Секретарь посла

Ник

Фурия умчалась, и я со вздохом опустился в кресло. Задержись она хотя бы на минуту, и я голодным зверем набросился бы на неё вопреки собственным словам. Произошедшее было суровым экзаменом для моей выдержки – ведь я необъяснимо дико хотел вновь насладиться бразильянкой.

Но у неё был жених, был Пабло! И если в первый раз меня вполне извиняло незнание, то во второй раз такого козыря у меня не было. К тому же слова Каталины поначалу испугали меня – она и впрямь притворялась? Я так сильно перебрал на маскараде, что выдавал желаемое за действительное?

К счастью, оказалось, что нет. Я хмыкнул сам себе. Такая горячая штучка просто не смогла бы притвориться – скорее врезала бы мне пощёчину за неудовлетворительный секс.

Я прикрыл глаза и вспомнил ощущение ее горячей кожи под моими ладонями, вспомнил ее отзывчивое тело, вспомнил, как она тесно сжимала меня. Вспомнил, как ее острые ноготки царапали мою кожу, как плавилось в ее глазах удовольствие, как она прикусывала свои пухлые губы, сдерживая стоны. Вспомнил – и сглотнул вязкую слюну. У неё был жених! Она – дочь моего шефа! Это совсем не то, что мне было нужно на первом по-настоящему важном месте работы.

Не то, что было нужно. Это могло сломать всю мою карьеру, уничтожить перспективы, сжечь все надежды.

Эти слова стали моей бессменной мантрой на следующие несколько дней. Я просыпался и засыпал, повторяя их, как заклинание. Днём, рассортировывая письма и заполняя документы, я напоминал себе снова и снова – у неё был жених. Она – не то, что мне было нужно.

Но коварное подсознание заставляло меня жадно прислушиваться к каждому женскому голосу, звучащему в здании посольства, и с особым трепетом вглядываться в лица всех посетительниц-бразильянок. И несколько раз – да, я слышал ее, Каталину.

Дверь в наш с Иваном кабинет была приоткрыта и, услышав женское щебетание, я внимательно прислушался и вскоре уловил отдельные слова:

– Пабло, ты восхитителен!

Я шумно втянул воздух носом – я всё сделал верно, у неё был жених. Со мной она бы натворила ошибок, о которых потом жалела бы. А я не желал быть ее ошибкой. И не хотел ошибаться сам.

В другой раз я и вовсе услышал почти диалог:

– Я счастлива, что встретила тебя, Пабло!

– Это чувство взаимно, моя милая Каталина.

Я сжал челюсть. События развивались закономерно – как я и думал. Но отчего-то все равно было паршиво, и я брал на себя ещё больше задач на работе, чтобы засиживаться допоздна и не иметь свободного времени на размышления. Не сделал себе поблажку и в субботу – я работал в кабинете в одиночестве, когда ко мне заглянул шеф.

– Ник, что ты здесь делаешь? – удивился он. – Тебе стоило больше отдыхать.

– Я уже в порядке, – отмахнулся я.

– Ну, в таком случае я рад, что ты здесь, – неловко улыбнулся Александр. – У Мигеля проблемы, а Каталина задерживается в университете. Там не слишком благополучный район, поблизости фавелы… Если ты сможешь съездить на посольской машине и отвезти Лину домой, я был бы тебе признателен.

– Да, конечно! Без проблем, – порывисто ответил я, не дав себе времени на раздумье, не подумав о возможных проблемах, отбросив в сторону свою мантру-заклинание и желая лишь провести с девушкой немного времени вместе.

Навигатор вёл меня по городу, который я пока практически не знал – прожив здесь неделю, я изучил только несколько кварталов вокруг посольства и дорогу до океана. Машин на дорогах было мало, и вскоре я уже парковался возле университета.

Трехметровые двери старинного здания были открыты, и я, не отрываясь, смотрел на них, пока не увидел свой экзотический цветок. На ней была насыщенно-красная свободная блузка, темно-синяя короткая юбка и сапоги – в Бразилии был разгар местной зимы. Глаза девушки закрывали солнечные очки, волосы затянуты в пучок, а на плече висела сумка и портфель для ноутбука.

