин. Он велел кэбмену подождать и попросил меня передать вам, что уже половина первого. Он предлагает отобедать у Клариджа[83].

— О, Агата, ты должна поехать! — воскликнула Вайолет, вскакивая. — Ты же знаешь, как Гарольд не любит платить кэбмену за ожидание. И ты не можешь пропустить обед! Мне удалось немного перекусить утром, прежде чем мы уехали, но ты ничего не ела. Ради собственного здоровья ты не должна так долго обходиться без еды. А обеды у Клариджа превосходные, ты же знаешь.

Агата неохотно поднялась. Софи чмокнула её в щёку на прощание, но та в ответ одарила дочь раздражённым взглядом.

— Увидим, насколько твоя репутация пострадала из-за всей этой истории, юная леди. Бал леди Далримпл покажет, сможем ли мы по-прежнему высоко держать голову в свете. — Она повернулась к Мику: — Я рассчитываю, что имя моей дочери больше не будет появляться в газетах, и что оно никоим образом не будет связано с полицией. Если же вы не станете уважать мои желания в этом вопросе, я попрошу своего кузена лорда Фортескью решить это дело с самим министром внутренних дел, — после этих слов Агата, решительно шагая, вышла из комнаты.

— Фью! — присвистнула Вайолет, когда все они сели. — Хорошо, что Гарольд приехал сейчас. К моменту вашей следующей встречи, Софи, она будет спокойнее и разумнее.

— Не уверена, — Софи повернулась к Мику. — Спасибо.

Он пожал плечами.

— Я сказал правду.

— И сделали это наилучшим образом, — заметила Вайолет, улыбаясь. — Теперь Агата будет считать вас самым подлым из всех своих знакомых, но, кажется, благодаря вам Софи удалось остаться невредимой. По крайней мере, на этот раз.

— Надеюсь, что так, мэм, — Данбар встал. — Мне нужно в Скотленд-ярд, очень много работы.

— Подождите, — Софи схватила его за рукав. — Что такое вы прошептали Шарлотте на ухо, что заставило ее уйти?

Мик кинул на девушку лукавый взгляд.

— Я сказал: «Шарлотта, если вы не уйдете сейчас же, я вытащу вас из комнаты за волосы».

— Вы не говорили этого!

— Сказал, — Мик поклонился и направился к выходу, а Софи и Вайолет разразились смехом.

— Знаешь, Софи, — прошептала пожилая женщина, наблюдая, как Мик выходит из гостиной, — думаю, твои матушка и сестра встретили достойного противника в лице этого мужчины. Я восхищаюсь им безмерно.

— Я тоже, тётушка, — ответила девушка, потрясенная осознанием этого. — Я тоже.

Когда Мик прибыл в Скотленд-ярд, то обнаружил, что миссис Бедфорд была не единственным человеком, кого расстроила статья в «Дейли Бьюгл». Только он поднялся наверх в свой кабинет, как сержант Текер притащил ему ящик с делами и записку от де Витта, в которой говорилось, чтобы Мик сразу же пришел к шефу в офис.

Прочтя лаконичное требование, Данбар взглянул на Текера, который стоял рядом.

— Раздражён?

Каменное выражение лица сержанта смягчилось в невеселой улыбке.

— Можно так сказать, сэр. Думаю, что швыряние газеты через всю комнату и выкрикивание проклятий по поводу вашего идиотизма можно рассматривать как раздражённое состояние.

Мик скривился.

— Думаю, я подожду, пока он успокоится, и только тогда пойду к нему. Что за папки ты принёс?

— Я вспомнил то предположение, которое мы обсуждали после покушения на вас. Что, вероятно, это месть за одно из прошлых дел, — Текер поставил ящик с делами на стол Мика. — После убийства Джека я решил разыскать все те дела, над которыми вы работали вместе. Сделал это сегодня утром.

Мик окинул взглядом ящик.

— Господи, сколько же их здесь?

— Двадцать семь.

— Не думал, что мы с Джеком так много работали вместе.

— Возможно, их ещё больше. Если так, то мне понадобится время, чтобы найти их все. Сами знаете, как сложно разыскать какие-либо записи в этом здании.

— Это потому, что их негде хранить. Ящики с делами и отчётами постоянно складывают штабелями в коридорах, на лестницах. Мы в этом здании всего семь лет, а уже выросли из него.

— Верно говорите, сэр. Это немного затруднит работу, но если есть другие ваши совместные дела с Джеком, то я их найду.

Мик ослабил галстук и закатал рукава.

— Спасибо, Генри.

— Есть ещё кое-что, что я хотел вам рассказать. Деятельность шурина мисс Хэвершем привлекла внимание Управления уголовных расследований. Ответственным за это дело только что назначили детектива Холла.

— Чем привлекла?

— Его подозревают в мошеннических операциях с трастовыми фондами некоторых его клиентов. Он поверенный.

— Джек не занимался этим расследованием, верно?

— Нет, сэр. И всё же я подумал, что вам следует знать.

— Спасибо, Генри.

Текер собрался было уходить, но в дверях остановился.

— Сэр?

— Да?

