Самый сексуальный вампир

Глава 15

Эбигейл споткнулась, когда волна головокружения накрыла ее.

Грегори поймал ее за плечи.

– С тобой все в порядке?

– Я... – она потерла лоб. – Думаю, да, – с какой стати ей вдруг стало плохо? Она никогда не падала в обморок. Поправка, она упала в обморок две ночи назад, когда увидела парящего под потолком Грегори. С того момента, как она встретила его, ее жизнь изменилась.

– Когда ты в последний раз ела? – спросил он, все еще крепко держа ее.

– Я... – она порылась в своем затуманенном сознании. – Я не уверена, – где она? О, верно, Роматек. Она только что стала свидетельницей семейной драмы и обнаружила, что Шон Уилан – вампир.

И еще кое-что... но она никак не могла понять, что именно. Это было все равно что пытаться вспомнить имя человека, когда оно вертится на кончике языка. Каким-то образом она знала, что это важно, но оно проскользнуло и исчезло.

Она посмотрела на Грегори, который внимательно наблюдал за ней. Его лоб был озабоченно нахмурен. Его глаза... Странно, он выглядел расстроенным. И его рот, в нем было что-то знакомое.

Ее губы покалывало, и она облизнула их.

Он втянул в себя воздух, и его хватка на ее руках усилилась.

– Мисс Такер, с вами все в порядке? – спросил Чарльз.

Она взглянула на человека из Секретной службы, который потирал затылок и хмурился.

– Да, я...

– Пойдемте в столовую, – перебил ее Грегори. – Нас ждет шеф-повар. Он будет ужасно разочарован, если вы, ребята, не останетесь поесть.

– О, это очень мило с вашей стороны, – Эбигейл позволила ему проводить ее по коридору. Она подавила желание прикоснуться к губам. Почему ей казалось, что ее поцеловали?

Чарльз последовал за ними.

По обеим сторонам коридора располагались окна, а снаружи был хорошо освещен сад. Слева она заметила баскетбольную площадку.

– Прекрасное место, – пробормотала она. – Мне бы хотелось увидеть одну из лабораторий.

– Конечно, – тихо сказал Грегори.

– Вы действительно производите здесь синтетическую кровь?

– Да, – он кивнул. – Мы упаковываем синтетическую кровь, предназначенную для смертных, в пластиковые пакеты. Мы делаем это круглосуточно. По ночам, когда приезжают сотрудники-вампиры, они разливают синтетическую кровь и блюда кухни Фьюжн для вампирского населения.

– А смертные, которые здесь работают, знают о вампирах? – ее взгляд снова скользнул к его губам.

На его лице появилось страдальческое выражение.

– Большинство из них понятия не имеют, – он открыл двойные двери и провел ее в кафетерий.

Это была типичная столовая для служащих – прямоугольные столы и пластиковые стулья, но ей нравился вид на баскетбольную площадку и сад.

– Здесь никого нет.

– Большая часть ночной смены – вампиры, поэтому они здесь не едят, – объяснил Грегори. – Располагайся поудобнее. Я принесу тебе поесть, – он отошел на кухню.

Она села там, откуда открывался вид на сад. Вдалеке она увидела беседку, над которой росла цветущая виноградная лоза. Очень красиво и романтично. Если бы у нее хватило смелости, она бы попросила экскурсию. Только она и Грегори. И, может быть, он поцелует ее.

Она покачала головой. Почему она вдруг так помешалась на поцелуях? Это смешно, потому что у нее так много важных вещей, о которых нужно беспокоиться. Как ее мать. Поездка в Китай. Но прошлой ночью она заснула, вспоминая ощущение его рук и губ на своей коже. Он был так близок к тому, чтобы поцеловать ее, когда они снимали рекламу. И она хотела этого.

Она коснулась губ. Поцелуй вампира. Какая глупость!

Чарльз наклонился и прошептал ей на ухо:

– У тебя на мгновение закружилась голова?

Она опустила руку.

– Да.

– У меня тоже. Что-то не так, – он выпрямился и, нахмурившись, оглядел комнату.

Это было определенно странно. На нее это не похоже – чувствовать головокружение и слабость. Она ужинала с Мэдисон в семь. Она взглянула на часы. Десять сорок семь? Она пробыла в Роматек сорок семь минут?

– Привет! – раздался за ее спиной женский голос.

