Счастливого Рождества!

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

– Дай-ка взглянуть на камешек, – поймала Кассандру Эмма после того, как последние гости, поздравив молодых, покинули дом Кейнов.

Кассандра, улыбнувшись, протянула левую руку так, чтобы было видно обручальное кольцо.

Эмма ахнула.

– Изумительно.

– Я сама его выбрала.

Приблизившийся к ним Гейб со смехом обнял Кассандру за талию.

– Она сказала, что кольцо, которое выбрал я, – полнейшая безвкусица.

– Не сомневаюсь, – произнесла Эмма, не отрывая восхищенного взгляда от очаровательного кольца. Затем она подняла глаза на Гейба. – И сколько ты заплатил за него?

– Тебе не пора ложиться спать? – спросил Гейб, умышленно пропуская мимо ушей ее вопрос.

Бабушка окинула его оценивающим взглядом.

– Ладно. Ты прав. Меня это не касается.

– Спокойной ночи.

– Что ж, вечер закончился, так что вам тоже пора в кровать, – сказала Эмма.

– Вот и прекрасно, – согласился Гейб, поворачиваясь к лестнице и увлекая Кассандру за собой. – Мы тоже идем спать.

Он начал подниматься по ступенькам, ведя за собой Кассандру.

– А я полагала, вы проявите больше нетерпения, – небрежно заметила Эмма. – Так как Кэнди сегодня уложили спать в комнате горничной, вы можете лечь вместе.

Кассандра и Гейб застыли как вкопанные. Затем оба разом обернулись к Эмме.

– И не говорите мне, что забыли об этом, – хитро добавила Эмма.

– Да нет, черт побери, – быстро оправился Гейб. – Просто мы не такие бессовестные, как некоторые наши общие знакомые. Спокойной ночи, бабуля, – сказал он, снова начиная подниматься по лестнице. – К завтраку нас можете не ждать.

Он провел Кассандру по коридору к ее спальне и, открыв дверь, махнул рукой.

– Забирай пижаму и зубную щетку. Я здесь спать не буду.

– А почему бы нам не лечь здесь? – захотела знать Кассандра, радуясь тому, что Гейб снова превратился в надоедливого тупицу, с которым она легко справлялась.

– Потому что моя бабушка ни за что не поверит, что я лег спать не в своей комнате...

– Знаешь, Гейб, – сердито оборвала его Кассандра, – если бы у тебя действительно была невеста, ты уважал бы ее настолько, чтобы хоть в чем-то уступать ей. Тебе не приходило в голову, что именно твое отношение ко мне пробуждает подозрения бабули?

Она вихрем ворвалась к себе в спальню, схватила зубную щетку и другие туалетные принадлежности, сунула в пакет пижаму, чистое белье, джинсы и свитер на утро. Затем проскочила мимо Гейба в коридор и стремительной походкой направилась к его спальне. У двери Кассандра остановилась, вспомнив, как рассердился несколько дней назад Гейб на то, что она без спроса вошла к нему в комнату.

– Надеюсь, бабушка увидела твое представление, – заметил Гейб, отворяя перед ней дверь.

– Извини, – сказала Кассандра, хотя нисколько не чувствовала себя виноватой.

Швырнув свои вещи на кровать, она взяла туалетные принадлежности и пижаму и направилась в ванную.

Приняв душ, почистив зубы, расчесав волосы, Кассандра вернулась в комнату, чистая и свежая в скромной фланелевой пижаме. На это она и рассчитывала. Ни за что на свете не даст она Гейбу повод заподозрить, что снова флиртует с ним. Раз она в таком виде, никаких двусмысленностей не будет.

Гейб читал в кресле у окна. При появлении Кассандры он взглянул на нее и, сглотнув, поднялся с места. Не сказав ни слова, он удалился в ванную.

Устало вздохнув, Кассандра заняла освободившееся место. Она взглянула на книгу, которую читал Гейб, – шпионский детектив – и без интереса отложила ее. От нечего делать Кассандра несколько минут походила по комнате, затем, как и в первый раз, ее внимание привлекла выставка спортивных трофеев.

