Сбывшаяся надежда

1

Начавшийся день не предвещал ничего дурного. Сосед подвез ее до вокзала, а оставшуюся часть пути она проделала на поезде. Одержимая идеей попасть в банк и увидеть Лоренцо, она остановилась перед входом, набираясь мужества. Было время ланча, и многие сотрудники покидали здание, направляясь в кафе и закусочные. Неожиданно появился Лоренцо под руку с красивой блондинкой, смеющийся и радостный. Он не заметил Энжи и, увлеченно болтая о чем-то со спутницей, прошел мимо нее. Очнувшись от потрясения, Энжи поспешила следом, наивно решив, что он просто разговаривает с коллегой по работе. Лоренцо и блондинка вошли в роскошный жилой дом.

Ничего не подозревающая Энжи последовала за ними, но путь ей преградил привратник, попросив объяснить причину визита. Тем временем Лоренцо со спутницей вошли в лифт. Вконец растерявшись, Энжи увидела, как они порывисто обнялись, сливаясь в страстном поцелуе и, судя по всему, горя желанием поскорее остаться вдвоем и предаться любовным утехам. В последнюю минуту, перед тем как закрылись двери лифта, Лоренцо поднял голову и увидел жену, смотревшую прямо на него. Энжи никогда не забудет этого взгляда, полного злости, сожаления и боли…

Боже милостивый! Теперь, пять лет спустя, она понимала, в каком глупом положении оказалась тогда. До того злополучного дня Энжи самозабвенно верила, что Лоренцо действительно любит ее и их союз нерушим. На деле оказалось, что с самого начала муж обманывал ее, планируя аннулировать брак и обрести свободу. В шутку он называл ее своей невестой-малолеткой, затворницей гор. Несомненно, то, что он держал их брак в секрете от своих родных, было обидно и унизительно для нее.

Поэтому предложение Джека Кларка совершить поездку по Сицилии вызвало у Энжи негативную реакцию, воскрешая в памяти те тягостные воспоминания, от которых она стремилась избавиться любой ценой.

— Думаю, это турне явится для тебя своего рода лечением. Ты вновь окунешься в переживания своей роковой любви и сможешь наконец-то навсегда вычеркнуть ее из своего будущего…

— Любовь к Лоренцо вовсе нельзя назвать роковой! — процедила Энжи сквозь стиснутые зубы и напряглась словно натянутая тетива.

— Если я не ошибаюсь, — с нарочитой серьезностью протянул Джек, — каждый раз при виде этого типа или упоминании о нем у тебя начинают трястись поджилки и замирает сердце.

Энжи немедленно пожалела о своей откровенности. На одной из вечеринок в офисе, слегка захмелев, она рассказала обо всем Джеку. Ей следовало бы знать, что когда-нибудь при определенных обстоятельствах он бумерангом вернет ее слова, предварительно извратив.

— На Сицилии я провела пять самых худших лет своей жизни. И ты не вправе упрекать меня за то, что я не хочу туда ехать вновь.

— Ты можешь покинуть остров в любое время. Это никак не отразится на твоих отпускных планах. Кто еще из наших сотрудников сейчас на месте? Пол все еще в Голландии, а жена Чарлза вот-вот родит…

Энжи хотелось возразить ему, но совесть не позволила ей сделать это. Их туристическое агентство, в котором ей принадлежал весомый пакет акций, специализировалось на семейном отдыхе и переживало не лучшие времена. Конкурентам удалось перехватить некоторые крупные заявки, а тут как раз поступило предложение от владельца нескольких вилл на Сицилии. Тяжело вздохнув, она распрямилась, в душе соглашаясь с Джеком.

В тот день на ней был черный брючный костюм, подчеркивающий прекрасную фигуру и делавший ее особенно элегантной. Высокого роста, с точеными благородными чертами лица, блестящими зелеными глазами, обрамленными длинными и пушистыми черными ресницами, Энжи словно сошла с обложки журнала мод. Рыжеватые волосы, отливавшие в бронзу и золото, были сплетены в замысловатую косичку и скреплены бархатной заколкой, единственным украшением ее наряда.

