Счастья много не бывает

Глава четвертая

Утром, сидя в кухне, Митч поглядывал на стенные часы. Шел уже седьмой час, а Ребекка еще не явилась на завтрак. Он налил себе уже вторую чашку кофе, зная, что скоро должен уйти.

Дети уехали в город с Джимми за покупками, значит, они будут находиться под присмотром примерно до полудня. У него появилась возможность сделать одно дело вместе с Джейком Петерсом. Жеребец Митча, Кид Найт, должен покрыть кобылу Джейка, Дансер Леди. Но сейчас мысли Митча меньше всего были заняты лошадьми.

Он вспомнил вчерашний вечер и понял, что чуть не переступил запретную черту. Он всегда гордился тем, что мог отделять бизнес от личной жизни. И теперь, по его инициативе, огромный соблазн поселился в его собственном доме. Прошло лишь всего два дня, а Ребекка не покидала его фантазий.

Не устала ли она после вчерашней прогулки? Наверное, прошлым вечером надо было предложить ей расслабиться в его джакузи. Он вздохнул. Нет. Тогда он больше никогда не смог бы входить в свою ванную, не вообразив себе обнаженную Ребекку Валентайн в пузырящейся воде.

Митч глотнул еще кофе и решил оставить ей записку, но тут Ребекка вошла в кухню. Она была одета в розовую мужскую рубашку и слаксы цвета хаки. Волосы ее были завязаны в «конский хвост». Сегодня она выглядела так, будто принадлежала этому ранчо.

— Доброе утро.

Ребекка кивнула и направилась к кофеварке. Он опередил ее, налил полную чашку и протянул ей. Сделав несколько глотков, она наконец улыбнулась.

— Доброе утро. — Она оглядела кухню. — А где Колби и Грета?

— Джимми взял их с собой в город, — Он наполнил тарелку и поставил перед ней на стол. — Они приедут через несколько часов, так что наслаждайся тишиной.

— Тебе не надо было готовить для меня завтрак. — Ребекка не привыкла, чтобы кто-то обслуживал ее. Она взглянула на яичницу с колбасой и поняла, что голодна. — Это здорово. — Она села и стала есть.

— Приятно видеть, что у тебя есть аппетит.

— После вчерашней физической активности хочется поесть.

Митч сел напротив нее. Она взглянула на его изогнутые в улыбке губы и темные глаза. Небольшой шрам на подбородке и смешливые морщинки вокруг рта лишь прибавляли ему привлекательности. Всегда бы в ее жизни было такое утро.

Не увлекайся. Ты находишься здесь ради дела, а не ради вайомингского ковбоя.

— Не хотите ли продолжить нашу вчерашнюю дискуссию? — спросила она.

Митч взглянул на часы.

— Не сейчас, у меня есть одно дело, касающееся случки лошадей. Кид Найт должен покрыть Дансер Леди. И мне надо быть там.

Ребекка постаралась скрыть свою досаду оттого, что она не пойдет вместе с ним, вспомнив годы, проведенные на ферме деда.

— Тогда иди. Я здесь приберусь и займусь работой.

Она отнесла тарелку к раковине, думая о том, что, пожалуй, ей следует связаться с Брентом и обсудить с ним некоторые планы по продвижению продукта. Митч подошел к ней.

— Я полагаю, у меня не будет никаких проблем, если ты захочешь пойти со мной.

Она изумленно взглянула на него.

— Ты не возражаешь?

Их взгляды встретились.

— Ты знаешь, как обращаться с лошадьми.

— Мне хотелось бы посмотреть, как все это происходит, — сказала она.

Митч взял из ее рук полотенце и бросил на стол.

— Тогда пойдем.

Они вместе вышли из дома и направились к конюшне. Ребекка решительно настроилась забыть о работе. Вчера она поняла, как много потеряла, когда рассталась с лошадьми. Возможно, когда она вернется в Нью-Йорк, то найдет какую-нибудь конюшню и будет ездить верхом по выходным. Было бы хорошо иметь в жизни что-то еще, кроме работы.

Митч привел Ребекку в прохладную конюшню, где в просторных стойлах размещались шесть кобыл. Деревянные ворота были покрашены в кремовый цвет, как и внешние стены.

Рабочее помещение, стойла, кормушки и поилки были идеально чистыми, как она и ожидала. Было очевидно, что за кобылами тщательно ухаживали. Без сомнения, их владельцы заплатили немалые деньги за то, чтобы их покрыл один из жеребцов Такера.