Разглядывая многочисленные призы и награды, Кассандра снова ощутила укол в сердце. Рассказ Арнольда заполнил пробелы в том, что было ей известно о жизни Гейба, заставив ее по-настоящему уважать его и восхищаться им. Но она не хочет уважать Гебриела Кейна, не хочет восхищаться им. Черт, она не хочет даже, чтобы он ей нравился. К тому же не надо, чтобы Гейб снова застал ее разглядывающей его награды, и она нехотя отошла от витрины. До тех пор пока они с Гейбом по-настоящему не знают друг друга, можно не опасаться, что их физическое влечение разовьется в нечто большее. Пусть так все и остается.

Кассандра скользнула под одеяло, улегшись на правом краю кровати, и в этот момент из ванной появился Гейб, вытирая полотенцем блестящие черные волосы. На нем были лишь пижамные брюки. Ни носков, ни тапочек, ни халата, ни пижамной куртки, ни майки. Одни только брюки.

– Я хочу лечь справа, – коротко сказал он.

Вид его обнаженного тела, вьющихся черных волос на груди, мягкое сияние шелковой ткани пижамы, обтягивающей стройные бедра Гейба, на какое-то мгновение заставили Кассандру оцепенеть, но все-таки не настолько, чтобы она позволила ему командовать ею.

– Фиг тебе, – сказала она, поправляя подушку и устраиваясь поудобнее.

– Ну хорошо, я понимаю, ты все еще пытаешься доказать, что с настоящей невестой я бы обходился лучше, шел бы на кое-какие уступки. И хотя в принципе я с тобой согласен, это не тот случай, чтобы проявлять характер.

Кассандра хотела было пропустить его слова мимо ушей, но поняла, что Гейб прав. Она стоит на своем только потому, что зла на него за то, как он обращается с ней, но незачем мелочиться и опускаться до его уровня. И все же она не собиралась уступать, не выразив предварительно свое возмущение. Шумно вздохнув, она перекатилась на другой край кровати, поправила подушку и снова улеглась.

– Благодарю, – сказал Гейб, поймав ее взгляд в зеркале туалетного столика у изножья кровати.

– Всегда пожалуйста, – ответила Кассандра, закрывая глаза.

Но когда опустившиеся веки полностью отрезали от нее окружающее, у нее перед глазами сразу же возникло видение: Гейб с обнаженным торсом, в одних свободных шелковых пижамных брюках. Любопытство взяло верх, и Кассандра чуть приоткрыла глаза и смогла увидеть Гейба, причесывающегося перед зеркалом.

Ни за что не подумала бы она, что в пижаме можно выглядеть так сексуально и привлекательно, ведь единственными пижамами на ее памяти были фланелевые хламиды ее братьев. Но то, что надето на Гейбе, – никак не ужасная старомодная фланель в красно-зеленую полоску. Его брюки – из шелка, в котором красиво переливаются цвета винно-красный и морской волны. Мягкая, нежная ткань ласково облегает все изгибы стройного тела.

Понимая, что подобные мысли могут привести к опасным последствиям, Кассандра усилием воли подняла взгляд. Она увидела накачанные мышцы спины, широкие плечи, прилипшие к затылку влажные волосы. В зеркале отражались широкая мускулистая грудь, покрытая густыми зарослями черных волос, и плоский живот.

Впервые за все время знакомства Кассандра задумалась над тем, что костюмы Гейба скрывают великолепное атлетическое тело. За восемь лет, прошедших после окончания колледжа, он должен был бы уже заплыть жирком. Но телосложение Гейба было таким же прекрасным, как, вероятно, и тогда, когда он занимался футболом.

Из этого следует, что Гейб следит за собой. Его совершенное тело не было преподнесено ему на блюдечке. Итак, еще один миф о Гейбе Кейне почил в бозе.

– Погасить свет? – спросил Гейб, присаживаясь на край кровати и готовясь юркнуть под одеяло.

