Семь дней страсти

Глава 6

Ступня Синтии выглядела узкой и изящной, пока она не натянула на нее шерстяной носок и не затолкнула в ботинок на толстой подошве. Ланкастер скользнул взглядом по второй ноге, изучая ее форму. Она могла быть одета в платье служанки, но пальцы ног были бледными и тонкими.

Сегодня она не надела чулки, потому что миссис Пелл взяла их в штопку.

— Ты меня слушаешь? — раздраженно спросила Синтия.

— Да… Что?

— Я сказала, что тебе лучше найти перчатки попрочнее.

Ланкастер посмотрел на перчатки, которые держал в руках, и пожал плечами:

— Я не уверен, что это совершенно безопасное занятие для леди.

— А я уже несколько недель взбираюсь на эти скалы, — вздохнула Синтия и натянула второй ботинок. — Полагаю, что для меня это безопаснее, чем для тебя.

— И все же, если ты упадешь… Нет, я не могу этого допустить.

У нее вспыхнули глаза, а губы сжались в тонкую линию. Ланкастер подготовился к длинной тираде.

— Ты… — начала Синтия. — Ты… Я не могу… Отлично. Я поделюсь с тобой кладом, пятьдесят на пятьдесят. Думаю, так будет честно. Это твоя земля.

— Неужели ты думаешь, что предложение золота, которого мы, вероятнее всего, никогда не найдем, заставит меня рисковать твоей жизнью?

— Ой, ради Бога, не надо! — Синтия мгновенно утратила контроль над своими эмоциями. — Моя жизнь месяцами подвергалась риску, ты когда-нибудь знал об этом или заботился? Занимайтесь своим делом, виконт.

Слышать правду было больно, но Ник только покачал головой.

— Думаю, не стоит говорить, что теперь это стало и моим делом. — Он обвел рукой свою комнату. — Каждый клочок земли и собственности, имеющий отношение к твоим фантазиям, принадлежат мне. Поэтому не надо возмущаться, мисс Мерриторп.

Синтия прищурила глаза. Ланкастер занял более удобную позицию на тот случай, если она вдруг набросится на него с кулаками, как часто делала в детстве.

Но Синтия, вероятно, повзрослела. В ответ на его слова она лишь вздернула голову.

— Ты сказал, что поможешь мне, этим и ограничимся. Помощь подразумевает участие, а не деспотизм.

Господи, она действительно выросла. Ей даже удалось не накричать на него, и Ланкастер почувствовал, что она заслуживает похвалы.

— Ну, ладно-ладно, мы сделаем это вместе. Но, — добавил он, заметив, что она улыбается, — я могу передумать, если это окажется слишком опасным.

— Посмотрим.

Явно не придавая значения его беспокойству, Синтия встала и поправила свои серые, в соленых разводах, юбки.

И, как и в предыдущую ночь, этот ее жест взволновал его, заставив учащенно биться сердце.

— Что-то не так? — спросила она.

— Все в порядке. Ты готова?

— Готова, а ты? — спросила она, взглянув на его сапоги для верховой езды.

— Ну конечно. Что мне готовиться.

Загадочно посмотрев на него, девушка пошла к двери. Ланкастер последовал за ней.

Пока они спускались по лестнице, Синтия натянула на голову капюшон и пошла к черному ходу. Миссис Пелл отослала своего последнего помощника поработать на конюшне сегодня утром. Парнишка по имени Адам был взволнован возможностью провести некоторое время с почтенным и великодушным кучером Ланкастера из Лондона. И все же внутри у Ланкастера все сжалось от страха, когда Синтия выскользнула в двери и заспешила вниз по ступенькам. Но Синтия не разделяла его волнения. Она даже не оглянулась в его сторону, повернув к побережью.

— Не боишься, что тебя увидят?

Ланкастер старался успевать за ней следом.

— Если ведешь себя скрытно, люди сразу заметят, — пожала плечами Синтия.

Да, это он уже успел понять. Если хочешь смешаться с толпой, веди себя так, словно ты принадлежишь к ней. Но…

— Откуда ты знаешь это, Синтия? Ты в этом году сбежала из Ньюгейтской тюрьмы?

