Секреты удачи

Глава 18

После дня рождения Тициана Дюси Деймон вынуждена была признать, что Ли, «Каса-Боус» и Космо стали главной темой разговоров в городе. Какой дом! Какие игры! Какие призы! И тунец! Миллионы мобильных минут были потрачены на обсуждение бейсболки Ли, ее блестящего пояса и итальянской рубашки ручной работы. Она что, утверждает свой стиль или просто невежественная деревенщина? В конце концов, был достигнут консенсус: возможно, именно джинсы, а не официальные костюмы от модных дизайнеров, являются правильной одеждой для празднования собачьего дня рождения. Очевидно, именно Космо одевал хозяйку, и, как все могли заметить, сам был своего рода иконой стиля. Только истинный новатор мог носить на публике лиловое сомбреро и соответствующие шелковые панталоны. Серые носки и башмаки — революционно. Половина лас-вегасских модниц готовы были поклясться, что его жакет и очки — от Сен-Лорана. Вторая половина божилась, что это Версаче. Как ни пыталась, Дюси не могла обратить всеобщее внимание на себя. Какое отвратительное чувство беспомощности!

Следуя примеру Ли, она рассчитала своего телохранителя Джорджио. На следующий день к ленчу вместо костюма от-кутюр она надела теннисный комплект и бейсболку. И была страшно раздосадована, увидев Ли в нежно-зеленом костюме «Дольче и Габбана», туфлях «Прада» и без всяких блесток. Космо явился в своей обычной униформе, что уже казалось классикой, как белые костюмы Тома Вулфа[56].

— Добро пожаловать в «Кастилио-Деймониа», — лучезарно улыбнулась Дюси, чертовски глупо чувствуя себя в коротких штанишках. — Надеюсь, вы не будете в претензии, если я сразу после ленча отправлюсь на урок крокета.

— Безусловно, — холодно ответил Космо.

Игнорируя Ли, Дюси подхватила Космо под руку и повела по длинному темному вестибюлю, вдоль которого располагались тридцать шесть гербовых щитов с комплектами оружия:

— «Кастилио-Деймониа» построен по образцу Бластервелла, поместья маркиза Эшберри в графстве Дарем. В нем четыре бальных зала, тридцать комнат для гостей и пятьдесят больших каминов.

— Должно быть, в Лас-Вегасе суровые зимы.

— Открою вам маленький секрет, Космо: мы на полную мощность включаем кондиционеры, а потом разжигаем огонь. — Дюси задержалась в конце вестибюля, чтобы дать гостям возможность восхититься чучелом лошади в полном боевом вооружении. — Коллекция оружия, собранная моим мужем Калебом, одна из лучших в Северном полушарии. В настоящий момент он в Нормандии, ведет переговоры о приобретении костюма Этельреда Нерешительного[57]. Просто не представляю, куда мы его поместим!

— А в кухне? Вы могли бы развешивать макароны на копье.

— Какая чудная идея. Я подумаю об этом.

Ли никогда прежде не приглашали в грандиозный замок Дюси. От восторга у нее кружилась голова:

— Bay! Это напоминает Гарри Поттера.

Дюси презрительно обернулась:

— Полагаю, это комплимент, Ли.

— Сеньора Боус сравнивает ваш дом с Библиотекой имени Бодлея[58] и аббатством Леккок[59]. — Пиппа была большой фанаткой Гарри Поттера. — Я бы посчитал это большим комплиментом.

— В таком случае благодарю. — Дюси ненавидела доспехи. Однако, поскольку они бросались в глаза, были уникальны и жутко дороги, она позволяла Калебу шататься по свету, пополняя коллекцию. — Позвольте, я покажу вам свое скромное увлечение.

Они вошли в огромное помещение, забитое стеклянными витринами с куклами. Все это напоминало странную смесь тюрьмы и морга для карликов. Дюси кружила между витринами, рассказывая, сколько заплатила за каждую из кукол и где их купила.

— Вы когда-нибудь играли с ними? — поинтересовалась Ли.

— Дорогая моя! Стали бы вы «играть» с Туринской плащаницей? — Дюси остановилась у большого стеклянного ящика. — Эта кукла принадлежала царевне Анастасии. Я купила ее в Стамбуле за четыре тысячи долларов. Сейчас она стоит в три раза дороже.

