Сама невинность

Глава 16

Софи посмотрела на вывеску на небольшом неприметном здании на Боу-стрит.

— Полицейский участок? — она бросила на Мика взгляд, полный сомнения.

— Разве есть более безопасное для вас место, чем полицейский участок? — парировал он и открыл дверь.

— Когда я просила увезти меня с бала, я не это имела в виду.

Мик пересёк приёмную комнату, и Софи последовала за ним, здороваясь с дежурившими полицейскими. Данбар, казалось, не замечал любопытных взглядов своих товарищей. Наконец они подошли к комнате в самом конце коридора. Войдя туда, Софи увидела трёх констеблей, которые, расположившись за круглым столом, играли в карты. Услышав звук открывшейся двери, они подняли головы.

— Провалиться мне на этом месте, — сказал один из них, оглядев Мика с ног до головы. — Где-то похороны?

Софи рассмеялась, и мужчина, повернувшись, оглядел её внимательно.

— Вот это да! Женщина с хорошим чувством юмора, — он взял её за руку. — Кем вы можете быть? И, ради бога, что делает такая красивая женщина, как вы, рядом с нашим Миком? Уверен, к утру он умрёт от потрясения. Бедняга не привык к прекрасным леди.

— Парни, это мисс Софи Хэвершем. Софи, это Билли Маккей, — сказал Мик, вырывая её руку из руки констебля. — До недавнего времени мой друг.

Данбар представил её двум другим мужчинам за столом, Робу Уиллису и Энтони Фраю. Роба она уже встречала в ночь убийства Джека Хоторна. Он тоже её помнил и кивнул ей как знакомой. Софи чувствовала, что все они несколько удивлены тем, что она пришла с Миком. Но если вспомнить невероятные статьи в газетах, то можно понять, почему. В конце концов, она же Софи Ясновидящая.

Билли посмотрел на Роба и Энтони, сидевших на другой стороне стола.

— Наш Мик сверкает, как новенькая монетка, верно?

— Верно, — согласился Уиллис. — Я его и не сразу узнал в этом шутовском наряде.

Мик поправил галстук.

— В отличие от большинства из вас мне присылают столько приглашений, что костюм на выход просто необходим.

— Ох, он ранил меня в самое сердце, — Роб оглядел Мика и Софи. — Ну, и куда это вы оба так разоделись?

— Мы были на балу, — объяснила Софи, — но мне не захотелось там оставаться. Сложно любить балы, когда не умеешь танцевать.

— Вы не умеете танцевать? Я думал, все девушки из общества умеют.

Софи покачала головой, и из её прически выпало несколько шпилек. Нагнувшись, Билли собрал их и, ухмыляясь, протянул девушке.

— Спасибо, — поблагодарила она и начала закалывать волосы. — Почему вы так мне улыбаетесь, мистер Маккей?

Ухмылка в одночасье исчезла.

— Ни почему, — ответил он. — Просто вы не… — мужчина замолчал, но Софи читала его мысли, как открытую книгу.

… принадлежите к тем женщинам, которые обычно нравятся Мику.

Она хотела было спросить, каких именно женщин он предпочитает, но это не имело значения. Мик не из тех, кто остепеняется и женится. Она прекрасно это знала.

— Микки-бой, — вмешался Энтони, — ты привел её сюда? С бала? — глядя на Данбара грустными глазами, он покачал головой. — Это твой способ развлечь женщину?

— Конечно, — ответил Мик. — Но я не знал, что вы собираетесь быть здесь, иначе я бы хорошенько подумал прежде.

Софи слушала их добродушные подшучивания друг над другом, и ей казалось, что говорят они на каком-то иностранном языке. Она никогда раньше не была в компании одних только мужчин, и ей нравилась их лёгкая манера общения.

Взглянув на стол, Софи заметила карты и кучку ярко раскрашенных кружочков в центре и тотчас же вспомнила, о чём они говорили с Миком сегодня вечером. Она повернулась к нему и рассмеялась:

— Ваш покер по субботам! Вот почему мы приехали сюда! Вы хотите научить меня играть в покер.