— Потрясающе.

— Я горжусь тем, что управляюсь сам. Здесь много работы, да ты и сама знаешь об этом.

Тихое ржание заставило их оглянуться.

— Мне кажется, Кид разволновался.

— Конечно, он чувствует, что его ожидает хорошенькая кобылка.

Митч повел Ребекку по проходу к деннику, где нетерпеливо перебирал копытами превосходный жеребец. Очевидно, теплый ветерок из приоткрытых ворот донес до него запах кобылы. Легкий его порыв закинул локон на лицо Ребекки. Митч протянул руку и убрал его назад, осторожно дотронувшись до ее щеки.

— Тебе не трудно будет здесь подождать?

Она кивнула.

— Иди, а то Кид того и гляди разнесет дверь.

В этот момент вошел Уолл.

— Доброе утро, Ребекка. — Он приподнял шляпу. — Гляжу, Митч взял вас посмотреть на это действо.

— Он очень любезно поступил. — Кид заржал еще раз, и гораздо громче. — Я обещаю стоять в стороне и не путаться ни у кого под ногами.

Митч взглянул на своего управляющего.

— Джейк здесь?

Уолл кивнул.

— Он в загоне, вместе со своей кобылой.

Неожиданно Митч подумал, стоило ли приводить сюда Ребекку. Она отвлекала его, находясь так близко. Черт возьми, да если бы она оставалась дома, он все равно думал бы о ней.

— Ну, пойдем, — сказал Митч.

Они с Уоллом направились к загону. Задние ноги кобылы были связаны, хвост скручен. Леди была молода, и он не мог допустить, чтобы его жеребец получил удар копытом. Они поздоровались за руку с Джейком и пошли за Кидом.

Митчу надо было сосредоточиться на своем жеребце. Кида влек природный инстинкт, но ему требовалась жесткая рука. Ни один владелец животного не хочет вреда своему питомцу. И пока двое рабочих держали кобылу, он и Уолли помогли жеребцу сделать садку.

Когда случка успешно завершилась, Уолли взял Кида под уздцы и увел его из загона. Дансер Леди отправили обратно в ее стойло. Там она будет оставаться несколько недель, чтобы можно было убедиться, что она беременна, а затем ее отправят домой.

Митч снял перчатки и обменялся рукопожатием с Джейком. Затем подошел к Ребекке, стоявшей возле забора. При виде ее сердце его сжалось. Давно никакая женщина его не ждала.

— Ну как тебе Кид? — спросил он, стараясь отогнать от себя чувства, пробудившиеся в нем.

— Великолепное животное, — взволнованно ответила она. — Надеюсь, он есть у вас на сайте.

Митч не скрывал ни своей гордости, ни радостной улыбки.

— Конечно. Я покажу тебе позже. — Он повел ее обратно к конюшне. — А теперь мы должно воспользоваться отсутствием Греты и Колби. Я страшно их люблю, но иногда мне хочется побыть одному или с другим взрослым человеком.

— Я ничего не имею против детей, — сказала она, — но как насчет рекламы? Может быть, мы используем это время, чтобы поработать над проектом?

Проект сейчас его волновал меньше всего.

— И это все, о чем ты думаешь?

— Да, когда собираюсь получить деньги за свою работу.

— Ну хорошо. Но так как за работу плачу тебе я, то утро у нас свободное. Кроме того, ты хотела увидеть, как работает ферма. Но на этот раз мы поедем не на лошадях, а на джипе.

Она подняла бровь.

— Ты думаешь, это хорошая идея?

Митч совсем не хотел думать, что хорошо, а что плохо. Не хотел думать вообще. Он хотел лишь провести несколько часов наедине с этой красивой женщиной.

Это было так просто… и это было так сложно.

Через двадцать минут видавший виды джип мчал Ребекку и Митча по неровной дороге, подбрасывая их в сиденьях. Митч взглянул на пассажирское место. Ребекка, вцепившись в спасительный подлокотник, оглядывалась вокруг.

Он включил первую скорость и медленно направил джип вверх по холму. В конце концов, они достигли вершины и припарковали машину рядом с горным хребтом.

Выключив мотор, Митч откинулся на сиденье и окинул взглядом окружающий пейзаж.