Кукла имела неприятное сходство с Чаки[60]. Взглянув в жуткие неподвижные зеленые глаза, Пиппа припомнила, как несколько лет назад Тейн ездила с Дюси в Стамбул на поиски куклы, которая предположительно принадлежала царевне Анастасии. Тейн несколько месяцев не могла говорить ни о чем, кроме зеленых застывших глаз куклы. После долгих поисков и расследований она в конце концов сумела разыскать выдающийся образчик этого камня и поместила его в брошь. К счастью, название минерала легко запоминалось.

Пиппа склонилась над витриной:

— Это демантоид?

— Боже, Космо! Откуда вы знаете?

— Добывается на Урале. Очень редкое включение. Любимый камень Фаберже. — Спасибо, мамочка! — У моего прежнего хозяина дюжиной таких камней был инкрустирован набалдашник трости.

Смущенная снисходительностью в голосе Космо, Дюси предложила:

— Ну что ж! Кто готов выпить?

Старый дворецкий Горацио подал в библиотеку три теплых мартини.

— Бар довольно далеко, а он так медлителен, — извинилась Дюси. За дешевый джин она извиняться не стала. — Пожалуйста, дайте прикурить, Горацио.

— Какой примечательный мундштук, — заметила Ли, пока бедный старик ковылял через всю комнату, чтобы поднести зажигалку к сигарете хозяйки.

— Благодарю. Он принадлежал Лоле Монтез[61]. — Дюси потратила несколько лет и еще одно состояние, коллекционируя мундштуки, принадлежавшие роковым женщинам. И она не позволит какому-то раку легких помешать ей демонстрировать приобретения. — Это подарок ее возлюбленного, Людвига Баварского.

Пока Ли благоговейно внимала историям о безумном короле Людвиге, Горацио принес следующую порцию теплого мартини с парой оливок и ломтиком лимона.

— Он у нас уже целую вечность. — Вздох Дюси должен был означать очередное извинение. — Не хотите поменять Космо на Горацио, Ли?

Пиппа поспешно вмешалась:

— Прошу прощения. У меня эксклюзивный контракт с «Каса-Боус». — Она обернулась к Ли за поддержкой. — И я счастлив работать там.

— Очень жаль! Если ситуация изменится, не могли бы вы сообщить об этом в первую очередь мне?

— Безусловно, — улыбнулась Ли.

Пиппа многозначительно чуть наклонилась вперед:

— Как продвигается дело с членством сеньоры Боус в «Кантри-клубе»?

Дюси на миг замерла. Ей показалось, что Космо намерен поближе рассмотреть изумрудный кулон глубоко в ее декольте.

— Медленнее, чем я надеялась.

— И почему же?

Дюси выпустила облако дыма:

— Ли, могу я быть откровенной? Ваше происхождение далеко от аристократического. Как и происхождение вашего мужа. Несмотря на выдающиеся личные качества, вы все еще остаетесь плутократами первого поколения.

— Как и вы, если не ошибаюсь, — заметила Пиппа.

— Кто это вам такое сказал? — ахнула Дюси. В течение многих лет она распространяла утку о том, что является наследницей Джейсона Гоулда[62].

— Это всем известно. — Пиппа вытащила оливку из мартини и положила ее в пепельницу из лазурита. — Пожалуйста, продолжайте.

— За два свободных места идет невероятная борьба. Малейшая ошибка может стать роковой. Флоридиа Вентура была бесспорной кандидатурой, пока кто-то не написал в комитет, что она уже два года подряд носит одно и то же платье от «Бэдгли-Мишка»[63]. Тори Баттерсон была уже почти членом, но тут ее шеф сообщил, что закупает бакалейные товары в супермаркете.

— Вы, наверное, шутите, — с отвращением пробормотала Пиппа.

— Это истинная правда. — Дюси обернулась к двери. — Да, Горацио?

Дворецкий продемонстрировал диплом в замысловатой рамке:

— Мадам, вы желали видеть его немедленно, как прибудет.

— Ах это. Да-да, покажите его гостям.

— Вы приняты в «Общество «Бентли»», — взволнованно прочла затейливую надпись Ли. — Десять «бентли» за восемь лет! Фантастика!

Дюси имела обыкновение после нескольких мартини въезжать в ров, окружающий ее замок.