— Если ребята не возражают, то да, — Мик повернулся к друзьям. — Софи всегда хотелось научиться играть в покер, но в высшем обществе, где она вращается, женщинам разрешаются только приличные игры. Вист, например. Софи считает его скучным.

— Вист? — Билли ухмыльнулся. — Кто-то считает иначе?

— Не знаю, — глядя на Софи, сказал Роб и покачал головой. — Разве не вас газеты называют ясновидящей? Вы будете знать, когда я блефую?

Она видела смешинки в его глазах и понимала, что на самом деле он не верит в её сверхъестественные способности. Но в этом не было ничего обидного.

— Это от многого зависит, — ответила Софи. — Игра идёт на деньги?

— Разумеется. Иначе, какой смысл?

— Тогда вы в безопасности. У меня не бывает видений в отношении карт, если в дело замешаны деньги. Мик пытался заставить меня помочь ему выиграть в Аскоте, но я просто не смогла.

— В Аскоте? — Энтони посмотрел на Мика. — Ты ездил в Аскот? А это не слишком для тебя заумно, Микки-бой?

— Я и раньше бывал там, — пожав плечами, ответил тот. — Итак, парни, она в игре?

— Не знаю, — Билли минуту рассматривал девушку. — Вы уверены, что, будучи ясновидящей и всё такое, не можете обманывать?

— Уверена, — Софи вздохнула. — Моя тётя думает, это потому, что духи не хотят, чтобы я получала выгоду от своего дара.

— Духи, да? — усмехнувшись, Билли посмотрел на Мика. Каким-то образом девушка знала, что он смеётся не над ней, но понять, почему он так веселится, не могла. Из-за чего-то, связанного с Миком. — Вы медиум?

— О нет. Я не умею разговаривать с духами, хотя спиритическое общество моей тёти хотело бы, чтобы умела. Но так как это не в моих силах, им приходится использовать планшет.

— Планшет? — закашлялся Роб. — Понятно.

— А что это за спиритическое общество, Софи?

— О, всего лишь моя тётя и несколько её друзей, — девушка беззаботно махнула рукой, и её гранатовый браслет, расстегнувшись, упал на пол. — Они разговаривают о призраках, духах и реинкарнации. — Нагнувшись, Мик поднял браслет и протянул его ей. Не прерывая рассказа, она застегнула его на руке. — Тётушка думает, что в прошлой жизни она была Клеопатрой. Разумеется, по этому поводу я с ней не спорю.

Приятели Мика уставились на него, но он этого, кажется, не заметил.

— Дай нам несколько фишек, — сказал он, протягивая Билли банкноту в один фунт. — Посмотрим, на что она способна, да, парни?

Подтащив ещё два стула для Мика и Софи и потеснившись, мужчины сели, и Данбар начал объяснять Софи основные правила игры. Сам он не играл. Вместо этого он сел позади девушки, чтобы в случае необходимости ей подсказывать.

Она пыталась сосредоточиться, но когда он приобнимал её за плечи, чтобы указать на карты, или шептал на ухо различные варианты действия, она не могла ни о чём думать. Через полтора часа у неё закончились деньги.

— Видите? — подперев подбородок рукой, со вздохом сказала она Робу. — У меня не бывает видений, если дело связано с деньгами. Я не выигрываю в карты, не ставлю на лошадей, которые приходят первыми. Ничего такого.

— Скажите мне вот что, Софи, — заговорил Билли, перемешивая карты. — «Дейли Бьюгл» утверждает, что вы предвидели смерть Джека. Это правда?

Софи не знала, должна ли она отвечать на этот вопрос или нет. Учитывая, насколько деликатным было это дело, учитывая мёртвое молчание Скотленд-ярда об участии в нём Софи… Выпрямившись, она посмотрела на Мика, а затем ответила:

— Правда. Один единственный раз «Дейли Бьюгл» написали истинную правду.

Наступила тишина. Друзья Мика таращились на неё, даже не пытаясь скрыть своё недоверие. Её это не удивило.