— Ну как? — спросил он, отметив про себя, что хочет ее поразить.

Она молчала, как показалось, долгое время.

— Это потрясающе. Вид необыкновенный.

— Рад, что тебе нравится. — Митч взглянул в ту сторону, где далеко внизу раскинулось ранчо. В другой стороне высились горы, покрытые вековыми соснами, а под ними расстилалась зеленая долина, похожая на плюшевый ковер.

— Взгляни, Митч, — позвала она, указывая в открытое окно. — Там твое стадо.

Он склонился к ней и уловил запах ее волос, напоминающий запах полевых цветов. Он отшатнулся назад, почувствовав влечение.

— Долина Свободы, — сказал он. — После того как она была очищена от всех химикатов, мы решили, что это название подходит ей больше всего.

Ребекка улыбнулась.

— Мне нравится это название.

— Признаюсь, его придумала Грета.

— Она умная девочка.

Он не хотел разговаривать о детях.

— Ну как тебе понравился мой задний двор?

Ребекка еще раз взглянула на окружающий пейзаж.

— Посмотри, какие горы, пышная зеленая трава в долине и бесконечное голубое небо. — Она вздохнула. — Непостижимо! Как ты можешь здесь работать?

— Здесь работается превосходно. Я на воздухе почти целый день. Но бывают и невеселые времена. Зимой достаточно холодно. И по меньшей мере раз в год нас заваливает снегом.

— Невозможно поверить, — сказала она. — Конечно, вам нужно поддерживать тепло и иметь запасы еды.

— Мы стараемся быть готовыми ко всему. — Но он определенно не был готов к вторжению Ребекки Валентайн в свою жизнь. — У нас есть генераторы, а если они отказывают, мы затапливаем камины и печи. — Он вздохнул, вспомнив одну из зим. В тот вечер Керри обнаружила, что она беременна. Он сильно волновался по поводу ее состояния, а Керри захотелось заниматься любовью при свете пламени.

Идиллическая жизнь его в ту зиму внезапно оборвалась, когда очередная снежная буря отняла у него жену и не рожденного ребенка.

Ребекка откинулась на спинку сиденья, привлекая его внимание.

— Это напоминает мне ферму дедушки и бабушки. В Вирджинии не так холодно, как в Вайоминге, но бури бывают сильные. — Она закрыла глаза. — И так замечательно спать возле камина.

Неожиданно в воображении Митча возникла картина: они с Ребеккой, застигнутые снежной бурей, сидят возле огня, закутавшись в одеяла, и пытаются согреться любовью. Черт. От этой фантазии кровь его забурлила.

Митч отогнал возникшее видение.

— Ты, кажется, говорила, что твои дед с бабкой больше не живут в Вирджинии?

— Нет, они продали ферму много лет назад, а через несколько лет сами покинули этот мир. Бабушка умерла от сердечного удара, и вскоре то же самое случилось с дедом. Я думаю, он не выжил бы один. — Голос ее стал мягче. — Они были самой любящей парой, которую я когда-либо знала. — Она повернулась к Митчу. — А как твои родители?

— Они живы-здоровы, слава богу. И живут во Флориде последние несколько лет. Мама больше не переносит холодной погоды. Несколько лет назад отец передал ранчо в мое управление. Поэтому у них больше не было причин проводить зимы в сумрачном месте. — Он вздохнул. — Они хотели переехать сюда, когда погибла Керри, чтобы помочь мне с детьми, но я сказал им, что справлюсь сам.

— Это было благородное побуждение с их стороны.

Ребекка улыбнулась ему, заставив его вспомнить о том, что он находится в автомобиле наедине с красивой женщиной. Он давно не испытывал такого сильного влечения к противоположному полу — и не был уверен в том, что это хорошо.

— Ты отлично справляешься с Гретой и Колби.

— Спасибо. Когда я был ребенком, мне хотелось иметь братьев и сестер полный дом. — Митч моргнул. — Заговорил о детях — и чуть не забыл. — Он взглянул на часы. — Скоро вернется Джимми.

— Тогда тебе надо быть там, — сказала Ребекка. — Ты ведь знаешь, как беспокоится о тебе Грета.

— Знаю. Она так хлопочет, что становится похожа на курицу-наседку. — Он завел машину. — Здесь очень суровая земля. Трудно будет привлечь к этому краю инвесторов.

Она подняла бровь.