Каталина быстрым шагом дошла до машины и, не глядя в мою сторону, села на заднее сидение, по диагонали от меня.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

***

– Вот ведь паршивый денёк, – проворчала она себе под нос, пристёгиваясь ремнём безопасности.

– Почему? – спросил я, обернувшись к ней и жадно разглядывая ее привлекательную фигурку.

Бразильянка вздрогнула, услышав мой голос, и медленно стянула солнечные очки на нос. Ее взгляд с растерянного сменился на раздражённый, а губы презрительно скривились.

– Ты!.. Теперь-то мой день стал самым отвратительным во всей моей жизни, – прошипела она, скрестив руки на груди. – Что ты здесь делаешь? Тебя уже понизили до водителя, м, секретаришка?

– Меня повысили до того, кто может о тебе позаботиться, – возразил я и завёл двигатель.

Она промолчала, отвернувшись к окну, и принялась барабанить пальцами по дверце машины. Я поглядывал на неё в зеркало заднего вида и замечал, что она кусала губы. Глаза свои Каталина вновь спрятала за солнечными очками, и мне сложно было судить о том, тревожило ли ее что-то или она была лишь раздражена моим присутствием.

Наконец, вздохнув, девушка сняла очки и посмотрела на меня.

– Ну, и как тебе нравится быть секретарем? Быть в услужении?

– Я скорее помощник, чем секретарь, – пожал плечами я.

– Помощник… Может ты и мне будешь помогать, а? – насмешливо спросила она. – Запишешь меня на сеанс массажа?

В ее голосе отчетливо звучал вызов, и мне было сложно не ответить на него.

– Массаж твоей попки?

Глаза бразильянки полыхнули гневом, а кулачки яростно сжались.

– Почему бы и нет, знаешь ли, – процедила она сквозь зубы. – А то был тут у меня один… массажист. Первый сеанс провёл, а от второго отказался. Может, ты найдёшь мне другого мастера массажа попки, а?

– Так тот первый был мастером? – с усмешкой уточнил я.

– Но его силёнок хватило только на один раз, – парировала бразильянка.

Я проехал перекрёсток и предположил:

– Возможно, он ставил твои интересы выше своих?

– Мои интересы были вполне определенными в тот раз, – прошипела она и злобно добавила. – И совет на будущее. Если девушка хочет секса, то надо просто дать ей то, что она хочет.

– А если девушка забыла о некоторых других людях, которые, надо полагать, не одобрят этот секс?

– Эти люди – не твоя забота, – резко бросила бразильянка и, откинувшись на спинку, закрыла глаза и поджала губы.

В полном молчании мы ехали к ее дому. В салоне практически пахло обидой, и я впервые подумал, что, возможно, поступил неверно. Может быть, не так уж всё хорошо было у бразильянки с ее женихом, если она с такой легкостью соглашалась переспать со мной. Или бразильянки вообще были менее щепетильны в этом вопросе? Я не знал.

Припарковав машину у подъезда высотки, я заглушил двигатель.

– Пока, – сухо произнесла Каталина и выскочила из машины, но я не позволил ей уйти одной.

– Я провожу тебя до квартиры.

– То же мне рыцарь, – фыркнула она, но тяжелый портфель с ноутбуком всё же отдала мне.

Подъезд встретил приятной прохладой, а просторный лифт – зеркалами и запахом пиццы. Бразильянка встала так далеко от меня, словно мы не были знакомы. Я смотрел на неё через зеркало, скользя взглядом по изгибам тела и желая провести по ним рукой, а она, задрав подбородок, смотрела куда-то в угол кабины лифта. Но потом не выдержала и все же повернулась ко мне:

– Простое любопытство. Что тебя заводит, если не готовая к сексу девушка? – я чуть не поперхнулся воздухом, от такого вопроса. – Если не девушка с обнаженной грудью? – я вспомнил в деталях ее растегнутую рубашку и грудь, торчащую над сдвинутым вниз лифчиком. – Если не девушка, кончившая от ласк твоих пальцев? – моя ладонь дрогнула, вспоминая ее нежность между ног. – Если не стонущая девушка, умоляющая взять ее? Что?

Каталина требовательно смотрела на меня, сдернув очки с лица, и в ее взгляде я вновь различил обиду. Мне следовало объяснить ей причину своего поступка, и, конечно, мне даже в голову не пришло сделать это словами.