— Я знаю, что вы мне не верите, джентльмены, — сказала она тихо. — Многие не верят. Но я ничего не могу с этим поделать.

Именно Мик нарушил молчание:

— Я вам верю.

Все, включая саму Софи, изумленно уставились на него.

— Сначала нет, — прямо встретив её взгляд, продолжил он. — Но в некоторые вещи надо просто верить.

Софи чувствовала сомнение друзей Мика и понимала, чего ему это стоило — сделать такое признание в присутствии тех, чьим мнением он дорожил. Из-за этого ему придётся выдержать шквал насмешек, и, тем не менее, он сделал всё, чтобы показать ей, что его мнение изменилось. Он совершил то, на что оказались неспособны большинство членов её собственной семьи. Принял её такой, какой она была.

В этот самый момент Софи поняла, что влюбилась в Мика.

— Мы, пожалуй, пойдем, — сказал Данбар, вставая. — Ребята, увидимся на следующей неделе во время игры.

Софи поднялась. Помахав рукой, пожелала спокойной ночи констеблям и последовала за Миком на улицу. Когда она встала рядом с ним на тротуаре, у неё всё ещё кружилась голова от только что случившегося. Мик ей верил. Совершенно невероятное чувство.

Данбар остановил экипаж.

— Милл-стрит восемнадцать, — сказал он кэбмену, и эти слова вывели Софи из её мечтательного состояния.

— О нет! — воскликнула она. — Ещё нет и полуночи! Разве нам уже следует ехать домой?

— А куда вы хотите поехать? — спросил он.

— Я бы с удовольствием выпила чашку чая и съела что-нибудь. Очень хочется есть. Мы ведь покинули бал до ужина.

— Кафе уже закрылись, — наклонив голову, Мик вглядывался в лицо Софи. — Что подумает ваша мама о том, что всё это время вы были со мной наедине?

— Она не узнает. Бал продлится ещё, по крайней мере, несколько часов, до трёх или четырёх утра. Кроме того, домой вернется только тётушка, а она не будет волноваться, пока я с вами. Знаете, она о вас очень высокого мнения.

— Не слишком мудро с её стороны, — Мик отвернулся. Какое-то мгновение он молчал, а затем велел кэбмену: — Отвезите нас на Мейден-Лейн, дом пять.

— Будет сделано, шеф,— кэбмен взобрался на своё место, пока Мик и Софи усаживались в экипаж.

— Это ваша старая квартира! — воскликнула девушка, когда они наконец расположились внутри. — Почему мы туда едем?

— Я не съехал, — ответил он, глядя в окно. — Там у меня есть всё для чая.

— Вы не отказались от своей квартиры? Я не понимаю. Почему нет?

Мик встретил её вопрошающий взгляд:

— Потому что когда дело будет закрыто, я вернусь назад.

— О! — Софи не думала, что случится после того, как убийство раскроют. — Дом тётушки лучше вашей квартиры. Вы… не останетесь?

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Нет, думаю, нет, — Софи было стыдно, что ей не удалось справиться с собой и в её голосе отчетливо прозвучало разочарование. Он ей верит, но собирается уехать. Вернуться к своей прежней жизни. Разумеется, он сделает это. Ей следовало бы знать об этом с самого начала. Она любила его. Он — нет. И это тоже было ей известно.

Тяжело вздохнув, Мик наклонился вперёд:

— Софи, послушайте. Я прихожу и ухожу в совершенно разное время. Ваши слуги не будут знать, когда меня ждать к обеду или ужину, и это создаст им страшные неудобства. И ваш дом находится слишком далеко от Скотленд-ярда.

— Понимаю.

Она не лгала. Она действительно понимала, понимала больше, чем он думал. Софи осознавала, что причины, которые он только что перечислил, были обычными отговорками. Правда же состояла в том, что он не хотел с ней связываться. Какая ирония судьбы! Он ей поверил, и она влюбилась. Но именно эта вера заставляла его теперь держаться от неё подальше. Мик поступал точно так же, как поступил Чарльз.