— Повесьте это на стене в холле напротив вашей комнаты, Горацио, — махнула она рукой, отпуская слугу. — Как я уже сказала, Ли, крошечный ложный шаг — и с вами покончено. Я буду защищать вас, насколько это в человеческих силах, но помните, что вы всего лишь танцовщица. — Дюси была вознаграждена зрелищем дрожащих губ Ли. — Из Буффало!

— Можно узнать, как вам удалось попасть в «Кантри-клуб» Лас-Вегаса? — вмешалась Пиппа. Благодаря Тейн она знала, что Дюси, наняв шестерых частных детективов, раскопала достаточно грязи, чтобы шантажировать двух членов комитета.

— Мои качества говорят сами за себя, — натянуто ответила Дюси. — Должна поздравить вас с успехом вчерашнего мероприятия, Ли. Оно породило множество положительных откликов от людей, которые прежде были — как это говорится? — не в восторге от вашего воспитания.

Вернулся Горацио. Затянутыми в белые перчатки руками он протянул серебряный поднос с единственной маленькой карточкой. Дюси прочла вслух:

— Ленч подан.

Все направились в столовую, шедевр английской готической архитектуры. Со стропил свисали сто геральдических флагов. По темным углам Калеб умудрился разместить еще одно чучело лошади и квартет рыцарей в полном вооружении, с нацеленными прямо на длинный обеденный стол копьями. На том конце стола, где расселись дамы, Горацио зажег свечи в двух канделябрах. Шестнадцать свечей почти не рассеивали тьму; впрочем, Дюси считала эффект потрясающим. Она заметила, что Космо внимательно разглядывает подсвечники.

— Вы любуетесь серебром времен регентства, Космо?

— Нет, размышляю, позволять ли сеньоре Боус обедать при свечах в дневное время. В «Каса-Боус» я бы не допустил подобной глупости.

Шокированная, Дюси смогла лишь пролепетать:

— Браво, Космо! Я проверяла вас.

Тем не менее гасить свечи она не стала, дабы Космо не заметил нечищеные канделябры.

За поглощением замороженной говядины «Веллингтон» обсуждение шансов Боусов попасть в «Кантри-клуб» продолжилось. По мнению Дюси, у динозавров было больше шансов еще раз побродить по планете, чем у Ли — получить шесть голосов «за» от членов комитета. Один воздержавшийся, одно неодобрительное анонимное письмо — и Ли вне игры. Последние сорок кандидатов не прошли отбор, хотя все обладали выдающимися достоинствами, а десять из них к тому же миллиардеры.

— Богатство — это еще не все, — предупредила Дюси. В дальнейшие детали вдаваться она не могла, поскольку была связана торжественной клятвой. — К сожалению, Ли, многие думают, что самым классическим предметом интерьера в вашем доме является Космо.

— Вы же знаете, насколько важно это членство для меня и Мосса, — прошептала Ли, вновь едва не плача.

— Более того, клуб неодобрительно относится к непрочным парам. Ваш брак определенно непрочен.

— Мои хозяева невероятно счастливы, мадам Деймон. Откуда у вас подобная ложная информация?

— У меня свои источники. И свои собственные глаза. Мосс определенно не разглядывал мое декольте вчера вечером, когда я покидала «Каса-Боус».

Пиппа не сразу сообразила, каким образом нежелание Мосса пялиться на сиськи Дюси характеризует его брак как непрочный.

— А что, все должны таращиться на эти две базуки, приобретенные вами в Рангуне?

— Господи, Космо! — Дюси чуть не подавилась йоркширским пудингом. — Кто сообщил вам эту чудовищную ложь?

— И это всем известно. — Пиппа сложила салфетку. — Спасибо за ленч, мадам Деймон. Полагаю, мы с сеньорой Боус сыты и съеденным, и услышанным.

И двинулась к двери.

— Постойте! Я сказала, что ситуация сложная, но вовсе не безнадежная. Вчерашнее мероприятие было отличным началом. Ли следует нанести решающий удар.

Пиппа обернулась и с раздражением заметила, что Ли продолжает сидеть за столом, сжав в руке вилку как паралитик:

— Что вы предлагаете? У нас больше нет домашних животных, чей день рождения на подходе.

Ли ожила:

— Мы могли бы отпраздновать вступление Дюси в «Общество «Бентли»».

— Превосходная идея! — тут же согласилась Дюси. — Ли, у вас гораздо больше воображения, чем я предполагала. К завтрашнему дню я пришлю список гостей. Если все будет сделано правильно, это может решить вашу проблему.