Озорной взгляд, которым она его одарила, заставил вспомнить все шалости, которые она вытворяла в юности.

— Знаешь, я совершенно не обязана была бывать в Кантри-Мэноре каждый день. Чем больше времени я проводила здесь, тем больше ограничений мне устанавливал отчим. Я поняла, что, если попытаюсь выскользнуть тайком, одна из служанок заметит и скажет матери. А если я просто выйду на улицу, как и полагалось…

Она подмигнула Ланкастеру, и тот улыбнулся в ответ.

… Боже… оказывается, Синтия симпатичная. Как он мог думать, что она несимпатичная?

Она наклонила голову, посмотрела на него сквозь ресницы и пошла по спускавшейся вниз тропинке. Неужели она кокетничает с ним? Он ощутил покалывание кожи, когда она облизнула губы.

— Ланкастер…

— Да?

— Откуда у тебя этот шрам?

— Что, прости?

— Этот шрам.

Синтия резко остановилась и повернулась к нему с раздраженной улыбкой.

— Вокруг шеи, — обиженно добавила она. — Я видела его вчера ночью.

Когда Ланкастер покачал головой, она потянулась, чтобы провести пальцем по коже у него под подбородком. Ланкастер успел отвести ее руку, пока она не коснулась его шейного платка.

Синтия онемела, а он постарался не сжимать ее руку сильно, хотя пальцы у него стали деревянными. Кожу покалывало, но на этот раз не от удовольствия. Его словно волной холода окатило.

— Ник, — задохнулась Синтия, когда он отпустил ее руку, бормоча извинения. — В чем дело?

— Ни в чем.

— Прости, я не знала, что есть что-то, о чем я не должна заводить разговор.

Вот оно, она извинилась. Ланкастер заставил себя улыбнуться, и это было нетрудно, поскольку эту хитрость он практиковал довольно часто.

— Я смущаюсь. Понимаешь, ожог. Уродство. Я ненавижу, когда это замечают. Немного самолюбия — ничего страшного.

— Понятно.

Ее удивление переросло в нетерпение.

— Кстати, спасибо, что напомнила мне. Надо будет перед свадьбой купить ночную рубашку с пышными кружевами вокруг шеи.

— С пышными кружевами?.. — изумилась Синтия и рассмеялась.

У Николаса вырвался облегченный вздох, Обычно он бывал готов к этому вопросу и всегда был начеку, чтобы предупредить неожиданное прикосновение. В конце концов, ведь существуют определенные обстоятельства, когда женщина могла бы прикоснуться к шее мужчины. Поиск клада он к таковым не относил. Ему хотелось потереть шею, но вместо этого он только улыбался.

— Кстати, Ланкастер, — все еще смеясь, продолжала Синтия, — твое самолюбие вводит тебя в заблуждение. Если ты любишь эту женщину, тебе следует отказаться от ночной рубашки и спать нагишом.

— О!

Последние волнения покинули Ника. Несмотря на ее странное предложение, она явно флиртовала с ним. Он наклонился к ней ближе.

— Не уверен, что должен воспользоваться твоим советом. У тебя присутствует очевидный интерес к наготе, Синтия. Но некоторые леди, возможно, не разделяют твоего отношения к мужскому телу.

— Я… — У Синтии покраснели щеки. — Я не… Ой, отстань!

Ланкастер засмеялся, а Синтия повернулась и бросилась вниз по тропинке. Ветер сорвал е ее головы капюшон и прижал к ногам юбки. Она вернула капюшон на место, но платье задралось еще выше, открывая икры.

Ланкастер украдкой наблюдал за ее ногами, спускаясь по скалистому склону.

Мисс Синтия Мерриторп не должна думать о том, как он выглядит без одежды. А он, как обрученный мужчина, не должен быть так чертовски счастлив, что ее посещают подобные мысли. Хотя на самом деле все именно так и было.

Синтия не могла найти точку опоры. Нет, на тропинке она стояла довольно устойчиво. Она все это время ходила по ней и вверх, и вниз.

Но вот с Ником… Она путалась в своих мыслях и чувствах, смущаясь и чувствуя головокружение.

Она любила его когда-то. Она любила его так сильно, что переживала внутреннюю боль всякий раз, когда он был рядом. Но это были страстные и счастливые страдания.

