Счастливого Рождества!

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Просыпаясь на следующее утро, Гейб был счастлив. Это было первое осознанное им чувство. По-настоящему счастлив. Счастлив, как не был никогда на его памяти.

Гейб довольно потянулся, прижимаясь к шелковистому теплу рядом с собой, впитывая сладостные ощущения, накатывающие на него с каждым движением. Постепенно пробуждаясь ото сна, Гейб протянул руки, привлекая тепло поближе к себе и с наслаждением осязая его.

Он сделал медленный глубокий вдох, затем лениво выдохнул, опьяненный радостью. Но вдруг, полностью очнувшись, Гейб понял, что его руки, неспешно поднимающиеся вверх, прикасаются к чужой шелковистой коже. Вот ладонь скользнула по округлой груди, дотронулась до твердых горошин сосков, и Гейб испуганно открыл глаза.

Боже всемилостивый! Он нечаянно запустил руку Кассандре под ночную рубашку!

Гейб поспешно отдернул руку, а Кассандра заворочалась, давая понять, что, если бы он действовал менее осторожно, она бы проснулась и ему пришлось бы объяснять, почему она лежит на его половине кровати, повторяя изгибы его тела.

Осторожно соскользнув с кровати, Гейб на цыпочках отправился в ванную.

Когда он встал под струю воды, на него обрушились демоны воспоминаний. Гейб не мог вспомнить, каким образом случилось так, что ночью они с Кассандрой скатились навстречу друг к другу, но то, что это произошло, его нисколько не удивило. Никогда прежде он не испытывал к женщине тех чувств, что возбуждала в нем Кассандра. Гейб умышленно сдерживал свои эмоции, не допуская в отношениях с Кассандрой ничего личного, так как не хотел осложнений. Теперь же у него возникло такое чувство, что Кассандра его поняла...

Проклятье, ясное дело, теперь она знает его! У него больше нет от нее никаких тайн. И между ними определенно больше нет эмоциональной пропасти. Когда они вернутся в Пенсильванию, в соседние квартиры, их жизнь превратится в сущий ад. Он больше не сможет не замечать ее. Он больше не сможет убеждать себя, что она – просто соседка-чудачка, от которой одни неприятности.

Черт, Кассандра – восхитительная, чуткая, страстная, исключительно страстная женщина. И она нравится ему. Нравится настолько, что, когда она вчера отказала ему, Гейб по-настоящему проникся к ней уважением. Хотя это создаст определенные трудности, когда им придется взглянуть друг другу в глаза сегодня утром... а также и впредь каждое утро, если они и дальше будут жить по соседству. Хочет Кассандра или нет, им обязательно придется поговорить на этот счет.

Кассандра проснулась, переполненная наслаждением. Все тело ее пронизывали иголочки приятных ощущений. Расслабившиеся мышцы отдохнули – впервые за несколько недель. Ласковое шелковое белье щекотало тело от кончиков пальцев до самых плеч. Ей было тепло и уютно.

Внезапно Кассандра испуганно открыла глаза. О Господи, она перекатилась на половину Гейба!

Охваченная смятением, Кассандра восстановила в памяти события прошедшей ночи и с облегчением вздохнула, вспомнив, что остановилась, прежде чем они с Гейбом зашли слишком далеко. Гейб уже овладел ее сердцем и душой. Так что сохранить в неприкосновенности свое тело – теперь жест чисто символический, но очень важный: только на нем держится надежда излечения по возвращении домой. Мысли о доме вызвали у Кассандры вихрь противоречивых чувств. Как сможет она жить по соседству с Гейбом, ежедневно видеться с ним и делать вид, что ее это ничуть не волнует?

Едва успев немного успокоиться, Кассандра услышала донесшиеся из ванной звуки, и сердце у нее замерло. Вот-вот появится Гейб и увидит, что она не спит. Мысли о доме сразу же оказались задвинуты в самый дальний уголок сознания. Рано думать о том, что произойдет когда-то позже. Гораздо важнее, что будет сегодня утром. Разумеется, он не захочет обсуждать случившееся!

Зажмурив глаза, Кассандра попыталась придумать, что бы такое сказать, как бы объяснить Гейбу, почему едва не отдалась ему, ведь признаться, что любит его, она не может. После таких страстных и горячих поцелуев Гейб не потерял над собой контроль, не сказал, что любит ее, – значит, он ее не любит. Что ей и так известно. Но об этом можно будет порассуждать потом, наедине с собой. Сейчас же главное для них – без каких-либо происшествий покинуть спальню, притом так, чтобы не испортить спектакль. Лучше всего, решила Кассандра, продолжать притворяться, что она все еще спит.