Горацио внес серебряное блюдо с какой-то темной вязкой кучкой, и Дюси просияла:

— Ах, пудинг из инжира!

Пищеварительный тракт Пиппы был спасен появлением мужчины. Лет тридцати с небольшим, в белых брюках и свитере-поло, загорелый красавчик выглядел как модель, перешедшая на полностью паразитическое существование.

— Ах, простите, — удивленно воскликнул он. — Я не знал, что у тебя гости, Дюси.

Он озадаченно посмотрел на Пиппу, чей пол все еще оставался открытым вопросом:

— Я Харлан Скотт.

— Космо дю Пиш, — ответила Пиппа, протягивая безвольную лапку.

Харлан немедленно заключил, что Космо не в его вкусе, а вот Ли — другое дело:

— Добрый всем день, — плотоядно улыбнулся он.

Дюси немедленно перешла к превентивным действиям.

— Харлан — инструктор по крокету в клубе, — произнесла она, поднимаясь из-за стола. — И мой компаньон, когда Калеб отсутствует.

Перевод: руки прочь.

— А сейчас, простите, кажется, я уже опаздываю на урок. — Подцепив Харлана под локоток, Дюси потащила его к двери. — Подумайте о моем предложении насчет обмена, Ли.

— Что все это значит? — прошептала Ли, когда входная дверь захлопнулась.

— Это значит, что Харлан — больше, чем просто инструктор по крокету.

— О каком обмене она говорила?

— Меня на Горацио. Даже не думайте об этом. Хотите попробовать этот пудинг? Тогда давайте выбираться отсюда. У меня от этого места мороз по коже.

Пиппа испуганно прикрыла рот ладошкой.

— Спасибо, Горацио, — обратилась она к дворецкому, молча стоявшему в сторонке. — Все было крайне изысканно.

— К вашим услугам, сэр. — Он проводил гостей до выхода. — Всего доброго.

Абрикосовый «дюсенберг» Ли стоял в гараже рядом с коллекцией королевских карет, принадлежавшей Калебу. Пиппа медленно проехала через мост, отделявший замок Дюси от реального мира.

— Да, на ее месте нужно обладать большой смелостью, чтобы упрекнуть «Каса-Боус» в отсутствии вкуса.

— А мне дом Дюси показался таким величественным.

— Когда вы прекратите защищать ее? Всякий, кто живет в компании лошадиных чучел, ненормальный.

— Мне кажется, она испытывает к вам настоящую страсть, Космо.

— Что лишь подтверждает мою точку зрения. Пожалуйста, не поощряйте ее.

— Поверить не могу: Флоридии Вентура отказано! Она наследница первого губернатора Род-Айленда! — Настроение Ли падало с каждой милей, отдалявшей их от «Кастилио-Деймониа». — Возможно, Дюси права. Надежды нет. Я всего лишь выскочка, бывшая «рокитс», состоящая в непрочном браке.

— Это всего лишь психологические игры. Ей необходимо держать вас в состоянии неуверенности. Она сама так живет.

— Но зачем вести себя столь низко?

— Это легче, чем быть приличным человеком. Укрепить дух Ли Пиппа попыталась, пригласив ее в «Пикассо» на более съедобный ленч.

— Почему бы вам лично не собрать чеки с тех дам, что фотографировались вчера с Майклом Фелпсом? Это прекрасная возможность встретиться с некоторыми членами клуба с глазу на глаз. Просто будьте собой. Очаруйте их.

— Но что нужно надеть? — простонала Ли.

— Сейчас отправимся по магазинам. Предоставьте это мне.

Решив, что человек в лиловом сомбреро и таких заметных очках определенно играет в Лас-Вегасе по-крупному, метрдотель провел Пиппу к лучшему столику. Проходя вслед за ним сквозь море заинтересованных взглядов, Пиппа почувствовала, что ей, пожалуй, нравится роль Космо дю Пиш. На этот раз псевдоним не казался таким чуждым. Космо излучал уверенность, которая прежде появлялась у нее лишь время от времени. Его причудливая, эксцентричная харизма заставляла окружающих подчиняться его воле. Пиппа улыбнулась: она поняла, что значит быть Тейн.

— А что, Дюси действительно сделала себе сиськи в Рангуне? — спросила Ли, когда они сделали заказ.

— В июне.

— Откуда вы все это знаете, Космо?

— Это моя работа. Служить вам и защищать вас.