Кулаком я ударил по кнопке “стоп” и, резко шагнув к бразильянке, вдавил ее в зеркало лифта. Свет в кабине моргнул и потух, а я прошептал ей на ухо:

– Ты возбуждаешь меня даже этим простым напоминанием о том, что случилось тогда на кровати.

Но черта с два, если девушка отреагировала так, как я ожидал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

***

– Что с лифтом?! – испуганно взвизгнула она. – Мы падаем?! О Господи!

Ее ладони с такой силой вцепились в мои плечи, что мне не оставалось ничего другого, как подсветить себе фонариком на телефоне и нажать кнопку ее этажа. Лифт снова дрогнул, свет включился, и мы поехали вверх.

– Это ты?! Ты специально это сделал?! – завопила бразильянка, яростно впечатывая в мою грудь свой кулак. – Ты совсем псих?! Мы могли упасть и разбиться! Кретин! Идиот!

Каталина изо всех сил била меня в грудь, и мне пришлось прижать ее, трепыхающуюся, к себе, чтобы остановить истерику.

– Тш-ш, всё хорошо, – прошептал я ей на ухо, но она не слушала.

– А в посольстве знают, какой ты псих?! Я расскажу папе, и тебя переведут в младшие садовники! – она молотила кулаками так сильно, что я вновь вжал ее в зеркало кабины лифта. – А уж если я расскажу, как ты набросился на меня во время маскарада и изнасиловал!..

– Прости, но все камеры посольства покажут твою ложь, – возразил я, вклиниваясь в ее вопли.

Я, разумеется, врал. Были ли камеры в коридоре или нет – мне было неизвестно. В любом случае, там было слишком темно. Но мои слова возымели правильный эффект – тот, на который я рассчитывал.

– Что? Там были камеры? – внезапно тихо спросила Каталина, замерев так, словно с размаху врезалась в стену. – И… и в твоей комнате тоже?

Врать – так врать, решил я и пожал плечами, чувствуя, как глубоко задышала бразильянка:

– Точно не знаю, но скорее всего да.

– А как ты думаешь, ты мог бы, – Каталина опустила взгляд на мой галстук и неосознанно поправила его. – Ты мог бы получить эти записи?

Ее слова заглушил писк лифта, сообщающий о прибытии на этаж, и мне пришлось переспросить, потому что я хотел быть уверен, что не ослышался:

– Что?

– Я говорю, ты мог бы поскорее пропустить меня? – скороговоркой выпалила бразильянка и, оттолкнув меня, бросилась прочь из лифта.

Резкими движениями девушка вставила ключ в замок и распахнула дверь. Ее квартира встретила нас сумраком холла. Каталина повернулась ко мне, и я отдал ей портфель с ноутбуком:

– Прости за лифт, – искренне произнёс я.

– И за тот раз, когда ты мне отказал, – напомнила бразильянка, скрестив руки на груди.

– Послушай, – я оперся рукой о стену. – Я не готов быть вторым номером. И не хочу, чтобы ты натворила ошибок, о которых будешь жалеть. Ведь у тебя есть Пабло…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

***

– Да забудь ты про Пабло! – девушка эмоционально взмахнула руками, а затем упёрла палец в мою грудь. – В тот момент я хотела тебя! А ты своим отказом меня оскорбил!

– Я тоже хотел тебя в тот момент! – я повысил голос, заражаясь ее злостью.

– Ну и чудесно! – выкрикнула она мне в лицо, шагнув ближе. – А теперь момент упущен, и никто никого не хочет!

– Никто и никого! – рявкнул я.

Секунду мы сверлили друга друга яростными взглядами, шумно дыша и источая гнев, а потом одновременно дернулись вперед и врезались, как два урагана, как два цунами, как две стихии – сокрушая всё вокруг и самих себя.

Наш поцелуй не был нежным или мягким – он был таким же злым и раздражённым, как мы сами. Я прикусывал губы бразильянки, а она стонала мне в рот и царапала шею ногтями. Мои руки сами разорвали ее красную блузку, и Каталина, возмущённо прошипев, ударила кулаком в мое плечо, впрочем тут же сбрасывая порванную вещь на пол. Неистово целуя ее губы, шею и плечи, я избавил Каталину от лифчика и накинулся на ее грудь, прикусывая до вскриков девушки.