О да, она понимала. Прекрасно все понимала.

***

Мик знал, что почему-то Софи была расстроена тем, что он сохранил свою собственную квартиру. Но, ради бога, чего она ждала?

Молча Мик открыл дверь, и они зашли в комнату. Он зажёг лампу и взял чайник.

— Я сейчас вернусь, — сказал Данбар и вышел. Он зажёг вторую лампу, чтобы освещать себе дорогу, и спустился вниз на кухню миссис Триббл, где можно было воспользоваться насосом. На пороге кухни Мик заметил коричнево-серый клубок меха. Клубок поднял голову и зарычал.

— Только пикни ещё раз, и я действительно превращу тебя в метелку для пыли, — бросил Мик пекинесу, и, переступив через того, вошел на кухню.

Наполняя чайник, он вдруг подумал, что, привезя сюда Софи, он напрашивается на неприятности. Но, боже милостивый, ему хотелось ещё раз попробовать то, что довелось испытать в Аскоте. Только попробовать.

Вернувшись в комнату, он нигде не увидел Софи.

— Софи?

— Я здесь, — только тогда Мик понял, что она вышла на пожарную лестницу. Он зажёг газ, поставил чайник на огонь и направился к балконной двери, чтобы присоединиться к ней, но его глазам предстало такое волшебное зрелище, что на мгновение он замер на пороге.

В лунном свете цветок в её волосах казался ослепительно-белым, атласное платье сверкало и переливалось, на спине поблёскивали жемчужные пуговички. Все они были застегнуты. «Какая жалость», — мелькнула у него мысль.

Шагнув вперед, Мик опустил руки ей на плечи. Девичья кожа под его пальцами была нежной и тёплой.

— Зачем вы вышли на улицу? — спросил он, делая глубокий вдох. Исходящий от неё аромат гардении пьянил.

— Почему нет? Сегодня прекрасная ночь.

Ночь действительно стояла прекрасная. Над ними раскинулось такое чистое небо, что даже несмотря на угольный смог и свет газовых фонарей, отчётливо были видны звёзды. Мужские руки скользнули вниз и обвились вокруг талии Софи. Обнимать её, стоять с ней вот так — одного этого уже довольно. Поняв, о чём он думает, Мик посмеялся сам над собой. В его объятиях находилась красивая женщина в воздушном, дивно соблазнительном подобии платья, пахнущая цветами. Держать её — словно касаться рая. И для него этого довольно?

Возможно, ему действительно начинают нравиться хрустальные люстры, обои, украшенные розами, и вообще розовый цвет.

Так, в тишине, они долго любовались звёздами. Затем Софи нарушила молчание.

— Мик? — повернув голову, она посмотрела на него через плечо. — Вы думаете, Чарльз был прав? Что чтение чужих мыслей — это вторжение? Как… изнасилование.

— Изнасилование? — он покачал головой. — Это слишком сильно сказано.

— Но вы думаете, что моя способность читать чужие мысли является посягательством?

Мик убрал руки с её талии.

— Да, Софи, я так думаю, — он не собирался лгать ей.

Она не стала переубеждать его. Просто кивнула.

— Понятно.

Раздался свист закипевшего чайника, и они вернулись в комнату. Приготовив чай, Мик протянул Софи чашку и достал жестяную коробку с печеньем и апельсин.

— Боюсь, это всё, что у меня есть из еды, — разделив апельсин на дольки, он разложил его и печенье по двум тарелкам, и они сели за стол. Софи рассматривала содержимое своей тарелки, но к еде даже не притрагивалась.

— Я думал, вы голодны, — сказал Данбар.

Она подняла голову:

— Это страх, да?

— Страх? — повторил он, не понимая, о чём она говорит.

Она кивнула, и Мик увидел боль в её глазах.

— Я пугала Чарльза. Пугаю большинство мужчин. На самом деле… — замолчав, она едва заметно улыбнулась. — Странно говорить это такому человеку, как вы, но правда состоит в том, что даже вы боитесь меня.

