Семёновы

16

Мать ахнула от неожиданности, когда Ольга перешагнула порог родного дома и шлепнула на пол увесистые сумки.

– Мамочка, я вернулась…

Наталья сразу поняла, что насовсем. Они обнялись, и мать всплакнула от нахлынувших эмоций. Полюбопытствовать, что за переполох, выглянул Никитка с машинкой в руках. Увидев мать, он завизжал и бросился к ней. Ольга подхватила тяжелого бутуза и целовала, целовала его. К радостному безумию присоединился Бараш, повзрослевший, но не забывший, и все еще преданно любящий свою хозяйку. Он вертелся у ног, поднимался на задние лапы, пританцовывал и взлаивал от избытка чувств, пока Ольга не присела и не погладила его кудрявое пузо. Тогда он на секунду потерял сознание от счастья, а потом лег у порога и глаз с нее не сводил. В общем, все были счастливы. Но счастливей всех была сама Ольга. Она как будто нормально задышала после затяжной болезни. И, самое главное, сделала то, что решила сама, без посторонней указки. Разорвав связь с Михаилом, она вдруг поняла, насколько эти отношения тяготили ее. Все это время приходилось постоянно следить, чтобы не проговориться, не выдать свою тайну, не стать посмешищем в глазах других людей. Даже родители не знали о нем. Ольга подумала, что и теперь знать не обязательно. Особенно матери, сильно переживающей по любому поводу. Телефон еще продолжал подбрасывать короткие извинительные сообщения. Она сначала читала их, а потом стала просто удалять. И это было просто, понятно, и очень легко.

А сын-то подрос! К своим двум годам это был высокий и крепкий мальчик. Никита много говорил, много двигался, и вообще всего делал много. Дед и бабушка, перебивая, рассказывали о внуке, словно торопились влить Ольгу в их размеренную жизнь, а сам Никита сосредоточенно ковырял новенький вездеход, время от времени привлекая к себе внимание словами "Мама, смотри!". И только к вечеру, когда малыш уснул в ее постели, отказавшись уходить в кроватку, Ольга поняла, чего была лишена целый год. Ей никогда не восполнить этот пробел. Она погладила чуть влажные темные волосики сына и в очередной раз удивилась, насколько он не похож на всех остальных членов семьи. Мать заглянула в спальню, увидела, что Ольга не спит, и на цыпочках вошла.

– Мам, какой же он красивый! – шепотом, улыбаясь, произнесла Ольга.

Мать кивнула и улыбнулась в ответ.

– Он только о тебе и говорил в последние дни, – сказала она, – ждал, скучал.

Мальчик смешно хрюкнул во сне, пошевелился, потом оттопырил попу и развернулся на другой бок, толкнув Ольгу к краю. Мать тихонько засмеялась.

– Надо его переложить, он не даст тебе спокойно спать, вертится всю ночь.

Она вынула из постели теплого спящего ребенка и положила его в детскую кроватку. Никита свернулся калачиком, подтянув колени к животу. Бабушка укрыла его одеялом.

– Спи, дочка, – ласково сказала она, погладив Ольгу по голове, – спи.

Весна набирала обороты. Семёновы отметили второй день рождения Никиты, в тихом семейном кругу. Круг, правда, был совсем не тихий, а достаточно шумный, потому что приехала Настя. И, самое главное, приехала она не одна. Родители были ошеломлены событиями и долго еще, в тишине опустевшего, после отъезда гостей, дома, обсуждали произошедшее. Настя приехала с женихом. Не с парнем, не с просто другом, а с человеком, попросившим ее руки. Сама Настя была счастлива настолько, что щедро расплескивала свое настроение вокруг, заражала ощущением счастья. Андрей не был юным, перед родителями предстал взрослый мужчина. Он открыто заявил свои притязания к их дочери и официально, и немножко старомодно, попросил руки Насти. А Настя смотрела на него так, что сразу было понятно – любит. Отцу смутно казалось, что он где-то уже встречал этого мужчину. И каково было его удивление, когда Андрей напомнил о давней встрече. Мужчины душевно пожали руки, обнялись и поняли, что найдут общий язык.