— К тому же ты уроженка тех мест, — с удовлетворением произнес Джек. — А это в данном случае большое преимущество.

— Я — гражданка Ирландии, — сухо заметила Энжи.

— Шесть вилл на побережье недалеко от Мессины. Осмотри их, поговори с владельцем, заключи с ним договор, а потом поезжай в Рим и отдохни. Кто знает? Может статься, к моменту возвращения у тебя будет настолько хорошее настроение, что ты не откажешься провести со мной парочку вечеров в романтической обстановке, — с тайной надеждой сказал Джек.

Энжи покраснела и смутилась. Вообще-то они были друзьями, но в последнее время Джек стал вести себя иначе, намекая, что он совсем не против перевести их отношения в несколько другую плоскость. Она уже неоднократно говорила ему, что предпочитает оставить все как есть, и его настойчивость несколько пугала ее, потому что они не только были партнерами по бизнесу, но и жили под одной крышей.

— Ни в коем случае, — с вымученной улыбкой ответила Энжи, выходя из кабинета. — Иногда я ненавижу твоего брата, — бросила она улыбающемуся блондину, сидевшему в соседней комнате.

— Значит, ты все-таки едешь на Сицилию? — расхохотался Хью.

— И ты был в курсе?! — Энжи показалось, что ее предали. Никто из друзей и не догадывался, что сама мысль даже о кратковременном пребывании на этой земле приводила ее в ужас. Ведь она не рассказала им всей правды о случившемся там с ней. — Почему ты не предупредил меня?

— Джек решил, что ты быстрее согласишься, если инициатива будет исходить от него, — жизнерадостно ответил Хью.

Энжи поднялась по лестнице к себе в комнату. Она делила апартаменты с Джеком и Хью, пока последний не женился. Тремя годами раньше она въехала сюда на правах владелицы крупного пакета акций агентства и приятельницы обоих братьев. Получив внушительную сумму от своей страховки, она вложила ее в туристический бизнес. Центральный офис агентства находился в этом же здании на первом этаже, что для Энжи, много разъезжавшей в последнее время по служебным делам, являлось большим преимуществом. По крайней мере, до тех пор пока Джек не начал приставать к ней с нескромными предложениями. Перемена в его поведении не осталась незамеченной другими сотрудниками агентства, и за спиной Энжи уже поползли самые невероятные слухи и сплетни. Уж кто-кто, а она-то знала, как порой беспощадная молва может повлиять на человеческую судьбу, а иногда даже разрушить ее. Примером могла служить ее собственная жизнь. Она тряхнула головой, прогоняя прочь воспоминания. Кстати, с чего это вдруг Джек приударил за ней? Ведь она совсем не в его вкусе. Почему мужчины бывают порой так непоследовательны в своих пристрастиях? Чем скорее Джек вернется к худосочным блондинкам, тем будет лучше для нее.

Энжи позвонила матери. Прислуга сняла трубку, а через несколько минут подошла и мать.

— Мама, я уезжаю немного раньше, чем ожидала, — извиняющимся тоном сообщила она.

— Энжи, сколько раз я просила тебя не называть меня так?! — укоризненно произнесла Маргарет. — Когда я слышу слово «мама», мне кажется, что я древняя старуха.

— Прости, — пробормотала Энжи и закусила губу. Знакомое чувство боли из-за равнодушия матери охватило ее: как обычно, мать пропустила мимо ушей, что дочь уезжает. — Мне пора.

— Через час у меня встреча с косметологом, — нетерпеливо перебила ее мать. — Я тебе позвоню как-нибудь в следующем месяце.

Энжи положила трубку. Ее руки тряслись. Она все никак не могла привыкнуть к подобному безразличию родной матери, невзирая на ее многочисленные оправдания. Общественная жизнь Маргарет была чрезвычайно насыщена разного рода событиями, а жизнь дочери в основном состояла в работе. Годы, проведенные ею на Сицилии, образовали между ними глубокую пропасть. Иногда Энжи казалось, что ее мать даже не заметила бы, если бы единственная дочь вообще не вернулась домой. Эта мысль все чаще приходила Энжи в голову, и ей становилось невыносимо стыдно.