— А что насчет мисс Хэвершем?

— В смысле?

Замешкавшись, сержант ответил не сразу. Наконец он сказал:

— Сказать прямо, сэр, сегодняшним утром достаточно много болтали о том, что она была на месте убийства Джека. Дело ерундовое, конечно, но сами знаете, как разносятся слухи.

Мик нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

— Учитывая статью в «Дейли Бьюгл» и всё такое, некоторые парни начали было думать, что вы верите словам этой девчонки.

— И это тревожит их?

— Да, сэр. Раньше они прохаживались на её счет, но сейчас их волнует, что один из наших убит, а вы прислушиваетесь к чириканью этой птички обо всей этой сверхъестественной ерунде вместо того, чтобы заняться выяснением, что действительно ей известно. Это просто разговоры, сэр, — добавил он. — Не все парни думают, что вы верите в эту чушь, но некоторые думают.

— А что насчет тебя? — Мик с любопытством посмотрел на сержанта. Текер был настолько апатичен, что сложно было сказать, что он думает. Он выполнял свои обязанности, повиновался приказам и не слишком много болтал. Одним словом, был образцовым полицейским. — Думаешь, я начал верить в ясновидящих?

— Даже если и начали, сэр, не уверен, что вы неправы, — он густо покраснел. — В смысле, в этом может что-то быть. Однажды мы с матерью ходили к одному из этих спиритуалистов, после того, как погиб отец. Мама ужасно по нему тосковала и хотела поговорить с ним, понимаете. Вот мы и отправились к медиуму. Я пошел с ней, чтобы убедиться, что её не обманут с помощью каких-нибудь трюков. Но эта женщина рассказывала нам такое, чего никак не могла узнать заранее. Это было жутко — то, что она знала все эти вещи, особенные вещи.

Мик кивнул.

— Я понимаю, о чем ты говоришь. Складывается впечатление, что мисс Хэвершем знает то, чего не знают другие. Обладает способностью предвидеть будущее. Я сам был свидетелем этого. Но всё же…

— Как вы и говорили, — согласился Текер, кивнув, — она может быть и мошенницей. Предположение, что она защищает кого-то из своих знакомых, может подтвердиться.

— Скоро мы это выясним, — заверил его Мик. — Раскроем это преступление и выясним правду.

— Да, сэр. И ещё раз спасибо, что рекомендовали повысить меня до детектива, — Текер вышел и закрыл за собой дверь. Взглянув на лежащую на столе записку от де Витта, Мик вздохнул и заставил себя подняться. Он застегнул манжеты, привел в порядок галстук и направился в кабинет начальника. Он знал, что его ожидает грандиозная взбучка.

Когда Мик вошел в кабинет главного инспектора и сел, де Витт не стал утруждать себя началом разговора. Он просто швырнул Мику на колени «Дейли Бьюгл». Данбар поднял глаза.

— Я уже видел статью, сэр.

— Ты читал её?

— Ещё нет, сэр.

— А должен был, я полагаю! — загрохотал де Витт. — Проклятые журналисты! Выставляют нас сворой тупых псов, которые не могут загнать даже крольчонка! — Взглянув на Мика, он сердито нахмурился. — Что же касается тебя, я всё ещё не понимаю, о чём, чёрт возьми, ты думал, когда привёл эту девушку на место преступления.

Мик потёр лоб.

— Разве мы не обсудили это вчера вечером?

— Обсудили. А теперь, благодаря тебе, вся столичная полиция выглядит, как кучка совершеннейших глупцов.

Данбар знал, что сейчас ему следует подбирать слова с особой осторожностью. Помолчав, он сказал:

— Я изучаю эту девушку и её знакомых уже на протяжении нескольких недель.

— Да-да, из-за того выстрела на набережной. Я помню. Но что она… — де Витт остановился, провёл рукой по лысой голове, ослабил галстук и продолжил: — Думаешь, эти два случая связаны?

— Да.

— Почему? Потому что в вас обоих стреляли?

— Да, сэр. И потому, что мы оба полицейские. Полагаю, всё это связано с каким-то делом, которое мы когда-то расследовали с Джеком.

Де Витт подёргал себя за кончики усов.

— Весьма сомнительно, старина. Весьма сомнительно. Что ещё тебе известно?

Мик не собирался распространяться о сверхъестественных способностях Софи, особенно после опубликованной в «Дейли Бьюгл» статьи. Он только сказал:

— Вчера на месте преступления хирург сообщил, что Джека застрелили из пистолета сорок первого калибра[84]. Вероятно, из третьего кольта «Дерринджера»[85]. Это карманный пистолет, предназначенный для использования на близком расстоянии. Неизвестный, стрелявший в меня, находился где-то в десяти футах. Плюс мы с Джеком оба полицейские. Думаю, убийца собирался застрелить меня, а затем вырезать мое сердце, как он и поступил с сердцем Джека.

— Да, очевидно, что вырезанное сердце является неким ненормальным символическим жестом, — де Витт потер лысину. — Надеюсь, у нас на руках не очередной Потрошитель, специализирующийся только не на проститутках, а на полицейских. Ещё что-то?

— Нутром чую.