Эбигейл повернулась на стуле и увидела женщину, входящую в кафетерий. Возможно, ей около шестидесяти? Эбигейл оценила ее возраст по седым прядям в темных волосах и тонким морщинкам на лице, но она все еще была красивой женщиной. И очень счастливой, потому что она широко улыбалась. На ней были дорогие черные туфли-лодочки и стильный костюм, напомнивший Эбигейл, как одевалась ее мать во время предвыборной кампании.

– Как дела? – она направилась прямо к Эбигейл. – Очень рада с тобой познакомиться.

Чарльз поднял руку, чтобы остановить ее.

– Удостоверение личности, пожалуйста.

Женщина остановилась.

– Я не взяла с собой сумочку, – она раздраженно уперла руки в бока. – Неужели, молодой человек, я похожа на террориста? – ее глаза весело блеснули, когда она оглядела его. – С другой стороны, я могла бы настоять, чтобы вы тщательно меня обыскали.

Чарльз сглотнул.

– В этом нет необходимости.

Эбигейл улыбнулась, поднимаясь на ноги. Кем бы ни была эта женщина, она ей нравилась.

– Мама! – Грегори шел к ним, неся поднос. – Что ты здесь делаешь?

– Это какой-то новый способ поприветствовать меня? – она строго посмотрела на него. – Я пришла, чтобы встретиться с твой парой, конечно.

– Она не на свидании, – процедил сквозь зубы Грегори, ставя поднос на стол.

Улыбка Эбигейл стала еще шире. Эмоции, отразившиеся на лице Грегори, были бесценны. Шок, ужас, потом принятие.

– Что это? – его мать осмотрела две тарелки на подносе.

– Ризотто из омаров и спаржи, – пробормотал он, ставя тарелки на стол. – По одной на каждого из моих гостей. Не припомню, чтобы я тебя приглашал.

– Ах, как чудесно пахнет! – воскликнула его мать. – Я возьму одну. Спасибо.

– Мама, – пробормотал он. – Это деловая встреча.

– Я буду рада, если вы останетесь, – сказала Эбигейл. Было слишком весело наблюдать, как Грегори извивается.

– Ну разве ты не прелесть? – она протянула руку. – Я – Радинка Холстейн. Пожалуйста, зови меня Радинка.

– Я Эбигейл Такер.

– Не жми ее... – Грегори застонал, когда Эбигейл пожала руку его матери.

Радинка обхватила ее руку обеими руками и крепко сжала. Затем она отпустила ее с широкой улыбкой.

– Да, наконец-то! Она та...

– Нет! – крикнул Грегори и поморщился. – Извини, – он наклонился к матери. – Выдаешь желаемое за действительное, вот и все.

Она фыркнула.

– Я никогда не ошибаюсь в таких вещах.

Руки Грегори сжались, затем расслабились.

– Садись, мама. Съешь немного ризотто, – он схватил завернутые в салфетку кухонные принадлежности и со стуком положил их на стол. Затем он поставил перед ней тарелку с ризотто.

Эбигейл села напротив его мамы, и Грегори протянул ей салфетку и другое ризотто.

– Честно предупреждаю, – прошептал он. – Она заговорит о детях меньше, чем через пять секунд, – он выпрямился. – Так как же ты узнала, что я сегодня здесь, мама?

Она развернула салфетку.

– Роман, Ангус и Эмма только что телепортировались в школу и привели с собой Шанну, ее сестру и мать. Мать хотела познакомиться с внуками, – она улыбнулась Эбигейл. – А ты знаешь, что вампиры способны иметь детей?

Грегори застонал.

Губы Эбигейл дрогнули. Она вспомнила, как Грегори упомянул об этом в ночном клубе, но ей было любопытно узнать больше.

– Очень интересно.

– Так что же привело тебя сюда, мама? – спросил Грегори.

– Все очень просто, – она встряхнула салфетку и положила ее на колени. – Эмма сказала, что ты здесь на свидании, поэтому я попросила ее телепортировать меня сюда, чтобы я могла встретиться с ней.

– Это не свидание, – пробормотал Грегори. – Она дочь президента.

– Я знаю, – она посмотрела на Эбигейл, ее глаза блестели. – Она – все, на что я когда-либо надеялась. И намного красивее. Тебе не кажется, что она хорошенькая, Грегори?

– Мама...

– Сейчас не время стесняться. Ты должен сказать ей, что ты чувствуешь.

Эбигейл прикрыла рот рукой, чтобы скрыть усмешку. Большой сильный вампир не мог контролировать свою мать. Она взглянула на него и увидела, что он сердито смотрит на нее.

– Она прекрасна, – прошептал он.