Энжи находилась на грани отчаяния: еще не наступил вечер, а она уже полностью измотана. По плану ей пора было уже сесть на паром, покинуть Сицилию и отправиться в Рим. А что же она делает на самом деле? Едет в пыхтящем и дребезжащем маленьком «фиате» по узким и грязным улицам города, потому что синьор Менотти, тот самый владелец нескольких вилл, в которых их агентство заинтересовано, не удосужился встретить ее.

Один из его служащих, Эмилио, дал ей точный маршрут, пролегавший по горной местности и заканчивающийся у ворот отеля, где, как предполагалось, ее будет ждать сам владелец. Путь оказался длиннее и сложнее, чем она рассчитывала. Конечно, Энжи могла бы воспользоваться любезным предложением Эмилио довезти ее до места, но его голодный взгляд, жадно ощупывавший ее фигуру, похотливая улыбка и готовые приняться за работу руки заставили ее отказаться.

Вспоминая об этом, она скривилась: добро пожаловать на Сицилию, родину любвеобильных мужчин и невест-малолеток…

При этой мысли она содрогнулась и постаралась поскорее выбросить ее из головы. Теперь она знала причину своего столь угнетенного состояния — горы. Те самые горы, в которых она, словно в тюрьме, провела целых пять лет. Каждый раз, вспоминая об этом, ее душа холодела. Так почему бы не забыть их навсегда? Ведь все осталось позади, все в прошлом. Теперь ей двадцать один год и она сама хозяйка своей судьбы.

Но воспоминания упорно возвращались. Для нее, в то время одиннадцатилетней девочки, было настоящим потрясением в один момент перенестись из цивилизованного Дублина в полуграмотную крестьянскую семью, жившую в глухой горной деревушке. К тому же там, на новом месте, ей не очень-то обрадовались. Отец, сказавший ей, что она больше никогда не увидит ни Дублина, ни родную мать, вскоре исчез куда-то, и Энжи осталась наедине со своими страхами и одиночеством. Эти воспоминания до сих пор жгли ей сердце и, казалось, будут преследовать вечно.

Ее мать, начинающая талантливая девятнадцатилетняя актриса, познакомилась на одном из курортов с вольным художником, подрабатывавшим фотографией, Доменико Аньези. Она влюбилась в этого сицилийского красавца и забеременела от него. Их роман был страстным, свадьба скоропалительной, а супружеская жизнь излишне бурной. В итоге они расстались, когда Энжи было восемь лет. Отец периодически звонил и наведывался к ним, в основном тогда, когда его появления не ждали или оно было нежелательным. Пару раз он заводил разговор о том, чтобы снова жить одной семьей, и в такие моменты девочка тайно надеялась, что воссоединение родителей реально. Естественно, что, когда ее мать встретила другого мужчину и потребовала окончательного развода, Энжи была удручена. Как выяснилось, планы Маргарет резко расходились с планами Доменико, и супруги крупно поссорились. Вскоре после этого отец забрал дочь из школы после занятий и объяснил ей, что они отдохнут вместе несколько дней. Домой он предложил не возвращаться, поскольку в маленьком чемодане, бывшем при нем, находилось все необходимое для увлекательного путешествия, в которое они отправлялись. Он был весел и все время смеялся.

— А мама знает? — поинтересовалась Энжи.

И тогда отец открыл ей великую тайну: он и ее мать решили снова жить вместе. Неужели Энжи не рада тому, что вместо отчима у нее будет родной отец, а мама присоединится к ним на Сицилии в конце недели? Спустя некоторое время девочка поняла, какой страшной и жестокой ложью оказалось все это на самом деле.