Она абсолютно точно знала, что в один прекрасный день она превратится в женщину, и он увидит в ней больше, чем просто друга детства. Кто-нибудь по соседству устроит бал, и Синтия появится там в красивом платье из белого и серебристого тюля, купленном каким-нибудь неизвестным покровителем…

Сияя неземной красотой, она спустится по изогнутой лестнице. Ник оторвется от разговора с друзьями и заметит ее. Он увидит в ней женщину. Мир вокруг них остановится, они влюбятся друг в друга, женятся слишком молодыми, переедут в Лондон, и весь свет станет восторгаться силой их страсти.

Громкий пронзительный звук вторгся в туманную картинку, которую представила себе Синтия, и она подняла глаза, заметив сердитую чайку прямо над головой. Отмахнувшись от нее, Синтия поспешила пройти мимо гнезда, отчетливо слыша за своей спиной шаги Ника.

Она все еще никак не могла до конца понять, что он вернулся. Это оказалось намного труднее, чем десять лет назад поверить в то, что он уехал.

Поездка в Озерный край с каким-то напыщенным человеком по имени мистер Тревингтон должна была длиться всего лишь месяц. Запертая со своей сестрой в классной комнате, Синтия пропустила его проводы в то солнечное утро. Но она убедила себя, что он скоро вернется и ей не о чем переживать.

Спустя несколько дней его семья внезапно собрала вещи и отправилась следом за ним. И потом… ничего. Ничего. Прошел месяц. Никто не вернулся.

Много недель подряд миссис Пелл избегала вопросов девушки, пока правда не стала очевидной. Имущество из особняка постепенно паковалось в ящики и отправлялось в Лондон. Один за другим отпускались слуги, пока не осталась одна миссис Пелл. И Синтия, конечно. Синтия тоже осталась здесь.

Она писала письма, которые никогда не отправляла, признаваясь в своей любви; плела оправдания из паутины, которая выросла в тех местах, где они когда-то играли; каждую ночь проливала по нему слезы.

Несмотря на все это, она выжила. Ивот теперь он вернулся.

Синтия поддела мыском башмака ракушку на тропинке и устремилась прямо к невысокой скале высотой около четырех футов, где резко заканчивалась легкая часть пути.

Юбка, когда она прыгнула со скалы, раздулась колоколом, на мгновение закрыв ей поле видимости, но Синтия удачно приземлилась и посмотрела на бегущие к ней волны.

— Синтия! — послышался голос Ланкастера, когда он приземлился рядом с ней. — Ты не ушиблась?

— Что?

Он наклонился и потянулся к ее юбкам.

— Что ты делаешь? — воскликнула Синтия, когда его руки стали шарить под поношенной нижней юбкой и ощупывать ноги от колена к ботинку.

— Твои лодыжки. При таком падении ты могла подвернуть ногу.

— Я прыгнула!

Ланкастер снял перчатки и стал ощупывать ее ногу, как будто таким образом: мог обнаружить вывихнутый сустав.

— Прекрати это.

Его теплая рука продолжила свое путешествие.

— Ник.

Почувствовав, как его рука прикоснулась к ноге под коленкой, Синтия отскочила.

— Ник! — Кожа горела от его прикосновений, и она отступила на более безопасное расстояние. — Я не упала, с моими лодыжками все в порядке, нам еще полмили идти по этому песку.

Она повернулась и быстро пошла вперед.

Джентльмены не прикасаются к женщинам подобным образом. Это неправильно. Если только они не считают эту леди ребенком.

К сожалению, независимо от того как ее воспринимал Ник, ее тело созрело. Она стала женщиной, а Ник — симпатичный мужчина е сильными теплыми руками, о которых она мечтала много лет.

Джеймс был ошибкой. Но Ник… С Ником все могло быть по-другому. Ник несколькими простыми прикосновениями уже заставил ее дрожать. И это было намного больше, чем сделал для нее Джеймс.

Она представила, как Ник целует ее, как он прижимает ее к стене…

Синтия споткнулась в небольшом углублении в песке, и мужская рука Ника тут же подхватила ее под локоть. Синтия удивилась, она не знала, что он так близко, но теперь у нее даже кожу покалывало от этой близости.