Ее сердце дрогнуло. Воспоминания о прошлой ночи закружились в ее голове. Он признался, что хочет ее. Его глаза горели красным от желания.

Ее взгляд снова остановился на его широких чувственных губах. Господи, она была одержима ртом этого мужчины. Она могла думать только о том, чтобы поцеловать его.

– А теперь оставь нас на минутку, – Радинка махнула рукой в сторону Чарльза. – Разве тебе не нужно принести джентльмену поесть? И нам нужно что-нибудь выпить.

Грегори хмыкнул и направился на кухню.

– Как поживает твоя мама, дорогая? – спросила Радинка. – Я всегда восхищалась ею. Кажется, она обладает огромной внутренней силой.

Эбигейл с трудом сглотнула.

– Да, она такая. Спасибо, – она теребила салфетку. Почему-то ей казалось, что Грегори не понимает, как отчаянно она хочет помочь матери. – Я пытаюсь найти для нее лекарство.

– Это очень достойно с твоей стороны, – Радинка попробовала ризотто. – Отлично. Мой сын хорошо с тобой обращается?

– Да, – Эбигейл почувствовала, как румянец заливает ее лицо, когда она вспомнила губы и пальцы Грегори, ласкающие ее шею.

Она смотрела, как он приближается к ним с подносом. Он поставил перед ними стаканы с ледяной водой и подал Чарльзу тарелку ризотто.

Он повернулся к ним, нахмурившись.

– Это только первое блюдо. Шеф-повар готовит чилийского морского окуня. И он выбрал для тебя вино.

– Замечательно! Спасибо, – Радинка улыбнулась ему, затем Эбигейл. – Разве он не милый?

Эбигейл усмехнулась. Сватовство Радинки были далеко не утонченным.

– Могу я спросить, почему ты так стараешься держаться подальше от глаз общественности? – спросила Радинка.

Ее улыбка погасла.

Грегори поднял брови, явно ожидая ее ответа.

– Мне всегда было не по себе от такого внимания, – пробормотала она.

Он скрестил руки на груди.

– И?

– А когда я поступила в колледж, то хотела, чтобы меня оставили в покое, чтобы я могла сосредоточиться на учебе. Все мои статьи были опубликованы под девичьей фамилией моей матери – Мэй.

– Эбигейл Мэй? – спросил Грегори.

Она кивнула.

– Я защитил докторскую диссертацию по разработанной мной формуле, которая вводит человека в стазис. Я намеревалась использовать ее для жертв несчастных случаев, чтобы сохранять их в стабильном состоянии, пока они не доберутся до операционной. Или, если бы моей маме вдруг стало хуже, мы могли бы использовать ее, чтобы также сохранить в стабильном состоянии.

– Как интересно, – сказала Радинка.

Эбигейл вздохнула.

– Военные хотели разрабатывать его как оружие, способное погрузить противника в стазис. Я пошла на это, потому что думала, что это лучше, чем убивать врага. Поэтому я позволила им работать с формулой, и они предоставили мне бесплатное использование своих лабораторий и ресурсов для моих собственных исследований. Это секретная военная база, поэтому я не могу позволить, чтобы за мной следили журналисты.

– Ты посвятила большую часть своей жизни помощи матери, – заключила Радинка.

– Да, – Эбигейл взглянула на Грегори. – Я сделаю все, что потребуется.

Он поправил галстук.

– Я посмотрю, сможет ли Роман встретиться с тобой сейчас, – он бросился к двойным дверям и оставил их распахнутыми.

Конечно же, он поспешил уйти. Эбигейл взяла вилку и ткнула ею в ризотто.

Радинка фыркнула.

– Он забыл принести нам вино.

Эбигейл пожала плечами.

– Я не уверена, что он понимает, как важна для меня моя мать.

– Может, он и не хочет этого признавать, но понимает, – Радинка вздохнула. – Видишь ли, мой муж умер от рака костей. Грегори только начал получать степень магистра в Йеле, когда мы получили эту новость. Он бросил учебу, вернулся домой и все свободное время проводил с отцом. Он знал, что его ждет, но все равно был опустошен смертью Генриха. Мы оба были опустошены.

– Мне очень жаль, – сказала Эбигейл. Так вот в какое печальное воспоминание отправился Грегори, когда она рассказала ему о болезни матери. Он действительно понимал, через что она проходит.

В глазах Радинки блеснули слезы.