Энжи свернула на извилистую горную дорогу и увидела указатель с надписью «Отель Лацио». Она повеселела и прибавила газу. Однако ей пришлось сбавить скорость, так как дорогу преградили медленно ковылявшая коза и две жизнерадостные свиньи. Настроение тут же испортилось, поскольку обстановка напоминала Мольфетте, ту самую деревню, в которой Энжи прожила долгие пять лет. Выйдя из машины на пыльной площади, она в мгновение ока очутилась среди суетливых и горластых кур.

Место, в которое она приехала, отличалось невероятной бедностью и убожеством. Энжи стало не по себе. Мертвая тишина оглушала. Девушка оглянулась по сторонам в поисках гостиницы, понимая, что ей придется провести ночь в этом Богом забытом уголке. Сквозь открытую дверь она увидела некое подобие кафе, откуда доносились далеко не аппетитные запахи.

Сморщив нос, она вошла. Толстый бармен равнодушно посмотрел на нее.

— Не подскажете мне, где находится отель «Лацио»? — спросила она на ломаном итальянском.

— Анжелика?..

Холодный пот прошиб Энжи, ноги подкосились: ее никто не называл так, кроме… Этот мелодичный, обволакивающий голос действовал на нее, как пение коварных сирен на отважных моряков. С трудом обретя душевное равновесие, она повернулась и увидела Лоренцо Боргезе, поднимавшегося из-за столика в дальнем углу забегаловки. Ленивой походкой он направился к ней. Во рту у нее пересохло, язык прилип к нёбу, тело покрылось испариной. Энжи решила, что она грезит наяву: в великолепном сером костюме от Гуччи с небрежно наброшенным на плечи белым плащом, Лоренцо казался прекрасным незнакомцем, непонятно как очутившимся в подобном захолустье.

— Не желаешь выпить со мной? — Его глаза, похожие на блестящие черные агаты, цепко ощупали фигуру Энжи, рука осторожно накрыла ее ладонь. — Да тебе холодно. — С этими словами Лоренцо снял плащ и бережно накинул ей на плечи.

Пораженная неожиданным появлением бывшего мужа, она не могла произнести ни звука, а лишь, широко раскрыв глаза, неотрывно смотрела на него. Почти двухметровый красавец с классическими чертами мужественного лица, он выглядел чертовски привлекательно. Воспоминания о страшном унижении захлестнули ее. Все, о чем она старательно пыталась забыть и похоронить навсегда, всплыло перед ней с новой силой.

— Это и есть отель «Лацио», — произнес Лоренцо.

— Эта дыра? — искренне изумившись, спросила Энжи, думая, что он ее разыгрывает.

— Ты здесь затем, чтобы встретиться с синьором Менотти?

— Как ты узнал? — Она была вне себя. — Нет, скажи, откуда ты знаешь? И вообще, что ты тут делаешь?

— Почему бы нам не присесть за столик?

— Присесть за столик? — эхом откликнулась Энжи, завороженно глядя на Лоренцо, словно тот мог испариться в любую минуту.

— А почему нет? Я не вижу здесь никакого синьора Менотти. — С этими словами он выдвинул ей стул. — Так ты присоединишься ко мне?

Солнечный луч, неведомо как проникший в полутемный зал, осветил старые, изрядно потрепанные плакаты на стенах, щербатый каменный пол и пропал. У Энжи появилось желание бежать, и она всем телом подалась к двери.

— Ты, что же, боишься меня теперь?

Энжи застыла на месте, объятая смешанным чувством страха и стыда. На какое-то мгновение она вновь почувствовала себя несмышленым подростком, послушно подчиняющимся каждому слову и желанию Лоренцо. В те дни она страшилась потерять его расположение и была готова сделать все, что бы он ни приказал. Нет, не Лоренцо научил ее бояться, а собственные, глубинные чувства, вызываемые его присутствием.

Так почему же она ненавидит его сейчас? По правде говоря, ей не хотелось искать причину, и, повернувшись, Энжи нехотя направилась к столику и плюхнулась на стул. Эмоции захлестывали ее, желание уйти сменялось намерением остаться, сожаление и горечь о прошлом уступали место равнодушию и безразличию к происходящему.