Лучше бы ты надел куртку, подумала про себя Кассандра. Но вслух сказала:

– Если тебе больше ничего не надо.

– Нет, – сказал Гейб.

– Отлично.

– Отлично.

С этими словами Гейб встал с кровати и подошел к выключателю. Назад он вернулся в неярком свете ночника. Он осторожно приподнял одеяло, но скользнуть под него не решился.

– Бред какой-то.

Кассандра открыла глаза.

– Ну что еще?

– Не могу я заставить себя лечь в одну постель с тобой.

– Отлично. Ложись в ванну.

– Да, спать в ванне мне тоже как-то не с руки, – криво усмехнулся Гейб.

– Тогда забирайся под одеяло, – предложила Кассандра. – Держись своего края кровати, и все будет в порядке.

– Как же... – пробормотал Гейб, но настолько тихо, что Кассандра не расслышала.

Пусть она оденется хоть как фермерша из глухой провинции – менее привлекательной от этого не станет.

Стараясь походить на подростка, не имеющего опыта общения с женщинами, Гейб лег в кровать, перевернулся на бок и, протянув руку к выключателю, потушил ночник. После этого медленно и осторожно лег на спину.

Произведя несложные расчеты, Гейб прикинул, что между ним и Кассандрой должно быть не меньше двух футов. Поэтому нет надобности вести себя так скованно. Во-первых, нельзя давать Кассандре повод думать, что он робеет в ее присутствии; кроме того, хорошо бы выспаться перед гольфом, о котором они договорились с отцом. Медленно и осторожно Гейб расслабил напряженные мышцы. Выпустил долго сдерживаемый воздух. Ощутил спиной упругий матрас.

Кассандре, напряженно застывшей на другом краю кровати, пришла в голову та же мысль. Имея два фута свободного пространства, можно улечься и поудобнее. Кассандра расслабила затекшую спину, ягодицы, согнула ноги и перевернулась навзничь.

Ну вот, так-то оно лучше, подумала она, глядя в потолок.

Гораздо лучше, подумал Гейб, лежа с открытыми глазами и уставившись в потолок.

Затем он покачал головой. Кого он пытается дурачить? Ничего из этого не получится... и не может получиться. Он никогда раньше не спал с женщиной – по крайней мере без того, что обычно понимается под этим словом. А сейчас вот лежит всего в двух футах от красивой женщины и должен как ни в чем не бывало заснуть.

Гейб в отчаянии снова перевернулся на бок и взбил подушку.

Кассандра чувствовала его состояние. А разве ей лучше? Рядом с ней самый красивый, самый сексуальный, самый привлекательный мужчина, которого она когда-либо встречала, к тому же полуобнаженный, – а ей предлагается закрыть глаза и молить Бога, чтобы не скатиться на него во сне.

Вдруг Кассандра зевнула. Она обрадовалась этому так, как никогда ничему не радовалась. Значит, она хочет спать. Хочет спать! То есть вот-вот заснет. А когда проснется, все уже будет позади.

Какое счастье! Кассандра перевернулась на бок, крепко ухватилась за подушку, словно за спасательный круг, и мгновенно заснула.

Услышав ее ровное глубокое дыхание, Гейб позавидовал ей. Слушая, как ее легкие набирают и выдыхают воздух, Гейб представил ее вздымающуюся и опускающуюся грудь и снова принялся взбивать подушку. Ночь обещала быть долгой.

Проснувшись первым, Гейб выскочил из кровати и, забрав свои вещи, поспешил в ванную.

За ночь произошло лишь несколько случайных толчков и прикосновений, и Гейб мог считать себя спасенным. Больше он судьбу искушать не будет.

Через двадцать минут, приняв душ, побрившись и натянув джинсы и свитер, Гейб вышел из ванной.