Его первым порывом было возразить, убедить её, что он ничего не боится — и уж тем более не женщину! — но слова никак не шли с языка. Потому что она была права.

Мик перевёл взгляд на чашку, которую держал в руках.

Она действительно пугала его. Ей были доступны его мысли, она знала, о чём он думает. Читала его сердце и понимала его чувства и переживания. Она могла предвидеть будущее, а он просто не хотел знать, что ждёт его впереди. У каждого мужчины есть свои слабости, и кто захочет, чтобы женщина узнала их?

Наконец Мик нарушил долгое молчание, наступившее в комнате:

— Вы правы. Мне ненавистно сознаваться в этом, но вы правы. Я боюсь вас. Боюсь того, что вам доступно, потому что не понимаю ваших способностей. А я не люблю то, что не могу понять.

— Я понимаю. Поверьте, я понимаю, — взгляд Софи был прикован к лицу Мика, но он знал, что на самом деле она его не видит. — Стоило Чарльзу узнать правду, узнать, кто я такая и что я могу делать, и он уже не мог на мне жениться. Это моя вина, что истина стала ему известна накануне венчания. Я обманула его, — уголки её губ слегка изогнулись. — Я знала с самого начала, что если ему всё станет известно, то он не женится на мне. А я так сильно его любила, что одна только мысль о том, что я могу его потерять, разрывала мне сердце. Поэтому я пыталась скрыть от него свои способности. Притворялась другим человеком. Подавляла посещавшие меня видения, молчала и продолжала притворяться. Но, разумеется, всё было напрасно. Невозможно поддерживать такой обман вечно. И когда Чарльз узнал правду и поверил в неё, он разорвал помолвку. Я знала, что такая ситуация будет повторяться снова и снова, с любым мужчиной, которому я понравлюсь. Только он поймёт, кто я такая, как больше не захочет меня. Так что я прекратила притворяться, и теперь я старая дева, — Софи рассмеялась глухим, безрадостным смехом. — Однако мама не сдалась. Как вы уже поняли, в её груди вечным огнём горит надежда, что я выйду замуж. И она пытается подтолкнуть меня, полагая, что мои сверхъестественные способности — всего лишь простой недостаток. Как плохие манеры или вспыльчивость. И если бы я только приложила чуть больше усилий, то смогла бы контролировать их. В детстве, когда меня только начали посещать видения, я сразу же рассказывала о них, а мама говорила, чтобы я прекратила выдумывать. Она тоже меня боялась. Думала, что родила сумасшедшую.

— Да, но вы рассказываете такие вещи, которые очень тяжело принять любому родителю.

— Знаю. Я ощущала мамино разочарование, страх и многие годы пыталась подавлять свои предчувствия и видения, пыталась скрыть своё знание — только чтобы она была довольна. Я старалась очень сильно.

Мик слышал боль в её голосе, и это разбивало ему сердце. И тут он неожиданно увидел мир глазами Софи. Понял, какой невероятно тяжёлой ношей может быть её необычный талант.

— Софи, я знаком с вашей матерью. Она никем и ничем не будет довольна. Это невозможно.

— Вы неправы, — взяв дольку апельсина, возразила Софи. Съев его и положив корку на стол, добавила: — Мама думает, что Шарлотта совершенна.

— Ваша сестра — сука.

На этот раз её искренний смех звонким колокольчиком зазвучал в небольшой квартире.

— Я всегда думала, что единственная, кто так считает. Но ведь я необъективна в этом вопросе. Шарлотта презирает меня, а любить того, кто тебя ненавидит, сложно.

— Может быть, у меня и нет ваших способностей, но даже мне понятно, что чувствует ваша сестра. Я только не догадываюсь, почему. Почему она вас так сильно презирает?

Улыбка исчезла с лица Софи, она посерьёзнела.

— Всё тот же страх. Она боится меня и поэтому ненавидит. Когда мы были детьми, она с друзьями жестоко издевалась надо мной. Говорила, что я сумасшедшая, уродина, — Софи пожала плечами. — Я научилась принимать саму себя, она — нет.