— Почему ты здесь? — сухо спросила она.

— Синьор Менотти не придет. Виллы принадлежат мне.

— Я не верю тебе, — сказала Энжи, недоверчиво косясь на него.

— Тем не менее это чистая правда. Я вызвал тебя сюда, потому что хотел увидеть, — с лучезарной улыбкой сообщил он.

— Зачем? — У нее помутилось в голове.

— Ведь ты моя жена. Прошло немало времени, и я решил напомнить тебе, что ты все еще моя законная супруга, — с некоторым пафосом произнес Лоренцо.

Энжи нервно засмеялась.

— Наш брак был аннулирован сразу же, как я вернулась в Ирландию. Разве ты не получил официальных бумаг? — резко спросила она.

— А у тебя они есть? — криво усмехнулся он.

— Они у мамы. Поскольку я не достигла тогда совершеннолетия, она занималась всеми формальностями…

— Ты видела бумаги о разводе?

— Послушай, я знаю, что суд признал наш брак недействительным!

— Тебе следовало бы выяснить все до конца, — лениво упрекнул ее Лоренцо.

— Как только вернусь домой, я сама прослежу, чтобы ты получил копию решения, — сердито сказала она, недовольная его настойчивостью. — Могу заверить тебя, что мы уже не супруги.

— Но мы ими никогда и не были… в полном смысле этого слова.

В памяти Энжи тут же возник эпизод в лифте, ее муж и другая женщина, их страстные объятия и жаркий поцелуй… Красивая блондинка, неистово гладящая голову Лоренцо во время поцелуя и всем телом прижимавшаяся к нему… И этот его взгляд, говоривший о том, что у них нет будущего и их брак ничего не стоит. Отъезд Энжи освободил его от ненавистных супружеских уз.

Она побледнела, не в силах скрыть волнение. Лоренцо внимательно следил за ней.

— Я искренне сожалею, что мы так расстались. Для тебя это была чересчур тяжелая сцена, — после паузы тихо сказал он.

Не желая, чтобы он угадал, что у нее на уме, Энжи с преувеличенным вниманием стала изучать стол. Рассуждать спокойно она не могла, поскольку вся находилась во власти эмоций. Ей не верилось, что она вновь сидит рядом с человеком, причинившим ей столько боли и так унизившим ее. Собрав волю в кулак, она решила держаться спокойно и с достоинством.

— Возможно, я напрасно вспоминаю прошлое, но тот эпизод создал пропасть между нами, — продолжал Лоренцо.

Набравшись мужества, Энжи подняла голову и посмотрела на него.

— Мне кажется, ты все выдумываешь, — с натянутой улыбкой произнесла она. — Просто я обнаружила, что принимала обычного смертного за святого. Издержки роста. Осознание реальной действительности неизбежно. — Пожав плечами, она резко сменила тему: — Итак, если ты действительно владелец тех вилл, то не приступить ли нам прямо к делу?

— Сразу видно, что ты давно не бывала здесь, — прокомментировал он ее слова и сделал знак официанту. — У нас так не принято обсуждать дела. Сначала мы должны выпить, поговорить о том о сем. Я приглашу тебя к себе домой на обед, и только потом, после обеда, мы, быть может, приступим к обсуждению.

— Я ни за что не соглашусь с тобой обедать, — горячо запротестовала Энжи.

— Но я пока и не пригласил тебя, — мягко возразил Лоренцо.

Она вспыхнула и потупилась.

— Мне кажется все это слишком неожиданным, — тихо сказала она.

— Насколько я помню, ты всегда любила сюрпризы, — откинувшись назад, протянул он, игнорируя растущий гнев собеседницы.

— Тогда я была ребенком…

— Хотя при этом не уставала повторять мне, что ты зрелая женщина, — перебил ее он, озорно блеснув глазами.

Энжи едва не поперхнулась от такого напоминания и вновь попыталась сменить тему разговора.

— Так все-таки ответь мне: ты теперь занимаешься туристическим бизнесом?