— Куда мы идем?

Голос Ника почти поглотил прибой.

— За скалы, которые я обошла вчера.

— Ты прошла всего полмили по берегу? А что конкретно говорится в дневнике о местонахождении клада?

Синтия мельком взглянула на него и поспешила дальше. Дневник был ее козырной картой, ее единственным рычагом в этой борьбе с Ником. Если она скажет ему точную формулировку, он и сам сможет вести поиски. А это, черт возьми, ее дело.

— Там ничего конкретного нет, — пробормотала Синтия и ускорила шаг.

Ноги проваливались в песок, и у нее стали ныть мышцы.

— Синтия, но моя часть побережья тянется на несколько миль. — Ник, казалось, шел по песку совершенно беспрепятственно. — Поиски могут длиться вечно. Может, там было обозначено нечто особенное?

— Ничего.

К ее большому облегчению, на их пути появилась скала высотой около тридцати футов. Синтия улыбнулась, это должно было отвлечь Ника от разговора о дневнике.

— Может, мне самому взглянуть на этот дневник? — продолжал Ник. — Что ты делаешь?

Синтия демонстративно подоткнула свои юбки под кожаный шнурок, завязанный вокруг талии, и проигнорировала его вопрос. Ник устремил свой взгляд на открывшиеся колени, а она вдруг сорвалась с места и побежала к островерхой стене скалы.

— Син? Что?..

Она перепрыгнула через расщелину, заполненную мутной морской пеной. Ноги встали на узкий выступ, и она вцепилась в скалу руками. Сдавленный крик понесся ей вслед, и стало тихо.

— Не раздумывай, — бросила она через плечо, — иначе вымокнешь насквозь.

— Я… Ну и ну… Не двигайся.

— Это единственный способ обойти ее. Давай.

Она быстро двигалась вдоль выступа, только пятки свисали над морем. Случайная волна, разбиваясь о скалу, оставляла пену на ее ногах и юбках.

— Это абсолютное сумасшествие! — кричал Ник. — Черт возьми, Син! Стой там, где стоишь!

— Я пойму тебя, если ты не сможешь решиться. Ничего постыдного в этом нет. Ты очень долго жил в городе. Стой здесь, я вернусь через несколько часов.

Ей не надо было оглядываться, чтобы увидеть, как покраснело его лицо. У нее всегда получалось подначивать его.

«Миссис Пелл снимет с меня скальп, если ты сломаешь руку», — всякий раз говорил Ланкастер, когда она предлагала наперегонки взобраться на вершину огромного дуба рядом с церковью. Синтия кивала и уверяла его, что деревенские мальчишки не посчитают его отказ проигрышем девчонке. Они были слишком справедливы для этого. И Ник хмурился и поднимал ногами сухие листья и отказывался принимать ее вызов. Пока она не начинала первая взбираться по веткам.

Можно предположить, что он не слишком изменился с тех пор, потому что, как только она стала осторожно двигаться вокруг скалы, в воздухе послышался царапающий звук сапог по камню. И приглушенное ругательство.

Синтия поспешила сделать последние четыре шага до относительно безопасного углубления в скале, которое обеспечивало пологий спуск к берегу.

С хмурым лицом показался Ник.

— Во время прилива это настоящая проблема, — с невинным видом сказала Синтия и, спрятав улыбку, поспешила дальше, пока он не успел схватить ее.

Но за последние десять лет он стал довольно быстрым, и у нее юбки потяжелели от влаги. К тому времени как она поняла, что тяжелые удары, которые отдавались в подошвах, не что иное, как шаги Ника, было уже слишком поздно. Она успела сделать еще несколько неуверенных шагов, когда он, ругаясь, настиг ее.

Он попытался схватить ее, но девушка увернулась, а ее сердце тревожно забилось. Страх смешался с каким-то другим чувством. Из ее задыхающихся легких вырвался удивленный смех. Шустрый кот, убегающий от волка. Вот только когти этого волка все-таки успели ухватиться за что-то.

Один край платья выскользнул из-под кожаного шнурка на талии. Их взгляды встретились, в его глазах вспыхнул огонь триумфа, когда он дернул ее, чтобы остановить.

