Счастливого Рождества!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Гейб выбрал тяжелое аляповатое кольцо. Бриллиант в четыре карата сверкал в массивной золотой оправе. Примерив кольцо, Кассандра решила, что весит оно как минимум десять фунтов. Едва Арнольд Фейнберг отошел от них, она сорвала его с пальца и сунула Гейбу.

– Это я ни за что не надену.

– Я именно такое купил бы для любимой женщины.

– Потому тебе и не удался бы спектакль без моей помощи.

Кассандра попросила Арнольда показать кольцо подешевле. На тех бриллианты сверкали и искрились, но уже не угрожали ослепить. Кольца были самые разнообразные: в форме сердечек, ажурные, старинной работы.

– У тебя плохой вкус, твоя бабушка ни за что не поверит, что я могла такое выбрать, – сказала Кассандра, показывая на чудовище в руках Гейба. – А от какого-нибудь из этих она просто придет в восторг.

– Она права, Гейб, – улыбнувшись, подтвердил Арнольд. – А ведь, если подумать, именно свою бабушку ты и хочешь порадовать.

– Ну хорошо, – неохотно согласился Гейб. – Какое ты выбираешь?

– Вот это, – без колебания ответила Кассандра, указывая на кольцо с бриллиантом в один карат, окруженным четырьмя багетками – по две с каждой стороны.

– Великолепный выбор, – согласился Арнольд. – У вас на руке оно будет выглядеть просто превосходно.

Взяв кольцо, Гейб внимательно осмотрел его.

– Неплохое, – проворчал он. – Камень на нем приличный, бабушка не сочтет меня жадиной. Да и на вид оно довольно милое.

– Кольцо очаровательное, – поправила его Кассандра. – Эмма будет в восторге.

– Ты уверена? – спросил Гейб, разглядывая его.

– Надень его невесте на руку, Гейб, – предложил Арнольд, – и ты сразу же все увидишь.

Гейб послушно взял руку Кассандры и приготовился надеть ей кольцо на безымянный палец, но тут произошло нечто странное. Надо же было так случиться, что именно в это мгновение Гейб поднял глаза и увидел, что Кассандра смотрит на него. И не просто смотрит, а внимательно вглядывается, словно только что обнаружила что-то такое, что полностью изменило ее представление о нем.

Гейб не знал, какое впечатление произвело на Кассандру то, что его родители сберегли все его спортивные награды. Она могла запросто посчитать это еще одним свидетельством баловства.

Но теперь она смотрела на него другим взглядом – глубоким, сосредоточенным, словно впервые сумев разглядеть его – его, не того, кем притворяется Гейб, не того, за кого принимают его окружающие, а его самого. Причина, скорее всего, в том, что слишком легко он сдался с этим кольцом. Раньше такого с ним не случалось.

Да-а, это не к добру. Особенно если они собираются продолжать ломать комедию до конца праздников. А Гейб был полон решимости не отступать. Не только ради удовлетворения сокровеннейшего желания своей бабушки; ему очень не хотелось, чтобы родные поймали его на лжи. Притом сейчас, когда он зашел уже так далеко.

Гейб отвел глаза в сторону и надел кольцо на палец Кассандры. Оно подошло так, словно было сделано специально для нее. И, как и предсказал Арнольд, на тонком и длинном пальце смотрелось великолепно.

– Замечательно, – тихо подтвердил Гейб, вдруг заметив, какие у Кассандры мягкие и теплые руки, и ловя себя на мысли, что она не отпрянула от него... и вот уже час не ругается. Все это в сочетании с тем взглядом, которым удостоила его Кассандра, заставило Гейба занервничать. Ощутить неприятную дрожь. Захотеть поскорее убраться отсюда ко всем чертям.

– Арнольд, мы возьмем вот это, – сказал он, вставая. – Ты не мог бы упаковать его?

– Разумеется.

– Вернем мы его второго января – как договаривались. Завезем по пути в аэропорт.

– Хорошо. Как вам будет угодно, – ответил Арнольд, провожая их до дверей. – Мне не к спеху.

Они вышли из ювелирного магазина, и Гейб по привычке взглянул на часы. Еще только четверть одиннадцатого. Он вздохнул.

– Нам надо как-то убить время.