Дверь ванной скрипнула. Кассандра сделала медленный глубокий вдох, не спеша выдохнула, вспоминая слова Гейба о том, как она дышит, когда спит. Она услышала, как отворилась и закрылась дверца шкафа, почувствовала, как прогнулась кровать под весом Гейба, присевшего на край.

С большим трудом Кассандре удалось сдержаться и не попытаться подглядеть, для чего ему понадобилось садиться на кровать. Затем, решив, что Гейб, скорее всего, просто надевает носки, она успокоилась. Но не надолго, так как кровать снова закачалась и заскрипела.

Не в силах устоять перед соблазном, Кассандра приоткрыла глаз и увидела, что Гейб всего лишь обувается. Его движения были более резки, и кровать тряслась сильнее обычного, но ничего экстраординарного не происходило. Кассандра снова закрыла глаза. Гейб вскочил с кровати.

За следующие пять минут он выдвинул два ящика, покопался в своих вещах на туалетном столике и хлопнул дверью ванной. Наконец Кассандра поняла, что он нарочно старается разбудить ее.

Но она еще не была готова говорить о случившемся этой ночью. Как бы глупо это ни было, Кассандра хотела подольше насладиться своими воспоминаниями, прежде чем Гейб испортит их, сказав, что предпочел бы, чтобы она как можно скорее забыла эту ночь.

Наконец Гейб сдался и вышел из комнаты, и на глаза у Кассандры навернулись слезы. Какая-то частичка ее соглашалась со словами Арнольда Фейнберга о том, что у Гейба сильно развито чувство ответственности, но в общем-то, по ее мнению, Гейб просто не любит осложнений и, возможно, именно чувство ответственности помогает ему избегать этих осложнений и тем самым облегчает ему жизнь.

Если только она не пообещает ему, что никогда и ничем ее не омрачит, что они всегда будут счастливы и в дальнейшем вся жизнь их будет наполнена тем восторгом, каким они наслаждались несколько минут прошедшей ночью, Гейб ни за что не рискнет полюбить ее.

Но она не может дать такое обещание.

Это никому не под силу.

Опечаленная, Кассандра медленно встала с кровати, приняла душ и оделась, готовая спуститься вниз. Ее не тревожила встреча с Гейбом: перед родными он всегда сдерживает свои эмоции и, вне всякого сомнения, не станет обсуждать события минувшей ночи. Но для нее отныне его прикосновения, поцелуи обретут реальный смысл, объятия наполнятся подлинным чувством. Еще целую неделю Гейб будет даром получать все желаемое; расплачиваться же придется ей.

Глубоко вздохнув и собравшись с силами, Кассандра стала спускаться вниз, пытаясь с каждым шагом чувствовать себя непринужденнее и веселее. Решив, что наконец она вполне готова показаться на людях, Кассандра вошла в гостиную, и у нее буквально отпала челюсть.

Во главе стола между Лореттой и Эммой сидела ее мать. Одетая в любимую синюю джинсовую куртку и кремовую водолазку, с золотистыми волосами, забранными на затылке в свободный узел, Джинджер О'Хара выглядела вполне на своем месте между аристократами Кейнами.

– Кассандра, дорогая, – сказала она, поднимаясь из-за стола.

– Сюрприз! – воскликнула Эмма, тоже вставая.

Кассандра почувствовала, как у нее подгибаются колени. Она посмотрела на Гейба. Выражение его лица прочесть не было никакой возможности, хотя, похоже, он был смущен. Кассандра не могла бы сказать наверняка, стыдно ему за нее или за себя. Она сделала еще один медленный успокаивающий вдох, на этот раз не такой глубокий и по возможности незаметный.

– Мама! – сказала она, решив, что, раз ей позволено удивиться, она воспользуется этим, прикрывая другие чувства, захлестнувшие ее.

Это утро когда-нибудь кончится?!

– Кассандра, дорогая, – услышала она голос своей матери, – я так рада видеть тебя!

– Я тоже рада, мама, – сказала Кассандра, позволяя матери обнять себя. – Ты когда приехала?

– Вчера вечером. Поздно вечером, – уточнила она, возвращаясь с дочерью за стол.

Гейб вскочил с места, подвигая Кассандре стул, а та подумала, что лицо у нее сейчас такое же белое, как костюм, выбранный на лжесвадьбу... на которой будет присутствовать ее мать. Она снова посмотрела на Гейба. Тот взглядом ответил, что не имел ни малейшего понятия о намерениях своей бабушки.

Кассандра прочистила горло:

– Как там папа?

– Ты насчет воспаления легких? – спросила мать.

Проглотив комок в горле, Кассандра кивнула.

– С ним твой брат и невестка. Они обещали побыть там до конца праздников. – Джинджер повернулась к родителям Гейба: – Воспаление легких – очень странное заболевание. Джо в полном порядке. Я хочу сказать, он выглядит нормально и чувствует себя хорошо, но мы не хотим рисковать.