Его взгляд сразу же неудержимо потянуло к постели, где спала Кассандра. Не желая быть застигнутым за этим занятием, Гейб быстро пробежал глазами по черным ресницам, опущенным на розовые щеки, по пересекающей лоб морщинке, на мгновение задержавшись на выбившейся пряди волос. Его сердце бешено заколотилось, стиснутое грудной клеткой, но в то же время Гейб не мог избавиться от ощущения какой-то приятной будничности во всем этом. Как легко он свыкся с тем, что Кассандра находится рядом! Ведь он заснул сразу же после того, как заснула она, и, хотя ему приходилось следить за тем, чтобы не прижаться к ней, выспался он очень прилично. И, самое главное, спал так, словно Кассандра спит рядом с ним уже много лет.

Она открыла глаза.

– О, – сказала она, потягиваясь и зевая. – Вижу, ты уже встал.

– Да, минут двадцать назад.

Кассандра взглянула на часы.

– Ой! Уже десять минут девятого! Кэнди решит, что я ее бросила.

С этими словами она выскочила из постели и кинулась в ванную.

Гейб смущенно проводил ее взглядом. Ничего похожего он не испытывал с другими женщинами и, хотя понимал опасность подобного развития событий, списывал все это на разыгрываемый ими спектакль. Ему становится уютно рядом с Кассандрой потому, что двадцать четыре часа в сутки он притворяется, что ему уютно рядом с ней. Проклятье, они даже проспали ночь в одной кровати. Ну как тут не привыкнуть.

Гейб дождался вышедшей из ванной Кассандры, с удовлетворением отметив, что она надела джинсы и футболку.

– Готова? – выдавил он из себя улыбочку, решив, что, раз в присутствии родных нужно улыбаться, лучше попрактиковаться заранее.

– Вполне, – сказала Кассандра, направляясь к двери.

Молча они прошли в столовую. Гейб всю дорогу благодарил свою счастливую звезду за то, что ночь позади и больше никогда не повторится, потому что в этом нет надобности. Проводив Кассандру к столу, он пододвинул ей стул и тут же поймал на себе пронизывающий насквозь взгляд бабушки, который посрамил бы агента ФБР.

– Выспались? – хитро спросила она.

– Лично я спала как убитая, – ответила Кассандра, протягивая руку за булочкой. – А вы, Эмма?

– Не очень хорошо, – сказала она и тотчас же повернулась к внуку: – Знаешь, я всю ночь переживала из-за того, что настаивала на соблюдении порядков, установленных в доме.

– Бабуля, это твой дом, – сказал Гейб, – и мы с Кассандрой готовы жить по твоим правилам.

– Да, но правила эти устаревшие, прямо-таки архаичные. И, возможно, в чем-то ошибочные. Так что я надумала перебраться в комнату, где жили Кассандра с Кэнди; я позабочусь о девочке, а вы с Кассандрой до конца ее пребывания у нас сможете жить вместе.

Гейб едва не поперхнулся кофе, но Кассандра быстро нашла единственно верный ответ:

– Эмма, я не могу переложить заботы о Кэнди на вас. С ребенком очень много хлопот, и...

– Ерунда. Мы с Кэнди поладим. К тому же, если она меня слишком утомит, я знаю, где тебя найти. Просто спущусь и позову тебя.

Гейб все-таки поперхнулся. Его бабушка расставила очередную западню и не позволила Кассандре выпутаться из нее.

Он наконец осознал, что Кассандра права: Эмма что-то подозревает и изо всех сил пытается узнать, все ли в порядке в их взаимоотношениях. Что ж, от него она ничего не добьется. Он слишком далеко зашел и не имеет права отступать.

Гейб взглянул на Кассандру. Она сохраняла выдержку, но по ее глазам было видно, что она мысленно прокручивает навязанный Эммой сценарий, нисколько не радуясь ему.

Мало того, что им придется спать вместе снова... и снова, и снова... пока они не найдут какой-либо выход; в любую минуту надо быть готовым к тому, что любопытная Эмма, воспользовавшись Кэнди как предлогом, придет проверить их.

Из чего следует, что спать, по всей вероятности, придется раздетыми... По крайней мере не в таком чопорном облачении, в каком они провели первую ночь.

Неутешительно.