— А что ваш отец?

— Я его не очень хорошо помню. Папа умер, когда мне было три года, и мои способности только начали проявляться. Так что я не уверена, что он знал о них. Но я совершенно точно помню, что он был добрым, мягким человеком.

Держа чашку в руках, Мик поставил локти на стол и принялся изучать Софи.

— А что насчёт других людей? Кроме ваших родителей? Кажется, ваш дар не беспокоит ни Вайолет, ни других жильцов.

Софи улыбнулась.

— Милая тётушка! Она принимает меня именно такой, какая я есть, и это одна из причин, почему я так сильно её люблю. Разумеется, миру в нашем доме способствует и то, что я потакаю её убежденности в том, что в прошлой жизни она была Клеопатрой, и не критикую её небольшой спиритический кружок.

Мик рассмеялся.

— Вы не верите в призраков?

— Верю. Но не в тех, в которых верит тётя

Прекратив смеяться, Данбар посмотрел на неё с сомнением:

— Вы действительно верите в призраков?

— Конечно. Благодаря своему дару я достаточно много их повидала. Но призраки – они совсем другие, не такие, как думает большинство людей. Это не ходячие души мёртвых.

— Тогда что же они такое?

— Отзвуки прошлого. Эмоции, отпечатавшиеся в воздухе. Очень похоже на то, как фотография сохраняется на бумаге.

— Призраки? — он покачал головой. — Не уверен, что могу принять это.

— Почему нет? — возразила Софи. — Вы же верите в фотографию, верно? Призраки – это то же самое. Тётушка считает иначе, но я не пытаюсь её переубедить. Она верит, что дух Максвелла всегда рядом, что в любой момент, стоит ей только захотеть, она может поговорить со своими детьми. Благодаря этому она чувствует себя лучше и не скучает по ним так сильно.

— Не знал, что у Вайолет были дети.

— Были. Три сына. И все они умерли. Один во время родов, а два других, близнецы, в возрасте восьми лет от холеры. Их смерть разбила ей сердце, но самым страшным ударом стал уход Максвелла. Тогда она и познакомилась со спиритическими сеансами и спиритизмом как таковым. Ей помогает держаться уверенность в том, что она может пообщаться со своими родными тогда, когда захочет. Вот почему мы так хорошо уживаемся с тётушкой — мы принимаем странности друг друга и любим друг друга, несмотря ни на что. Ну а что касается остальных, то мисс Пибоди и мисс Этвуд тоже увлекаются спиритизмом и верят, что я медиум. Полковник не знает, что обо мне думать. А мистер Дауэс… он настолько занят самим собой, что никто другой его не волнует.

Мик помедлил, гадая, должен ли он рассказать о том, что нашел в комнате молодого человека. Учитывая нынешнюю ситуацию, решил, что лучше рассказать.

— Софи, вы знаете, что Эдвард Дауэс хранит в своей комнате изображения? Женские изображения.

К его удивлению, она не обеспокоилась.

— Да, изображения обнажённых женщин. Я знаю, — девушка укоризненно посмотрела на Мика. — И не потому, что я обыскивала его комнату, как некоторые.

— Я отказываюсь чувствовать себя виноватым за то, что исполнял свои обязанности.

— Полагаю, я должна согласиться с вами, но вы даже не представляете, как я боялась, что вы узнаете о тётушке!

— Я понимал, что вы боитесь, что я что-то обнаружу, но предполагал совершенно другое. Ваша тётя знает о Дауэсе?