Ли положила ладонь на руку Пиппы:

— Вы необыкновенный. Оставайтесь таким, не надо ничего менять. Даже усы.

Они обсуждали, как лучше сообщить Моссу об очередной грандиозной вечеринке, как вдруг миловидная, но в стельку пьяная босая дама зацепилась за их столик. В каждой руке она сжимала по бокалу мартини. Пиппа смутно помнила, что та присутствовала на юбилее Тициана.

— Вайолин! — ахнула Ли. — Какая приятная встреча… Присаживайся к нам.

— Я ток што плучила псьмо, — объявила Вайолин, покачиваясь, как тростинка на ветру. — Прям в руки, кода я гра-ла брдж.

Постепенно Пиппа и Ли сумели собрать воедино разрозненные обрывки ее истории. Потратив триста тысяч долларов на вечеринки, подарки и унизительные договоренности, Вайолин только что узнала: ей отказано во вступлении в «Кантри-клуб» Лас-Вегаса. Дюси могла сказать только, что некто прислал в членский комитет письмо, в котором сообщал: свою маленькую собачку Вайолин назвала Мамбо. Использование названия непристойного танца в качестве имени животного многое говорит о характере владелицы.

— Мня заруБИЛЛИ! — проорала Вайолин, махом проглатывая оба мартини.

Подскочил метрдотель:

— Эта дама беспокоит вас, сэр? — обратился он к Пиппе.

— Она пережила страшный шок. Но сейчас придет в себя.

— Неправда! — Вайолин качнулась к соседнему столу. Пустой бокал из ее руки выпал прямо в чей-то суп из сельдерея. — Я возвращаюсь в Палм-Бич! В жпуууу Вегас!

Официант вывел Вайолин из ресторана.

— Ее не приняли из-за клички Мамбо? — Ли едва выговаривала слова.

— Вашу собаку зовут Тициан! — напомнила Пиппа, подписывая счет. — Пойдемте отсюда, пока не наткнулись еще на кого-нибудь из отвергнутых.

К сожалению, они все же на них наткнулись: на Эсмеральду в бутике Армани, Карлу — у Фенди, Биби — в «Симайоф» — все они получили с посыльным такие же отказы, как и Вайолин. Все три дамы были совершенно убиты. И ни одна не имела понятия, по какой причине ей отказано во вступлении в «Кантри-клуб». Пиппа тоже не могла этого понять: они были богатыми, воспитанными, достойными, уважаемыми в обществе. Их собак звали Рембрандт, Дуайт и Эйфель. Эсмеральда возила Дюси в Мадрид посмотреть бой быков. Карла подарила Дюси трехрядное ожерелье из жемчуга Микимото. Биби не только подарила Дюси работу Уорхола, но и купила чучело пони для Калеба. Очевидно, ни один из этих жестов не был достаточен, чтобы обратить решение в свою пользу.

— А кто-нибудь вообще вступает в этот клуб? — поинтересовалась Пиппа.

— Уоллес и Пегги Стаутмейер, — всхлипнула Биби, протягивая кассиру кредитку. Она покупала маленькое колечко за восемьдесят тысяч долларов, просто для поднятия настроения. — Он тупой фермер, разводит цыплят. А она выглядит как трактор.

— Это значит, что осталось всего одно свободное место, — сказала Ли.

— Не стоит слишком надеяться, — бросила Биби, удаляясь.

Пиппа и Ли ехали домой, и настроение в «дюсенберге» было похоронное.

— При таких обстоятельствах стоит ли вообще затевать этот «бентли»-бал? — усомнилась Пиппа. — Дюси, похоже, замышляет маленькую грандиозную аферу.

Ли была сама не своя:

— Это должно стать моим победным ходом, Космо. На Мосса в этом деле можно рассчитывать.

Пиппа остановила автомобиль перед «Каса-Боус», сразу позади фургона службы дезинфекции бассейнов. Под портиком был припаркован абрикосовый «мерседес». Пиппа улыбнулась: Коул дома. Как, к несчастью, и Мосс.

— Какого черта он делает дома в это время? — возмутилась Ли.

Пиппа тихонько застонала: в суете с одеванием Ли к ленчу она совершенно забыла о счетах, которые должна была положить на стол Мосса.

— Оставьте все в машине, сеньора. Если мы намерены поговорить с ним о вечеринке, последнее, что ему нужно видеть, это десять пакетов от Армани.