— Отпусти меня! — крикнула Синтия, потянув юбку:

— Ты совершенно неуправляема. Ты можешь разбиться, если будешь лазить вокруг скал.

Синтия крепче сжала ткань.

— Я не позволю…

Когда она изо всей силы потянула юбку, ткань выскользнула из его пальцев. Синтия ощутила радость победы и отступила назад, ее ноги провалились прямо в гору леска. Она зашаталась, взмахнув руками, и упала.

Воспользовавшись моментом, Ник набросился на нее, устроившись у нее на бедрах и сжав коленями ребра. Руки цепко удерживали ее запястья, прижимая их к песку. От ощущения тяжести Синтия невольно выдохнула.

— Слезь с меня.

— Чтобы ты повисла на скале и рисковала собственной жизнью?

— Я была в пяти футах от земли.

— Черт возьми, Син, мне надо как следует отшлепать тебя.

Эти слова, которые предназначались ребенку, привели ее в ярость.

— Я не ребенок! — закричала она, пытаясь освободиться.

— В тебе полно ребячества, чтобы делать безрассудные поступки. — Ланкастер еще крепче сжал ее запястья. — Значит, я вполне могу положить тебя себе на колено и отшлепать.

— А ты попробуй.

Кровь забурлила в ее венах. Его взгляд скользнул по распростертым рукам Синтии. Когда он заговорил снова, то наклонился так близко, что она почувствовала его дыхание на своей коже.

— Думаешь, я не сделаю это?

Неужели он посмеет положить ее на колено и поднять юбки? Неужели он унизит ее и отшлепает как ребенка? Синтия закричала и попыталась еще раз выдернуть руки.

Ник прищурился. Его правая рука медленно сжалась на ее запястье как тиски.

— Ник…

Его взгляд скользнул по ее губам, а потом он склонился над ней и прижался губами к ее губам. В первые доли секунды Синтия не понимала, что происходит и какую роль это играет в их споре. Но потом ее тело дало сигнал мозгу о том, что же происходит на самом деле. Ник целовал ее. Так, как она надеялась. Какое счастье…

Потрясение ослабило железный обруч, который сжимал ей легкие, и Синтия раскрыла губы, чтобы вдохнуть воздух. Очевидно, это было правильное решение, потому что Ник застонал в ответ, и его язык проскользнул внутрь, вызвав в ней сладостную дрожь.

В какой-то момент Ланкастер поменял положение, и его вес не давил так на ее бедра и руки. Теперь его ноги обнимали ее бедра, живот находился на одном уровне с ее животом. Как будто они занимались любовью. Как будто он хотел ее.

Его язык стал тверже, и девушка, выгнув шею, открылась ему.

Она тысячу раз представляла себе это. Она думала о том, как губы Ника мягко и нежно коснутся ее губ, его дыхание согреет ее щеку. Она никогда не думала, что он будет целоваться так, как будто он голоден. И даже так же грубо, как Джеймс. Но все равно это было лучше, чем поцелуи украдкой с Джеймсом Манро. Бесконечно лучше.

Ник переместил свою голову и поднял ее руки выше, не ослабляя хватки. Когда он втиснул свои колени между ее коленями, Синтия обхватила ногами его бедра и голой кожей бедер почувствовала шершавую ткань его брюк. Она резко дернулась от неожиданности, и это помогло ему расположиться у нее между бедер. Его возбуждение теперь стало очевидным.

В воздух вырвался их одновременный вздох. Вздох Ника выдал его тревожные мысли, он немедленно приподнялся на локтях и посмотрел на нее.

Ей на колени брызнула морская пена.

Ник тяжело задышал, его глаза расширились. К нему вернулся здравый смысл.

— Я думаю, пришло время прилива, — выпалила Синтия.

Эта бессмыслица, похоже, все, на что был способен ее мозг в такую минуту.

— Синтия, — пробормотал он, а потом добавил: — Я хотел сказать, мисс Мерриторп.

— Да?

— Я… Я прошу прощения.

— Все в порядке.