— Всем понемножку, — уклонился он от прямого ответа.

Лоренцо не сводил с нее пристального взгляда, слабая улыбка играла на его губах. Забавно, что Энжи так мало знает об этом мужчине, о том, чем он занимался в прошлом и занимается сейчас. Очень забавно, если учесть, что она когда-то была его женой! Но все, что ей было известно тогда, так это то, что старенький деревенский священник был его прадедушкой, а сам Лоренцо всю неделю работал в банке в Мессине, где у него имелась квартира.

Но каким бы бизнесом он ни занимался в настоящее время, его дело явно процветало, свидетельством чему являлся роскошный костюм, надетый на нем. Хотя, с другой стороны, Лоренцо итальянец, а итальянские мужчины любят тратить деньги на свой гардероб в ущерб остальным нуждам. И все-таки непривычно видеть его в столь шикарном наряде, своей изысканностью и стильностью больше подходящем для какого-нибудь крупного бизнесмена. Особенно среди этих обшарпанных стен. В те годы, приезжая домой на уикенд, он носил джинсы и простые рубашки.

От сознания того, как ей мало известно о бывшем муже, Энжи поежилась. Лоренцо искоса наблюдал за ней.

— У меня имелись веские причины организовать нашу встречу.

— Досрочное празднование первого апреля? — ехидно осведомилась Энжи.

— Я знаю, что ты в отпуске, и хотел бы предложить тебе воспользоваться гостеприимством моего дома, — мягко возразил он.

Не веря своим ушам, она оторопело уставилась на экс-мужа, а потом сдавленно хохотнула.

— Ты, наверное, шутишь?

— С какой стати я должен шутить?

— Я немедленно отправляюсь в Рим, — сообщила она, все еще шокированная его предложением. — Либо мы обсуждаем наши дела сейчас же, либо никогда.

— Эти виллы не стоят и ломаного гроша, — авторитетно заявил Лоренцо.

— Это моя работа смотреть, что чего стоит.

Все происходящее стало казаться ей сказкой. Лоренцо здесь… рядом с ней. Почему он захотел встретиться спустя столь долгое время? Из чистого любопытства? Понятно, что он узнал, чем она занимается в Дублине. Не потому ли эти виллы и были предложены их агентству? Но как он сумел разнюхать, где она работает?

Затаив дыхание, Энжи исподтишка наблюдала, как ее визави пьет вино. Он выглядел удивительно спокойным, собранным и расчетливым. Неужели он расчетлив? От этой мысли ее прошиб холодный пот. Она пристально вгляделась в лицо Лоренцо: на редкость симметричные черты, высокий лоб, узкий, с небольшой горбинкой нос, чувственный рот. Вьющиеся волосы аккуратно пострижены, карие глаза, сверкавшие от возбуждения золотым светом, в настоящий момент выражали полное безразличие. От него веяло отчужденностью властного и уверенного в себе человека, рожденного править миром. Он не был похож на того Лоренцо Боргезе, которого она знала и помнила. Или просто теперь она трезво оценивает его, не поддаваясь эмоциям? Да, когда-то он вызывал у нее целую гамму чувств, самым сильным из которых было обожание.

— Анжелика…

— Никто не называет меня этим именем, — борясь с растущим смущением, пробормотала она.

Их неожиданная встреча грозила превратиться для нее в кошмар. В шестнадцать лет Энжи была безоглядно влюблена в Лоренцо, буквально кидалась на него, говорила такие вещи, которые ни одна взрослая женщина не посмела бы произнести! Вероятно, она выглядела смешной в его глазах своей патетикой и бесконечными клятвами в вечной любви. Она пыталась склонить его к близости, о которой сама мечтала, а он ни за что не соглашался. Она оставляла дверь своей спальни открытой на ночь, он же, напротив, запирал свою на замок. Именно последняя деталь больше всего нервировала ее сейчас.