Они проехали в гараж, где Коул полировал черный «порше».

— Приветствую, дамы! — улыбнулся он. — Прошу прощения: дама и джентльмен.

— Что вы оба делаете дома? — с порога начала Ли.

— Кажется, вы с мистером Боусом встречаетесь сегодня в пять часов с крупнейшим поставщиком люрекса.

Ли начисто забыла об этом.

— Йо-хоо, — пролепетала она, когда они с Космо вошли в дом. — Тициан! Где ты, дорогой?

Нигде. Мосса они обнаружили в библиотеке, где тот при свете галогеновой лампы перебирал груду черных перьев.

— Ты не видел Тициана?

— Я отправил его в школу дрессировки, застав эту тварь за жеванием моего лучшего турдус мерула.

— Ты сослал мою собачку, не поставив меня в известность? Будь ты проклят!

— Он вернется через неделю. — Со сломанными ребрами. — Где вы были?

— На долгом продуктивном ленче с Дюси, — ответила Пиппа. — Она живет в живописном замке с коллекцией оружия. Она продемонстрировала нам свою коллекцию кукол и…

— Где счета за собачье увеселение? — прервал ее Мосс.

— Сейчас принесу, сеньор.

Когда Пиппа вернулась с большой папкой, Мосс уже отобрал у Ли бумажник и подсчитывал общую сумму на чеках дневного шопинга.

— Восемнадцать тысяч шестьсот девяносто восемь долларов, — подвел он итог. — Это случилось до или после того, как Дюси показала вам свою коллекцию?

— Мы купили только самое необходимое! — со всей возможной отвагой доложила Пиппа. — Сеньоре Боус требуется новый образ непременно.

— Заткнись, Космо. Дай-ка свою папку. — Мосс вновь занялся калькуляцией. Он что-то сложил, подвел итог и отошел к окну.

— Сорок восемь тысяч долларов с мелочью, — задумчиво пробормотал он, глядя за окно с таким интересом, словно Венера Боттичелли только что шагнула из раковины прямо в его патио. Без всякого предупреждения Мосс схватил глобус и запустил им в голову Ли. — На собачий день рождения! — завопил он. — Ты что, не в своем уме?

Пиппа, как опытный футболист в броске — мяч, взяла подачу, спасая и глобус, и ценный нос Ли.

— Право же, сеньор Боус!.. — выдохнула она, приглаживая волосы. — Это ниже вашего достоинства.

Она поставила глобус на место:

— А сейчас вы сядьте и замолчите. Мне нужно вам кое-что сообщить.

Мосс был настолько удивлен, что подчинился. Пиппа повела себя ровно так же, как это делала Тейн последние двадцать лет, когда супруг начинал раздражаться по поводу текущих расходов:

— Вы успешный человек, имеющий счастье быть женатым на красивой порядочной женщине, которая выбрала вас из всех приличных, красивых и благородных мужчин Далласа.

— Буффало, — прошептала Ли.

— Не важно. Ваша жена должна быть отражением вашей успешности — именно в этом состоит ее священный долг по отношению к вам. В свою очередь вы должны обеспечить ее средствами для поддержания высокого социального статуса.

— Кто это сказал? — огрызнулся Мосс.

— Прошу вас, не перебивайте! — Пиппа пожалела, что выпила теплый мартини у Дюси; из-за него она упустила самый убедительный раздел речи Тейн. — Несколько тысяч долларов там и сям — ерунда для человека с вашим состоянием. Более того, это вообще не вопрос денег. Это вопрос уважения к женщине, которая отдала вам каждую унцию своей жизни, своей крови. Это ваш шанс быть по-настоящему джентльменом.

Это все, что Пиппа припомнила из монолога Тейн «Сожги меня на костре». Если Мосс хотя бы отчасти был похож на ее отца, то сейчас в любой момент мог хлопнуть дверью, поэтому она решительно продолжила:

— Вы хотите стать членом «Кантри-клуба» Лас-Вегаса. Вы доверили своей жене эту невыполнимую миссию. И сейчас должны ее поддержать.

— Что в этом такого невыполнимого?

Пиппа вздохнула, словно вынуждена была объяснять, что два плюс два равняется четырем.

— Сегодня днем мы встретили четырех женщин, которые попытались вступить в клуб. Каждая из них потратила от трехсот до шестисот тысяч долларов на достижение этой цели. И сегодня утром каждая получила письмо с отказом.