Меньше всего на свете Гейбу хотелось проводить время вместе с Кассандрой. Не то чтобы она не нравилась ему – наоборот, нравилась или по крайней мере начинала нравиться. Мало того, что из-за этого им будет труднее разыгрывать спектакль, это помешает им мирно, по-хорошему расстаться в Пенсильвании.

Кассандра рассеянно огляделась по сторонам.

– Ты уже купил подарки родным?

Гейб покачал головой.

– Нет, обычно я тяну до последнего дня.

– Что ж, в этом году изменим порядок, – сказала Кассандра, беря его под руку. – Купим все подарки сегодня. Я помогу тебе выбрать их.

Внезапно неуютное чувство вернулось. Конечно, помощи при выборе покупок он был бы только рад. Но ведь помогать ему вызвалась она. Неудивительно, что он так нервничает. Еще в прошлый раз, в совместном походе за рождественскими подарками, Гейб почувствовал неловкость. Открывая перед Кассандрой свои вкусы и пристрастия, он словно позволял ей заглянуть в свою личную жизнь. Видя, какие подарки Кассандра считает приятными или полезными, он словно заглядывал в ее личную жизнь. Помимо своей воли они все лучше узнавали друг друга. А в этом нет ничего хорошего. Совсем ничего. Ну ни капельки.

Впрочем, делать все равно нечего, а им еще предстоит убить по меньшей мере три часа. К тому же в прошлый раз Гейб сам позволил возникнуть опасной близости. Вот почему он заставил Кассандру быть рядом, когда выбирал эту сексуальную красную вещицу. Это был наилучший способ напомнить им обоим, что они принадлежат к разным мирам.

Если сегодня возникнет такая опасность, можно будет повторить тот же прием. И вообще Гейб решил рассматривать предложение Кассандры помочь ему в выборе подарков как счастливую случайность и относиться к ней просто как к одной из своих подчиненных. Тогда можно будет не испытывать особой благодарности за то, что она для него делает.

Ничего не вышло.

Два часа спустя с полными руками подарков, которые, как он знал, его родным понравятся, Гейб покорно шел следом за своей оживленно щебечущей лженевестой в ресторан. Все утро они радостно и весело выбирали подарки, и Гейб постепенно утратил контроль над ситуацией. Кассандра смеялась каждой его шутке, и куда-то исчез нервный сгусток, который прежде начинал давить ему на затылок каждый раз, когда она подходила ближе чем на три фута...

Проклятье! Они прекрасно ладят друг с другом!

Перед его родными они должны делать вид, что им хорошо вместе, но Гейб не хотел, чтобы так было и в остальное время. Он не хотел ничем осложнять себе жизнь, а слишком дружеские отношения с такой беспечной женщиной, как Кассандра, – это осложнение.

А она самая беспечная женщина из всех, которых ему доводилось видеть. Если женщина не выходит замуж за отца своего ребенка, так как сомневается, любит ли его, она беспечна. Если они с Кассандрой слишком сдружатся, сойдутся слишком близко здесь, они не смогут расстаться в аэропорту.

Этого Гейб не хотел. Он должен быть уверен, что, вернувшись домой, они снова заживут каждый своей жизнью. И лучшее средство обеспечить это – поддерживать и подпитывать взаимную антипатию, чтобы у Кассандры не возникло никаких надежд.

Официант взял заказ и удалился. Кассандра улыбнулась, подтверждая все подозрения Гейба.

– Значит, ты отказался от предложения перейти в профессиональную команду?

– Извини, Кассандра, – стараясь говорить как можно учтивее – ведь целью его было поставить ее на место, – произнес Гейб. – Тебя это никак не касается.

– Прости, я не хотела лезть в твои дела.

– И утром ты не хотела обыскивать мою комнату.

– Я ничего не обыскивала, я...

– Ты рылась в моих вещах – открыла дверцу шкафа. Я бы назвал это обыском.

Кассандра застыла.

– Мне очень жаль, – извинилась она, тут же словно по волшебству превратившись в ту замкнутую женщину, что живет по соседству с Гейбом в Пенсильвании, ту, которую он не выносил. – Обычно я так не делаю. Единственное оправдание – хотелось как можно больше узнать о тебе. Твоя бабушка очень проницательна. Если нам и суждено совершить ошибку, я не желаю, чтобы виновата была я.