Андрей оказался довольно востребованным и талантливым архитектором. Жил он, а теперь и Настя, в большом доме в пригороде, который спроектировал сам и почти самостоятельно выстроил. Артём, который первый из родственников познакомился с сестриным избранником, был тоже охвачен обаянием нового члена семьи, с того самого дня, когда однажды утром, в квартиру, где он безмятежно спал, ворвались, как ураган, двое, среди которых он разглядел счастливую, и от того немножко рассеянную, сестру. Она взялась упаковывать вещи, пытаясь на ходу объяснить удивленному брату, то происходит. Когда же они вышли в кухню выпить чаю, то Андрей неожиданно предложил Артёму перебраться в его старую квартиру, находящуюся в центре, а теперь пустующую. За жильем надо было присматривать, это и было бы достойной платой. Настя взвизгнула и набросилась на любимого с поцелуями. Так и Артём съехал со съемного жилья. Родители охали и ахали, слушая повествование и удивлялись, как все удачно складывалось. Потом горожане, как называла их мать, уехали, а оставшиеся продолжили наслаждаться своим маленьким уютным мирком.

Ольга не стала засиживаться дома и снова вышла на работу. Она по-прежнему с удовольствием ходила пешком, наслаждаясь свежим воздухом и просторами. Односельчане так же приветствовали ее, спрашивали о здоровье, радовались, что она вернулась. Боялась Ольга только одного – встречи с отцом Иваном. И боялась она не его – себя. С самого приезда она думала о том, что будет, когда они встретятся. Возродится ли старое чувство или же она будет равнодушна. Перебирая вещи в шкафу, она наткнулась на свитер, когда-то согревший ее. Оглянувшись, чтобы никто не увидел, она погрузила лицо в теплые шерстяные складки и тихонько вдохнула. Свитер ничем не пах. Точнее он пах ее вещами. Сначала Ольга недоуменно нахмурилась, а потом догадалась, что мать, ее мудрая замечательная мать, выстирала свитер. Ольга покачала головой и засунула вещь обратно, дав себе слово, что вернет ее отцу Ивану при первой же возможности.

А пока она наслаждалась. Возобновила дальние пешие прогулки, обязательно с Никиткой, который не отходил ни на шаг, и с фотоаппаратом, который она в городе забросила, а сейчас начала опять снимать с увлечением. У нее удивительно хорошо получалось. Фотографии в рамках заполнили дом. Вот мать стоит на крыльце и пытается что-то рассмотреть через высокий забор. Она встала на носочки и тянется кверху. Удивительно, какая красивая у них мама. Отец, присевший на крыльцо бани. Красный и разгоряченный, улыбается. Никита, рассматривающий земляного червя, сидит на корточках. Никита тащит кота. Кот, принявший свою судьбу, покорно свисает из детских ручонок. Никита в дедовой машине, довольный, сидит на водительском месте. Ножки в сандаликах не достают до пола.

Само собой, то, чего опасаешься, чаще всего, происходит неожиданно. Так и случилось. День был чудесный и в райцентре происходило важное событие – закладывали фруктовый сад. Вокруг подготовленных заранее лунок кружились местные жители. Они бережно прикапывали тоненькие саженцы, поливали, подвязывали. Люди радовались совместной работе, смеялись, кто-то даже пел. Ольге нравилось это человеческое единство. Она помогла отцу посадить два саженца, а потом взяла фотоаппарат и пошла вдоль посадок, стараясь запечатлеть как можно больше добрых лиц. И налетела спиной на кого-то. Ольга ахнула, провалившись в пустую лунку, покачнулась и начала падать. Но тут же была подхвачена за подмышки и вздернута вверх. Обернувшись, она увидела молодого священника. Он нисколько не изменился. Такое же серьезное, до бесстрастности, лицо, морщинка между бровями. И такая же невидимая, но ощутимая харизма.