— Нет, и я не собираюсь ей рассказывать. Я действительно стараюсь оберегать частную жизнь тех людей, чьи секреты стали мне доступны. Но стоит им узнать, что мне известны о них некоторые вещи, как они начинают избегать меня. Именно поэтому у меня так мало друзей. Людям со мной неуютно. Даже мои хорошие знакомые считают меня чудачкой; другие же не верят мне и думают, что я сумасшедшая. Так или иначе, но это не даёт мне ни с кем сблизиться, — замолчав, Софи сделала глоток чая, поставила чашку на стол и продолжила: — Вы знаете, на что это похоже — когда люди верят, что ты сумасшедший? Ты начинаешь сомневаться сам в себе, теряешь уверенность. Тяжело знать, будучи не в силах изменить или предотвратить. Тяжело стоять в очереди, поджидая омнибус, и понимать, что человек перед тобой погибнет в дорожном происшествии. Что бы вы сделали? Рассказали? Предупредили? Я пыталась. О, я пыталась так часто, что сбилась со счёта. Но мне никто так и не поверил. Вы не поверили.

Мик крепче сжал чашку. Её слова терзали его. Но она говорила правду, и он не мог ничего возразить.

— А теперь, — продолжала Софи, — появился какой-то негодяй, который винит меня в том, что я нарушила его планы, и хочет убить. — Она посмотрела на Мика. — Я ведь права?

Он хотел сказать, что она ошибается. Хотел встать, обойти вокруг стола и схватить её в объятия. Хотел сказать, что ей ничего не грозит, что он не позволит ничему с ней случиться. Хотел целовать её, ласкать и заниматься с ней любовью до тех пор, пока её страхи не исчезнут. Но он остался сидеть.

— Это странно — знать, что думают люди, что они чувствуют. Я прошу прощения — вы считаете это вмешательством в вашу частную жизнь — но я знаю, о чём вы думаете прямо сейчас, — голос Софи дрожал, но взгляд был твёрд.

Мик ощутил, как мгновенно пересохло горло.

— И о чём же я думаю?

Встав, Софи медленно направилась к нему.

— Вы думаете обо мне, о нас, о… — в свете лампы было видно, что девушка вспыхнула от смущения. Она сделала глубокий вздох. — Вы хотите меня. Я чувствую это.

— Боже, женщина, вы говорите очень откровенно, — сказал с лёгким смешком Мик, откидываясь на спинку стула, чтобы видеть её. Софи стояла рядом с ним.

— Но ведь я права, верно?

Мик передвинулся, разворачивая свой стул так, чтобы смотреть ей прямо глаза. Он неторопливо окинул её взглядом, наслаждаясь каждым изгибом, каждой округлостью девичьего тела, представляя, что она стоит перед ним обнажённой.

— Да, — признался он честно. — Я и правда хочу вас. Я захотел вас, как только увидел. Вы рассказывали мне о каком-то убийстве, которое ещё не произошло, и я думал, что вы чокнутая. Но всё равно сгорал от страсти. В прошлый раз, когда вы были здесь и я вас обыскивал, полагая, что именно вы только что стреляли в меня на набережной, меня переполняло желание. Даже когда я, обыскав вашу комнату, нашёл то ожерелье и решил, что вы воровка, я всё равно хотел вас. У меня в руке были ваши чулки, и единственное, о чём я мог думать, это воображать, на что это будет похоже — любить вас. Той ночью в оранжерее мне хотелось расстегнуть вашу ночную рубашку, прикоснуться к вам, почувствовать, как ваше обнажённое тело двигается подо мной. Когда мы возвращались со скачек, я чуть не потерял голову и не сделал то, о чём так долго мечтал.

— Что же вас остановило?

— Господи, Софи, за кого вы меня принимаете? Может быть, я и вырос на улицах Спиталфилдс[92], но я не собираюсь красть невинность молодой девушки. И уж тем более не на сиденье кэба во время получасовой поездки.

— Я не молоденькая девушка, — шагнув вперед, Софи вынудила Мика раздвинуть колени и встала между ними, угрожая уничтожить те крохи самообладания, которые у него всё ещё оставались. Она обхватила его лицо руками. — Я женщина, мы не в экипаже и у нас есть больше, чем полчаса.

Мик закрыл глаза. Ощущение нежных девичьих рук на коже чуть не заставило его громко застонать.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь. Если ты продолжишь так ко мне прикасаться, я возьму тебя. Прямо здесь и сейчас.

— Так бери же, — прошептала Софи. — Чего же ты ждешь?