– Это было трудное время. Столько печали. И столько долгов. Грегори жил дома и работал на двух работах, чтобы помочь расплатиться. Я устроилась сюда офис-менеджером к Роману Драганести. Как только долг был погашен, Грегори закончил магистратуру в Нью-Йоркском университете. Он такой хороший человек. Такой верный и трудолюбивый. Надеюсь, ты не держишь на него зла за то, что он вампир.

Эбигейл не знала, что сказать.

– Ну, я...

Радинка потянулась через стол, чтобы сжать ее руку.

– Пожалуйста, не думай о нем плохо. Это все моя вина.

– Твоя вина? В чем?

Радинка откинулась на спинку стула и шмыгнула носом.

– После нескольких месяцев работы в ночную смену я начала кое-что понимать. Роман – блестящий ученый, но немного рассеянный, когда участвует в проекте. Он оставлял в своем кабинете полупустые бутылки с кровью. А так как я выросла в старой стране, Чехословакии, то знала все старые сказки о вампирах. Вскоре я все поняла.

– Ты ему сказала? – спросила Эбигейл.

Радинка кивнула.

– И я поклялась хранить тайну. Мне нужна была эта работа. А Роман нуждался во мне. Все шло хорошо, пока Грегори не вбил себе в голову, что мне небезопасно работать и ездить на работу по ночам. Он хотел, чтобы я работала днем, но, конечно, это было невозможно. Мы спорили об этом.

Она вздохнула.

– Я вышла из себя и сказала Грегори, что работаю на вампиров. Можешь себе представить его реакцию.

Эбигейл сделала глоток воды.

– И что же он сделал?

– Сначала он боялся, что я сошла с ума. Потом, когда он начал подозревать, что это правда, он забеспокоился о моей безопасности. Он приехал сюда, чтобы встретиться с Романом. И вот тогда это случилось, – по лицу Радинки скатилась слеза. – Мой бедный сын. Он просто пытался защитить меня.

Эбигейл наклонилась вперед.

– Что случилось?

– На него напали на парковке. Позже мы узнали, что это был Казимир, предводитель Недовольных. Он напал на Грегори и разорвал его шею. Выпил его до дна и оставил умирать.

Эбигейл с трудом сглотнула. Бедный Грегори.

– Тогда у нас не было всех этих камер слежения. Охранник нашел его, когда совершал обход, – Радинка вытерла слезу с лица. – Я уже потеряла мужа. Я не могла потерять и сына. Я умоляла Романа преобразить его. И он это сделал.

Эбигейл глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Она не могла обвинять Радинку. Она тоже будет в отчаянии, пытаясь спасти любимого.

– Должно быть, для Грегори это стало большим потрясением.

– Да, я полагаю, что так оно и было, – Радинка промокнула глаза салфеткой. – Но он старался этого не показывать. Он так старался вписаться. Роман предложил ему работу, и он очень усердно работал. Знаешь ли, теперь он вице-президент по маркетингу.

Эбигейл улыбнулась. Радинка явно гордилась им.

– Сколько ему было лет, когда он преобразился?

– Двадцать девять, – Радинка съела немного ризотто. – Но это было в 1993 году. Ему давно пора перестать играть с этими глупыми вампиршами. Ему нужно остепениться с красивой смертной девушкой. Я не буду жить вечно, знаешь ли, и я хочу немного побыть со своими внуками.

– Не сомневаюсь, – Эбигейл попробовала ризотто. Оно было превосходным. Она взглянула на Чарльза, который убрал свою тарелку. – На кухне есть еще еда, – сказала она. – И немного вина. Не мог бы ты принести?

Он нахмурился, оглядел Радинку и поспешил на кухню.

Радинка фыркнула.

– Неужели он действительно думает, что я причиню тебе вред? Моей будущей невестке?

У Эбигейл отвисла челюсть.

– Я... я думаю, вы неправильно поняли мои отношения с вашим сыном. Мы не встречаемся.

Радинка пожала плечами.

– Всему свое время, – она указала вилкой на Эбигейл. – Но я не становлюсь моложе, поэтому не жди слишком долго.

– Но я...

– По крайней мере, двух внуков, – продолжила Радинка.

Эбигейл засунула сжатые кулаки в карманы плаща и почувствовала, как что-то ударилось о костяшки ее пальцев. Она заглянула в карман и нашла шарик. Откуда он тут взялся? Она вытащила его, чтобы рассмотреть.

Радинка усмехнулась.

– Грегори дал тебе один из своих стрессболов?

Эбигейл сжала его. Неужели? Когда?