— Посмотри на меня. — Он дотронулся пальцем до ее крепко сжатых кулаков. — Пожалуйста, Анжелика…

Его легкое прикосновение было подобно электрическому разряду, от которого по ее телу пробежали мурашки. Энжи резко отдернула руку, с ужасом чувствуя, как ее охватывает дрожь. Сердце бешено заколотилось, пульс участился, в горле пересохло. Она медленно подняла глаза на источник возбуждения.

— Чего ты хочешь? — хрипло спросила она.

— Три недели, — тихо ответил он. — Я хочу их провести вместе с тобой.

— Я не проведу с тобой ни одного дня! — возмущенно воскликнула она.

Лоренцо лениво поднялся с места и в мгновение ока оказался рядом с ней. Сильные руки рывком выдернули ее из-за стола, и в следующую секунду Энжи оказалась в его объятиях. Она стояла, не дыша, не в силах поверить в случившееся, и в полном недоумении взирала на мужчину, однако не допуская и мысли, что он способен совершить какое-либо насилие над ней. Видимо, это просто дружеское объятие.

— Успокойся, — сказал Лоренцо, убирая золотистую прядь с ее лба.

Легкое касание его руки лишь усилило волнение Энжи, и она вся затрепетала. Он наклонился и пристально посмотрел ей в глаза. Новая волна захлестнула ее, во рту пересохло, колени подкосились. Прежде чем она успела перевести дух, Лоренцо прижался губами к ее полураскрытому рту и жадно, словно приникая к живительному роднику, поцеловал.

Подобного потрясения Энжи еще не испытывала в жизни: каждая клеточка ее тела теперь вибрировала, сердце мучительно сжалось, требуя продолжения. Она слабо застонала и прильнула к нему. Лоренцо прижал ее сильнее. Прервав поцелуй, он заглянул ей в глаза, посмотрел на разрумянившееся лицо и, слегка отстранившись, с удовлетворением произнес:

— Все это время я лишь догадывался, а теперь знаю точно.

Щеки Энжи стали пунцовыми, глаза грозно сверкнули.

— Ты ничего не знаешь обо мне! — гневно выпалила она.

Ей захотелось поскорее уехать прочь отсюда. Вырваться из этого захолустья на волю. Очнувшись, она приняла окончательное решение, подошла к окну и посмотрела на улицу: площадь была пуста, машины и след простыл!

— Ну вот, из-за тебя у меня украли машину!

Лоренцо, стоявший в тот момент на пороге кафе, улыбнулся и медленно направился к ней.

— Это я украл твою машину, — сухо проинформировал он.

— Что ты сделал, повтори?! — запинаясь, попросила она.

— Это я повинен в пропаже твоего драндулета.

Безудержная ярость захлестнула ее. Спокойный, покровительственный тон подействовал на нее, как красная тряпка на быка.

— В таком случае немедленно верни ее на место! — взвизгнула она, сжимая кулаки. — Я не знаю, в какую игру ты собираешься тут играть!

— У меня для этого совсем не то настроение, — равнодушно заметил он.

— Я требую вернуть мою машину! — гневно сказала Энжи, подойдя к Лоренцо и схватив его за лацканы пиджака.

— Исчадие рода Аньези, — сухо констатировал он, с безразличием глядя на пышущую злобой Энжи. — Сначала я думал, что слухи несколько преувеличены, но сейчас, пожалуй, соглашусь. Нет ничего удивительного, что твой дед был так озабочен поскорее выдать тебя замуж. По сути дела, он вынудил меня жениться на тебе.

Услышав ненавистное прозвище, данное ей дедом, и последовавшую за ним унизительную тираду, она окончательно потеряла контроль над собой.

— Ты скотина! — прошипела Энжи и, отступив на шаг, размахнулась, чтобы влепить ему затрещину.

Лоренцо оказался проворнее и успел увернуться. Она же, запутавшись в его длинном плаще, все еще накинутом ей на плечи, потеряла равновесие и с громким криком упала, сильно ударившись головой. Сначала она почувствовала страшную боль, а потом провалилась в глубокую темную пропасть. Энжи потеряла сознание.