– Что ж, позволь успокоить тебя, – сказал Гейб, готовясь нанести последний удар. – Если кто-либо из нас или мы оба совершим ошибку, которая испортит нашу комедию, я все равно тебе заплачу.

Кассандра молча, сквозь зубы, втянула воздух, но Гейб отметил, что она не стала возражать на его предложение расплатиться независимо от исхода дела...

И пусть они сейчас в Джорджии, но по части взаимоотношений они снова на родной почве.

Когда Гейб и Кассандра вошли в холл, Сэм и Лоретта обвивали гирляндами перила из вишневого дерева, а Эмма, стоя внизу с Кэнди на руках, отдавала приказания. Так как они не ожидали увидеть кого-либо сразу за входной дверью, то поторопились сблизиться, при этом Кассандра случайно наступила Гейбу на ногу, и в ее голосе, когда она стала извиняться, определенно не хватало искренности.

– Похоже, день у вас прошел плодотворно, – нараспев произнесла Лоретта, перевязывая гирлянду красной с серебром ленточкой и передавая ее Сэму.

– Именно так, – радостно подтвердил Гейб. – Кассандра очень удачно выбрала подарки. Это первое Рождество, когда мне не приходится сохранять чеки.

– Вот и прекрасно, – сказала Эмма, снова поворачиваясь к лестнице. – Я все же настаиваю на том, чтобы добавить зеленых лент.

– Их и так уже слишком много.

– На Рождество ничего не бывает слишком много.

– Согласна, – сказала Кассандра, вдыхая всей грудью запах сосновых веток и свежей выпечки. – Пусть на улице слякоть, внутри – снежное бодрящее Рождество.

– Говорила я вам, эта женщина отлично подходит Гейбу, – гордо заявила Эмма. Затем она повернулась к Кассандре: – Надеюсь, сегодня магазины не до смерти замучили тебя? Нам еще завтра за платьями.

Кассандра засмеялась.

– Я никогда не устаю от хождения по магазинам.

– Вот это по-моему, – сказала Лоретта, затем, оглядев свою работу, удовлетворенно потерла руки. – Кажется, получилось красиво.

– Сойдет, – буркнула Эмма.

Кассандра рассмеялась.

– Ладно, если никто не возражает, я отнесу Кэнди наверх. Пусть поспит.

– Она еще не доела печенье, – сказала Эмма. – Вы поднимайтесь, а я потом принесу ее.

– Хорошо, – согласилась Кассандра, направляясь к лестнице. Она не столько увидела, сколько почувствовала, что Гейб двинулся следом, но не придала этому значения, так как он должен был отнести свертки к себе в комнату. Но когда Гейб остановился у двери ее комнаты, Кассандра удивленно посмотрела на него.

– Что тебе нужно?

– Я хочу поговорить с тобой. Там, – кивнул он головой на дверь.

Кассандра вздохнула.

– Дело важное?

– Очень.

Еще раз вздохнув, она отворила дверь и вошла в комнату. Гейб, войдя следом, швырнул свертки на диван и достал бумажник.

– Сколько, по-твоему, будет стоить платье?

– Понятия не имею.

– Скажи хоть приблизительно, я дам тебе денег и пойду заниматься своими делами.

Кассандра одарила его взглядом, который, как она знала, с расстояния в сорок шагов валит пантеру.

– Мне не нужны твои деньги.

– Прекрати, черт побери. Возьми деньги.

– Я же сказала, мне не нужны твои деньги.

– Послушай, – уже мягче произнес Гейб. – Я знаю, что ты не можешь позволить себе купить платье и не стала бы его покупать, если бы не приехала сюда, так что я обязан оплатить твои расходы.

– Не беспокойся, я собираюсь купить что-нибудь такое, что смогу надеть и на следующее Рождество, – сказала Кассандра, избегая смотреть на Гейба, который, как ей казалось, начинал жалеть ее. Только этого не хватало.

Гейб вздохнул. Кассандра, не обращая на него никакого внимания, повесила пальто и скинула туфли.

– Касси, мои мать и бабушка делают покупки в очень дорогих магазинах.

– Значит, придется зайти и в другие.

– Вряд ли ты можешь позволить себе это.

– Я пойду в магазин уцененных вещей.

– Ты не можешь пойти в магазин уцененных вещей на глазах у моих родных! – взорвался Гейб.