– Здравствуйте, Оля, – тихо сказал батюшка и подал ей выпавшие из рук перчатки.

– Здравствуйте, Иван Николаевич, – она не знала, куда деть глаза. Почему-то было неудобно.

– С приездом.

– Спасибо…

Беседа не складывалась и оба тяготились этим.

– Помогали родителям?

Ольга кивнула.

– Папа там, – она махнула рукой, – сажает. А мама на чае.

Наталья была недалеко. С другими женщинами они организовали пункт питания с горячим чаем и домашними пирогами. Пахло из этого угла умопомрачительно. Возле столиков крутились дети, то и дело сдергивающие со столов то пирожок, то булочку. Никита тоже был там. Мать, конечно, видела, с кем беседует дочь, и уже вытянула шею, присматриваясь.

– Ну, я пойду? – Ольга слегка улыбнулась.

Отец Иван как-то неопределенно кивнул, она повернулась и пошла в сторону импровизированного кафе. Мать вопросов не задавала. И это было хорошо. Вечером, лежа в постели, Ольга анализировала сегодняшнюю встречу и поняла, что в душе ничего не трепыхнулось. Ну вот совсем ни чуточки. Ей даже стало стыдно, будто она предала чьи-то чувства. Но, успокаивала она сама себя, со стороны батюшки никаких чувств не было и в помине, поэтому особо переживать не стоило. То, что испытывала она тогда, было только скукой одинокой женщины и немножко гормонального дисбаланса. Да… Хотелось любви или хотя бы флирта. Только объект выбрала неподходящий. А где их набраться-то, подходящих, да еще и в деревне. Даже в городе умудрилась связаться с замученным комплексами и чувством вины мужчиной. Судьба что ли такая? На этой печальной ноте она незаметно уснула.

Гром прогремел среди ясного неба. Сегодня пришлось дождаться автобуса, потому что первые дожди совершенно размочили землю, а Ольга утром ушла на работу в новых ботиночках. Запачкать красоту не хотелось. Услышав вдалеке тарахтение, она попрощалась со сторожем и вышла к остановке. В стареньком автобусе сидели местные старушки, возвращающиеся из райцентра, довольные выполненными делами и охотно беседующие друг с другом. Поздоровавшись, Ольга присела почти у выхода, ехать было недолго.

– Оленька, здравствуй!

Услышав свое имя, Ольга оглянулась – из-за спины выглядывала Марья Михайловна, заслуженная пенсионерка и известная сплетница. Все новости проходили через уши Марьи Михайловны, слегка трансформировались, как в игре "сломанный телефон", и подавались так, как ей было угодно. Проще говоря, Марья Михайловна была фантазерка.

– Здравствуйте, – Ольга кивнула и отвернулась, продолжать разговор не хотелось. Но говорливая бабушка не унималась. Она потыкала Ольгу пальцем между лопаток, привлекая внимание и радостно выдала:

– А твой-то вернулся!

Ольгу бросило в холодный пот и закружилась голова. Она и без уточнений сразу поняла, кто такой этот "твой". Надеясь, что по своей традиции, бабуля приврала, она сделала равнодушное лицо и пожала плечами. Марью Михайловну, похоже, обидело отсутствие интереса к новости, и она, как бы ненароком, спросила:

– Сына-то с отцом знакомить будешь?

Хорошо, что автобус уже подъехал к нужной остановке. Ольга выскочила, как ошпаренная, и, почти срываясь на бег, устремилась к дому. Мать, удивленная громким хлопком двери, выглянула посмотреть, кто это так торопился войти. Увидев дочь, бледную, с трясущимися руками, она испугалась.