Мосс замер:

— А что не так?

— Комитет проголосовал против.

— Что это значит? Чьи-то интриги?

— Некто написал анонимное письмо с возражениями.

— Анонимное, черт побери. Кто?

— Это тайное голосование. И решение должно быть единогласным.

— А Стаутмейеры попали, — начала было Ли. — Представляешь?

— Ш-ш. — Пиппа вновь обратилась к Моссу: — На сегодняшний день вы потратили жалкие восемнадцать тысяч на тряпки и сорок восемь тысяч на праздник плюс еще несколько тысяч на развлечения.

— Не забудьте — шестьдесят пять тысяч на вас лично.

— Отлично! — отрезала Пиппа, стремительно подсчитывая в уме. — Все равно получается лишь сто тридцать тысяч долларов, что, грубо говоря, едва достаточно, чтобы купить вам два голоса из шести. Вы не можете позволить себе выглядеть дешевкой, сеньор Боус. Насколько сильно вы хотите попасть в этот клуб?

Он поразмыслил:

— У вас ведь припрятано что-то в рукаве, а, шмакодявка?

— Мосс! Не смей разговаривать с Космо в таком тоне!

Пиппа пожала плечами:

— Да зовите меня как угодно. Я предлагаю бал-маскарад. Двести тысяч долларов.

— Я дам тридцать.

— Сто сорок.

— Девяносто.

— Идет.

— А теперь вы расскажите кое-что мне, Космо, — прорычал Мосс. — Где собирается этот членский комитет?

— В клубе, насколько я могу предположить.

— Когда следующее заседание?

— Зачем вам это знать? Вы не можете присутствовать. Не можете даже пытаться выяснить дату заседания.

— Вы действуйте своим путем, а я пойду своим.

Над верхней губой Пиппы защекотало. Проведя языком по губе, она почувствовала колкую щетину. Усы медленно сползали: день выдался длинным и жарким.

— Простите, — поспешно сказала она. — Я немедленно займусь организацией бала.

— Постойте! Что мне надеть сегодня на встречу с этими «люрексами»? — воскликнула ей вслед Ли.

— Желтое платье от Эррера с малиновыми лодочками. Жемчуг и лепту для волос, если у вас есть.

Пиппа помчалась в свою комнату, где убедилась, что усы висят на нескольких ниточках. Хуже всего, что утром она оставила тюбик с клеем незакрытым и он почти весь вытек на туалетный столик. Она ринулась в ванную за бритвой, чтобы попробовать отскрести хотя бы немного.

Коул брился, стоя нагишом у раковины.

— Ой, мама! — взвизгнула Пиппа.

— Я полагал, мы договорились стучаться, Космо, — заметил Коул, ничуть не нервничая.

— Я полагал, вы моете машину! — Пиппа ввалилась обратно в комнату и захлопнула дверь. Она в жизни не была так унижена. На миг Космо исчез и вернулась прежняя, раненая Пиппа, готовая кричать во весь голос. Она было бросилась на кровать, чтобы зарыться головой в подушку и завыть, как вдруг услышала: Коул насвистывает «Этот дивный мир»… Она задержала дыхание, прислушиваясь. Он, кажется, счастлив. На самом деле счастлив.

Свист стих.

— Я готов, Космо, — оповестил он через дверь. — Ванная в вашем распоряжении.

Выйдя из транса, Пиппа позвонила Оливии Вилларубиа-Тистлберри, чтобы дать выход чувствам. Трубку снял Корнелиус и сообщил, что Оливия с адвокатами отбыла в Колумбию откупаться от суда. Затем Пиппа позвонила в Даллас.

— Я так рада, что ты вернулся к работе, Шелдон.

— Не всецело, — поправил он. — Я обследуюсь у специалиста по регенерации волос по поводу той части, которая еще отсутствует.

— Тебе будет приятно узнать, что я еще учусь.

— В школе для горничных?

— Сейчас я прохожу практику. Через неделю получу диплом, если удачно пройдет грандиозная вечеринка.

— Я поверю в этот диплом, только когда увижу его.

— Я хочу, чтобы ты оказал мне небольшую услугу.

— Я только что послал тебе «мазерати», телефон, десять тысяч долларов и зажигалку, которая уничтожила мои брови. Еще около восьмидесяти тысяч у тебя на счете. Не говори, что ты все потратила на крахмал для передников.