Признательная матери за поддержку ее лжи, Кассандра вздохнула с облегчением. Но нельзя допустить, чтобы мать присутствовала на лжесвадьбе!

– Может, тебе все же лучше вернуться? – неуверенно спросила Кассандра.

Встретившись с ней взглядом, мать ответила:

– Полагаю, сейчас мое место рядом с тобой. Нам нужно обсудить миллион разных вещей.

Чувствуя, как краска стыда растекается у нее по шее и лицу, Кассандра слабо улыбнулась. Она отодвинула тарелку, даже отказалась от предложенного служанкой кофе.

– Ну если ты не собираешься завтракать, – продолжала ее мать, – может быть, мы с тобой где-нибудь уединимся и поговорим?

– О, не беспокойтесь, – вскочила с места Эмма. – Мы все уже закончили завтракать. Так что столовая в вашем распоряжении.

– Да, я уже закончил, – подтвердил Сэм.

– И я тоже, – встала из-за стола Лоретта.

Словно по команде они разом повернулись к Гейбу.

– Ммм, кажется, я тоже уже позавтракал, – неуверенно протянул тот.

Он посмотрел на Кассандру, показывая ей взглядом, что, если она хочет, ей нужно сказать лишь слово, и он останется. Но Кассандра молча отвернулась от него. Как может он думать, что в его силах помочь ей, когда он... именно в нем первопричина всех проблем? Обсуждение с матерью предстоящей лжесвадьбы лишь на втором месте в списке того, что ей не хочется делать ни за что на свете. На первом же – видеть Гейба, говорить с ним о прошедшей ночи.

Один за другим члены семейства Кейн направились к дверям. Когда Лоретта, Сэм и Гейб уже вышли в коридор, Эмма, обернувшись, закрыла за собой массивные дубовые двери.

– Вам, девочки, никто не помешает, – улыбнулась она Джинджер.

Мать Кассандры улыбнулась ей в ответ. Кассандра с упавшим сердцем успела только подумать, что ее песенка спета. Мать повернулась к ней.

– Ну-ка, расскажи мне про свою свадьбу. Вчера мне позвонила Эмма и предложила оплатить услуги частной сиделки для отца, чтобы я смогла присутствовать на твоей свадьбе. Зная о твоем договоре с Гейбом, я постаралась подыграть как могла, но, надеюсь, ваша комедия не зашла настолько далеко, что вы и вправду женитесь?

Кассандра неуверенно кашлянула.

– Понимаешь, мама...

Джинджер вздохнула.

– Значит, это правда.

– Эмма настроилась поженить нас на Рождество и буквально подталкивает к этому. Но бракосочетание не будет настоящим, – поспешила добавить Кассандра. – У Гейба есть друг-актер, и он сыграет роль священника. Вся церемония будет просто спектаклем, но никто об этом не узнает.

Джинджер ахнула.

– Кассандра Ли О'Хара! Эти люди считают, что вы действительно женитесь!

– Правда? – улыбнулась Кассандра. – А по-моему, тебя пригласили только для того, чтобы вывести нас на чистую воду.

– Что ты хочешь этим сказать?

– С самого начала меня не покидает ощущение, что Эмма подозревает какой-то подвох. Гейб же уверяет, что меня просто мучит неспокойная совесть. Возможно, он прав.

– Возможно, Гейб и прав, но, по-моему, вы оба сошли с ума, – убитым голосом произнесла Джинджер. – Касси, ты хоть понимаешь, что творишь? Ты, женщина, отказавшаяся выйти замуж за отца своего ребенка, так как слишком уважала святое таинство брака, чтобы отнестись к нему легкомысленно, готова участвовать в подобном спектакле?!

Кассандра смущенно опустила глаза.

– Это большая разница: выходить замуж за нелюбимого человека и делать вид, что выходишь замуж.

– Возможно, ситуации действительно совершенно разные, – покачала головой мать. – Но в том и другом случае – обман. – Встав из-за стола, Джинджер подошла к буфету. – Касси, вы-то с Гейбом знаете, что ваше бракосочетание обман, но его родные... они ведь верят вам!

– Тем больше причин поступить именно так, мама, – сказала Кассандра, поднимаясь. – Бабушка Гейба больна. Она хочет перед смертью увидеть, как ее внук обретет счастье в браке. Эмма не доживет до того времени, когда Гейб встретит женщину, которую полюбит, – печально улыбнулась она. Даже если бы Эмма жила вечно, ей бы никогда не пришлось увидеть настоящую жену внука. Гейб имеет все – по крайней мере может купить все, что ему надо, – и поэтому никогда не снимет доспехи, которыми отгородился от мира и которые не позволят ему найти истинную любовь. – А так хотя бы осуществится ее сокровенное желание.