– Антон объявился, – только и смогла выговорить Ольга. В горле высохло до хрипоты и хотелось плакать. Она бросила сумку на пол и плюхнулась на табурет.

– Ну ты погоди паниковать, – Наталья налила дочери чай в глубокую кружку и, отвернувшись, капнула туда валерьяновой настойки. Она сунула кружку в сцепленные дочерины пальцы. Ольга пила захлебываясь, ее потряхивало.

– Во-первых, – Наталья говорила тихо и размеренно, – ничего страшного не случилось.

Ольга пыталась возразить, но мать, в очередной раз проявляя силу характера, остановила ее жестом.

– Во-вторых, – продолжила она, – неужели ты думала, что он никогда не узнает? Вся деревня знает, Петровна знает, а он нет?! Другой вопрос, – уже как бы рассуждая, проговорила мать, – почему он объявился только сейчас?

– Ребенка он не получит! – категорично заявила Ольга, – он вообще его не хотел.

– Эх ты, дурочка моя, – мать подошла и обняла Ольгу за голову, – да как только Никита на свет появился, вы с Антоном стали неразрывно связаны навсегда. Вы оба – родители, хотите вы этого или нет. Тебе сейчас не плакать надо, а подумать, как сделать так, чтобы ребенок не пострадал.

Но Ольга не слушала мать. Все, о чем она думала, это как оградить Никиту от общения с Антоном. У нее появилась было мысль уехать с ним в город, но, обдумав, она от этого отказалась, рвать снова все связи было тяжело. Однако, шли дни, а Антон не появлялся на пороге, с требованием предоставить сына. Ольга то успокаивалась, то вдруг опять начинала нервничать. Она почти перестала выходить с сыном за пределы двора, опасаясь нечаянной встречи. И даже на работу предпочитала ездить с отцом, чтобы лишний раз не дефилировать вдоль всей деревни.

Прошла неделя. Ольга устала бояться. Похоже, что она одна только не видела бывшего возлюбленного. Потому что местные кумушки, забегавшие пообщаться с матерью и сообщить последние новости, доложили, что приехал Антошка не один, а с молодой женой, на дорогой машине. Сообщение о жене неприятно резануло слух. Женился, значит. Дозрел. Ну-ну… Недаром говорят, что от любви до ненависти один шаг. Этот шаг пыл сделан и сейчас Ольга испытывала к Антону только ненависть. Она вспомнила все. Но гнев исказил прошлое, как разбитое зеркало. Школьная любовь превратилась в страдание. Ей казалось, что Антон ею пользовался. А она была глупой и влюбленной, чтобы понять это.

И опять все произошло само собой. Досидев до темна в лечебнице, Ольга нехотя пошла домой пешком. Переобувшись в старенькие кроссовки, и, надеясь, что в темноте никто не заметит диссонанса между одеждой и обувью, она привычным быстрым шагом двинулась в сторону дома. Яркий свет фар осветил дорогу, и девушка сошла на обочину, пропуская автомобиль. Но он не проехал мимо, а притормозил. Вообще Ольга не боялась ходить вечером, но сейчас струхнула и прибавила шаг. Машина слегка обогнала ее и снова остановилась. Дверь открылась, и она услышала знакомый голос, от которого по позвоночнику побежали мурашки:

– Садись.

Отказываться было глупо и по-детски. Сев в салон дорогого автомобиля Ольга не торопилась разглядывать мужчину, который был любовью всей ее жизни почти десять лет. Она упрямо смотрела вперед, а Антон не спешил ехать.

– Долго еще будем сидеть? – Ольге самой не понравился грубый тон и резкость вопроса, но слова вылетели. Она через силу повернула голову и взглянула на Антона.

Он совсем не изменился внешне. Такой же интеллигентный высокий лоб, такие же глубокие бархатные глаза. Но он стал другим. И сейчас он кривовато иронично улыбался. Ольгу улыбка разозлила еще больше. Она решительно распахнула дверцу:

– Пешком быстрее дойду!