— Ты думаешь, я не справлюсь?

Он поймал ее озорной взгляд. Без сомнения, она справится, но он больше беспокоился о себе. Сможет ли он совладать со своим влечением к ней?

— Пристегни ремень, милая, — сказал он, трогая машину. — Посмотрим, на что способны нью-йоркцы.

На следующий день Митч сидел в своем кабинете за столом. Ему очень не хотелось заниматься бумагами. Но он обещал Ребекке, что они обсудят некоторые идеи.

Он бы лучше повторил вчерашний день. Совершил бы ленивую прогулку вокруг ранчо на джипе с хорошенькой женщиной — женщиной, которая искренне интересовалась деятельностью фермы. Он улыбнулся, вспоминая о том, как они возвращались по крутой и ухабистой дороге домой. Интересно, как она будет чувствовать себя в Нью-Йорке, когда в конце концов вернется туда, если ей так очевидно нравятся открытые пространства.

Вдруг в комнату проник Колби в сопровождении своей сестры.

— Я тоже хочу участвовать в обсуждении, можно, па? — спросил мальчик, подходя к дубовому столу, за которым сидел Митч.

Митч очнулся от своих грез.

— Конечно, сынок. Но помни, что я сказал. Ты должен сидеть тихо и говорить, никого не перебивая.

— Папа! — Грета преувеличенно тяжело вздохнула. — Ведь ты знаешь, что он обязательно поставит всех на уши.

— Садитесь оба и прекратите спорить. — Он указал им на стулья возле стола. — Грета, я знаю, ты много времени потратила на этот проект, и я ценю твою работу, но совещание буду вести я. — Кто бы мог подумать, что он говорил это своей одиннадцатилетней дочери?

Грета открыла было рот, но он поднял руку.

— И хотя мы партнеры, я все-таки еще и отец, — сказал он. И разве его голос не звучал убедительно? — Итак, ты можешь присутствовать на этом совещании, высказывать свое мнение, но решающее слово будет за мной.

Колби уже потерял свой пыл, но Грета выглядела более решительной.

— Согласны? — спросил он.

— Конечно, папа, — сказал Колби, доставая из кармана свою любимую пожарную машину — красную, с белой полосой. Грета достала маленький блокнот, готовясь делать записи.

Раздался тихий стук в дверь. Митч поднял голову — на пороге стояла Ребекка. Он встал.

— Пожалуйста, Ребекка, входи.

— Спасибо, — сказала она.

На ней были темные брюки со стрелкой и белая блузка. Волосы были собраны в пучок. Она определенно оделась как деловая женщина. Митч вспомнил о том, что вчера ее волосы свободно падали на плечи, когда они ехали по горной дороге. Она смеялась и охала, когда джип подбрасывал ее на сиденье, попадая в ухаб. Но ни разу не пожаловалась. Ему нравилась такая женщина.

— Привет, Грета и Колби, — сказала она, кладя на стол тонкую папку для бумаг. — Все готовы?

— Конечно. — Митч подвинул стул. — Прошу.

Когда она садилась, он уловил ее запах и поспешно вернулся за стол, подальше от опасности. Для бизнеса ему нужна была холодная голова.

Ребекка глубоко вздохнула, чтобы сбросить нервное напряжение. Она хотела устроить деловое совещание с тех пор, как приехала сюда три дня назад. И вот сейчас, когда совещание началось, она почувствовала, что нервничает.

— Во-первых, мне хочется сказать, что я была очень рада совершить верховую прогулку, увидеть владения и стадо, пасущееся на свободном выгуле. Я также надеюсь, что смогу организовать такую рекламную кампанию, которая заслужит ваше одобрение.

— Вы будете фотографировать наши улицы? — спросил Колби.

— Если мы решим, что это нам нужно, — сказал Митч. — Пожалуйста, сынок, не перебивай.

— Я не возражаю против вопросов, — сказала Ребекка, поворачиваясь к Митчу. — А вы?

Митч кивнул.

— И хотя я провела тщательное исследование по вашему продукту, это мой первый выезд на ранчо. Мне нужна помощь и совет, в каком направлении проводить маркетинг.

— Интернет, — сказала Грета.