— Мне нужно, чтобы ты прислал четыре штуки фальшивых усов, — сказала Пиппа. — Срочно. Доставка рано утром. Симпатичные. Светло-коричневые. И суперклей, адаптированный к условиям пустыни. Гипоаллергенный, если сумеешь найти.

— Пустыни? Я думал, ты в Аспене.

— Ты меня не слушаешь? Я прохожу стажировку в Лас-Вегасе. Парики и усы — часть моей повседневной жизни здесь.

— Что это за хозяин желает, чтобы горничные клеили ему усы? Звучит как сексуальное домогательство. — Шелдон повысил голос. — Может, следует подать в суд?

— Усы нужны для меня. Сейчас я мажордом по имени Космо дю Пиш.

Шелдон долго молчал:

— Почему бы тебе просто не перестать брить ноги, да и дело с концом? Или переехать на Лесбос?

— Мне нравится быть Космо. — Пиппе пришлось трижды повторить имя по буквам. Затем она дала Шелдону адрес «Каса-Боус». — Как моя мама?

— Она в Лондоне. Би-би-си собирается снять про нее документальный фильм. Я не советовал ей ехать, но она, как обычно, не стала слушать.

— По крайней море за последние пару недель она не ввязалась в драку.

— Ничего серьезного, — расплывчато ответил Шелдон. — Сосредоточься на дипломе.

В библиотеке разгоралась очередная баталия. Пиппа подошла к окну как раз вовремя: из оконного проема вылетела стеатитовая[64] сова и приземлилась в патио. Она видела, как Коул пошел в гараж и вывел оттуда лимузин. Мосс затолкал Ли, с головы до ног облаченную в золотые блестки, на заднее сиденье. Едва «мерседес» отъехал, телефон Пиппы зазвонил.

— Не могли бы вы позвонить в службу ремонта, Космо? — Голос Коула был едва различим на фоне воплей супругов. — Номер пять в записной книжке телефона.

— Нет проблем.

— Не желаете попозже совершить вместе со мной налет на кухню?

Это зависит от того, сколько клея для усов ей удастся наскрести с туалетного столика.

— Возможно.

— Эй, Мо! — забарабанила в дверь Керри. — Парни из дезинфекции уходят.

— Иду.

Пиппа набрала клея на то, чтобы усы продержались еще несколько часов. Подписала счет дезинфекторов и вызвала вчерашнюю бригаду стекольщиков, чтобы вставить новое окно в библиотеке. Керри и Руди ушли играть на игровых автоматах, и Пиппа осталась в «Каса-Боус» в одиночестве, занявшись переноской наверх трофеев с дневного шопинга. На пятом путешествии в гараж, повинуясь импульсу, Пиппа подошла к черному «порше», стоявшему рядом с «мазерати», открыла дверь, села на водительское сиденье и вдохнула запах Коула… Это его машина, не Мосса. Ключи торчали в замке зажигания. Пиппа завела двигатель и проехала разок вокруг дома. Этот секретный рейд воодушевил ее как поцелуй украдкой. Она заметила, что Коул помыл и отполировал «мазерати». В первый раз за много недель она вспомнила о Лэнсе. Со дня на день начинался тренировочный сезон. Пиппа расхохоталась, потрясенная открытием: ей действительно было абсолютно все равно.

Она постирала утягивающий бюстгальтер и, повинуясь другому импульсу, побрила ноги золотой бритвой Коула. В полночь, услышав звук хлопнувшей двери, она вздрогнула всем телом. Ли и Мосс поднялись по лестнице, пьяные, но все так же скандалящие. Свет в их спальне зажегся, потом погас. Телефонный звонок.

— Простите, Космо, — голос Коула, — кое-что произошло. Я не смогу сегодня составить вам компанию.

— Никаких проблем, — солгала Пиппа.

Послушав звук двигателя удаляющегося «порше», она утешилась остатками стейка и бургундского. В середине ее ужина в кухню ввалились Руди и Керри, впервые в истории выигравшие двадцать баксов. Они прикончили бургундское и кусок лазаньи с баклажанами. Наконец Керри рыгнула, как сытая свинья, и спросила:

— Эй, Мо, а где наша Золушка?

— Простите?

— Коул. Его «порше» нет на месте.

— Полагаю, он поехал по поручению сеньора Боуса.

— Ложись спать, не жди его, — заржала Керри.

Пиппа тем не менее ждала. Он не вернулся.