– Сиди, – Антон завел машину и тронулся.

– Ты очень изменилась, – сказал он задумчиво.

– А ты нисколько, – ответила Ольга.

На пальце сверкнуло кольцо.

– Давно женился? – Ольге хотелось откусить язык, но не спросить она не могла.

– Два года назад, – спокойно ответил Антон.

Подсчитывать не было необходимости. Он отказывался жениться на ней, но не успела захлопнуться за ее спиной дверь, тут же нашел подходящую кандидатку.

– На той, в полотенце? – язвительно уточнила Ольга.

– Нет, – ответ опять был прост и спокоен. Антон себя виноватым не ощущал.

– Быстро ты успокоился…

– Ты не хотела меня ждать…

Это было уже похоже на взаимные обвинения и оба замолчали. Между тем, показались огоньки антеевских окон, а еще чуть спустя они подъехали, и машина остановилась у зеленых ворот. Засиживаться больше не хотелось, и Ольга вышла из автомобиля.

– Спасибо, – кинула она и пошла к дому. Но тут ворота распахнулись и навстречу выскочил Никита, а за ним торопливо шла Наталья.

– Мамочка приехала! – Никита с разбегу запрыгнул к Ольге в объятия и обхватил ее ручонками за шею.

На них, обнявшихся, смотрели с одной стороны растерянно и удивленно, а с другой встревожено. Ольга перехватила Никиту, привычно посадив его на сцепленные на животе руки. Мальчик восторженно посмотрел на блестящую машину, а потом перевел взгляд на мужчину, безмолвно стоящего рядом.

– Дядя, привет! – Никита помахал ручкой.

Ольге казалось, что все это происходит не с ней. Но тут опомнилась мать.

– Прохладно уже, пойдемте в дом.

Антон растерянно вошел в двери, которые впускали его не раз. Как и раньше, здесь было светло, тепло и вкусно пахло. Ему нравилось бывать у Семёновых, тут присутствовал настоящий дух семьи, которого он никогда не знал, живя с одной матерью, обжегшейся один раз в жизни и обиженной на весь свет. Он любил свою мать, но всегда завидовал семеновским детям. Сейчас ему казалось, что он вернулся в детство. Кругом валялись игрушки и пахло яблочной шарлоткой. Но занимало его другое. Ребенок. Маленький красивый мальчик.

Наталья деловито звенела чашками, а мальчик доверчиво таскал свои любимые игрушки и складывал Антону на колени. Время от времени он ловил его взгляд и улыбался. Антон улыбался в ответ. А Ольга застыла как статуя в углу кухни и только смотрела на нарочитую суету.

– Как тебя зовут? – спросил он полушепотом.

– Нитита, – так же загадочно прошептал мальчик.

– А сколько тебе годиков, Никита?

Вопрос был безобидным. Из тех, стандартных, что задают всем маленьким детям. Но Ольга резко дернулась и отлепилась от стены.

– Два. Никите два годика! – отчеканила она, глядя Антону в глаза.

– Два, – подтвердил мальчик и показал Антону два пальца.

Антон переводил взгляд с Ольги на ребенка и внутри него холодело.

– Ну, что ты уставился?! – Ольга почти кричала, губы ее дрожали, – как будто не знал…

– Оля, я не знал…

– Вот только не надо врать! – с губ рассерженной Ольги слова, пропитанные ядом и желчью, срывались сами собой, и она не хотела замечать, что Антон был искренен.

– Оля… – укоризненно и тихо произнесла мать, – успокойся и не кричи. Ты пугаешь Никитушку.

Мальчик и правда, перестал таскать игрушки и настороженно замер, глядя, как его всегда добрая мама кричит и некрасиво морщит лицо. Ольга мгновенно опомнилась, подошла к ребенку и взяла его на руки.

– Пойдем, мой хороший, – сказала она тихо и унесла его вглубь дома.