— А что насчет девушки? Что ты думаешь?

Мик глубоко вздохнул. Он надеялся, что этот вопрос не возникнет.

— Она не убивала Джека, если вы говорите об этом. Она была со мной весь день до того самого момента, когда мы приехали на место преступления. Мисс Хэвершем не могла этого совершить.

— Но ты полагал, что она знает того, кто покушался на твою жизнь.

Мик покачал головой.

— Да, это было мое предположение, но я начинаю думать, что не всё так просто. Раньше я считал, что она замешана в этом и пришла предупредить меня, потому что, с одной стороны, хотела предотвратить убийство, а с другой — защитить того, кто замышлял его. Но гибель Джека опровергает мою теорию. Она не попыталась предупредить его. Зачем предупреждать меня о нависшей надо мной угрозе и не предупреждать Джека?

— На это может быть множество причин, — де Витт начал их перечислять, загибая пальцы. — Возможно, она не знала, что планируется это убийство. Или, если она провела с тобой весь день, у неё не было возможности предупредить Джека. Или она, по неизвестным нам причинам, могла желать его гибели, но не твоей. Или, возможно, она такая, какой её считает Текер. Сумасшедшая.

— За прошедшие несколько недель я провёл с ней достаточно много времени и совсем не думаю, что она сумасшедшая. Опять же, об этом говорят мои инстинкты полицейского.

Де Витт наградил Мика долгим тяжелым взглядом.

— Или, возможно, — сказал он, — всё дело в том, что она очень привлекательная девушка, и ты, проведя с ней слишком много времени, позволяешь своим мужским инстинктам мешать инстинктам полицейского.

При этих словах воспоминания о том времени, которое он провел вчера днём вместе с Софи в экипаже, тотчас же нахлынули на него. Он мог представить тёмно-красные блики в прядях её каштановых волос. Всё ещё мог ощущать её аромат. Чувствовать сладость её рта и шелковистость кожи.

Его руки сжались в кулаки. В этом причина? Становился ли он настолько безвольным там, где дело касалось Софи, что переставал что-либо замечать? Мик знал, что прямо сейчас неспособен здраво судить о чем-либо, имеющем отношение к мисс Хэвершем, и это было опасно.

Де Витт нарушил молчание.

— Мне не нужно говорить тебе, что столичная полиция в ярости. Сам знаешь, как реагируют ребята, когда убивают одного из наших. Жестокость убийства Джека всколыхнёт общественность. Бог нам в помощь, если погибнет ещё один полицейский, потому что тогда у нас окажется ещё один Потрошитель[86]. А ведь тебе уже угрожали. И эта дрянная статья в «Дейли Бьюгл» только всё портит! Я помню, девушка заявляла, что она ясновидящая, но мы оба знаем, что ты не веришь в эту ерунду. Зачем ты привел её на место преступления?

— Хотел посмотреть, как она себя поведет при виде мёртвого тела. Думал, что в итоге она раскроет какую-нибудь полезную информацию.

— Парень, итогом этого стало то, что теперь газеты верят, что мы используем ясновидящих для раскрытия дел. Ясновидящих, право слово! — он схватил газету и бросил её в мусорную корзину, затем встал, показывая, что разговор окончен. — Продолжай изучать девушку, если считаешь это оправданным. Но, чёрт возьми, будет лучше, если мне больше не станут попадаться на глаза статьи в газетах о том, что мы используем так называемые видения, посетившие её на месте преступления. И лучше, если до меня не дойдут слухи, что между вами двумя есть некие романтические отношения. Она подозреваемая.

Поднявшись, Мик встретил обеспокоенный взгляд де Витта. Выражение его собственных глаз было решительным.

— Сэр, ни одна женщина не помешает моей работе. И неважно, насколько она привлекательна.

Ещё несколько мгновений де Витт изучающе смотрел на Данбара, затем медленно кивнул.

— Отлично, тогда продолжай работать над этим делом. Собери команду. Я встречусь с большинством из вас через несколько дней, чтобы узнать, как вы продвигаетесь. И будь осторожен, так как сейчас всё указывает на то, что этот маньяк и тебя наметил в жертвы. Я бы хотел сохранить секретность, так что – ничего не сообщать журналистам. Отвечай на все их вопросы просто — «никаких комментариев». Если, боже упаси, погибнет ещё один полицейский, разразится хаос.

Мик, считавший, что в мировом порядке журналисты лишь немногим лучше паразитов, был полностью согласен со своим начальником.

— Да, сэр, — ответил он и двинулся к выходу, но остановился, услышав голос де Витта.

— Мик, я должен сказать ещё одно. Если я только увижу, что чувства к этой девушке влияют на твоё мнение и на твою работу, я мгновенно исключу тебя из расследования. Это ясно?

— Совершенно ясно, сэр, — и Мик покинул кабинет.

Закрыв за собой дверь, он прислонился к ней и, стараясь успокоиться, глубоко вздохнул. Он должен оставаться объективным. Он не позволит влечению к женщине помешать ему расследовать это дело. И провались её длинные ноги, губы цвета спелой вишни и одурманивающий аромат её кожи!