Почувствовав стену за ее спиной, я рванул юбку бразильянки вверх, а затем подхватил и ее саму, заставляя обвить мое тело ногами. Пальцы скользнули под трусики, и мы оба застонали: она – от удовольствия моими действиями, а я – от наслаждения ее готовностью.

Ещё пара торопливых движений, и я был внутри горячей бразильянки.

– Oh, meu Deus!.. Oh, Niki!.. – жарко простонала она.

Мое имя, наконец-то произнесенное ею с таким жаром, заставило меня прорычать, словно я был зверем, одержавшим победу в схватке. Девушка подпрыгивала вверх от моих разъярённых толчков и временами до боли сжимала меня своими ногами, как будто принуждая меня двигаться ещё более ожесточенно. Мои пальцы, жадно сжимавшие ее попку, нашли ещё одно горячее местечко, и Каталина взмолилась – громко и без стеснения:

– Sim!.. Por favor, Niki!.. Oh, sim!..

Я ласкал ее сзади, толкался спереди и наслаждался ее неуправляемым желанием, ее дикой потребностью, ее сногсшибательной требовательностью. Полуобнаженное разгоряченное тело бразильянки чуть влажно блестело, пухлые губы пересохли, и она облизывала их своим сладким язычком.

– Вот черт, – прошипел я по-русски, чувствуя, что уже не в состоянии сдерживаться и что слишком быстро приближаюсь к финалу.

– Так бы и трахал тебя сутки напролёт, – прорычал я уже по-португальски. – Ты слишком сексуальная.

Мои пальцы скользнули глубже в неё, а тело дернулось сильнее вперёд, выбивая из пылкой бразильянки удовлетворённый стон:

– Oh, meu Deus! Sim…

Сжав челюсть, я толкнулся в Каталину ещё пару раз и блаженно простонал. Она прижалась ко моему пиджаку своей обнаженной грудью и, выдохнув, устало положила голову на плечо. Я поцеловал ее горячий висок и тихо спросил:

– Где твоя спальня?

Бразильянка вяло махнула рукой вглубь квартиры, и я отнёс ее на мягкую кровать. Она разлеглась там обессилевшей звездой, и я, подумав, стянул с неё сапоги, юбку и трусики. Не в силах сдержаться, я склонился к ней и провёл ладонями по ее телу – по нежной шее, упругой груди, плоскому животику, влажному горячему месту и длинным ногам. Каталина шумно вздохнула и, приоткрыв глаза, предложила:

– Оставайся.

Я, молча, покачал головой. Как бы хорошо нам ни было вместе, но препятствия никуда не исчезли.

– Аргх! – возмущённо выдохнула бразильянка и швырнула в меня одну из подушек. – Тогда выметайся отсюда!

– Я хочу, чтобы ты поняла меня, Каталина, – подавив раздражённый вздох, принялся объяснять я, но она меня перебила.

– А я хочу, чтобы ты остался со мной! – ещё одна подушка, которую я отбил.

Сложно было оставаться спокойным и противостоять этой бестии. Я словно впитывал ее эмоции, чтобы затем выплеснуть на неё же.

Мое тело само дернулось вперёд, и я навис над обнаженной и злой бразильянкой, упираясь руками о кровать по обе стороны от неё. Ее карие глаза излучали гнев и ярость, глядя на меня – того, в чьих руках она только что таяла от удовольствия.

– Я не из тех, кто думает членом, крошка, – хрипло сообщил ей я.

– А зря, – едко ответила она, испепеляя меня взглядом.

– Это путь в никуда, и ты это знаешь.

– Тогда вали отсюда! – Каталина поджала ноги и резко оттолкнула меня ими.

Я выпрямился и сжал кулаки. Она не хотела меня слушать, не хотела понимать! Не хотела даже выслушать!

– Дура, – процедил я сквозь зубы по-русски и, бросив на неё злобный взгляд, двинулся на выход.

– Vai-te lixar, idiota! (1) – донеслось мне в спину.

Против воли я усмехнулся. Интересно, как много бразильянка понимала по-русски?

(1) Vai-te lixar, idiota! – Иди к черту, придурок!