– Тётя Наташа! – у Антона срывался голос, – я правда не знал!

– Мать не рассказывала? – Наталья спросила почти утвердительно, подразумевая, что она почти уверена в этом.

Антон отрицательно покрутил головой.

– Меня вообще в стране не было, – удрученно сказал он, – мы с Марьяшей, ну с женой, после свадьбы уехали в Москву. Я там работал, она доучивалась. Мама ничего не писала и по телефону не рассказывала. Я бы тут же… если б знал…

– Не вини себя, – Наталья подошла и погладила парня по плечу, – Ольга если бы захотела, сама бы нашла способ поделиться. Но она не хотела. Обижена была на тебя.

Антон хотел что-то сказать, но она перебила его.

– Что было, то прошло. Значит не судьба вам быть вместе. Но ради Никитки надо найти общий язык. Ты меня понимаешь?

Когда Антон ушел, Наталья пошла посмотреть, где все. Больно уж тихо было в доме. Ольга с Никитой спали, обнявшись. Наталья долго смотрела на них, потом вытерла невесть откуда набежавшие слезы, укрыла спящих одеялом, выключила свет и вышла.

Следующее утро облегчения не принесло. Ольга проснулась нервная. Она понимала, что жизнь ее теперь изменится. Но в какую сторону? Послонявшись по дому, она, в конце концов, не выдержала, собрала Никиту и вышла за ворота. Ноги сами понесли ее дальше и дальше, и она не удивилась, что принесли они ее не куда-нибудь, а к старому храму. Кстати, за год тут кое-что изменилось, вокруг возвели красивый кованый забор, а на территории там и тут стояли скамейки. Было тихо и тепло, по чисто выметенным дорожкам скакали вездесущие воробьи, рылись в траве в поисках чего-нибудь съедобного. Из церквушки вышла пожилая служительница с ведром в руках и зашла за угол. Ольга присела на лавочку, отпустив Никиту побегать рядом. Мальчик с удовольствием побегал вокруг, а потом вдруг устал и присел на корточки. Что-то заинтересовало его в мелком гравии, и он стал разрывать камушки пальцем. Ольга расслабленно смотрела, как играет ее сын, и не заметила подошедшего.

– Гуляете? – знакомый голос вырвал из мыслей, и Ольга обернулась.

– Да, – просто ответила она и поздоровалась.

Отец Иван присел рядом и с видимым удовольствием вытянул ноги. После того как влечение само собой угасло, Ольга вдруг осознала, что она отчаянно нуждается в нем, но уже теперь в качестве друга. Его способность положительно влиять на нее, успокаивать и даже менять настроение она оценила в полной мере. И ужасно боялась утратить эту хрупкую связь. Она так и не смогла понять, какие чувства испытывает к ней молодой священник. Но то, что она ему была небезразлична, это факт. Ей хотелось как-то компенсировать ему внимание и доброту, но что сделать, она не знала.

– Оля, вы чем-то расстроены? – он, как всегда, видел ее насквозь. И она вывалила на него все, от детской влюбленности до настоящего времени. Рассказывала Ольга горячо, снова пропуская через себя все свои обиды и огорчения. В какой-то момент она почувствовала тепло его рук и увидела, что он держит ее ладонь в своих. Это было приятно и успокаивало. Выговорившись, она замолчала в ожидании, что скажет он.

– Ну что ж, – промолвил священник, – на все воля Божья…

– А, ну конечно, – не сдержавшись, съехидничала Ольга, – что еще может сказать священник? Воля Божья, Бог укрепит, молитесь и кайтесь…

К ее изумлению, отец Иван насмешливо хмыкнул.

– Нет, ну почему же, могу и не как священник. "Терминатора" в детстве смотрели?

Ольга кивнула.