Она убрала ноги с его бедер, и это действие сводило на нет любые извинения. А когда поставила ноги на землю, уловила его напряженную плоть. Ник опустил голову и прижался лбом к ее лбу. Так продолжалось довольно долго. Пальцы, удерживавшие ее запястья, дрожали. Потом он встал и отпустил ее.

— Прости. Я не собирался… делать это.

Он попытался поправить ее юбки, но они все еще удерживались под ремешком на талии и никак не хотели расправляться.

— Ник, я сказала, все в порядке.

Он встал на ноги и подал ей руку, помогая подняться. Лучше бы она еще немного полежала. Ноги были неустойчивы, как стебельки травы.

Отряхнув песок с колен, Николас улыбнулся, и эта улыбка никак не соответствовала тревожному блеску его глаз.

.— Ну что ж, похоже, мы уже не дети, и поэтому не стоит играть в такие игры?

— Да.

Синтия не могла скрыть смущение в голосе. Хорошо, что он больше не считает ее молоденькой девочкой, но в таком случае кто она для него?

— Надеюсь, я тебя не напугал? Мужчины… так ненадежны в правилах приличия.

Синтия покачала головой и опустила юбки, чтобы прикрыть ноги, которые с таким бесстыдством совсем недавно обвивали его бедра.

— Тогда поспешим?

Его улыбка стала еще более натянутой.

Пытаясь привести свои мысли в порядок, Син ничего не оставалось делать, как кивнуть в ответ и пойти по узкой полоске берега.

Что он натворил?

Господи, что он натворил?

Ощущение ее рук, которые она пыталась вырвать, ее тела, выгибающегося под ним… Что-то внутри его встало на свое место. Или, наоборот, оказалось не на своем месте. Его душа приняла абсолютно искаженную форму. Это чувство было ему очень хорошо знакомо, только он никогда не мог понять, покой или боль чувствовал в такие мгновения.

Слава Богу, он смог остановиться и не оскорбил ее.

Дрожащей рукой он потер затылок и посмотрел в спину Синтии, которая дошла до новой тропинки и начала подниматься. С каждым ее шагом со складок на ее юбках осыпался песок, слабое напоминание о его проступке давало о себе знать.

Нйк едва дышал даже до того, как она оглянулась, и он увидел ее раскрасневшиеся не то от стыда, не то от холода и гнева щеки.

— Нам не следовало делать это, — просто сказала Синтия, и у него сжалось сердце.

Она пошла дальше, холодная и неприступная.

— Я знаю, — ответил Ланкастер.

С леди так нельзя обращаться. Он это знает, для этого есть другие женщины… Женщины, которые не возражают против некоторой грубости, если им достойно заплатили за это.

— Ты любишь другую, — произнесла Син.

— Кого? — переспросил Ник еще до того, как вспомнил, что обручен.

Он стал судорожно придумывать объяснение, и тут девушка резко остановилась.

— Ты обручен!

Она повернулась к нему и взмахнула руками.

— А, ну да, конечно.

— Ник! — В ее голосе слышалось раздражение, руки по-прежнему были подняты к небу. — Что с тобой случилось?

У Ланкастера загорелось лицо. Что он должен был ответить на этот вопрос? У него столько всего случилось.

— Ты ее совсем не любишь?

Он немного помолчал, словно обдумывая этот вопрос, потом тихо прошептал:

— Нет. Совсем не люблю.

И от этих слов словно камень с души свалился. Наконец прозвучала правда.

— Но… Это же ужасно. Ты женишься на этой женщине только ради денег?

Ланкастер снова задумался на мгновение, надеясь, что это неправда. Но какую еще причину он мог назвать сейчас?

— Да.

— Господи, ты такой же корыстный наемник, как и мой отчим, — в ее голосе прозвучали нотки отвращения.

Это была неправда. Не совсем правда. Наемнику платят зато, чтобы использовать его тело в бою. Ланкастеру заплатят не за это. Он совершенно другой человек.

Похоже, он уже смирился со своим положением, и эта мысль больше не причиняла ему боль. А может быть, на расстоянии подобная перспектива казалась не такой очевидной.

Когда Николас поднял глаза, Синтия была уже далеко. Ник поднял воротник пальто, чтобы укрыться от ветра, сунул руки в карманы и поспешил за ней.