— У меня возникла такая же мысль, — согласилась Ребекка. — Я нашла несколько сайтов о мясе бычков, выращенных на свободном выгуле. Мы также можем предложить это мясо непосредственно магазинам и хорошим ресторанам. — Она открыла свою папку и стала просматривать записи, ощущая, что руки ее дрожат. Почему она так нервничает? Ей не в новинку проводить такие совещания. Она бросила взгляд на Митча и увидела, что тот смотрит на нее. — Я поработала над предложениями, которые мы начали обсуждать вчера. — Она стала читать свои записи, но Колби поднял руку.

Митч повернулся к мальчику.

— В чем дело, сынок?

— У отца есть сайт для его жеребцов, Кида Найта и Сторми Найта, — напомнил Колби. — Там есть их фото и фото их жеребят. Они известны всему миру. — Ребекка почувствовала, что краснеет, когда вспомнила, чем занимался вчера Кид Найт. — Может, мы сделаем такой же сайт для продвижения говядины?

— Значит, и ваше мясо мы будем продавать по всему миру? — Она улыбнулась ребенку. — Но, может быть, начнем поближе к дому, Колби? Такие города как Нью-Йорк и Сан-Франциско — это большой рынок. В них есть рестораны, специализирующиеся именно на таком мясе. Конечно, ваши бычки еще совсем молодые, — сказала она, взглянув на Митча. — Когда будет готова первая партия мяса?

— К началу зимы.

— Значит, у нас есть время составить список клиентов. Митч, я уверена, вы понимаете, насколько ваши деловые связи могут помочь нам в продвижении продукта. И имя Такера скоро станет всем известно.

— Я подумаю, как смогу использовать свои связи, — сказал он ей и что-то записал в блокноте.

— Хорошо. — Ребекка снова открыла свою папку и развернула сложенный вдвое большой лист с красиво и крупно напечатанными подписями. Все три Такера придвинулись ближе к ней. — Так как вы решили использовать фамилию семьи, я предлагаю следующие варианты: «Такер — это имя с давних времен было символом надежности», «Продукт трех поколений Такеров», «Лучшая говядина Такеров».

На листе были пустые места для фото семьи и ранчо.

— «Лучшая говядина Такеров», — повторил Митч. — Неплохо.

— Я думаю, это классно, папа, — сказал Колби. — Можно я пойду поиграю?

— Конечно, сынок.

Колби вышел, а Митч взглянул на свою дочь.

— Как тебе это нравится, Грета?

— Очень хорошо, — сказала она, и глаза ее загорелись. — Может быть, мы поместим фото Черныша на сайте?

Митч усмехнулся. Его сообразительная девочка придумала, как использовать теленка. Но идея неплоха.

— Похоже, ты хочешь сделать домашнего питомца из этого бычка.

Девочка встала рядом с Ребеккой.

— Папа, если сделать хорошую фотографию Черныша, можно использовать ее как нашу торговую марку.

Митч взглянул на Ребекку и попытался придать своему голосу строгость:

— Вы обе сговорились насчет этого?

Ребекка раскусила его напускную суровость. Ей очень нравилось, как он обращается с детьми.

— Нет, но мне нравится предложение Греты. — Она обняла его дочь одной рукой. — Мы, девочки, должны держаться вместе.

— Папа, давай сделаем Черныша нашим талисманом.

— Обитатели ранчо не должны делать из бычков животных, приносящих счастье, — сказал он, но лицо его смягчилось. — Хорошо, я подумаю над этим. — Он встал. — Пойду позову Колби. Наша очередь готовить. Мне немного надоели запеканки, поэтому пожарю бифштексы на ужин. Если только леди не возражают.

— Не возражаем, если это не будет Черныш, — быстро ответила Грета.

Митч театрально воздел руки.

— Черныш теперь неприкосновенный, — сказал он и вышел из комнаты.

Шутливая перепалка между отцом и дочерью вызвала у Ребекки улыбку. Митч Такер был красивым, сексуальным, замечательным парнем и отличным отцом. Последнее особенно нравилось ей. Именно поэтому надо держаться от него подальше.

В тот вечер Митч стоял возле больше жаровни на заднем дворе и наслаждался безмятежной тишиной, наступившей в конце дня. Он проверил бифштексы и убедился, что они не пересохли. Легкая задача, если мозги не заняты кем-то или чем-то другим.

Ребекка Валентайн.

Она привлекала его с самого первого дня своего приезда. Время шло, а положение все ухудшалось. Его мысли обратились к Керри.