– Ну вот, что там Сара Коннор своему сыну говорила? "Нет судьбы кроме той, которую мы творим". Вот и получается, все наши проблемы и радости из наших же поступков. Только не надо забывать, что сейчас на кону не только ваша судьба, но и судьба вашего ребенка.

Странно было слушать от батюшки про Сару Коннор. Но именно такого разговора и хотелось Ольге, человеческого, задушевного, а не нотаций.

– По вашим словам, его отец не конченый негодяй, – это прозвучало как утверждение.

– Да нет, конечно, – задумчиво проговорила Ольга.

– Ну, а если вы сердцем чувствуете, что он не навредит Никите, зачем препятствовать их общению?

В этот момент Ольга вспомнила, что однажды отец Иван упоминал, что у него тоже есть ребенок. Но, по каким-то причинам, он не общается с дочерью. Говорил он действительно, не как пастырь, а как простой человек, переживающий и желающий помочь. Сразу стало легче от мысли, что она не совершила непоправимых поступков, которые трудно будет исправить.

– Спасибо, Иван Николаевич, – тихо и очень искренне поблагодарила она.

– Не за что, – улыбнулся священник.

Подойдя к дому, Ольга услышала громкие голоса. В семеновском дворе, после отъезда Насти, давно уже никто не кричал, поэтому Ольга была очень удивлена. И еще больше удивилась, потому что повышенным тоном говорила мать. А оппоненткой ее, с неприятием узнала Ольга, была Антонова мамаша.

– Она не имеет права запрещать! – Петровна почти перешла на визг, – он такой же отец, как она мать!

– Слушай, Петровна, – голос матери дрожал от негодования, – почему ты всегда все портишь, а? За что ты так сына своего ненавидишь?

– Да я… – соседка захлебнулась в возмущении.

– Чего ты пришла? Правду искать? Ну так надо было раньше это делать, когда дочь моя приходила к тебе, а ты ее в ворота не пустила. Или потом, когда вся деревня о ребенке знала, а родной отец ни сном ни духом. А сейчас явилась она! Иди, давай, отсюда, правдолюбка!

Петровна выскочила из ограды как ошпаренная, наткнулась на Ольгу, фыркнула, и быстрым шагом посеменила прочь.

– Слышала? – отпыхиваясь спросила мать. Ольга кивнула.

– Вот же змея! – полуудивленно проговорила мать, – как таких земля носит.

– Да-а, – протянула Ольга, – бедная Антошкина жена. Не повезло ей со свекровью.

Мать и дочь посмотрели друг на друга и расхохотались.

Антон пришел вечером. Скромно постучал в окно, как, бывало, он делал раньше. Вошел, и долго извинялся за поведение матери. А потом попросил Ольгу на разговор тет-а-тет. Они вышли во двор. Было прохладно, Ольга зябко куталась в материн платок. Оба смущались этого незапланированного свидания. Странно, думала Ольга, что, проведя столько времени с человеком, вдруг понимаешь, что он тебе никто. Чужой мужчина. Чужой муж.

– Оля, – откашлявшись начал Антон, – я бы хотел извиниться…

– Ой, – перебила Ольга, – вот только давай без извинений. Мы с тобой давно все выяснили.

– Да, да, – закивал Антон, – я просто хотел сказать, что я рад, что все выяснилось. Никита – чудесный ребенок! Я не буду навязываться, но, если позволишь, я бы мог видеться с ним иногда.

Он говорил это так спокойно и деликатно, что Ольга вдруг оттаяла. Она разом простила ему все, что до сих пор держала в душе. И ей стало неимоверно легко.

– Ты можешь видеться с Никитой в любое время, – спокойно сказала она, – он будет рад тебя видеть. И я скажу ему, кто ты. Не сейчас, но потом скажу.

В дом зашли оба умиротворенные, и мать с облегчением выдохнула – они поняли друг друга. Оставалось самую малость – признать, что у ее внука будет еще одна бабушка – настоящая баба яга. А впрочем, найдется и на эту ведьму управа.