– А это, мистер Кейн, используя ваше же выражение, вас никак не касается.

– Нет, как раз это-то меня и касается! – прогремел Гейб, выхватывая из бумажника пачку сотенных и швыряя ее на комод. – Бери!

– Не смей швырять деньги в моей комнате! – воскликнула Кассандра, распаляясь не меньше его. – Если через три секунды ты отсюда не уйдешь, меня здесь больше не будет... Я улечу в Пенсильванию.

Гейб молча смотрел на Кассандру.

Кассандра молча смотрела на Гейба.

Так они простояли полминуты, затем Гейб, выругавшись, схватил деньги с комода. И тотчас же раздался стук в дверь.

– Войдите, – рявкнула Кассандра и сразу же пожалела о своем тоне.

На пороге неуверенно появилась Эмма с Кэнди на руках.

– Надеюсь, я не помешала, – сказала она, и по ее тону Кассандра прекрасно поняла, что старуха все слышала и, возможно, специально выбрала эту минуту, чтобы постучать в дверь.

– Нет, не помешали, – быстро взяла себя в руки Кассандра. – Мы с Гейбом немного поссорились из-за денег. Он предлагает оплатить мое вечернее платье. Я же хочу сохранить независимость.

– Я все знаю, – ответила Эмма, заходя в комнату. – Бог свидетель, вас было слышно даже на лестнице.

Гейб и Кассандра переглянулись. Раз Эмма что-то слышала, никто не может поручиться, что она не слышала начало разговора. Покорно улыбаясь, Гейб подошел к Кассандре.

– Прости меня, – сказал он, и, хотя Кассандра понимала, что говорит он это только ради своей бабушки, ей вдруг очень захотелось, чтобы Гейб действительно извинился перед ней. Не за пререкания по поводу платья, а за разговор в ресторане. Стоит ей только подумать, что Гейб вовсе не такой плохой, каким кажется, как он тут же снова выкидывает какой-нибудь номер.

Впрочем, это и к лучшему, подумала Кассандра, видя, что Гейб собирается поцеловать ее. Ей нельзя думать о нем хорошо. И все же она начинает замечать его хорошие стороны, проникаться к нему симпатией и даже думать, что она тоже нравится Гейбу. Но, если вспомнить, что он сказал в ресторане, это не так. И нечего забываться.

И все же, когда губы Гейба прикоснулись к ее лицу, все трезвые рассуждения Кассандры вылетели в трубу. Возможно, Гейб и не думает влюбляться в нее, но она... быстро и всерьез. Неприлично быстро. Вот почему слова Гейба о том, что его жизнь никоим образом не должна интересовать ее, причинили ей такую боль, а мимолетное прикосновение его губ открыло перед ней райское блаженство.

– Ну вот, так-то ведь лучше? – сказала Эмма, и ее вмешательство вызвало у Кассандры чувство облегчения и вместе с тем сожаления. Хватит с нее этой клоунады. Если она не возьмет себя в руки сейчас, то не сделает этого никогда.

Оторвавшись от Гейба, Кассандра поймала его жадный взгляд и тотчас же напомнила себе, что у Гейба в отличие от нее душа не затронута – возможно, небольшое влечение, но ничего глубокого, ничего серьезного. И его влюбленный взгляд всего лишь игра.

– Полагаю, ребенка пора выкупать и уложить спать, – посоветовала Эмма, направляясь к двери. Проходя мимо Кассандры, она добавила театральным шепотом: – Независимость – дело прекрасное, но я, дорогая, на твоем месте деньги бы взяла.

И, выйдя из комнаты, она плотно прикрыла за собой дверь.

– Видишь, даже моя бабушка считает, что тебе следует взять деньги, – произнес Гейб, все еще не отрывая от Кассандры взгляда.

Та какое-то мгновение стояла как зачарованная, но тут память услужливо подсказала слова, произнесенные Гейбом в ресторане, и она порывисто отпрянула от него.

– Нет, благодарю.

Гейб тоже сделал шаг назад.

– Прекрасно, – сказал он, направляясь к двери.

Кассандра остановила его.

– Можешь не беспокоиться, Гейб. Вкус у меня хороший, и, в каком бы магазине я ни купила себе платье, краснеть за меня тебе не придется.

Эти слова доконали Гейба. Он громко захлопнул за собой дверь.