С того момента, как он познакомился с ней в колледже, Керолайн Колби стала любовью всей его жизни. После того как они поженились, Керри с жаром принялась помогать ему в бизнесе, который передал ему отец. Они хорошо жили, и жена повсюду ездила вместе с ним, пока не родилась Грета. И он и она были единственными детьми у родителей, оба хотели большую семью, и вскоре на свет появился Колби. Но работа не позволяла Митчу уделять много внимания семье — приходилось много разъезжать и все меньше времени удавалось побыть вдвоем с женой. Он пытался сбавить темп, но ему нужно было ездить в командировки, чтобы добиться успеха.

Митч перевернул бифштексы.

Всю оставшуюся жизнь он испытывал вину за то, что его не было дома, когда Керри попала в аварию. Он лишь успел приехать в больницу, чтобы сказать ей, как он ее любит.

Керри знала, что не выживет. Они оба плакали вместе, но она заставила его дать обещание, что он будет жить своей жизнью, радоваться детям и не горевать о ней бесконечно, а найти какую-то другую женщину. Он подумал, что этого никогда не будет. Никто не смог бы ее заменить. Но прошло два одиноких года. Много людей рядом с ним вели уединенную жизнь, а у него не иссякало желание иметь еще детей.

Митч взглянул на небо. Что Керри могла подумать о Ребекке? Он услышал, как его зовет сын.

— Эй, па, ну когда же? Я голоден!

Митч улыбнулся.

— Не торопи шеф-повара. Еще пять минут.

Его слова, похоже, удовлетворили мальчика, но Колби не уходил. Он уселся на низенький стул.

— Эй, па, а как ты думаешь, Ребекка хорошенькая?

Митча вопрос насторожил.

— Конечно, она красивая леди.

— Такая же красивая, как мама?

— Я думаю, что твоя мама была самой красивой женщиной в Вайоминге. Ведь ты видел ее фотографии. Как ты думаешь?

Колби пожал плечами.

— Трудно сказать по фото. — Два темных глаза уставились на Митча. — Я не помню, как выглядела мама. — Голос мальчика дрогнул.

Митч, сжав челюсти, опустился перед мальчиком на колени.

— Я знаю. Ты был очень маленьким. — Он взял Колби за руку. — Ты должен знать, что она очень любила тебя с Гретой.

Он кивнул.

— Я знаю. — Колби долгое время молчал, затем спросил: — А нет ничего плохого в том, что я люблю Ребекку?

Он этого ожидал. Его сын всегда тянулся к женщинам. Без сомнения, его привлекали их нежные голоса, их прикосновения, их инстинктивное стремление заботиться о других. И он видел, какое внимание уделяет Ребекка его сыну и дочери.

— Конечно, ничего плохого нет, — ответил он. — Но, сынок, она уедет в Нью-Йорк через несколько недель.

— Я знаю, но все-таки хочу, чтобы она стала моим другом. — Его глаза загорелись. — Может быть, она снова приедет к нам в гости.

Митч знал, что у деловой женщины вряд ли найдется на это время, но почувствовал, что хочет того же.

— Может быть.

Лежа в кровати, Ребекка повернулась на бок и согнула ноги в коленях, пытаясь избавиться от боли. Ничего не помогало, даже сильное лекарство, которое прописал ей доктор. Она взглянула на часы. Первый час ночи.

Она вздохнула и все-таки встала, думая о том, что, может быть, поможет горячий чай. Такеры все уже спали, и ей не хотелось никого тревожить. Она взяла халат и спустилась вниз. Дойдя до кухни, увидела свет и какую-то тень возле окна.

Фигура была высокой, с широкими плечами.

— Митч, — прошептала она.

— Ребекка. Что ты здесь делаешь?

Он вышел на свет, и она увидела, что на нем только джинсы. Она не смогла отвести глаз от его мускулистого торса.

— Я… хотела выпить чашку чаю, но не хотела вас беспокоить.

Она повернулась, чтобы уйти, но он взял ее за руку.

— Не уходи, Ребекка. Мне кажется, у нас с тобой одна и та же проблема. Я тоже не могу уснуть.

Вдруг ее пронзила боль в животе, и она чуть не согнулась пополам.

— Что с тобой, Ребекка?

Она отмахнулась.

— Просто спазмы желудка.

— Не похоже, что это просто спазмы. — Он взял ее за руку и повел в гостиную. — Ложись.

— Митч, не надо беспокоиться. Горячий чай поможет.

Он усадил ее на диван.

— Я, конечно, всего лишь бесчувственный самец, но все же был женат тринадцать лет. И знаю, какое лекарство может помочь. Я скоро вернусь.

Он ушел, а Ребекка, не в силах возражать, растянулась на диване. Вскоре вернулся Митч с горячей грелкой. Положив ее на живот Ребекки, он снова удалился. Затем вернулся с двумя чашками горячего чая.

— Тебя устраивает «Эрл Грей»?

— Я наполовину англичанка. И пью любой чай.

Митч уселся возле кофейного столика, близко от нее. Слишком близко. Она попыталась встать, но ноги ее подогнулись. Он посмотрел, как она отпила чай, и стал пить свой.

— Как действует грелка?

Ребекка погладила свой живот.

— Мне легче. Спасибо.

Выпив еще чаю, она стала расслабляться, как вдруг увидела, что Митч пристально смотрит на нее.

Поставив чашку на стол, Ребекка поправила растрепавшиеся волосы.

— Я знаю, что выгляжу неважно.

Но в лунном свете, струящемся сквозь окно, она казалась Митчу еще более привлекательной.

— Ты выглядишь прекрасно. Но надо побеспокоиться о твоем… состоянии. — Он достал одеяло и прикрыл ее. — Расслабься, и тепло снимет твои спазмы. — Но вместо того чтобы сесть обратно за столик, он подошел к дивану. Он знал, что находится слишком близко от нее, но отступить не мог. Их взгляды встретились, и у него пересохло горло. Она почувствовала, как искра вспыхнула между ними.

— Мне лучше, спасибо, — прошептала она. — Никаких проблем.

О, она сама была большой проблемой. Возбуждала в нем особое чувство. Не давала ему спать по ночам — он думал о том, как прикоснется к ней… поцелует ее…

— Вижу, мое лекарство подействовало. — Вместе с тем что-то расслабилось и у него внутри. — Все будет хорошо. До утра, я надеюсь, ты выспишься и придешь в себя. А днем мы займемся сайтом мясоперерабатывающего завода и, если будет время, поедем на пастбище.

— С удовольствием, — сказала она, просияв. — Я счастлива, что мне досталась такая работа.

Он разволновался, увидев ее искреннюю радость.

— Я думаю, ты наслаждаешься тем, что отдалилась от бешеных нью-йоркских гонок.

— Возможно, — согласилась она. — Здешняя тишина так успокаивает. И быть рядом с Колби и Гретой — это просто замечательно.

— А как насчет меня? — спросил он. — Оправдал ли я свою репутацию тирана?

Она открыла рот от удивления.

— Никогда не слышала об этом.

Он рассмеялся.

— Со мной нелегко работать.

— Не думаю, — возразила она. — Ты порядочный человек и открыт новым идеям, и ты неплохой шеф-повар.

— Тебя не так просто переубедить, Ребекка Валентайн, — он придвинулся к ней ближе и почувствовал рядом ее бедро. — Я думал, что приедет глуповатая женщина, которая и шагу не делала из дома, не говоря уж о том, чтобы ездить верхом. И вот я узнаю, что ты выросла на ферме. — Его голос понизился. — Сказать по правде, ты стала для меня сюрпризом.

— Я?

Он не мог сдержаться и дотронулся до ее щеки. Кожа ее была гладкой.

— Прекрасным сюрпризом, — добавил он и, склонившись над ней, нежно коснулся ее губ.

Ребекка судорожно вздохнула, но не оттолкнула его. А он, запустив пальцы в ее спутанные волосы, продолжал нежно ее целовать. Она не сопротивлялась, и тогда он со стоном прижал Ребекку к себе и впился в ее губы поцелуем, раздвинув их языком.

В нем горело неутоленное желание. Когда она обняла его за шею, Митч потерял всякую власть над собой. Наконец, не в силах уже дышать, он оторвался от нее.

Они оба тяжело дышали. О, бог мой, он хотел… он ничего так не хотел, как схватить ее на руки и отнести наверх, к себе в кровать. Но здравый смысл перевесил, и он выпустил ее из своих объятий.

— Я не собираюсь извиняться за поцелуи, но будет лучше, если сейчас пожелаю тебе спокойной ночи. — Он встал и ушел. Ему так не хотелось этого делать…